Собеседник

Часть 1.

Вчера натолкнулась на объявление, приклеенное на двери подъезда прямо на не прокрашенную серую железную дверь, которое гласило следующее:
«Ищу собеседника на ночь. Интересного, образованного, воспитанного. Пол и возраст любой. Выпивающих и сексуально озабоченных просьба не беспокоиться ». А дальше шли листочки для отрыва с номером мобильного телефона, содержащим комбинацию из одиннадцати цифр.

Прочитав текст, я сначала подумала, что сошла с ума, потому что даже в страшном сне не могла себе представить, что кто-то может так искать «собеседника». Ведь не понятно, что это значит – «собеседник», да ещё и на ночь, как будто специально дразнить какого-то потенциального маньяка или озабоченного больного человека, который непременно воспользовался бы такой возможностью – встретить жертву по такому объявлению и в приватной ситуации обязательно совершил бы какое-нибудь злодеяние – насилие, убийство.

Перечитала объявление ещё два раза, пытаясь понять, что вообще может хотеть от такого «собеседника»человек, приглашающий других для чего-то странного. И тут мне стало ужасно любопытно, кто мог такое придумать, как выглядит этот человек, его пол, возраст, круг интересов. В общем, любопытство меня съело в буквальном смысле, а в результате в дверь подъезда я вошла с оторванным листиком, содержащим одиннадцать заветных цифр.

Поднимаясь до третьего этажа и обозревая расписанные граффити стены своего подъезда, я обдумывала вопрос того, когда лучше позвонить по номеру телефона: сейчас или после душа, в который мне грезилось попасть уже со второй половины смены на работе, когда стало невыносимо жарко в помещении кафе, где я работала официанткой.

Надо сказать, что  проблем с общением у меня лично не было. Постоянные посетители кафе знали меня прекрасно, как и я их и общались мы с ними практически каждый вечер. Правда, такое общение сложно назвать полноценным, когда ты носишь им чай-кофе, а они говорят между собой об очередном событии из их жизни и в перерывах, обнаруживая тебя в пределах своей досягаемости, интересуются как у тебя дела.
Зато на работе есть подруги – такие же девчонки - официантки, как и ты, без особых отличий в виде того, что одна учится, а я - нет; вторая замужем, а я нет; у третьей есть парень и они даже живут вместе, а я у меня – нет. Хотя дела у меня идут отлично, вот работа, после которой я иду домой, а утром снова на работу.
Хотя сейчас меня больше всего интересовал именно душ, он практически виделся, и я кожей ощущала прикосновение капель тёплой воды к коже.

Заскочив в квартиру, скинула все вещи, сумку и пакет прямо на пол в коридоре и, выпрыгнув из кроссовок, пулей полетела в ванную, где открыв напор воды на полную мощность, стала раздеваться донага.

Ванная комната у меня большая с натяжным глянцевым потолком, который отражает всё практически, что есть внизу. А напротив самой ванной в стенной нише располагается большое зеркало, которое запотевает, когда я включаю горячую воду и покрывается туманной дымкой, так что ничего нельзя различить.

Встав, наконец, под струю воду, я едва не задохнулась от счастья, понимая, что это единственный счастливый момент за весь мой тяжёлый трудовой день. А вода снимала напряжение в мышцах и приятно ласкала кожу, так что я даже тихонечко замурлыкала песенку, которую сегодня целый день крутили по радио, которое включают в кафе. Мотив был такой ненавязчивый и запоминающийся, что моментально зацеплялся в памяти, и пока я натирала спину густой вязкой жидкостью геля, который мама подарила мне на новый год, я практически исполняла песню соло тон в тон оригинальному певцу.

Вытирая тело и волосы перед зеркалом после душа, я вспомнила про объявление, которое вызвало у меня такой интерес требованием «интересного собеседника». Почему-то подумалось, что до какой степени одинок человек, что ищет собеседника на ночь! И вот особенно беспокоило то, что он нужен был не днём, а ночью, значит, человек хочет говорить ночью. Почему именно ночью? Почему не вечером? Например, в нашем кафе, которое очень популярно у всякого рода кружков и компаний по интересам, потому что предоставляет им свободные закрытые залы для проведения этих сборов и не дорого.

