Мера

Мера

«Постыдность увиденного мной в том, что бедный пес возненавидел свою природу».

Кутзее



Кирилл стоял в углу около холодильника с колой, что в отделе спиртного. Денег не было, поэтому приходилось выжидать. Ищущий да обрящет. От него разило грязью и ничем уже не отбиваемой смесью перегара, табака, и чего-то приторно – до тошноты и омерзения – сладкого. Кирилл погружал руки в карманы лоснящегося пуховика и смотрел непонятно куда слезливым взглядом, возникающим где-то над провалившимися щеками, что поросли жидкой месячной щетиной. Его потрясывало то ли от холода, то ли от причины своего пребывания здесь, то ли от стыда. Перед глазами медленно текла неизбывная очередь: девахи в кислотного цвета куртках, будто все они жены регулировщиков, штабелями укладывающие крепкое, отдающее спиртом пиво в черные пакеты, «мне еще две пачки «бондА» синего и косички рублей на сто!..»; следом – постарше и поскромнее, те, кто сперва говорит о лимонаде, а потом уже о пиве, и ревущему ребенку едва не забывает захватить, уже уходя,  какую-нибудь химозную сладость; тетки при деньгах, но будучи на вершине жизни все равно не в силах (или же не видящие причин) отказать себе в банке какого-нибудь мерзкого «алко» или «марти рэй»; старухи, в чьих списках последней числится чекушка мужу; затем – усатые толстые работяги, требующие свои законные две полторашки и селедку малосольную покрупнее; довольные сотоварищи, с беззубым оскалом напоминающие о долге, а ты в свою очередь в смиренной ненависти отвечаешь непоколебимым и отрешенным молчанием.
 
Лихорадка пятничного вечера вынуждает время вопреки всему ползти еще медленнее, и потому суетливость окружающих только еще больше изматывает. В сотый раз по грязному бетонному полу пробегает кошка. Угрюмо капает холодильник в такт телевизору, ревущему «Россией». Гудят лампы дневного света. В очереди возникает мужик лет пятидесяти в дорогой дубленке, брюках, на шее – белый шарф. И вот господин прячет портмоне во внутренний карман, забирает покупки и поворачивается лицом к остальным людям. Некоторое время он всех безмолвно разглядывает и тут замечает Кирилла и говорит ему с интонацией праведника, спасающего чью-то заблудшую душу:

– Ну ладно, пошли, чё стоишь-то? Пошли!..

Мгновение Кирилл осмысливает услышанное, после чего, будто проснувшись, быстро забирает стоявшие на пыльном холодильнике два пластиковых стакана, щелкнув по ним грязными длинными ногтями, и вслед за дубленкой ковыляет к выходу.

– На подвалы?

– Ага… – сипит Кирилл, давясь одышкой.

Весенний воздух бьет в голову. В лицо брызжет капающая с карнизов вода. Хрустя черной наледью, они обходят дом и пробираются по снегу к подвалам, перешагивая через собачье дерьмо и мусор. Из пакета мужик первым делом достает газету, часть которой кладет себе под зад, а остатки использует как скатерть, куда он тут же вываливает разломанный пополам кусок сыра. И вот на свет божий преподносится то, что этих двоих объединило. Кирилл, доселе мучимый ожиданием, огорченно вздыхает, видя мерзкую «Анапу». Мужик с мнимой беззащитностью отдает ему бутылку. Остатки зубов выгрызают пробку, и вот по стаканам льется мутноватая жидкость. Выдохнув, Кирилл маленькими глотками, не отрываясь, опустошает свой – наполненный доверху – и затем, силясь подавить рвотный позыв, осторожно нюхает рукав пуховика, одержимый попыткой лишний раз не шевелиться. Дубленка, немного переждав, идет следом и закусывает сыром. Блаженная горячая волна сверху вниз окутывает тело, на исходе возвращаясь в голову.

Когда перестает тошнить и уже не сводит скулы, Кирилл говорит:

– Это, дай закурить.

– Слышь чё?! Ты потише будь, уважаемый, не забывай – кто здесь кто! – отвечает мужик, протягивая тем временем сигарету. Кирилл закуривает и разливает по новой. На этот раз – чокаются и пьют одновременно.

– Я на таких, как ты и подобных – выдавал бы лицензию на отстрел!.. – продолжает размеренно дубленка. – Хотя, тут можно и без лицензии… всякую шваль… Вы же вообще не люди! Так – перхоть под… – тут его прерывает звонок телефона. Дубленка высмаркивается, зажав одну ноздрю пальцем, откашливается и отвечает. – Алло, да!.. Да, Анатолий Палыч!.. Да… Конечно… Разумеется… Все партнеры были своевременно осведомлены о нюансах… Да… Да-да, конечно… Нет-нет, это целиком моя забота, Анатолий Палыч… не стоит вам беспокоиться… Да-да… конечно, разумеется… В министерстве дали утвердительный ответ…

Кирилл тем временем, докуривает и выпивает третий стакан, после чего разливает остатки и разгрызает следующую бутылку. Откуда-то рядом доносятся грохот поезда и объявления диспетчера.

– Да-да… всего вам доброго, Анатолий Палыч, всего вам доброго… – он кладет трубку, чокается и закусывает сыром, после чего – закуривает.

– Вы там, видать, все пьете эту гычу, вот и моча в голову бьет, отстреливать он собрался… охотник, ****ь… – бурчит Кирилл.

– Иди тормозуху пей и одеколон, животное!..

Так они допили вторую бутылку. Мужик доел свой и Кириллов сыр, к которому тот даже не притронулся.

– Это, мне поссать надо… – Сказала дубленка как-то по-детски доверчиво, будто обратившись к родителю.

– И чё ты от меня хочешь? – просипел, чуть покачиваясь и хрустя под собой металлической крышкой Кирилл. – Встань и поссы или ты на персидский ковер привык?..

– Слышь, урод, ты чё такой-то?!.. Я не ты – я так не могу, мне так не положено…

– А-а-а, вот оно чё, ****а мать, ты, это… интеллигентного вида, как креветка на прилавке!.. тебе не положено… – лениво, но ядовито захихикал Кирилл, но вскоре закашлялся.

– Да хорош, чё делать-то?! Я не могу уже!

– Ну… за гаражи пошли…

Пошатываясь и спотыкаясь, они побрели к гаражам. Газету и пустой пакет тут же подхватил ветер. Дорогу освещал лишь свет из окон. Казалось, будто он пахнет котлетами.

Оказавшись за гаражом, Кирилл уже было начал, и вдруг разглядел лежащую у своих ног собаку. Испугавшись, хотел ее отогнать, но пьяные глаза заметили поблескивающий на загривке лед и припорошенную шерсть.

– Э-э-э… давай, может, отойдем… а то нехорошо как-то… – просипел он непонятно кому, но тут увидел, что рядом стоящую дубленку это не остановило. Мысль сразу выветрилась, он не смог вспомнить, что прервало его, и поспешил завершить начатое.