Один из будничных дней максима доронина

     Серый рассвет неохотно вползал в окна квартиры, где в углах ещё таился
ночной мрак.

     - Знаю, что вставать пора…- пробормотал Максим, отвечая на звон будильника. Несмотря на открытое окно, в квартире было душно. Он вспотел, голова раскалывалась от боли. Максиму казалось что, швы черепа частично разошлись, и мозговая жидкость через поры кожи струйкой стекала вдоль ушей и капала на подушку. Около пяти минут он собирался с духом, чтобы опустить на пол ноги, а через десять - поднялся с постели.
     - Снова наступает день, и его надо прожить, - ворчал он, подставляя в ванной голову под струю холодной воды. ? Хоть бы мать из командировки скорее вернулась.
     Максим поленился вскипятить воды для чая, а налил себе из холодильника молока и пил его вприкуску со вчерашней булкой, которая уже успела приобрести запах плесени, отчего сразу расхотелось есть. В желудке возникло отвратительное чувство распирающей полноты. Он вылил в раковину молоко, выбросил булку в мусорное ведро, и начал одеваться. На только что одетые джинсы тут же налип какой-то мох, состоящий из пыли и тонких волокон. Чистить было бесполезно: чем дольше он чистил джинсы, том больше на них налипало мха.
     - У-у лярвы, - обозвал Максим скопления мха, и, махнув рукой, одел тенниску.
      До начала работы оставались считанные минуты.
     На улице он окунулся в шумную людскую толпу, гудки машин и трамвайные звонки: был час пик, когда все спешили на работу. Во время перехода через дорогу его вдруг оглушил пронзительный трамвайный звонок, прозвучавший одновремённо с душераздирающим женским криком. Прямо перед ним произошло ДТП: трамвай наехал на переходящую дорогу пожилую женщину. Она лежала на рельсах, а голова её находилась под кабиной трамвая, и на шоссе ручейком текла кровь с кусочками мозгового вещества. Максима вырвало прямо на асфальт, и он поспешил уйти от злополучного места, с риском для жизни лавируя среди плотного потока несущихся машин.
      Оказавшись на тротуаре, он остановился, чтобы передохнуть и унять усилившуюся головную боль. Воротник рубашки промок от продолжавшей капать на него мозговой жидкости.
     Наконец он достиг офиса, в котором работал корректором документов, но нужно было ещё подняться на восьмой этаж. Вызванный им лифт прибыл и услужливо раскрыл дверцы. Однако, как только Максим занёс ногу, чтобы шагнуть в его чрево, прежде просунув туда свою голову, как дверцы лифта стремительно закрылись, придавив ему шею. В глазах потемнело, и он провалился в никуда.
     Максим очнулся на диване в холле своего офиса. Лифтёрша махала на него полотенцем, а незнакомый мужчина атлетического сложения придерживал его голову.
     - Ну, наконец-то ожил, бедолага, - удовлетворённо произнёс атлет, - я еле раздвинул дверцы лифта и вызволил оттуда твою несчастную голову, не то быть бы тебе сегодня в морге, а не на работе.
     - А ты, старая карга, чего смотришь? - продолжал он, обращаясь уже к лифтёрше.
     - Да на минутку только в туалет по нужде отлучилась! - оправдывалась та. - Наш лифт, как и все в доме, на ладан дышит.
     - Тогда запирай его, когда уходишь, - напутствовал её атлет, выходя из здания офиса.
     - В офисе все уже в сборе, а я всё ещё никак не доберусь до своего рабочего места, ? думал Максим.
     Он тяжело поднялся с дивана, и, больше не доверяя лифту, поплёлся по лестнице на восьмой этаж. В кабинете, где работал их маленький коллектив из четырёх человек, все уже сидели каждый за своим компьютером. На Доронина никто не обратил внимания: глаза сотрудников были устремлены на мониторы, с мелькающими на них буквами, словами и цифрами. Максим тоже включил свой компьютер, сел и принялся за работу.
     Нужно было отредактировать кипу документов от правительства региона и чиновников разных мастей. Это были указы, распоряжения, приказы, которые велели делать то, а другие то же самое делать запрещали. Не все руководящие лица умели правильно излагать свои мысли, а с грамматикой было и того хуже.
     Перерывов в работе с компьютерами, положенными техникой безопасности, не было. Поэтому к обеду у всех, возникала резь в глазах, которые краснели и слезились.
     Наконец стрелка стенных часов указала, что наступил час дня.
Костя, сосед Максима, хлопнул его по плечу со словами:
     - Вставай, Доронин, пошли в буфет.
     -Только напечатаю один документ, - сказал Максим, запуская принтер.
     Но принтер работал вхолостую: в нём кончился порошок.
     В буфете они с Костей съели по паре пирожков с капустой, запив их жидким, но горячим кофе, после чего Максим побежал в магазин и, порывшись в кошельке, купил порошок для принтера: деньги на его покупку сметой бухгалтерии не были предусмотрены.
