Падающие облака. 3-3. Открытия и откровения

Глава 3. ОТКРЫТИЯ И ОТКРОВЕНИЯ



Первый порыв – вскочить и убежать – Лина тут же отмела. Сначала браслет. Если он вообще существует. Положив телефон на диван, она сцепила руки. Колени предательски дрожали. «Ну не убьет же он меня, в самом деле!» – подумала и вдруг успокоилась. Когда вошел Стас, Лина улыбалась. Он сел рядом.
- Вот, держи.
Эти ажурные завитки она узнала сразу. И огранка камня похожая, и его цвет. Все совпадало. Теперь надо ничем себя не выдать и побыстрее добраться до дома.
- Здесь на камне тоже есть скол.  – Стас посмотрел на нее так, словно собирался поцеловать. Но ей было не до этого. – Ну что? Тот браслет?
- Вроде бы. Пока трудно сказать. Я когда-то делала набросок узора оправы. Дома сравню, – и поспешно добавила. – Проводишь?
- Конечно! Заодно Гороха прихватим. Ему не помешает прогуляться.
Они шли по улице, о чем-то говорили. Лина так волновалась, что не заметила странных взглядов Стаса. Она все убыстряла и убыстряла шаг, пока он не коснулся ее руки:
- Ты бежишь от меня или просто хочешь домой?
- Что? Ты о чем?
- Знаешь, мне кажется, что сегодня с тобой что-то не так. Как-будто ночью тебя подменили.
Лина засмеялась. У подъезда она невольно отстранилась, когда Стас наклонился, чтобы поцеловать ее.
- Все, я побежала!
- Завтра встретимся?
- Не знаю. Позвони. Да! И спасибо тебе большое!
Она захлопнула дверь, прислушалась, бегом поднялась на второй этаж и только в квартире отдышалась. Вот теперь эмоции полились через край нескончаемым потоком слез. В них было все: и боль от предательства, и отчаяние, что между ней и Стасом все кончилось, и страх, и немножко радости. Лина представила, как с облегчением вздохнет прабабушка: ведь дело не в стоимости украшений, это ее прошлое – хорошее или плохое, но оно было богатым на события, связанным с аметистами в той далекой и трудной жизни.
Браслет! Нужно срочно его спрятать! Лина вытерла слезы и посмотрела на часы. Сегодня уже поздно, а завтра с утра она прогуляет первую пару и забежит в банк, в котором хранилась подвеска. Можно будет вздохнуть спокойно, а потом решить, что делать дальше. Она обязательно придумает! Кстати! Может, воспользоваться услугами второго банка? Говорят же – не клади яйца в одну корзину. Звонок мобильного телефона прозвучал неожиданно, Лина вздрогнула, посмотрела на дисплей. Номер был незнаком.
- Да? – сердце вдруг забилось так сильно, что у нее задрожали руки.
- Эвелина Турчанникова? – приятный мужской голос лишь усилил волнение. 
- Да, это я.
- Мне ваш номер дала Нина… ваша бабушка.
- Господи! С ней все в порядке?
- Успокойтесь, пожалуйста. С Ниной все хорошо. Меня зовут Анатолий Иванович Круглов. Когда-то Нина просила меня оценить одну интересную вещицу пятнадцатого – шестнадцатого века.
- А! – выдохнула Лина. – Она рассказывала.
- Я приехал в ваш город по делам. И раз уж случилась такая оказия, решил не откладывать в долгий ящик. У меня для вас очень интересное предложение. Скажите, вы найдете время, чтобы встретиться со мной завтра?
- Завтра? – Лина задумалась. В конце концов, она прогуляет не одну, а две пары или вообще не пойдет. Может, этот оценщик, так внезапно позвонивший, подскажет решение? – Давайте. Но только в первой половине дня.
- Отлично! Это время мне тоже подходит. У вас высветился мой номер телефона?
- Да.
- Может, мы где-нибудь посидим за чашечкой кофе? Например, в «Варшавском экспрессе»? Знаете, где это?
- Я там часто бываю.
- Часиков в одиннадцать подойдет?
- Да, хорошо. А как мы узнаем друг друга?
- Нина показывала вашу фотографию. Думаю, проблем не возникнет. В крайнем случае, я вас наберу. Договорились? – в его голосе послышалась улыбка, и Лина снова насторожилась.
