Адам и Ева. Часть первая - запеченные яблоки

Адам все еще спал, когда Ева, босиком, на носочках отправилась в кухню. Собрав со стола салфетки и листочки для записи, она снова пробежала по ним сонными глазами. Обрывки мыслей, что пестрили на них, все никак не складывались в описание, происходившего внутри нее, и чем дальше, тем отчетливее она ощущала гибель. Вздохнув, Ева снова положила их под старенький ноутбук, ночевавший на холодильнике. Привычным набором движений, она включила чайник, насыпала в чашку зеленый чай, отрезала кусочек имбиря, сняла с окна пиалу с заваренными вечером хлопьями с миндалем и финиками, заварила чай, а потом села и задумалась.
Ее размышления прервал Змей, который давно не спал и наблюдал за блуждающими, грустными искринками в печальных глазах Евы от восходящего, все еще морозного, но уже озорно-рыжего, мартовского солнца.
- Мда… - глубокомысленно протянул он, свешиваясь с карниза – и долго ты протянешь на такой диете?
- У меня все хорошо – тихо ответила Ева, медленно пережевывая ложку с таким полезным и, в общем-то, вкусным завтраком.
- Это не ты! – насупился Змей и отвернулся к окну.
- Это не я… - тихо повторила Ева, откусывая маленький кусочек имбирного корня.
Острая свежесть горячими струйками разлилась по ее рту и плечи ее передернулись. «Мне нужно яблоко…» – не успела подумать Ева, как оказалась на маленьком рынке недалеко от дома. Бродя между рядами с фруктами, она разглядывала яблоки, некоторые даже брала в руки, но потом, клала обратно, не обращая внимания на увещевания продавцов. Наконец у одного небольшого ларечка она нашла ящик с тем, что, искала.
- Чьи? – спросила она, показывая на ящик и подходя ближе.
- Ой, красавица, эти яблоки не такие, как тебе нужно, тебе большие нужны, сладкие, как вот эти, смотри красные какие – затараторил торговец.
- А все-таки? – настаивала Ева
- Краснодарские – протянул он.
-Будьте добры, пакетик, я сама положу, сколько мне нужно.
Ева быстро, кончиками пальцев, перебирала яблоки, и те, что светились теплом, с прозрачными желтыми бочками набрала в пакет, расплатилась, поблагодарила и ушла.
Когда она вернулась домой, Адам уже умывался. Ева снова прошла в кухню, приготовила мужу завтрак и взялась за яблоки. Отобрав три самых-самых, она вынула из них сердцевинку, смяла в ступке немного корицы, перемешала с мелко нарезанными финиками, тертым корнем имбиря, заполнила яблоки ароматной смесью, положив сверху по кусочку сливочного масла, и поставила в духовку. Пока яблоки запекались, Ева думала о грецких орехах и гречишном меде, как в кухне появился Адам.
- Любовь моя, запах, конечно, восхитительный, как всегда, но ведь запеченные яблоки – это не завтрак для мужчины! – зевая, обнимая Еву и чмокая ее в шейку, произнес он – А как же мой кофе?
- Минутку любимый – улыбнулась она – твой завтрак уже на столе, а кофе сейчас будет готов.
- Ты моя прелесть – улыбнулся Адам, берясь за вилку.
Он рассказывал ей о своих планах на день, а она кивала, почти не слыша его. Раскладывая в каждое из остывающих на окне яблок по ложке меда, и посыпая их орехами, Ева снова грустила.
- Что со мной не так, Змеюшко? – спросила она – Неужели я не люблю его больше? Неужели мне осталось только уйти?
- Ты живешь эмоциями, Евушка – вздохнул Змей – Эд живет фактами, ему твои страдания непонятны, он видит их, но старается не замечать, потому, что не знает, чем тебе помочь.
- Он хороший…
- Да… А еще он любит тебя, даже хочет иногда, когда вспоминает об этом. А ты?
- А я… Я не чувствую, что живу…
- Хочешь, я цапну тебя за палец, и ты сразу почувствуешь, что все еще живешь.
- Ох, и мерзкий ты тип, Змеюшко! Разве боль – единственный способ почувствовать жизнь?
- Чаще всего ты делаешь именно так. Это ты сейчас помышляешь о побеге. О возвращении в привычный холод и пустоту, в привычную боль, где можно будет упиваться собственными страданиями, захлебываясь в жалости к себе. А что станет делать он, если ты уйдешь, ты не задумывалась?
- Адам живет своими прожектами, он и не заметит, что меня нет больше.
- Ты лукавишь сейчас, Ивка, а это моя прерогатива. Эд… Адам – мужчина, считай мальчишка по сути, он привык, что ты рядом, он искренне считает, что ты из ребра его, что ты часть его, и заботится о тебе, как о себе, то есть – почти никак. Он любит тебя как часть себя, ведь как, согласись, можно не любить, например, свою руку или ухо.
- Вот именно, про свои уши он вспоминает, только тогда, когда видит в моих руках ватную палочку. Но ведь я – не его ухо!
- А теперь представь все его эмоции, если он вдруг без уха останется. Вот так, проснется однажды, а ухо – сбежало!
- Я думаю, что он и это не сразу заметит.
- Ну хорошо, отсутствие руки, ноги или других, значимых для мужчины частей тела он заметит сразу.
- Ну да, значимые части тела напоминают о себе гораздо чаще… Значит, я все-таки ухо…
- Брось, Ивка, и потом, … - Змей понизил голос, думая, продолжать ему или нет – Это ведь не в первый раз в его жизни…
- Ой, нет – вспыхнула Ева – Я и так все время стараюсь беречь его, напоминаю себе об этом – быть не такой, как она, не поступать с ним, как Лилит.
- А вдруг… вдруг ты зря это делаешь?
Тут их тайный диалог прервал Адам, чмокая Еву в шейку.
- Спасибо, любимая. Пойду, поработаю, не скучай тут без меня.
- Яблочко хочешь?
- Нет, солнышко, я уже сыт.
- Ты уже сыт… - грустно повторила Ева, открывая окно и ставя фарфоровое блюдце с одним яблоком на карниз.
Едва она отвернулась, как услышала тихий шелест складывающихся крыльев. Ева точно знала кто это, но не поворачивалась.
- Ты звала меня, душа моя?
- Хочешь яблочко? – не поворачиваясь, спросила она.
- А есть еще?
Ева повернулась. Он стоял в шаге от нее, облизывая длинные пальцы.
- Есть, Пэн… – прошептала Ева, протягивая ему тарелку с оставшимися яблоками.
- Разделишь их со мной? – спросил он, улыбаясь, забирая у нее и ставя на стол тарелку.
Как только ее руки оказались в его руках, Пенемуэ поднес их к губам и поцеловал каждую ладошку. Ева вспыхнула румянцем и по спине ее снизу вверх пробежала томительная дрожь. Она прерывисто вдохнула.
- Я хочу читать тебя. Твои мысли. Твои чувства. Твою душу. Хочу слушать их. Видеть их. Хочу их ощущать кожей. Твори для меня, Ева…