     Остальное время перерыва они употребили на прикладывание к глазам холодных компрессов из намоченных в водопроводной воде своих носовых платков. Затем снова началась изнурительная работа с документами. К концу рабочего дня принесли ещё кипу проклятых бумаг, и пришлось задержаться на два часа сверх нормы. Когда задание было выполнено, все четверо спешно покинули свои рабочие места. При выходе из кабинета, натыкаясь друг на друга, они невидящими глазами старались рассмотреть дверь.
     Выйдя на улицу, Максим поблагодарил судьбу за то, что его жильё находится недалеко от места работы, иначе он даже не рассмотрел бы номер трамвая или маршрутки. Однако ему предстояло перейти широкую улицу с двусторонним автомобильным движением, на каждой было три полосы, не считая трамвая. В это время на улице была одна из автомобильных пробок, которые ежедневно возникали в этом городе. Машины стояли вплотную, блокировав трамвайное движение.
     Едва Максим ступил на шоссе, как автомобили начали медленно двигаться, и ему пришлось, как зайцу, прыжками увёртываться от рычащих монстров. К концу этого перехода у него дико разболелась голова. Максиму казалось, что его череп вот-вот разлетится на куски, а он сам упадёт на асфальт и будет истекать кровью и мозгом, как утренняя жертва ДТП, но он медленно продолжал свой путь.
     Вот, наконец, как в тумане он увидел спасительную дверь своего подъезда, ещё немного усилий, и Максим стоял у двери своей квартиры, стараясь дрожащими руками попасть ключом в замочную скважину.
     - Какое счастье! Я у себя дома! Поужинать? - его мысли обгоняли одна другую. - Какой ужин?! Скорее в постель. Да и ужинать сегодня было нечем. Дело в том, что их отделению недавно прибавили зарплату, сняв при этом прибавку за интенсивность труда, сверхурочные часы работы, и.т.д. В результате чего реальная зарплата уменьшилась, и жить приходилось впроголодь.
     Сняв только обувь, он бросился на не разобранную постель и тот час же провалился в никуда…
     Из небытия его возвратил звук журчащей воды прямо перед его кроватью. Максим свесил вниз голову и посмотрел. То, что он увидел, повергло его в шок. Уже темнело, но он ясно видел, как вдоль его кровати тёк широкий ручей, и это была кровь, в которой плавали большие куски мозга. На них были даже видны извилины, наполненные кровью. Он всё смотрел и смотрел, будучи не в состоянии пошевелиться.
     - А ведь это мой мозг плавает в крови той погибшей утром женщины, - мелькнула мысль.
     Максим дотронулся до своей головы, черепа не было. Вместо него выступали края ровно опиленных лобной и затылочной костей. Внутри остатков черепа ничего не было.
     - А как же работа?!! - в ужасе крикнул Максим. - Меня же уволят!!!
     …И проснулся. В глаза ударила непроницаемая тьма, сердце бешено колотилось. Нестерпимо болела голова, и казалось, что каждый удар сердца острой спицей вонзался в мозг. Он включил свет, чтобы выпить анальгин, раздеться и разобрать постель. Логично было бы ещё и съесть чего-нибудь, но после такого сна о еде было невозможно думать.
     В городе ДТП с гибелью людей под колёсами транспорта происходили ежедневно, и к этому уже привыкли: по крайней мере, у трупов, лежащих на шоссе, уже не собирались любопытные; но для впечатлительного Максима почти ежедневное созерцание гибели людей оборачивалось дикими головными болями.
     Уже лёжа под одеялом после выпитой от головной боли таблетки, он решил спокойно заснуть и выключил свет, стараясь привыкнуть к темноте, и вдруг заметил, что в углу у кровати тьма как-то особенно сгустилась, превратившись в нечто материальное. Это НЕЧТО, росло, становясь непроницаемо-чёрным, протягивая к Максиму свои огромные мохнатые лапы. Он поспешил включить свет, и видение исчезло.
     Максим решил заснуть, не выключая лампочку, но в его мозгу звучал извечный российский вопрос «Кому на Руси жить хорошо?»
     И он начал мысленно перебирать «лица», кому хорошо бы жилось в современной Руси.
      - Президенту страны и иже с ним? Но приходится лавировать между «денежными мешками» и прочим населением. А это, ОЙ, как не просто.
     Самим «денежным мешкам»? Но сохранить свои миллионы тоже не просто: тут и глобальный кризис, и киллеры метят в твою голову оптическими прицелами.
     Чиновники высшей ступени, которые деньги из казны крадут? Но тот, кому не посчастливилось, и он украл меньше, чем его собрат он тому позавидует, и тогда сон на нарах обеспечен.
     Чиновники низшей ступени, которые взятки берут? Но люди сейчас обозлены, заметят, донесут, или подговорят кого-то дать «взятку» и уличат, или расход по доходам проверят, и опять же сон на нарах обеспечен.
     Частный бизнес? А конкуренция? А интриги конкурентов? Ведь человек с наличием совести сейчас большая редкость…
     - Скоро уже утро, наступит другой день… А может быть, не наступит?! - с надеждой думал Максим, засыпая. - Ведь обещали же учёные, что в любую минуту может исчезнуть магнитное поле Земли, и прекратится любая форм жизни.
     И он, наконец, заснул, надеясь на эту «любую минуту».
               
        2011г   
               

     Серый рассвет неохотно вползал в окна квартиры, где в углах ещё таился ночной мрак.

     - Знаю, что вставать пора…- пробормотал Максим, отвечая на звон будильника.

 Несмотря на открытое окно, в квартире было душно. Он вспотел, голова раскалывалась от боли. Максиму казалось что, швы черепа частично разошлись, и мозговая жидкость через поры кожи струйкой стекала вдоль ушей и капала на подушку. Около пяти минут он собирался с духом, чтобы опустить на пол ноги, а через десять - поднялся с постели.

     - Снова наступает день, и его надо прожить, - ворчал он, подставляя в ванной голову под струю холодной воды. - Хоть бы мать из командировки скорее вернулась.

     Максим поленился вскипятить воды для чая, а налил себе из холодильника молока и пил его вприкуску со вчерашней булкой, которая уже успела приобрести запах плесени, отчего сразу расхотелось есть. В желудке возникло отвратительное чувство распирающей полноты. Он вылил в раковину молоко, выбросил булку в мусорное ведро, и начал одеваться. На только что одетые джинсы тут же налип какой-то мох, состоящий из пыли и тонких волокон. Чистить было бесполезно: чем дольше он чистил джинсы, том больше на них налипало мха.

     - У-у лярвы, - обозвал Максим скопления мха, и, махнув рукой, одел тенниску.

      До начала работы оставались считанные минуты.

     На улице он окунулся в шумную людскую толпу, гудки машин и трамвайные звонки: был час пик, когда все спешили на работу. Во время перехода через дорогу его вдруг оглушил пронзительный трамвайный звонок, прозвучавший одновременно с душераздирающим женским криком. Прямо перед ним произошло ДТП: трамвай наехал на переходящую дорогу пожилую женщину. Она лежала на рельсах, а голова её находилась под кабиной трамвая, и на шоссе ручейком текла кровь с кусочками мозгового вещества. Максима вырвало прямо на асфальт, и он поспешил уйти от злополучного места, с риском для жизни лавируя среди плотного потока несущихся машин.

