Падающие облака. 3-7. Некоторые открытия

Глава 7. НЕКОТОРЫЕ ОТКРЫТИЯ ИЗ ВЗРОСЛОЙ ЖИЗНИ
            


«Какого черта?» – она стояла и повторяла один и тот же вопрос. Ответ на него был настолько чудовищен, что застревал на губах. Но он все объяснял. В том числе – почему ее не били. В отличие от подруги, которой основательно и на долгое время подпортили лицо. Кстати! Надо чтобы она зафиксировала побои в травмпункте. «Господи! О чем я?! Какой травмпункт?» – от отчаяния хотелось биться головой о стену, и, сжав зубы, Лина чуть не заревела. Если они с подругой пойдут в полицию, там возбудят уголовное дело. И что дальше? Отправить за решетку самого близкого человека? «Но зачем? Я не понимаю – зачем такие сложности, когда можно было просто меня попросить? Да я бы сама все отдала! – она заметалась, как пойманная волчица, бросилась в кресло и, поджав ноги, застыла. – А, может, затем, что это не мама? Конечно, не она! Только такая идиотка, как я, могла подумать на нее! Просто кто-то воспользовался этим телефоном, а она ничего не знала».
Голова шла кругом. Хотелось забраться под одеяло и забыться, но на слабость не было времени. «Юра… Что за Юра? – думала Лина, одеваясь и рассовывая по карманам деньги и документы. – Кажется, у маминой подруги нового мужа зовут Юра. Да и по возрасту он подходит, и под описание… И что дальше? А дальше – за новой сим-картой, в банк и полицию. Вот, что дальше!»

На улице было темно и холодно. Редкие снежинки, как последние вздохи осени, медленно кружась, падали на остывшую землю. Замерзшие лужицы походили на слюдяные пластинки, разбросанные по асфальту. Лина, оглядываясь по сторонам и стараясь не поскользнуться, торопилась в банк. Ей показалось что-то знакомое в мужчине, шедшем следом в отдалении, но, перейдя дорогу, тот свернул во двор дома. У нее чуть спокойнее забилось сердце.
Всю дорогу она себя убеждала, что если аметисты пропали, то, конечно, жалко, но ничего страшного. Жила без камней столько лет и еще проживет. Все равно с ними пришлось бы расстаться, прав ювелир Анатолий Иванович: хранить их в банке – смысла нет, страховать – дорого, отдать в какой-нибудь музей – жаба задушит. Одним словом, нафига овце золотое седло? Однако рука дрожала, поворачивая ключ в замке ячейки.
Ее пустое чрево показалось бездонным. Лина пошарила внутри. Тщетно! На глаза навернулись слезы. И дело было не в потерянных деньгах. Перед глазами проносились истории, рассказанные прабабушкой Анисьей, Радой – жизнь, которую она не знала, но связанная с ней, как мать через пуповину – со своим младенцем. И аметисты польской королевы были частью этой жизни, частью их рода. «Черт, как высокопарно! – Лина стояла, не зная, что делать. – Наверно, надо написать заявление о пропаже? А в договоре прямо сказано, что банк за содержимое ячейки ответственности не несет. Оставить все как есть? А вот это фигу!»
Она закатила скандал. Девушка-администратор сбивчиво повторила условия договора, позвала начальство. Размахивая руками, Лина не отступала:
- Хорошо устроились! Да я прямо сейчас отправлюсь в отделение полиции, пусть снимут отпечатки пальцев с моей ячейки. Кто вчера из сотрудников дежурил? Этот человек явно в сговоре с преступником! И я это докажу!
- Идите куда хотите, – тетка в синем костюме и белой блузке невозмутимо смотрела на нее и презрительно приподнимала уголок губы, словно собираясь продемонстрировать зубы, как это делают собаки. – Может, у вас там ничего не было. Замучаетесь доказывать.
- Доказывать? – Лина усмехнулась. – А я не буду ничего доказывать. Я так вас в газете опишу, такую бучу подниму, что ваши клиенты побегут, как крысы с тонущего корабля. А еще я обязательно постараюсь разобраться, почему доходность вашего банка превышает все мыслимые размеры!
