Дорога в школу

На посёлке Бродовое ребятишек всегда было много, но школа была только до четвёртого класса. С пятого класса  детей возили в Звернихинскую среднюю школу сначала на одном автобусе, а потом - на двух пузатеньких «пазиках» с голубой каёмочкой по низу кузова. Ещё и сейчас таких «старичков» можно иногда встретить на наших дорогах.

Один автобус был только для мальчиков, другой - строго для девочек. В оба автобуса по утрам набивалось школьников как кильки в бочку! Садились на сиденья и по трое, и на колени примощались друг к дружке, и в проходе стояли. Дорогой встречали деревенских ребятишек, идущих в школу, но подвезти их не было возможности из-за нехватки свободного пространства.

Девчонок возил на автобусе дядя Вася Щёлоков. Частенько ребята тайком или обманом пытались прорваться в наш автобус, но тут в дверях вставал и закрывал собою проход, как амбразуру дядя Вася: «Ни-ни! Тильки для девочек!». Он был украинец по национальности или проще, как говорили на посёлке - хохол.

Из-за чего ребята-то рвались в наш автобус? Так у некоторых из них «симпатии» уже появились, да и в девчачьем автобусе весело всегда было: всю дорогу девчонки песни пели одну за другой. А сколько они их знали – море целое!

Ребят  возил в школу дядя Лёша Старшинов. Водитель как раз по ним: строгий, балова;ть не разрешал и, если кто-то пытался тайком покурить в автобусе, грозился высадить посреди леса. Топай на все четыре стороны! Ребятишки его побаивались.

Водителем автобуса работал одно время и дядя Вася Евсиков.

Дорога от земля'ношного отворота до пряму;шек  шла по бо;нам, то есть колея была выстлана  лафетом из-за заболоченности участка. Земляношный отворот уходил дорогой в лес километра на полтора-два. Там в войну были настоящие землянки, в которых жили лесозаготовители, поэтому и отворот от дороги к землянкам прозвали земляношным. Позднее рядом с бывшими и наполовину засыпанными землей землянками  разработали бродовяне карто;шешники - участки под картошку. Свободной от леса земли в лесном посёлке всегда не хватало.

Сейчас от лафета на дороге не осталось и следа, а вот  слё;ги - брёвна поперёк дороги, к которым крепили лафет, до сих пор напоминают о былом. Едешь по ним, подпрыгивая, как по стиральной доске! Были раньше такие доски из оцинкованного железа с поперечными волнами для стирки белья вручную.

От прямушек, миновав мостик из брёвен в накат, дорога поднималась немного в горку. А сразу от мостика налево через  небольшое полусухое болотце шла прямая дорога  на поселок- это и были так называемые прямушки. Если кто пеша возвращался домой, то всегда тут проходили.

Вот и они, тима;ренские ворота!  Слева такие красавицы сосны-близнецы стоят, кронами небо подпирают! Есть у писателя Виктора Астафьева рассказ «Деревья растут для всех», где на вопрос внука о том, вырастет ли из его маленького саженца большое дерево, бабушка отвечает: «… деревья растут для всех, всякая сосна в бору красна, всякая своему бору шумит. И птичкам, и людям, и солнышку, и речке».  Но в нашем случае деревья уже были большие и, без всякого сомнения, самые красивые в этом бору. Настоящие стражи у ворот! Стоят они и поныне, сторожат покой округи.
Почему это место называлось тимаренские ворота?  Вроде и не было здесь ничего такого, что хотя бы отдаленно напоминало ворота. Разве что эти сосны–великаны, стоявшие у обочины как бы вопрошали: «Ключ?». И - проезжай дальше. Раньше дорога на деревню Тимариху проходила через Бродовое, хотя до самой Тимарихи было от посёлка ещё километров девять.

Пропустить бы в описании пути что-то можно из того, что по дороге встречалось, а не могу: каждое дерево, каждый поворот памятен и сердцу дорог!

До Ключика ехать теперь всего ничего – с  километр, да и то одно удовольствие.
Автобус ехал легко, так как почва здесь была уже песчаная. Правда, сразу за тимаренскими воротами был небольшой ложё;к. Почему про него вспомнила? Да как не вспомнить! Бывало, бежишь домой одна через лес часов в одиннадцать ночи с рейсового автобуса  от деревни Поспелиха – это когда  с учёбы в городе домой изредка выбиралась - и в этом месте всегда очень страшно было. Всё время в ложке; что-то трещало, кто-то ломился совсем рядом. Каждый раз с жизнью от страха прощалась, но домой к маме с папой ещё сильнее хотелось! Позже  узнала, что лосиные тропы тут проходили, но и встреча с лосем ночью не очень-то радовала. А вдруг ещё и волки?
 