Таким образом, размышлений на тему «собеседника на ночь» мне хватило на весь вечер. Едва я вышла из ванной комнаты, сразу же наткнулась на свои разбросанные вещи, собирая которые я поняла, что выронила или потеряла листок с номером телефона в подъезде. Можно конечно было выскочить в подъезд и найти его там, но отличаясь достаточно хрупким здоровьем я не рискнула идти туда после душа. А мысль о звонке странному объявителю не давала покоя, пока я ела обезжиренный творог и пила несладкий чай; когда смотрела по телевизору клипы на «Муз-тв», восхищаясь брутальной внешностью Димы Билана.

Однако постепенно сон сморил меня окончательно и я уснула под напевное звучание клипа прямо перед включенным телевизором, который проиграл до утра, когда в шесть прозвонил будильник и я подпрыгнула на диване, растрепав длинные каштановые волосы. Они не высохли за всю ночь, так что в спешном порядке пришлось их просушивать феном в ванной, пока чистила зубы и искала на батарее чистую футболку.

Это моет показаться странным, но в моём гардеробе всегда присутствует по три одинаковые вещи, а таких полезных и незаменимых вещей, как белые футболки у меня вообще семь штук. И все они одинаковые – с большой надписью прямо на моей немаленькой груди «Fuck us» . В школе я не учила английский, потому не знаю, как это переводится, но звучание слова «fuck» по-английски мне уже очень нравилось. Надевая очередную футболку с этой надписью, произношение которой так приятно щекотало мне язык, я вновь вспомнила про потерянный листочек с номером телефона человека, который ищет собеседника. В этот момент я подумала, что выходя из подъезда обязательно оторву ещё один листок, если не найду потерянный.
Время приближалось к девяти, о чём неназойливо сообщил мне какой-то ди-джей с экрана телевизора, который не выключался всю ночь. До кафе, в котором я работаю, можно было дойти пешком минут за двадцать или доехать на автобусе за пару остановок.

Решая это вопрос – что мне сделать поехать или дойти пешком – я выскользнула в коридор, закрыла квартиру и попрыгала по лестничным ступеням книзу. Перед глазами так же проносились чёрно-белые граффити на стенах, а соседка, поднимающаяся мне на встречу злобно посмотрев сквозь очки пробубнила: «Здрасьте!» вместо приветствия. Радовала то, что ей можно было не отвечать, потому что я всегда ходила в наушниках и практически никогда не слышала этих приветствий соседей, а когда была без наушников, так же игнорировала их сердечные выпады.

Моему разочарованию не было предела и даже практически пустой рюкзак за моей спиной упаднически брякнул, когда выйдя из подъезда, я не обнаружила объявления, которое ещё вчера вечером было тут – на двери висело же!
До работы пришлось ехать на автобусе, потому что из-за поиска объявления, я потеряла ни с чем по стоимости неоценимое время. Расстройство случилось ещё большее, едва я вошла в дверь кафе, брякнувшую о подвешенный колокольчик-дракон по феншую, который очень любила директор кафе.

- Машка, ты сегодня работаешь целый день! Потому что Светка не вышла, у неё ребёнок заболел. А заменить её не кем. Так, что ты остаёшься, - вместо того же «Здрасьте!» крикнула мне из соседнего зала кафе Вика.

Вика была славной девушкой иногда. Я всегда делала упор на последнее слово, потому что оно в данном контексте определяющее. Иногда она была доброй, заботливой, покладистой, когда ей это было выгодно или она не знала, как ещё получить от тебя желаемое. А желания и аппетиты у неё были огромные, я всегда удивлялась, как её муж – Миша - всё это терпит, возможно из-за совместного ребёнка – сына Максима, в котором он души не чаял. Сама же Вика любила себя очень, не смотря на то, что работала простой официанткой в кафе, с Миши она трясла ежегодные поездки за границу, каждодневные цветы, рестораны и украшения. И не у меня одной, почти у всех девчонок с работы возникало ощущение, что украшения и вещи для Вики куда дороже, чем сам Миша, который уделывался на двух работах ради того, чтобы свозить Вику и Макса в отпуск.

