Застенчивая Мимоза Роман 3-09

Застенчивая Мимоза Роман 3-09

III. Прекрасный медовый месяц
9. «Любовь даётся лишь одна...»

«Любовь даётся лишь одна...»
И ты старайся удержать её,
Конечно, трудно в первый год,
Но ты вытерпишь ради любви...
И постепенно ты живёшь...
И притираешься мгновенно...
Ты льнёшь к нему, давая любовь...
И получаешь всё обратно...
А надо притираться семь лет...
Кто осилит прожить это время...
Так и проживёт в согласии тот,
И семьдесят, и больше, любя...

      Так думала я, когда легла. Нужно вытерпеть, а
как же было, когда шла война? Как жёны тер-
пели и ожидали мужей? Но всё же чувствую, что мне необхо-
димы каждый день... любовь, сближение... может быть, при-
выкла к нему, к его ласкам и ночным недосыпанием. Я встала
и начала искать порнографическую кассету, во-первых, не
досмотрела фильм и он выключился. Мне очень хотелось
узнать конец, останется ли молодая героиня в картине с этим
пожилым человеком? Который насиловал её. Фильм просмо-
трела наполовину и почувствовала, что тоже мокрая, неуже-
ли, смотря на них, я почувствовала?.. Потом, почему-то меня
обдало холодным потом. Я встала, пошла в ванную комнату
подмыться. Просто текла, вначале даже подумала, что это
менструация. Но убедилась, что не кровит... а...
И тут я вспомнила о письме, подбежала к столу и взяла
его в руки, прочитала опять: «До свидания, Мимоза, ты была
ночью восхитительна!» «Как понимать эти слова? Неужели
я допустила нечто большее или же он?» – в таких мыслях я
уснула.
Всю ночь мне снились кошмарные сны, а утром, как обыч-
но, включаю радио, чтобы сделать зарядку, а перед зарядкой
как разминка – моя песня, потом на другой волне – опять
моя песня. Я быстро сделала зарядку, слегка перекусила и
побежала в консерваторию. Настроение отличное!
Снова всё прошло как по маслу, и я уже бегу к репетитору
Майе Александровне. Она меня приняла с восторгом:
– Мимоза, по всем радиостанциям звучит твоя песня и
гремит уже и фамилия, и имя!
– Вы правы, это ваш племянник Павел подсуетился, он не
взял ничего за работу, но напросился на ресторан!
Она покачала головой.
– Узнаю; своего племянника, он может закрутить голову
молодым девицам, смотри, ты не попадайся ему на крючок.
– Он же немолодой?
– Как немолодой, он с твоим Файвелем учился в одном
классе, ему тоже будет 32 года.
Я была удивлена, это его бородка и усы делали намного
старше, и я об этом сказала.
Мы с ней занимались два часа, потом она меня всё же
оставила опять на чай, и мы ещё с ней просидели час, раз-
говаривая...
Она жила одиноко, давно у неё не было мужа, а детей не
было никогда. Она души не чаяла в своём племяннике Пав-
ле. Многое ему прощала, считая его ещё ребёнком. Он пока
не был женат, как я поняла по её словам. Но публичность и
его карьера закружили ему голову. И он менял партнёрш как
перчатки. Она рассказывала увлекательно, ей нужно было
с кем-то наговориться, и мне же некуда спешить. Я внима-
тельно слушала и удивлялась, никогда она так откровенно
мне ничего не рассказывала. Потом, поблагодарив её за го-
степриимство, я поехала домой.
«Прошлую ночь не выспалась, может, сегодня усну», –
думала я, пока ехала в метро. Но, проходя мимо магазина,
решила купить кое-что из продуктов, хотя бы на завтрак.
Когда зашла туда, услышала, что по радио крутят мою пес-
ню, звучит моя мелодия.
Наверно, я загордилась или же заболела звёздной болез-
нью. Я во всё горло хотела кричать, что это моя песня! Я по-
нимала, что только влюблённый мог бы так нежно создать
или же написать её. Я купила всё, что мне было необходи-
мо, и пошла к дому. Хотя мне хотелось идти в ботанический
сад, а не домой. Слишком интимное воспоминание связано
с ним, и меня туда тянуло, я понимала, что мы там переш-
ли границу поведения в общественном месте. Когда-то я не
подпускала его поцеловать себя на улице, делала ему заме-
чание, а там наша страсть полностью нас раскрепостила...
до невозможного говорить об этом вслух. И если бы мне
когда-нибудь, кто-нибудь сказал, что это будет со мной, я бы
не поверила.
Я зашла в квартиру, впервые она напоминала мне ко-
рабль, где много окон, а за ними вода, я не могу выйти даже
на палубу. Я стала себя ненавидеть за это, за свои быстрые
перемены, неужели всё это сделала со мной любовь? А мо-
жет, во мне нутро, засеянное отцом, которого я никогда не
видела. А сейчас хотелось бы посмотреть в его глаза и ска-
зать, что я о нём думаю.
Думаю так, возмущаюсь, а ноги сами ведут в спальню. Я
опять потянулась к ящику, где лежали кассеты, вчера после
неё лишь смогла уснуть. Неужели он мне специально оста-
