Кухня. Политическая полусказка

                С уважением к Мастеру полусказок - Феликсу Кривину.


     Третий раз за год в доме отключили холодную и горячую воду. Дело, в общем-то, обычное, но в этот раз перекрыли надолго и без предупреждения. Уже неделю грязная посуда наполняла раковину, постепенно захватывая прилежащую территорию. Если жильцы квартиры с номером шестьдесят шесть ещё только понимали, что надвигается кризис, то обычные обитатели кухни ощутили его на себе в полной мере.

     Царили анархия и хаос. Элитные японские ножи для нарезки колбас и сыров оказались рядом со столовыми ножами из простенького металла, грязно клеились к ним остатками масла. Хрустальные фужеры с размазанной помадой, немытыми ножками вторглись в открытые души чайных бокалов,  пытаясь подмочить их репутацию капельками красного вина.

     Жирные вилки нагло цеплялись за обеденные ложки мертвой хваткой и, прижав их, уже не отпускали от себя. Маленькие чайные ложечки, пользуясь беспорядком, приставали засохшим вареньем к серьезным мельхиоровым приборам, склоняя их к совместному времяпрепровождению.

     Старые кастрюли, как матрешки, забравшись одна в другую, надеялись переждать трудные времена, спрятавшись под крышку от сковороды. Дряхлый, но мудрый электрический чайник, проживший долгую и достойную жизнь, говорил молодому кувшину для питьевой воды:
- Если они, - он кивнул носом в сторону комнаты, - будут бездействовать, случится самое страшное.
- Что может быть страшнее? - спросил звонким голосом кувшин, оглядывая мутные отпечатки пальцев на своем теле.
- Может начаться нашествие тараканов, - теперь чайник указал на вентиляцию. - Если эти мигранты придут, то избавиться от них будет сложно. Поселится один, потом к нему приедут родственники. Они начнут  плодиться и поселяться везде, в каждой щёлочке нашей красивой кухни.
- А что нам делать? - спросил кувшин.
- Мы должны обратить на себя внимание жильцов, - прошептал чайник. От обезвоженности ему было тяжело говорить, сильно пересохло в носике.
- Я уже старый, - продолжал он, - и мне нечего терять. Я могу принести себя в жертву ради мира во всей квартире.

Чайник напрягся и включился.

- Из искры возгорится пламя, - кувшин вдруг вспомнил фразу, увиденную в газете, в которую его завернули  при переезде.

     Жильцы квартиры ели в ресторанах, пили воду, купленную в магазине. Проблемы обитателей кухни их не интересовали, но загоревшийся чайник  стал предвестником начинавшихся волнений. Пришлось срочно принимать меры. На помощь вызвали  кризисного  управляющего - двадцатилитровую стеклянную бутыль, отдыхающую  на  балконе. Она, конечно, была не первой свежести, но имела большой опыт служения жильцам. Еще во времена застоя, принося в себе разливное пиво, подслушивала пьяные разговоры жильцов и поэтому считалась образованной особой. Было понятно, что сейчас в ходу пластиковые одноразовые бутылки, но для этой работы требовался проверенный сотрудник, который не будет трещать и сгибаться, подвергаясь давлению со стороны. Бутыль погрузили на заднее сидение автомобиля и повезли для переподготовки на родник. Там ей долго промывали мозги и наводили лоск. Наполнили водой, водрузили на подоконник, а к горлышку приладили помпу, как символ безграничной власти.

     Бутыль огляделась по сторонам и, с надеждой в чистое, светлое будущее, взялась за работу.

     Молодежь первая ощутила на себе холодную волну бурной деятельности. Маленькие ложечки были отмыты, насухо протерты и аккуратно уложены в ящик стола. Далее шла чистка в рядах других столовых приборов, и уже через два часа кухня блестела как новая. Были, конечно, и те, кто не хотел начинать новую жизнь. Бокалы с коричневыми пятнами на страницах биографии арестовали и надежно упрятали за металлические решетки сушилки над раковиной;  там они с горечью вспоминали о порочных связях с чайными пакетиками, которые и привели их сюда.

     Бутыль отлично выполнила свою работу, и, хотя воды в ней осталось не так много, она сияла от счастья, преломляя солнечные лучи. Обитатели кухни благодарили её за наведенный порядок, желали здоровья и заверяли в истинной дружбе и чистой любви.

     От нового электрического чайника пахло китайской пластмассой. Ему, молодому и амбициозному,  хотелось  власти и почёта. Рожденный в Пекине, он единственный из обитателей кухни имел инструкцию на трех иностранных языках и совершенно по-другому устроенные мозги, был полон неиссякаемой энергией, которой подпитывался от электрической сети, через соплеменника-удлинителя.
 
     Жилец ликовал. Из крана тонкой и мутной струйкой потекла вода. Всем хотелось посмотреть, как работает новый чайник, и,  вылив  в него остатки воды из бутыли, жилец включил тумблер. Свет в квартире сразу померк, лампочки переглянулись и заморгали, им не хватало сил. Мощный чайник забрал у них всю энергию.

      "Смотрите! - кипятился он. - Это все бутыль! Она стоит у окна и закрывает свет! Долой её! Долой".  Он брызгал бурлящей водой, гудел и вибрировал. Эта вибрация передавалась шкафчикам и тумбам кухонного гарнитура. Поддавшись волнению, вся утварь, стукаясь друг о друга, звенела в такт чайнику: "Долой! Долой!"

     Бутыль лишили свободы и поставили на полку в кладовку. Полка едва держалась на двух старых гвоздях и, не выдержав тяжести, сорвалась.

     Бутыли не стало.

     В этот же вечер в очередной раз отключили воду, а уже через неделю полчища тараканов сквозь вентиляционные отверстия напали  на кухню.

     Но спасать её было некому.



24.03.2016