Правосудие XXII века

 Проснувшись, она закричала от неожиданности, увидев пред собой свои согнутые в локтях руки, но за мгновение перед этим, ещё только приоткрывая веки, поняла, что вот только сейчас зажёгся и постепенно разгорается голубой ледяной свет. Где она, что с ней, и холод внутри от чего-то произошедшего с ней ужасного. Ощутив своё тело, передвинула руки и, сначала вперив глаза вперёд, начала осторожно поворачивать голову и озираться по сторонам. Перед глазами пелена, но совсем рядом разглядела серые округлые стены, она одна, как в яйце. Одета в какой-то свободный … саван. Мелькнула мысль: «Нет, это не гроб». Нахлынула волна головокружения и дальше тошнота, и, как будто, все органы провалились куда-то внутрь и сжались в одну точку. Она ничего не слышит, уши, как будто, заложило. Пыталась повернуться и не вышло. Ударила острая боль в спине. Тело удерживает что-то в области позвоночника на уровне талии, там больно. Больно. Она как жук, насаженный на иглу и пришпиленный  к чему-то вверх лапками. Она в панике захрипела и закрыла глаза. Ничего она больше не хочет видеть и думать не хочет, это безумный, безумный ужас. Но она ведь жива и мозг работает, работает.

 Нет, она не умерла от липкого страха, деваться-то некуда. Открыла второй раз глаза, увидела как свет опять разгорается. Неподвижно уставилась перед собой, свет разгорелся до нестерпимо белого. И опять стала медленно поворачивать голову и пытаться одновременно повернуть тело, главное, без резких движений. На голове что-то надето, потрогала руками – шапочка, а под ней голый череп. Зрение вроде бы сфокусировалось. Она в округлой капсуле с серебристым покрытием внутри, в невесомости. «Как я попала сюда? Что это значит? Я – это я, но ничего не помню». Удалось немного развернуться и осмотреть всю капсулу. В стену вмонтирован монитор с панелью. Повернув до упора голову и посмотрев за спину, увидела, что в область поясницы вставлены кабели, они-то и причиняют боль, и с другой стороны их концы вмонтированы в стену с противоположной от монитора стороны. «Что же это такое?»

 В этот момент паники и лихорадочных воспоминаний, ни к чему не приводящих, раздался знакомый, бравурный голос знаменитого ведущего телевизионных шоу: «Приветствуем тебя на борту космического корабля для осуществления миссии по исследованию космического пространства для блага человечества. Поздравляем, ты избрана стать совершенным человеком – исследователем. Тебе не надо будет больше заботиться о жизнедеятельности, а только применять интеллект в исследовании космоса».
 
 «Боже мой, я в телешоу, как я не подумала об этом, а то в голову начало приходить чёрти что», – у неё из глаз даже брызнули слезы, и наступило облегчение. Теперь, уже можно сказать родной голос, продолжал: «Всё же для поддержания функций организма, учёными разработан распорядок дня, который требуется неукоснительно соблюдать, а я буду в этом помогать. Сутки составляют, как и на земле 24 часа, 8 часов на сон, 8 часов на работу, 8 часов на гимнастику, отдых и развлечения. Сегодня первый день, день адаптации к новым условиям, и для успешного его завершения, следуй моим указаниям. Сначала необходимо освоиться в невесомости, для этого нужно выполнить несложные физические упражнения…»

 Под диктовку она начала сгибать и разгибать пальцы, делать лёгкие движения руками, ногами, головой, поворачивать туловище, раздумывая о том, как создали невесомость в студии. Слушая жизнерадостный голос, делала движения с энтузиазмом и старательно, преодолевая отвратительные приступы тошноты, с улыбкой  изображая саму привлекательность, ведь её снимают на камеру, и, может быть, по условиям шоу (которых  не знает или не помнит?) сравнивают с другими конкурсантками. Даже разбирал искренний смех, когда представляла себя в этом страшненьком мешковатом балахоне – комбинезоне, старающуюся делать грациозные движения. Иногда невольно делала резкие  движения, и тут же захлестывала боль в спине, и ослепительная улыбка сменялась оскаленной гримасой: «Что же это такое? Если удерживающий в невесомости кабель, то почему такая боль, он может быть закреплён на поясе, но никакого пояса на мне нет, кабель входит в отверстие комбинезона. После гимнастики надо обязательно посмотреть, что же это такое, куда он прикреплён».

 «Гимнастика окончена, переходим к освежающим, подкрепляющим и очищающим процедурам», – продолжил диктор. Тут под балахоном словно бы подул ветер, и через несколько секунд она ощутила приятную чистоту кожи. Вслед за этим пришло странное, никогда ранее не испытываемое ощущение, как будто вливаются в тело живительные соки. А после этого облегчение освобождаемого мочевого пузыря. Наступило тепло и умиротворение, непреодолимо захотелось спать, и она заснула.

 Опять вскрикнула, увидев пред собой руки. Свет разгорается, видимо следя за ней, его включают, когда открывает глаза. В этот момент мелькнуло несколько мыслей: «Что-то здесь не так насчёт космического корабля – никакого шума от двигателей, полная тишина, но опять же, необязательно, что будут транслировать этот звук для меня, может только для зрителей. Как я попала на это шоу? Ничего не помню о себе. Даже понять не могу, сколько же спала сейчас и в первый раз. И как зовут этого ведущего, забыла ведь». Пока свет разгорался до максимальной величины, подсознательно вспомнила, что при таком свете с ней произошло что-то страшное, тут же перехватило дыхание, сердце бешено заколотилось, и холодная дрожь прошла по телу.