Одним словом, когда Вика не хотела работать, он анне работала, а вот мне приходилось работать за неё и заболевшую Свету целый день, который начинался у меня просто с отличного настроения и новостей.

Пока я переодевалась в подсобке, туда заскочила Мила, устраиваясь между шкафчиком для одежды и скамейкой, на которой сидела я, она доставала из бокового кармана своей формы сигарету.

- Ты же бросила! – моему удивлению не было предела, но пропахнуть табаком мне как-то не хотелось, поэтому вставив ноги в туфли, я мигом отлетела от закуривающей Милы в сторону.

Она в ответ громко хохотнула, затягиваясь сигаретой и поправляя второй рукой роскошные белые волосы, схваченные в хвост на спине, а затем широко распахнула два огромных голубых глаза:
- Ты слышала, что уже двое людей пропало? Без вести. Говорят, что маньяк орудует. Ищут их, но пока ни тел, ничего не нашли.

Вот такие новости я люблю получать никак не утром, а лучше после сытного обеда и приправленные всякими там подробностями, вроде того, что случилось, как случилось, где случилось?

- Как пропали? – это всё что мне удалось из себя выдавить, пока мозг словно в лихорадке предлагал варианты решения сложного ребуса, в котором что-то было знакомо, но не сходилось в местах подгонки деталей.

Новость конечно удручающая, для нашего небольшого городка, где каждая вторая собака знает первую и третью, пропажа людей была чем-то сверх естественным.
- Да вот так! Пропали. Парень какой-то молодой, ищут его уже две недели, а теперь еще и девушка домой не вернулась. Говорят, что собиралась к кому-то на встречу или свидание, с которого и не пришла, - продолжала курить и говорить одновременно Мила.

Небольшое помещение подсобки постепенно наполнялось едким дымом от сигареты, который должна была высасывать вытяжка под потолком, но она, видимо, не работала. Я начала приглушённо покашливать в кулак, но уйти не могла, пока не дослушала подробности пропажи людей, про которых говорила моя сегодняшняя коллега на целый день.

- Говорят, что парень тоже собирался куда-то идти с ночевкой, с которой не вернулся…

- Да мало ли где мог остаться ночевать парень! Может, у чиксы своей зависает, - почему-то известие пропажи людей меня сильно напугало, хотя я и старалась не подавать виду, но глаза всегда меня выдают.

- Ты иди отсюда уже, а то закашлялась совсем, - заметив моё замешательство отправила меня Мила, продолжавшая осквернять подсобные помещения зловонным и вредным дымом табака плохого сорта.

Едва я вышла из подсобки, как всё закрутилось и завертелось: до обеда я не имела возможности присесть и отдохнуть, людей как назло в кафе было много, они занимали столики возле окна или в центре зала под большими пластиковыми абажурами в виде чайников и кружек, что являлась частью имиджа нашего кафе.

Подслушивая разговоры посетителей и ловя отельные фразы, я узнала, что парень и девушка и вправду пропали неделю назад, их до сих пор не нашли, а полиция завела уголовные дела и пытается выяснить куда он делись.

Практически каждый посетитель нашего кафе мне знаком, если он проживает в городе, потому что я работала здесь уже пять лет, но в этот день мне попадались совершенно незнакомые и явно не местные лица и интонации речи. В город на отшибе России, в котором проживает не более ста тысяч человек, которые работают в основном на предприятиях по добыче нефти, иногородние и туристы приезжают редко, здесь не на что смотреть и не чем заниматься, даже охота и рыбалка не могут развлечь посетителей города, так как отстрел местной живности запрещён практически круглый год, а в реках не водится достопримечательная рыба.
Накрывая на очередной столик, я едва не уронила стул на ногу неизвестно откуда возникшего посетителя, который можно было сказать вовремя подхватил стул и водрузил его на место, сопровождая своё действие словами:
- Аккуратно, пожалуйста.

Голос был мужской совершенно незнакомый и приятный. Я оглянулась рассмотреть пришельца: им оказался мужчина за сорок с длинными вьющимися волосами и внимательными серыми глазами, которые оценивающе разглядывали меня сквозь едва заметные на переносице очки.

