Скачок в двенадцать лет, или Преобновление

(сон, приснившийся автору в одну из декабрьских ночей)
A
Когда Женя вернулся от ментов, Вася сразу же спросил у него:
— Ну, как там?
— Как мы боялись, всё складывается из рук вон плохо. Они обещают, что на суде у нас не будет никаких шансов, и ты знаешь, я почему-то верю. Ещё менты сказали, что, поскольку это хотя и ужасное, но всё же первое серьёзное правонарушение с нашей стороны, они согласны пойти нам навстречу и сделать интересное предложение. Чтобы мы о себе не забыли, и науке помогли по мере возможностей.
Вася с нетерпением ждал дальнейших пояснений. Брат, пытливо посмотрев ему в глаза, молвил:
— Прежде чем сказать, что же нам предложили, я хочу попросить тебя об одолжении. Пожалуйста, отнесись к моим словам со всей возможной серьёзностью! Ты давно меня знаешь, в принципе, всю мою жизнь, и можешь отличить, прикалываюсь я или говорю правду.
— Говори уже, что там стряслось?! — напряжение последних дней прорвалось в нервном выкрике.
— Да ничего, просто нам придётся немного попутешествовать во времени. А если быть точным, отправиться в будущее, которое наступит через двенадцать лет.
За свои двадцать два года Вася перечитал горы научной фантастики и фэнтези, пересмотрел массу фильмов подобной направленности, и поэтому не мог скрыть закономерного скепсиса. С сарказмом в голосе, граничившим с явной издевкой, он выпалил:
— Как будто я такой дурак, что верю, будто можно переместиться в будущее, которого ещё нет! Хотя, по моему глубокому убеждению, и в прошлое тоже невозможно отправиться, этого не допустило бы Мироздание, заботящееся о своём существовании. Сдаётся мне, что менты над тобой решили немного пошутить, хотя для них это на удивление сложный прикол, такого я от них действительно не ожидал. Обычно их приколы ограничиваются ударом под дых или ещё куда-нибудь.
— Не спеши с выводами, а лучше слушай дальше! — Женю не так-то просто было смутить, — Сейчас я тебе всё объясню. Как мне сказали, мы станем «подопытными кроликами» секретного эксперимента по «консервации душ», организованного спецслужбами. С наших сознаний будут сняты копии, которые будут жить и действовать в наших телах в течение ближайших двенадцати лет, в то время как наши настоящие «Я» будут помещены на весь этот срок в специально созданные устройства хранения, так сказать, «душехранилища». Через двенадцать лет, когда тебе уже будет тридцать четыре, а мне — тридцать два, наши «законсервированные» «Я», то есть те «Мы», какими мы являемся сегодня, будут возвращены в наш мозг посредством, кажется, электромагнитного излучения, не помню точно. При этом произойдёт вытеснение тех личностей, которые к тому времени сформируются на базе копий наших сознаний. Надеюсь, не очень сложно?
— Сойдёт, — пожал плечами Вася.
— Момента перехода мы не заметим, поскольку наши настоящие «Я» будут заменены копиями во сне. Уснём в 2004-м, а проснёмся в 2016-м году! — продолжал свои объяснения Женя. — Полагаю применение к нам термина «путешественники во времени» абсолютно оправданным.
— Что ж, звучит убедительно. Ты, как я понимаю, согласился за нас?
— Ещё бы, особенно если учесть, что альтернативой стало бы сам знаешь что после того, что мы с тобой наворотили. А так нам гарантирована полная амнистия.

D
Это пробуждение было самым странным в Васиной жизни. Странным, потому что комната, в которой он ложился спать на протяжении последних девяти лет, страшно (в самом прямом для Васи значении) отличалась от той, в которой он проснулся теперь. Всё пространство вокруг кровати было захламлено какими-то вещами, назначения которых Вася не только не знал, но даже не представлял себе, для чего кому-то могла понадобиться, к примеру, эта занимавшая добрую треть комнаты металлическая ромбическая фиговина, издающая негромкие каркающе-чавкающе-скрежещущие постанывания. Это ещё была далеко не самая странная здесь вещь (небольшое пояснение: со сна Вася не сразу осознал, где находится, и сначала от удивления позабыл об имевшем место много лет назад разговоре с братом).
В комнату неслышной поступью вошёл человек. Крутящий головой по сторонам Васька вздрогнул, когда человек попал в поле его зрительного восприятия. Васька ошеломлённо уставился на вошедшего, слегка приоткрыв рот. Присмотревшись, впрочем, он с облегчением узнал родного дядю, по непонятной для всё ещё не догоняющего Василия причине слегка постаревшего.
Дядя сказал:
— Что, проснулся? Доброе утро! Тебе Ленкина мать звонила, сказала, что сама вместо Ленки на «Театральную» в центр зала ещё оставшиеся у них твои вещи подвезёт. Ленка с тобой теперь и общаться больше не желает.