К чему были последние слова, не так давно услышанные в одной из утренних передач, она не поняла и сама, но немногочисленные посетители вдруг заторопились и покинули банк, а тетка в синем костюме перестали щериться, глаза ее забегали:
- Госпожа Турчанникова, мы обязательно проведем служебное расследование. Я, как директор отделения, обещаю вам. Зина… Зинаида! Дай госпоже Турчанниковой лист бумаги и ручку, зарегистрируй ее заявление и обязательно сделай копию.
- Да, Тамара Юрьевна, я поняла, все сделаю, – девушка-администратор то бледнела, то краснела, не зная, куда деть руки.
Когда Лина вышла из банка, уже было светло. Накидывая капюшон, она заметила мужчину, следившего за ней утром. Сейчас он стоял неподалеку и явно поджидал ее. Усмехнувшись, Лина направилась прямиком к нему:
- Мужчина, вы меня ждете?
Тот растерялся, засуетился и торопливо зашагал по улице. «А вот теперь можно идти в полицию, – решила Лина. – Кстати, надо позвонить Гане. И Стасу. Я ведь так и не сказала ему спасибо». Достав телефон, она набрала городской номер, долго ждала ответа. Вместо бодрого «але» подруга тихо сказала: «Приезжай» – и отключилось. Лина почти бежала, поскальзываясь и взмахивая руками, как танцующий журавль. Опершись о стену, пыталась отдышаться, нажимая кнопку звонка, но дверь долго не открывалась. Обычно Ганя всегда смотрела в глазок и на всякий случай спрашивала «кто там?», но в этот раз молча открыла дверь. Ее лицо было страшным и пустым, словно за ночь из глаз выветрилось что-то живое. Она шагнула назад:
- Заходи.
- Что случилось? Я неслась, как сумасшедшая! А где тетя Ирена? На работу ушла?
- Она в больнице, – тихо ответила Ганя и заплакала. – У мамы инфаркт.
Лина утешала подругу, как могла, но та во всем винила себя:
- У нее недавно сердечный приступ был, а тут я вчера возвращаюсь такая красивая. Она только меня увидела, охнула и на пол упала. Я даже соврать ничего не успела.
- Надо было по телефону позвонить, предупредить ее.
- Нет у меня телефона, он у преступников остался.
- А я только что «симку» восстановила.
- Да мне не до этого было. Я тут с ума чуть не сошла. Ой, Линка, а вдруг она умрет?
- Не умрет, все будет хорошо.
- А давай к ней съездим?
- Конечно! Собирайся быстренько, и поехали. Из вещей ничего не надо?
- Нет, я со «скорой» все положила. А как ты думаешь, почему она не звонит?
- Ганька, ты дура что ли? Ей же покой нужен. Какой тут телефон может быть?
- Ну, да. А если нас не пустят?
- А мы все равно поедем.
- Только мне надо как-то синяк замазать.
- Не парься. Бейсболку какую-нибудь надвинешь на глаза, сверху капюшон от куртки – и нормально.
- Думаешь?
- У тебя фингал на пол-лица, глаз опух. Ни один тональник это не замажет.
- Всех людей на улице перепугаю, – Ганя впервые улыбнулась.
- А нефиг по улицам ходить не в то время, – засмеялась Лина. – И, кстати, на транспорте ездить тоже. А, мож, ты чемпионка мира по карате. И вообще это все дело двадцать пятое. Собирайся!
- Да, ты права. Я сейчас!
Ганя убежала в свою комнату переодеваться.
- Слушай, а, может, ты какое-то время поживешь у нас? – Лина подошла к пианино, откинула крышку, провела пальцем по клавишам. – А что? По-моему очень даже хорошая идея.
- Не знаю. Если честно, мне одной тут страшно. Я сегодня вообще не спала.
- За маму переживала?
