До. Ре. Ми

До. Ре. Ми.

Разбил бутылку и, радуясь, стал пожирать осколки, царапая десна, губы, свой язык. Плевался кровью, смешивал её с разлитым пивом, пускал красные пузыри. Тупой ублюдок. Получал удовольствие, когда высыпал соль себе в рот, глотал её всю. Острым ножом отрезал себе брови и волосы, покрывал тело ранами, из которых текла кровь. Искал способ доказать себе, что живой. Получалось. Пока не повесился.

До. Ре. Ми.

Даже не пыталась запоминать имена, просто подписывала цифрами. Гандон номер 364 в альбоме для семейных фотографий. Ей всё мало, снова моется, подмывается, наводит марафет. Красная помада, облегающая одежда, соблазнительное нижнее бельё. Пьёт и глотает, как можно больше, не может получить удовольствие. Двое-трое-четверо. Ей совершенно плевать, в разорванной одежде возвращается домой. Курит. Много курит, глядя в собственное отражение. Не чувствует больше ничего, а хочется. Хочется, очень сильно. Набирает телефон и слушает тихие гудки. Ей не отвечают.

До. Ре. Ми.

Слова. Он знает множество слов, бесконечное их количество. Старается, чтобы фразы звучали вычурнее и театральнее. Ему так нравится, он получает от этого удовольствия. Смотрит в глаза и молотом собственной воли дробит личность в своих руках. Он – Бог. Он – мастер. Кнут и пряник, ласка, любовь и грязная боль. Он может заставить её делать что угодно, создаёт себе персональную игрушку. Пока не надоест. Сбросит эту в канаву, найдёт новую, ведь так много слов он знает. Бесконечное множество их. Он смотрит в глаза и улыбается. Ему не хватает власти, он хочет ещё и ещё. Потом он встречает её, угощает вином. Говорит сладкие речи, глаз не сводя, она же молчит. Ей скучно. Тем вечером он заставит свою суку рыдать. Ведь новая смогла убежать.

До. Ре. Ми.

Грязный тампон вытирает шприц, готовый впрыснуть новую дозу. Пальцы с трудом пересчитывают таблетки. Не хватает. Нужно ещё. Щелчок зажигалки, чтобы подогреть ложку и заправится немного, слишком много трудностей, не хочется думать. Думать не хочется. Должен кому-то денег, сука, а их так не хватает. Бьёт кого-то. Бьёт ещё раз. Тупое насилие, не чувствует вообще ничего. Пустой кошелёк в сторону, денег хватит на дозу. На ещё одну. Ещё одну. Ещё одну. Почему у него на руках кровь?

До. Ре. Ми.

Скребётся в собственную дверь и просится обратно. Плачет, зажавшись в углу, обнимая собственные колени. Боль внутри ломает всё существо, крутит кишки, наматывает лёгкие на кулак. Он плачет и просит перестать, признаётся в чём-то ещё и ещё. Приносит последнее, отдаёт предпоследнее, себе оставляет ничего. Грязный. Вонючий. Убогий. Покрытый засохшими слезами, слюнями и всем остальным. Скрывает синяки, улыбается и старается ходить так, чтобы никто не заметил. Не сейчас, не потом. Каждый день он скребётся в собственную дверь и просится обратно, прикрывая новые раны, да растирая сопли со слюнями по лицу. Пока не умрёт окончательно.

До. Ре. Ми.

Лежит и смотрит в потолок. Пока не уснёт. И не проснётся. По полу раскиданы банки пустые снотворного. Тупые лезвия в крови, а руки в шрамах. Разбитые костяшки саднят. Лежит и смотрит в потолок. Пока не уснёт. И не проснётся.

До. Ре. Ми.

До. Ре. Ми.

До. Ре. Ми.

Смотрю, обвожу всё это вглядом. Ступаю в блевотине по колено, стараясь не трогать склизкие стены. Кровь и шрамы. Слёзы и наркотики. Алкоголь и гандоны.

До. Ре. Ми.

Это джаз моих городов.