Джейн, перевод с английского рассказа С. Моэма

Миссис Тауэр приготовилась к атаке, как только услыхала звук захлопнувшейся двери.
 – Ты сошла с ума, Джейн? – вскричала она.
 - Полагаю не больше, чем большинство людей. не являющихся обитателями психушек, – ответила Джейн безразличным тоном.
 – Могу я спросить, почему ты собираешься замуж за этого молодого человека? – спросила миссис Тауэр, официально вежливым тоном.
 – Частично потому, что он не принимает мой отказ. Он делал мне предложение 5 раз. Я положительно устала отказывать ему.
 – А почему ты думаешь, он так хочет жениться на тебе?
 – Ему со мной интересно.
Миссис Тауэр воскликнула с раздражением:
 – Он бессовестный негодяй. Я чуть не сказала ему это в лицо.
 – Это было бы неправдой, к тому же невежливо.
 – Он нищий, а ты богата. Ты же не настолько глупа и ослеплена, чтобы не увидеть, что он женится на тебе ради денег.
Джейн оставалась абсолютно сдержанной.  Она наблюдала за возбуждением своей двоюродной сестры совершенно бесстрастно.
 – Знаешь, я не думаю, что это так. Я полагаю, он очень увлекся мной.
 – Джейн, ты же уже старая женщина.
 – Мы с тобой одногодки, Мериан, – улыбнулась она.
 – Я не позволяю себе распускаться. Я выгляжу моложе своего возраста. Никто не подумает, что мне больше сорока. Но даже я не позволила бы себе выйти замуж за человека на двадцать лет моложе себя.
  – На двадцать семь, – поправила Джейн.
 – Неужели ты хочешь мне сказать, что действительно способна поверить, что молодой человек может питать нежные чувства к женщине, годящейся ему в матери?
 – Я долгие годы жила в сельской местности. Я полагаю, есть много такого в человеческой на туре, чего я не знаю. Говорят, есть такой ученый Фрейд, кажется австриец.
    Но Миссис Тауэр прервала ее, без всякого соблюдения вежливости.
   – Не будь смешной,  Джейн. Это так не достойно, так не этично. Я всегда считала тебя разумной женщиной.  Я бы никогда не могла подумать, что ты способна потерять голову от любви к молодому человеку.
 – Но я не влюблена в него. Я говорила ему об этом. Конечно, он мне очень нравится. Но я бы никогда и не подумала выйти за него. Я посчитала, что будет справедливо сказать ему честно, как я к нему отношусь.
Миссис Тауэр ахнула. Кровь бросилась ей в голову, и ей стало тяжело дышать. У нее под рукой не было веера, она схватила  вечернюю газету и стала бурно обмахиваться ею.
 – Если ты не влюблена в него, зачем же собираешься выйти за него?
 – Я очень долго была вдовой и вела очень спокойный образ жизни. Мне захотелось перемены.
 –  Если тебе просто хочется быть замужем, почему же не выйти за человека своего возраста?
  – Ни один человек моего возраста не просил меня об этом пять раз. Собственно, ни один человек вообще не делал мне предложения.
Джейн говорила об этом с усмешкой. Это окончательно вывело миссис Тауэр из себя.
 – Не смейся, Джейн, достаточно, я этого не допущу. Я думаю, ты выжила из ума. Это ужасно.
 Она больше не могла выдержать и разразилась рыданиями. Она знала, что для ее возраста это не приемлемо,  глаза будут опухшими на протяжении суток, и она будет выглядеть ужасно. Но  не могла остановиться. Она рыдала. Джейн оставалась абсолютно спокойной. Она смотрела сквозь очки на  Мериан  и задумчиво поглаживала на колене свое черное шелковое платье.
 – Ты будешь ужасно несчастна –  рыдала миссис Тауэр, осторожно прикасаясь к глазам , надеясь, что так тушь на ресницах не размажется.
 – Знаешь, я так не думаю, – ответила Джейн своим ровным, мягким тоном,  будто мысленно улыбаясь. – Мы это детально обсуждали. Я всегда считала, что со мной очень легко ужиться. Я думаю, что сделаю жизнь Джильберта счастливой и комфортной. У него никогда не было никого, кто бы о нем хорошо заботился. Мы решили пожениться только после зрелого размышления. И решили, что как только кому-то из нас захочется быть свободным, другой не будет чинить никаких препятствий к этому.