- И за маму переживала, и прислушивалась. Знаешь, никогда не думала, что в ночи бывает столько разных звуков. У меня соседи за стенкой полночи с перерывом на перекур сексом занимались, у них ужасно кровать скрипела. У кого-то собака лаяла. Где-то маленький ребенок плакал… Слушай, – Ганя вышла, одетая в джемпер и джинсы, – как ты думаешь, наша история с похищениями уже закончилась?
- Думаю, да. Они получили, что хотели. Я сегодня ходила в банк.
- И?
- Камни украдены, а я даже не могу заявить в полицию.
- Почему?
- Тут такая история… – Лина рассказала о банковском договоре.
- Ничего себе! А как же тогда хранить драгоценности?
- Наверно, надо по описи сдавать в какое-то хранилище. Ну, или в суперсовременном сейфе дома держать.
- Да-а, иногда хорошо не быть богатым. Хоть из-за таких мелочей голова не болит. А то, представляешь, какой геморрой – антиквариат, картины, бриллианты и прочая фигня? Да еще постоянно надо думать, куда деньги вкладывать, чтобы они еще больше денег приносили. А потом р-раз – и покойник. И зачем была вся эта суета?
- Верно. Собралась? Пошли.
- Я бейсболку нашла. Посмотри, сильно видно лицо?
- А ты голову особо не поднимай, будто устала очень.
- Может, мне еще очки темные надеть?
- Не, очки только внимание будут привлекать. Тебе это надо? Кстати, что за больница?
- Мариинская. Где-то на Литейном.
Всю дорогу в автобусе и метро Ганя молчала. Лине показалось, что она все время порывалась что-то спросить, но в последний момент то ли не решалась, то ли передумывала. 
- Ну, и долго ты будешь смотреть загадочно на меня? – не выдержала Лина.
- Ты о чем?
- Да вид у тебя такой, словно ты спросить о чем-то хочешь.
- Хочу. У меня вообще вопросов много.
- Давай, а то у тебя глаза на лоб уже лезут от любопытства.
- Ты давно со Стасом?
- Нашла о чем спрашивать! – возмутилась Лина. – У тебя мама в больнице, а ты такую ерунду спрашиваешь.
- Это не ерунда, – Ганя махнула рукой, – совсем не ерунда. А ты знаешь, что мы с ним знакомы?
- Разумеется. Правда, я совсем недавно это узнала.
- И про наши отношения?
- Знаю.
- И тебя это не волнует?
- Слушай, – Лина резко остановилась, повернулась к подруге, – мне это без разницы! Мало ли, кто и с кем спал до меня! Когда мы познакомились со Стасом, он не знал, что мы – подруги. И вообще у нас с ним любовь и взаимопонимание.
- Ну, да, я заметила, какими глазами он смотрел на тебя, – вздохнула Ганя. – А у вас уже было?
- Что было? – не поняла Лина.
- Ну… это самое.
- Ты что, вообще с дуба порушилась – о таких вещах спрашивать?
- А что? Мы же всегда всем делились, – Ганя отвернулась. – Выходит, он тебе нравится.
- Да. И что с того?
- Ничего. Просто подумала, что, наверно, вот так и заканчивается дружба.
- Как «так»?
- Когда между подругами встает парень.
- Ганя, у тебя, похоже, в самом деле заскок произошел на нервной почве. Никто между нами не вставал. Насколько я знаю, вы со Стасом встречались всего пару месяцев и давно расстались.
- Ну и что? Как мы сможем с тобой дружить, зная, что обе с ним спали?
- Элементарно. Так, как-будто у одной этого вовсе не было.
- Думаешь, получится?
- Уверена.
- Надеешься, что встречаясь со мной, Стас не будет вспоминать, как мы… э-э…
- Не будет! – рубанула рукой по воздуху Лина. – Я постараюсь, чтобы о ваших «э-э» он забыл раз и навсегда.
- Злая ты.
- Ты сама эту тему подняла. Лучше бы подумала, что в полиции говорить.
- Линка, а, может, не пойдем в полицию? Ведь затаскают.
- Нет, моя дорогая, пойдем. И не просто пойдем, а через травмпункт, где напишут про твои побои. В отношении нас было совершено преступление. Это не шутки, не розыгрыш, понимаешь? Если все оставить безнаказанно, вслед за нами могут пострадать другие.