D
Василий начал постепенно догадываться (правильно Лукьяненко (или Буркин?..) писал, что слишком сильное увлечение фантастикой не проходит бесследно), что происходящее, в принципе-то, закономерно и не удивительно, особенно если вспомнить, что говорил Женя в ходе давешней, а точнее — давнишней беседы (насколько давнишней? ах, ну да, двенадцатилетней давности). Что дядя Юра сказал? Лена? Да, Василий знал одну Лену. В то время, когда отдал на хранение сознание, он как раз начинал с ней встречаться. Она очень ему нравилась. Интересно, это та же самая? Помнится, тогда, в двадцать два года, он был зелёным и робким. Он мог бы назвать только одну женщину, с которой спал по-настоящему. Интересно, а как с этим обстоит сейчас?
Из задумчивости его вывел звонок в дверь. Дядя Юра пошёл открывать. Его радостный голос донёсся довольно громко из прихожей:
— О! Заходи, заходи, давно не виделись! Разувайся и проходи к Васе.
Дяде Юре что-то невнятно ответил какой-то мужчина. Васька торопливо напяливал на себя одежду: «И как только эта ширинка здесь, в будущем, застёгивается? А если бы сейчас девушка какая-нибудь вошла?!»
Едва лишь Василий догадался, применив метод научного тыка, какая из десятка ручек, вшитых в штаны по бокам, отвечает за автоматическое закрытие молнии, как на пороге комнаты появился какой-то незнакомый стриженый наголо мужчина приблизительно тридцати лет со следами длительного запоя на лице. Мужчина, прежде чем зайти в комнату, сказал в коридор:
— Дядь Юр, сделай нам, пожалуйста, чаю пока. У нас здесь кое-какие секреты.
Дядя Юра не стал возражать и удалился на кухню. Человек зашёл в Васину комнату и обратился к нему:
— Небось, не узнаёшь?
Когда Вася в ответ отрицательно помотал головой, он, сказав: «Сюда посмотри!», закатал рукав и обнажил татуировку в виде пяти черепов, расположенных по сторонам креста и в его центре.
Василий, догадавшись-таки наконец, что перед ним брат, сказал:
— Добил татуировку? Давно? Сколько отдал?
— Без понятия. Тут всё дёшево. А ты себя видел? — поинтересовался Женька и протянул Василию миниатюрное зеркальце. От увиденного Вася чуть не вскрикнул. Годы явно не молодят людей. Женька как ни в чём не бывало рассказывал:
— Итак, очнулся я вчера. Сначала со сна не въехал в ситуацию. Думал, я всё ещё там, в две тысячи четвёртом. Смотрю — рядом девка, а откуда она здесь взялась — даже не представляю. Потом выяснил у неё осторожно — жена! Машкой зовут. Ну, ничего так, красивая. Через час пент зашёл, мент тутошний, отвёл меня на кухню, чтоб жена не слыхала, и спрашивает: «Какой у вас стаж вождения спутниковых экспрессов?» Я только глазами хлопаю. Он рассмеялся и пояснил мне, что это профессия моей копии, помимо музыки, была — водитель спутниковых экспрессов. Пент так проверял, успешно ли моя душа расконсервировалась. Теперь заново придётся на курсы этого грёбаного вождения ходить! К тебе, кстати, ещё не заходили?
— Нет. Я только что очнулся. А тебе тот пент не сказал, чем я здесь занимаюсь?
— Писатель ты, как и хотел. Не особо, правда, известный. А у нас с Любовью сегодня концерт перед стадионом! Вчера, как с женой своей познакомился, звонят мне: завтра, мол, сам знаю, что. Готов ли я, и всё такое... Пришлось под дурачка косить — что, да как? Когда услышал, что на стадионе играем — чуть в обморок не упал. Срочно стал басиста просить мне ноты занести — мол, головой ударился, а свои все растерял где-то, — и программу начал разучивать. Послушал я современные диски — ничего у них музыка.
Зашёл дядя Юра с чаем. Они ещё немного посидели, говоря преимущественно о погоде. Потом Женя стал собираться. Брат проводил его до лестничной клетки.
— Ты заходи в гости, — сказал Женя. — Я тут рядом живу, потом покажу, а сейчас мне бежать надо — партии свои повторять — чай не в «Релаксе» играем! Мобильник мой у тебя в списке номеров есть, я уверен. Ну, давай!
Брат Васи ушёл, а сам он, глубоко задумавшись, вернулся в квартиру и закрыл дверь. Дядя Юра сказал ему:
— Ты бы лучше начал собираться, зачем Ленкину мать заставлять ждать! До метро вместе пойдём, мне тоже уходить надо.
Вася мысленно согласился и стал одеваться по-уличному. Перед самым уходом он не удержался и обратился к дяде, зашедшему к нему в комнату:
— Не прими меня за психа, а для чего используется эта вот тема, — стараясь сохранять непринуждённый вид, Василий указал пальцем на неугомонный ромб.
Дядя с сочувствием посмотрел на него:
— Бедняга, всё-таки перетрудился! Это же синтезатор позитивного настроения, который ты по пьяни сломал! Взял бы уже инструмент да и починил его — у меня сердце кровью обливается слушать, как жалобно там искусственный интеллект ноет!
Озадаченный Василий пробормотал лишь в ответ:
— Э-э... Починю на досуге.