А ещё здесь всегда было очень много светлячков. Завораживающее зрелище! На душе радостно от них становилось! Сидят на остролистой и чуткой до малейшего дуновения ветерка осоке и подмигивают тебе, словно подбадривают, чтобы не боялась. Наберёшь их в руку, зажмёшь в ладошку и бежать! А дома выложишь этих - то ли жучков, то ли червячков в спичечный коробок и долго ещё они тебе под одеялом светят.
Ключик – это лесной кордон, на котором жил лесник дядя Афоня со своей семьей. Правда, пониже дома в лесном овражке бил настоящий ключ, откуда дядя Афоня брал воду и откуда, очевидно, пошло название кордона.

 Прожив столько лет в посёлках Бродовое и  в Варнавино,  я  не знала точного местоположения ключа. Года два назад мой брат Валерий устроил мне, мужу и нашим ребятам - нашему сыну Мише и своему внуку  Жене - поход к ключику. Он не без труда отыскал то место, откуда бил ключ. Уж брат-то знал эти места раньше как свои пять пальцев! Но время идёт, лес растёт, да и мы, бродовяне, уже давно  в родных местах лишь гости. Кто-то имеет счастье бывать на малой родине часто, а для кого-то приезд сюда лишь в мечтах на будущее. Многое обветшало за давностью лет, а чего-то уже давно нет и в помине. Странное выражение - «нет и в помине». Это что же, выходит,  стёрлось навсегда из памяти? Не может такого быть, пока живут на свете бродовяне!

Вот и я в своих воспоминаниях вроде как ненароком, как будто споткнулась о часто упоминаемое ныне выражение «забытая деревня».

 Когда же начался этот процесс? Перечитывая недавно повесть «Привычное дело», рассказы  Василия Белова, известного вологодского писателя, человека у которого душой и сердцем была исконно русская деревня-кормилица, деревня-страдалица, подумалось, что обезлюдела деревня  по нескольким причинам. Одной из них и, думаю основной, явился тяжёлый, порой непосильный и в большинстве своём женский и детский труд особенно в довоенное, военное и послевоенное время. Труд, за который начислялись трудодни-палочки. Деревенских мужиков, словно косой косили репрессии и войны. С ранней весны до поздней осени выживала деревня подножным кормом: кормил лес и луг. То, что выдавалось на трудодни после сдачи урожая по планам хлебозаготовок,  после уплаты различных налогов и сборов, было крохами для многодетных и оставшихся без хозяина деревенских семей. Да и продукция со своего хозяйства практически вся облагалась налогами и сдавалась государству.

 Заводам же и стройкам постоянно нужны были дополнительные рабочие руки. Тогда-то, всеми правдами и неправдами пытались получить колхозники в правлении колхоза заветную справку на выдачу паспорта. Только с паспортом человек мог покинуть деревню, уехать за лучшей долей в город, где платили за работу деньгами. Детей из деревни  уже в 12-13 лет стремились некоторые отправить в город кого на няньки в семьи интеллигенции, кого в школу ФЗО или в ремесленное училище. Позднее и в институты за знаниями молодые потянулись. В конце 60-х, начале 70-х годов уехали и из посёлка Бродовое в уральский город Качканар на горнообогатительный комбинат  и многие молодые семьи бродовян, да так там и осели.
 
Так и катится до сих пор колесо индустриализации, урбанизации  и ещё каких-то там новых процессов, подминая под себя уже крупные сельские поселения и малые города. И остановится ли оно? А нам остаётся лишь дачная жизнь на малой родине, да память…

 И какая ж это малая родина без родительского дома, в бурьяне выше роста человеческого и в зарослях поднявшегося леса? По сути нас лишили (или мы сами добровольно утратили?) наших корней. А что будет дальше? Где наши потомки будут искать свою малую родину, в городах-миллионниках? Что будет питать их душу: киберпространство?

Оступилась в овражке, вот и сбилась с главного направления. Хотя то направление, о котором написано мною выше на самом деле - наиглавнейшее…

Вода из ключика была изумительно вкусной и ледяной! А какая сладкая и крупная черника росла рядом! Жив родник, до сих пор жив!