 Раздался голос телеведущего: «Тихонько оттолкнись ногами и переместись к монитору, включи компьютер и получай удовольствие». Несмотря на не отпускающие тошноту, головокружение и боль, попробовала переместиться, тут же возникло недоумение: «Как же я оттолкнусь ногами, если они поджаты и висят в воздухе, как минимум, они должны находиться у стены, и даже если разогну их, до стены не достанут, что он не видит что ли?» Но жажда дотянуться до компьютера и хоть что-то узнать воодушевила, и, вспоминая движения, которые делала во время «утренней» гимнастики, начала двигать руками как пловец брасом в направлении монитора уже находящегося над (или под?) головой. Видимо ещё тогда она переместилась внутри капсулы, судя по изменению положения монитора и отверстия в стене, куда входили кабели, прикреплённые к пояснице. Ничего не получалось, но случайно дотянулась рукой до ближней стены и обнаружила узкий обод, проложенный вдоль всей капсулы, который раньше не замечала. Ухватившись кончиками пальцев, так, что они побелели, согнула руку и подтянула всё тело. Схватив обод второй рукой, передвинулась к монитору. Устала до изнеможения. Вцепившись в панель у монитора, висела какое-то время, пока не почувствовала возможность двигаться. Включила компьютер, на мониторе появились сменяющие друг друга слайды с пейзажами, и раздалась тихая, спокойная музыка.

 «Зачем мне это? Чушь какая-то», – сначала подумала она, но потом, как завороженная, смотрела и смотрела, не заметив, как отпустила панель  и свободно повисла в воздухе. В нижнем углу монитора увидела время – 15:36, теперь сможет хоть как-то ориентироваться по времени. Слайды закончились, отметила время 16:36, отдохнула и успокоилась. На мониторе появился текст: «Прошу заполнить анкету». «Ну, наконец-то, смогу что-нибудь выяснить», – мелькнула мысль. Но… многочисленные вопросы касались только её самочувствия и повторяли друг друга только в вариациях текста. Она отвечала: «Тошнота, головокружение, временное отсутствие зрения и слуха после пробуждения, учащенное сердцебиение, невозможность управления телом,  стегающая боль в спине при случайных резких движениях…», – и опять то же самое. Она пыталась сама задать вопросы, но безуспешно, файл не был рассчитан для вопросов, можно было только отвечать.
 
 «Почему же я сама-то молчу? Боюсь, что слова попадут в эфир, и я представлюсь идиоткой, которая не понимает, как оказалась в этом дурацком шоу? Нет, всё же надо что-то сказать… Что же придумать?» – мучительно соображала она. « Эй, мистер Дик, я чувствую себя хорошо, не могли бы Вы показать мне других конкурсанток, мне интересно посмотреть на них», – пробормотала она сдавленным тихим голосом. Подумалось: «И с голосом моим что-то не то, как будто заморожено горло. И надо же, я вспомнила как его зовут – Дик, Дик Чаттербокс. А ведь меня тоже как-то зовут, господи, не помню».

 Никто не ответил, и ничего не произошло. Опять пошли слайды. Но они уже не успокаивали, мысли и вопросы так и роились в голове: «Да, я адекватно воспринимаю реальность, нахожусь в замкнутом пространстве в невесомости, знаю, что это такое, умею пользоваться компьютером, умею читать и писать, понимаю... понимаю значение слов, но не знаю, почему я здесь. Когда и как будут кормить, ведь я уже, по меньшей мере, здесь часов шесть или восемь, где туалет? Нет никаких признаков других отсеков, вообще-то есть не хочу, да и в туалет тоже, но всё же наступит в этом необходимость…Отсутствие воспоминаний. Вот что страшно: я взрослый человек с какой-то жизнью до пробуждения здесь…» Слайды закончились в 18:30. Монитор погас.

 Сразу же радостный голос начал вещать: «Расслабься, начинаем движения для лучшего кровообращения. Раз, два, три, четыре, три четыре, раз, два…»  И опять послушно делала то, что диктовали. Опять ветерок под балахоном, чувство вливания и вытягивания. «Как в вакуум», – почему-то подумалось. «Можно задать вопрос? Как я буду есть, и где туалет?» – прохрипела бессильным голосом. Но с отставанием на пару секунд, одновременно с ещё не законченными вопросами, диктор сказал: «Благодарю за внимание, спокойной ночи!» «Ну, уж нет, сначала посмотрю, что же с моей спиной», – и в уже гаснувшем свете она повернула голову, одной рукой взялась за кабели, а второй стала нащупывать через ткань место на спине, куда они прикреплялись. Нет, они не прикреплялись, они входили в спину, и место это саднило … «Что же это такое? ... Это что-то ужасное и непоправимое». Свет уже погас, а она в страшных догадках о том, что это вовсе не шоу, а что-то запредельно ненормальное, мучилась и мучилась, не находя ответа.

 Проснувшись, не стала сразу открывать глаза. Даже удивилась своему спокойствию, зачем паниковать, может быть,  она участвует в медицинском эксперименте, недаром ведущий говорил про учёных. Начал разгораться свет, видимо через кабель поступает в какой-то датчик сигнал, о выходе из состояния сна. Бодрый голос заговорил: «Доброе утро! Приятного второго дня! Дня адаптации и информации. Начнем с освежающих процедур и гимнастики». Освежающий вихрь под балахоном, облегчение и … мысль: «Ну, уж нет, больше так со мной не пройдет, сначала информация». Под счет диктора лихо подтянулась к монитору, включила компьютер, и увидела только мутный белый экран, даже таймера не было. «Вот чертовщина, у них всё по расписанию», – она зависла в воздухе и стала дёргать руками и ногами. Только после гимнастики и непривычных изменениях в теле, диктор пригласил к компьютеру. На мониторе уже сменяли друг друга слайды. Время около 9 часов.  Опять анкета на самочувствие, вслед за ней, непонятно зачем, появился файл: «Информация об устройстве космического корабля».