I
Василий с дядей шли по улице. Навстречу двигался человек в майке с надписью «СССР». Это вызвало у Василия некоторые опасения, и он спросил дядю с лёгкой дрожью в голосе:
— А как пишется название нашей страны?
— Рос-сий-ска-я Фе-де-ра-ци-я! — по слогам произнёс удивлённый дядя. — Чему тебя только в институте учили? Что, всё уже забыть успел?
— Представляешь, до четвёртого курса как учился и события всякие хорошо помню, а дальше как отрезало, только что-то отдельное... — успокоившись, пояснил Вася.
— Так не бывает — здесь он помнит, а здесь не помнит! — высказал свои сомнения дядя Юра.
— Ещё как бывает! — заверил бывалый не очень молодой человек.
Тут, однако, им пришлось расстаться, так как они подошли к станции метро «Сокол». Дядя Юра пошёл в сторону дворов, а Вася проник через стеклянные двери на саму станцию. Метро с 2004-го до 2016-го изменилось не так радикально, как с 1992-го до 2004-го. Изменения главным образом заключались в том, что всё-таки построили (в 2014-м) станцию «Митино», была введена система безналичной оплаты проезда (к счастью, Василий нашёл в кошельке кредитную карточку), и ещё более увеличилось процентное соотношение рекламной глупости на квадратный метр.
Пока Вася ехал с «Сокола» до «Театральной» и морщился от смолкающей лишь тогда, когда необходимо было объявить остановку и «Осторожно, двери закрываются!» акустической рекламы, у него было минут пятнадцать свободного времени, чтобы понаблюдать за пассажирами будущего. Нельзя сказать, что они стали более зло относиться друг к другу за прошедшие годы, но и положительных изменений заметно не было. Сказать по правде, пассажиры вообще не изменились. Изменилась только их одежда. Несмотря на то, что было начало апреля, погода стояла хорошая, и все они были одеты легко. Модными являлись, по-видимому, футболки с символикой так называемого «прикольного» стиля (от уже виденного «СССР» и изображений Ельцина с початой бутылкой водки в одной руке и полуочищенным бананом в другой до шаржей на незнакомых Василию лиц и забавных надписей, касающихся, видимо, неизвестных ему реалий будущего).
Но вот поезд остановился на «Театральной» и Василий, посмотрев время на своём мобильнике из будущего Ericsson-2016X, и убедившись, что он не опоздал, с интересом и любопытством двинулся к центру зала.
Лениной матери ещё не было, он бы её узнал, поскольку видел на фотографии за два дня до своей вынужденной двенадцатилетней спячки, а взрослые люди обычно не очень сильно изменяются за десять-двенадцать лет. Ждать было сомнительным удовольствием, поскольку рекламный спам не оставлял уши в покое ни на секунду. Причём, другие люди, казалось, не чувствовали неудобства. Привычка — великое дело! Для себя Васька давно уже понял, что тотальное зомбирование людей рекламой и PR-ом есть своеобразная форма тоталитаризма, никак не меньше. Свобода (выбора, воли, вообще чего угодно) для отдельной личности при таких условиях есть категория абсолютно нереальная.
Подошла женщина с небольшим чемоданчиком, и Вася узнал в ней ту, кого ждал уже минут пятнадцать.

