Живое дыхание

ВЯЧЕСЛАВ ГОНТАРЬ - http://www.proza.ru/avtor/bynthtcyj - ПЯТОЕ МЕСТО В 67-М КОНКУРСЕ ДЛЯ НОВЫХ АВТОРОВ МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ

      Они любили друг друга. Любили нежно и страстно. Полюбили внезапно и надолго, не понимая, отчего и за что, а просто за все сразу. И не потому, что чего-то хорошего или более важного в другом было больше, а плохого меньше. Всего было предостаточно. Но только без любого: важного или неважного, хорошего или плохого они просто не могли обходиться. Потому и были всегда рядом. А когда их тела расставались, то чувства ещё больше сближались в мыслях и ощущениях. Они любили быть вместе в работе и на отдыхе, любили общие дела и игры. Они любили друг друга всегда и везде. Но этот ледяной холод, который появился внезапно и разъединил их, – беспощаден и неумолим.
     Она лежала ничком. Он лежал, сжавшись в комок, и думал: «Как быть?»
     Оба прежде не верили, что такое может случиться с ними.
     А в этой жизни бывает всякое. Случаются встречи и разлуки, приходят радости и огорчения, увлечения и отрезвления, страсть и равнодушие, счастье и горе, жаркая любовь и лёд её разрушающий.
     Она задыхалась от случившегося. Он стонал от безысходности. Однако они по-прежнему были рядом. Но этот сковывающий, всепроникающий холод, разлучил их. Он не давал приблизиться друг к другу. Остывающее сознание теряло надежду.
     Всего лишь какой-то час назад он заботливо поправлял ремешки её одежды, настраивал крепления, подгонял очки. А теперь в десятке метров от её неподвижного тела не может чем-то помочь, бессилен что-то предпринять.
     Ни звука, ни шороха, ни единого движения.
     Он вспомнил, как накануне увлечённо готовился к выходу, всё до мелочей продумал и перепроверил. И удобство, и надёжность, и даже вид её экипировки были важны для него. Но главное – надёжность!
     Врачи настораживали: физическая нагрузка и высокогорье могли оказаться опасными для здоровья девушки. Но та легкомысленно не верила этому, а он рассудительно решил подстраховаться и в виде ранца приспособил к своей спине кислородную подушку. Она ничуть не мешала, когда они, смеясь и задыхаясь от потока воздуха и восторга, неслись к подножью снежного склона. Разгорячённые тела и клокочущие сердца, пылающие чувства и ликующие возгласы, взмывающая серебристая пыль, – всё смешалось в одно огромное облако счастья. Никто не мог подумать, что вдруг бесстрастный немой холод поглотит и разлучит их.
     Так бывает часто: холод лукавства, наледь недоверия или обжигающий лёд измены вдруг обмораживают любящие сердца на год, на два или навсегда. Лавина боли обрушивается на беспомощное сознание, которое готово умереть от безысходности.
     Снежная лавина, что обрушилась на них и стиснула каждую косточку и каждый нерв, обрекала на вечную разлуку.
     Его согбенное тело затекло. Кисть правой руки оказалась под локтем левой. Перчатки не было, её сорвал ремешок лыжной палки. Тело было сковано плотным снегом, и даже вдохнуть полной грудью не представлялось возможным. Пальцы начинали замерзать, он попробовал ими шевелить. Снег под телом не был так плотен, как над ним. Пальцы кисти имели возможность двигаться. Шевеля ими, он ощутил жёсткий предмет. Это был наконечник кислородной подушки. Не с первого раза замёрзшие пальцы смогли открыть штуцер. Кислород с шипением устремился наружу. Стало легко дышать. Сознание прояснилось надеждой и верой в спасение. Над спиной образовалась полость, которая расковала тело. Поджатыми руками смог пошевелить.
