О воине и легендах

И снова здравствуй. Когда ты заходишь в квартиру, я снимаю с головы и отбрасываю куда-то в сторону большой рогатый шлем. Тебе известно, что викинги не носили шлемов с рогами? И откуда только взялся у нас этот стереотип: думаем о викингах — представляем непременно рогатый шлем? На эту тему, на самом деле, я могу возмущаться долго. Но не лучше ли просто тебе показать? Я беру со стола короткий одноручный меч и буквально сминаю валяющуюся на полу рогатую металлическую игрушку. Как видишь, такой шлем был бы весьма и весьма непрактичен в бою. На то, что мой шлем сделан явно не из того материала, из которого делали бы его викинги, я, разумеется, плюю с высокой башни.

У меня сегодня немного средневековье. И ты приходишь почему-то не вечером, а в одиннадцать утра, так что мое средневековье можно полноправно считать ранним.

Я снова завариваю чай. В средневековой Европе чай и кофе были редкими напитками, элитными, которые могла позволить себе только знать, да и то — не вся. Или, возможно, они просто не всей знати нравились. Как бы то ни было, в Азии в средние века чай был достаточно популярен. Мы с тобой — граждане планеты Земля. На столе у нас лежит европейский меч, а в чашках будет азиатский напиток. Сегодня это самый обычный черный чай, никаких лишних добавок в нем нет.

Как и каждый раз, я сажусь напротив тебя и собираюсь рассказать историю. Напоминаю, у меня сегодня немножко средневековье, поэтому и история будет больше похожа на сказку или легенду. Но ведь легенды никогда не образуются на пустом месте, верно? Все легенды когда-то были правдой, а легендами они стали только тогда, когда все об этом забыли.

Когда-то давно мне довелось знать воина совершенно безжалостного и безумно отважного. Любимым его делом, как, в общем-то, и любимым делом всех истинных воинов, была война. Говоря откровенно, умел он, кроме войны, много разных вещей, но воевать умел особенно хорошо, а от того, что что-то действительно получается, обычно приходит и наслаждение процессом.

Воин умел обращаться с разным оружием, но самым любимым был у него здоровенный двуручный меч. Двуручным этот меч был для обычных людей, а воин был высок и широк в плечах, он вполне мог держать свой меч одной рукой. Лицо его обычно имело такое холодно-спокойное выражение, которое бывает у тех, кто долго выполняет одну и ту же ставшую уже привычной работу. Уже одним своим видом он внушал противнику ужас. А кто в здравом уме не испугается такой картины? Шлемами, щитами и прочей защитой воин весьма неразумно пренебрегал, отдавая предпочтение одежде простой и удобной, не стесняющей движений. Никто не мог его задеть, никто не мог навредить ему, потому и необходимости в защите не было. А вскоре с его появлением на поле боя армии противника и вовсе начали обращаться в бегство. И воину стало скучно.

Тогда он решил посвятить свою жизнь спасению принцесс. Благо, принцесс, как и монстров, от которых их постоянно надо было спасать, было много. И на какое-то время воин даже почувствовал себя лучше: спасать принцесс было интереснее, чем воевать. К тому же, принцессы видели в нем героя, и он чувствовал себя несколько… Благороднее, что ли, и, пожалуй, самую малость — сильнее. Подумать только! Ему, обращавшему в бегство целые армии, нужна была благодарность спасенной принцессы, чтобы почувствовать себя сильным.

Одно не радовало воина: все спасенные им принцессы были дамами достаточно глупыми. Попадались одинаковым монстрам по несколько раз и совершенно забывали о том, что он говорил им о самозащите. Да и вообще, говорить с принцессами было трудно. Воин обычно их спасал и всю дорогу, провожая до замка, слушал, какой он герой. Первые несколько раз это ему еще было приятно, но потом захотелось поговорить по-человечески, воин-то все-таки был совсем не глупый и, как уже было сказано, кроме военного дела много чего знал и умел. А диалога не получалось — сплошные охи-вздохи, «вы мой герой» и обещания пожаловать за спасение половину государства. Позже, правда, выяснялось, что в комплекте с половиной государства идет и сама принцесса, а жениться воин, ну, совсем никак не хотел.

Однажды вместо принцессы попалась ему совершенно обычная девушка. Она на помощь не звала, поэтому воин даже и не сразу заметил, что рядом с огромным змеем там еще и девушка есть. А когда заметил, подумал, что это какая-то странная — слишком тихая — принцесса, и тут же ринулся спасать.

Девушка не выглядела слишком обрадованной таким спасением: когда с монстром было покончено, она подобрала с земли свой короткий меч и, вытерев его о брюки, отправила в ножны. В отличие от воина на ней была какая-никакая защита: маленькие, как и она сама, кожаные одежды вполне могли защитить.

Девушка критически осмотрела спасшего ее воина и стала всерьез ругать его за вмешательство, говорила, что сама бы справилась и вообще почти уже добила этого монстра, ну и что там еще обычно говорят люди, когда не слишком привыкли принимать помощь. Одновременно с этим она достала из небольшой поясной сумки какие-то травы и несколько полосок чистой белоснежной ткани и принялась обрабатывать царапину, оставленную монстром на плече воина. Воин, впервые столкнувшись с таким поведением, недоумевал. Теперь-то ему было ясно, что спас он вовсе не принцессу.

Закончив обработку царапины, она изрекла короткое «жить будешь» и, хлопнув своей маленькой ладошкой по плечу воина, пошла в неизвестном направлении. Еще несколько минут воин стоял, не зная, что ему делать, но после очнулся и решил догнать девушку.

В общем, с тех пор они вместе ходят: он — огромный воитель с двуручным мечом в заплечных ножнах, и она — маленькая девушка с маленьким мечом (скорее для уверенности, чем для самозащиты) и маленькой аптечкой на поясе. Может, разойдутся еще их дороги, и каждый снова будет заниматься своим делом один, а пока… Должен же кто-то спасать воина, пока он спасает принцесс?

Я беру со стола небольшую сумку с потертым и выцветшим крестом на ней, достаю оттуда немного сушеных трав и добавляю сначала в свою чашку, потом в твою.
Чай уже совсем остыл, но так он будет вкуснее.