Положив телефон, она задумалась. Не очень ли вовремя появился этот ювелир-оценщик? Ведь как чудесно все складывается – браслет у Лины в руках, значит, скорее всего, она побежит его прятать в то же место, где хранила подвеску. Таким образом, наведет их на банк. А в нем работают люди, с которыми вполне можно договориться. Почему оценщик позвонил не месяц назад? Не через пару недель? Почему он позвонил именно сегодня? Ответ пришел сам собой – потому что Стас сообщил ему о приезде. А кто он такой, этот Анатолий Иванович? Лина схватила телефон, набрала номер.
- Бабуль, привет!
- Линочка!
- Как дела?
Они пару минут разговаривали, как вдруг бабушка поинтересовалась:
- Тебе Толя Круглов не звонил?
- Кто?
- Толя… Анатолий Иванович.
- А! – Лина вздохнула. – Звонил. Сказал, что у него есть какое-то предложение. Думаешь, это связано с украшениями?
- Не знаю. Возможно. А вообще Толя – специалист экстра класса в своем деле. Он в Питере по делам. Значит, позвонил?
- Бабуль, а он кто?
- В смысле?
- Ну… Ему можно доверять?
- Лина! – строго сказала бабушка. – Если кому в таких делах и можно доверять, так это ему. Толя – мой хороший друг.
- Да, я поняла.
После разговора стало легче. Возможно, просто совпало одно с другим, и он ни при делах. Лина была уверена, что завтра речь пойдет о продаже аметистов, иначе зачем бы позвонил ювелир-оценщик с многовековым опытом и огромными связями в кругу любителей антиквариата? Интересно, сколько могут стоить старинные украшения? Надо порыться в Интернете, где есть все.
Она даже не заметила, как пролетело время. Открывая страницу за страницей, надолго приникала к экрану монитора, рассматривая детали украшений, огранку камней. «Черт! Да мне в этом никогда не разобраться! Тут профи нужен», – решила Лина, щелкнула мышкой и остолбенела. С экрана на нее смотрела бабушка Нина.
«Ну, все! У меня начались глюки. Пора ехать в психушку, – она потерла глаза, поморгала, снова взглянула на монитор. Черно-белая старая фотография. – Господи, как похожа! Одно лицо! Даже родинка над губой… А что за подпись под фото?» Присмотрелась, удивленно подняв брови, не поверила, скопировала фотографию, увеличила шрифт. «Княгиня Ольга Александровна Львова, в девичестве Белкина, петербургская… – прочитала она вслух и выдохнула, – цыганка?!»
Сколько просидела у компьютера, она не знала. Распечатав на принтере фото, Лина смотрела и смотрела на знакомое лицо, разглядывала руку, сжимающую веер. Голова гудела, дико ныла спина между лопатками, хотелось пить, но пошевелиться сил не было. Разве цыганка могла быть княгиней? Ну, в крайнем случае, артисткой, ведь они только поют и танцуют. «Нет, это просто бред какой-то! А вдруг правда?.. А если правда, значит, княгиня Львова – это моя пра-пра? Вот это фокус! Нет, не может быть! Просто похожая женщина, – думала Лина. Ее внимание привлекли украшения княгини – медальон с камнем и перстень на пальце. – Черт! Не разобрать! Надо попросить кого-нибудь из ребят сделать изображение четче. Но форма камня… Нет! Это мне кажется!» Сделанное открытие настолько ошеломило ее, что она с трудом проглотила ужин.
- Что с тобой, дочура? Ты сегодня какая-то задумчивая, – мама встревожено смотрела на нее.
- Да все нормально… Просто я тут кое-что нарыла в инете.
- Да? Что-то настолько важное, что ты давилась едой?
- Не знаю. Я случайно нашла одну старую фотографию…
- И что?
- Пойдем, покажу.
Мама долго разглядывала снимок, качая головой:
- Я почти ничего не знаю об этом.
- Как? Ты даже не знаешь, кто мой настоящий прадедушка?
- Что значит «настоящий»?
- А про цыган в нашем роду ты тоже не знала?
Она смутилась, пожала плечами, но как-то неуверенно. Потерев виски, тихо сказала:
- Я догадывалась. Мне было лет двенадцать, наверно, когда я подслушала разговор твоей бабушки Нины с каким-то мужчиной. Мы тогда еще все вместе жили в городе.
- Как это все вместе? А потом что, бабушка уехала?