Кожаная куртка, джинсы и рыжие ботинки – писк этого сезона моды, которая воспроизведя этот звук спешно удалилась на дальнее расстояние, чтобы полюбоваться на своё творение со стороны.

Мужчина смерив меня взглядом в последний раз занял место возле окна и погрузился видимо в какое-то задумчивое экзальтированное состояние, потому что Мила, подлетевшая к нему для того, чтобы взять заказ, не добилась ни внимания, ни заказа, сунула ему на столик меню и важно удалилась.

А вечером всё было как всегда, домой я добежала за пятнадцать минут, пренебрегая проезжающим мимо автобусом, тёмная аллея вела вдоль улицы прямо до моего дома.
На серой двери подъезда висело объявление, содержащее строки, которые я помнила ещё с прошлого раза: «Ищу собеседника на ночь. Интересного, образованного, воспитанного. Пол и возраст любой. Выпивающих и сексуально озабоченных просьба не беспокоиться ».

Вполне понятно, что листок с заветным номером оказался у меня в руке, когда я переступала порог своей квартиры. Оставалось только достать мобильней телефон из кармана джинсов и набрать эти одиннадцать цифр…

Часть вторая.

Я знаю, все конечно подумали, что тот странный незнакомый мне мужчина из кафе и этот искатель «собеседников» как-то связаны, и трубку мобильного телефона, по которому я звонила взял он – обладатель приятного голоса и серых глаз. Однако это не так, потому что после череды длинных гудков мне ответил низкий женский голос:
- Алло, я вас слушаю.

Сначала я растерялась, не подготовив заранее слова, которые хотела бы сказать этому собеседнику. От неожиданности происходящего, я даже едва не слетела со скользкой кожаной обивки тумбы в коридоре, откуда состоялся этот срочный звонок. Но постепенно приходя в себя, я кое как выдавила в трубку:
- Я звоню по объявлению…

Договорить не получилось, потому что моя собеседница явно оживилась от этих слов, перебивая меня она начала тараторить:
- По объявлению! Очень хорошо, замечательно что вы позвонили! У меня как раз на сегодняшнюю ночь нет собеседника, а вечер как вы видите в самом разгаре! Я слышу, что вы точно не выпиваете и не озабочены сексуальными проблемами, хотя возможно я и ошибаюсь. Но скажите для начала, как вас зовут? Говорите, не стесняйтесь, прошу вас!

Я не поняла и сама, как оказалась через полчаса возле дома по улице, названной мне этой анонимной женщиной, которой я звонила по объявлению для того, чтобы просто узнать пол и возраст человека, придумавшего знакомств анна ночь для беседы. Но как известно по телефону возраст и внешность не определишь, а эта женщина явно задействовала гипноз, раз я так быстро после работы оказалась возле её дома, куда она позвала меня для того, чтобы скоротать ночь за беседой. Это было смешно, учитывая, что я после двух рабочих смен была выжата как лимон и единственное, что хотела – помыться и поспать. Скорее всего так бы и случилось, если бы не то объявление, которое взбаламутило моё болото вчера вечером и не отпускало меня на протяжении этих суток.

Так как голос был женский, то я автоматически решила, что сексуальных домогательств не будет, а посмотреть на такого «собеседника», который ищет себе пару для разговора по объявлению, ужасно хотелось. Кроме того сама Тамара Макаровна, как она представилась мне, была очень расположена с кем-нибудь поговорить этой ночью. В такой ситуации меня несколько удивили её требования, заявленные письменно: интересного, образованного, воспитанного. Как мне казалось, ни под одну их вышеописанных категорий я не подхожу: интересного во мне ничего нет – высокая, худая, с невыразительными чертами лица, ещё и краситься не люблю совсем; образованной назвать сложно – девять классов школы и один курс техникума; а вот воспитанной волне можно, правила поведения знаю, всегда уступаю место в транспорте беременным и пожилым людям, здороваюсь и прощаюсь, если ко мне при этом относятся с душой.

И вот я стою перед дверью квартиры и нажимаю на кнопку звонка, дверь мне открыли сразу, с порога приглашая пройти вовнутрь.