     Началась интенсивная борьба со снегом за жизненное пространство. Двигались плечи, шевелилась голова, сгибались и разгибались ноги. Он не различал где низ, где верх, но был уверен, что верх над головой. Именно туда и стремилось вырваться его тело. Глаза стали различать свет – бледный, едва заметный, который шёл сверху. Значит, он не ошибся. Не верилось, что эта огромная масса снега из пышных снежинок, которая охватила его тело, вмиг превратилась в монолит земной тверди. Но так было. Требовались большие усилия всех мышц, чтобы продвигаться на сантиметры. Это удавалось.
     Через целую вечность времени и неимоверную тяжесть бесконечной толщи снега он, совсем обессиленный, вырвался наружу. Внизу сияла пустынная серебристая гладь. Вверху он увидел четыре полоски от лыж. Обрыв лыжни показывал, что лыжники оказались у самого верха лавины, а её основная масса сошла гораздо ниже, опередив их стремительный спуск.
     Когда они мчались вниз, Анна находилась чуть позади и слева. Сергей попытался осмотреть предполагаемое место. Солнце ослепило глаза. Прикрыв их от острых слепящих лучей козырьком ладони, он вдруг заметил алую вешку. То была одна из лыжных палок, которые Сергей купил любимой. Этот цвет прекрасно сочетался с ярко-синим цветом её лыжного костюма.
     Юноша бросился к сияющему маячку. Не чувствуя холода и усталости, голыми руками, будто крот, ни на мгновение не останавливаясь, рыл и рыл. Добравшись до основания палки, он дёрнул за неё, но та, словно вросла в снежные недра, ничуть не поддалась. Заметив ткань синей перчатки, он понял, что палка зажата в кисти Анны и охвачена ремешком. Тугой снег, слившись с телом, жёстко стиснул его. Сергей уже не рыл, а соскребал наледь с костюма. И вот тело удалось расчистить и перевернуть. За ворот, в уши и нос набилась белая масса. Юноша аккуратно очистил их, стёр снежинки с ресниц. Они не реагировали. Не дышала грудь. Заледеневшие пальцы не могли ощутить пульс, но слабое тепло шеи он всё-таки почувствовал.
     Сергей прильнул к лицу и начал вдыхать в её рот своё дыхание. Одышка сбивала ритм, но юноша боялся потерять драгоценные секунды жизни. Он боялся потерять её. Он боялся потерять всё!
     Кто-то назвал этот метод искусственного дыхания – «рот в рот», и только сейчас   Сергей осознал, насколько неправильно это название. Губы в губы – и никак иначе. Только слияние этих губ сможет передать жизненное дыхание одного другому.
     Так когда-то влюблённый царевич оживил спящую красавицу. А какой-то романтик переиначил спасение в сказку.
     Эта «неуместная» мысль промелькнула в сознании. Очень хотелось поверить в сказочный исход.
     – Аннушка, ты чувствуешь меня, слышишь?! Боже праведный, дай ей силы, не отнимай, оживи!
     Не успевая отдышаться, он глубоко вбирал холодный воздух и до последней капли отдавал его в тело своей любимой. Снова и снова, глубоко-глубоко.
     ...Веки вздрогнули. Не заметив этого, Сергей очередной раз припал к губам. Они вдруг разжались, и кончик тёплого языка обжёг рот спасителя. От неожиданности тот отпрянул. Ожившие глаза Анны недоуменно, но ласково смотрели на него.
     – Мне это не снится? – спросила она чуть слышно.
     – Нет. Уже нет.
     Его «спящая красавица» ожила!
     Онемевшая рука, на которую облокотился, не удержала, и Сергей, обессилив, упал рядом.
     – Что это было? – вновь спросила она.
     – Искусственное дыхание «губы в губы», – прошептал задыхаясь.
     – Нет, Серёжка, – улыбнулась «сказочная красавица», – это поцелуй в поцелуй.
     Глубоко вздохнула и добавила:
     – И вовсе не искусственное. Дай ещё один глоточек живого дыхания.
     Сергей повернул лицо возлюбленной к себе и прильнул к её губам.
     Они дышали губы в губы, поцелуй в поцелуй. Их жизнь продолжалась, как и любовь, которая не сможет умереть, пока живое дыхание будет передаваться от сердца к сердцу.