Глава 20

Кони неслись ровно столько, сколько было у них на то сил. Ощутив, что ещё совсем немного, и они свалятся замертво, прокуратор скомандовал всадникам остановить животных и дать им возможность отдохнуть. Содом теперь уже вовсе исчез за горизонтом, и только ужасное зарево от титанического пожара в небе теперь напоминало о его былом существовании.
Тем временем уже начало приближаться утро. На востоке появилось другое зарево, - признак восходящего солнца, - и римляне в большом удивлении сравнивали масштабы теперь уже двух огненных всполохов: на юге и на востоке. Казалось, что вот-вот из-за горизонта взойдут сразу два солнца. Поражённые всем пережитым за последние сутки, легионеры могли только стоять и молча наблюдать за чудесами, творящимися вокруг, без особого желания как-то объяснять их для себя или, тем более, делать из них какие-то выводы. Только ужас, охвативший их от того, как на их глазах был уничтожен Содом, терзал сейчас их разум и сердце, хотя никого из них нельзя было упрекнуть в трусости.
- Я вижу какую-то деревню или город! – воскликнул вдруг Понтий Пилат, показывая на север, где в сумерках раннего утра действительно теперь можно было разглядеть здания поселения, расположенного между пустынными холмами.
Это прибавило римлянам надежды и сил, но один из них вдруг засомневался:
- Ион говорил, что на север нет никаких поселений на многие дни пути! Получается, что он нас обманывал?
- Не похож он был на обманщика, - покачал головой Пилат, продолжая всматриваться вдаль, - но это, определённо, какая-то деревня, я вижу очертания невысоких зданий. Сейчас станет светлее, и их будет видно совсем хорошо.
Вскоре солнце начало показывать свой край, и всполохи на юге в его ярких лучах стали казаться всё менее заметными, пока только чёрный смрад, сгустившийся вдоль всего южного горизонта, будто оттуда надвигалась страшная буря, не стал последним доказательством произошедшей недавно катастрофы, устроенной богами в Содоме.
- У нас нет другого пути, кроме как в это поселение, - сказал прокуратор, когда реальность деревни больше не могла подвергаться сомнениям.
- Вот только, кто живёт в ней, и как нас там примут? – спросил один из всадников.
- А вот и посмотрим! – ответил Пилат, взбираясь на коня.

Удивительное дело, но как только римляне поскакали в сторону поселения, солнце начало взлетать по небу с такой невероятной скоростью, будто это был пузырь воздуха, поднимающийся со дна озера. Складывалось такое впечатление, что всадники прямо таки вытаскивали его за собой из-за края земли. К тому моменту, когда они преодолели половину пути, солнце уже поднялось в зенит, а к тому времени, как они оказались почти на окраине деревни, оно уже готовилось к своему закату, будто скакали они не какой-то час, целый день! Они видели это чудо, но даже не хотели обсуждать эту странность, ибо никаких объяснений быть тут не могло, поэтому соблюдали суровое молчание, лишь ожидая теперь, что с ними приключится дальше.
- Вам эта деревня ничего не напоминает? – спросил Понтий Пилат, когда все здания можно было уже довольно хорошо рассмотреть.
Всадники не ничего узнали, но взгляд прокуратора уже внимательно изучал крышу одного из строений, очень сильно напоминавшую ему синагогу, именно ту, что видел он в Аримафее. Неужели каким-то чудесным образом они всё-таки смогли вернуться назад?
И это, действительно, оказалась Аримафея! Как только они попали в деревню, прокуратор сразу узнал ту улицу, по которой въезжали они позавчера, прискакав сюда из Иерусалима. Люди, что попались им навстречу, говорили на арамейском языке и выглядели как обыкновенные евреи, показавшиеся теперь Понтию Пилату такими родными и приветливыми! Подгоняемые радостными чувствами и невероятным облегчением в душе, римляне ускорили бег лошадей, вместе с тем ускорив и движение солнца. И вот, когда они достигли площади, на которой находилась синагога, уже наступил вечер, ровно такой же, как и позавчера. Каково же было удивление Понтия Пилата, когда он увидел картину, точь-в-точь повторяющую то, что они наблюдали при первом въезде в Аримафею: Иешуа на ступенях синагоги, дети возле него и толпа людей, заполнившая площадь, внимательно слушающая его проповедь.
- Узнаёте? – обрадовано спросил он всадников, но те отрицательно покачали головами, - вы что, забыли всё?
Солдаты только пожали плечами, и Понтий Пилат, ощутив привкус тревоги в своих ощущениях, спросил их:
- А Содом-то хотя бы помните?
- Какой Содом? – удивился один из легионеров.