Миссис Тауэр к этому времени пришла  в себя настолько, что позволила себе язвительное замечание.
 – Какую сумму он убедил тебя отписать ему?
 –  Я хотела тысячу в год, но он и слышать об этом не хотел и ужасно расстроился, когда я предложила это. Он говорит, что зарабатывает вполне достаточно на собственные потребности.
 – Он более ловкий, чем я думала –сказала миссис Тауэр ледяным тоном.
 Джейн немного помолчала и посмотрела на свою сестру добрым, но решительным взглядом.
– Видишь ли, моя дорогая, у тебя все по- другому, – сказала она. – Ты же никогда так долго не была вдовой, не правда ли?
Миссис Тауэр посмотрела на нее, слегка покраснев. Она даже почувствовала себя немного неловко. Но Джейн, конечно, была слишком добродушной, чтобы позволить себе на что-то намекнуть. Миссис Тауэр с достоинством взяла себя в руки.
 – Я так расстроена, что должна лечь в постель. – сказала она – Мы продолжим разговор завтра утром.
 – Боюсь, это не выйдет, дорогая. Мы с Джильбертом собираемся с утра зарегистрировать брак.
 Миссис Тауэр вскинула руки  с жестом сожаления, но не нашла, что сказать.

Свадьба состоялась в регистратуре. Мы с миссис Тауэр были свидетелями. Джильберт в ослепительном синем костюме выглядел неприлично молодым, но явно нервничал. Это трудное испытание для каждого мужчины. Но Джейн сохраняла удивительное спокойствие. Она могла бы демонстрировать привычку часто выходить замуж, как будто была светской дамой. Только слабый румянец на щеках выдавал  под видом спокойствия легкое волнение.  Для каждой женщины это незабываемый момент. На ней было пышное платье из серебристо-серого бархата, по крою которого я узнал руку ее портнихи из Ливерпуля (возможно вдовы безупречной репутации), которая шила для нее многие годы; но она настолько поддалась характеру церемонии,  что позволила себе надеть широкополую шляпу со страусовыми синими перьями. С ее очками в золотой оправе это выглядело слишком гротескно. Когда церемония была окончена, регистратор (несколько ошеломленный, как я подумал, разницей в возрасте пары, которую он только что расписал), пожал  ей руку, выражая официальные поздравления; и жених, слегка покраснев, ее поцеловал. Миссис Тауэр, сдержанная, но невозмутимая, тоже поцеловала ее; а потом невеста вопросительно посмотрела на меня. Очевидно, следовало, что я тоже должен ее поцеловать, что я и сделал. Признаюсь, я чувствовал себя несколько смущенным, когда мы выходили из регистрационного офиса мимо зевак, банально желающих поглазеть на брачующиеся пары и испытал облегчение, когда сел в машину миссис Тауэр. Мы поехали на вокзал «Виктория», так как счастливая пара должна была ехать в Париж двухчасовым поездом, и Джейн настояла, чтобы свадебный завтрак состоялся в вокзальном ресторане. Она сказала, что всегда нервничает, боясь не оказаться на платформе в нужное время. Миссис Тауэр, чье присутствие здесь было продиктовано только чувством семейственной ответственности, не старалась прилагать усилия для успеха церемонии; она почти ничего не ела (в чем я не мог ее обвинять, так как пища была отвратительна, а я не употребляю шампанское за ланчем) и говорила сухим тоном. Но Джейн подошла к выбору блюд с ответственностью.
  – Я думаю, прежде чем отправиться в путешествие, нужно плотно поесть, – сказала она.
Мы проводили их, и я отвез миссис Тауэр домой.
 – Сколько времени, как Вы думаете, продлится их брак? 6 месяцев?
 – Давайте надеяться на лучшее,  – улыбнулся я.
 – Не будьте абсурдны, не будет никакого «лучшего». Вы же не думаете, что он женился на ней не ради денег? Конечно, это не может продлиться долго. Я только надеюсь ,что ей не придется  долго страдать,  так как она этого не заслуживает.
 Я засмеялся. Добродетельные слова были произнесены тоном, вызывающим у меня  сомнение в их искренности.
 – Ну, если их брак не продлится, Вы сможете утешиться тем, что это предсказывали, сказал я.
 – Обещаю, я никогда так не скажу.
 – Ну, тогда Вы сможете себя поздравить со своим чувством самоконтроля, если не скажете: «А я Вам говорила».
 – Она старая, старомодная и скучная.
 – Вы уверены, что она скучная? – сказал я. – Она, правда, говорит мало, но когда что-то произносит, это всегда к месту.
 – Я не помню, чтобы она когда-либо шутила.

 Я снова уехал на восток, когда Джильберт и Джейн вернулись после медового месяца, и на этот раз я отсутствовал почти 2 года. Миссис Тауэр была плохой корреспонденткой, и хотя я иногда посылал  ей цветные почтовые открытки, никогда не получал ответа.  Но я встретил ее через неделю после моего возвращения в Лондон. Я обедал в ресторане, когда оказалось, что сижу рядом с ней. Это был званый обед – я думаю, нас было около 24, как «дроздов в известном пироге» –  и несколько опоздав, я настолько был смущен количеством приглашенных, что не сразу заметил, с кем сижу рядом. Оглядев длинный стол, я увидел, что большинство приглашенных  были известны  широкой публике из фотографий в иллюстрированных журналах. Наша хозяйка обладала слабостью к людям, которых называли  знаменитостями, и это было особенно блестящее собрание. Когда мы с миссис Тауэр обменялись обычными замечаниями между людьми. не видевшихся в течение двух лет, я спросил о Джейн.
 – У нее все хорошо, – ответила она сухо.
 – А как  их брак?
Миссис Тауэр помолчала и взяла соленый миндаль с блюда перед ней.
 – Он оказался вполне успешным,
 – Значит, Вы ошибались?
 – Я говорила ,что он будет недолговечным, и это так и будет. Это противоречит человеческой природе.
 – Она счастлива?
 –– Они оба счастливы,
 – Я полагаю, Вы не часто с ними видитесь?
 – Вначале мы виделись очень часто. Но сейчас…
Миссис Тауэр поджала губы.
 – Джейн стала очень важной.
 – Что Вы имеете в виду? – засмеялся я.
 – Я думаю, мне следует Вам сказать, что она сейчас здесь, на этом приеме.
 – Здесь?
   Я был поражен и снова оглядел стол. Наша хозяйка была замечательная и гостеприимная  женщина, но я не мог себе представить, чтобы она могла пригласить на свой прием таких гостей, как чопорную жену малоизвестного архитектора. Миссис Тауэр была достаточно проницательна, чтобы  увидеть мое замешательство. Она тонко улыбнулась.
 – Посмотрите налево от нашего хозяина.
Я посмотрел. Странно, но женщина, сидевшая слева от нашего хозяина, сразу привлекла мое внимание своей фантастической внешностью, как только я вошел в переполненный зал. Я подумал тогда ,что заметил проблеск узнаваемости в ее взгляде, но насколько  мог верить себе, я никогда ее прежде не видел. Она не была молодой женщиной, так как  ее волосы отливали сединой; они были коротко острижены и обрамляли ее красивой формы голову тугими завитками. Она не стремилась выглядеть моложе, так как выделялась среди других женщин полным отсутствием румян, губной помады и пудры. Ее красное лицо было увядшим и далеко не красивым;  но поскольку было лишено косметики, выглядело естественным и приятным, что удивительно контрастировало с белизной ее плеч. Они были действительно великолепны. Такими плечами могла гордиться тридцатилетняя женщина. Но платье ее было экстраординарным. Я никогда не видел ничего более вызывающего. Оно было с глубоким декольте, короткими пышными юбками, тогда в моде, черно-желтого цвета; оно производило эффект , близкий к маскарадному и несмотря на это, так ей шло, что хотя на ком-то другом выглядело бы ужасно,  на ней смотрелось очень естественно. И для достижения окончательного эффекта эксцентричности, в котором 
не было бравады,  на ее шее висел монокль на длинной черной ленте.
 – Не хотите ли Вы мне сказать, что это Ваша кузина ?
Продолжение следует