 «Да, голос говорил по космический корабль, я что, участвую в эксперименте на космическом корабле? Что же случилось с моей семьей, если я пошла на такое? Из-за денег? Это что-то страшное, если я дала согласие на жуткие манипуляции с телом», – с этого момента она начала вспоминать… Вот она в большом, светлом доме играет с Тиной и Хелен, пришел её дорогой муж Руди. Реджинальд Вирт, она всегда гордилась, что он выбрал её, совсем молодую девчонку, не то чтобы непривлекательную, а совсем не выделяющуюся своими достоинствами среди других. День их свадьбы. И милые, милые воспоминания о нескольких годах их невероятно счастливой жизни. Невероятно… Вот и расплата? За их безоблачную жизнь, такую отличающуюся от других знакомых и малознакомых пар с их заботами, ссорами, разводами? Но, что же случилось? В голове только эти светлые воспоминания  и ничего. Где дочки и муж, что с ними? Жуткая тоска пронзила сознание. Оцепенение.
 
 Ступор в молодом, здоровом теле не может продолжаться вечно. Очнувшись, даже не посмотрела, сколько времени провисела в полном бессилии.

 «Но может не так всё плохо, ну участвую в эксперименте. Надо взять себя в руки и всё понять», – дала себе установку и принялась за чтение.

 «Ракета-носитель G-IIA успешно вывела на расчетную траекторию космический аппарат NEMEZIDA. Аппарат оснащен солнечным парусом и телескопом для изучения объектов космоса. Раскрытие солнечного паруса успешно завершилось.
Аппарат представляет из себя капсулу с единственным отсеком, рассчитанную на одного исследователя (субъекта). Внутри капсулы находятся: компьютер с программой управления телескопом, обработки данных и отправки их на Землю; исследователь (субъект), изучающий объекты космоса, оснащенный системой обеспечения жизнедеятельности.
Система обеспечения жизнедеятельности субъекта, в данном случае человека, регулирует: водо и пищеснабжение, введение препаратов, регулирующих цикличность функционирования организма (фармакологические вещества), моче и каловыведение, переработку выведенных веществ в полезные, удаление углекислого газа и преобразование в воздух, подачу воздуха для дыхания и обдува тела, терморегуляцию. Система размещается между слоями обшивки аппарата в его торцовой части. Является новейшей разработкой ученых (далее идут, ничего не значащие для неё фамилии) на основе передовых технологий. Принцип работы системы: жизнеобеспечение на основании циклически замкнутого оборота веществ, что существенно экономит и оптимизирует потребление питательных ресурсов и предотвращают трудности, связанные с отправлением естественных нужд в невесомости. Отработанные продукты жизнедеятельности преобразуются в полезные питательные вещества, которые поступают в организм через систему подающих катетеров в строго дозированных объемах, необходимых для поддержания функций организма, что значительно сокращает объем для хранения запасов. Фотосинтез превращает углекислый газ в кислород, и система преобразования воздуха строго дозирует его подачу и контролирует его состав».

 Холодная дрожь прошла по телу, мозг как будто отключился, и она ненадолго замерла с немигающим и ничего не видящим взглядом. А потом перечитывала и перечитывала это «извращение» несколько раз. Далее шло следующее.

 «Преимуществом использования солнечного паруса является отсутствие топлива на борту, что позволило увеличить полезную нагрузку по сравнению с космическим кораблем на реактивном движении. По этой причине запасов веществ, необходимых для жизнеобеспечения субъекта хватит на расчетный период времени полета».

 Ещё картинки, изображающие корабль: вид снаружи и вид в разрезе.

 А дальше
 «Инструкция пользователя системой обеспечения жизнедеятельности
1. Подающие  и выводящие шланги из отверстий не выдергивать.
2. Для орошения и очищения полости рта использовать свободно закрепленные на одежде белый (орошение) и красный (очищение) шланги. Отверстия не закупоривать, после пользования закреплять зажимами на одежду.
3. Два раза в сутки при нажатии секции с литерой «А» в панели под монитором производится подача увлажненной салфетки, после использования салфетку помещать в секцию с литерой «В».
Будьте аккуратны и бдительны, от соблюдения инструкции  зависит успех полета!»

 Вот и всё, даже она, домохозяйка, окончившая только среднюю школу, поняла, что системы управления кораблём нет. Она, как подопытная крыса, нет, не крыса, а НЕЧТО, будет висеть без движения, а они (кто они?) будут издеваться над ней столько времени, сколько им понадобится. Этот примитивный текст ничего до конца не объяснил. Опять тупо висела, уставившись на картинку, да ещё пару раз прочитала текст.

 Диктор заголосил: «Расслабься, начинаем движения для лучшего кровообращения. Раз, два, три, четыре, три четыре, раз, два…» От неожиданности вздрогнула и взглянула на таймер: 13:30. Гимнастика продолжалась полчаса, потом обдувание, питание и  опорожнение, как уже знала, через шланги. Отцепила белый шланг и с удовольствием сосала капли воды. В горле пропал спазм и она завопила: «Объясните, где я, что с моей семьёй, если вы не садисты?!» Тишина в ответ. Только голос продажного козла повторил свой текст: «Тихонько оттолкнись ногами и переместись к монитору, включи компьютер и получай удовольствие».

 В этот раз показали длинный документальный фильм по животных, даже озвученный. Она в прострации смотрела на экран, ничего не видя и не слыша. В голове метались мысли: «Совершенно не возможно, что без моего согласия меня лишили памяти, прооперировали и поместили в замкнутое пространство. Всё же это какое-то новое реалити-шоу о поведении человека, лишенного памяти, в одиночестве. Что греха таить, сама ведь не пропускала ни одного шоу, старые наскучивали. Хотелось чего-то новенького, остренького. Публика пресытилась всякими страстями, и уже хотелось увидеть что-то довольно выходящее за пределы банальных ужасов и действительно реальное. Если это так, надо взять себя в руки и продолжать игру. Другой вариант – это медицинский эксперимент по этой долбаной системе жизнеобеспечения. Может, потеря памяти временна после наркоза? Тогда зачем изоляция? Или изучают поведение в экстремальных условиях? Ладно, ладно, выдают понемногу информации в день, надо набраться терпения до завтра». Компьютер отключился автоматически.

