Дэвид и Матильда

Отчего так хлещет проклятый дождь? Косые струи грязной холодной воды и ветер, пронзающий до кости. Черный плащ не закрывает ноги, и поэтому ботинки издают противное хлюпанье. Черт! Мерзкая влага, кажется, попала уже и в легкие. Дэвид оглушительно чихает. В ушах раздается противный свист и хлопок, будто лопнули барабанные перепонки. Последствия чиха.
Куда ведет эта дорога? Еще немного и будут фонари, город, последний автобус. В полдевятого! Сочувствующие люди, которые обязательно спросят - у вас все в порядке? Помогут ласковым словом. Как будто и без них не тошно, лицемеры, сующие нос не в свое дело.
Ее аромат. Терпкий, нежный, дурманит разум. Еще только вчера мучительно краснели от первого поцелуя... С кем ты теперь, моя милая Матильда?  Чем он лучше меня?
**
Темно - красный автобус ехал по проселочной дороге на огромной для таких мест скорости. У водителя, Тома Миллера, сегодня был отличный день, чтобы выпить – рождение дочери, красивого и здорового ребенка по имени Аннет. Он решил ничего не бояться – ни полицейских, ни дождя, обещающего превратиться в грозу. Чего можно опасаться, когда на душе так хорошо?
Прохожий появился, когда автобус миновал особо опасный поворот. Электрический свет фар выхватил кусочек бледного лица с комком мокрых черных волос на голове, а после этого
Раздался скрип тормозов и звук глухого удара.
Том не услышал крики. Он вылез из кабины, хлопнув дверью, и взглянул под передние колеса. Спустя секунду его уже рвало.
Глаза Дэвида смотрели куда-то вдаль, на черные беззвездные небеса. Тяжелое колесо разделило тело на две части – если не смотреть на нижнюю половину, могло показаться, что человек просто прилег отдохнуть под  дождем.
Нелепая смерть.
**
- Я прилетела сразу, как узнала, мой бедный Дэвид.
Могильные плиты, серые, одинаковые. Белые лилии. Подарок на первое свидание.
Она стоит, немая, безжизненная, словно статуя. Глаза опухли и покраснели. Равнодушная луна заливает кладбище голубым и серым, от старого дуба падают глубокие сизые тени. Свет касается лишь половины ее лица. Она опускается на колени и прикасается к могильной плите, шепчет, едва шевелит губами:
- Прости меня... Я не успела... Я не должна была уходить... Он мне и не нужен был...
Теплый ветер прошелестел в древесной кроне, и в этом шорохе Матильде почудилось ее имя.
- Как мне теперь жить?
Но отвечать было некому.
Рассвет. Небо озарилось красным, оранжевым и лиловым и солнце по каплям добавляло яркий желтый в палитру теплых цветов. Звезды гасли одна за другой, уступая сиянию нового утра. Лучи осветили одинокую фигуру девушки, склонившей голову над могилой. Матильда молчала.
Она почувствовала солнце - словно кто-то положил большую теплую руку на спину и плечи. Нам пора расставаться, Дэвид.
Уже поднимаясь с колен, заметила нечто новое, блеснувшее на свету - кулон. Ахнула, схватила его руками и крепко прижала к сердцу.
Маски, две маски, одна с улыбкой, другая с гримасой. Он всегда носил их на шее. Говорил, что все мы - актеры, и что он, Дэвид, не очень-то хорошо играет свою роль. Но ты был хорош, Дэвид! Я клянусь тебе!
Матильда решила, что будет хранить кулоны как сокровище.
Будет играть свою роль.
Говорить родным, что пережила трагедию.
Улыбаться.
Ради него.