Когда в тёмное время года в школу ли рано, вечером ли, припозднившись, проезжали мимо дома лесника, в окне всегда горел огонь. Электричества  на кордоне не было. Будучи студенткой и добираясь ночью до дома, шла мимо лесного кордона, но не кому уже было зажечь в окне огонь... Как не хватало этого огонька! Он был маячком среди шумевшего тёмного леса, придавал силы для преодоления последних километров, прогонял страх. После смерти хозяина и кордон бросился: стал ветшать и рушиться  на глазах. Ныне от дома лесника осталась лишь небольшая полянка, да и ту затягивает молодая поросль. По краям бывшей усадьбы уже настоящий лес поднимается.

У Ключика наша дорога выходила на так называемую большую дорогу – центральную дорогу от Варнавина до города Ветлуги. Трассой её тогда никак ещё нельзя было назвать: обыкновенная грунтовка со всеми вытекающими из этого понятия характеристиками.  Там, за Ключиком,  большая дорога шла вдоль берега реки Лапшанги, милее которой не было на всём белом свете! Проехав по мосту - конечно же, большому!- через реку, попадали на территорию, казалось тогда необъятной Шудской стороны. Многие шудяки  жили в достатке. Всё потому, что они не только в совхозе работали, но ещё и в своих хозяйствах держали свиноматок и обеспечивали молодняком всю округу.

Некоторые жители посёлка тоже свой лесной промысел освоили, не совсем, наверное, законный: драли  липняк на  мочало,  а позднее начали крутить из него верёвочку для подвязки виноградной лозы. Этот заработок многим помог в решении своих проблем, но и у многих  подорвал здоровье.

Но нам  в сторону реки Лапшанги было не надо.

Поворот от Ключика направо, пологий спуск  и  подъём  на горку. Здесь можно было свернуть налево и проехать мимо небольшого колхозного поля. Поле родило плохо, так как песчаная земля была скудная, поэтому для внесения азотных удобрений в почву естественным путём, однажды его засеяли люпином.

И поле, и люпин так полюбились друг другу, что с тех пор кроме люпина здесь ничего и не росло! Всем известно, как трудно разлучить это жизнелюбивое растение с  понравившимся ему местом.

  Когда мы с братом были ещё маленькие, но уже не настолько, что не могли самостоятельно пешком дойти до деревни Бажино где по летам в своем родном доме жила бабушка Агафья, меня на этом поле брат часто фотографировал среди люпина. Нельзя было пройти мимо такой красоты! Сейчас есть возможность сделать фотографии  люпиновых зарослей в цвете, вот только не будет на них меня, девочки-подростка…
Листья люпина на длинных черешках как пальцы рук затягивают тебя всё дальше и дальше от дороги. Цветущие кисти с цветками в виде мотылька доставали мне почти до плеча. А сами цветы были голубыми,  фиолетовыми,  розовыми и даже белыми.
Я с детства очень люблю дикорастущие растения и их цветы!

Оказывается, семейство бобовых,  к которым относится  растение люпин имеет и другое название: мотыльковые! Девчонки знают, какая радость найти среди  голубого ковра белоснежные кисти люпина. В природе альбиносы (альбинизм – отсутствие пигмента в окраске) есть не только в животном мире, но и в царстве растений!  Возможно, это и не тот случай, но кисть белого люпина  на люпиновом поле действительно редкость.

Я отвлеклась немного от дороги, продолжим путь.

Выезжаем с поля и вниз спускаемся по мокрой, всегда хлюпкой колее. Здесь из - под земли сочится  вода: либо ключи близко, либо грунтовые воды выход ищут. На этом участке дорогу так разбивали тяжёлые машины и лесовозы, что порой автобусы тут вязли. Уже давно это ненадёжное место объезжают чуть левее, так удобнее.
 
Ну, вот и мостик через речку Лубянку! А перед ним - такие залежи отменного белого кварцевого песка! Водитель, держи ухо востро: засосёт колёса в песок - не выедешь потом. Здесь главное – скорость. Нужно суметь быстро проскочить  это место и удержать автобус в колее.
 
Наши водители автобусов справлялись с такими сложными участками пути профессионально. Уж чего-чего, а опыта у них было предостаточно: всю жизнь крутили баранку. Да и неопытным, ненадежным шоферам не доверил бы начальник лесопункта  Иван Васильевич Дручков, а затем и Михаил Иванович Шаров возить ребятишек в школу.