      Оказавшись на тротуаре, он остановился, чтобы передохнуть и унять усилившуюся головную боль. Воротник рубашки промок от продолжавшей капать на него мозговой жидкости.

     Наконец он достиг офиса, в котором работал корректором документов, но нужно было ещё подняться на восьмой этаж. Вызванный им лифт прибыл и услужливо раскрыл дверцы. Однако, как только Максим занёс ногу, чтобы шагнуть в его чрево, прежде просунув туда свою голову, как дверцы лифта стремительно закрылись, придавив ему шею. В глазах потемнело, и он провалился в никуда.

     Максим очнулся на диване в холле своего офиса. Лифтёрша махала на него полотенцем, а незнакомый мужчина атлетического сложения придерживал его голову.
 
     - Ну, наконец-то ожил, бедолага, - удовлетворённо произнёс атлет, - я еле раздвинул дверцы лифта и вызволил оттуда твою несчастную голову, не то быть бы тебе сегодня в морге, а не на работе.
 
     - А ты, старая карга, чего смотришь? - продолжал он, обращаясь уже к лифтёрше.

     - Да на минутку только в туалет по нужде отлучилась! - оправдывалась та. - Наш лифт, как и всё в доме, на ладан дышит.

     - Тогда запирай его, когда уходишь, - напутствовал её атлет, выходя из здания офиса.

     - В офисе все уже в сборе, а я всё ещё никак не доберусь до своего рабочего места, - думал Максим.

     Он тяжело поднялся с дивана, и, больше не доверяя лифту, поплёлся по лестнице на восьмой этаж. В кабинете, где работал их маленький коллектив из четырёх человек, все уже сидели каждый за своим компьютером. На Доронина никто не обратил внимания: глаза сотрудников были устремлены на мониторы, с мелькающими на них буквами, словами и цифрами. Максим тоже включил свой компьютер, сел и принялся за работу.
 
     Нужно было отредактировать кипу документов от правительства региона и чиновников разных мастей. Это были указы, распоряжения, приказы, которые велели делать то, а другие то же самое делать запрещали. Не все руководящие лица умели правильно излагать свои мысли, а с грамматикой было и того хуже.

     Перерывов в работе с компьютерами, положенными техникой безопасности, не было. Поэтому к обеду у всех, возникала резь в глазах, которые краснели и слезились.

     Наконец стрелка стенных часов указала, что наступил час дня.

Костя, сосед Максима, хлопнул его по плечу со словами:
     - Вставай, Доронин, пошли в буфет.

     -Только напечатаю один документ, - сказал Максим, запуская принтер.

     Но принтер работал вхолостую: в нём кончился порошок.

     В буфете они с Костей съели по паре пирожков с капустой, запив их жидким, но горячим кофе, после чего Максим побежал в магазин и, порывшись в кошельке, купил порошок для принтера: деньги на его покупку сметой бухгалтерии не были предусмотрены.

     Остальное время перерыва они употребили на прикладывание к глазам холодных компрессов из намоченных в водопроводной воде своих носовых платков. Затем снова началась изнурительная работа с документами. К концу рабочего дня принесли ещё кипу проклятых бумаг, и пришлось задержаться на два часа сверх нормы. Когда задание было выполнено, все четверо спешно покинули свои рабочие места,натыкаясь друг на друга при выходе из кабинета, они невидящими глазами старались рассмотреть дверь.

     Выйдя на улицу, Максим поблагодарил судьбу за то, что его жильё находится недалеко от места работы, иначе он даже не рассмотрел бы номер трамвая или маршрутки. Однако ему предстояло перейти широкую улицу с двусторонним автомобильным движением, на каждой было три полосы, не считая трамвая. В это время на улице была одна из автомобильных пробок, которые ежедневно возникали в этом городе. Машины стояли вплотную, блокировав трамвайное движение.
 
     Едва Максим ступил на шоссе, как автомобили начали медленно двигаться, и ему пришлось, как зайцу, прыжками увёртываться от рычащих монстров. К концу этого перехода у него дико разболелась голова. Максиму казалось, что его череп вот-вот разлетится на куски, а он сам упадёт на асфальт и будет истекать кровью и мозгом, как утренняя жертва ДТП, но он медленно продолжал свой путь.