- Ну, да, ты, наверно, права.
Они долго блуждали по территории больницы в поисках нужного корпуса, но оказалось – зря. Мама Гани была в реанимации, а туда никого не пускали. Их успокоили, сказали, что состояние удовлетворительное, и через день-другой ее переведут в обычную палату, тогда можно будет навестить.
- Может, что-то принести? – не сдавалась Ганя.
- Ничего не надо.
- Я могла бы подежурить.
- В этом нет необходимости.
- А вы можете передать, что приходила дочь с подругой? – спросила Лина и протянула шоколадку. Медсестра – немолодая, с широким угреватым лицом, высоким накрахмаленным колпаком, надвинутом до бровей – вздохнула, засунула презент в карман.
- Хорошо, передам. Да не волнуйтесь вы так, все с вашей мамой хорошо будет. Она сама сообщит вам, когда можно придти.
- А по телефону с ней поговорить?
- Девушка! – повысила голос медсестра. – Это реанимация! Вот переведут ее, тогда и общайтесь на здоровье. Извините, мне пора.
Подруги потоптались, посмотрели вслед медсестре:
- Змеюка! – выдохнула Ганя.
- Она просто делает свою работу.
- Могла бы на секундочку пустить.
- Ты как ребенок, честное слово!
- Просто я переживаю за нее. Знаешь, Линка, после того, как отец нас бросил, я только через несколько лет осознала, что кроме мамы и тебя у меня никого нет.
- Ты отцу не звонила?
- Звонила, когда «скорая» уехала. Трубку взяла его жена, сказала, что это наши с мамой проблемы, и чтобы я больше ему не звонила.
- Вот сука! Ты же его дочь.
- Как видишь, некоторым это безразлично.
- Диктуй номер своего отца, – Лина вытащила телефон.
- Зачем?
- Диктуй, сказала! – набрав номер, она прокашлялась и уверенно заговорила. – Ян Витольдович, здравствуйте. Это Эвелина, подруга вашей дочери. Хочу вам сказать, что тетю Ирену сегодня ночью увезли в больницу с инфарктом. Гражина вам звонила, но ваша жена послала ее, причем, с вашего же телефона… Что? Она в реанимации… Да, передам. До свидания… Пуф!
- Что? – Ганя затрясла ее за руку. – Что он сказал?
- Сказал, что Ирена вряд ли захочет его увидеть, но он готов передать деньги и лекарства, оплатить самую лучшую палату или даже вообще перевести ее в частную клинику.
- Пусть подавится, – вдруг тихо сказала Ганя. – Ничего нам от него не надо.
- Знаешь, что? Засунь-ка свои обиды в задницу! Сейчас твоей маме нужен хороший уход, питание и все такое. У тебя есть деньги? Нет! Так пусть твой отец заплатит. Я считаю – это справедливо. Да и для его кармана не очень обременительно.
- А я так не считаю! Он нас предал!
- Гань, ты чего? – Лина притянула подругу, погладила по плечу. – Успокойся, ради Бога! Все будет нормально. А если хочешь, мы с тобой пойдем и заработаем эти деньги. Вот так!
- Да! – Ганя подняла лицо. Вид ее был таким несчастным, что Лина сама чуть не заревела. – Мы сами заработаем! Кстати, помнишь, я говорила, что мне предлагали подработку на промоакции?
- Ну… для промоакции у тебя вид критический, но я там смогу поработать. Идет?
- Идет! А я тогда поищу что-нибудь на удалёнку.
- Вот, видишь, как хорошо иметь две умные головы! – засмеялась Лина, и Ганя, вытерев слезы, улыбнулась, прерывисто вздохнула.
- Ну что, поехали в травмпункт?
- Подожди-ка, дай я тебя на мобильный сниму.
- Зачем?
- На всякий случай, для полиции.
- Не надо.
- Надо, Федя, надо.
Они ехали в приподнятом настроении, шутили и смеялись, не обращая внимания на настороженные взгляды пассажиров в сторону Гани.
