Челноки. Два доцента

     Неожиданно и сразу бывшие инженеры, научные сотрудники и прочие бездельники переквалифицировались в коммерсантов, а физкультурники - в рэкетиров. Свежеиспеченым бизнесменам приходилось трудно, не у всех получалась схема купи-продай. Лучше получалось у необразованных и невежественных граждан, не имеющих моральных и этических преград. И все равно риск разориться был велик. У физкультурников-мордоворотов тоже жизнь была не сахар. Их то и дело калечили и постреливали. Зато процветали госчиновники самого различного ранга. Эта публика сразу смекнула, что к чему и прикрываясь государственными интересами, сдирала с предпринимателей семь шкур. Видимо, в человеческом обществе, как среди зверей, есть свои травоядные и хищники, разумеется, в более сложном понимании. Новоявленные коммерсанты поначалу были травоядными, если не имели солидного хищного прикрытия. Потом наиболее удачливые постепенно превращались в хищников, заставляя работать на себя других. Большое значение имели также начальные условия. Разве можно сравнить продвинутого комсомольского или партийного функционера из столицы с каким-нибудь трактористом из поселка Новые Ляды Пензенской области? Вопрос, конечно, глупый и деятели 90-х в массе своей жируют, а беднота в Лядах ею и осталась.
       Сергей Оспичев и Владимир Козельский проживали в Ростове, с детства дружили и преподавали в местном университете, на одной и той же кафедре высшей математики. В печальные перестроечные годы всем стало худо и доценты исключением не были. По мере того, как росла задолженность по зарплате, синхронно росло недовольство жен, которые искренне считали, что мужья обязаны обеспечивать семью при любых обстоятельствах и были правы. Профессиональная этика не позволяла промышлять взятками, да и предложений как-то не наблюдалось, а потому к концу летней сессии, когда до отпуска было рукой подать, доцент Оспичев сделал деловое предложение доценту Козельскому.
 - Володь, я вчера говорил с Сашей, соседом. Он недавно вернулся из Турции и, знаешь, очень доволен. Может, махнем, а? Моя уже просто свирепствует. Какой из тебя мужик, говорит, семью прокормить не можешь.
 - Это мне знакомо, Серега. Моя тоже потихоньку звереет. И что Сашка рассказывает?
 - Да, ничего особенного. Прикупил разного хлама и дернул на машине в Грузию. Там, около Батума, есть погранпункт. Вот через него и проехал по югославской визе.
 - А мы ее откуда достанем?
 - Сашка говорит, в одном турагенстве за небольшие бабки сразу шлепают.
 - А ты с Верой-то говорил?
 - А то. Она двумя руками за. Только одного не хочет отпускать. Возьми, говорит, с собой Володю. Вдвоем веселее, да и надежнее. Поедем на моей машине, она поновее твоей.
 - Ладно, сегодня с Надей обмозгуем.
Жены преподавателей были подругами и еще до прихода Козельского меж собой все решили.
       У Володи был довольно-таки шустрый двоюродный брат, директор гастронома, охотно одолживший приятелем необходимую сумму, а заодно подбросивший кое-какие товары. К окончанию сессии все было готово, вещи сложены и, попрощавшись с семьями, интуристы рано утром тронулись навстречу Фортуне.
       Первым же представителем Фортуны оказался гаишник, опытным взором подметивший загруженный под завязку жигуленок и под благовидным поводом слупивший с приятелей десятку.
 - Плохая примета, - пробурчал под нос Оспичев
 - Не каркай, - немедленно отозвался Володя, - считай, что это пожертвование богу туризма.
 - Который имеет форму гаишника, не так ли?
К вечеру доехали до Адлера, где и переночевали прямо в машине, недалеко от курортного городка, а утром снова тронулись в путь и уже к вечеру были в Батуми, на контрольно-пропускном пункте Сарпи.
       Утром ученые мужи провели рекогносцировку местности и опрос стоящих в очереди водителей. Выводы были неутешительны - выходило, что ждать надо не менее десяти дней. Сергей печально сидел на парапете и глазел на десятки разбитых китайских термосов, а отошедший к очереди Козельский познакомился с местным парнишкой Гурамом, оказавшимся студентом-транспортником из Ростова. Узнав, что перед ним доценты из самого университета, юноша пригласил туристов домой, а отец Гурама, Амиран, встретил гостей в высшей степени гостеприимно и уговорил пожить у них, пока не подойдет очередь. Вечером собрались гости, ели запеченого барашка и запивали традиционным вином. Разумеется, много говорили. Ученые мужи с удивлением узнали, что аджарцы - те же грузины, принявшие мусульманство. Прожив всю жизнь в Ростове, доценты с мусульманами никогда не сталкивались, а Козельский задал риторический вопрос:
 - Ведь ваша вера запрещает есть свинину, не так ли?
Амиран ни минуты не колебался.
