Ты точно практикуешь жизнь?

Всем моим виртуальным собеседникам посвящается.
___
Я переписывался с ней довольно долго. В начале нашего общения у нас было множество претензий друг к другу, но они всё же улеглись. Она даже начала задавать мне такие вопросы, какие я люблю:
- Ты точно практикуешь жизнь?
Это был последний вопрос от неё. Хоть я и ответил тогда, беседу она не продолжила и онлайн больше не была.
 Я довольно долго думал над этим вопросом тогда. В целом, она была единственным собеседником, который задавал бы мне такие вопросы, так что кроме её старых вопросов мне ничего не осталось. Тогда ещё меня иногда это так выбешивало, что я со всей силы колотил боксёрскую грушу, доставшуюся мне от брата.
 Через месяц мне на почту пришло письмо. Тогда я ещё имел пагубную привычку рвать на части конверты, что и произошло и с этим. Письмо было напечатана на принтере, но подпись была написана синей ручкой, шатающимся почерком:
 "Прости, но похоже я скоро... Ну ты же знаешь, что с тобой произойдёт в конце твоего пути. Со мной не так, мой организм развалится, до того, как я смогу сделать нечто полезное для окружающих. Прости, что я не могу больше выслушивать твои надежды. Когда письмо дойдёт, то уж точно.
 Не знаю, что ещё написать. Просто оцени то, как я поставила эту точку, она жирнее остальных.
 Твоя японка".
 Это письмо было моим талисманом до конца моей не такой уж и большой жизни, с полвека. Прошло со мной конец института, армию, работу. Позже - войну и концлагерь. В концлагере бумагу у меня отобрали, но текст письма вывели на спине токсичными красками.
 Позже концлагерь отвоевали, дабы я стал ещё одним немощным на счету бедного после войны государства. Другого, не того, в котором я работал и учился. Не того, в котором я родился.
 Да, я заговорился, к чему этот рассказ. Я не практиковал тогда жизнь. И она не практиковала. Никто из нас не практиковал жизнь тогда, самозабвенно получая и отсылая сообщения и страдая иным сетевым барахлом, тратя юность.