А двигалась я как во сне, возможно, от того, что время было уже много, я как раз в это время ложусь спать, а может потому, что я всё-таки оказалась права и на меня воздействовали гипнозом.

Дверь мне открыла женщина бальзаковского возраста – слегка за тридцать, с таким же абсолютно не выразительным лицом, как и у меня, такими же длинными волосами, только лет на десять меня старше и наряднее одетая. Такой вид одежды моё поколение назвало бы – балахоном, хотя и чем-то напоминало кимоно. В целом это было что-то длинное и огромное.

Тамара Макаровна впустив меня в квартиру тенью пронеслась мимо меня в комнату напротив входа, извиняясь на ходу и продолжая зазывать меня на кухню.
Вот тут мне бы деле следовало уйти под шумок, посмотрела на странное создание, подыскивающее собеседников через объявления на подъездах и назад – домой: есть и спать, утром снова – на работу. Так нет же, я почему-то сняла кроссовки и прошла на кухню, в направлении которой Тамара Макаровна махала мне рукой приглашая пройти.

Кухня была большая и светлая, когда я вошла в помещение мне показалось, что я оказалась в огромном светлом зале, так что мысли о кухне как таковой быстро убежали прочь. Хотя рядом с дверью стоял стол тоже огромных размеров, на котором было всё заставлено тарелками и подносами, полными разной едой. Это был рай для обжоры, но я не была ею, не смотря на голод, я предпочла чтобы перед тем как я это съем, это же попробовал бы кто-то другой. А то вон у нас в городе люди пропадают, а вдруг все яства политы в изобилии кло филином и прочими прелестями для отключения сознании человека?

И вот тут бы мне тоже развернуться и уйти – пока никого нет рядом, кто стал бы отговаривать и начал упрашивать остаться хотя бы на полчасика. Но нет, я как будто в состоянии заторможенности присела на стоящий рядом со столом стульчик и принялась осматривать залу-кухню. А она была воистину гигантская – словно и не располагалась в этом помещении и доме, просто потому, что не смогла бы войти под его своды, и потолок уходил бы выше четвертого этажа! Вокруг были белые панели, белый потолок, а там, где должны были быть окна – гигантские красные бархатные портьеры закрывали всю сторону кухни.

- О, я смотрю вы, Маша, уже устроились здесь, пока меня ждали, - вошла и встала рядом со мной женщина в балахоне, какие носили, наверное, если только ку-клу-клановцы.

И тут мне стало страшно потому, что я не называла ей своё имя даже по телефону. Даже когда она его спросила, я представилась Викой с работы, имя которой было первым, которое взбрело мне на ум, когда меня попросили представиться.
А следом за этой мыслью словно нарыв вскрылась ещё более устрашающая – а к кому эта Тамара уходила, предлагая мне раздеться, если она ищет собеседников и ей не с кем поговорить?

Словно загнанная в угол мышь, я вжалась в спинку стула, понимая, что влипла очень серьёзно и надолго. А Тамара Макаровна тем временем прошла в сторону красных портьер, откуда достала какое-то устройство и подойдя к столу, положила его, предварительно открыв створку и нажав пару клавиш.
- Вот теперь можно начинать, - улыбнулась она и ласково провела рукой мне по голове. – Можешь говорить в сторону камеры или в сторону окна, где я стояла сейчас. Видела? Он смотрит оттуда.

Замешательство вырвалось наружу, я дёрнулась от её голоса и последней фразы как от удара, вскрикнув в ответ:
- Кто смотрит?

- Тот с кем ты будешь сегодня говорить. Разве ты забыла, Машенька? Мы же с тобой договорились, что сегодня у тебя будет один собеседник. И мы всю вашу беседу снимем на видео, - Тамара продолжала ласково улыбаться мне и гладить по голове, словно я маленький ребёнок, а загадочно поглядывать в сторону красных портьер.

- Я с вами о таком не договаривалась, - сама удивляясь своему спокойствию, ответила я, но с места не встала, ощущая, как тело словно врастает в стул подо мной, а мой ноги словно корни, прорастают в пол, а затем в землю и вот уже клубком огромных корней проходят подземными ходами.