- Да. А в то воскресное утро она повела меня на «Иоланту» в малый оперный театр. Это был такой восторг! Богатое убранство, бархатные стулья в ложе, музыка… В общем, я чувствовала себя на седьмом небе от счастья, пока на сцену не вышла артистка, играющая роль главной героини. В либретто было сказано, что Иоланте шестнадцать лет. А тут тетя необъятных размеров. Это было единственное, что я запомнила из спектакля. В антракте к нам в ложу заглянул мужчина. Мама вдруг покраснела, приказала мне сидеть тихо и вышла за дверь. Я, конечно, не смогла усидеть и стала подслушивать. Но было шумно, и услышать удалось немногое – что-то об украшениях, которые принадлежат нашей семье не по праву, и о цыганах в нашем роду. Потом мама стала кричать на мужчину, я напугалась и вернулась на свое место.
- И ты так и не узнала, кто это был?
- Я спросила, – пожала она плечами, – но в ответ услышала, что это не мое дело. Больше подобных вопросов я не задавала. Думаю, зная свою бабушку, ты понимаешь, почему.
- Ну, да, бабуля у нас остра на язык. А вообще жалко.
- Что тебе жалко?
- Что ничего неизвестно про этого дядьку.
- А было бы известно, что бы это тебе дало?
- Не знаю, – Лина покрутила в руках вилку. – Неужели тебе никогда не было интересно?
- Линочка, у меня столько всего в жизни было интересного, что помимо расспросов находились другие занятия.
- Не знаю, я бы, наверно, умерла от любопытства.
- Ну а я, как видишь, не умерла. Ладно, все, я устала, пойду отдыхать. А ты помой посуду.
Шум льющейся из-под крана воды мешал думать, и мысли сумасшедшей птицей метались от аметистов к мужчине-театралу, Стасу, Гражине и обратно. Почему-то Лине казалось, что все они связаны. Если бы знать, как! Пока что эта история походила на спутанный клубок пряжи. Единственное более-менее понятное – чье-то желание иметь чужие аметисты.
Вытерев руки, Лина подошла к окну. Темно. Ощущение безысходности черной пастью попробовало высосать ее душу, заменив трепет тоской. Нет! Слишком рано сдаваться! И, в конце концов, пока нет доказательства вины Стаса, разрывать с ним отношения глупо. Ведь если хотя бы на миг допустить мысль, что он ни в чем не виноват и ни с кем не связан преступным умыслом умыкнуть чужие драгоценности, то получается…
Получается, что он просто отличный парень. «А фото Гани? – перебила сама себя Лина. – Ну, мало ли как оно могло появиться в его мобильнике. Может, случайно. А номер телефона? Тоже случайно? Надо просто спросить его об этом, и все дела!» Она вернулась в свою комнату, выключила компьютер, мельком глянула на фото княгини-цыганки и легла спать, натянув одеяло до носа. И, уже засыпая, подумала, что подруга за все выходные ни разу не позвонила. Ладно, завтра Лина сама ее наберет. Может быть.

Она проспала – опять забыла включить будильник. Обычно в таких случаях ее будила мама, но вчера, занятая своими размышлениями, Лина не напомнила ей об этом. Черт! Посмотрев на часы, махнула рукой – в банк не успевает, а таскать с собой браслет не хотелось. Поставила стул, осторожно зацепила мешочек с украшением за карниз. Между шторой и ламбрекеном ничего не видно. Смешно, наверно, и наивно, но лучше так, чем оставлять в столе. Схватила сумочку, сунула в нее кошелек с мелочью, зонт. Мобильник привычно лег в карман куртки. Где-то в соседнем кармашке лежало пятьсот рублей и студенческий билет. «Все свое ношу с собой!» – смеялась Лина, рассовывая вещи и деньги по карманам. Давняя привычка, от которой не хотелось избавляться. Это летом тащишь сумку, набитую всякой всячиной, а сейчас можно воспользоваться курткой, благо, в ней полно карманов.
- Сумка в руке – путь к травматизму, – как-то высказалась Лина. 
- Почему это? – удивилась Ганя.
- В полете для сохранения равновесия надо маневрировать обеими руками одинаковой весовой категории.
- Ну, ты и сказанула! – однокурсницы смеялись, пока преподаватель не сделал им замечание.
По закону подлости, автобуса не было почти двадцать минут. Жетона на метро тоже не оказалось, и ей пришлось толкаться в очереди и раздраженно притоптывать, пока полусонная тетка в форме лениво пересчитывала деньги.