C
Итак, Василий забрал у Ленкиной матери свой чемоданчик и, даже не заглянув в него (решив, несмотря на распирающее его любопытство, сделать это дома), попрощался с женщиной и отправился к подъезжающему составу.
Пока поезд ехал до «Сокола», Василий задремал, но проснулся на «Динамо» от резкой боли в районе груди, внезапно возникших тошноты и головокружения и некоторых других неприятных ощущений.
Кое-как добравшись до дома, Васька бросил на диван полученный от Лениной мамы чемодан и решил, прежде чем вызывать «скорую», осмотреть своё тело, в частности, свою грудь, вызывающую самые неприятные ощущения. Проворно стянув с себя футболку и оголив таким образом торс, Вася подошёл, гримасничая от боли, к зеркалу. Увиденное повергло его в лёгкий шок, а шок, как это давно известно — не по-нашему! Василий смотрел на своё отражение, как будто перед ним был телеэкран или же монитор с очередным сиквеллом «Матрицы». На левой своей груди он увидел металлический круг с отверстием. Это отверстие, вне всякого сомнения, предназначалось для внедрения в организм каких-то веществ непонятного свойства. Может, так здесь принято? В любом случае, прежде чем беспокоить «скорую», следовало выяснить природу странного отверстия, не вызвав неуместных подозрений. Для этого нужно было поговорить с Женьком.

T
— Алло! — сразу же снял трубку брат.
— Здорово, это Вася. Слушай, у тебя на левой груди никаких дырок наподобие розеток нет?
— Не знаю, не смотрел ещё... Сейчас. Нет! А у тебя есть, да? И для чего она?
— Так для того и звоню, чтобы у тебя узнать! Не так важно, для чего она, но болит — полный писец! Ещё и тошнит меня, к тому же, башка гудит!
— Так, слушай, я сейчас у кого-нибудь из пентов, которые про нас всё знают, выясню, что с этим делать, и позвоню тебе сразу. Никуда не отходи от мобилы!
— Хорошо. Я и так еле ходить могу! — сказал Василий и дал отбой.
Усевшись в кресло и зажмурясь от приступа резкой боли, Василий стал с нетерпением ждать звонка Жени в этом оказавшемся весьма неприветливом и неприятном мире будущего.

I
— Хреново дела обстоят, брат. Эта дырка — знак того, что ты принимаешь биоускорители “Addiction”, вероятно, для стимуляции творческих способностей. Штука эта очень дорогая и запрещённая. Сейчас у тебя ломка, поэтому обычная «скорая» тебе не нужна, за тобой скоро заедут и отвезут в специализированную лечебницу. Там тебе помогут. Я скоро подойду, жди. Как только тебя угораздило на эту дрянь подсесть?!
— Всё понял. Жду тебя.
Василий был крайне подавлен услышанным. Из тяжёлых раздумий его вывел снова зазвонивший мобильник. Василий поспешно снял трубку, глянув на имя хозяина определившегося номера — «Сергей» — и на его отобразившееся фотоизображение («какой неприятный тип!»).
— Какого чёрта ты не приехал за дозой?! Сдохнуть хочешь?! — проорал звонящий.
— Слушай, Серёжа, — мягко, но уверенно начал Василий, — я решил бросить эту дрянь и лечь в клинику.
— Не глупи, тебе не хуже чем мне известно, что без биоускорителя тебе и сутки не продержаться, а в клинике тебе больше месяца не прожить!
Василий почувствовал, как, помимо боли, всё внутри него охватило новое чувство — заставляющий трястись поджилки страх. Он собрал все душевные силы, чтобы не сорваться, и вымолвил:
— Слушай, если эта штука такая дорогая, где же я достану деньги — не от книг же своих я столько поимею!
— Где обычно доставал. Ты сам же говорил, что в своих книгах все грабежи и убийства описываешь только по собственным ощущениям!
Не в силах что-либо ответить на это, Василий просто повесил трубку.

O
Некоторое время он сидел, тупо уставившись в одну точку, словно в прострации, и, вроде бы, ни о чём не думал. Когда звонок в дверь прозвучал в первый раз, он его не услышал. Однако, когда после второго и третьего звонка звонить стали без перерыва, начав при этом колотить в дверь, он понял, что лучше будет открыть, и медленно поднялся с кресла. Устремлённый внутрь себя взор его скользнул по полученному сегодня чемодану. Снаружи, видимо, устали звонить и стучать и принялись выламывать дверь. Не обращая на эти посторонние звуки ровным счётом никакого внимания, Василий открыл чемодан. Там, под грудой шмоток, лежал предмет, вызвавший у Василия большой интерес.

N
Нацелившись бластером себе прямо в ужасное отверстие на груди, Василий произвёл выстрел. Последним звуком, который он услышал, был вновь зазвонивший мобильник. Уже умирая, он взглянул на экран телефона. Там было изображено лицо брата, а внизу стояло сегодняшнее число, замеченное им слишком поздно: «1.04.16».
17.12.05


Рецензии