- Сейчас быстренько зафиксируем побои, напишем заявление в полиции и к тебе за вещами. Поживешь у нас пока, – Лина посмотрела по сторонам. – Где же вход? Куча дверей и все заперты.
- А, вон, – махнула рукой Ганя, – похоже, с той стороны. Народищу-то! Может, не пойдем?
- Не, нам надо. Да-а, похоже, все в один день переломали руки-ноги. Может, нам в отдельный кабинет?
Пожилая женщина в несвежем халате, с трудом выдерживавшем натиск объемной груди, устало махнула рукой:
- Все в одну кучу. Паспорт давайте.
- А это надолго? – Ганя с ужасом смотрела на толпу человек в двадцать.
- Часа на три-четыре. Иногда и больше бывает, – равнодушно ответила та.
- А другие способы есть?
- Можете обратиться в полицию, они скажут, куда идти. Но, скорее всего, сюда направят.
- То есть нам все равно придется сюда приходить? – Лина озадаченно потерла нос и посмотрела на очередь.
- Возможно. Скорее всего.
- Ну, а если «скорее всего», какой смысл терять время? Правда, Ганя? Давайте свою бумажку.
Женщина хмыкнула, халат на ее груди затрещал.
- Пошли скорее, – Лина потянула подругу за руку, – а то того и гляди убьет пуговицей.
- Слушай, – зашептала Ганя, – а, может, мне в обморок упасть? Глядишь, без очереди пропустят.
- Имей совесть, все-таки тут люди с переломами и вывихами. Нет, давай уж по-честному ждать своего часа.
- Думаешь? – Ганя сняла бейсболку. – Ну, раз по-честному, так по-честному.
Оказалось, что из всей очереди пострадавших меньше половины, а все остальные – сочувствующие и сопровождающие. Однако от этого время ожидания не сократилось.
- Интересно, – пробурчала под нос Ганя, – тут всегда такой беспредел или нам очень повезло?
- А что вы хотите? – встрял дедок с костылями. Седой роскошный чуб придавал ему залихватский вид. – Один травмпункт на такой огромный район! Мы уже скока писали – и в здравотдел, и губернатору – результата ноль. А ведь сюда иногда людей на носилках приносят. О, как!
- Бред! Люди с травмами вынуждены столько времени сидеть в душном коридоре.
- Да-да, – закивал дедок. – А потом еще многих отправляют на рентген – вон, вторая очередь в кабинет наискосок, после этого со снимками снова к тому же врачу, и снова очередь. Недавно одной женщине стало плохо, так ей прямо сюда «скорую» вызывали. Думаете, кого-то это волнует?
- Да никого это не волнует! – возмутилась женщина средних лет с забинтованной рукой. – Наши чиновники в такие гадюшники не ходят. Им все по вызову делают. А пришли бы, постояли, как мы стоим – может, что-то и поменялось бы.
- Да ну, кончайте ерунду говорить, – дедок выпятил худую грудь, – кому это надо, кроме нас с вами? Никогда ничего не изменится. А всё, говорят, из-за того, что мы с вами мало налогов платим. Я, вот, недавно читал, что у депутатов зарплата в сто тридцать тыщ рубликов чистыми. Из какого, спрашивается, кармана? Да из нашего с вами! А за какие заслуги им такие блага да пенсии, что нам не снились? За то, что штаны протирают да дурацкие законы принимают? А, вон, сидит в кабинете дядька-врач уставший до усрачки – за пятнадцать тыщ на полторы ставки жилы рвет, на пенсию выйдет – хоть с голодухи подыхай. Он, мож, и рад бы в платную клинику пойти народ обдуривать, так ведь там блатных свежеенапеченных дохтуров полно. Не, прогнила система, совсем прогнила. Это люди у нас терпеливые слишком. В какой-нибудь Америке уже давно бы профсоюзы народ подняли. Ведь где это видано, чтоб человек – работяга, учительша, доктор, продавец – трудились всю жизнь за копейки, и потом доживали свой век в нищете? Вот вы мне скажите, что это за работа такая – депутат? Народный избранник? Так пусть он и получает, как народ, который вкалывает без продыху.
