Материалы к новому учению о проценте

Предуведомление: ввиду пошатнувшегося здоровья автора материалы к новому учению о проценте публикуются в беспорядочном виде...

Из «О причинах бедности…» гл. 3 (прибыль 2):
Маршалл: «…нет существенной разницы между ссудой в размере покупной цены лошади и сдачей в наём самой лошади1». (Маршалл, том II, стр.293).
Сноска к только что приведённой цитате тоже здесь весьма кстати, и выглядит она следующим образом:
«Архидиакон Каннингем хорошо показал изощрённость, с какой средневековая церковь обходила свой собственный запрет на ссуды под процент в большинстве случаев, когда этот запрет наносил серьёзный ущерб государству…».
Этот запрет, я полагаю, как раз и был сделан именно для того, чтобы вздуть процент и нажить очки перед паствой за борьбу против такого вздутия. – Сплошное иезуитство. – (Стр.21).

Новое учение
о природе ссудного процента
и факторах, влияющих на величину его ставки.


Материалы:
*
* Если мы будем считать взимание процента за ссуды несправедливым абсолютно, то, желая быть последовательными в борьбе с неоправданно высокими доходами банков, мы необходимо станем сосредоточиваться на полном искоренении такого его (процента) взимания, в том числе и путём запрещения этого взимания административными методами. И тогда мы неизбежно проиграем эту борьбу: его взимание будет проявляться в той или иной форме с железной неотвратимостью. Но если процент за пользование ссудой мы станем считать оправданным, хоть в какой-то мере, не давая ввести себя в заблуждение тем обстоятельством, что, неосновательно взимаемая его часть существенно превышает основательно взимаемую его часть, то, если мы желаем покончить с несправедливостью в этом вопросе, перед нами необходимо встанет уже другая задача. – Задача познания тех способов, с помощью которых сверхвысокие банковские доходы обеспечиваются. И тогда у нас есть шанс раскрыть эти способы, заблокировать возможность их применения и, тем самым, лишить банки их нетрудовых доходов.
Победа над какой-либо сущностью начинается с познания этой сущности.
…
В этом случае частных кредиторов мы не найдём «днем с огнем» (либо их услуги будут очень дороги), и кредитованием придётся заниматься самому государству. А расходы на милицейское (или полицейское) обеспечение этого, так называемого «беспроцентного» кредитования, а также на заработную плату работникам банков будут производиться из бюджета того или иного уровня, формируемого из налогов граждан, а это – не что иное как взимание процента иным (централизованным) способом. При этом обязательно будет наблюдаться дефицит государственных кредитов, или они будут ещё более дорогими, чем кредиты частников.
Привести в качестве примера предложение Н.В. о беспроцентном кредите.
***
Из истории представлений о ссудном проценте.
…
Первые государства были очень неустойчивыми (их быстрые возвышения сменялись столь же быстрым падением). – Одна из самых главных причин такой их неустойчивости состоит, как я полагаю, в том, что люди не умели ещё регулировать хозяйственные процессы – как внутри их объединений так и между этими объединениями – так, чтобы образ и уровень их жизни устраивал большую часть населения. Это неумение приводило подчас к острым конфликтам и, в конце концов, к разложению государств. Есть основания считать, что одной из причин такой неустойчивости является никак не регламентируемая деятельность торговцев и ростовщиков. К таким основаниям относится, прежде всего, то, что в первых же известных нам писаных законах мы видим попытку обуздать аппетиты тех и других. Законы принимались для того, чтобы устранить причины разложения того или иного государственного образования. В настоящее время деятельность торговцев и ростовщиков не умеют регулировать только рыночными механизмами (потому, что не знают этих механизмов, да и не очень-то хотят знать), однако умеют делать это путём прямого администрирования. В догосударственные же времена осуществлять такое регулирование не умели никаким способом.
В этом законодателями была усмотрена причина развала государств.
Когда нормы экономического поведения были выработаны, государства стали устойчивее.
…
Письменность впервые возникла в Шумере. Она постепенно распространилась. Потом появились и законы. А в законах – информация (положения) о верхних пределах процентной ставки.
…
…

Само собой разумеется, что разрастание хозяйств не было равномерным процессом: такой рост зависел и от плодородия, и от местоположения земельного участка (или участков), на котором (которых) велось каждое данное хозяйство, и от личных качеств ведущих его людей (трудолюбие, умение обучать и воспитывать своих детей), и так далее. Поэтому более или менее скоро, во-первых, проявилась разница, так сказать, в производственных мощностях различных хозяйств (образовались мелкие, средние и крупные хозяйства), во-вторых, обозначилось имущественное расслоение людей внутри самих хозяйств, а вслед за этим – недовольство бедных богатыми (часто справедливое, но всегда плохо обоснованное) и возмущение первых поведением вторых.
Желание богатых удержать в повиновении бедных в сочетании с угрозой военного вторжения со стороны, вело к созданию, скажем так, надхозяйственных, а, выражаясь нынешним языком, государственных структур, которые в определённой степени представляли собой общее, государственное хозяйство, также, наряду с частным хозяйством, требовавшее ведения своего внутреннего учёта и контроля. И, таким образом, по мере развития частных хозяйств и становления общего (в определённой, как я сказал, степени), государственного хозяйства нужда в эффективных способах учёта и контроля усиливалась, и, как следствие этого, развивалась письменность. – Пояснить про определённую степень (ибо так же в определённой степени государственная структура присваивалась государём и его командой на протяжении всей истории). – Поместить это перед последним предложением последнего абзаца. – Нужно было заключать договоры между людьми, между хозяйствами, между народами (добавить это тоже).
Для наглядности можно привести пример из русской истории.
Совместная деятельность Кирилла (827 – 869) и Мефодия (815 – 885), создавших славянскую азбуку к 863 году, как известно, началась в 856 году. И в это же время (на протяжении всего IX века) происходило становление русской государственности (Новгород (официальная дата – 859 год), Киев (официальная дата – 882 год)). – «Русская правда», где, кстати, уже говорится о займах и о проценте (создана в период с 1016 по 1054 годы). – Ст.47, ст.48 (о договоре займа), ст.49 (о поклаже), ст.50 – ст.52 (о процентах по договору займа).
Договоры Святослава (даты) – ?
Ст.50 пространной редакции «Русской правды» по Троицкому списку XIV в. (далее – ПП (пространная правда)) устанавливает: «О резе. Аже кто даеть куны в рез, или настав в мед, или жито во просоп, то послухи ему ставити, како ся будеть рядил, тако же ему имати».
Перевод: «О проценте. Если кто-то даёт деньги под проценты, или мёд с возвратом в большем количестве, или зерно с возвратом с прибавкой, то ему [надлежит] представить свидетелей: как договаривались, так пусть и получает».
Ст.51 ПП устанавливает: «О месячнемь резе. А месячныи рез, оже за мало (днии), то имати ему; заидуть ли ся куны до того же года, то дадять ему куны в треть, а месячный рез погренути».
Перевод: «О месячном проценте. А месячный процент, если [одалживал] на небольшой срок, то ему [заимодавцу] причитается; если же деньги в срок не возвращены тем же годом, то [пусть] возвращают ему с надбавкой в треть долга, а про месячный процент забыть».
Ст.52 ПП устанавливает: «Послухов ли не будет, а будет кун 3 гривны, то ити ему про свое куны роте; будет ли более кун, то речи ему тако: промиловался еси, оже еси не ставил послухов».
Перевод: «Если свидетелей [сделки] не будет, а долг составит не более 3-х гривен, то идти ему про свои деньги на клятву в суд; если же долг окажется большим, то сказать ему так: «Излишне доверился ты, если не привлекал свидетелей, [вини себя]».
В «естественном состоянии» каждый человек является законодателем, судьёй и судебным исполнителем в своих собственных делах.
Надобность в писаном законе существует постольку, поскольку у людей существует желание предотвратить возникновение и развитие конфликтных ситуаций между ними. И по мере усложнения их внутренней и внешней культуры, для чего необходима недвусмысленная, понятная всем (а не как кому вздумается с разными оттенками смыслов, в зависимости от правового сознания участников той или иной сделки), хорошо сформулированная для следования ей правовая норма, которая затем будет постоянно усовершенствоваться.

