эпизод первый

part one.
 
Был конец декабря, предновогодняя пора, запах мандарин и тягучего горячего домашнего шоколада. Улицы горели круглосуточно, люди бегали с огромным количеством цветных пакетов и искренне радовались, пока холод колол щеки и пальцы.
На тот момент Ей было около 17 – замечательный возраст для любви, игр  и лирический послесловий. Она любила книги, любила музыку и душевные разговоры на ночь. Придавая значение мелочам, всегда удивлялась гнилым людям в мире.  Соткнута словно из одних противоречий, она волновала каждого прохожего хотя бы своим взглядом - отречённо - счастливым.
Она создавала впечатление совершенно простой и глупой девчушки, на Которых женятся  обычно после выпускного.  Ее недлинные каштановые волосы неаккуратно падали на огромного размера шарф, глаза цвета чая всегда замечали тщательно скрытое,
она понимала всех и вся. Может, лишь не говорила об этом.
Ее звали Соня. Я никогда ее так не называл. Лишь София, по моему мнению, подходило ей. Я считал, что любое имя, кроме Софии, оскорбление для нее. Соня слишком просто. А она никогда не была слишком простой.
Меня звали Марк. Я был чуть старше ее – мне недавно исполнилось 18. Не могу назвать себя интересным, я очень закрытый и маленький. Во всех ментальных смыслах маленький. Я никогда не любил, меня никогда не предавали, я никогда не задумывался о чем-то более высоком, чем тексты песен Сэма Смитта ( сейчас они мне кажутся максимально плаксивыми и глупыми). Я хотел чего- то нового (проснувшийся юношеский максимализм), я хотел творить, я хотел все и сразу, но мне не хватало  элементарной смелости.  Все, что я делал – это кормился мечтами о будущей лучшей жизни после конца учебы и чистого безделья с друзьями.
Я встретил ее в начале лета. Мы сидели с ребятами (где-то, я уже не помню, да это и неважно) и смеялись над какими-то максимально глупыми вещами. Я лишь посмотрел вдаль, может, есть кто-то курящий впереди, потому что денег у меня оставалось только на проезд, а сигареты часа 3 уже как кончились.
По еле освещенной улице шла пара, поразительно хорошо смотревшаяся, он был большим и сильным, она – миниатюрной и беззащитной. Шли они достаточно далеко, я не мог разглядеть их лиц.
Немного не дошедши до нас, они попрощались, и девушка продолжила путь дальше одна. Тут-то я и заметил сигарету в ее руках.
Я , ничуть не стесняясь, попросил ее о помощи нуждающимся, она мне мило улыбнулась и протянула пачку ментолового винстона.
Оказалось, что это знакомая моего друга. Она осталась с нами.
Чем дольше я на нее смотрел, тем больше я удивлялся диковинности. Я никогда ее не встречал, хотя должен был, наш город не столь большой, чтобы кто-то кого-то не знал.
У нее был очень звонкий смех и острый язык, она парировала шутки моего юмористичного друга, будто знала их заранее. Я попытался с ней заговорить, но меня просто не услышали.
Перестав (не начавши) стараться, я уставился в пол и думал о приближающейся попойке, кого приглашать,  куда идти и на что рассчитывать.
Внезапно, я почувствовал пристальный взгляд и чисто инстинктивно повернулся в сторону компании.
Меня разглядывала Соня. Ее липкий, будто считывающий взгляд меня сначала испугал. Он был неимоверно тяжелым для столь милой особы. Смотрев ей в глаза, я будто ничего не слышал. Я не помню того момента, что происходило вокруг.  Даже если бы на меня упал метеорит, я бы не почувствовал этого. Я полностью утонул в этих глазах.
 
