В гостях у подруги

Я работала тогда в школе-интернате. На летние каникулы дети, у которых были родители, разъехались по домам, а детдомовских детей отправили отдыхать на Черное море, в пионерские лагеря. На лето к нам в интернат привезли детей из Северодвинска. И, оказавшись у моря, в Таганроге, некоторые воспитатели просто нагло бросили своих питомцев. Их директор обратился к нам, проживающим на территории интерната с просьбой заменить сбежавших. Он обещал нам оплату со всеми северными добавками и бесплатную поездку до Ленинграда, когда они будут возвращаться в августе домой. Так как мы находились в отпуске, а уезжать никуда не собирались, то предложение выглядело привлекательно. Но ехать одной в Ленинград мне не хотелось, и я сказала об этом. «Да берите с собой всю свою семью. Мест свободных в вагоне хватит всем». И мы, вместе с другими учителями, согласились. Заработанных денег хватит и на обратную дорогу, и погулять в городе на Неве.
А в Ленинграде жила моя подруга Галка Орлова, с которой мы в Джамбуле вместе учились и дружили с пятого по десятый класс. А позже переписывались, когда я училась в Ташкенте в сельхозинституте, а она продолжала жить в Джамбуле, из которого её не выпустили, потому что её отец сидел в тюрьме, как враг народа, а мать была выслана в Джамбул, тоже как жена врага народа, без права выезда.
Институтов тогда в Джамбуле не было, и Галя училась в медучилище. Правда, когда её отца реабилитировали и вернули ему орден Красной Звезды, то всей семье предоставили квартиру в Ленинграде. Галя к тому времени уже была замужем и имела дочь. Получили они в городе на Неве трёхкомнатную квартиру на улице Новосёлов. После переезда отец её как-то быстро умер.
Мне хотелось остановиться у Галки, но Володе один из студентов предложил остановиться у его родственников, и мы согласилась с этим предложением. Закупили мы чемодан бурых помидор, огурцов и повезли всё это своим друзьям. Галкина мама – тетя Зина, когда увидела всё это, как она сказала, «богатство», заявила:
– Я не хочу вас обманывать, но если вы все это продадите здесь, вы можете озолотиться.
– Да мы вас хотели порадовать, вы же здесь этого не видите, а у нас оно стоит копейки.
– А можно будет это закатать в баночки, чтобы оно не пропало.
– Тетя Зина, да делайте, что хотите.
– Ну, Галя, большое тебе спасибо. А вы надолго к нам?
– Дней на 10-15. Но с жильём мы уже устроены, можете не волноваться.
– Галя, да как ты можешь так говорить, наоборот, мне бы очень хотелось, чтобы вы остановились у нас. Всю свою оставшуюся жизнь я с благодарностью буду помнить, что в один из трудных моментов моей жизни в Джамбуле ты помогла нам. Хотелось бы хоть как-то вас отблагодарить. В те времена на такое не многие бы осмелились.
А было это так. Мы жили рядом с тюрьмой, начальником которой был наш сосед – дядя Саша. У Галки отец сидел в тюрьме без права переписки, к тому же его каждый месяц переводили из одной тюрьмы в другую. Работал он до этого в Ленинграде парторгом на заводе Электросила. Вся вина его заключалась в том, что он был превосходным оратором и был внешне очень похож на Сергея Мироновича Кирова. А когда Кирова убили, то чтобы на его месте не появился второй пламенный оратор, от него избавились таким вот образом. Это потом объяснил мне дядя Саша под клятву, что я никому об этом не скажу, даже под пытками. Теперь это уже не имеет значения, дядя Саша давно умер, да и времена изменились. А тогда, если бы стало известно, что я просила о встрече с врагом народа начальника тюрьмы, то мало бы не было ни ему, ни мне. Особенно ему, не только выслушавшего меня, а потом и жену врага народа, и не прогнавшего нас прочь, но даже устроившего эту встречу.
А случилось непредвиденное. Когда гнали колонну арестантов, навстречу им шла тетя Зина. И вдруг из колонны мужской голос позвал:
– Зина!
Она сразу узнала его голос и бросилась к заключённым, но охранник прикладом винтовки оттолкнул ее, щелкнув затвором, предупредил:
– Убью.
Колонна прошла, тётя Зина осталась лежать на пыльной дороге.
– За что, за что нам всё это? – вопрошала она раскалённое добела безответное азиатское небо, размазывая по лицу слёзы отчаяния.
