Глава XIII. Год роковой, расстрельный

С вылетом АНТ- 25 в Москву праздник на Нижнем Амуре закончился. Жизнь пошла своим прежним чередом. Остров Удд, теперь уже остров Чкалова, по вечерам снова стал погружаться во тьму: электрогенератор и кино воины ОКДВА увезли с собой на материк.
Собираясь по вечерам вокруг костра, разложенного на берегу острова, нивхи неторопливо курили трубки и оживлённо обсуждали невероятное событие в их спокойной, размеренной жизни. Были безмерно счастливы тем, что стали свидетелями и участниками грандиозного свершения советской авиации. Это надо же подумать, как бы не веря свершившемуся чуду, говорили нивхи. На наш маленький остров прилетели большие люди.   
 Особо вспоминали, сколько народа собралось на острове строить взлётную полосу. Такого количества людей в одном месте нивхи никогда не видели. Они даже не смогли пересчитать всех. Вспоминали, каким ужасным был рёв самолёта на взлёте. Имея такой рёв и огонь в железной утробе, самолёт не мог не взлететь, рассуждали они. А ещё нивхи особо вспоминали, как жаловались лётчикам на бездеятельность и беспробудное пьянство директора промысла, как просили рассудить их семейные и соседские споры, как умоляли помочь в розыске председателя сельсовета. Ещё в конце мая он с одним из колхозников ушёл бить нерпу. Лёд сорвало, и льдину, на которой находились люди, унесло в море.
– Теперь лёд весь стаял, а людей нет. Возможно, оказались на Сахалине. Нельзя ли их разыскать? – просили Чкалова нивхи.
Как правило, подобные воспоминания длились долгими часами и заканчивались всеобщим соглашением: о посадке самолёта на остров должны помнить не только дети, но
и внуки, и правнуки. Ведь появление на острове железной птицы – доброе предзнаменование, однако. С этим предзнаменованием они связывали всю свою жизнь,
свои сокровенные мечты. Жизнь на острове в дальнейшем будет замечательной. Исполнятся все вековые чаяния коренных островитян. Молодёжь сбросит одежду,
 пошитую из рыбьих шкур, будет учиться на капитанов, на острове вырастет весь в огнях
город. Точно такой же, какой они увидели в кино…
У краевых властей и воинского начальства были свои заботы и планы на будущее. На жизнь они смотрели более приземлённо, через иные «прицелы».
В связи с тем, что прибытия на остров ещё одного самолёта в ближайшие годы не ожидалось, деревянную взлётную полосу разобрали. Часть лесоматериалов передали прославившимся в глазах пилотов пограничникам, которые построили из них на острове Лангр, переименованном в остров Байдукова, несколько добротных домов. Улучшили свои служебные и бытовые условия. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. В нашем семейном архиве сохранилась фотография этих новеньких тогда строений.
За пределами островов залива Счастья жизнь тоже вошла в прежнее русло и ничем не отличалась от той, которая текла в других уголках необъятного Советского Союза в приближении рокового, особо трагического 1937 года, положившего начало длительному расстрельному периоду в жизни страны.
Как отмечают историки, политические репрессии на Дальнем Востоке носили особенно массовый характер. Только в Хабаровском крае за короткое время в застенках НКВД погибло 40 тысяч человек. В том числе многие видные военачальники, все краевые и областные руководители, организовавшие помощь героическому экипажу. По стандартным обвинениям в «участии в антисоветских организациях, в военных заговорах», за «шпионаж в пользу Японии», за «участие в троцкистско-зиновьевских блоках», то есть за измену Родине и контрреволюционную деятельность к высшей мере наказания – расстрелу были приговорены: Маршал Советского Союза, командующий Отдельной Краснознамённой Дальневосточной Армией В. Блюхер; начальник политуправления ОКДВА, дивизионный комиссар И. Вайнерос; секретарь Дальневосточного обкома, член партии с 1910 года, с 1930 по 1934 год – кандидат, с 1934 года – член ЦК ВКП(б) Л. Лаврентьев; председатель Дальневосточного краевого исполнительного комитета, видный государственный деятель Г. Крутов; секретарь Нижне-Амурского обкома партии Н. Мякинен; председатель Нижне-Амурского областного исполнительного комитета Б. Толпыго; тысячи других военачальников и руководителей. После 20-го съезда КПСС все они были реабилитированы.
Комбрига А. А. Кошелева, коменданта Нижнее-Амурского укрепрайона, обеспечившего строительство  на острове Удд взлётной полосы, арестовали в 1937 году. Изо дня в день, ровно через год после выхода Указа о награждении орденом «Знак Почёта», то есть 13. 08. 1937 года расстреляли как врага народа. Кошелев разделил трагическую участь 220 из 400 имевшихся в СССР комбригов. Реабилитирован в 1957 году.
Аналогичной оказалась судьба начальника Управления Госбезопасности Нижне- Амурского областного Управления НКВД, начальника 65-го морского погранотряда Л. Ф. Липовского.
В органах ЧК Липовский служил с 1918 года. В его послужном списке значатся Особый отдел ВЧК Южного фронта, Особый отдел 2-й конной армии, ряд губернских отделов ГПУ, два пограничных отряда…Награждён знаком «Почётный работник ВЧК – ГПУ» №197. В 1938 году без суда и следствия расстрелян в Николаевске-на-Амуре.
На мой запрос по делу Липовского в Военную прокуратуру Дальневосточного военного округа пришёл ответ за подписью полковника юстиции Сухопарова: «…Сообщаю, что действительно Липовский Л. Ф., 1892 года рождения, арестованный 15 декабря 1937 года по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных ст. ст. 58-1 п. б, 58-9, 58-8 и 58-11 УК РФ, на основании постановления НКВД СССР, Прокурора
СССР и Председателя Военной коллегии Верховного суда СССР (дата не указана) 12 февраля 1938 года расстрелян в Николаевске-на-Амуре.
Он же, как не совершивший преступления, перечисленные ст. 4 Закона РФ
 от 18 октября 1991 года «О реабилитации жертв политических репрессий» и осуждённый несудебным органом по политическим мотивам, на основании п. б ст. 3 указанного Закона 30 января 1996 года признан подлежащим реабилитации».
В конце 20-го века на пересечении объездной дороги и старинного тракта, ведущего из Николаевска-на-Амуре в прибрежное поселение Власьево, обнаружено массовое захоронение жертв сталинских политических репрессий. На месте захоронения на пожертвования жителей и предприятий города построен мемориал. На нём начертано: «Вечная память и сострадание жертвам репрессий 30 – 40 г. г. 20 века».
На мемориале установлены гранитные пилоны, на которые занесены 989 фамилий безвинно расстрелянных людей. Липовский Л. Ф. значится в этом скорбном списке.
Трагически сложилась судьба и семьи Л. Липовского. Его жена и двое малолетних детей были арестованы и помещены в лагерь. Жену освободили только в конце 50-х годов прошлого столетия. В лагерях её продержали более 20 лет.
У Л. Липовского сохранились родственники. На его родине, в Селянском сельском поселении Архангельской области,  живут со своими семьями внучатый племянник и внучатые племянницы. В Ростовской области живёт внук…