И как только возникло первое на Земле государство, и параллельно развилась письменность, то займы стали оформлять в виде письменных договоров, которые теперь в качестве исторических документов имеются в нашем распоряжении в изобилии. Однако, как я уже отметил выше, я полагаю, что взимание процента имело место много раньше появления государств и письменности.

По общему правилу, письменно в законах оформлялись те самые обычаи и отношения между людьми, которые к моменту их (обычаев и отношений) письменной фиксации в виде законов, уже сложились.
Договоры до появления письменности заключались, судя по всему, в устной форме и в присутствии некоторого (возможно, твёрдо установленного) числа свидетелей их (договоров) заключения. На это красноречиво указывает, хотя бы, то обстоятельство, что в первых договорах, заключённых уже в письменной форме, как правило, приводятся пространные списки всех, кто присутствовал при сделке (см. ниже).
В настоящее же время свидетелей при заключении таких договоров вообще не требуется.


Ясность, приемлемость (т.е. относительная справедливость) и обобщённость законов – одно из главных условий подчинения людей воле правителя. Не кто, как хочет, толкует на свой лад в меру своего развития, а чёткая обязательная для всех формулировка, с которой согласно большинство. Эта готовность людей подчиниться правителю, издавшему законы, отвечающие указанным требованиям, доказывает, что на самом деле люди подчиняются не правителю, а Закону. И они обязательно рано или поздно восстанут против правителя, который не в ладах с Законом, тем более, если этот последний издан самим этим правителем.

Грубо говоря, лидеры различных хозяйств, являвшиеся в них распорядителями, стали чиновниками низшего, среднего и высшего звеньев, и при каждом из них постепенно оформился соответствующий аппарат управления.

Процент был известен уже в самой глубокой древности Шумерской цивилизации. Месопотамия, (от mesos – средний и potamos – река).  – первом из известных государственных образований (XXXIV – XXIV века до н.э.). И уже там делались попытки ограничить произвол ростовщиков путём амнистирования должников царём, и путём установления.
Самые ранние из библейских текстов (ветхозаветных, конечно) датируются XIII – VIII веками до н.э., а создание самых поздних из них относят к II – I векам той же эры. Тора (буквально – учение, закон), то есть Закон, как обычно называют Пятикнижие Моисея (часть Ветхого Завета, который – сообщу для тех, кто не в курсе – в свою очередь, является первой частью Библии) – первое в религиозной литературе произведение, где высказано отрицательное отношение к проценту.

В период с III в. до н.э. по I н. э. тексты Ветхого Завета были переведены на греческий язык. – Но вряд ли эта информация может мне понадобиться.


Аристотель:
 «…сообразное с природой искусство наживать состоит в извлечении пользы от плодов и животных». – Начало физиократизма.
«…обменная же деятельность по справедливости вызывает порицание, как деятельность, обусловленная не естественными причинами, но [возникшая в силу необходимости взаимного] обмена [между людьми]. Поэтому …» - ?

Я:
1. Аристотель здесь «соскакивает» с темы об обменных процессах на тему о вреде (или пользе) ростовщичества, хотя он не считал ростовщика участником какого-либо акта обмена.
2. Уильям Петти унаследовал от Аристотеля представление об обменных процессах. – Им обоим представлялось, что труд людей, затрачиваемый на распределение между собой производимого ими же продукта должен выполняться людьми бесплатно. Судя по всему, им казалось, что для торжества справедливости производители потребительских ценностей должны сами же и продавать свои товары. При этом они оба упускали из виду, что разделение труда, скажем, на производство и торговлю, во много раз увеличивая производительность обоих этих видов деятельности, само по себе не вызывает эксплуатацию человека человеком (впрочем, может быть, упущение это было для того времени простительно).
3. На самом деле денежные знаки (металлические) являются не «предметом собственности», как это представляется Аристотелю, а товаром (информацией о праве) на изъятие определённого количества богатств, находящихся в обороте.
4. Уильям Петти во взгляде на процент (и процентную ставку), о котором (которой) он говорит: «Я высказывался в другом месте, относительно того, насколько тщетно и бесплодно издавать положительные гражданские законы, противоречащие законам природы», оказывается оппонентом Аристотеля. – (У. Петти, стр. 29; русский перевод, стр. 38; цитировано по К. Маркс, «Капитал», том IV, ч.1, стр.364).
Для Петти, таким образом, взимание процента является чем-то естественным, чем-то согласным с «законами природы», причём он может объяснить, в чём именно это согласие состоит. – Упомянутое Петти «другое место», в котором он высказался о тщетности борьбы с законами Природы, это – его работа под названием «Разное о деньгах 1682». И вот что он, в частности, в этой работе писал: «…процент всегда заключает в себе помимо praemium [компенсации] за воздержание ещё и страховую премию, которая подвержена значительным колебаниям».
И чуть ниже: «…арендные платы, это – то же, что и процент» (У. Петти, «Экономические и статистические работы», М., Государственное социально-экономическое издательство, 1940, «Разное о деньгах 1682», стр.217).
Итак, мы выяснили, в чём, по мнению Петти, заключается природа процента. Процент, по его мнению, во-первых, это – плата за воздержание от растраты денег, которые заимодавец отдаёт взаймы, во-вторых, это – плата за риск, которому при этом подвергает себя заимодавец. Ведь заёмщик может и разориться, и обманным путём присвоить взятые им взаймы деньги.
Величина же процентной ставки, по его мнению, как мы тоже видели, определяется величиной земельной ренты.
Это его представление наследовали одно поколение экономистов за другим вплоть до сегодняшнего дня. (А. Маршалл).

Смит тоже относится к проценту спокойно. – Он говорит о зависимости величины ставки процента от величины земельной ренты. Но это – не прямая зависимость, а влияние того же рода, которое имеет место в отношениях всех явлений экономического характера друг с другом. Если выражаться точнее, Смит, не сознавая того, говорит о межотраслевой конкуренции…
Маркс вернулся к точке зрения Аристотеля.

1 Греки обозначали «процент» словом «tokos», которое, будучи переведённым дословно, означает «приплод».