вил, нужно покопаться, может, там ещё есть. И моё пред-
чувствие меня не подвело. Я достаю кассеты, а рядом было
что-то в целлофановом чёрном пакете. Меня раздирало лю-
бопытство, что же это могло там быть? Как будто бы ничего
раньше здесь не лежало. Неужели он что-то купил и забыл
мне показать? Я была аккуратистка, знала всё, где и что у
нас лежит. И я осмелилась открыть, ведь он мне говорил: «У
нас не должно быть секретов». Первое, что заметила, – это
опять лист из его блокнота, записка:
«Мимоза! Дорогая любовь моя, если ты нашла этот па-
кет, тебе, видно, трудно и одиноко по ночам, не стесняйся,
каждая вторая жена служащего дальнего плавания это име-
ет. Ведь мужей иногда нет годами».
«А раньше я об этом даже не подумала», – мысленно от-
ветила я на его записку. «Это не игрушка, но будь осторож-
на, немного намочи перед употреблением и вспоминай мою
любовь и секс».
Он заинтриговал меня. Я открываю второй кулёк... а там
ДИЛДО – заменитель мужского полового органа, силико-
новый, хорошего размера, как настоящий, как будто воз-
буждён. Я потрогала рукой: нежный материал, идеальной
формы, очень схож с настоящим пенисом. И положила его
ближе к своей подушке. Я не думаю, что он мне понадо-
бится! И откуда мне знать, что и как надо? Раз он мне это
предлагает, значит, так у всех! Я направилась в ванную ком-
нату. Телевизор вовсю озвучивал визг и вздохи порнографи-
ческого фильма. Я была готова один раз... забыв, что рядом
игрушка и можно ею воспользоваться. Но фильм продол-
жался. Я всё же взялась за ДИЛДО, немного, как бы играя,
и не заметила, как моя рука направляет его. Я привстала и
села, чтобы мне было удобно использовать его. О господи,
неужели я так темпераментна и это заметил Файвель, иначе
бы не оставил мне эту игрушку?! Но, когда заметила, что
мне полегчало, я заснула глубоким сном, даже не выклю-
чив телевизор. А он отключился сам ночью, видно, Файвель
установил на определённое время.
Утром как будто в хорошем настроении побежала я опять
в консерваторию, потом – к репетитору, ходила по городу
Одесса, меня не тянуло домой, словно за ночь я получила
заряд энергии.
И так продолжалось целую неделю. Как только я входила
в спальню, то возбуждалась, включала видеокассету и уме-
ло пользовалась этим, даже иногда садилась на ДИЛДО, до-
водя себя до кипения.
Цветы по-прежнему приходили от Файвеля каждую суб-
боту и зарплата тоже. Письма все получила сразу, потом ста-
ли приходить регулярно, и каждое письмо я перечитывала
перед сном дважды, я знала, каждую запятую уже наизусть,
чуть ли не целовала их.
В начале октября он обещал приехать, но его не было.
Вдруг в пятницу я получаю телеграмму, чтобы выехала в
аэропорт Одессы, там будут билеты туда и обратно на моё
имя до Новороссийска. Он там же указал гостиницу, если не
получится встретить. Я посмотрела в словарь: Новороссий-
ский морской торговый порт – один из крупнейших портов
Чёрного моря! Значит, рядом, но он не смог вырваться. По-
чему нет? Я поеду на встречу с мужем... здесь ничего такого
нет. В телеграмме всё было так подробно.
У меня оставалось достаточно времени собраться. Зара-
нее вызвать такси и позвонить в консерваторию, что пропу-
щу пару занятий в понедельник и во вторник.
Я мчалась на встречу с любимым. Он же успел встретить
меня в аэропорту и повёз прямо в гостиницу.
Что с нами? Неужели любовь и секс – одно целое, мне с
ним хорошо, но в постели я забываю обо всём.
В нашем номере был накрыт красивый стол. Также стоял
букет цветов в вазе и две бутылки мускатного шампанского.
Я была удивлена, что не было коньяка, но лишь спросила:
– Ты меня хочешь снова напоить?
– Мне хорошо с тобой, когда ты навеселе!
Мы пообедали, я пила шампанское, он лишь пригубил.
Мы соединились в любви, к этому стремились ещё во время
обеда. Нам ничего не надо вообще, мы лишь об этом мечта-
ли вдвоём. Успокоившись, он всё же спросил:
– Ты увидела мой подарок в чёрном целлофане в спальне.
– Да! Заметила! Но быть с тобой мне лучше.
Он улыбнулся...
– Нашла, с чём сравнивать, но на безрыбье и рак рыба.
Тут я улыбнулась.
– Мне с ним было просто удобно, комфортно, он всё де-
лал за меня.
Прошёл час нашей любви, Файвель встал, оделся и ска-
зал, что должен вернуться на пароход, но приедет опять. И
я сидела как в клетке и ожидала его появления, хотя бы на
час, чтобы продлить наши сливания, они были такими люб-
веобильными, что ради них я могла бы сидеть и ожидать его
всю жизнь, вечность.
А во вторник он меня провёл до аэропорта, опять с боль-
шим букетом цветов.
– До свиданья, увидимся ещё... до бракосочетания, я тебе
сообщу, когда и где... Мимоза, любовь моя!