 Опять гимнастика, питание и т.д., постепенное угасание электричества, мысли, воспоминания, догадки, тревожный сон. Кошмары… О которых после пробуждения остались смутные воспоминания о белом свете, белых стенах, белых покрывалах, девочках и Руди в белом, о незнакомых людях с закрытыми лицами в белом и самой себе белой, о ярких разноцветных трубках, пронизывающих тело и вставленных в каждый окровавленный орган. И, красное, растекающееся, поднимающееся и застилающее глаза.

 Очнулась в холодном поту со словом «смерть», с чувством непоправимости противоестественного произошедшего, ставшего реальностью.  «Не паниковать! – приказала себе. – Когда всё выясню, приму решение…, только о чём? Тогда и буду знать».

 С тех пор, как узнала о шлангах, поддерживающих её жизнь, ни разу не притронулась к ним руками, не могла преодолеть чувство страха и омерзения от надругательства. Спина болела, а сейчас, казалось, болели и все органы. Нет, не умерла. Превозмогая бурю в сознании, всё-таки сделала гимнастику и направилась к компьютеру.

 Время 7:26. На экране приглашение заполнить анкету. Про себя отметила, что компьютер, видимо, тоже соединён с организмом и включился после времени, отведенного на цикл гимнастики, приёма пищи и всего остального, и время начала «рабочего дня» не регламентируется. Просто он отключится примерно через девять часов с учётом перерыва.

 Анкета отличалась от предыдущей. В ответах о самочувствии, решила схитрить, и везде писала об отсутствии воспоминаний о том, как попала сюда, отметив про себя, что головокружение и тошнота не мучают, как прежде. Во второй части сходу ответила на вопросы: фамилия, имя –Вирт Лина, фамилия, имя мужа и детей - написала, род занятий – домохозяйка. А дальше, как догадалась, был психологический тест, на банальные вопросы которого давала правильные ответы, предсказуемо ожидаемые от обычного человека. Пошли слайды, во время которых, то расслабленно висела, то шевелила руками и ногами. На всё это ушло три часа.
 
 Появилась заставка: «Инструкция по работе с Программой управления телескопом, обработки данных и их отправки». Внимательно читала инструкцию до «обеденного» перерыва.

 Опять делано энергичный голос диктора повторял те же фразы, а она уже понимала, что никто не следит за ней, просто включается запись, однако… всё может быть. И, хотя, могла не исполнять навязанного предписания, делала гимнастику, понимая, что только это и идет ей на пользу. В голове крутилась единственная мысль: «Что же с моими дорогими?» – про себя уже думать устала. Вторая часть дня прошла в изучении программы, и в конце опять фильм, во время которого решила полазить по стенам, и, перебирая руками, несколько раз обогнула камеру, да «камеру», больше никак не могла назвать место своего заточения, именно «заточения».

 В эту ночь кошмары отступили, но навязчиво кружились в голове предложения из инструкции по программе. Проснулась обессиленная, уставшая думать. Как какой-то вакуум в голове, только паршивое физическое самочувствие, болезненное.

 После вялых телодвижений схватилась за панель у монитора и поняла, что не хочет включать компьютер, устала. Апатия. Провисев так довольно долго, все-таки включила и увидела сообщение: «Ваш идентификационный номер 6636889, советуем запомнить», и дальше, на чём остановила внимание, и сердце бешено заколотилось: « IN6636889, ВАМ ОДОБРЕН СЕАНС РАДИОСВЯЗИ С РОДСТВЕННИКАМИ. Связь будет включена без предварительного сообщения». И хотя дальше пошел учебный ролик о пользовании программой, она не воспринимала его. Ожидание и больше ничего. Во время перерыва просто висела, уставившись на экран. Опять бесконечный текст и вот видит надпись: «Для включения радиосвязи найти соответствующую опцию и активизировать её». В ужасе, что не справится, некоторое время искала нужное меню, но за несколько минут сделала всё необходимое и услышала несильный треск, вслед за ним голос: «Установленное время связи три минуты». А затем родные голоса дочек наперебой кричащих: «Мамочка! Как ты? Мы скучаем. Когда ты вернёшься к нам?» «Всё хорошо, всё хорошо», – и голос перехватило. Руди: «Держись, милая, мы верим в тебя». Преодолев спазм в горле, как могла, чтобы не напугать, спросила: «Что с вами? Как девочки, как ты?» Ответ Руди: «У нас всё хорошо, здоровы, делай то, что тебе говорят, мы живем одной надеждой». Это было облегчение, но боясь, что не успеет, сказала: «Слава богу, что у вас всё хорошо, но только не понимаю где я и что со мной». То, что, услышала, ошеломило: «Они считают, что ты убила человека». Всё, связь пропала, и только на белом экране появилась запись: «Время и продолжительность радиосвязи устанавливается Центром Управления Космическими Исследованиями. Односторонняя связь по инициативе IN 6636889 не возможна».

 «Я никого не убивала», – крикнула она, но, естественно, только самой себе.

 Находясь в смятении, невидящим взглядом смотрела на чередующиеся слайды. «Знаю точно, что не убивала, да и не могла убить. Надо сосредоточиться и что-то вспомнить, но что-то не относящееся к моей семье. Надо вспомнить что-то омрачающее течение жизни. Может сначала надо ощутить эмоции, испытанные тогда, а потом   события всплывут сами собой. Я ведь уже знаю о себе и повседневной жизни, а теперь надо вспомнить о чём-то за рамками нее», – лихорадочно думала она. Похолодело внутри, перед глазами вспышка: растекающееся красное по серой поверхности, и залитое белым светом просторное помещение. Усталость нахлынула волной, и она заснула в позе эмбриона.
 
 Проснулась с мечтой о том, чтобы очутиться в постели, вытянуть и ощутить своё прежнее тело и ни о чём не думать. Запись голоса включилась: «Доброе утро! Приятного пятого дня! Дня адаптации и информации. Начнем с освежающих процедур и гимнастики». В первую половину дня сначала заполняла традиционную анкету о состоянии здоровья, где в каждой стоке вписывала три слова: «Я не убивала». Потом проходила тест по пользованию программой управления телескопом, во вторую половину дня получила информацию, что ЦУКИ установил, что её физическое состояние в норме, но выявлена лёгкая амнезия,  для устранения которой ей будет направлено уголовное дело № 6636889 в целях плодотворного сотрудничества.