Основный текст:
Прежде, чем обрисовать ссудный процент в своём собственном видении, я хочу, как можно короче и, в то же время, как можно точнее, изобразить общую картину взглядов на этот предмет, которые обосновывались и проповедовались в старые времена, и на которых мировая экономическая мысль, в конце концов, так и почила. Я хочу, таким образом, во-первых, представить здесь все известные на сегодня теории процента (их очень немного), во-вторых, представить эти теории в изложении наиболее ярких приверженцев той или иной из них (именно приверженцев, а не зачинателей). Выявлять зачинателей той или иной теории – более кропотливый труд, и такое выявление – дело будущего. Одна из моих задач состоит в том, чтобы дать грядущим исследователям руководящую идею в их поиске.
И, конечно же, раскрывая взгляды разных мыслителей, во-первых, на природу процента, во-вторых, на величину его ставки, я не смогу не коснуться также и конкретных мер юридического характера в отношении первой или второй, применённых тем или иным правителем. Ну, и я также не смогу оставить без внимания эмоциональное отношение к этому явлению в тех или иных обществах на тех или иных этапах их развития.
Первую – весьма известную и проповедуемую – из концепций ссудного процента можно представить в изложении Аристотеля (384 – 322 гг. до н.э.).
Как известно, этот последний, резко отрицательно относился не только к взиманию процента за предоставление ссуд, но и к любому такому экономическому поведению людей, для которого преумножение богатства есть самоцель. Однако, поскольку заявленная тема у нас теперь – ссудный процент, то я ограничусь теперь его (Аристотеля) высказыванием именно о ссудном проценте:
«…с полным основанием вызывает ненависть ростовщичество, так как оно делает сами денежные знаки предметом собственности, которые, таким образом, утрачивают то своё назначение, ради которого они были созданы: ведь они возникли ради меновой торговли, взимание же процентов ведёт именно к росту денег. Отсюда это и получило своё название; как дети походят на своих родителей, так и проценты являются денежными знаками, произошедшими от денежных же знаков. Этот род наживы оказывается по преимуществу противным природе». (Аристотель, «Политика», СС в 4-х томах, М. «Мысль», 1983, т.1, стр.394 – 395).
Здесь к месту отметить, что явление, которое, мы обозначаем словом «процент» греки обозначали словом «tokos», дословно переводимое на русский язык, как «приплод». И если, поэтому, выделенные мной слова в приведённой цитате, перевести как «взимание же процентов ведёт именно к приплоду денег» (или «… к размножению денег»), то следующее за ними предложение (до точки) в цитате станет понятней.
И, поскольку обозначение ссудного процента словом «приплод» произошло не по воле Аристотеля, а зачалось и распространилось в греческом обществе задолго до него, постольку можно сделать вывод о том, что представление Аристотеля о природе процента не расходилось в целом с представлением, как минимум, его эпохи об этом же предмете. Однако, поскольку он, как и прочие его современники, весьма и весьма смутно представлял себе природу меновой стоимости, постольку он оказался не в состоянии прямо заявить о том, что взимаемые за предоставление ссуд проценты, являют собой нетрудовой доход, то есть присвоенный чужой труд (ведь именно этим и «вызывает ненависть ростовщичество»). И, высказываясь, таким образом, со всей определённостью против процента, он вместе с тем очень неопределённо обосновывает такое своё к нему отношение, расплывчато толкуя о некой противности этого явления природе.
Неопределённость эта становится много заметней при сравнении вышеприведённого высказывания Аристотеля с высказыванием видного британского учёного-энциклопедиста, явившегося одним из основоположников классической политической экономии. –
Многие столетия спустя, Уильям Петти (26 мая 1623 – 16 декабря 1687), выступая против запрещения процента и против чрезмерного увлечения регулированием величины его ставки административными методами, писал в своём «Трактате о налогах и сборах»: «Я высказывался в другом месте, относительно того, насколько тщетно и бесплодно издавать положительные гражданские законы, противоречащие законам природы». – («Трактат…», стр.36, цитировано по К. Маркс, «Капитал», том IV, ч.1, стр.364). – То есть, если Аристотель считает противным природе взимание процента, то Петти противным природе считает административное запрещение процента или ограничение верхнего предела его ставки (по крайней мере, существенное её ограничение). Другими словами, хотя сам Петти сказал о природе процента мало нового, тем не мене, во мнении об этой его природе, или – лучше – в ощущении этой его природы, он расходится с Аристотелем диаметрально. И – очевидно – если нам так и не удастся подвести научное обоснование под какое-то одно из этих мнений (ощущений), то есть, если нам так, наконец, и не удастся раскрыть природу процента, то оба эти взгляда будут звучать, либо одинаково убедительно, либо одинаково неубедительно в зависимости от предубеждений читателей. (Из сравнения этих двух мнений ясно видно, что отношение людей к проценту в ходе развития общества изменилось кардинальным образом (впрочем, был и Гесиод)).
Любопытно у Аристотеля и это: «противное природе по преимуществу». Ведь, эти его слова, возможно, означают, что он был готов принять и такое суждение, согласно которому взимание процента, как «род наживы» может, всё-таки, быть чем-то согласным с природой, хотя и не по преимуществу, и полезным обществу. – Но о таком возможном согласии с природой и такой возможной пользе ссудного процента для общества Аристотель, похоже, рассуждать так и не взялся.
Какие-либо суждения Аристотеля о факторах, влияющих на величину процентной ставки, неизвестны.

В той или иной формулировке этот взгляд высказывался задолго до Аристотеля. Этот взгляд я лишь представляю в изложении Аристотеля, не приписывая ему авторство этой концепции.

И надо сказать, что этот сформулированный Аристотелем взгляд на процент, как на абсолютно нетрудовой доход, формулировавшийся, впрочем, и задолго до него, оказался очень и очень живучим. Несмотря на все предлагаемые вниманию общества аргументы, призванные оправдать его взимание, требование запретить процент звучит до сих пор и довольно часто, не говоря уже о требовании снизить величину его ставки.
Как я уже сказал, процент ограничивался (Аристотелем он не ограничивался) приверженцами этого взгляда и до Аристотеля:

С точки зрения экономической мысли. Наибольший интерес представляют законы царей таких государств Междуречья как Шумер, Аккад, Вавилония. К таковым относят: законы Билаламы из Эшнунны (правил около 15 лет, протекшие в наиболее вероятный период с 2000 по 1950 до н.э.), законы Липит-Иштара из Иссина (правил с 1934 по 1924 до н.э.) и законы Хаммурапи из Вавилона (правил с 1792 по 1750 до н.э.). – Составление эшнуннских законов в последнее время чаще приписывают царю Дадуше (1812 – 1784).
По законам Билаламы (или Дадуши) дозволенная ставка составляла 20% в год в серебре и 331/3 % в зерне (§18а, Кодекс состоял из 61 статьи). Таким же он остался и в законах Хаммурапи (§88, Кодекс состоял из 282 статей).
Кодекс Липит-Иштара состоял из 43 параграфов (статей), большинство из которых сохранились до наших дней. Однако параграфы 1 – 3, 5, 8, 24, 38 до нас либо вовсе не дошли, либо дошли в нечитаемом виде. И некоторые из тех параграфов, которые до нас дошли, тоже прочитываются не полностью. При этом ни один из известных параграфов Кодекса не содержит каких-либо положений, регулирующих взимание ссудного процента. – Возможно, такие положения содержались именно в его несохранившихся параграфах или фрагментах. Но, впрочем, здесь возможны два варианта. Первый: если эшнуннские законы составлял Билалама, то, скорее всего, положения, ограничивающие величину процентной ставки, в кодексе Липит-Иштара содержались, и устанавливали они в этом случае, на мой взгляд, такой же её верхний предел, как и соответствующие положения кодексов Билаламы и Хаммурапи. Вероятность такого положения вещей в этом первом варианте высока потому, что оба этих кодекса, один из которых возник раньше, а другой позже кодекса Липит-Иштара (и оба возникли по соседству), содержат одинаковые положения о процентной ставке. Второй: если эшнуннские законы составлял Дадуша, то иссинский кодекс Липит-Иштара оказывается наиболее древним из трёх означенных здесь кодексов Междуречья. Это, кстати сказать, представляется мне более вероятным уже потому, что количество статей в кодексе из Эшнунны больше, чем в кодексе из Иссина. К тому же разработан последний менее основательно, чем таковой же из Эшнунны, в то время как совершенно очевидна тенденция к увеличению с ходом времени количества статей в кодексах всех стран мира и более основательной их разработке. (Здесь надо вставить упорядоченное изложение последовательности возникновения Кодексов). И, таким образом, эта сравнительно большая древность иссинских писаных законов может означать, что ростовщическая ставка в ту пору в Иссине ещё не ограничивалась. Однако это вовсе не означает, что в ту же самую пору в Иссине не было ростовщичества: просто у Липит-Иштара могли не дойти до этого руки, ибо он мог не понимать важности такого ограничения для сохранения государства.

В дохристианском мире ставку ссудного процента ограничивали и Солон (между 640 и 635 гг. до н.э. – 559 до н.э.) в Афинах, и Неемия (5 в. до н.э.) в Иудее, и Александр Македонский (июль 356 г. до н.э. – 13 июня 323 г. до н.э.) в своей империи (надо полагать, с подачи своего наставника, каковым и являлся Аристотель), и др.

