Элизабет, не убегай!

-Эй! Подожди! Элизабет, не убегай!

Помню, кричал это ей в след, а она всё равно убежала. Оставив меня сидеть на дереве, свесив ноги. Было лето, июнь, солнце светило во всю, трава зеленела, а желудок был полон вишневого пирога. Выпил кофе из термоса, угостил её, да качал ногами туда-сюда. Она всё хохотала над моими глупыми шутками про улиток, пчёл, да зайцев, что как дураки прыгали в траве. Серьёзно, что они там искали? Морковь? Тупые зайцы.

Это было моё любимое время. Летний июнь, когда только приходит настоящее тепло. Луга покрыты цветами, буйство которых прошло, летают между ними бабочки, да пчёлы, а ты, подобно ребёнку, можешь днями напролёт проводить на природе. Сидеть на дереве, пить кофе и есть пироги. Обычно я проводил это время сам с собой, болтая ногами и языком, сочинял какие-то мирные стихи, да сказки. Но в этот раз ко мне присоединилась Элизабет. Она всегда была готова вставить нужно слово, которое я забыл, а я смущался как дурак. Не мог усидеть на собственной заднице, вечно лез на рожон, чтобы показать ей.

-Эй! Элизабет! Вот он я! – Кричала моя довольная морда, когда я бегал от стаи взбешённых пчёл.

-Эй! Элизабет! Посмотри на меня! – Выдавала с потрохами все мои желания улыбка, когда я притаскивал ей букет луговых цветов.

-Эй! Элизабет! Элизабет! Послушай меня! – Я сочинял ей стих за стихом на ходу, да и историй кучу придумал. Как путешествовал с рогатым кроликом, научился языку лис, изобрёл способ летать во сне и вернул Луну на небо.

Я просыпался теперь раньше, чтобы быстрее выпить молока, схватить бабушкин пирог и бежать на место нашей встрече. Там я ходил вокруг дерева, репетируя свои рассказы, истории, готовя новые приключения. Она опаздывала, девочка ведь, как быть иначе? Они не умеют опаздывать, им нужно погладить все морщинки на своём лице, правильно расположить лучики света и, обязательно, валяться по цветочной поляне, чтобы их волосы пахли так чудесно. Я всегда бежал к ней и кричал: «Эй! Элизабет!» - махая рукой, полный желания рассказать ей все те истории, что я придумал только для неё. Чтобы она меня послушала и ещё раз улыбнулась своей чудесной улыбкой.

Ложился я ещё позже, пока не появлялись последние звёзды на небе. Считал их и представлял, как когда-нибудь мы полетим прямо к ним. Построим свой космический корабль и полетим до звёзд, где я достану её самую яркую, самую жёлтую, самую красивую, чтобы она носила её в своих глазах. Так они будут сиять ещё сильнее, когда она будет улыбаться для меня.

-Эй! Элизабет! Элизабет, не убегай! – кричал я ей в след, а она всё равно убежала.

Видел, как среди травы и цветов вспыхивало и исчезало её платье, а я, как дурак, сидел на дереве и болтал ногами. Тогда я подумал: «глупые девчонки». Попинал немного деревяшки, дождался вечера и пошёл домой. Там я грустно ковырял свой ужин, допивая тёплое молоко, и представлял себя несчастным мужчиной, который жаловался бабушке на этих непонятных девчонок. Она лишь кивала и улыбалась чему-то своему.

На следующее утро, лишь стоило птицам запеть, я вскочил с кровати и побежал к дереву. Даже не поел, я сочинял ещё больше историй, лишь бы Элизабет вернулась и пришла. Я был готов пойти в ту страшную пещеру, ударить медведя по носу и вернуться к ней со всеми запасами мёда. Нет! Ещё лучше! Я украду лошадь с конюшни и увезу её к морю! Нет, знаю-знаю, я прямо сейчас предложу ей руку и сердце! Как в фильме, который я видел на прошлых каникулах. Или… или…

Элизабет не пришла в тот день. Я выкинул пирог под корни дерева и пошёл домой. Лёг на кровать без ужина, да и уснул. Ещё несколько раз я ходил к тому дереву и кричал: «Элизабет! Элизабет, прости меня! Пожалуйста, вернись!».

Может, был слишком ребёнком? И я приходил в своём школьном костюме.
Может, был слишком строгим к ней, когда не видел улыбки на её лице? И я учился технике дыхания индейцев у старика Томаса. Он был из племени чероки, обещал мне помочь.
Может, был слишком хорошим? И я учился стрелять из рогатки, получил шрамы на своих ногах, даже кинул камень в молочника и убежал. Как настоящий хулиган.

Помню, как прошло это лето, а я думал вовсе не о траве, не о цветах, не о небе, а о том, как убежала Элизабет.

-Эй! Подожди! Элизабет, не убегай!

Бабушка смеялась надо мной, когда я ругался ей на этих «глупых девчонок», а особенно после случая с молочником. «Совсем маленький и дурачок», - ласково говорила она, ставя около меня чашку с тёплым молоком, пока я считал количество звёзд на небе. Перед поездкой домой я сбегал к тому дереву ещё раз, но Элизабет не было там. Нигде. Только эти глупые кролики, что искали морковь на лугу. Да вырезанное на дереве сердце, которое я хотел ей подарить в тот день, но не успел.

Но почему-то, до следующего лета, воспоминания об этом были самыми тёплыми за всё время моей жизни. Словно, вот оно, настоящее лето. Вовсе не цветы, глупые зайцы, кофе, пироги. Вовсе не солнце, не тепло, не луга. Настоящее лето совсем другое. Той зимой мне было не холодно совсем, хотя раньше я замерзал. Почему? Потому что во мне самом поселился кусочек настоящего лета.