- А можно побыстрее? – не удержалась Лина. Тетка зевнула и снова начала перебирать монеты. Еще медленнее, чем до этого.
Когда Лина вошла в кофейню «Варшавского экспресса», почти все столики были заняты. Одиноко сидящий пожилой мужчина привстал:
- Лина!
- Добрый день! Прошу прощения, опоздала.
- Ничего страшного. Что вам заказать? Кофе?
- Чай, пожалуйста. С сахаром, – поспешно добавила она, усаживаясь за стол.
Мужчина был сухощав и лыс, и если бы не пронзительный взгляд, он казался бы стариком. Ухоженные руки с маникюром едва не вызвали у нее хохот, и она с трудом сдержалась. Ювелир сделал вид, что не заметил.
- Анатолий Иванович, вы сказали, что у вас есть ко мне предложение.
- Да. Думаю, вы понимаете, как трудно сберечь то, что вам досталось. Такие украшения хранят в надежном сейфе, да и страховка стоит очень дорого. Вряд ли вы располагаете нужной суммой. Не так ли?
- Ну… предположим, вы правы. Что дальше?
- У меня есть ценитель, который готов предложить вам за украшения очень крупную сумму. Он – коллекционер. Я давно его знаю. Этому человеку можно доверять. Все будет официально, и у вас не возникнет проблем с налоговой.
- И о какой сумме идет речь?
Ювелир достал из кармана пиджака ручку, написал цифры на салфетке, положил перед Линой. Она округлила глаза. Это была огромная сумма!
- Хочу, чтобы вы понимали. Цена за три украшения – кольцо, подвеску и браслет.
- А… – она замялась. – А если у меня только браслет и подвеска?
- Отнимите треть от суммы. Да! Цена указана в долларах.
- Как в долларах?! – Лина опешила: теперь сумма казалась ей до неприличия огромной.
- Я беру комиссионные от сделки. Это плата за экспертизу и гарантию перед покупателем. Для вас, как внучки Нины, сделаю хорошую скидку. Соглашайтесь.
- Не знаю, мне надо подумать, – она покосилась на салфетку.
- Разумеется, – улыбнулся ювелир. – Я пробуду в Ленинграде еще день, затем уеду и вернусь через неделю. К тому времени, надеюсь, вы примете решение. Мой телефон у вас есть. Если будут вопросы, звоните, не стесняйтесь. Договорились?
- Договорились.
- Решите раньше, наберите меня. Если согласитесь, все хлопоты я, разумеется, возьму на себя. Ну, что, еще чаю?
- Спасибо, но мне пора.
- Жаль, что такая прекрасная юная особа меня покидает, – ювелир улыбнулся, но его глаза погрустнели. – А знаете, вы очень похожи на Нину. 
- Вы давно знакомы с моей бабушкой? – не удержалась Лина.
- Очень. Более того, я недавно в седьмой раз сделал ей предложение выйти за меня замуж. Но она – увы! – снова отказала. Так я и живу один. Ну, не смею вас больше задерживать.
Из кофейни Лина вышла в смятении. Перед глазами стояла цифра, написанная на салфетке. Даже если вычесть треть, сумма все равно огромная. Можно будет… Проходивший мимо мужчина задел ее плечом, она обернулась. Рывок – и сумочка оказалась в руках невысокого юркого парня. Он моментально скрылся в торговом центре. Растерянная, Лина стояла и озиралась. Равнодушный народ проходил мимо, и никто не собирался ей помочь.
- Вот черт! – услышала она за спиной. – Не догнал!
На нее смотрел Стас. Под расстегнутой курткой часто вздымалась грудь.
- А ты… – она даже не соображала, что хотела спросить.
- Как оказался здесь? Фуф! Я же говорил, что тебе нужна охрана. Хотел утром позвонить, но побоялся, что ты меня отфутболишь. Решил просто присмотреть.
- Проследить, – буркнула Лина.
- У тебя было там что-нибудь ценное?
- Нет. Только кошелек с деньгами и зонтик. Но это мелочь.
- Слава богу! Восстанавливать документы – это сплошной геморрой!
Постепенно до нее дошло, что от кражи браслета ее спасло чудо. Самое настоящее! Похоже, за ней следили. Если бы она не проспала, то сейчас вместе с сумкой ей пришлось бы попрощаться с браслетом. Странно, что ее ограбили не сразу, как она вышла из дома, а после встречи с ювелиром. А, может, это он предупредил вора? Или… Стас? Как же она не заметила его еще в метро? Слишком задумалась?         
- Ты сейчас куда? – Стас стоял совсем близко. Она даже слышала аромат лосьона после бритья. Со щек еще не сошел румянец – похоже, он, в самом деле, гнался за вором.
- Поеду в институт. Наверно.
- Я тебя провожу.
- Разве тебе не надо на работу?
- Я отпросился. Все утро караулил тебя возле подъезда.
- Мог бы позвонить, – буркнула она.
- После того, как ты вчера меня почти послала? – усмехнулся Стас.
- Ну…
- Ладно, проехали. Пошли на метро. В институт, так в институт. А, кстати, конспекты ты на чем писать будешь?
- Что? А! У девчонок пару листиков возьму. – Неожиданно развернувшись, Лина посмотрела на Стаса. – А откуда ты знаешь Гражину?
- Мы с ней когда-то встречались. Давно, – не задумываясь, ответил он, – пару месяцев.
Вот как? Значит, они встречались? И, наверно, спали? Ганя из тех, кто не упустит своего. Эта мысль сжала сердце. Хотелось наброситься на Стаса с кулаками и сдержаться оказалось очень трудно. Лина всю дорогу молчала, отводила взгляд.
- Подожди! – вдруг вспомнил Стас. – А ты откуда знаешь Гражину?
- Вообще-то мы с ней подруги.
- Вот как?! Ни фига себе я вляпался!
- Что значит «вляпался»? – рассердилась Лина. – Понятно. Ты с ней спал.
Он не ответил, отвернулся, дернул плечом. Это вместо того, чтобы изображать раскаяние! Она надулась, сунула руки в карманы куртки. Значит, с ней Стас даже не делал попыток на сближение, а с Ганей развлекался на полную? Такая, вот, любовь? Или она просто ему не нравится? Тогда зачем он с ней встречался? Выходит, ее догадки верны. Лина ему нужна только чтобы узнать, где хранятся украшения.
Ни о чем больше она думать не могла. Сейчас ей хотелось остаться одной. Сухо попрощавшись возле университета, Лина вошла в здание. Выждав несколько минут, осторожно выскользнула на улицу. Стаса не было. Ну что ж! Теперь нужно раздобыть факты его предательства. Как это сделать, она пока не знала. И что делать с этими фактами – тоже. Ничего, что-нибудь обязательно придет в голову. А куда теперь? В кафе? Гулять по городу? К черту на рога? Поежившись, Лина направилась к метро. Что делать дальше, она решит потом. Вечером. Или завтра.

Чем ближе Лина подходила к дому, тем беспокойнее становилось у нее на душе. Кажется, она что-то упустила. Эта мысль сверлила мозг похлеще зубоврачебной бормашины. Надо срочно отнести в банк браслет. Надо. Но не это ее сейчас беспокоило больше всего. Гражина! Подруга по-прежнему не звонила. Ну, может, теперь уже не подруга, а совсем наоборот, но это не меняло сути. Обернувшись и никого не увидев за спиной, Лина вошла в подъезд, бегом поднялась на свой этаж и захлопнула за собой дверь квартиры. Сняв куртку и сапоги, прошла на кухню. Пока грелся чайник, стояла у окна, набирая номер Гани. «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети», – раз за разом вещал женским голосом автомат.
«Что-то не то, – подумала Лина. – Если бы я решила украсть раритетные вещи у хорошо знакомого мне человека, стала бы отключать телефон, пока они не оказались у меня? Скорее всего, нет. Хотя бы для того, чтобы у владельца украшений не возникло подозрений на мой счет. Вроде, логично. Или я чего-то не понимаю? Может, ювелирку воруют как-то по-особому?»      
Она пила чай, не замечая, что обжигает губы. План действий возник в голове сам собой. Сначала надо отвезти браслет в банковскую ячейку, ту, где лежит подвеска. Искать другую нет времени. Потом – съездить к прабабушке, можно, конечно, и по телефону посоветоваться по поводу украшений, но лучше тет-а-тет. Главное – сначала предупредить ее, чтоб ненароком не напугать неожиданным визитом. Да! И забежать к Лачи. Ведь Рада сказала, что со всеми вопросами можно обращаться к ней. И такие вопросы крутились в голове, не давая думать о чем-то другом. Почему-то чаще всего вспоминался портрет княгини Ольги Львовой. Может, попробовать в той степи порыться? Уж заодно, как говорится, разрешить сомнения в возможном родстве. А потом… потом будет видно, что делать дальше. И еще одно Лина чуть не забыла. Секунду подумав, набрала номер.
- Привет, Стас. Есть время?
- Есть. Я же говорил…
- Нужна твоя помощь, – перебила Лина. – Ты далеко?
- Дома.
- Через десять минут подходи к моему подъезду.
«Враг должен быть всегда на глазах!» – сказала она вслух. И честно призналась – а еще очень хотелось его увидеть. Где-то там, глубоко внутри, сумасшедшей птицей Феникс постоянно возрождалась надежда – он не враг! не враг! «Черт! Я что, влюбилась в него?» – Лина посмотрела на себя в зеркало и развела руки. – Идиотка, вот кто я!» Тряхнула головой, сунула во внутренний карман куртки браслет, застегнула «молнию», надела через плечо сумку-планшетник  и вышла на лестницу.
Стас ждал возле подъезда, шагнул навстречу:
- Привет! Что случилось?
- Мне надо сходить в банк. Хочу сдать браслет на хранение. И к прабабушке съездить. Это срочно! – добавила она на всякий случай, пристально глядя ему в глаза – не выдаст ли себя? Нет, на лице ни один мускул не дрогнул.
- Не вопрос. Нужно, так поехали. – Он взял ее за руку, как ребенка. – Командуй, куда идти.
- Тут недалеко.
Она шла так быстро, словно от кого-то бежала. Стас ни о чем не спрашивал, лишь крепче сжимал ее ладонь. Поднимался ветер. Срывая остатки сморщенных листьев, небрежно швырял под ноги прохожим и тут же заплетал их в безумный хоровод.
- Капюшон надень, – остановился Стас. – Не хочу, чтоб ты заболела.
- Не заболею, некогда, – огрызнулась Лина, но капюшон накинула. На ступеньках банковского крыльца остановилась. – Знаешь, подожди меня здесь. Это недолгая процедура.
- А если я замерзну?
- Зайдешь в соседний магазин.
Не слушая возражений, она скрылась в банке.

Электричка была полупустой. Устроившись возле окна, Лина спрятала нос в воротник куртки, засунула руки в карманы. То ли от пережитых волнений, то ли еще от чего, но спать хотелось дико. Стас обнял ее за плечо, она не противилась и даже не заметила, как задремала. Проснулась от того, что он легонько похлопывал по ее руке:
- Лина… Лина, мы приехали.
- Как? Уже? – пытаясь разлепить веки, она морщилась и терла глаза. – Я что, всю дорогу проспала?
- Угу. Как убитая. Я тебя уже десять минут пытаюсь разбудить.
- А я не слышала-а… – Лина зевнула, потянулась, поежилась. – Бр-р, холодно.
- Это спросонок. Так мы куда сперва – к Лачи или твоей бабушке?
- Давай сначала к бабушке.
Сады, лишенные остатков желтых листьев, по-вдовьи чернели за мокрым штакетником заборов. Понуро склонились ветви в тщетных попытках сбросить холодную влагу, но лишь едва заметно раскачивались, словно прощаясь с неведомым. Нескошенный бурьян охристыми иглами высохших соцветий клонился к земле, обрамляя пустующие дома унылым порванным ковром. Лина наморщила лоб – она не любила это время года. В городе поздняя осень проходит мимо, растворяясь в сером бетоне зданий, как случайная волна – в песке заброшенного пляжа. Здесь же предмертвое запустение навевало тоску.
В избе было натоплено и пахло чем-то вкусным. Прабабушка Анисья дремала в кресле. Она не услышала скрип калитки, шагов в сенях. Лишь когда Лина тихонько позвала: «Бабуля», – взмахнула рукой:
- Совсем старая стала, все больше сплю. Думала, вы позже приедете.
- По такой погоде я бы сама не прочь вздремнуть! – улыбнулась Лина и поцеловала ее в щеку.
- Стас, ты поставь чайник, плита еще топится. А мы пока поболтаем, – поправив сползший с колен плед, старушка подперла щеку рукой. – Ну, что там с нашими фамильными сокровищами?
- Ба, собака Стаса нашла браслет. Я сегодня встречалась с одним ювелиром…
- Это Нинкин хахаль?
- Да. Хороший такой дядечка. Он предложил продать украшения за очень большие деньги. Я бы смогла купить себе квартиру и забрать тебя отсюда.