Как красиво написано:
Процент, я полагаю, стали взимать уже в ту пору, когда и деньги-то ещё не вполне обозначились, как таковые. Кредиты и проценты по ним предоставлялись и выплачивались тогда натурой, как это часто имело место даже в более поздние эпохи. И поскольку зерно в те времена одалживалось, главным образом, для сева, постольку возникала некоторая спорная ситуация. Если, скажем, человек «X» одалживал весной человеку «Y» один мешок пшеницы для её посева, то человек «Y», учитывая, что в одном колосе пшеницы содержится в среднем 45 зёрен, собирал осенью урожай (при стопроцентной всхожести) в количестве 45 мешков. – Мало того. – Как мне говорили, из каждого зерна пшеницы вырастает по два, а то и по три колоса, и в этом случае урожай, полученный из одного посеянного мешка, удвоится до 90 или утроится до 135 мешков.  – Вот и возникал вопрос: если урожай принесли семена, принадлежащие человеку «X», но при этом пахал, сеял, жал, молотил и свозил урожай в хранилище человек «Y», то, как надо бы по справедливости поделить урожай? Не должен ли человек «Y» как-то отблагодарить человека «X» за проявленную чуткость, беспокойства и хлопоты, тем более что даже при ставке в 100%, с него будет причитаться в сумме только 2 мешка пшеницы (один – в качестве основного долга и один – сверху, то есть в качестве процентов), а 43 мешка (или 88, или 133) он уложит в собственные закрома? – И выглядит ли это как грабёж? –
А если, к тому же упомянутый человек «Y» пахал, сеял и жал не на своём поле, а на арендованном им земельном участке, то не имеет ли право на какую-то часть собранного им урожая и владелец этого участка (человек «Z»)?
Ответ на эти вопросы я дам позже.
И замечу по ходу дела, что высокая процентная ставка в условиях преобладания аграрного хозяйствования объясняется, отчасти, высокой скоростью размножения живых организмов, то есть сельскохозяйственных растительных культур и скота, хотя Маркс и указывал на иные определяющие факторы её высокой величины в аграрных странах древности. + Трудоёмкость заключения договоров займа и аренды и контроля над их исполнением. + Отсутствие безопасности для прав и свобод граждан и трудоёмкость контроля над исполнением означенных договоров.
В Египте снимали высокие урожаи, причём не один раз в год, вот и ставка высокая там была.

Исключения:
* Сразу скажу, что я не нашёл каких-либо высказываний Платона (428 или 427 – 348 или 347 гг. до н.э.) по обсуждаемому предмету ни в одном из его сочинений (возможно я это у него пропустил). А те многочисленные выложенные в Сети заявления о том, что он относился к проценту отрицательно, которые мне довелось прочитать, не были подтверждены соответствующими цитатами из его трудов. И именно поэтому я и начинаю с Аристотеля.

В интересных находках:
Иудаизм:
Книга Исход. 22:15 – 23:33
Исх., 22, 14 – про заем скота…
/20/ «Приносящий жертву богам, кроме одного Господа, да будет истреблён».
/21/ «Пришельца не притесняй и не угнетай его, ибо вы сами были пришельцами в земле Египетской». /22/ «Ни вдовы, ни сироты не притесняйте; /23/ «если же ты притеснишь их, то, когда они возопиют ко Мне, Я услышу вопль их, /24/ и воспламенится гнев Мой, и убью вас мечом, и будут жёны ваши вдовами и дети ваши сиротами». – Реквизиты везде стоят вначале, надо поставить в конце. – Всё проверено.
«Если дашь взаймы бедному из народа Моего, то не притесняй его и не налагай на него роста» (Исход, 22, 25). – Проверено (очень похоже на Шмот (см. следующий абзац)).
«Когда деньгами будешь ссужать, (- сверить с Библией моей запятые) народ Мой, неимущего, который с тобой, – не будь ему притеснителем и не бери с него проценты». (Шмот, 22:24). /24/.

«Взятки берут у тебя, чтобы проливать кровь; ты берешь рост и лихву и насилием вымогаешь корысть у ближнего твоего, а Меня забыл…» (Иез., 22, 12). – Рост и лихва – не одно и то же. Возможно, их можно перевести на современный язык словами «процент» и «прибыль».
«Не отдавай в рост брату твоему ни серебра, ни хлеба, ни чего-либо другого, что можно отдать в рост; иноземцу отдавай в рост, а брату твоему не отдавай в рост…». (Втор., 23:19-20). – Проверено.
«…и будешь давать взаймы многим народам, а сам не будешь брать взаймы, [и будешь господствовать над многими народами, а они над тобой не будут господствовать]». (Втор., 28:12). – Проверено.

Между прочим:
И было ко мне слово Господне: сын человеческий! изреки пророчество и скажи: … меч, меч наострён и вычищен…» (Иез., 21, 2; 21, 8 и т.д.). – Сыном человеческим называет себя, как и Иисус.

Наша эра:

В христианстве процент нельзя брать уже и с иноверцев:
«Любите врагов ваших, и благотворите, и взаймы давайте, не ожидая ничего». (Лк., 6:35). («Вопросы экономики»).
Отцы церкви:
Осуждали процент и отцы церкви: Василий Кесарийский (ок. 330 г. – 01 января 379 г.), Григорий Нисский (ок.335 г. – 396 г.), Амвросий Медиоланский (ок.340 г. – 04 апреля 397 г.), Иероним Стридонский (342 г. – 30 сентября 419 или 420 г.), Иоанн Златоуст (ок.347 г. – 14 сентября 407 г.) и др.
Ростовщичество порицают за извлечение заимодавцами чрезмерного количества жизненно важных ресурсов со своих должников, тяжёлым положением которых заимодавцы злоупотребляют.

Рез, интерес…
Средневековье

Юстиниан Великий (482 или 483 гг. – 14 ноября 565 г.) ограничивал величины процентных ставок, ставя их в зависимость от ранга заимодавца, различными верхними пределами: до 4% – для высокопоставленного чиновника, до 8% – для предпринимателей, чья деятельность не связана с мореплаванием, до 12% – по морским займам, до 6% – во всех остальных случаях.

Ислам:
Мухаммед (20 или 22 апреля 571 – 08 июня 632)
Тайно стал проповедовать в 40-летнем возрасте (571 + 40 = 611).
Открыто проповедовать начал в 613 году.
Медина и Мединская конституция.
Хадж в Мекку.

Терминами «риба» (буквально – «приращение»), «рост» или «лихва» в Шариате обозначают то же самое явление, которое у нас обозначают терминами «процент», «рез».
 «Те, которые пожирают рост, восстанут только такими же, как восстанет тот, кого повергает сатана своим прикосновением. Это – за то, что они говорили: «Ведь торговля – то же, что рост». А Аллах разрешил торговлю и запретил рост» (2, 275).
В другом варианте:
«Те, которые пожирают риба, восстанут, как восстаёт тот, кого шайтан своим прикосновением обратил в безумца…» (2, 275).
И ещё в одном варианте:
«Те, которые берут лихву, восстанут, как восстаёт тот, кого шайтан своим прикосновением поверг» (2, 275).
«О, вы, которые уверовали! Не пожирайте роста, удвоенного вдвойне, и бойтесь Аллаха – может быть, вы окажетесь счастливыми!» (3, 130).

Карл Великий (02 апреля 742 г. – 28 января 814 г.) пошёл дальше многих, вообще запретив своим «Капитулярием о поместьях» и духовным, и светским лицам, исповедовавшим христианство, взимать процент за одолжение ценностей, в какой бы то ни было форме (работой, товарами или деньгами). Хотя по сведениям Маркса, источник которых он не указывает (см. К. Маркс, «Капитал», М., Политиздат, 1978, т.3, стр.652), «Во времена Карла Великого считалось ростовщичеством, если кто-либо взимал 100%».
Однако все такие запреты, если они случались, обходились людьми различными способами. Процент выставлялся, к примеру, в виде бескорыстной благодарности за помощь в трудной ситуации, в виде возмещения убытков за счёт выгоды должника, или в виде доли в прибыли от «совместного» предприятия, как это до сих пор практикуется мусульманскими банками.

Фома Аквинский (1225 или 1226 г. – 07 марта 1274 г.), выразив согласие с мнением отцов церкви в отношении процента, попытался, тем не менее, внести в это мнение свои коррективы:
Прежде всего, следуя Аристотелю, он называет постыдной всякую экономическую деятельность, имеющую своей целью получение прибыли. При этом он справедливо оправдывает торговую прибыль только в той мере, в какой она является платой за труд торговца, то есть его заработной платой (никак не в большей мере). И, таким образом, согласно Фоме, выходит, что прибыли торговцу должно хватать лишь на содержание самого себя и своей семьи (как зарплаты работнику). Если же прибыль оказывалась большей, то её избыточная часть должна (по Фоме) употребляться торговцем во благо всего общества. – Само собой разумеется, что на деле эта красивая (не спорю) рекомендация торговцам выливается в оправдание прибыли любого размера, ибо рекомендация, всего лишь – рекомендация.
Не менее расплывчатой была позиция Фомы по ростовщичеству.
С одной стороны, он считал греховным не только собственно ростовщичество, которое, кстати сказать, во все времена мало кому казалось (и мало кому продолжает казаться) общественно-полезной деятельностью, но и обложение доходов от этой деятельности налогами, считая это соучастием в таких греховных доходах. А сам процент он определял как доход от продажи того, чего не существует.
С другой стороны, облегчив такими заявлениями о ростовщичестве свою душу, он полагал, что заёмщик, во-первых, вполне может преподнести заимодавцу подарок, как выражаются, «от чистого сердца» (здесь можно только улыбнуться) или – в знак благодарности. И полагал, – далее – что заёмщик, в случае возвращения заимодавцу долга позже того срока, который обозначен в заключённом между ними договоре, должен возместить убытки, понесённые заимодавцем в результате такой просрочки (damnum emergens – реальный ущерб). – Пояснить примером… Наконец, в-третьих, он полагал, что, предоставляя людям кредиты, сам кредитор упускает множество возможных доходов от употребления своих денег иными способами (lucrum cessans – упущенная выгода). – Пояснить примером… Тем самым он, по сути дела, давал понять заинтересованным лицам, что, по крайней мере, эти три издавна практикуемые способа взимания процентов являются вполне отвечающими христианской морали.
Всё это практиковалось людьми в его время, он ничего из этого не изобрёл своего.
Таким образом, его позиция в вопросе взимания процентов за предоставление ссуд (как и в вопросе о торговой прибыли) была как бы двойственной. На самом деле, несмотря на все свои выпады и против прибыли, и против роста, которые (выпады), в сущности, были данью традиционному мнению прежних авторитетов в области религиозной и экономической мысли, Фома оправдывал и первое, и второе. По крайней мере, он оправдывал и то, и другое значительно в большей степени, чем порицал.
Вопросы эти, впрочем, очень сложны для их правильного разрешения даже в нынешние времена, не говоря уже об их правильном разрешении во времена Фомы.
О факторах, влияющих на величину процентной ставки, Фома, насколько мне известно, не высказывался.

Одним из самых страстных противников взимания процента по недоразумению был известный зачинатель Реформации в Европе Мартин Лютер (10 ноября 1483 – 18 февраля 1546), призывавший своих единомышленников просвещать народ «приучать его к тому, чтобы ростовщиков и скряг принимать за живых чертей…». Приводя в пример практику ограничения величины процентной ставки в дохристианском мире, он писал: «Язычники могли заключить на основании разума, что ростовщик есть четырежды вор и убийца. Мы же, христиане, так их почитаем, что чуть не молимся на них ради их денег. … Кто грабит и ворует у другого его пищу, тот совершает такое же великое убийство (насколько это от него зависит), как если бы он морил кого-нибудь голодом и губил бы его насмерть. Так поступает ростовщик; и всё же он сидит спокойно в своём кресле, между тем как ему по справедливости надо бы быть повешенным на виселице. … Поэтому на земле нет для человека врага большего (после дьявола), чем скряга и ростовщик, так как он хочет быть богом над всеми людьми. … Ростовщик… или скряга хочет, чтобы весь мир для него голодал и томился жаждой, погибал в нищете и печали, чтобы только у него одного было все, и чтобы каждый получал от него, как от бога, и сделался бы навеки его крепостным…». (Цитировано по «Всемирной истории экономической мысли» в 6-ти тт., М., «Мысль» 1987, т.1, стр.367 – 368).
Вместе с тем Лютер оправдывает взимание процента в тех случаях, когда деньги под проценты ссужаются вдовами, сиротами и стариками, предлагая для этих случаев ограничить процентную ставку законодательно. – Я бы здесь вмешался: бедным под большой процент давать есть смысл, а под маленький – нет, ибо у них суммы маленькие, и процент с маленьких сумм также будет представлен небольшой суммой.
Ясно, что при таком агрессивном отношении к ростовщичеству Лютер не мог заинтересоваться факторами, влияющими на величину процентной ставки.
В противовес Лютеру, Жан Кальвин (10 июля 1509 – 27 мая 1564) – столь же известный зачинатель Реформации – оправдывал взимание процента, аргументируя это тем, что кредиты очень востребованы предприимчивыми людьми, и что очень многие предприниматели готовы брать взаймы при умеренной процентной ставке. Беспроцентные же кредиты в достаточном количестве найти не представляется возможным. В своём «Письме о ростовщичестве» (ок. 1545 г.) он писал:
«Следует воздать своё теологии, своего рода неприкосновенной моральной инфраструктуре, и своё – законам человеческим, судье, юристу, закону. Существует дозволенное законом ростовщичество среди купцов (при условии, что рост будет умеренным, порядка 5%), и ростовщичество недозволенное законом, когда оно противоречит милосердию. Господь вовсе не запрещал всякого барыша, из которого человек мог бы извлечь свою выгоду. Ибо, что бы это было? Нам пришлось бы оставить всякую торговлю» (цитировано по …).
То обстоятельство, что низкая ставка способствует экономическому подъёму и общему улучшению дел, уже было понято и никем всерьёз не оспаривалось. И уже при Кальвине в Женеве легальная ставка ссудного процента была установлена равной 5%, а после Кальвина она стала такой во всей протестантской Европе.
Короче говоря, взгляды обоих реформаторов на природу процента не отличаются свежестью: оба смотрят на него, как на нетрудовой доход, хотя отношение к ростовщичеству у них разное. Рекомендацию же Кальвина об установлении ставки на уровне 5% никак нельзя назвать научно обоснованной. – Почему не 6%..? Почему не 4%..? Почему 5%..?
Я: Надо будет высказаться по поводу его воздаяния теологии своего, а законам человеческим – своего. – На самом деле между Божьим законом и человеческим нет противоречий в данном вопросе.

См. Свинцовая грамота в Новгороде.

Иван Грозный (25 августа 1530 – 18 марта 1584) также регулировал отношения заёмщика и заимодавца, запрещая взимание процентов в форме отработки. Вероятно, он рассматривал такой вид их взимания, как наиболее прямой путь к полному закабалению заёмщика, ибо живой труд, в самом деле, менее всего поддаётся точному учёту, и у заимодавца при такой форме взимания процента – широкое поле для злоупотреблений.
Статья 82 его Судебника от 1550 г. устанавливает: «А кто займёт сколько денег в рост, и тем людям у них не служити ни у кого, жити им собе, а на денги рост давати им. А кто даст денег в заем, да того человека станет дръжати у собя и збежит от него тот человек покрадчи, и что снесёт, то у него пропало, и по кабале денег лишён».
Перевод: «Если кто займёт сколько-то денег под проценты, то те люди [заёмщики] не обязаны служить ни у кого, жить им самим по себе, а за деньги давать им [заимодавцам] проценты. Если кто-то даст денег в заем да того человека [которому дал] станет держать у себя и убежит от него тот человек, обокрав [его], то что он унесёт, то у него [по смыслу – у заимодавца] пропало, ибо за закабаление денег лишился».