Второй же и вовсе воскликнул во весь голос:
- Содома нет уже тысячу лет, прокуратор! Или мы не понимаем, что ты имеешь в виду?
Понтий Пилат, уже начинающий привыкать ко всем этим чудесам, обернулся назад, где ещё недавно над горизонтом висели страшные чёрные и неестественные клубы дыма, но теперь небо на юге было чистым и прозрачным. В очень мрачном настроении он слез с коня и пошёл в направлении того места, где сидел Иешуа.
- Радуйся, Аримафея! К тебе пожаловали важные гости! – услышал прокуратор уже второй раз это приветствие мессии, и его стала обуревать невероятной силы злоба и ненависть к этому человеку.
За пару шагов от него Понтий Пилат вытащил из ножен свой гладий, подошёл к Иешуа вплотную, с ходу ударил его в грудь ногой, отчего мессия тут же повалился на землю, и, опустившись на одно колено, дрожащей от распирающей его ярости рукой направил остриё меча прямо в горло поверженному.
Площадь ахнула, и люди, повскакивали со своих мест, не зная как реагировать на такое агрессивное появление римских всадников. И только один из детей, что были рядом с Иешуа, неожиданно для прокуратора, повис на его руке, держащей меч, и закричал на всю площадь тонким и жалобным голосом, полным страха и мольбы:
- Не трогай его, не трогай его! Не убивай Иешуа!
Прокуратор грубо и сильно рванул рукой, отчего ребёнок отлетел в сторону и распластался на пыльной земле, продолжая плакать и кричать. Но этот бросок вдруг отнял у Пилата часть его ярости, и теперь он уже не собирался казнить мессию, как это было всего секунду назад. Плач ребёнка спас Иешуа в буквальном смысле слова.
- Собирайся, колдун! Мы возвращаемся в Иерусалим, где я из тебя отбивное мясо сделаю! – прорычал он в лицо мессии, параллельно пытаясь затушить свою ярость как можно сильнее, чтобы рука вдруг не дрогнула, и он не разделался с этим ненавистным евреем прямо тут, на глазах у всех жителей Аримафеи.
- А ты опять тайно, или мне нужно называть тебя прокуратором? – задал почти шёпотом неожиданный вопрос Иешуа.
- Тайно! – немного подумав, процедил сквозь зубы Понтий Пилат.
- Тогда отпусти меня, а то тебе придётся как-то объяснять всё это им, - мессия показал на обескураженных происходящим жителей, наблюдавших за этой неожиданной и ничем не обоснованной расправой со стороны римских легионеров.
Прокуратор выдержав небольшую паузу, наконец осознал смысл этих слов, и слез с мессии, дав ему возможность встать на ноги.
- Успокойся, прошу тебя, римлянин! – сказал Иешуа, - ничего страшного не произошло, ты всего лишь узнал правду. За это ты хочешь теперь казнить меня?
- Я удивляюсь, что Аримафея до сих пор не пылает в огне! – ответил ему Пилат, – не знаю, почему этого до сих пор не произошло, ибо в Иерусалиме уже давно должны были поднять тревогу и отправить сюда отряд на мои поиски! Ты понимаешь, несчастный, какой страшной опасности ты подверг всех жителей этой деревни? Подумай, что было бы, если бы отряд пришёл и не нашёл меня здесь, и никто не смог бы ответить, где я?
- Этого и не должно было произойти! И нет никакой паники в твоём дворце, - сказав это, Иешуа повернулся к толпе и спросил у неё, - какой сегодня день, добрые люди?
Некоторые из собравшихся на площади осмелились ответить и назвали тот самый день, в который римляне выехали из Иерусалима.
- Как такое может быть? – спросил Понтий Пилат, подозревая, что все жители вступили в сговор, навязанный им мессией.
- А как может быть такое, что ты побывал в Содоме, которого уже давным давно нет, вернулся сюда, и всё это произошло всего за одни сутки? Я же тебе сказал, что времени нет, ты что забыл? Успокойся, повторяю тебе! Для всех ты приехал сюда впервые, кстати, для твоих воинов тоже. Так зачем удивлять людей? Не лучше ли поговорить спокойно и поужинать заодно, обсудить всё и сделать правильные выводы?
- Поужинать? – Понтий Пилат готов был вцепиться зубами в горло Иешуа, - я уже дважды сидел за одним столом с тобой, и оба раза это заканчивалось, мягко говоря, неприятно!
Иешуа пожал плечами, показывая тем самым, что он не очень понимает причин беспокойства, и предложил:
- Садитесь пока туда, где вы сидели в прошлый раз! А я закончу проповедь, чтобы у людей не осталось в голове воспоминаний о только что происшедшем. А затем мы сможем поговорить с тобой как тебе угодно, и сколько тебе угодно.