 Мозг как будто отключился, анестезия мозга, изуродованное тело ненавистно, стала метаться и царапать себя отросшими ногтями, лицо скривилось в гримасе, а зубы скрежетали. Но одна мысль яркими буквами горела в голове: «Самоубийство – грех». Сколько времени длился этот приступ, она не знала, не посмотрела на таймер, но когда пришла в себя, на экране увидела свою фотографию и стала читать текст.

 Во время чтения обвинительного заключения ясно увидела, как шла по серому тротуару, глядя под ноги, и даже вспомнила, что в этот момент обдумывала какой оттенок ковра больше бы подошел для их спальни. Вчера высмотрела в магазине и зажглась идеей купить новый… И наткнулась на мужчину, лежащего в луже крови. Подошли люди, приехала полиция. Опросы, сняли отпечатки пальцев. На следующий день за ней приехали и увезли в тюрьму. Она отрицала, что убила, но была предъявлена неопровержимая улика – её отпечатки пальцев на орудии убийства –   найденном неподалёку пистолете. Сначала она не восприняла обвинение серьёзно, ведь это была неправда. А потом, через несколько дней сидела как в тумане на заседании суда. Засосало под ложечкой, когда вспомнила охвативший тисками безумный ужас от приговора суда: «…Заключением судебной медицинской экспертизы № 8 от 01 февраля 2110 года установлено, что смерть Р. наступила от проникающего огнестрельного ранения левой стороны груди с повреждением средней доли левого легкого и сердца, сопровождавшегося острой кровопотерей, что явилось непосредственной причиной смерти… На основании данных компьютерной  Программы криминалистической экспертизы (экспертизы вещественных доказательств) отпечатки пальцев, обнаруженные на орудии убийства (пистолете) идентифицированы с отпечатками пальцев обвиняемой Вирт Л. … Подсудимая Вирт Л. свою вину не признаёт… Смягчающих наказание подсудимой Вирт Л. обстоятельств суд не установил… Суд приговорил: признать Вирт Л. виновной в совершении преступления и назначить ей наказание  в виде пожизненного лишения свободы с отбыванием наказания в месте, установленном медицинской комиссией».

 Читая и перечитывая материалы дела, заключение компьютерной криминалистической экспертизы, пришла к выводу, что причина её обвинения – ошибка экспертизы, ведь мог же быть сбой в программе или в «железе». На суде про мотивы преступления не шло и речи, не удосужились выслушать её: а ведь она даже не знала этого человека. Суд вынес решение о том, что убила она, исходя из бесстрастного анализа машиной единственной «улики», основанного на научных данных, исключающих человеческий фактор, а потому, неоспоримо верного.

 «Что же было дальше? Как оказалась здесь?» – опять не помню.

 «Ночь» провела в бреду. Дикие сны сменяли убийственные мысли: «Приняв в суде жуткую реальность, а не уходя в ступор, может и смогла бы защитить себя, доказать свою невиновность». Засыпала и видела, как побеждает, но просыпалась с чувством упущенного времени тогда, во время суда, когда решалась её судьба. Засыпала и слышала приговор: «Виновна», приходила в себя и досадовала, что сама виновата в том, что не смогла защитить себя. И почему Руди не вступился, неужели и он поверил компьютеру?

 Не проснулась, а скорее очнулась после ночного бреда рано, зажглось электричество, приветствие диктора, гимнастика и всё остальное. Попыталась сразу же включить компьютер, но опять не получилось: экран монитора был белым пока не закончились все манипуляции, подтверждая, что её мозг лишь обычная часть монстра получеловека – полумашины, в которого она превратилась. Нет, это даже не так, машина на первом месте, а она только полностью зависимый придаток.

 Поступила вторая часть вчерашнего сообщения. «Заключение медицинской комиссии: Вирт Лина 26 лет, здорова, хронических заболеваний нет. Назначить отбывание наказания в виде пожизненного лишения свободы в Центре Управления Космическими Исследованиями (ЦУКИ)». Теперь она вспомнила безропотное подчинение во время медицинского осмотра, а когда огласили заключение, даже заплакала от радости, что не тюрьма, будет работать с интересными людьми – учёными, которых всегда считала чуть ли не богами, приложит всё, что в её силах для научных открытий. Но в белых ярких помещениях с тренажёрами и приборами, люди в белых халатах брали кровь, цепляли провода, втыкали иглы и делали всё, что считали нужным с её телом, не считаясь с её чувствами. Первое время она пыталась разговаривать, спрашивать, старалась проявлять свои желания или нежелания, эмоции, но эти люди не обращали внимание, она была для них подопытной, вещью, на которой стоит клеймо «для опытов», а не личностью, IN 6636889. В очередной раз её увезли на каталке в ослепляющее с высоким потолком леденяще холодное помещение, мелькнуло – операционную, что-то вкололи под ключицу и всё … И вот она здесь.

 А дальше на мониторе был такой текст: «Поздравляем с участием в программе космических исследований! ЦУКИ поощряет творческий подход к изучению космоса. Исследователь (субъект) сам выбирает объект исследования в предложенном нами диапазоне. За достижения в изучении объекта (объектов) будут начисляться бонусы. При достижении 1000 бонусных единиц будет объявлена амнистия. Кроме того, за постоянную ежесуточную отправку данных исследования на десятые сутки будет разрешаться трехминутная радиосвязь с родственниками. Приятного пути!»
 
 И вот она, надежда, если будет делать всё, что требуют, вернут домой. И Руди об этом говорил. Это радость, радость.