- Ну, ничего себе! Неуж, правда, такие деньщижи получают? – женщина потрясла замотанной рукой. – Вот дармоеды и рвутся к кормушке. Делать ничо не надо, а деньги лопатой гребешь да еще и пальцы врастопырку. Воровать надо меньше, тогда и на бесплатную медицину средства найдутся, и на достойную пенсию. Я, вот, столько лет проработала, и как, скажите, пожалуйста, как на эту пенсию жить-то? Зато миллиарды утекают в карманы богатеев и чинуш. Надо так: поймали чиновника на краже или взятке – конфискация имущества в доход государства, а ему самому секир башка, чтоб другим не повадно было.
- Этак мы с вами без чиновников и депутатов останемся, – засмеялся дедок. – А вообще я с вами согласен. Вон, недавно в газете писали – за пять тысяч рублей человека упекли в тюрьму, а тот, кто миллиардами ворует – ходит и в потолок плюет. Где это видано?
- Девушка, заходите же! – окликнул Ганю парень с ногой в гипсе. – Ваша очередь.
- Что, заслушались, красавицы? – подмигнул дедок. – Поди, никогда раньше не задумывались, по чем фунт лиха, и за что некоторым пряники бесплатно достаются?
Проводив подругу взглядом, Лина с любопытством вслушалась в разговор, но дедок с теткой стали обсуждать разные болячки. «Неужели в старости больше не о чем говорить, кроме как о лекарствах и болезнях, и мои бабули тоже вот так сидят и болтают с соседками о том, какие лучше капли или мазь при болях в суставах? Ведь пенсия – это столько свободного времени! Можно гулять, ходить в театры… Нет, театры, наверно, дорого. Ну, выставки всякие. В конце концов, можно придумать себе занятие для души… Наверно, все от человека зависит. Или я чего-то не понимаю? Может быть, дело в одиночестве? В том, что просто не с кем пойти?» – она посмотрела на сидящих рядом людей, но тем до нее не было дела.
Ганя вышла, помахивая бумажкой:
- Ну, все, теперь печать поставить – и дело в шляпе.
- А где эту печать ставят?
- Где-то в другом конце коридора. Только проход закрыт, придется через улицу идти.
- Ну, да. Почему-то я ничему не удивляюсь – все для удобства людей.
- Это ты так прикалываешься?
- Да нет, это я на полном серьезе. Кажется, у нас все для людей только в том случае, если эти люди из тех, – Лина кивнула на потолок.
- Вот же блин! – Ганя покрутила пальцем у виска. – Похоже, визит в травмпункт пробудил в твоих мозгах философа. Только зря ты это. Нам с тобой всех проблем человечества не решить.
- Ну, да, в своих бы разобраться. Хотя, с другой стороны, если бы каждый на своем месте на совесть делал то, что положено по должности, наверно, мы бы сейчас жили в процветающей стране, где депутат – это народный избранник, а не дояр своего народа.
- Линка, тебя и впрямь в философские дебри понесло. Будешь много на эту тему думать, можешь в психушке оказаться. Живешь своей жизнью и живи.
- Ну, да, моя хата с краю. Вот она, позиция равнодушных.
- Все, хорош тут оппозиционера изображать. Тебе о своем будущем думать надо, как замуж удачно выйти.
- Не хочу удачно, хочу по любви, но так, чтоб на всю жизнь.
- Думаешь, так бывает? – Ганя остановилась, посмотрела на Лину. – Вот скажи: у тебя много знакомых, у кого предки поженились один раз – и на всю жизнь, да еще и счастливы при этом?
- Не знаю, надо подумать. Но ведь хочется… Чего встала? Пошли, а то я уже замерзать начинаю.
- Угу, еще скажи, что в сказку верить хочется. Строишь-строишь свой воздушный замок, а потом придет какая-нибудь сволочь в мини-юбке, вильнет задницей, и кердык твоей жизни. И будут тебе реалии на обгаженных руинах семейной жизни, которую ты считала счастливой. Все, не хочу больше на эту тему говорить. Слушай, а, может, мы сначала за моими вещами сходим, отнесем к тебе, а потом уже в полицию пойдем?