Останавливая своё наваждение, я покрутила головой, отгоняя мысли и образы, мне нужно было немедленно собраться с мозгами и вытолкнуть свою развалившуюся на стуле тушку на улицу из этого странного и неприятного места.

- Ну, что же и ты не хочешь с ним поговорить? Он так ждал вас всех, а вы только отталкиваете его и не желаете говорить. Почему? Общаясь с ним телепатически вы нормально себя ощущаете, а как дело доходит до непосредственного общения с предметом поклонения и обожествления, вы сразу все сбегаете и не хотите ничего предпринять, чтобы наладить обратный контакт! – женщина продолжала гладить меня по голове, а я уже была не в силах отодвинуть её руку, которая раздражала и мешала мне спокойно мыслить.

Вот же какая я - дура! Ну, надо же было самой прийти сюда, поддавшись любопытству, чтобы узнать, что за собеседники такие водятся в местной фауне! А всё от того, что по сути самой мне не хватало в жизни людей, с которыми можно было бы поговорить на интересные, образованные и воспитанные темы.
И что теперь делать? Говорить? С кем?

- Говори, пожалуйста, в камеру. Она вот здесь, Машенька! – словно услышав мой мысленный вопль, эта непонятная женщина ткнула мне накрашенным чёрным лаком ногтем в сторону шикарно накрытого стола.

Я увидела красный мигающий огонёк, который впился в меня своим единственным, как у Циклопа, страшным глазом, а что было потом я не помню…


Часть третья.

- Когда я возвращалась с работы домой, то увидела объявление, приклеенное на двери подъезда прямо на железную дверь, которое гласило следующее: «Ищу собеседника на ночь. Интересного, образованного, воспитанного. Пол и возраст любой. Выпивающих и сексуально озабоченных просьба не беспокоиться ». А дальше шли листочки для отрыва с номером мобильного телефона, содержащим комбинацию из одиннадцати цифр, - рассказывала я, сидя на кухне за столом и уплетая за обе щеки самолепные пельмени, так что ни о каком воспитании не могло быть речи. Разве воспитанный человек говорит с набитым едой ртом?

Он лишь согласно кивал, с таким удовольствием разглядывая меня, словно я сама и есть пельмени, которые ему предстоит скушать после того, как я доем свои.
- Как? Так и написано в объявлении? – серые глаза распахнулись во всю немалую ширину за тонкой оправой очков.

Его зовут – Толя, официально не муж, но мы живём вместе уже три года. И у нас есть ребёнок, он сейчас спит у себя в комнате, пока мы беседуем на кухне, а потом пойдём смотреть новый фильм на большом экране нового плазменного телевизора, которую недавно приобрели в кредит.

- Да! Так и написано. Я ничего не понимаю, как такое возможно? Искать собеседников по объявлению! – процесс прожёвывания пельменей шёл своим ходом, и мне ужасно не хотелось, чтобы он заканчивался. Глядя в тарелку я понимала, что осталось всего два пельменя, а дальше – всё. Будет что-то другое. И почему от мысли об этом так болит голова, как будто в ней стучит невидимый и живущий у меня в голове лесоруб добросовестно исполняющий свой рабочий долг – рубить с утра и до вечера?

Толя пододвигает мне чашку с чаем, а я замечаю, что обои на моей кухне совсем другого цвета, как и цвет портьер на окне.

- Маша, доедай быстрее, и я жду тебя в комнате, хорошо? – муж заискивающе заглядывает снова мне в лицо. А затем он встаёт, чтобы идти в комнату, и пока он идёт, я наблюдаю его спортивный и подтянутый зад. И от мысли об этом, лесоруб начинает стучать в моей голове ещё сильнее.

Пельмени кончились слишком быстро, как и оставший в чашке сладкий чай, от сладости которого сводит челюсть. Оставив посуду на столе, я отправляюсь в ванную, потому что я пришла с работы, потому что мне надо принять душ, иначе я не усну.

Ванная светлая и большая комната, пока я раздеваюсь я рассматриваю своё отражение в зеркале, распложенной в нише. Вместо зеркала там висят какие-то фотообои, что приводит меня в такое замешательство, что я замираю, словно вкопанная и не знаю, что мне делать дальше. Говорят, что если не можешь думать, то и не надо начинать, потому что последствия могут быть неизвестными. А ещё надо отключать мозг, когда идёшь спать. Я собиралась идти лечь спать, для этого мне требовалось, отключить мозг.