Поражённый своей собственной сговорчивостью, прокуратор дал всадникам знак спешиться и отправился с ними в дальнюю часть площади, усевшись на уже знакомое место. Однако, проделывая всё это, он показал Иешуа кулак, мол, даже не пытайся уйти от моего наказания теперь, проклятый колдун!
- Что ж, добрые люди! Всё хорошо, мы разобрались с этим недоразумением, и теперь мы можем продолжить наше занятие. Напомните мне, что вы у меня спросили в последний раз?
- Мы спрашивали тебя про Каина и Авеля!
- Ах, ну да… Так за что же убил Каин своего брата?
- В писании сказано, что он погубил его из-за своей зависти к нему.
- Верно! Но не только из-за зависти, но и из ревности! Однако, как мало я вижу людей, которые внимательно и вдумчиво изучали Тору! Неужели вы не заметили главного?
- Что же есть главное? Открой нам газа! Просвети нас, равви! – запричитала площадь.
- Главное – это причина, по которой Каин возненавидел своего брата. Как вы знаете, Каин был земледельцем и принёс в жертву зерно, а Авель был пастухом, и пожертвовал ягнёнка. И тогда бог отверг жертву Каина, но принял её от Авеля. В чём же была истинная причина такого разного отношения бога к их жертвам?
- Каин принёс не кровавую жертву! – предположил кто-то.
- Верно! – воскликнул Иешуа, высоко подняв руку с выставленным указательным пальцем, - всё дело было в крови! Но разве не одинаково тяжело трудились братья, чтобы потом принести свои жертвенные дары, разве кто-то из них потратил меньше сил и времени на то, чтобы вырастить зерно или животных? Кто скажет сейчас, что труд земледельца легче, чем труд пастуха, и что ценность их работы в чём-то отличается? Разве не одинаково ставим мы на стол хлеб, мясо и виноград, когда садимся обедать? Разве не одинаково вкусными считаем мы и то, и другое?
- Нас учат с древних пор, что жертвы должны быть кровавыми!
- И это верно! Вас учат так! Но вот я и спрашиваю: а почему? Нельзя оправдывать братоубийство, совершённое Каином, но нельзя и забывать про то недоумение, с которым столкнулся он, когда его жертва, принесённая от всей души богу, была вдруг отвергнута тем без всяких объяснений! Жажда богом крови – вот, что стало истинной и первоначальной причиной гибели Авеля! И теперь, по прошествии бесчисленного количества веков, все иудеи по-прежнему приносят свои кровавые жертвы Яхве, даже не задумываясь над тем, что ими незаметно для них самих движет эта ужасная история про убийство брата братом! Как извечное назидание, как бессмертное напоминание о том, что богу не нужны ваши жертвы, если они не обагрены кровью! Что же это за бог, спрашиваю я вас? А теперь вспомните про ессеев, которых и ныне не пускают в храмы, потому что они, как тот самый Каин, продолжают приносить к жертвенникам свои растительные дары, будто отвергая вовсе эту поучительную историю, рассказанную людям самим богом. Если мы говорим, что бог – отец наш, то разве не должен он любить всех нас одинаково, вне зависимости от того, кто есть гончар, кто - земледелец, а кто - пастух? Разве вы любите одного из своих сыновей меньше другого только лишь потому, что чьё-то ремесло из них никак не связано с кровью? Неужели для того, чтобы стать любимым сыном, нужно непременно обагрить свои руки по локоть в крови, и никак иначе вам не добиться расположения своего отца? Что это за ужасные намёки содержатся в писании, которое все вы почитаете, и почему вы беспрекословно слушаете фарисеев, не пытаясь самостоятельно задать себе этот простой вопрос: неужели мой бог – жестокий, бессердечный и неумолимый кровопийца?!
Площадь затихла, испытывая неподдельный ужас от только что услышанного. С таким богохульством им ещё никогда не приходилось сталкиваться. Но тут повисшую над толпой тишину разрезал крик одного из детей, что кружились вокруг Иешуа:
- Наш бог – не кровопийца! Нам не нужен такой бог! Мы хотим такого же бога, как Иешуа! Дайте нам такого бога! Наш бог – не кровопийца!
- Истинно говорю вам, люди добрые, - сказал мессия, подхватив его на руки, и подняв над толпой, - вы не сможете войти в царствие отца вашего, пока не станете, как этот ребёнок! Вы же все, когда станете однажды приносить меня в жертву своему Яхве, когда будете истязать меня и убивать меня, вспомните сей завет мой вам: вот вам хлеб, ешьте его, ибо это – плоть моя, и вот вам виноградный сок, пейте его, ибо это – кровь моя! И если вы исполните этот завет, то больше никогда не узнает земля, что такое братоубийство!