 В этот момент она вспомнила, как в новостях сообщили о создании программы, со стопроцентной раскрываемостью преступлений, а позже об использовании преступников в исследовании космоса, существенно снижая затраты на их содержание и одновременно продвигая вперед науку. Они с Руди приветствовали эти достижения, как и все обыватели: «Ну, наконец-то правительство приняло правильные законы, ограждающие граждан от преступлений»...«Конечно, космос должен осваиваться, и как можно с наименьшими человеческими и финансовыми ресурсами»… Поговорили и забыли …

 «А ведь они с самого начала говорили мне правду, только я не хотела её воспринимать,  а теперь придется выживать по их правилам», – с этой мыслью она весь оставшийся день внимательно изучала программу, проходила контрольные тесты по пользованию, энергично делала зарядку и заснула более или менее успокоенной. Были сны, но утром она их не вспомнила.

 Диктор: «Доброе утро! Приятного седьмого дня! Дня начала космических исследований! Поздравляем!  Начнем с освежающих процедур и гимнастики». Она: «Ну, наконец-то начну набирать бонусы, и меня отпустят, вернее, вернут домой». Старательно сделала гимнастику и подплыла к монитору, включив, прочитала сообщение: «Каждый седьмой день автоматически из панели будут подаваться ножницы с отсосом для стрижки ногтей. Инструкция по пользованию ножницами. Ножницы подаются автоматически через пять минут после включения монитора на время пользования в течение 5 минут. Закреплены на тонком шланге с вакуумным отсосом. Обращаться с осторожностью. Внимательно проверять забор обстриженных ногтей в отсос с целью предотвращения попадания инородных тел в органы дыхания». «Вот фигня-то какая, но ногти отрасли изрядно, но как-то не задумывалась об этом», – она неуверенно схватила, вылетевшие из раскрывшейся панели ножницы. Успела обстричь ногти только на восьми пальцах рук, внимательно следя за их попаданием в шланг.

 Опять медицинский тест и тест на пользование программой, а во вторую половину дня, после гимнастики и всего остального, так теперь ожидаемое, сообщение: «Приготовьтесь к визуальному выбору объекта исследования в секторе  VJ 254-637 и наведению на него телескопа». Не успела она подумать, что это за сектор такой, как оболочка корабля пришла в движение, как будто её начали медленно стягивать от более узкого торца, куда входили шланги, в направлении к монитору. По мере этого движения свет начал гаснуть и она начала видеть раскрывающуюся со всех сторон бездну, а затем оказалась висящей в бесконечном пространстве на своей привязи, как марионетка. Она кричала, кричала и кричала до сдавленного хрипа, обессиленная потеряла сознание.  Сколько времени так висела не известно, почему- то забыла посмотреть на таймер перед началом «работы».

 Приоткрыла глаза, тело в оцепенении, не могла шевельнуть и пальцем. Долго, долго приходила в себя, начиная всё сильнее и сильнее прижимать руки к груди, пальцы судорожно сжались, ногти вонзились в ладони. Пришла мысль: «Если не умерла, ведь дышу нормально, они ничего не встраивали в мои лёгкие, то я в корабле». Начала тихонько поворачивать голову: внизу стена со шлангами, над головой работающий монитор и края огромной блестящей антенны в форме зонта. По обе стороны бездонный, усыпанный на беспредельном от неё расстоянии мириадами разноцветных светил, космос. И только потом увидела совсем рядом выглядывающий из-под ног, частично закрытый торцом корабля, огромный голубой шар с ослепительно белыми разводами. Земля. А дальше раскаленный маленький желтый шарик. Солнце. Вытянула руки, да, так и есть, стены на месте. Просто обшивка стала прозрачной. Через какое-то время внутренний серебристый слой обшивки вернулся на свое место. Она заметила, что именно внутренняя обшивка движется как некий чехол, и это воодушевило, что ещё находится в рассудке.

 Подобравшись к монитору, увидела сообщение: «Набрано бонусов: минус 1». «Вот так, да, ещё и отрицательные значения. Это уже слишком. Надо забыться до завтра». Она повисла, закрыв глаза, игнорируя призыв диктора, который оказался последним.

 Да, на следующий день дикторских указаний не последовало. Запись была рассчитана на семь суток. «Начались трудовые будни. Развлечений не будет», – подумалось с усмешкой. «Надо взять себя в руки, ведь не грозит никакая опасность. И надо разобраться с этим, как его, сектором наблюдения», – размышляла, делая гимнастику. Решительно приблизилась к монитору, вцепилась руками в панель и включила кнопку. На экране вчерашнее сообщение:  «Приготовьтесь к визуальному выбору объекта исследования в секторе  VJ 254-637 и наведению на него телескопа».
 
 «Что же это за сектор такой, разберусь ли? А вдруг нет, и опять будет минус? Нет, надо, надо понять», – настраивала себя на работу. Вся сжалась в комок, ожидая раскрытия «шторы», как про себя окрестила внутренний непрозрачный слой обшивки. Штора медленно поползла, и она отчётливо увидела этот внешний прозрачный слой, отделяющий её по окружности от бездны. «Сверху» над ней раскинула свой огромный яркий зонт антенна – солнечный парус, а «внизу» - бело-голубая Земля и шар Солнца. Это всё она видела вчера, но была в шоковом состоянии, а сегодня даже залюбовалась. «Верх» и «низ» она сама определила для себя, «верх» – голова и монитор, «низ» – отверстие, куда уходили шланги (съязвила про себя – выгребная яма), а «по сторонам» – раскрывающаяся оболочка корабля. Тело расслабилось, и какое-то время просто смотрела и смотрела, зачарованная непривычной красотой. Она никогда не задумывалась о космосе, дома равнодушно смотрела какие-то картинки в журналах и кадры по телевизору. Как она могла предположить, что космос окажется на расстоянии вытянутой руки… И вот она, серая мышь, ничем не примечательная из миллиардов людей, оказалась здесь таким страшным и неестественным образом и должна что-то исследовать и исследовать, пока… «Что пока?», – не хотелось об этом и думать. «Может навести телескоп на Землю, буду наблюдать за жизнью», – подумалось с определенной долей издёвки.

