Лесные страсти

      Ну вот, как чувствовала, что отношение леса ко мне изменилось. Ещё в прошлый раз, когда лесовичок на просьбу не откликнулся, и болото отпускать не хотело. Хоть и не сделала я ничего такого, из ряда вон выходящего, – просто морошку собирала. Первый раз в жизни, кстати. Но вцепилась вода гнилая, сапог не отпускала, за штанину хваталась, вниз, в прорву тянула. Еле-еле уговорила я тогда болотину оставить меня на поверхности, а там уж по-пластунски на твердыню выползла. Но не обещала я ничего, что б так зацепило народ лесной.

      А в этот раз совсем плохо было. И погода подкачала. Я не успела малое ведёрко черники набрать, как разверзлись хляби небесные, и ливануло так, что вмиг осозналась бессмысленность дальнейшего пребывания в лесу. Но вместе с приходом ливня изменился и сам лес. Вроде бы то же место было, ан нет. Стеной ели стоят, переплетя до самой земли седые покрытые лишайником лапы. Листва куда-то делась. Сосны, простор дающие, исчезли. И под ногами нехорошо захлюпало.

      Опять болотина? Но в том месте горушка сухая была. Много лет на ней чернику и бруснику в это время беру. Очки вода небесная залила. Сняла их, протёрла, надела обратно и в ужасе заморгала – чужое место. Ощущение такое, будто за время, пока я очки протирала (а без них я слепа, хуже крота), меня чудесным образом перенесло в незнакомую глубь леса. Да и под ногами черничника как не бывало.

      Дыхание перехватило, но пугаться нельзя. Последнее это дело – паника в лесу, да ещё в таком враждебном.

      Обратилась я к лесовику: «Почто, мол, блудишь?», к берегине-сестрице – с просьбой не оставить заботою своею. Но глухо в лесу, даже эха не слышно, птицы умолкли. Только шелест воды дождевой по ветвям-лапам деревьев и жадное чавканье размытой почвы под ногами.

      Когда в лес-то заходила, приметила я, с какой стороны солнышко было. А толку-то? Тучи чёрные низко над деревьями плывут – не определить, в какую сторону податься. Да и задержалась я сегодня – скоро вечереть начнёт.

      Скоро? Да уже сумерки подбираются! От воды стоячей туман подниматься начал. Со всех сторон сумрак накатывает, только над головой, как из колодца, тучи виднеются. Но скоро и их скроет из виду. И наступит полный мрак. Вместе с ним в душе рождается страх. Лишиться двух из пяти чувств – зрения (ибо тьма вокруг) и слуха (ибо тишина адская), – оставшись при полном осязании (паутина скользнёт по лицу), – не знаю худших ощущений. Ноги немеют от ужаса, спотыкаюсь даже там, где ни кочки, ни палки. Надо взять себя в руки.

      Не к добру стали вспоминаться недавние местные новости.
Молодой человек, двадцати четырёх лет, заблудился в лесу. Нашли труп – признали суицид.
Женщина ушла в лес четырнадцатого августа, спохватились только тридцатого, когда не вышла на работу. Так и не нашли ещё.
Гость из Питера ушёл в лес рядом с городом – ищут с собаками.
Тётушка пошла за грибами. Ищут. Уже около месяца.

      Раньше такого не было. Нет, ну, были потеряшки, конечно, не без этого. Это же Лес. Он должен свою репутацию поддерживать. Но вот чтобы так массово! Да и чтобы я заблудилась?

      В тумане справа мелькнула тень. Сердце зашлось от паники, ибо двигалась та тень совершенно бесшумно. Что это?

      Нет, я знаю, что в этом лесу живность водится. Дорогу перед машиной лиса перебегала. Щены мои зайцев на меня регулярно выгоняют. Медвежьи следы тоже неоднократно встречались. И не только следы. В прошлом году мои собаки полтора часа от малинника медведя гнали, заполошно заходясь лаем. Я всё понять не могла, что это на них нашло. Муж потом сказал, что метрах в пятидесяти от того места, где я была, кучку свеженькую парящую медвежьих экскрементов видел. Мне не говорил, боялся напугать. Лосей тоже видели. Это, конечно, замечательно: природа, живность и всё такое. Но не тогда, когда стоишь посреди чащи безо всяких идей, как выбраться.

      Так, отвлеклась я что-то. Ах, да! Тень… Что же это такое было? Нет, не стоит о ней думать, иначе запах страха привлечёт ко мне беду.

      Что же делать? Для начала проведена инвентаризация содержимого карманов на предмет полезности. В наличии: зажигалка, нож (грибной, правда, но острый), дождевик (как здорово, что я его напялила!), ведёрко с черникой и телефон (собственно, бесполезная вещь, ибо сети нет, но как фонарик может работать). Точно! Фонарик же! Слабенький, но тут уж, как говорится, не до жиру, быть бы живу.

      Пока таким образом рассуждала, заметила опять мелькнувшую тень. Уже слева. Да что ж это такое-то? Окружают, сволочи, что ли? Ярюсь и сама понимаю, как глупо себя веду. Перед кем храбрюсь-то? Ужас тяжёлым комком ворочается в животе, подкатывая к горлу, чтобы вырваться то ли криком звериным отчаянным, то ли содержимым желудка.

      Понимаю, что остаются последние более-менее светлые минутки, когда хоть что-то могу видеть. Надо искать место для ночёвки. С трудом пытаюсь начать двигаться, поскольку дождевик невероятным образом зацепился за сухую ель, а ноги почти до верха сапог находятся в воде. Да ещё и холодно: не лето уже. Заморозки обещали. А тени вокруг мелькают всё чаще. Или это уже у меня глюки пошли?

      Стоять нельзя, надо куда-то бежать, но сдвинуться с места не могу. Сковало всю, даже глаза хочется закрыть. Нельзя! Слышишь, тряпка?! Нельзя! Пошла вперёд!

      С хлюпаньем вытаскиваю ногу из жижи. Шаг. Второй. Третий. Дождевик опять цепляется за что-то. Где-то сбоку слышен щелчок. Так обычно ветка хрустит, когда на неё всей массой встаёшь. Но звук не под моей ногой. Кто там? Рот открыт в немом крике, чудится чьё-то нервное дыхание. Это же я так дышу! Ещё хруст, ещё щелчок. Побежала сломя голову через бурелом, через туман, ватным одеялом окутывающий, через промоины болотные.

      Бегу и кричу. Сначала шёпотом, потом что есть мочи голосом сорванным: «Отпусти, выведи, лесовичок! Я ж тебе ничего не должна, не обещала!». Попадаю ногой в кочку обманную, проваливаюсь чуть не до пояса. Из глаз ливнем слёзы по щекам, смешиваются с дождём. Уже реву, как дитё малое, испуганное бабайкой мохнатой в углу знакомой комнаты. Ужом верчусь, пытаюсь выволочься на твёрдое место. Но опоры под ногами нет и зацепиться не за что. Почва болотистая под руками продавливается, руки уже по локоть мокрые. Паника не отступает, очередная попытка схватиться за что-нибудь – вот, вроде бы пальцем палку какую-то задела. Фу, какая она неприятная – холодная да скользкая, но это шанс выбраться. Может быть, ветка? Дотянуться бы до неё, чтобы всей ладонью обхватить и опереться. Но что это? Палка ускользает, вокруг пальцев скользит что-то неприятное, обвивает, под кулаком, судорожно сжавшимся, шевелится. Не дай Боже, змеи! Помнится мне, дед рассказывал, что гадюки живородящие в конце августа - начале сентября разрождаются-размножаются. Этого ещё не хватало! Страх и усугубившаяся паника придали мне сил и ловкости, я кручусь всем телом, стараясь обползти клубок новорождённых гадов, вытаскиваю себя на твёрдую кочку и, как лось, бегу от проклятого места.

      Говорите, Мюнхгаузен себя вместе с конём за косицу из болота выдернул? Да если бы я на слоне сейчас была, то от страха звериного уже летела бы вместе с ним прочь!

      Уже ни зги не видно, руки вцепились в ведро с черникой. Расцеплять, видно, силой придётся. Ощущение, что сзади кто-то ломится за мной. Непроходящее чувство животного ужаса. Гонит и гонит меня дальше. Куда? Зачем? Но остановиться уже не могу. Снова спотыкаюсь – горушка какая-то впереди, рвусь наверх и со всей дури плашмя валюсь на дорогу лесную.

      Дорогу? Дрожащими пальцами вытаскиваю телефон, включаю подсветку – точно, дорога. А машина моя с какой стороны стоит-то? Но это уже неважно, надо бежать. Быстрее, быстрее!

      Сзади раздаётся недовольный рёв. Ещё быстрее! Главное, с этой дороги теперь не свернуть. Со всего маху налетаю на что-то, стоящее на обочине, жёсткое и холодное. Тут же загораются жёлтые огоньки, начинают мигать, и звук, такой родной и долгожданный. Сигнализация. Машина. Моя.

      Скрюченными пальцами вытаскиваю из кармана ключи, пытаюсь нажать на кнопку брелока, чтобы открыть машину. Ни-фи-га. Ноль эмоций. Ничего не происходит, в смысле. То есть сигналка продолжает орать, машина не открывается. Судорожно ощупываю брелок – так и есть: задняя панелька-заглушка у меня давно сломалась, и пока я пузом по мху и лесной подстилке елозила, стараясь выбраться из промоины, батарейка из пазов вышла и, скорее всего, где-то там в болоте и выпала-утонула.

      С той стороны дороги, откуда я вывалилась, – хрип, треск, и какой-то утробный вой всё приближается-усиливается. И куда я теперь? Делать-то что? Ноги подкашиваются от осознания обречённости, ключи падают на дорогу.

      Точно же! Ключи! И Бог-то с ним, с брелоком! Сейчас, успокойся, сейчас всё будет. Сигнализация затихает, и от этого становятся ещё слышнее приближающиеся звуки. Со всего размаху пинаю машину по колесу. Ревёт сигнализация, мигают аварийные огни, вдоль дороги кто-то продолжает ломиться в мою сторону, а я, как последняя идиотка, стою на коленях, шарю под машиной, нащупывая ключи. Перед глазами встаёт картинка крутящихся, переплетающихся, словно в адском танце, змеиных телец. Воображение, умри! Меня трясёт так, что зубы с силой стукаются друг о друга. Челюсти свело, мышцы лица одеревенели – видок, наверное, тот ещё. И неизвестно, если я лицом к лицу встречусь с тем, неведомым, что меня преследует, кто кого там испугает.

      Эти мысли немного меня отвлекают и успокаивают. Или сейчас это просто предвестник истерики? Но у меня есть цель – открыть машину и спрятаться в ней. Значит, надо идти к этой цели, а всё остальное – в топку! Как там говорится-то? Вижу цель, не замечаю препятствий.

      Наконец-то нащупываю ключ, хватаю его и пытаюсь попасть им в замок. Получается это раза только с пятого. Проворачиваю ключ, замки щёлкают, и я бросаю взгляд назад. Нет, сегодня явно не мой день: как только я начинаю видеть выход, его тут же накрывает позеленевшим от времени медным тазом.

      Думаете, как я ещё так шутить могу? А это, извините, не шуточки уже. Самая что ни на есть жизненная реальность, реальнее просто некуда – метрах в ста от меня нечто мохнатое вырывается из леса на дорогу.

      Судорожно пытаюсь вытащить ключи из дверцы, но безуспешно. Пальцы свело судорогой, и они просто процарапывают по брелоку с ключами, не цепляя их. Боковым зрением едва улавливаю приближение неведомого ужаса.

      В голове темно, пусто и страшно. Проскальзывает отдельная мысль – это не зверь. Зверя бы сигналка отпугнула. Ещё раз кинуть взгляд в ту сторону - немыслимо, и я в накатившей истерике продолжаю попытки изъять ключи. Ещё несколько секунд, и, когда я уже слышу практически над ухом надсадное дыхание, ключ вытаскивается из дверцы, я рву её на себя, запрыгиваю в машину, захлопывая за собой дверь, и бью по кнопке блокировки.

      Удар по машине сзади: что-то всей массой обрушилось на багажник. Взвизгиваю, за доли секунды завожу машину (и не спрашивайте меня, как я попала ключом в замок зажигания, я просто не помню!), снимаюсь с ручника и с резким звуком пробуксовки, на полном газу, срываюсь с места.

      Ощущение, что что-то держит машину сзади. Упорно жму на газ, и после удара о кузов позади что-то падает. Врубаю дальний свет, чтобы не вывернуть в канаву, больно уж дорога извилистая, как я помню. Но сил посмотреть назад, в зеркало заднего вида, не нахожу. Наоборот, очень хочется зажмуриться, но нельзя – с дороги съеду и тогда уж точно пропаду.

      Несколько километров проезжаю на бешеной скорости на автопилоте и только потом позволяю себе замедлиться и понимаю, что всё закончилось – я выбралась.

***

      Я не знаю, что это было. Да, наверное, и не хочу этого знать. Только вот думаю: впереди выходные, у меня ещё брусники на зиму не собрано, а то место уж слишком ягодное. Надо будет найти себе компаньона. Кого бы позвать?

      Да, а ту тётушку, что заплутала давненько, нашли. То есть она сама, в полубезумном состоянии, мыча что-то неразборчивое, вышла к деревне, вся еловыми ветками обвешанная – греться так пыталась, что ли?



Примечания - вместо эпилога *:

Ща расскажу.
Зачла я эту историйку на обеде коллегам своим. С выражением зачла (что есть - то есть, умею). Смотрю, смурные какие-то сидят. Чего, девушки, заскучали-то? - спрашиваю. А одна и говорит: Ты нам, грит, скажи, куда ходила. Я в ту степь ни разу больше ни ногой не ступлю.
Я поржала. Пыталась рассказать про литературный вымысел, домысел, воображение больное авторское. Но не помогло. