Метаморфозы

Я ем на даче мясо с зеленью и запиваю молодым вином. Мне вкусно. Очень. Крошки хлеба, закапанный стол, скомканные салфетки, майонез, кетчуп, соевый соус, соль и смесь перцев.

Со мной пытаются заговорить терьеры – они бегают внизу, встают на задние лапы, чтобы лучше разглядеть и понюхать еду – и передними когтистыми лапами толкают мои ноги. На соседней табуретке сидит кошка, ждет, чтобы я на нее посмотрел. Ой, ребята, - не могу я пока! Моим миром сейчас правит король Аппетит – этот маленький деспот с покатым брюшком. Вас там нет. Никому - ничего.

Челюсти двигаются, сок течет, слышится жадное заглатывание. Кошка добрая, собаки, друзья мои, -  меня развели, как лоха.

И - доносится музыка. С улицы в форточку просится щебет, солнца свет, запах дыма и звук «болгарки». Кто-то работает, я ем – все справедливо.

Стал наедаться. Фокусник-хмель заставляет долить, в голове пролетает какой-то там праздничный тост. Я уменьшаюсь в размерах, становлюсь маленьким. На меня одевают какой-то там папкин халат, пояс затягивается, подрисовываются усы, что-то шлепает меня по попке, поощряя продолжить поход в легкомысленный мир детства, полученного химическим путем.

И теперь какая-то сила подсаживает меня на лошадку, на веселую карусель, вкладывает в руку леденец на палочке, прижимает (держи, мол), - а сама отступает на пару шагов, приседает, отталкивается от земли и распластывается наверху, надо мной, и над парком, над крашенным синим аттракционом, и меня уже помешивают ложкой, растворяя мои ориентиры, как сахар на дне чашки…

Вот уже отправляется катер, - волны плещутся на мелководье, прикрепились ракушки на зеленые столбы причала, пробегают блики на поверхности, заиграла граница между воздухом и водой, - и мне дышится шире - и глубже. Будто тело мое – не мое, и не плоть человека совсем, и движения медленные и широкие, как у большой и красивой птицы. И уже на лету я смотрю за мельканием гальки, - я иду над водой в высоту, я заметил свое отражение. Цвет морских акварелей становится сочным, даже волны - ровнее, появляется взбитая пенка у скал.

Вот и все. И все - так. Все - как надо.

Рядом склоны, безжизненные обрывы. Я иду через образы. И - туман. Мне улыбчиво, тихо. Впереди нет желания видеть просвет. Впереди – только пятна просвета. Мой полет совершается без предсказаний. Я не делаю взмахов… Меня тянет, зовет, провоцирует на повороты зеркало этого мира, я смотрю на края своих крыльев и беспечно скольжу в поднебесную хлябь.

И теперь появляется что-то - соблазнять меня сном… Мягко стелет постель, гладит простынь рукой. Меня просят перелететь на знакомое место… Оболочка реальности лопается и трещит, сваливается и пропадает. Крутится прялка. Над горой поднимается запах садов. Развожу свои руки на уровне плеч – не хочу расставания с образом птицы. Как бы вспомнить об этом, как только проснусь? Кем я стану, когда захочу становиться собой? Вот, увидеть бы… Хоть бы намек…

Засыпаю и вижу дорогу…

Мы всегда ощущаем, что гравитация может ослабнуть - в любой момент…

Хмель уходит, - и я возвращаюсь к себе, - привычному, узнаваемому по памяти, - я вхожу в плотные слои, качаюсь в потоках, неслышно кружусь по спирали – и падаю…

Я выныриваю из небес… Тяжкий труд привыкания, частые взмахи крыла, - погасить скорость. Скоро жизнь, как у всех. Там - все медленно. Там - стынет сердце. Птица, выхваченная лучом солнца, отделяется от облаков. И свидетели удивлены, - они смотрят на ее идеальные формы, забывая о содержании, восторженно хлопают неожиданной материализации.

Скоро ее и саму будет забавлять эти поиски внимания окружающих, - она решит получить выгоду от своего предназначения, будет загонять свои чувства в ситуации без выбора, стремиться стать особенной. Сердце птицы станет стучать в кулаке, достигая согласия с другими воинами, раскрываясь в моменты потерь - и - выпрыгивая из порядка. Эта птица позволит другим пересаживать себя - с клетки в клетку, запирать себя внутри заблуждений смыслом фраз «принадлежать» и «быть понятной».

Все прочувствуют это сполна. Никому не уйти. Если нам уготовано, - этого не миновать.

Говорят, только северные птицы являются перелетными. Им завещано два раза в год искать себе лучшее место. И - они терпеливо считают часы.

А мне хочется жить - и не ждать ни секунды чего-то большего. Я уже не хочу времени, не хочу нового, когда эти теплые дни сменятся на восхитительные холода, и, тем самым, сделают небеса ясными!