Не в силах признаться

— Напрасно ты надеешься, я не буду тебе помогать, — скалил зубы Кесарь, впиваясь взглядом в холодный лик Гнили. Его темные волосы добавляли лицу неприятный цвет трупной бледности.

— А у тебя есть выбор? Как нестерпимо горчит на языке осознание безысходности, — прыснул брюнет, едва ухмыляясь.

— Пока я жив, ты никого не получишь!

— Это дело поправимое, мой дорогой друг, с точностью ищейки я найду подходящую тушку, и Гробовщик будет доволен. Поверь, ты ничего не успеешь сделать, — шипел Гниль.

— Только попробуй, только посмей причинить кому-нибудь боль, — блондин стиснул зубы. — Я тебе легкие выжгу, вырежу твое сердце и, видит бог, я раздавлю его в своей ладони, а затем посмотрю в твой пустой взгляд!
Кесарь практически выкрикнул слова. Гниль ехидно усмехнулся и, оглядев всех присутствующих, стал аплодировать.

— Ну, же, братцы, это достойно не скупых аплодисментов.
Следом, всё произошло неожиданно. Никто толком не понял, что произошло. Гниль сделал шаг назад в полусогнутом положении, держась за нижнюю губу. - Это еще раз доказывает, что ты один из нас. Берешь силой не умом, — ухмыльнулся брюнет и убрал руку от лица. По подбородку стекала кровь, она извилистой струйкой капала на одежду и пол.

— Не смог выдержать выражение твоей пресноватой мордашки, — смотря на покрасневшие костяшки, съехидничал Кесарь.
Парни позади Гнили встали, они выглядели, словно волки, загнавшие льва в угол.

- Тихо, черти. Все кулаками не решить. Не стоит уподобляться этому, так низко павшему, человеку. Никто не изменит решение Родиона Павловича, никто его не остановит, — пожал плечами Гниль.

— Но ты можешь.

— Могу, конечно, но не хочу. Хочу забрать всё, что у тебя осталось….И улыбнуться…

— Да, ладно, Гниль. Хватит заливать, нет у меня ни друзей, ни братьев, ни сестер. Кого ты заберешь? Судьба в этом преуспела, а вот ты, слишком поздно спохватился. ***вый из тебя стратег, знаешь ли. Не зови меня из-за всякой ерунды. Хочешь пощебетать о бытие, воспользуйся своими декоративными зверьём.

— Пара козырей у меня всё равно есть… — ухмыльнулся Гниль, слизав с губы кровь и, закусив её, чтобы выступила новая.

— Подавись, — отрезал блондин, невзначай провернув кольцо на среднем пальце правой руки.

— С удовольствием, старина, — расставил руки в стороны брюнет и ухмыльнулся своей кровожадной улыбкой. Он напоминал дьявола, загнанного в красивую клетку, в виде привлекательного юноши.

Кесарь шел быстро, внутри него кипела ярость. Ему хотелось кричать, от того, что он был слишком уязвим, но в тот же миг, он хотел хранить молчание, ибо было всё равно. Остановившись подле стены, юноша облокотился на вытянутую руку, а затем, схватился за голову. Шизофрения и аффективный синдром давали о себе знать, курс лечения был давно пройден и юноше не выдавались таблетки и не делались уколы. Боли по-прежнему мучили его, вытрясая из юноши всю эмоциональность и чувствительность. Боль оказалась настолько сильной, что слезы стали неприятным следствием. Да, очевидно, это был припадок. Спустившись по стене, блондин забыл про вонь и измазанные стены, теперь единственной целью для него было пережить припадок.
Юноше потребовалось около десяти минут, чтобы привести свое состояние в норму. Сейчас, боль, казалась фантомным зудом, а опухшие глаза легкой неприятностью. Он шел едва шатаясь, сунув руки в карманы.
«Завалиться в постель», — думал он, меланхолично.

Дойдя до двери в свою палату, Кесарь потянулся открыть ручки и заприметил, как сильно дрожат его пальцы. Повернув ручки, юноша увидел пустую комнату. Ощутил, до приятных покалываний в затылке, уютную атмосферу их с Яшкой палаты и, словно окрылённый этим, рухнул на пастель.

Пробудило его странное ощущение, будто кто-то смотрит на него. С легким негодованием и удивлением, юноша поднялся на локтях.

— Яшка, какого хера? — блондин плюхнулся на кровать, закрыв лицо руками. Длинная рубашка задралась и показался плоский живот юноши.

— Мне не хорошо, — голос паренька дрожал. Кесарь поднялся и взглянул на рыжеволосого с большим вниманием. Синие губы и кровоподтеки на виске не могли не обратить на себя внимание.

— Что произошло? — Кесарь сохранял спокойствие.