Новое время

Уильям Петти (26 мая 1623 – 16 декабря 1687) – (см. выше (в начале)):
К тому времени, когда по экономическим вопросам начал высказываться Уильям Петти, в мире уже существовала довольно обширная литература, посвящённая проблемам хозяйственной деятельности людей. Был накоплен и под разными углами зрения обработан богатый материал, касающийся и ссудного процента. Уже стало общеизвестным, что его взимание за предоставление ссуд происходило постоянно и было, в конце концов, распространено повсеместно, по крайней мере, с того момента, когда в человеческом сообществе возникли первые государственные образования. Столь же постоянно и столь же повсеместно делались попытки законодательного ограничения верхнего предела процентной ставки или его полного запрещения. В разное время в разных концах света ссуды под проценты выдавались и казной, и храмами, и специализирующимися на этом коммерческими организациями, и частными лицами, происходившими из всех слоёв населения всех стран, а запрещения и ограничения, если таковые случались, обходились при этом разными способами. И стало почти очевидным, что, во-первых, процент неистребим, несмотря ни на какие его запрещения и ограничения, и что, во-вторых, в его природе есть что-то справедливое, конструктивное, хотя и ускользающее от точного определения.
Джон Локк: (29 августа 1632 – 28 октября 1704)
Дадли Норс: (16 мая 1641 – 31 декабря 1691)
Джейкоб Вандерлинт: (умер в 1740). В 1734 году он написал труд под названием «Деньги соответствуют всем вещам, или Опыт о том, как сделать, чтобы у всех слоёв населения было достаточно денег». – В отличие от меркантилистов, видевших в торговле (во внешней торговле) неравноценный обмен ценностями и, следовательно, обман народа-покупателя народом-продавцом (в то время всё внимание исследователей было обращено лишь на внешнюю торговлю), Вандерлинт доказывает, что пользу от торговли могут получить все участвующие в ней стороны. Он полагал, что торгующие страны не могут продавать свои товары, не покупая при этом товаров других стран. Равновесие торговых балансов устанавливается естественным путём, отражая достигнутый странами уровень экономического развития. – Это замечание почти полностью списано из статьи о Юме (в инете, куда оно попало из ВИЭМ). Я: в неразвитом государстве деньги должны быть очень дороги. – Правда, всё это не имеет отношения к проценту.
Давид Юм: (26 апреля 1711 – 25 августа 1776). – Создатель количественной теории денег (хотя деньги в данной статье не причём).
Джозеф Масси: (умер в 1784). В 1750 году он написал «Опыт о причинах, определяющих естественную норму процента, где рассматриваются взгляды сэра Уильяма Петти и господина Локка по этому вопросу».
…
Деньги, отданные под проценты, согласно Аристотелю и компании, размножаются сами по себе…

Смит (05 июня 1723 – 17 июля 1790) и Маркс (05 мая 1818 – 14 марта 1883):
Нижеследующее надо будет исправлять (главным образом, первый абзац), ибо Смит и Маркс относились к проценту по-разному…
Теперь я перехожу, наконец, к той концепции природы ссудного процента, которую для целей лучшего её понимания и усвоения читателями, эффективнее всего представить сразу двумя её приверженцами: Смитом и Марксом. - Вообще-то можно говорить о совместном создании ими лишь концепции прибавочной стоимости, из которой, по мнению Маркса, вытекает концепция природы ссудного процента.
Концепция эта, как утверждает Маркс, прямо вытекает из учения о стоимости и, главным образом, из учения о прибавочной стоимости, созданного – опять же, согласно Марксу – Адамом Смитом. Поэтому, для того, чтобы понять концепцию природы ссудного процента, о которой идёт речь, необходимо прежде узнать это самое учение о прибавочной стоимости.
По мнению этого последнего – а затем, как я это уже отметил выше, оно стало мнением и самого Маркса – субстанция стоимости присутствует исключительно в  товарах, то есть в таких продуктах человеческого труда, которые состоят из какого-нибудь вещества (естественной или искусственной природы). Если же продуктом человеческого труда является не товар, а, скажем, услуга, то такой продукт труда, по мнению и того, и другого, ничего не стоит (такой продукт труда, по их мнению, наделён стоимостью искусственно), а труд по оказанию любой услуги называется ими непроизводительным. Теория производительного и непроизводительного труда Маркса – отмечу мимоходом – покоится, таким образом, на «осознании» им тайны различного экономического эффекта от различных видов труда (на «постижении» Марксом тайны различия между различными видами труда). – Если труд приложен к производству товаров, то он оказывается способным создать меновую стоимость вообще и прибавочную меновую стоимость – в частности и, следовательно, является производительным. Если же труд состоит в оказании услуг, стало быть, таковой не способен создать ни стоимость, ни – тем более – прибавочную стоимость и, следовательно, является непроизводительным. Они полагают, что такая «искусственно произошедшая» стоимость по каким-то петляющим и не вполне очевидным каналам наполняет собой экономические, так сказать, «ёмкости», каких бы то ни было услуг. Часть услуг оплачивается из бюджета соответствующего уровня, часть – частным капиталом. Теория, конечно примитивная, и при таком путаном представлении о ходе вещей остаётся непонятным, как определяется величина стоимости той или иной услуги, и каков её (стоимости каждой услуги) источник. И, следуя означенной логике, нам придётся согласиться с тем, что в совокупной стоимости всех товаров должна содержаться совокупная «искусственная» стоимость всех услуг. А это, в свою очередь, означает, что для оплаты всех товаров и услуг, все товары обязательно должны продаваться выше их стоимости на неизвестную величину этой «искусственной» стоимости всех услуг. Такое не приходило в голову никому из прежних теоретиков, хотя это прямо следует из их теоретических установлений. Теоретически такое допустимо, но человек с незамутнённым сознанием сразу увидит в этом построении громоздкую надуманную конструкцию. Это похоже на то, как если бы два Конституционных положения «…единственным источником власти в Российской Федерации является её многонациональный народ» (п.1 ст.3) и «…власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Органы законодательной, исполнительной и судебной власти самостоятельны» (ст.10) толковали так, будто можно избрать из народа некого человека, скажем, президента, который затем стал бы назначать всех членов Парламента и всех судей. – Власть – все три её ветви – при таком раскладе, в роде бы, и вправду истекает из народа, ибо, во-первых, всех судей и всех парламентариев назначает избранный народом человек, во-вторых, нет очевидных, прямых административных ограничений самостоятельности законодательной и судебной ветвей власти. Но, тем не менее, такое толкование явится несомненной профанацией приведенных Положений. Абсолютно ясно, что для того, чтобы соблюсти эти Положения, необходимо, чтобы народом избирались все три ветви власти, то есть, чтобы все три её ветви истекали из народа. Со стоимостью дело обстоит похожим образом: она, в роде как, возникает в сфере материального производства, избыточно переполняя собой экономическую сущность товарной массы, а затем начинает свой головокружительный танец по всем остальным сферам трудовой деятельности человека, вливаясь (в размере избытка) в «пустотелые» экономические сущности самых разных услуг. – Танец, прекращающийся всего одним вопросом: из какого источника происходит избыточная стоимость товарной массы? – Пусть ответит, кто смелый.
Тут же отмечу, что со временем этого взгляда стал придерживаться почти каждый, кто считал себя экономистом. Однако, как, наверное, понимают читатели, мнения не становятся правильными лишь от того, что их стало придерживаться большинство.
Таким образом, при таком взгляде количество вопросов растёт, правдоподобных ответов на них не находится, путаница прогрессирует.
Таким образом, следуя этой теории, выходит, что все учителя, врачи, юристы, парикмахеры, таксисты, почтальоны и т.д. состоят на содержании у работников так называемой сферы материального производства, то есть у товаропроизводителей.
Любопытно, что такой взгляд на товар, услугу и стоимость не помешал Марксу называть товаром «рабочую силу» (его выражение) наёмника. – Как такое может быть, если наёмный работник не передаёт капиталисту свою «рабочую силу» в виде товарной массы, так и осталось непонятным (подробнее об этом – в моём исследовании, посвящённом заработной плате).
Я повторяю (хочу повторить одну и ту же мысль, используя разные ёе выражения для того, чтобы у читателя как можно рельефнее возник перед мысленным взором образ этой концепции, принятой на сегодняшний день официальной наукой).
Услугой я стану называть действия, имеющие своим результатом нематериальный продукт труда (некий невещественный эффект, который нельзя взять в руки).
Работой – действия, имеющие своим результатом материальный продукт труда (товар).
Такой взгляд на производство стоимости незаслуженно низводит в глазах общества всех тех, кто занимается оказанием услуг населению. Все они, по мнению тех, кто разделяет этот взгляд, состоят в услужении у тех, кто занят в сфере материального производства, то есть производства товаров. И расходы на этих «лакеев», в конце концов, якобы являются  издержками товаропроизводителей. Этот взгляд на указанный предмет и есть главная причина того, что учителя, врачи, аппаратные работники и т.д. содержатся на средства, извлекаемые из бюджета соответствующего уровня. Население скидывается суммами в виде налогов и сборов на их содержание, причём труд их (этих «прислужников») оплачивается несправедливо, то есть, как говорится, не «по рынку». Само собой разумеется, что о производительности такого труда говорить не приходится. – Нелепая и уморительная теория.
Капиталист, занимающийся производством товаров, как бы говорит торговцу: на тебе товары, я недобрал себе из их настоящей цены. Тут тебе хватит и на товары (с завышенной, как уже отмечалось, «стоимостью»), и на услуги, к которым ты привык, и на проценты по кредиту (которые не рассматриваются в качестве оплаты услуг «ростовщика»), и на частичную выплату самой заимствованной сумы, и на уплату аренды (более точно – ренты), и на налоги. Тот же самый капиталист затем говорит то же самое своему заимодавцу, а затем – своим рабочим. Выходит, что рабочие, занятые в сфере материального производства, полностью содержат:
1. Капиталиста-промышленника в лице хозяина предприятия, на которое они привлечены;
2. Кредитора, одолжившего средства этому капиталисту-промышленнику для организации и функционирования его предприятия;
3. Владельца помещения, в котором организовано и функционирует данное предприятие и землевладельца, на участке которого, расположено означенное помещение (эти владельцы теперь, как правило, выступают в одном лице);
4. Кредиторов, одолживших средства владельцам упомянутых земельного участка и находящегося на нём помещения для приобретения означенной недвижимости;
5.  Всех занятых в сфере оказания услуг с их кредиторами, владельцами земельных участков и помещений, занятых в этой сфере, и кредиторов этих владельцев участков и помещений;
6. Самих себя вместе со своим потомством и своих кредиторов, одолживших им средства на автомобили, жильё и прочее;
Это, если не задаваться вопросом, кому принадлежат и во что обходятся помещения, в коих все упомянутые кредиторы занимаются кредитованием, и как обстоит дело с земельными участками, на которых расположены их банки.
Я уже не говорю о государственном аппарате (включая армию), содержащемся на налоги, которые, хоть и взимаются со всех, но источником которых, согласно рассматриваемой концепции, являются, всё-таки, рабочие, производящие товары.
Более громоздкую и более уязвимую для критики конструкцию едва ли можно изобрести.
Получается, что если прекратить так нещадно эксплуатировать рабочего-товаропроизводителя и выплатить ему всё, что, по мнению авторов Концепции, он заработал, не освобождая, однако (для простоты), его от налогов, то вся сфера услуг рухнет. Её, просто, не на что станет содержать: стоимости хватит только для товарообмена, ибо, как мы указали выше, избыточной стоимости (той самой, «искусственной») в товарной массе нет и быть не может.