- Я тебе так скажу. С аметистами делай, что пожелаешь – твои они. Мне без разницы. Квартира тебе нужна, пора о гнезде своем думать. А мне и тут хорошо. Здесь я была счастлива много лет, Миша тоже тут упокоился. Буду свой век доживать. За меня не беспокойся. Много ли мне, старой, нужно? Краюха хлеба да глоток воды – и будет. Кстати, сегодня Нина звонила. Собирается сюда перебраться, уже вещи пакует.
- Да? А мне она ничего не сказала, – пожала плечами Лина.
- Все будет хорошо. Вы давайте со Стасом покушайте, я там блинчиков нажарила. Обратно пойдете, загляни к Лачи. Люди сказали – Рада померла, что-то тебе передать велела. Наверно, и мой срок скоро.
- Ну, ба!
- Все, все, не буду об этом. Помню – не любишь, когда я на эту тему говорю. А знаешь, кто на кладбище к Мише-то ходил прошлой зимой?
Лина вспомнила долгую снежную дорогу, замерзшие тюльпаны:
- Кто?
- Оказывается, Лидка, подруга моя. Все никак не успокоится, что он не ее выбрал. Она тогда в город ездила к дальним родственникам. Наверно, любила Мишу, раз про тюльпаны вспомнила, а, может, мне назло. Теперь она все больше болеет. Вчера до меня добрела, аккурат после твоего отъезда, да под рюмочку наливки и призналась. Говорит, хотела, чтоб я еще разочек поревновала его. Вот дура-то! Какая ревность? Уже скоро четыре года будет, как похоронили, сама беззубая бабка уже, а все в детские забавы играет. 
- Ну, может, ей так жить легче.
- Я тоже об этом подумала. Все, давай корми парня-то. По такому холоду аппетит в самый раз нагуливать. И держись его, нутром чую – сильный он. А тебе ежовые рукавицы нужны.
- Скажешь тоже! Женщине любовь и ласка нужна.
- Любовь и ласка – это для постели хорошо. А некоторым девушкам розги требуются. Пальцем показать, кому именно?
- Не надо.
- То-то! Все, вали на кухню.
Рассказывать о своих сомнениях Лина не стала. Как-нибудь сама разберется.

Когда они вышли на улицу, накрапывал мелкий дождь. Пожалуй, это безобразие даже дождем не назовешь – так, взвесь какая-то. Лина накинула капюшон и посмотрела на Стаса:
- Ты со мной пойдешь или заглянешь к своей бабушке?
- С тобой.
Он снова взял ее за руку.
- Я тебе не ребенок! – недовольно проворчала Лина.
- Опять рычишь? Дорога скользкая, того и гляди, навернешься. Так что нечего тут. И вообще! 
Ей так хотелось сказать, все, что она о нем думала, но посмотрев на его усталое лицо, решила с этим подождать. В конце концов, для гадостей всегда найдется время. Дойдя до дома Лачи, они остановились. Окна были зашторены.
- Наверно, никого нет, – Лина расстроилась. Тащиться в такую даль, чтобы уехать несолоно хлебавши, ужасно обидно.
- Может, постучать?
Дверь на веранду распахнулась. На крыльцо, кутаясь в старое пальто, вышла цыганка:
- Я знала, что приедете. В дом заходите.
- Вдвоем? – удивилась Лина.
- Да.
Изба Лачи и дядьки Бахти ничем не отличалась от обычных деревенских домов. Скромная мебель шестидесятых годов, шкаф с покосившейся створкой, тканые полосатые половики, в углу – икона и зажженная лампада, над кроватью – выцветший ковер с лебедями. Пахло пряными травами.
- Обувь не снимайте, в комнату идите за стол.
Повесив пальто, цыганка постояла в дверях, махнула рукой, словно отгоняла муху, села напротив.
- Со ту камэс?
- Теть Лачи, тут такое дело… – Лина вытащила из сумки распечатанную фотографию княгини Львовой. – Вот!
- Что это? – цыганка мельком взглянула, наморщила лоб. – Хочешь знать, родственница ли она нам?
- Нам? – встрял Стас.
- Нам, – насмешливо посмотрела та.
- А разве цыгане могли быть князьями? – наконец-то Лина задала вопрос, который ее так долго мучил.
- Э! Ты, девочка, думаешь, все цыгане – бродяги, попрошайки и наркоторговцы? Нанэ! А ты знаешь, что во многих цыганских семьях слово «наркотик» под запретом? Или среди русских нет воров, казнокрадов? Ты знаешь, кто такой Иоганн Тролльман? Нет? А он был цыганом, чемпионом Германии по боксу, погиб в концлагере в сорок третьем. Цыганка Наталья Панкова – химик, научный работник. Ее сестра Люба – кандидат биологических наук, автор более пятидесяти научных работ. Есть среди нас дирижеры, известные художники, скульпторы, военные. Но вы видите изнанку цыганского народа и принимаете ее за все цыганское сообщество. Или в метро попрошайничают одни цыгане? Или цыгане насилуют малолетних? А, может, цыгане воруют миллиарды у своего народа? Нас мало. И знают о нас еще меньше. Нет плохого народа. Есть непонятый. А паршивые овцы нарождаются в каждом стаде.
- Да я же ничего такого не хотела сказать, – запротестовала Лина.      
- У тебя в глазах многое читаю, – махнула рукой Лачи. – А по поводу дворян… Много цыган было среди дворян. И в России в том числе. Княгиня Ольга Львова – дочь дворянина Александра Белкина, в котором соединились два знатных рода – испанского Дуарте де Виларес и польского Згурских – все они предки Нику.
- Кто такой Нику? – спросил Стас.
- Родной прадед Лины, – Лачи повела бровью. – Или ты не знал, что она имеет цыганские корни?
- Пуф! – он растерялся. В голове тут же пронеслось: «Сорока – воровка! Значит, не зря я ее так назвал?»
- Цыгане в нашем роду появились еще в восемнадцатом веке. Это долгая история, я всего не знаю. Про аметисты польской королевы тебе, девочка, уже говорено. Из того, что до нас дошло с той давней поры, немногое известно. Есть старинный фолиант, где записана история твоего рода. Рада хранила, перед смертью тебе велела передать. Кое-что она дописала, остальное сама закончишь.
- Как «дописала»? – Лина, вытаращив глаза, смотрела на Лачи. – Она разве писать умела?
- Умела? – усмехнулась цыганка. – Рада медучилище закончила, в одной из городских больниц  медсестрой работала. Позавидовали ее красоте, выжили, она к нам и приехала.
- Ничего себе! – не удержался Стас.
- Э! Совсем меня сбили с мыслей. Так вот по поводу аметистов. Одна из камеристок Боны Сфорца посчитала, что украшения, отданные королевой своему любовнику, должны принадлежать ей. С тех пор много воды утекло, не все тайны дошли до меня. А старинные аметисты кочевали из одного рода в другой.
- Их крали, что ли? – Стас потер ладони. Он навалился грудью на стол и ошарашенно смотрел на Лачи.
- Когда как. И смерти были, и заговоры, и интриги. А началось всё с Анны Згурской. Она стояла у истоков всех наших несчастий. Только судьба по-своему распорядилась. Однажды соединились ветки испанской знати и польских шляхтичей, да не просто соединились, а в России, и родился Сашенька Белкин. Ольга, будущая княгиня Львова, – его дочь. Как и Наталья. Только про вторую мне почти ничего не известно. Знаю, что родила она мальчика от польского подданного, назвала Тадеушом. Что там с ними дальше было, мне не ведомо. 
Лина покосилась на Стаса. Цыганка перехватила ее взгляд, покачала головой:
- Я вижу. Ты, девочка, сейчас по краю пропасти ходишь, а зло не там ищешь. На джином, сыр ада пхэн… Не знаю, как это сказать. Человек, который зло задумал, и знаком тебе, и нет.
- А можно как-то подробнее? – Стас напрягся.
- Было бы можно, рассказала бы. Бог, ёв саро джинэл . – Она посмотрела на Лину. – Хотела я тебе карты раскинуть, но нельзя.
- Почему? – от волнения Лина вцепилась в край стола.
- Дэ васт.
- Что?
- Дай руку. Ты еще маленькая была, я про тебя все знала. Хочу посмотреть, изменилось ли что... Э! – покачала она головой, разглядывая линии на ладони. – Ты уже на мосту. Перейдешь его, будешь счастлива.
- Какой мост? – Лина смотрела на нее с мольбой, но Лачи прикрыла глаза.
- Мост через пропасть, – тихо ответила она.   



(продолжение http://www.proza.ru/2016/03/25/806  )