 
- Марк! – услышал я звонкий знакомый голос.
«Только не она, только не она»  - думал я в тот момент. Резко обернувшись, я увидел у дверей Соню.
- Марк, привет! Ты куда пропал? Я тебя столько не видела! – кинулась она мне в объятия, так же непринужденно, как дочка бросается в объятия к отцу, как щенок – в лапы хозяина.
Я опешил. Я старался не видеть ее 4 месяца. Я обещал себе больше никогда не разговаривать с ней, не смотреть на нее, не любить ее. Я дал себе свое мужское слово, черт возьми!
- Привет, София. – тихо ответил я, стараясь не показывать своего волнения.
- Как ты? Как твои дела? Рассказывай! Я так скучала! Где ты был? – она с такой искренней радостью спрашивала , что меня затошнило.
- Да я заработался, проекты, учеба, книги. Все никак времени не было позвонить. – «Ты же звонил ей, олух, господи, почему ты такой неудачник» - думал я про себя в тот момент. Она поняла, что я вру, в ее глазах я всегда видел мельчайшие изменения настроения, но, признаюсь – актрисой она была шикарной.
- Давай как-то сходим прогуляемся, как раньше? Мне очень не хватает тебя временами.  –
Временами! В р е м е н а м и! Мне не хватало тебя, когда ты была рядом, а я – временами! 
- Конечно, давай. Я тоже буду рад с тобой провести время. – максимально холодно ответил я, насколько это было возможно.
- Тогда спишемся, да, рыжик? – это была ее типичная фраза. Она говорила ее только тогда, когда не знала, что сказать дальше.
- Буду ждать. – она развернулась и неспешным легким шагом ушла в сторону своего дома.
Черт! Черт! Черт! – думал я. – Черт! 4 месяца просто насмарку! 4 месяца жить с постоянной мыслью о том, что она монстр, самый ужасный человек в моей жизни, недостойная никакого внимания, моего внимания – и все коту под хвост! Всю осень я проходил с четким понятием себя и ее, и всего того, что между нами. Да что между нами ? Ничего!  Я любил ее как никто, как ни один из ее многочисленных амбалов, я любил ее искренне, я готов был принять все, все, что она сделает, чтобы получить лишь один ее взгляд, лишь одну прогулку, лишь секунду объятий! Я мог вечно вдыхать запах ее волос, смотреть на ее вечно сухие руки и слушать ее стихи, слышать ее голос и петь с ней, бегать по набережной, да даже если бы она попросила меня прыгнуть с ней в кусты – я бы прыгнул! Прыгнул, и  на секунду не подумав о расцарапанной спине и порванной рубашке!
Я был готов на все. Но, как всегда бывает в этом мире – это ей было не нужно.


part two.
 
 
 
Был поздний вечер. Погода выдалась на редкость паршивая – влажно, северный порывистый холодный ветер проходил сквозь куртку, люди укутывались в шарфы, чтобы хоть немного согреться дыханием.
Мы стояли промерзшие, грязные, совершенно неадекватные, опьяненные друг другом и молчали. Я смотрел на звезды и не мог осознать происходящее – она рядом, она держит мою руку, она здесь! Она моя!
София плотнее прижалась ко мне и вздохнула.
Никто и никогда так не вздыхал, как она.
Поинтересовавшись, как она, мы завели разговор о будущем, о  музыке, о том, как нам хорошо вместе – все это пробуждало во мне дикий, зверски сильный восторг, я был будто под кайфом – не чувствуя ни времени, ни холода, ни боли, я просто разговаривал с ней так же спокойно, как и всегда, но внутри я кричал, я орал, я визжал от переполнения чувств; я дождался этого момента.
- О чем ты думаешь? – спросила она. София всегда смотрела в глаза при разговоре.
Я минуту молчал. Я смотрел на нее и она понимала, что меня не надо торопить, я все ей скажу, но ее стеклянные карие глаза   не давали мне собраться с мыслями,  в них попросту тонуло все, что  было вокруг – деревья, небо, звезды, в ее зрачках в тот момент сосредоточилась целая вселенная – все планеты, существа, звезды, кометы, метеориты – все было в ее глазах. В них был и я.
 
Я резко сел на корточки и просто закричал. Закричал так сильно, что есть мочи, выплеснув все, что было внутри. Она рассмеялась.
- Какой же ты дурак, рыжик! – и крепко меня обняла. Я помню все до последних секунд, в мельчайших деталях, хотя мне казалось, что это длится целую вечность. Мы стояли, закрыв глаза, понимая друг друга без слов. Все время нашего молчания, моей ненависти, будто испарилось. Я любил ее. И она меня.
 
 
 
 
 
Я не знаю, как люди отпускают людей. Я не знаю, как люди их не отпускают . Я не  верю в вечную любовь, какой бы она сильной не была. Непостоянен я, непостоянна вселенная и обязывать себя на всю жизнь нет никакого смысла.  Ответственность – убийца любой искренности.  Она определяет точные роли, функции и задачи. Устанавливает сценарий, подбирает декорации и актеров.  Единственная роль твоего «я» здесь – работа оператора. Именно ты покажешь кадр с правильной стороны, выделишь главное и не обратишь внимания на мелочи.
Мой разум был никудышным оператором. Я не умел держать кадр и играть свою роль одновременно. Пытаясь изображать из себя того, кем я не являюсь, я убил в себе ее. Я не стал  тем, кого называют «каменной стеной» и «опорой», чего от меня требовали, я не стал «мужчиной» в наших отношениях.
Я хотел места, воздуха, пространства, действия. Я хотел свободы.
 
 
 
 
 
 
- Рыжик, скажи, а о чем будет твой первый фильм? – спросила София на обратном пути. Мы шли домой максимально счастливые, предвкушая ночь разговоров и чтения стихов с ее любимым чаем.
- Черт возьми, точно о тебе! – ни на секунду не сомневаясь, ответил я.