Не приключения одного русского в эрец исраэль или

Продолжение.

Старики на берегу
Солнце стремительно двигалось к горизонту. Еще немного и станет темно. Наступающая темнота плавно перешла в яркое, прожекторной силы освещение с фонарных столбов – сработали световые сенсоры. Пространство сжалось до этой световой зоны под фонарем, за пределами которой сразу начиналась непроглядная субтропическая темнота ночи. Шорох моря был слабым и далеким. За соседним столиком уличного кафе сидели старики и стучали по столу костяшками домино. Старики громко переговаривались на русском языке. Я невольно стал свидетелем диалога.
- «Ты кем раньше работал?»
- «Инженером. Между прочим, на закрытом заводе».
- «Чего поехал то?»
- «Все поехали и мы поехали».
- «Отпустили сразу?»
- «Да никто и не держал».
- «Завод то был закрытый и отпустили?»
- «Вот именно, закрытый так, что теперь никогда не откроется».
- «А назад поехал бы?»
- «Поехал бы».
- «А чего не едешь?»
- «Да все уже устроились, и внуки тут родились, ну куда от них. А ты Сема, поехал бы?»
- «Не-е-е, я идейный».
- «Кеша, а ты чего молчишь? Ты поехал бы?»
- «Если бы не дети, остался бы наверное».
Разговор все длился и длился между перестуком доминошных костяшек. Старики продолжали жить в том прошлом, далеком Советском Союзе, на своей первой, но не исторической родине...

Площадь Победы
Раннее утро. Иду к морю. Через переулок выхожу на улицу идущую параллельно. Попутно отмечаю серый штакетник заборчика из пластмассы (!),  за которым лает собака (без акцента). Улица по центру разделена полосой кустарниковых насаждений и незнакомых деревьев. Тропинка из брусчатки разделяет эту лесополосу на аллею. В конце аллеи обнаруживаю обелиск, лаконичный, без вензелей  из искусственного гранита с надписью на трех языках: иврите, английском и русском. Лаконичная надпись гласила:  - «Памятный обелиск посвящен 340 тысячам военнослужащим евреям погибшим во Второй мировой войне». В дерн газона окружающего обелиск была воткнута чуть покосившемся колышке, табличка с надписью на русском языке – «Площадь победы».
 Это была настоящая ПЛОЩАДЬ ПОБЕДЫ.

Стена
Вот она эта Стена. Стою лицом к ней. Близко, почти в упор. Кажется, чувствую ее запах. Ощущаю тепло кожей лица. Смотрю в серый камень. Прикасаюсь всей ладонью, нежная шероховатость чуть щекочет. Прижимаюсь лбом к каменной твердости Стены. Закрываю глаза. Слушаю, прислонив ухо к Стене и будто слышу шепот,  идущий вдоль камней. Ищу взглядом стыки между камнями. Зажатые в левой руке листки стали влажными. Вижу множество  маленьких  бумажек и целые сложенные листы вконопаченные  в щель. Все занято. Ищу свое место. Вжимаю свои записки в микроскопический промежуток между камнем и чьими-то просьбами.
Отхожу от Стены.

Молитва
Вечереет. Наблюдаю молитвенное покачивание черных шляп и висящих из-под них пейсов. Религиозные хасиды в черных длинных пиджаках как будто исполняют свой странный танец на месте. Наверное, прославляют или просят о чем-то самого Яхве-Иегову.
Вдруг, с вершины Храмовой горы раздался очень и очень громкий, певуче протяжный зов азана – призыва к намазу. Ноты призывной молитвы то усиливались, то несколько ослабевали над округой старого Иерусалима. Представляю, как последователи Мухаммеда сосредоточенно расстилают свои молельные коврики.
Почти в тоже время послышался звон колокола с Масличной горы. Звук был гудящим, долгим, равномерно повторяющимся и заполнял пространство своей вибрацией, отражался от Стены и летел, куда-то дальше за горизонт Вечного города – призывая помнить о жившем здесь когда-то Иисусе Христе.
Совместная триединая молитва начиналась.

Отъезд
Закончилась моя поездка в Израиль. Все дела давно решены. Пора ехать в аэропорт. Сегодня шабат. Таксист из бывших россиян за сто долларов отвезет в аэропорт Бен Гуриона. Немного грустно. За проведенное в стране время многое стало знакомым и понятным. Заблудиться невозможно. Всегда найдется добрый гражданин страны Израиль, говорящий на русском языке. Вот и начал себя ощущать немного своим. Здесь, на чужбине, всякий говорящий на родном тебе языке – земляк, а земляк – это как дальний родственник. Так, когда то говорила мне мама.
 Получается, с родственниками расстаюсь, однако.

Таможня дает добро не сразу
Тот же аэропорт Бен Гуриона. После уличной жары, кондиционированная прохлада дает ощущение маленького рая. Становлюсь в очередь на досмотр. Все проходит неспеша, но быстро. Подошла моя очередь. Стандартные вопросы: - «Что везу?». Внимательные глаза таможни беспристрастны. Пытаюсь вспомнить все. Удается не все. Распаковываю свою дорожную сумку. Она у меня одна, но большая. Молодая, очень миловидная таможенница в резиновых перчатках достает пакет. Вопрос: - «Что здесь?». Ответ: - «Матана (подарок)». Открывает пакет. Достает зеленый пакетик, завязанный красной декоративной веревочкой. Развязывает. Обнаруживает коробочку. Открывает. Обнаруживает то самое матана, подарок для моей дочери – колечко. Осматривает. Надевает на кончик мизинца левой руки. Вынимает внутреннюю картонную конструкцию, которая удерживала колечко. Смотрит внутрь коробочки. Потом все в обратном порядке. Но я предупрежден, а значит вооружен. Достаю чек о покупке. Таможня улыбается и удовлетворенно кивает.  Прощупывает некоторые мягкие вещички. Наконец доходит очередь до моих сменных башмаков, в которых я ходил по Святой земле и решил не оставлять, не смотря на их изрядную их поношенность. Таможня взяла их двумя пальчиками и куда то унесла. Оглядываюсь. За мной изрядной длины очередь. В голове мысли появились: - «Контрабанду ищут. Найдут чего недозволенного и арестуют же». Возвращается, также держа их двумя пальцами. Демонстративно потрясла их. В одном башмаке, в каблуке, что-то гремело как в детской погремушке. Отдала сумку, вещи. Фу-у-ты, отлегло. Пропустили на Родину. Начинаю собирать сумку снова. Поразительно, но все что раньше входило - не входит! Таков закон повторно собранной дорожной сумки.
Жду призыва на посадку, а пока дедуктивным методом решаю задачу – почему было такое пристальное внимание к моей дорожной сумке? Вся проблема была в моих старых башмаках. Помните – башмаки были старые. В каблуке есть полость с дырочкой, в которую попал камешек. Вот его то и заметили бдительные таможенники при рентгенологическом просвечивании! Заподозрили сразу – не пытаюсь ли вывезти какие то ценности в каблуке правого башмака. 
Лучше пере бдеть, чем не до бдеть.
P.S.
На этом пока  закончу свои заметки о не приключениях в Стране Обетованной и когда снова побываю в Мединат Исраэль – Государстве Израиль, то напишу новые.