— Не помню, — пожал плечами мальчишка. — Вроде с Макаром подрался.
Кесарь издал истошный вопль, похожий на смех.

— Зачем?

— Он не слишком умен, сказал, что каждый помнит, что с ним было. Наше — Сам - Понимаешь.

— Весело, — блондин неодобрительно помотал головой. — Я же ему говорил. Яш, извини его, он не хотел. Новичок, что с него взять. А ты, куда полез? У него же удар поставлен. Решил попробовать себя в дуэли?

— Я его ударил по плечу, докуда смог дотянуться. Чего ты смеёшься? Я всего-то синяк поставил, а он толкнул меня и я налетел на стол, да-да, а потом пролетел ещё метра два, потому, что запнулся о старый комод, а- а- а потом ничего не помню. Вот и сходили, ёлки-палки, а Мила и Юшка: «Пошли, проведаем новичка, мы тут шоколадку припрятали!» Тьфу-ты.

— Я поговорю с ним, — немного отдышавшись, произнес Кесарь. Утерев выступившие слезы, блондин поднялся и поправил рубашку. Он открыл окно и, достав сигарету закурил.

— Поговори, только вот за то, что куришь накажу, — Яшка пересел на свою постель и достал зеркальце. Он долго охал и ахал, смотря на раздувшуюся нижнюю губу и фиолетово-красно-желтый висок. Затем он замолчал, Кесарю, как-то нахватало болтовни Яшки, и, он решил посмотреть, что рыжий делает. Мальчишка рассматривал коробочку и, взяв в руки какую-то вещ, прикрыл рот рукой.

— Это Койота, когда жив ещё был, — вдруг, начал рыжий басистым тоном. — Помнишь.

— Яшка не надо, — Кесарь выбросил окурок в форточку и стремительно направился к сожителю. — Положи это обратно.

— Вы ведь должны были его защитить. Недаром клялись, и перстни носите! — закричал рыжеволосый, давясь слезами. Его ныне добрый взгляд сменился на взгляд, полный негодования и позабытой боли. Видно было ,как глаза наполняются не только слезами, но и воспоминаниями минувших лет.

— Он сам виноват, никто не заставлял защищать меня, — пожал плечами Кузьма, отходя от рыжего. Этого разговора он хотел бы избежать.

— Сам виноват? Я просил за него, потому что он мой брат. Я умолял, стоял на коленях перед Куртом и всей вашей шайкой! Ты обязан! — Яшка буквально рывком вскочил и схватившись за грудки блондина, встав на носочки.

— Тебе нескольких синяков мало? — тихо, произнес Кесарь, ощущая, как его затылок начинает ныть из-за того, что придавлен к стене. — Не заставляй меня прибегать к крайностям, ещё три раза в изоляторе и ты труп.

— Как ты мог? Боже, как я мог забыть всё это... Думаешь, теперь я забуду? Думаешь, что я по-прежнему буду улыбаться, смотря тебе в лицо....Не-е-е-ет, Кесарь. Пора заканчивать! Не надейся, что после изолятора меня притащат овощем, никогда больше! — слезы бежали струйками, словно глаза Яши были большими озерами, а дорожки это ручейки, ведущие в никуда. Красное от гнева лицо немного напугало Кесаря, ибо таким он видел Яшку очень давно.

— Сестра, буйный, сестра! — прокричал Кесарь. Глаза его были полны сожаления и скорби. Но лицо мрачным и безучастным. — Прости меня, Яшка.

— Ты трус, ха-ха-ха, трус! — срывая голос, орал тот. Медсестры с двумя санитарами пришли довольно быстро. Они скрутили его и в кололи в шею какой-то препарат.

— Яшенька? — с удивление выговорила Терминатор и строго оглядела Кузьму.

— Трус, ты Костя, вечно убегаешь от страхов и от себя самого, неблагодарная сволочь, — голос Яшки сходил на убыль, снотворное начало действовать. Кесарь пошатнулся и посмотрел в окно, что-то маленькое пролетело мимо стекла и упало на железный подоконник с другой стороны.

— Извини, Яшка, — тяжело дыша, блондин сел на кровать. Его глаза забегали по паркету, длинные белые пряди упали ему на лоб.

— Пошел ты, в несколько слов пишут? — рыжий рухнул на пол. Его тут же подняли и унесли, в комнате осталось, что-то неприятное, помимо медсестры Терминатор.

— Что ты сделал?

— Скорее, чего не сделал… Забыл сказать "спасибо", - Кузьма приподнял голову, уставившись в окно. На железном подоконнике лежал маленький птенец, видимо он захотел вылететь из гнезда, вспомнить кто он есть, но забыл, что слишком беспомощен, чтобы пробовать самостоятельно.