 После заставки о выборе объекта на мониторе появилось изображение медленно движущегося пространства, видимо транслируемого с видеокамер, установленных снаружи. Понимая, что надо отождествить звёзды на экране с теми, что видит за бортом, начала медленно ползать по прозрачной окружности: «Как- то всё это ненаучно, что им помешало отправить корабль с автоматическим наведением телескопа. Зачем здесь моё присутствие? Инквизиция, какая-то». Но она помнила, что в каких-то неведомых целях должна выбрать объект сама. Конечно же, выбор упал на крупный красивый звёздный объект, расположенный прямо на линии взгляда. Теперь на мониторе она должна была опознать его и навести телескоп. Долго разглядывала текущее изображение на мониторе и вот уже была уверена, что определила расположение красивой звезды, как шторка медленно начала закрываться. На мониторе  сообщение: «Набрано бонусов: минус 3». Вздрогнув, отпрянула: «Опять не успела. Неужели прошло девять часов?  Почему я не смотрела за временем. Хотя, может эти людишки настроили таймер, чтобы врал, а  я не могу проверить отсчёт времени… и мне никогда не выбраться отсюда».

 Долго не могла заснуть, бессвязные видения сменялись одни на другие, не могла сконцентрировать своё внимание на чем-то одном, а в голове словно повисла тяжёлая пелена. Она с силой прижала согнутые в локтях руки к голове и погрузилась в беспамятство.

 Утром проснулась с мыслью: «Надо контролировать время. И какой сегодня день? Да, девятый. Начинаю отсчёт дней…» Нетерпеливо занималась гимнастикой, в тело влились соки и, отметив про себя, что боль уже не так мучает, включила компьютер. «Главное не глупить и не размазываться», – сделала себе установку. Засекла время и, уже по-деловому, отождествив выбранный вчера объект, на мониторе навела на него курсор и активизировала программу наведения телескопа. Было очень увлекательно наблюдать на экране, как выбранная звезда начала приближаться и в своём великолепном блеске повисла посередине него. Когда движение закончилось и изображение сфокусировалось, активизировала программу обработки данных. Компьютер делал всё сам. Сменялись графики, формулы, спектрограммы, а она зачарованно смотрела то на монитор, то на Землю, то в бесконечное пространство, украшенное бесчисленными огнями всех цветов радуги. Наблюдая за таймером, отправила обработанные данные.  В этот девятый день или первый день  «работы» набрала 5 бонусов, что окрылило её.
 
 На десятый день бесперебойной работы три минуты говорила с Руди, вернее это не было разговором. После обычных вопросов и ответов, твердила и твердила, что не убивала, и он должен разобраться с этим, защитить и оправдать её.

 Шли дни за днями. Она свыклась со своим положением и даже увлеклась работой.  Иногда получала по 10 бонусов и подсчитывала сколько ещё дней нужно будет болтаться в космосе, только в замешательство вводило количество дней на обратную дорогу. В день, когда снижалась сумма бонусов, понимала, что назавтра нужно переходить к новому объекту. Начала даже разбираться в мелькающих графиках, особенно привлекал спектральный анализ, и могла предугадать его результаты.

 Во всех сеансах связи утверждала о своей невиновности, а Руди отвечал, что делает всё, что в его силах, пишет прошения, ходит по инстанциям и т.д.

 В эти дни она начала говорить вслух, сопровождая действия, читая формулы. Разговаривала с удаляющейся красавицей – бледно-голубой Землёй, Солнцем в своей золотой короне и, ставшими родными, объектами (прекрасными звёздочками), выбранными ею же самой.

 Как-то она опять испытала леденящий ужас: на расстоянии, которое она никак не могла определить, за бортом её утлого космического судёнышка, вращаясь острыми гранями, то ярко вспыхивающими, то потухающими до глубокого чёрного, пролетел астероид. В этот раз она не кричала, всё произошло слишком быстро, долгое время находилась в состоянии бешеной паники, сердце колотилось, мысли путались. Захотелось закрыть лицо руками и ничего не видеть, не чувствовать. С этого дня уже не отпускало сознание опасности, о которой она раньше не задумывалась. Ведь даже маленький камушек, проносящийся на огромной скорости, мог пробить обшивку. Через несколько дней острое чувство утихло, но в подсознании намертво угнездился безумный страх, во сне часто видела картинки неизбежной гибели. В тот злополучный день она не набрала бонусов, в следующие несколько дней вообще не смотрела  в космос, а после внимательно следила за окружающим пространством, медленно ползая, как паучиха, по обшивке.

 И вот, на 286 (по её подсчетам день) получила сообщение: «Учитывая многочисленные обращения исследователей космоса и иных категорий осужденных, было проведено тестирование Программы криминалистической экспертизы, которое установило систематический ее сбой. Исходя из концепции, установленной правительством о полной раскрываемости преступлений, разработчиками программы была допущена ошибка. Произвольным путем выбирались отпечатки пальцев одного из  свидетелей или подозреваемых и идентифицировались с отпечатками пальцев на орудии убийства и (или) иных вещественных доказательствах. Против разработчиков программы возбуждено уголовное дело.
Повторно рассмотрев дело IN6636889, за неимением доказательств вины, Суд решил помиловать Вирт Л.
Просим извинить за причиненные неудобства».

 Ликованию не было конца. Теперь они вернут её к милым дочкам и Руди. Пусть на это уйдет целый год, но если будет работать программа космических исследований, она найдет, чем заняться, главное домой… и выспаться в постели… и забыть… Слёзы брызнули из глаз, и она утирала их рукавом.

 Конечно же, в этот день она работала, до связи оставалось два дня, и она не хотела пропускать разговор с Руди. В её голове твердо отложилось, что надо соблюдать правила, которые ей диктуют, а раз не было сообщения об отмене исследований и каких-либо изменениях условий её существования, надо продолжать всё как было.

