Глухая защита

 Дорога – как жизнь. Ухабы, заносы. На мосту у села Солдатское  фуру перекосило, движение надолго остановилось.
    В автобусе народу немного. Рейс «Воронеж – Новый Оскол», и без того поздний, грозил превратиться в ночной. Мимо проскальзывают  огни полицейской машины, потом вдоль окна протянул свою жирафью шею оранжевый автокран.
   У меня за спиной, в соседних креслах, сидят двое  пожилых мужчин. Да что там пожилых - очень старых. Один с большой глушью, потому оба разговаривают громко, на весь салон.
   Их разговора все поняли, что один, кого зовут Иван Максимович,  возвращается из военного санатория, где «всё хорошо, но кормили плохо». Второй, тот, что с глушью – Семён Данилович – ездил в платную клинику подбирать слуховой аппарат, потому что со старым «по телевизору сериалы плохо понимаю».
   Иван Максимович   «служил в органах, и тогда порядок был». Семен Данилович « в трёх колхозах председателем работал, а на пенсию ушёл из собеса. Там заведывающим был».
   Автобус стоит, люди дремлют, а ветераны говорят всё громче, почти кричат. Семен Данилович вспоминает, как в его годы «за дорогой ответственные были закреплены"
  -Тогда быстро нашли бы, кто виноват, что мост перегородили! А завтра на него  дело бы завели, чтоб другим неповадно было. А то развели демократию!.. В семьдесят седьмом к нам Кириленко приезжал. Так я, председатель, с бульдозерами сам трое суток на зимнем большаке дежурил. А било как? А сейчас ни бури, ни мороза. А мы стоим! А Кириленко тогда на трех машинах мимо –  вжик, вжик, вжик на Белгород. Мы так и не узнали, в какой он машине. Что ты! Порядок был.
  - И гумнизм! – сурово прогудел Иван Максимович. – Терпеть не могу, когда ругают Сталина. А при нём справедливость была. У нас городе в пятьдесят втором году листовки появились. Так – дрянь листовки, про настоящий коммунизм. По ошибкам писателя быстро вычислили. Пацан-пятиклассник. Дело до Москвы дошло. Сам Берия велел : «Мальчика не трожьте!»
    Ну – мы землю рыли, нашли всех взрослых, что пацана надоумили на листовки. Там целый заговор открылся .
   Иван Максимович на минуту примолк. Автобус качнулся и поехал. Старик откашлялся  и продолжил:
   -Потом процесс был громкий. Все заговорщики  получили свое... А мальчишку не тронули!
  Глухой Семен Данилович согласно поддакнул :
  -Да, много было гуманизму.