***

В 1938 году В. П. Чкалова не стало. У отца в этот год закончился пятилетний срок пограничной службы. Он не уехал на родину. Его не репрессировали. Более того, участие отца в обеспечении посадки АНТ-25 на остров Удд положительно (а может быть, и  фатально) сказалось на его дальнейшей судьбе.
В то время путь в партию служащим был заказан. Членами ВКП(б) беспрепятственно могли стать только рядовые крестьяне и рабочие. Но отец был молод, ему исполнилось лишь 27 лет, энергичен, обладал большим опытом работы с людьми, не раз отличался по службе.  Поэтому незадолго до демобилизации, после семи лет пребывания кандидатом, его приняли в члены ВКП(б) через партийную комиссию при политотделе Управления погранвойск УНКВД по Дальневосточному краю. Начальником политотдела в то время был бригадный комиссар Телегин, будущий ближайший друг и соратник маршала Г. К. Жукова. Как и второй пилот чкаловского экипажа Г. Байдуков, Телегин оказался выходцем из г. Татарска Новосибирской области.
Николаевский обком партии направил отца на должность комсорга ЦК  ВЛКСМ Амуррыбтреста, а в дальнейшем рекомендовал секретарём партийного комитета рыбокомбината в Озерпахе, затем - Чнырахе. В 1940 году родился мой старший брат. Отец получил многомесячный отпуск и всей семьёй приехал к родным, в Новосибирскую область. Здесь и застала его война

Как показало время, ни один из репрессированных руководителей и военных,  участвовавших в 1936 году  в событиях на острове Удд, не вписался в рамки советской идеологической цензуры. Все они оказались вычеркнутыми из истории. А заодно исчезли из истории перелёта все те, кто хоть и не был репрессирован, но находился рядом с «врагами народа». Их изображения тоже были «сошкарябаны» с музейных фотографий в г. Чкаловске.
На острове Удд находились многие известные фото- и кинорепортёры из Москвы, но в Российском государственном архиве кинофотодокументов  нет ни одной фотографии, ни единого метра киноплёнки с места посадки и строительства взлётной полосы АНТ-25.
Как уже говорилось, ни единого упоминания о своих спасителях и помощниках нет даже в обширных и многократно переизданных мемуарных воспоминаниях Г. Байдукова и А. Белякова. Приведу в этой связи лишь один характерный пример.
Там, где необходимо было рассказать о событиях с участием Л. Липовского, Байдуков подменил его лётчиком Шестовым. Якобы в тот момент, когда Чкалов мучился угрызениями совести, что не сдержал данное Сталину слово, не установил рекорд дальности полёта, Шестов, а не Липовский, доставил на остров благую весть о присвоении пилотам звания Героев Советского Союза и «…стал так радостно нас обнимать и целовать, что Валерий вновь обрёл жизнерадостный юмор и сказал гостю: «Ты вот Фотю, нашу хозяйку, поцелуй лучше, милок! Мы таких объятий не заслуживаем…».
Неудивительно, что сегодня в фондах Центрального пограничного музея ФСБ РФ из материалов, связанных с завершением перелёта экипажа В. Чкалова на Дальний Восток и его пребыванием на острове Удд, имеются только: «служебная карточка на Шестова А. А. – лётчика пограничной авиации, оказавшего техническую помощь экипажу В. Чкалова, да несколько его фотографий».  Такой ответ на мой запрос дал начальник этого музея.
Изучение многих документов, в том числе и связанных с личным делом А. Шестова, дают мне основание сказать, что А. А. Шестов вошёл в историю отечественной пограничной авиации заслуженным пилотом. Это был храбрый и отлично подготовленный лётчик. Он действительно первым из лётчиков, прилетел на остров Удд. После того, как там уже побывали пограничники с острова Лангр. Никакой технической помощи он оказать не мог и не оказывал. Его миссия заключалась в том, чтобы забрать одного или всех членов экипажа АНТ-25 и доставить их в Николаевск-на- Амуре для доклада начальнику Особого отдела Главного Управления Госбезопасности СССР.
Нарезное оружие А. Шестов получил за участие в спасении челюскинцев. А вот в 1936 году в связи с операцией по спасению АНТ-25 ничем отмечен не был. По крайней мере, в его личном деле никаких данных о награждении или поощрении нет.