Мастер и Катерина - мистерия Со-прикосновенности

   Мастер и Катерина — мистерия Со-прикосновенности

 Отрывок из мистической повести «Откровенье Люцифера в старом Таллине»
(  http://www.proza.ru/2009/02/23/95  )
(имена и времена правдиво изменены)


Вернувшись в гостиную, я, сама того не ожидая, подошла к Юлиусу, протянула к нему руки ладонями вверх и, увидев ответную нежную улыбку и устремлённый в мои глаза мистически тёплый взор, обняла Мастера, приложив лоб к его лбу; наши глаза сблизились, внизу моего живота образовалась маленькая, крутящаяся вихрем воронка, руки поднялись вверх, пальцы сжимали его виски, в глазах чуть потемнело, голова начала немного кружиться, внутри груди ощущалась вибрация радости; наши губы мягко соединились, тела прильнули друг ко другу, руки Юлиуса обхватили мою спину; все мои мысли пропали и вместо них я пребывала в неизъяснённом ощущении, словно моя 'половинчатость' растворилась в новом, едином и совершенном существе, соединявшем в себе женственность и мужественность, чувственность и рационализм, твёрдость и нежность воли и разлитую по возникшему новому телу всепроникающую любовь.
  Наверное, мы пробыли в этом состоянии единения несколько минут, пока не стали затекать наши руки и воля могла 'удерживать' нас вместе; после расцепления наших тел я оказалась в новой реальности - чувств близости со столь дорогим моей Душе человеком.
  Юлиус заговорил первый: 'Катерина, выпьем во славу Божественного величия, за мистический дар соединения Душ!
  Разве это не мистика, когда две 'самостоятельные' Души вдруг ощущают друг во друге Небесное родство? Рушатся все барьеры, и некогда одинокие Души обретают близость. Когда состояния сближения истинно обусловлены родством Душ, - это даруется высшей Божественной Любовию, - закончил голосом оракула Юлиус'.
  Мы выпили до дна по бокалу шампанского, наши глаза смотрели друг на друга, я ощущала, словно завеса индивидульной одинокости пала и творилась мистерия соединения двух Душ во славу ЕГО.
  Мне хотелось дополнить недостающии октавы соединением тел, сразу же взять Юлиуса за руку и отвести в спальню; другая моя, рациональная часть, говорила, что пока рано, и я, чтобы несколько заземлить сильный поток страсти, закурила сигарету.
  Юлиус также закурил; заклубились синевато-сизые, пахнущии смолянистой росой, клубы дыма; через некоторое время Мастер заговорил: 'Катерина, я хочу попросить Тебя пока об одном, но очень важном: когда к Тебе будут приходить мысли, сразу же старайся вспомнить свою волю, и произнести внутри с предельной силою -
'всё во славу ЕГО''.
  Я немного удивилась, ибо мне и так казалось, что всё, что я делаю и есть
'во славу ЕГО'.
   
   Юлиус добавил: 'Катерина, посвящай всё, что происходит и произойдёт с нами высшей Божественной Силе; концентрируй своё сознание чуть выше макушки головы, представляй её верхней точкой снисходящей на тело 'воронки духа', в любой момент, когда можешь, старайся чувствовать внутреннее напряжение намерения, когда же будут появляться мысли, в центре твоего сознания должна быть только одна, вытесняющая все иные мысли на периферию, мысль - 'во славу ЕГО'.
   