После мостика - большой подъём в Куторскую гору. Я, правда, нигде в печатных источниках не встречала правильного названия этой горы и называла её всегда Хуторской. Думаю, это не так важно и многие понимают, о какой горе идёт речь. А впереди - ещё отрезок дороги до Поспелихи.

 Вот где было самое интересное! Когда дорога была ещё не мощённая булыжником, а грунтовая, в этих местах было постоянно вязко, были глубокие колеи. Случалось, автобус застревал тут капитально, и дядя Вася (или дядя Лёша) цеплял спереди за бампер толстый, плетёный из стальных нитей трос, а мы как «бурлаки на Волге» цугом тянули автобус из грязи. Иногда подоспевала помощь от мальчишек – все зависело от того, кто раньше выезжал из гаража.

Но, бывало и по-другому. Застрянет автобус у ребят в грязи, вылезут они все из него и бегут назад, за автобус, выталкивать его. Газует автобус, прибавляет дядя Лёша газу – никак не может выехать. Чертыхнётся дядя Лёша слегка: «Поехали назад домой тогда, раз вперёд не выходит!». Выехать назад почему-то всегда получалось. Только однажды не прошёл этот фокус.

 Как уж дядя Лёша узнал о проделках ребят, но ругался сильно! Да и из школы от директора поступали начальнику лесопункта сигналы. «Почему  девочки до школы всегда доезжают, а у мальчиков автобус  безнадёжно вязнет и уроки из-за этого они пропускают?» - вопрошал Виталий Михайлович Панков. Оказывается, было всё  банально просто. Ребятишки автобус-то сзади не вперёд толкали, а назад тянули!      
Грязные, но довольные, садились мы в автобус, и путь наш продолжался дальше.
Поспелиха, а  за ней - так называемые суши;лки. Сушилки – это всего лишь деревянное строение, где раньше сушили лен. Оно нас всегда привечало и обогревало в холодную либо сырую погоду,  когда добирались после уроков до дома пешком или, припозднившись, шли ватагой со школьных вечеров. Сейчас от сушилок нет и следа, а на этом месте – огороженная территория «Сиблеса» да теремок автобусной остановки. Сюда, чтобы выехать в Варнавино, приходят немногочисленные местные жители и дачники из прилегающих деревень: Бажина, Селиванихи и Колосихи.

Вот и деревня Лубяны - конечная остановка, если автобусы не могли проехать до Сандырей или до самой школы.

 С Лубянами нас связывало многое. Здесь мы проводили  время после уроков в ожидании автобусов. Мы толкались-согревались, играли и ходили в конец деревни в пришедшую в полный упадок заброшенную маслобойку за льняным жмыхом. Когда оба автобуса были исправны, то один из них забирал школьников пораньше. Уезжали те, у кого в эти дни было поменьше уроков. Счастливчики! Бывало, ради того, чтобы уехать раньше домой, некоторые с уроков сбегали. Наши водители всегда поругивали за это.

 На другом автобусе возвращалась вторая партия учеников. Иногда его приходилось подолгу дожидаться потому, что он находился в Варнавине по каким-либо делам. Эти ожидания автобуса будут помниться, наверное, всю жизнь! Было и холодно, и мокро, и поесть хотелось. От непогоды в Лубянах нам негде было укрыться. Старая дощатая автобусная остановка со всех сторон была дырявая. Спасибо местным жителям: жалея нас, они пускали в свои дома погреться. А появившийся  позже в другом конце деревни  старенький железный фургончик-магазинчик спасал нас от урчаний в животе. Какими вкусными были большие белые булки с посыпкой из смоченного водой сахарного песка! Их и сейчас у нас выпекают, но те были сытнее!  Даже если у нас не было с собой денег, тётя Клава  всегда нам отпускала что-нибудь из еды под запись, «в долг».

Когда же добирались до дома, не было ничего вкуснее зелёных щей или, как их ещё называли, «серых» щей из зеленой квашеной капусты! А тушёная в чугунке или жареная  на сковородке картошка с салом из русской печки, да ещё с холодненьким молочком со сливками! Вкуснотища, «ум отъешь», как сказала бы моя бабушка. Я и сейчас очень часто варю зеленые щи, правда, в скороварке, но едят их все охотно.
 Можно было ещё и на тёплую русскую печку забраться. Угреешься среди тёплых валенок и слезать неохота, но надо учить уроки!

