Выбор

В последнее время жизнь у врача – хирурга одной из московских клиник пошла под откос. Тяжело заболел его малолетний ребёнок, и нужна была операция, денег категорически не хватало, всё уходило на лечение малыша. Жена же, показав своё истинное лицо, не смогла терпеть, как она сказала «его нищету», и, бросив ребёнка, ушла к мужчине побогаче, который увёз её куда-то в Америку. Врачу приходилось даже, в прямом смысле слова, жить на работе. Потому что за съёмную квартиру тоже нужно было платить немаленькую сумму. В первое время он находил утешение в алкоголе. Но и он очень скоро перестал помогать. И в какой-то момент доктор перестал понимать: а зачем он живёт? Зачем теперь ему жить? И в серьёз задумался о самоубийстве. И вот он зашел к своему мальчику попращаться, пока тот спал, он вдруг увидел его бледный вид, его кривившиеся каждые несколько минут от боли лицо, и его вдруг пробило. Да что он за идиот был, когда обо всём этом думал? Да на кого он оставит ребёнка? Ведь это его дитя, и никто кроме отца, ему теперь не поможет. Он поцеловал его в щёку, и такие мысли никогда больше не посещали ум доктора. А если и посещали, он гнал их прочь, стараясь думать о чём-то другом. А это «о чём-то другом» были деньги на операцию. Ведь мальчику с каждым днём становилось всё хуже и хуже, а денег не появлялось. Кредит в банке ему бы никто не дал из-за того, что гарантий, что он вернёт деньги в срок, да и вообще вернёт, не было. Знакомые все, как-то очень быстро раззнакомились, и даже занять было не у кого. Ему пришлось взять в долг у одного предпринимателя, весьма тёмной личности. Но даже то, что он занял, ему не хватало. И это притом, что сумма была очень даже немаленькая.
-Юрий Михайлович, - через дрёму врач услышал голос Марины, старшей медсестры. – Юрий Михайлович, вставайте, у вас через полчаса операция.
Юрий открыл глаза.
-Какой я Юрий Михайлович, Марина. Мне тридцать пять лет. Не дорос я ещё до того, чтобы меня по отчеству называли, - вставая с дивана, сказал Юрий. – Ты иди, я догоню сейчас.
-Хорошо.
В Кармане у Юрия загудел телефон:
-Караваев слушает, - ответил врач.
-Вот и слушай, внимательно слушай. Ты занимал у меня, помнишь? Так вот, даю тебе три дня, чтобы пятнадцатого деньги были. А то смотри, леса у нас глухие, реки глубокие. Бывай.
Человек на другом конце телефона прервал разговор. Юрия как током прошибло. Он стоял с телефоном в руке и не мог пошевелиться. Деньги, которые ему нужно было отдавать, он бы при всём желании не смог бы отдать в назначенный срок, и что ему теперь было делать, он не знал.
В кабинет вновь зашла Марина.
-Юрий Михайлович, у нас всё готово, - этот голос вывел его из ступора.
-Да… да. Я… я сейчас, - растерянно пробубнил, почти про себя доктор.
-У вас всё в порядке?
-Да, да, всё хорошо, - с ненатуральной улыбкой, проговорил Юрий.
У него были жизненные проблемы, но он никогда не переплетал их с работой, и если он кого-то оперировал, он не думал больше, ни о чём, кроме как об удачном исходе операции. Его очень любили коллеги врачи, пациенты. Он был чрезвычайно хладнокровен во время многочисленных операций.
Этот раз тоже не стал исключением. Те несколько часов, что шла операция, он был просто средоточием спокойствия. Казалось, что ни один мускул не дрогнул на его лице.
После проведённой операции, он, как и всегда, зашёл в свой кабинет, сел на диван, снял туфли и закрыл глаза. В таком положении он никогда не спал. Он давал отдых напряжённым мышцам и прогонял через себя последовательно всю операцию. От начала и до конца. Обычно такой «отдых» занимал у  него не более получаса. Вдруг в дверь  с криком влетела Марина. Юрий вздрогнул.
-Юрий… Михайлович... Там тяжелого на скорой привезли. В автокатастрофу попал.
-Готовьте операционную, - сказал Юрий, на лету одевая обувь.
До того, как Юрий не зашёл в операционную, он не имел возможности видеть лицо своего пациента. И только лишь он переступил её порог, как снова впал в ступор. На столе лежал тот самый человек, который несколькими часами ранее угрожал расправой Юрию, если тот не вернёт деньги в назначенный срок.
Кое-как преодолев это состояние, он подошёл к столу и взял скальпель. Прооперировав некоторое время, Юрию пришла мысль: «А что если, закончить, хотя бы эту проблему прямо здесь? Просто один надрез не в том месте? Одна специально допущенная помарка и всё. Проблема решена». Юрий закрыл глаза, переводя дух. Вдруг ему живо представился его, лежащий на больничной койке сын. И как будто кто-то навязал мысль: «А о нём ты подумал? Что с ним тогда будет, когда начнётся разбирательство. Ведь посмотрят запись с камеры, опросят свидетелей и обвинят тебя. Никто не посмотрит на то, каким человеком был тот, кого ты зарезал. Все будут говорить, какой плохой человек ты. И никто на твоего сына даже не взглянет». Он будто бы вышел из небытия. Неуверенность пропала, руки перестали дрожать, и в сердце вновь появилось хладнокровие. Каким бы плохим не был человек, лежавший перед ним, Юрий, прежде всего врач, и решать, кому умирать, а кому жить может только Бог. Эта операция прошла успешно. Жизни пациента больше ничего не угрожало.
Через несколько дней, делая обычный обход, Юрий заглянул в палату, где лежал его кредитор. Этот человек чувствовал себя хорошо, и мог разговаривать.
-Доктор, - слабым голосом проговорил больной. - Ты уж извини меня за те слова. Не прав я был. Вот видать, и поплатился я за это.
Юрий ничего не ответил на это и что-то писал в блокнот.
-Я сказать тебе хочу, про долг забыть можешь. Не было его.
-Я вас услышал, что-то ещё?
-Деньги, на лечение твоего мальца, утром были переведены на твой банковский счёт, - он сказал это и начал кашлять.
Юрий в душе был счастлив, просто счастлив. Но вида не подал. Вместо этого он еле заметно улыбнулся.
-Спасибо.
-Вот ещё что, - пациент протянул Юрию конверт. – Возьми, это, считай, моя тебе благодарность.
-Я не возьму.
-Сейчас не возьмёшь, потом всё равно на твой счёт в банк придут.
-Отдайте лучше на лечение других детей. Так лучше будет.
-Твоя правда.
-Я пошёл, поправляйтесь.
Юрий был уже у выхода, как вдруг пациент его окликнул:
-Доктор, спасибо тебе, за то, что ты меня с того света вытащил.
-Не я вас того света вытащил. Бога благодарите.
-И всё же, ты ведь мог не в том месте разрез сделать и сказать, что так и было. Почему не сделал?
-Для меня нет разницы кто передо мной, враг или друг. Я в первую очередь человеку помогаю.