 Через два дня, в так ожидаемый сеанс радиосвязи, она выплеснула всю радость, говорила эмоционально и сбивчиво и только в конце услышала единственную фразу от Руди: «Держись. Милая, мы делаем всё…» Тон его голоса насторожил, сухой и сдержанный. В следующие девять дней к радости примешалось чувство, что происходит нечто, о чём не знает. В голосе Руди не было радости, он не прерывал её эмоциональные фразы, что скоро, пусть даже и через год, она будет дома. Да, она в следующие дни всё делала как всегда, но внутри сидел неприятный осадок от чувства, что Руди ей что-то не договорил, скорее не успел, выслушивая её излияния. В следующий раз решила задавать только конкретные вопросы про возвращение.

 Через десять дней радиосвязи не было, она недоумевала, ведь набирает бонусы, программа работала, и она ничего не имела против этой уже формалистики. Курса изменения полёта не было, или не почувствовала? Связь возобновилась на двадцатый день. Голос Руди был каким-то безжизненным: «Лина, ты читала про конструкцию корабля, там установлен солнечный парус, и он неуправляем. Солнечный ветер несёт тебя от Земли по солнечной системе. Но новое правительство  заверило, что сделает всё возможное для строительства и отправки космических кораблей на термоядерном топливе за солнечными парусниками, которых несколько сотен разбросано по солнечной системе в пределах орбиты Юпитера». Он говорил это с трудом, сухим, надтреснутым голосом, как заученную фразу. Она ясно почувствовала, как тяжело это ему далось. Они могли бы отправить ей сообщение, но он сам решился раскрыть ей жестокую правду.

 Она была просто ошарашена. Она летит, и будет бесконечно лететь прочь от Земли в чёрную бездонную пропасть, ничто не остановит и не повернет хрупкую скорлупку с её телом, мыслями и душой к дому. Космических кораблей, посланных вдогонку, не существует, строительство растянется на неопределенное время, а она будет здесь в самом невообразимо страшном абсолютном одиночестве и сможет ли существовать в длительном ожидании несколько месяцев, лет и …

 Закрыв лицо ладонями, и плотно прижав локти к груди, она замерла, вырвался стон. В голове за лобной костью появилась «стена» и она перестала думать, только сильнее вцепилась пальцами в лоб и начала его растирать, раздирая ногтями. Через какое-то время плотно прижалась расцарапанным лбом, саднящая боль даже понравилась, и носом к оболочке и смотрела на Землю величиной с монету. «Мерзкий голубой глаз злобной старухи с бельмом», – в уме вспыхнула эта фраза, которая мучила и мучила её.

 Мыслей, кроме старухи, подсматривающей за ней, не было, но каждый день выполняла работу, инстинктивно, на уровне рефлекса. Состоялось даже два сеанса радиосвязи. В первый она молчала, вслушиваясь в голос Руди, но не понимала его слов. Во второй раз мучительно вспоминала, о чём же должна его спросить. Да, о космических кораблях на топливе и нечленораздельно промычала вопрос, с трудом понимая, что он значит.

 Счёт времени был потерян. В отсеке накопилось много летающего мусора – салфетки, капли слюны и крови, клочки кожи и волос. Волосы и ногти отросли, когда выстреливали ножницы из своего отсека, всегда пугалась, не понимая зачем здесь они. Если раньше она тщательно пользовалась вакуумным отсосом для подбора всего лишнего, то теперь, напрочь, забыла про него. Ей стало всё равно. Теперь она следила за глазом старухи,  и даже помнила её странное и непонятное имя – Земля. Жаль, что не было палки, она бы проткнула его. Как же она радовалась, когда глаза не было, его затмевали лучи Солнца, к которому претензий не было, оно было всегда, но она была к нему равнодушна. «Сколько же ещё глазьев будет наблюдать за мной?» – вспомнила. – Следующий, залитый кровью, старикашки по имени Марс, а дальше …» Пыталась посчитать, но, в конце концов, забыла что считает. Отводя взгляд от удаляющейся Земли, подолгу, немигающе смотрела в пространство, где-то глубоко расцвеченное огоньками. Увидела пролетающую комету с длинным серебристым хвостом, проводила взглядом и подумала, совершенно не ощущая и признаков тревоги, что она, Лина, одна из них, такая же серебряная и красивая.
 
 Ещё она любила наблюдать за сменяющими друг друга графиками, программа работала и работала на славу. А потом забыла, что нужно включать компьютер, но подолгу вглядывалась в потухший бесцветный экран.

 На Земле  к этому времени шумиха, связанная с отправкой людей на заклание в космос, затихла. Новая правящая клика для захвата власти ловко воспользовалась скандалом с провальной программой поимки преступников и отправкой их в космос. Общество единогласно заклеймило Программу исследования космоса «антигуманной». Новое правительство какое-то время изображало обеспокоенность судьбой безвинно пострадавших. Всё же разработанная, Программа возвращения людей откладывалась на неопределенный срок, средств даже всего мирового сообщества не хватило бы на постройку кораблей. Семьям пострадавших была выплачена солидная компенсация. Полутора десяткам «исследователей», у которых родственники были позубастее или выложили кучу денег на знаменитых адвокатов, присвоено звание «Герой космоса». Имени Лины Вирт среди них не было.

 Сознание Лины медленно угасало, она почти неподвижно висела в загаженной капсуле. Временами раздирала слипшиеся от слизи глаза и бессмысленно всматривалась в обшивку корабля, шевеля руками, как будто пыталась встать на ноги. Длинные отросшие волосы с грязными серыми пятнами седины колтуном покрывали голову, кожа стала бледной и морщинистой, из прорванных рукавов торчали тощие руки с согнутыми когтистыми пальцами. Иногда она смеялась, вместе с хрипом на щёки и подбородок выбрасывалась слюна, а иногда выкатывались слёзы, повисая на ресницах, а потом мелкими шариками рассеивались в воздухе.

 Система обеспечения жизнедеятельности субъекта работала бесперебойно. Свет включался и выключался, шторки открывались и закрывались, воздух подавался, вводились питательные и фармакологические вещества, но никакие наркотики и стимуляторы не были способны заставить работать человеческий организм, лишённый души. Когда и где умерла Лина никому и никогда не будет известно.
 
 А может, она жива?