Любой труд, к какой бы сфере человеческой деятельности он ни был приложен, если на его результат существует платёжеспособный спрос, создаёт меновую стоимость (в какой-то папке (по-моему, «О стоимости») это сказано лучше и полнее развито).

Но с точки зрения образования стоимости, действия, имеющие своим результатом нематериальный продукт труда (услуга), ничем не отличаются от действий, имеющих своим результатом материальный продукт труда (работа). И те и другие действия, с указанной точки зрения, можно назвать работой с одинаковым правом. И если говорить строго, то в любом случае обои действия порождают стоимость, даже если эти расходы зачислять в издержки. Ведь если они не производили стоимости вообще, то оставаясь последовательным, нельзя относить их к издержкам как нельзя относить ничто к чему-то такому, что существует. Тем не менее, это делают даже теперь.
Мне больше не хочется слышать маниловские мечты (а иногда и демагогию) о банках, выдающих беспроцентные кредиты. И если я больше никогда не услышу про это, я не буду считать свой труд напрасным.

Таким образом, во взглядах на прибыль Маркс уподобляется физиократам, отличаясь от них лишь тем, что, вслед за Адамом Смитом, способность создавать прибыль, он распространил на труд, применяемый во всей сфере материального производства, отказав в такой способности лишь труду по оказанию услуг, тогда как физиократы приписывали такую способность только сельскохозяйственному труду. – Труду, способствующему появлению товаров только из вещества Природы, не включая в состав сил Природы человека.

Маркс направлял остриё своей критики против непонимания физиократами стоимости, обвиняя их в том, в чём оказался грешен сам, только в ещё большем, чем они, масштабе. – Сказать более обстоятельно.

По сути дела, этой концепции придерживался и Локк, который только лишь не выражался столь же развёрнуто, как Смит и Маркс. Локк сделал шаг назад по сравнению с Петти.

Любовь, это – когда одна женщина освобождает мужчину от дурной бесконечности других женщин.  (Г.Д. Гачев)

***
Насчёт общественного разделения труда замечу, что отделение (обособление) какого бы то ни было вида труда от других видов трудовой деятельности, происходит по мере того, как такое обособление становится экономически оправданным, так сказать внутри обособившегося вида труда.
***
А если оплата труда, скажем, сдельно-премиальная (это было очень распространено в СССР), то откуда берётся премиальный фонд..?
Не должно быть излишних надличностных стимулов к труду и излишних надличностных структур. Все такие премии и все такие структуры – за счёт других без согласия этих других.
Вопросов к такой концепции много, и на страницах «Капитала» у читателя есть возможность понаблюдать, как его автор мучается в поисках ответов на всё возникающие и возникающие перед ним новые и новые вопросы.
***
Капиталист из сферы материального производства, то есть капиталист-товаропроизводитель как бы говорит тем, кто оказывает услуги: …
Такие представления о вознаграждении за услуги были одной из причин «фиаско» трудовой теории стоимости. Но если устранить это и все, связанные с этим недоразумения, то эта теория обретает свою первозданную свежесть и стройность. Согласно им (означенным представлениям), у услуг нет имманентной им объективной, справедливой рыночной цены, и поэтому делить созданные богатства по справедливости не получится. – Сколько промышленный капиталист и промышленный рабочий дадут, тем обслуживающие их люди и будут довольствоваться.
Согласно Марксу, услуга называется услугой «потому, что труд оказывает услуги не в качестве вещи, а в качестве деятельности…» (К. Маркс, «Капитал» т.4, стр.413, М., Политиздат, 1978). Или иначе: «В тех случаях, когда деньги непосредственно обмениваются … на непроизводительный труд, этот труд покупается, как услуга» (там же).
И далее: «Оплата значительной части услуг принадлежит к издержкам, связанным с потреблением товаров; таковы, например, услуги кухарки, горничной и т.д.
Характерным для всех видов непроизводительного труда является то, что я могу пользоваться ими … только в той мере, в какой я эксплуатирую производительных рабочих», то есть рабочих, производящих товары (там же, стр.415). – В этих трёх цитатах выделения слов, на которые акцентируется внимание, сделаны во всех случаях самим Марксом. – А если услугой пользуется не капиталист, а рабочий? – Тогда, наверное, Маркс сказал бы, что рабочий может потреблять услуги в той степени, в какой его эксплуатирует промышленный капиталист. И выходит, что если промышленный капиталист эксплуатирует своих промышленных рабочих в высокой степени, то он, выкачивая из них много денег, имеет возможность пользоваться большим количеством услуг, а если – в малой степени, то, выкачивая из них мало денег, – меньшим их количеством. В то же время его промышленный рабочий находится аккуратно в обратной ситуации: если капиталист его эксплуатирует сверх всякой меры, то рабочий может позволить себе малое количество услуг, а если капиталист эксплуатирует его в небольшой степени, то рабочий может потреблять больше услуг. Но, вот, если капиталист берет себе только за то, что ему полагается (ведь какой-то труд он, всё-таки, выполняет), тогда рабочие станут потреблять услуги в равной степени? И как в этом случае будет оцениваться труд по оказанию услуги? – Разве не рынком будет определяться его цена?
Сделаю одно замечание:
В третьей цитате Маркс говорит об услугах, связанных с потреблением товаров. Для того чтобы было яснее, приведу примеры услуг, не связанных с потреблением товаров; таковые суть: услуги врачей, учителей, юристов, парикмахеров, музыкантов и так далее. И к примерам услуг, связанных с потреблением товаров, приведённых Марксом, добавлю свои примеры таких услуг: упаковка товаров, реклама товаров, транспортировка товаров, торговля товарами, ремонт и обслуживание товаров, экспертиза качества товаров и т.д.