Много лет она считала, что его расстреляли. Ничего узнать было невозможно. А оказывается, он жив. Какое это счастье!
Но как же связаться с ним? Она всего лишь услышала его голос, его она так и не увидела. С трудом поднялась она на ноги, как смогла, стряхнула с себя пыль. Саднило в боку от удара приклада. Раскалённым гвоздём свербила в голове одна и та же мысль:
– Как же теперь связаться с мужем?
И она, заливаясь слезами, поплелась домой, едва переставляя ноги.
И дома рассказала обо всём дочери. А та тут же сообразила, пойдём к Гальке Косихиной. У неё сосед начальник тюрьмы, может, мы сумеем с ним связаться.
Ну, и я сходила к дяде Саше и обо всём ему рассказала. На что он сказал:
– Галя, но ты понимаешь, что я не имею права с ними разговаривать?
– Понимаю, – ответила я. – Но к нам во двор вы можете зайти, как наш сосед. Вы зайдёте к нам в сараюшку. Она сейчас абсолютно пустая. Я их туда заведу. Там ваш разговор никто не услышит. Когда вы уйдёте, я их выведу не раньше, чем через полчаса.
– Хорошо, – сказал дядя Саша.
Он переговорил с Орловыми, а потом устроил им встречу с отцом Гали. И с тех пор они раз в месяц получали вести друг от друга по цепочкам связи заключенных.
Вот об этом и вспомнила тетя Зина.
– Давайте за стол, у нас всё готово, – позвала моя подруга Галка. Мы вышли с ней в зал, и сели за огромный красиво сервированный стол.
За столом вспоминали жизнь в Джамбуле. Тётя Зина припомнила.
– После работы в любую погоды я должна была отмечаться в спецотделе, для подтверждения, что не сбежала. Но однажды заболела. Пришлось дочери идти вместо неё. Человек, там работавший, был такой педантичный, не поверил Гале, пришел к ним домой с проверкой. А у меня температура под сорок, и никаких лекарств, кроме полбаночки малинового варенья, которое занесла одна женщина с работы.
– Не поверите, подошел он ко мне потрогал лоб, и ушел, а примерно через полчаса вернулся с лекарством. И дня три сам приходил, и обязательно что-то из лекарств приносил, тогда и их тоже не так-то просто было купить.
Я говорю ему:
– Да не сбегу я, не волнуйтесь.
– А я и не волнуюсь, прихожу, чтобы как-то помочь вам. Я и представить себе не мог, что у нас в Джамбуле люди живут в землянках.
И он добился, чтобы нас с Галей переселили в барак. Так-то вот. И этот человек, казавшийся мне бездушным, оказался добрым и настойчивым. Вы, думаете, просто было ему по тем временам выбить жилье для жены «врага народа», когда много было людей, не осужденных, без жилья.
В этот день мы узнали, что дорогие наши ленинградцы со времени своего возвращения на родину не бывали ни в одном музее. Вот мы их и вытянули и в «Русский музей», и в «Исакий», и в «Эрмитаж». В залах Эрмитажа мы даже слегка заблудились, зато ещё раз увидели поразившую нас скульптуру «Лоокон». Словом всюду, куда мы ходили в примечательные места Ленинграда, они побывали с нами.
Нас мало интересовали магазины, не стремились терять время ради каких-то необычных покупок. Хотя попутно все же купили очень красивый чайный сервиз. Но это получилось между посещениями музеев, пока стояли в очереди на просмотр сокровищ гробницы Тутанхамона, которого как раз привезли в Ленинград. И было так обидно, что мы больше трёх часов стояли в очереди, а мимо этих сокровищ пронеслись в течение считанных минут, толком не успев ничего рассмотреть.
Мы вдоволь любовались белыми ночами, катались по Неве в лодочке. Фотографировались у памятника Петру Первому, заскочили на фонтан «Шутиху». И, конечно же, нас облили. Побывали у крейсера «Аврора». А вот кунсткамера была закрыта. Но по балтийской волне мы всё-таки прокатились в Петергоф, полюбовались позолоченными Статуями на спуске, видели фонтан «Самсон». Семья моей подруги знакомилась с достопримечательностями города вместе с нами. И когда мы уезжали, они нас так благодарили за то, что мы им показали город, в котором они живут. С Галкой мы переписывались до тех пор, пока она была жива. И дружба наша продолжалась более шестидесяти лет. И расстояния, разделявшие нас, никогда не были для нас преградой.