- Давай так. Действительно, хрен его знает, сколько времени мы там проведем. Не думаю, что это будет быстро.
- Кстати, а про кражу из банковской ячейки будешь заявлять?
- А что там заявлять? У меня же нет доказательств, что я туда что-то положила.
- Ну, да, хорошая подстава. Черт, похолодало-то как!
До дома Гани подруги почти бежали. Лина то и дело оборачивалась, но за ними никто не шел. Вроде бы можно было успокоиться, однако, не получалось – тревога все нарастала и нарастала, превращаясь в предчувствие, сжимающее сердце.
- Не отставай, – Ганя зашла в подъезд. – Что ты все психуешь? Думаешь, наша история еще не закончилась?
- Не знаю. Не по себе мне как-то. Словно кто-то подсматривает.
- Ну тебя! – поежилась подруга. – У меня и без того поджилки трясутся. Иди лучше чайник поставь, а я пока соберусь.
Сняв куртку, Лина вышла на кухню. Посмотрев, не идет ли Ганя, набрала номер Стаса. Казалось, с момента их расставания прошла целая вечность. «А ведь он даже не поинтересовался, как я, что со мной… – раздражение нарастало с каждым длинным гудком. – Мог бы утром со своим Горохом прогуляться до моего подъезда, покараулить. Или вообще зайти, спросить как дела».
- Алло.
- Стас… – его голос прозвучал так неожиданно, что она растерялась. – Привет. Я хотела сказать, что восстановила номер.
- Ну, наконец-то ты позвонила! – Лина услышала сердитые нотки и… обрадовалась. – Ты где?
- Я сейчас у Гани, – перескакивая с одного на другое, она рассказала обо всем, что произошло утром. Стас молчал. – Эй, ты не уснул?
- Значит, делаем так. Гражина собирает вещи, вы идете к тебе и ждете меня.
- Зачем?
- Разве ты не хочешь меня видеть? Нет, правда, не хочешь? Лично я уже соскучился, – Стас улыбнулся, но Лине почудилась недоговоренность в его словах.
- Не говори ерунды.
- Вот и отлично. Я приду, и мы все обсудим. Только прошу: пожалуйста, из дома никуда!
- Да поняла я.
- В прошлый раз ты тоже, вроде, поняла. А чем закончилось?
- Ну, все же обошлось.
- Лина, это слишком серьезно, чтобы так легкомысленно относиться к тому, что произошло.
- Ладно, даю честное слово, что мы с Ганей будем сидеть, как мышки и не высунем из норки свои носики.
- Веселишься? А зря. Вы для преступников – ненужные свидетели. Это ты понимаешь? Так что игры закончились. Все, до встречи.
Положив телефон в карман, она задумалась. Что-то во всей этой истории не срасталось. Вроде, каждый пазл на своем месте, а картинка не получалась. Забыв про чайник, Лина стояла у окна, прокручивая в голове эпизод за эпизодом снова и снова. Это походило на бег по кругу с тем же результатом. Казалось – еще мгновение, и все прояснится, как черно-белый снимок в кювете старого фотографа. Но прозрение не наступило.
- А где чай? – Ганя тронула подругу за плечо, та от неожиданности отшатнулась, больно ударившись о подоконник.
- Слушай, давай чай у меня попьем.
- Ладно. Я сейчас перекрою воду, и можно двигаться.

Ганя раскладывала вещи в комнате Лины. Та вошла с подносом:
- Ну, вот и обещанный чай. Бутерброды делаем каждый сам себе.
Составив все на журнальный стол, Лина выпрямилась, взглянула на подругу. Та стояла, прижавшись к стене, растопыренные пальцы, казалось, прилипли к обоям. На белом от ужаса лице тряслись бескровно-синюшные губы.
- Юра… – глядя за спину подруги, как безумная шептала она. – Юра… 



(продолжение http://www.proza.ru/2016/03/25/833  )


Рецензии