Между тем, даже если мы согласимся с тем, что услуги не производят стоимостей и, следовательно, прибавочных стоимостей, то, оставаясь последовательными в поисках ответа на вопрос «сколько должно платить за ту или иную услугу?», мы обязательно придём к выводу, что за любую услугу следует платить рыночную цену. – Цену, определяемую, так или иначе, количеством рабочего времени, затрачиваемого на оказание данной услуги. – Если, конечно, не прибегать к принуждению людей оказывать те или иные услуги, то есть если для производства услуг не использовать труд рабов.
И ещё: в сущности, любой труд можно свести к оказанию услуг.
Что, к примеру, представляет собой труд шахтёра? – Опуститься утром под землю, сколоть уголь, поднять его на поверхность земли и продавать. Чем это – не услуга? И чем это в означенном смысле отличается от труда работников, занятых, скажем, в торговле? – Явиться утром в магазин, разгрузить машину с товаром, разложить товар на стеллажи и витрины и продавать. – Ведь ни шахтёр, ни продавец не производят каких-то материальных ценностей в строгом и полном смысле этого слова, ибо количество материи (залегаемого под землёй угля, поставленных в магазин товаров) от их действий не увеличивается: законы сохранения, как говорится, никто не отменял. Поэтому вполне можно сказать, что все люди оказывают друг другу услуги по преобразованию материи в пригодные для её приобретения и потребления формы в удобных для этого местах и в удобное для этого время. А производить в указанном смысле можно только духовные ценности, которые, и в самом деле, появляются из «ниоткуда».
Как не крути, а лучше всего признать, что меновые стоимости (прибавочные – в том числе) создаются не только трудом по изготовлению товаров, но трудом по оказанию услуг, что величины этих всех создающихся стоимостей складываются на свободном рынке объективно и соразмерно труду по их оказанию. – Грубо говоря, стоимость результата ста часов труда по изготовлению, скажем, табуреток в условиях свободного рынка и при прочих равных условиях равна (порознь) стоимости результата ста часов труда парикмахера, ста часов труда актёра, ста часов труда по сборке автомобилей, ста часов труда педагога или врача и т.д.
Если же говорить не грубо, то следует отметить, что не всегда стоимость результата ста часов труда, скажем, актёра равна стоимости результата ста часов труда, скажем, шахтёра, ибо тяжесть, сложность и привлекательность разных видов труда различны. Поэтому в условиях свободного рынка обмен продуктами различных видов труда между его (рынка) участниками соответствующим образом корректируется и осуществляется с приемлемой для них (участников рынка) стоимостной точностью и справедливостью. К примеру, один час привлекательного труда обменивается в условиях свободного рынка на два часа привлекательного труда, или один час сложного либо интенсивного труда обмениваются в указанных условиях на два часа простого либо не столь интенсивного труда. То же можно сказать о квалифицированном и неквалифицированном, о разнообразном и монотонном видах труда и.д. – Если день занят плотно и рыхло.
Напоминаю, что не следует смешивать понятие «стоимость» с понятием «цена». При формировании этой последней начинают иметь значение величины спроса и предложения, что на величину стоимости не влияет, влияя, днако, на её возникновение (подробнее об этом – в специальном исследовании).

Материальное производство, по Марксу, есть центр, как в своё время у физиократов сельскохозяйственный труд был центром.

Итак, я полагаю, что кредитование есть услуга, на оказание которой расходуется рабочее время, которое должно адекватно оплачиваться, как любое другое рабочее время. И оплатой этой услуги выступает процент.
Процент есть разновидность ренты, это – вся выручка кредитора, его валовой доход, имеющий свою стоимостную структуру, то есть составные части всей стоимости валового процента.
Экономисты прошлого пытались сказать что-то насчёт валового процента и что-то насчёт чистого процента, но очень уж невразумительно.

Затем – перейти к органическому строению банковского капитала.
Вот что говорит Маркс о строении банковского капитала:
…
На самом деле органическое строение банковского капитала, если находиться в русле представлений Маркса, ничем не отличается от органического строения любого другого капитала, хотя он, находясь в русле этих своих представлений, и не сознавал этого. То есть ему следовало разобраться в этом вопросе более тщательно, и тогда – я думаю – он смог бы прийти к более последовательному, с его же точки зрения, выводу о том, что все капиталы состоят из основных и оборотных частей. Я же мыслю в несколько ином русле, но об этом надо говорить особо.

Сначала заработайте деньги, одновременно совершая труд по их аккумулированию, затем совершите труд по организации кредиторской деятельности и потом, совершая труд по слежению за конъюнктурой рынка, начинайте совершать труд и тратить прочие ресурсы на раздачу и учёт «всего нажитого непосильным трудом» незнакомым людям. – Тогда, очень может быть, что благородного негодования, которым вы преисполняетесь, требуя беспроцентного кредитования, у вас поубавится. Или же, по крайней мере, это негодование сменит своего адресата.

«Рабочая сила»… Есть такой мужик, который чумазый, без трости и без очков – ему-то сила такая и дадена… Умора.
Так это – то же самое, что купить «любовь» проститутки без самой проститутки или комфортную езду в «Мерседесе» без самого «Мерседеса».
Короче: я утверждаю, что товара «рабочая сила» не существует, – нет такого товара. И никакого обмена «рабочей силы» на «заработную плату» между рабочим и капиталистом тоже нет. А вместо всего этого существует совместная деятельность капиталистов и работников по производству товаров ли, услуг ли, и существует несправедливое распределение между капиталистами и работниками плодов этой совместной деятельности. То есть существует, как минимум, неосновательное обогащение капиталистов за счёт их работников.
Работники не продают свою «рабочую силу» капиталисту и производят товары и услуги не для капиталиста, якобы за которые этот последний с ними расплачивается, а вместе с капиталистом – для потребителей этих товаров и услуг. Но, продав эти товары и услуги, капиталист, не раскрывая перед работниками своей бухгалтерии, выделяет работникам часть выручки по своему усмотрению. – Немного некорректно…


***На протяжении всей истории процентная ставка по потребительским кредитам была выше, чем по кредитам, употребляемым для целей, связанных с предпринимательской деятельностью. Это, судя по всему, объясняется тем, что риск такого кредитования выше… Потребители обычно берут взаймы мелкими порциями и с ними работы получается много, а гарантии возврата – меньше.
Но эти две ставки можно сделать одинаково безопасными, в смысле риск от обоих сделать одинаковым. – Путём обнародования информации обо всех имуществах и доходах.

Р. Беккин (кандидат юридических наук, преподаватель МГИМО) пишет, что «…в Риме финансы, торговля и откуп налогов находились в руках сословия всадников. В зависимость от всадников-ростовщиков попадали иногда целые царства на восточных окраинах империи: в Италии величина ссудного процента была ограничена законом, а в провинциях процентная ставка ничем не ограничивалась и могла доходить до 50%». (Р. Беккин, «Ссудный процент в контексте религиозно-этических хозяйственных систем прошлого и современности», «Вопросы экономики», № 2, стр.142; вся статья: стр.141 – 157).
Я полагаю, что именно всадникам налоги и должны были доставаться, если судить по справедливости. – Ведь налоги, это, прежде всего, – плата за труд по охране от внешней агрессии.

Процитировать Бентама (он есть у меня на стационаре), а потом прокомментировать следующим образом: чиновники любят брать себе «под крыло» сирых и убогих, дабы «греть руки» на «заботе» о них. – «Заботе», от которой тошно.

Не надо помогать силком и не надо никого заставлять помогать силком: ничего не доказывает и ничему не учит тот, кто доказывает и учит грубо.

Тот, кто преследует людей, ставя взимание ими процентов за их одолжения им в вину, тот является по отношению к ним насильником, отнимающим у них их экономическую свободу и самостоятельность.
Тем более не должно быть отрицательной процентной ставки. Так называемая отрицательная процентная ставка в действительности нисколько не облегчает жизнь обществу в целом. Просто, бремя расходов по выдаче кредитов переложено с плеч заёмщиков на чьи-то другие плечи.

Прокат, это, по своей природе, и есть рента. В количественном же отношении – если она взимается в условиях абсолютно свободного рынка. – В противном случае прокатная сумма может либо быть меньше ренты, либо больше её.

Неиспользованное:
Трудно представить, чтобы какой-либо человек прошлого, впервые в истории сделавший кому-то одолжение за вознаграждение или впервые от кого-то такое одолжение за вознаграждение принявший, мог проникнуться важностью этого события для экономической мысли будущего и задаться целью оповестить об этом частном для него происшествии грядущих жителей Земли.