Душ был тёплый и расслабляющий, капли воды стекали по моему лицу, волосам, бёдрам. Гель для душа был ароматный и скользкий, словно чьи-то липкие взгляды, что мешают чувствовать себя полноценным человеком, придираясь к твой одежде и внешности.

Фильма не было, были его руки, которые настойчиво и уверенно гладили мои ягодицы, спускаясь ниже – в промежность, отодвигая трусики в сторону, чтобы освободить вход для его горячего органа. Другие руки гладили мои груди – вместе и по очереди, теребили соски и натирали мой плоский живот какой-то жидкостью. Чьи-то нежные губы шептали всякие непристойности в ушко и заталкивали туда языки, двигаясь в размеренном темпе, что его орган во мне. Было горячо, тяжело, я вспотела так, словно не принимала за пятнадцать минут до этого душ.

Он резко вскрикнул, замерев во мне на секунду и тут же продолжив двигаться более дёргано и рвано, пока другие руки массировали и ласкали мои лодыжки и ключицы.
Как долго это продолжалось, и когда закончилось, я не знала, но чувствовала себя выжатой как лимон, с которого сцедили весь сок, оставив лишь корку, выкрученную наружу и скукоженную во всех местах.

Собеседники так не делают, они не выжимают из тебя все силы, не выкорчевывают из тебя жизнь силой своего убеждения и аргумента, не насилуют тебя с твоего же бессознательного позволения ради того, что бы доказать тебе свою правоту.
Нагота. Я была совершенно голая, я лежала на кровати не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. А они шептались и тихо хихикали, словно боялись побеспокоить и в то же время, хотели помешать моему покою.
Что происходит? Где Толя? Где мой…ребёнок?

Где я?
…- Маша! Ты где? – Толя хлопнул дверью, выпуская пар из ванной комнаты в прихожую.

Кажется, я немного уснула в ванной, потому что я лежала на бортике, ощущая, как тёплая вода стекает струями по моей спине и ногам.

- Что с тобой? – в его голосе мне послышалась паника, помогая мне подняться на ноги, он осматривал следы ушибов на теле. – Ты упала в обморок?
Уже на ногах я ощупывала свои ноги, понимая, что упасть я не могла, но отключилась ненадолго точно. Иначе как объяснить ещё весть этот бардак в моей голове?

Пока Толя вытирал меня полотенцем и накидывал халат из моего арсенала домашней одежды, который почему-то оказался мне велик. Глядя в зеркало в ванной, я увидела на себе нечто гигантских размеров, словно балахон или кимоно.

- Я не надену это! – был моя первая реакция на новую страшную одежку, которую мне предложил муж.

- Надо, Федя, надо, - вздохнул притворно Толя, кутая меня в эту тряпку. – Эта мода сейчас такая. Вот мышь опять пискнула, а ты расплачивайся, носи на здоровье!
Проходя по коридору мимо столика и фоторамочек, меня снова пронзило огнём, когда на одном фото я заметила невыразительные черты лица и длинные волосы Тамары Макаровны.

- Кто это? – встала как вкопанная я возле фото и тыкая накрашенным черным лаком ногтём на фотографию.

Толя тяжело вздохнул и словно в сотый раз повторил заученную фразу:
- Это – Тамара, твоя бабашка.

Я присмотрелась к лицу мнимой бабушки и когда в голове закружись кадры моего детства, в котором бабушка кормила меня с ложки кашей, читала сказку из любимой книжки, звала домой из окна дома на первом этаже, я немного успокоилась.
А засыпая вечером в его объятиях, я вспомнила, что просила у него семью и собеседника. Кажется, он исполнил.

Но красный огонёк глаза Циклопа продолжал смотреть на меня из угла нашей спальни, а знакомый женский голос шептал в тишине:
- Ищу собеседника на ночь. Интересного, образованного, воспитанного. Пол и возраст любой. Выпивающих и сексуально озабоченных просьба не беспокоиться .