 - Вах, вах, бичо, эсли жить по законам, то какое тогда удоволствие от жизни? Вот ми сидим,пьем вино. Думаешь, вино можно? Вино тоже нэлзя. Эта нэлзя, то нэлзя, а зачем тогда жить. Эсли хароший шашлыки, то какой разница, из кому. Я в армии был, там и учился пить и вино и водка, а ешо кушать свинина.
Присутствующие шумно Амирана поддержали. Особо выделялся Реваз -  лысый, крепко сбитый мужик.
 - Черт с ней, со свининой. Можно и не есть. А с вином никак нельзя. Вот, скажи, Амиран, собрались мы все вместе у тебя в гостях, за одним столом, и что, нам, как дуракам, лимонад пить? Что мы, дети?
Далее Реваз поведал русским гостям, что пророк Мухаммед прямо вино пить не запрещал.
 - Пророк сказал, что губит человека только первая капля вина. Значит, если с самого начала вылить первую каплю, то потом можешь сколько хочешь пить.
Такая постановка вопроса казалась весьма удобной.
Позднее все вместе хором пели чудесные грузинские песни и каждый участник застолья объявлял очередной витиеватый тост. Разошлись в третьем часу ночи, а хозяин доверительно сообщил гостям о том, что завтра у него трудный день и очень много работы.
       С утра туристы съездили к таможне, убедились, что изменений нет и вернулись обратно. В двенадцатом часу появился заспанный Амиран и не успели сесть за стол, как приехал один из вчерашних гостей. Конечно, сразу же появилось также вино и сопутствующая закуска, а затем Амиран с гостем стали дуться в карты до вечера, когда снова собралась теплая компания в несколько видоизмененном составе и застолье пошло по новому кругу. 
 - Слушай, Гурам, а на что вы живете? - пожелал узнать Козельский.
Паренек повел их в приусадебный сад и показал сотни мандариновых деревьев.
 - Здесь, в Батуми, субтропики и очень дождливо. Посадишь дерево, и знай себе, собирай урожай.
 - Везет же людям, - проворчал Оспичев.
       Еще через день положение круто изменилось. Видимо, начальство отругало таможню за бесконечные очереди, и те стали работать в ускоренном режиме. Дошла очередь и до них.
 - Что везете? - осведомился усатый грузин в кепке.
 - Да так, всякое барахло.
 - Давай две тысячи и проезжай.
Козельский попробовал было возроптать.
 - Давай согласимся на тысячу.
Таможенник оказался с юмором.
 - Давай. Вас же двое. Если с каждого тысяча, то сколько получится?
Пришлось деньги отстегнуть.
На турецкой стороне задержек не было и друзья поехали в сторону Трабзона. Вид был настолько захватывающий, что, не выдержав, туристы несколько раз останавливались, подходили ближе к обрывистому берегу и любовались причудливыми скалами, торчащими из воды, волнами, разбивающимися об эти скалы, на некоторых из которых виднелись рукотворные стены, сложенные из гальки и скрепленные глиной.
       В Трабзоне часть товаров удалось продать. На вырученные деньги коммерсанты пообедали и, переночевав в гостинице, поехали дальше. Доехав до Самсуна доценты устроились в паршивой гостинице и принялись бойко торговать на местном рынке. Через пару дней все привезенные товары были распроданы, и, сосчитав вырученную сумму и расходы на обратную дорогу, ученые мужи поняли, что торговать - это тебе не высшую математику преподавать. И даже закупив кое-какие товары и с выгодой перепродав, все равно, как говорят, "овчинка выделки не стоит".
       В последний вечер пребывания в Самсуне, от нечего делать, друзья зашли в ювелирный магазин. Хозяин магазина изо всех сил пытался понять, что желает купить группа грузинок. Те, уже отчаявшись, собирались покинуть магазин, когда хозяин обратился к доцентам.
 - Sprechen Sie Deutsch, meine Herren?
 - Ja, ja, - автоматически ответил Сергей.
Турок от радости подпыгнул.
 - K;nnten Sie mir das bitte ;bersetzen?
       Из дальнейшего диалога выяснилось, что турок клиентов терять не хотел, но никак на понимал, чего же они хотят. Подробно расспросив женщин, Оспичев сказанное перевел хозяину. Грузинки оказались с размахом и не моргнув глазом, купили украшений на сумму свыше пятнадцати тысяч долларов.
       От радости турок разве что не плясал. После традиционного кофе, хозяин со словами благодарности вручил Сереге презент – красивую, красную коробочку. Оспичев постеснялся при хозяине ее открывать, но позже, уже в машине, обнаружил в ней золотые сережки и кольцо с бирюзой.
       Как горе-коммерсанты и предполагали, так и вышло, доход от поездки - кот наплакал. Зато Серега кольцо и сережки продал за четыреста долларов и половину отдал другу. На эти деньги семьи жили больше полугода, а со временем поездку в Турцию стали вспоминать с ностальгией.