Кабак

Я зашёл вовнутрь. Запах сигарет и устойчивого перегара указывал мне на то, что зашёл я в правильное место. Этот кабак был самым неприметным из всех встреченных мною в этом городе, казалось, будто о нем знаю только я.
спустившись по липкой и полностью усеянной бычками лестнице, я зашёл в довольно большое помещение с максимально  низкими потолками. Кажется, любой человек с ростом чуть выше среднего боялся стукнуться макушкой об обклеенный дешевыми обоями цемент. Освещения как такового не было, лишь одна тысячу раз разбитая люстра висела над барной стойкой, озаряя тусклым жёлтым светом все столики. Стены  цвета вишни (они мне показались именно такими) прекрасно исполняли свою роль - скрывали любое пятно от крови, вылитого вина или ещё чего-то, чью природу я не мог понять сразу.
За барной стойкой стоял, видимо, хозяин заведения (я подумал, что полученная прибыль еле оплачивала затраты, о прочем персонале не было смысла задумываться). Он выглядел замученным - худоба и сальные черные волосы, сгорбленная спина, нос крючком и грязный жилет на старый лад ещё сильнее подчёркивали его безразличие к происходящему . Ему лишь не хватало чехла от скрипки за спиной, тогда бы он точно был похож на бездомного скрипача-виртуоза, пьющего каждый вечер на собранные уличной игрой деньги. Он одарил меня пустым оценивающим взглядом, будто я призрак или фантом, мучающий его уже долгие годы.
Я поздоровался с ним и присел за самый крайний столик в углу. Лакированная древесина была полностью прожжена тушащимися о неё сигаретами, старые следы от стаканов и разлитого пойла образовывали узоры. Они казались мне красивыми ( я во всем ищу красоту ).
Я достал свою пачку Huff&Puff'a, закурил и попросил пепельницу. Меню здесь не оказалось и меня оповестили о том, что в наличии лишь ужасный (так и сказали) виски и бутылка портвейна. Ничего другого я не ожидал и не хотел. Сделав заказ, а я все же выбрал бутылку "777". Он был дешевле, да и настроения напиваться виски у меня не было.
Осмотревшись, я увидел человека, сидящего в противоположном углу у входа. Сразу я её (это была девушка) не заметил, она сидела возле двери, куда я не смотрел. Однако, меня она уже заметила и без какого либо стыда рассматривала. Мысли, что это могла быть женщиной бармена у меня не оказалось, потому что была она необычно роскошна.
Её белые перчатки, даже при тусклом свете, ярко выделялись на фоне стен, мундштук, видимо, стоящий изрядно, будто специально подбирался под этот белоснежный аксессуар до локтя. У неё были коротко подстриженные черные волосы, красные губы выпускали дым тонкой струйкой. На Маленьких острых плечах была наброшена темная шаль, а глубокое декольте никак не смущало ни меня, ни, по всей видимости, её.
Пока я изучал эту девушку, бармен принёс потрёпанную бутылку и стакан. Узнав, не хочу ли я ещё чего нибудь, и не ожидая положительного ответа, он не слышно удалился.
Я налил себе портвейна и выпил его залпом. Мой организм и голова, полная мыслей, этого требовали.
Почему я зашёл в этот кабак? Я не знал. Правда, не имею об этом ни малейшего представления. Просто вышел из съемной квартиры, попрощавшись с хозяйкой и,гонимый нескончаемыми рассуждениями о происходящем, ринулся в сторону набережной, от которой дошёл до этой улицы. Оказавшись уже у дверей, я осознал, что это другой конец города и не мог понять, как я здесь очутился. Более того, я совершенно не имел понятия, как мне отсюда добраться до моего дома.
Я верю в знаки, символы и судьбу. Значит, так и надо.