     Вот, наконец, как в тумане он увидел спасительную дверь своего подъезда, ещё немного усилий, и Максим стоял у двери своей квартиры, стараясь дрожащими руками попасть ключом в замочную скважину.

     - Какое счастье! Я у себя дома! Поужинать? - его мысли обгоняли одна другую. - Какой ужин?! Скорее в постель.

 Да и ужинать сегодня было нечем. Дело в том, что их отделению недавно прибавили зарплату, сняв при этом прибавку за интенсивность труда, сверхурочные часы работы, и.т.д. В результате чего реальная зарплата уменьшилась, и жить приходилось впроголодь.

     Сняв только обувь, он бросился на не разобранную постель и тот час же провалился в никуда…

     Из небытия его возвратил звук журчащей воды прямо перед его кроватью. Максим свесил вниз голову и посмотрел. То, что он увидел, повергло его в шок. Уже темнело, но он ясно видел, как вдоль его кровати тёк широкий ручей, и это была кровь, в которой плавали большие куски мозга. На них были даже видны извилины, наполненные кровью. Он всё смотрел и смотрел, будучи не в состоянии пошевелиться.

     - А ведь это мой мозг плавает в крови той погибшей утром женщины, - мелькнула мысль.
 
     Максим дотронулся до своей головы, черепа не было. Вместо него выступали края ровно опиленных лобной и затылочной костей. Внутри остатков черепа ничего не было.
     - А как же работа?!! - в ужасе крикнул Максим. - Меня же уволят!!!

     …И проснулся. В глаза ударила непроницаемая тьма, сердце бешено колотилось. Нестерпимо болела голова, и казалось, что каждый удар сердца острой спицей вонзался в мозг. Он включил свет, чтобы выпить анальгин, раздеться и разобрать постель. Логично было бы ещё и съесть чего-нибудь, но после такого сна о еде было невозможно думать.
 
     В городе ДТП с гибелью людей под колёсами транспорта происходили ежедневно, и к этому уже привыкли: по крайней мере, у трупов, лежащих на шоссе, уже не собирались любопытные; но для впечатлительного Максима почти ежедневное созерцание гибели людей оборачивалось дикими головными болями.
 
     Уже лёжа под одеялом после выпитой от головной боли таблетки, он решил спокойно заснуть и выключил свет, стараясь привыкнуть к темноте, и вдруг заметил, что в углу у кровати тьма как-то особенно сгустилась, превратившись в нечто материальное. Это НЕЧТО, росло, становясь непроницаемо-чёрным, протягивая к Максиму свои огромные мохнатые лапы. Он поспешил включить свет, и видение исчезло.

     Максим решил заснуть, не выключая лампочку, но в его мозгу звучал извечный российский вопрос «Кому на Руси жить хорошо?»

     И он начал мысленно перебирать «лица», кому хорошо бы жилось в современной Руси.

      - Президенту страны и иже с ним? Но приходится лавировать между «денежными мешками» и прочим населением. А это, ОЙ, как не просто.

     Самим «денежным мешкам»? Но сохранить свои миллионы тоже не просто: тут и глобальный кризис, и киллеры метят в твою голову оптическими прицелами.

     Чиновники высшей ступени, которые деньги из казны крадут? Но тот, кому не посчастливилось, и он украл меньше, чем его собрат он тому позавидует, и тогда сон на нарах обеспечен.

     Чиновники низшей ступени, которые взятки берут? Но люди сейчас обозлены, заметят, донесут, или подговорят кого-то дать «взятку» и уличат, или расход по доходам проверят, и опять же сон на нарах обеспечен.

     Частный бизнес? А конкуренция? А интриги конкурентов? Ведь человек с наличием совести сейчас большая редкость…

     - Скоро уже утро, наступит другой день… А может быть, не наступит?! - с надеждой думал Максим, засыпая. - Ведь обещали же учёные, что в любую минуту может исчезнуть магнитное поле Земли, и прекратятся все формы жизни.
     И он, наконец, заснул, надеясь на эту «любую минуту».

2011г


               



















1


               
            
               



















1