   Мы выпили по полбокала тягуче-чарующего, с ароматами 'скрипичных ключей', вина и как бы без всякого сознательного воления, взялись за руки и ноги повели нас в спальню, где я, целуя приоткрывающиеся от одежд места, стала раздевать Мастера; одежда была быстро снята, передо мною было мощное, излучающее мужскую силу, тело родной мне Души; Юлиус стал снимать мои одежды, но не так резко, как я делала это сама, нежно поглаживал обнажавшиеся части моего наэлектризованного тела, иногда, словно подтверждая сброс очередной одежды, ставя печать страстного поцелуя в оголившееся место.
  Осознала я себя при прикосновении губ Юлиус к вратам моего лотоса; бутон словно набух источающейся женственной силою, и отдавал свои свежии соки нежным, но сильным засасывающим прикосновениям мужских губ, вкушающих мою 'субстанцию' женственной силы;
  я ощущала себя радостно отдающей жизненную энергию, напаивающей иссушившиеся потоки многочисленных рек жизни.
  Время словно замерло во творившейся мистерии, я воспринимала себя источником самой жизни; теперь мне нестерпимо хотелось прильнуть в источнику мужской силы, напитаться энергетикой воли источающегося из меня потока;
  я коснулась головы Юлиуса , словно давая знак, развернула своё намагнетизированное тело и прильнула к излучавшему напряжённую силу, мощному нефритовому стержню Мастера; губы мои ощутили стекающии потоки тонкой энергии, между нами образовался энергетический круг; я напаивалась волею творения и отдавала соки расцветающей жизни, мои губы неистово вбирали от источника силы, а лотос стал источником творения форм.
  Я была единым существом с Мастером, в голове не было ни одной мысли, и лишь смутно прорисовывался магнетизм устремлённого ввысь и растворяющегося в Небесах намерения - 'всё во славу Творца'.
  Через некоторый непонятный мне промежуток времени, Юлиус, напоённый исходившим от меня 'эликсиром жизни', привстал, повернулся и я ощутила как мой лотос наполняется энергетической силою, поглощая нефритовый стержень Мастера, словно Шивалингам, несущий Ахарату (духовный стержень) Миров, оказался поглощённым моей Йони, миром творящихся форм;
  в середине меня был мощный источник энергии, двигающийся, словно 'вкачивающий' одухотворяющую силу в великую Мать миров, Создательницу форм.
  В глазах Мастера сверкали искры далёких миров, они горели бешеной силою Запредельного, я растворялась в нисходящем потоке Духа; единство с находящимся надо мною телом, бешеное кручение энергий по периметру; мои груди, зажатые ладонями Мастера, излучали женственную силу, принимаемою его грудью, мой лотос вбирал мужскую энергию, его нефритовый стержень отдавал силу, - образовался энергетический круг тел, сплавленных воедино, Души смотрели друг во друга и видели отголоски Вечности.
  Через некоторое неопределяемое для меня время, движения стали нежными, и тут я ощутила, как копившаяся во мне энергия прорвала заслон верхней части живота и хлынула в сердце, подняв меня, словно в парении, в Небо; я ощущала поток исходящей от всего Любви, всё видимое мною словно светилось изнутри, я парила в Небесах, как будто тело моё стало невесомым и было слитным с потоками 'воздуха' тонких миров Духа. Открыв глаза, я увидела пред собою Юлиуса, мы были соединены в единое существо, внутри его бездонных, горевших духом, глаз отражалась Воля Небес.
  'Во славу Творца, - прошептал он, - теперь завершаем наше путешествие, отдавая дань Земле'.
  Я вновь ощутила, как его стержень стал частью моего позвоночника, мой лотос эластично обнимал его, впитывая силу; глаза Юлиуса закатились, изо рта прямо в мой приоткрытый рот потекла казавшаяся нектаром слюна, раздался призывный дикий рык, похожий на 'Оооомммм', но исходящий на низших октавах голоса, мощные руки схватили меня словно в клещи, - мой лотос сокращался, впитывая исходящий из нефритового стержня поток 'жидкого жемчуга', вибрации отдавались восходящим потоком сладостного нектара в позвоночнике, тело растворялось в астральных мирах страсти, времени словно не существовало.
   
   Когда я вновь осознала себя - глаза Мастера соединились с моим взглядом и мы словно спускались с Небес на Землю, ибо нам предстояло сотворить на Земле ещё много благих дел.
  Проснулись мы спящими в обнимку, открыв глаза и немного удивлённо улыбнувшись друг другу. На часах было лишь три ночи, или три первых часа нового Года нашей жизни.
  'Во славу Сверх-Разума! - с чистой пионерской мелодикой, полушутливо-полусерьёзно произнесла я бодрым голосом.'
  'Во славу ЕГО! - послышался ответный глас Юлиуса, - и в благодарность ЕМУ за дарованное, - добавил он.'
  На миг мне вновь показалось, что рядом со мною не человек, а сам великий Ангел Света, принявший форму близкого мне человека, мастера и мужчины; через мгновенье ко мне пришла мысль, почему же не может быть так, что Люцифер воплотился в Юлиусе и находится сейчас со мною; я ощущала себя находящейся в странной мистерии происходивших со мною событий, где я была проводником к людям даровавшегося мне высшего Знания. Мои воображаемые образы были прерваны ощущением прикосновения губ Юлиуса к моему лбу и предложением возвратиться к столу и начать праздничную трапезу.
(...)