- Ты призываешь нас отказаться от обычаев, которые дали нам наши предки? – выкрикнул кто-то недовольным тоном из толпы.
- Давайте поговорим о предках! – согласился мессия, - раз вышло так, что из двух братьев остался в живых только один, значит, вы должны понимать, что все вы происходите от рода Каина! И беда ваша в том, что уходя своими корнями к обманутому и не ведавшему, что он творит, братоубийце, вы не и задумываетесь о том, откуда же вообще взялась в голове Каина эта мысль – убить? Ведь никто до него на земле ещё не совершал такого ужасного поступка! Откуда взялось у него такое желание, и откуда он узнал о том, что такое убийство, и как его совершить?
- Всё дело в плоде древа познания добра и зла, что съели в раю Адам и Ева!
- Вы думаете, что дело в яблоке? – спросил загадочным тоном Иешуа.
- Так говорится в писании!
- Оно говорит вам не всю правду! Точнее, правда скрыта в деталях, на которые вы не обращаете внимания, потому что фарисеи, которые всё отлично понимают, намеренно вводят вас в заблуждение, чтобы вы не догадались до истины! Ева не сама сорвала яблоко, но змей натолкнул её на это! А я скажу вам, что сделал змей на самом деле. Он познал Еву как женщину, и Каин был рождён от него, а не от Адама, как вы все считаете! Каин был сыном змея и женщины, а Авель – сыном мужчины и женщины, сыном человеческим. Змеиный яд отравил кровь Каина, и он стал взывать к его разуму, толкая его к совершению преступления через видения, сны и голоса в его голове. И все его потомки вот уже тысячи и тысячи лет живут на земле с отравленной ядом кровью, которую они передают по наследству своим детям, и которую вы получили в наследство от своих родителей! Вот оно, это ваше яблоко! Я вижу в ваших глазах страх и неверие. Что ж, тогда спросите себя: что выглядит правдоподобнее? Посмотрите на плоды самого ядовитого дерева и на повадки гадов ползучих сегодня, и задайтесь вопросом: откуда скорее могла прийти нечестивость и стремление совершать ужасные грехи тогда, в глубокой древности: от плода дерева или от яда змеиного? Имеющий разум да поймёт, что тут и думать-то не над чем!
- Значит ли это, учитель, что у нас нет никаких шансов теперь очиститься?
- Вовсе не значит! Вместе с коварством и нечестивостью люди унаследовали от змея и его мудрость, и теперь только вы сами можете решить, что использовать вам в своей жизни, а что отторгнуть от себя! Фарисеи и книжники взяли ключи от знания. Они спрятали их и не вошли в храм Отца нашего и не позволили тем, которые хотят, войти. Вы же будьте мудры, как змии, и чисты, как голуби. Вот вам мой ответ, и это есть истина!
Толпа, завороженная рассказом Иешуа и подавленная тяжестью всего того, что она только что услышала, в растерянности ходила волнами, будто обеспокоенная ветром вода в море. Люди переглядывались и не решались дальше расспрашивать Иешуа, боясь, что он наговорит им ещё более богохульных нравоучений. И тогда мессия решил закончить проповедь, рассказав людям притчу:
- Большинство иудеев так озадачены торговлей и всяческим преумножением  своего богатства, что у них просто не остаётся времени на то, чтобы размышлять над истинными ценностями! Это фарисеи устраивают так, чтобы хитрыми уловками отобрать всё лишнее время у вас, дабы лишить вас возможности размышлять! Но я расскажу вам притчу, и пусть она помогает вам каждый раз, когда вы отказываетесь от размышлений в угоду своей жадности к накопительству!
Итак, когда один человек приготовил ужин, он послал своего раба, чтобы он пригласил гостей. Он пошел к первому и сказал ему: мой господин приглашает тебя. Тот ответил: у меня деньги для торговцев, они придут ко мне вечером, я пойду дам им распоряжение, поэтому я отказываюсь от ужина. Раб пошел к другому и сказал ему: мой господин пригласил тебя. Тот ответил: я купил дом, и у меня важные заботы днем. У меня не будет времени. Раб пошел к другому и сказал ему: мой господин приглашает тебя. Тот ответил: мой друг будет праздновать свадьбу. Я не смогу прийти. Я отказываюсь от ужина. Раб пошел к другому и сказал ему: мой господин приглашает тебя. Тот ответил: я купил деревню, я пойду собирать доход. Я не смогу прийти. Я отказываюсь. Раб пришел и доложил своему господину: те, кого ты пригласил на ужин, все отказались. Господин сказал тогда своему рабу: тогда пойди на дороги, кого найдешь, приведи их, чтобы они поужинали. Покупатели же и торговцы не войдут более никогда в дом мой!