Выходит, я немного опередила события. Мы ещё до школы не добрались, поэтому идём (или едем) дальше.

Сандыри – деревушка в три дома, что стояли на самой горке напротив школы. Крутой спуск от Сандырей к речке Лубянке, деревянный мост, подъём и вот мы на месте, у самой школы. Весной, зачастую, мост через речушку  подмывало, либо он требовал ремонта от старости. Поэтому на этом конечном отрезке пути нас  ждали очередные приключения: приходилось выискивать у речки самое узкое место и перепрыгивать через воду.

Прыжок удавался не всегда. Считалось, что легко отделался, если начерпаешь воды в один сапог, тогда ещё и на занятия можно пойти. Ну, а если искупаешься посильнее, то прямая дорога на просушку в школьный интернат, что стоял рядом со школой. Тётя Галя Попова - бессменный …?  А кем она была на самом деле для окрестной ребятни многие годы? Директором интерната, нянечкой, воспитателем или всем сразу? Так вот, она встречала мокрых ребятишек всегда словами: «Ну вот, и бродовяне пожаловали!». За её напускным недовольством всегда скрывался очень тонкий юмор и доброжелательность, а глаза смеялись. Тут тебя и переобуют, и  одежду, если надо, сменят  на сухую, и горячим чаем с булочкой напоят.

Когда до школы добирались без приключений, то и на занятия не опаздывали. Ну, а когда что-то случалось, то и ко второму, и к третьему уроку приходили. Иногда, особенно весной, могли добраться на автобусах лишь до сушилок, а дальше шли прямиком через поле, лесок из ольхи и речку Лубянку, поднимались на угор и шли снова через поле к  красавице-школе.  Школа вначале располагалась в старом одноэтажном деревянном  здании. Затем построили новое двухэтажное деревянное здание, к которому позднее возвели пристрой из кирпича.
       
 В ольховом лесочке, бывало, вставали ребята, что называется грудью у девчонок на пути, а попросту говоря - не пропускали нас вперед себя в школу идти. Им надо было покурить, посидеть подольше в кустах, чтобы больше уроков пропустить. Если бы мы пришли в школу вперед их, то им бы от директора Виталия Михайловича ох как влетело!  Одним им веры не было, а так вроде и на правду про уважительную причину опозданий походило. Но директор и так знал все наши стратегические маневры и всех предводителей поимённо! Доставалось им по полной программе на школьных линейках и за учёбу, и за прогулы!

…Вроде бы и временной период со дня окончания Звернихинской школы невелик для понятия «время», а для нас, выпускников школы - это уже большой срок: для кого-то тридцать–сорок лет, для других – и того более. И нет уже нашей самой лучшей, любимой двухэтажной деревянной школы, нет в живых и многих её учеников, любимых и строгих учителей...

Уважаемые выпускники Звернихинской школы! Давайте почтим светлую память ушедших в мир иной наших  дорогих учителей, вспомним их добрым словом: Панкова Виталия Михайловича – директора школы; учительскую чету Авдеевых: Владимира Александровича – учителя физкультуры и Маргариту Михайловну – учителя немецкого языка; учительскую династию Зыриных: Михаила Кузьмича – учителя математики, Нину Федоровну – учителя истории, их сына Сергея Михайловича – учителя физики; Смирнова Александра Андреевича - учителя немецкого языка; Кокорина Василия Ивановича – учителя географии; Шекурина Виктора Никаноровича- учителя труда, машиноведения и черчения; Попову Галину Дмитриевну – няню-воспитателя школьного интернат и всех учителей, преподававших в разные годы в Звернихинской школе.
Каждый из них отдал нам, своим ученикам, частицу своей жизни, вложил в нас частицу своей души. Ведь именно наши дорогие родители, школа и наши учителя, как бы это пафосно не звучало, вывели всех нас на Большую дорогу жизни, дали нам знания, воспитали душу. Пожелаем здоровья и долгих лет ныне живущим учителям и своим друзьям-одноклассникам!

  Бессчётное количество раз в мыслях, по памяти проделываю я свою дорогу в школу, вспоминаю друзей и подруг,  разные школьные истории и события.

От себя могу сказать, что для меня школьный период  был одним из самых счастливых в моей жизни.

12.01.2014 г