Я болен. Болен неизлечимо и безвозвратно. А болезнь моя - мой мозг и моя темная, грешная душа. Все, что сделал за свои почти 30 лет, сейчас дало свои плоды. Жить мне оставалось не больше недели, до того, как меня найдут.
Эти люди ужасны. Животные, грязные, никого и никогда не слушающие, без элементарных ценностей, принципов и устоев, вдруг вспомнили обо мне спустя 7 лет. Я было думал, что, ура, обо мне забыли, может, они даже умерли. Я ликовал, я искренне верил в то, что спасусь.
Но расклад оказался другим.
Сегодня утром я обнаружил у своей двери отрубленную голову чёрной лошади. Она была ужасна. кровь была ещё даже не запекшаяся, вывалившийся язык, пустые темные глаза и страшная вонь напомнили мне о моем прошлом.
Сказать, что я расстроился, испугался или, может, раскаялся - значит соврать. Единственная мысль в моей голове звучала рефреном "черт, как долго я буду вымывать эти деревянные половицы, чтобы хозяйка не заметила. Она же заставит меня оплатить ремонт всего коридора". Цинично и неправильно, знаю, но о чем мне жалеть? Моя жизнь ничтожна, все, чем я обладаю, я не боюсь потерять. У меня нет ни постоянной работы, ни семьи, ни занятия по душе  - ничего. Я один и я потерян. Безвозвратно потерян.
Так что терять и так потерявшемуся?
Правильно, ничего. Поэтому я тут. И поэтому я смотрю на эту девушку так же бесцеремонно, как и она.
Налив себе ещё один стакан, я попросил бармена принести ещё один почище. Все так же ничего не ответив и почти не обратив на меня внимания, он принёс винный полностью поцарапанный бокал и поставил на стол.
- присаживайтесь! - пригласил я незнакомку за свой стол. Улыбнувшись, она подобрала свою бутылку такого же портвейна и без единого слова пересекла зал. На ней было чёрное длинное платье по фигуре, просвечивающее чулки и нижнее белье. Она была поразительно хорошо сложена, длинные ноги, тонкая талия - все как я люблю. Её грациозная походка и качающиеся бёдра привлекали внимание любого, даже если бы она была одета в лохмотья из холщового мешка. Порода, или как там говорится?
- добрый вечер. благодарю за приглашение, все же пить одной не так заманчиво, чем с кем-то. - сказала она, сев напротив меня. Её прокуренный, чарующий низкий голос был почти физически ощутим. Говорила она с ярким акцентом столичных девушек, приезжавших в наш город на отдых. Но сейчас была зима, совершенно не туристический сезон, поэтому определить причину её нахождения здесь я не мог.
- не благодарите, действую лишь из своих эгоистичных побуждений. Не хотел бы проводить этот вечер один с бутылкой как закончившийся алкоголик. - улыбнулся я.
- благодарю за честность. Однако мне что - то подсказывает, что вы планировали сделать именно так. - с пониманием почти пропела она. Я опешил. Обычно, это вызывает усмешку и дальнейшие расспросы почему я один.
- Вы правы. Я пытался пошутить и вызывать у вас хотя бы улыбку.
- Вы опять попытались это сделать. Безуспешно. Давайте пить. За здоровье, любовь, судьбу, Бога - за что хотите. Разговаривать мы будем после.
И мы пили в полном молчании, лишь звук Столкновения моего стакана и её бокала нарушал гробовую тишину в кабаке. Если прислушаться, можно было услышать её частое дыхание и мышей, скребущихся в подвале. Не прошло и полчаса, как наши бутылки оказались пусты. От желания ли говорить или хоть что-то делать, а может, от нашей страсти к алкоголю - неведомо. Но это было так.
- можно я начну? - попросила она. Я охотно согласился, потому что мне ровным счётом нечего было рассказывать. - для тебя меня никак не зовут. Ты не против, что я обращаюсь к тебе не на "вы"? Славно. Возраст мой тоже не важен, и не потому что я не хочу, просто, это правда не важно. Я уверена, что ты понял - я не здешняя. История моего переезда до жути скучная - уехала сюда за мужчиной. Потом его не стало. Нет, он жив, но он ушёл из моей жизни, а значит, для меня он мертв. - она была изрядно пьяна, это было заметно, но речь была четкой и совершенно необдуманной. Я понимал, что ей надо высказаться и лишь слушал и курил. - все это такой вздор! На самом деле я актриса. С детства мечтала играть в театре, и , как видишь. Играю на публику - улыбнулась она.
- в последнее время я занимаюсь лишь продажей духов и ручного мыла. Живу в маленькой съемной комнате, моя хозяйка, старая еврейка, до жути меня любит и прощает все долги, а я играю с ней в шашки по субботам. У неё никого нет, кроме меня, и если я все же доживу до её смерти, получу её имущество. У неё небольшой табачный магазин, но приносит он знатный доход. Кстати, это шаль её.
Насколько это важно? Нисколько. Я лишь пытаюсь начать монолог. То, что я хочу сказать, почему то, никогда не выходит у меня изо рта. Да ни у кого это не выходит, никак не получается сгенерировать вроде бы четкие мысли в голове в речь. И так у всех. Ты понимаешь меня? Это так устроено. Все, в чем мы признаемся сами себе никогда не увидит свет и никогда, даже случайно, не сорвётся с губ. Как бы ты ни старался.
Ты очень красив и печален. Точнее, разочарован. Я несу это как истину, потому что сама здесь именно по этой же причине. В любом другом баре или ресторане на меня бы накинулись зажиточные хрящи как собаки на кость. А здесь никого обычно нет. Только ты и мистер Вулфь. Да, это бармен. На самом деле добрейший человек, как сразу может не показаться.
Не могу понять, почему же я молода, хороша собой, но я так несчастна? За что мне все это? Главное, сейчас не заплакать.
(Она закурила) я всегда возвращаюсь к одному и тому же моменту в своей жизни и не могу понять, почему, если это история и все это уже давно прошло, я все равно возвращаюсь к этим воспоминаниям? Я же живу только ради этого - вспоминать!
Мне было 18 лет, я юна, свежа и амбициозна. Он был некрасивейшим из всей нашей курортной компании, но в нем было что-то такое притягательное и манящее для меня, что я думала, правда, я реально так думала, что это моя единственная и возможная любовь, это моя жизнь, моё все! Настоящее, будущее и прошлое, казалось, будто я родилась только для этого, для этой встречи! Представляешь, я была настолько глупая, настолько чистая, что верила! Искренне верила! Дышала этим! - она почти кричала. Это был такой искренний душевный вой, что мне стало не по себе. Я уже давно не верил в людей чувствующих, физически ощущающих свои душевные струны, так трепетно переживающих, плачущих.
Она замолчала. Вот, для чего я ей нужен был. Просто высказаться. А я почти полюбил её.

Обратившись к бармену, я спросил есть ли хоть какой то винил. Я хотел пригласить ее на танец. Плюс, просвечивающееся белье и алкоголь возбуждало мою кровь, просыпалось почти животное желание.
Получив положительный ответ,  мистер Вульф удалился в свою каморку и вынес оттуда старую пластинку Синатры. Патефон заскрипел и я протянул ей свою руку. Она застенчиво улыбнулась и встала. Мы прошли в середину между столов, дам было немного больше места, чем везде. Взяв её за талию, ощутив  под рукой нежность ткани её платья, мы начали танцевать. Она опустила голову на моё плечо и почти неощутимо держала мою руку. Я вдыхал запах её прокуренных волос и французского дешевого парфюма. Мы двигались в такт, в музыке, будто растворившись в ней. Она еле слышно подпевала и так же не слышно наступала на паркет своими каблуками.
У меня было ощущение, что я никогда этого не делал, хотя для меня танец На пьяную голову всегда было плёвым делом. Рядом с ней я чувствовал себя юнцом, ещё зелёным студентом, впервые посетившим подобное заведение.
Мне это нравилось. Я не думал ни о чем, несмотря на бутылку выпитого портвейна, голова была легкая и свежая. Я наслаждался ситуацией и понимал, что ничего не было. Ни прошлого, ни будущего, ни мыслей, ни разговоров, ни звуков, ни меня, ни её. Мы были единым целым и была лишь музыка.

Песня закончилась и мы открыли глаза. Я посмотрел на неё и увидел разводы туши от слез. Её щеки были полностью мокрые, а глаза горели счастьем и блаженством. Никакая благодарность, да даже все вместе взятые за все существование человечества "спасибо" не могли быть искреннее, чем этот взгляд. Она хотела что-то сказать, но я приложил свой палец к её губам.
- тшш. - все, что я мог выговорить. Она дотронулась до моих волос и вытерла с моей щеки каплю портвейна. Я поднял её в воздух и сжал в своих объятиях.


На лестнице послышались шаги. В пролёте лестницы я увидел знакомый красный пиджак. "Толко не сейчас, только не сейчас" - подумал я и оттолкнул свою незнакомку так сильно, как мог.
Раздался выстрел.
Я успел лишь прошептать "благодарю".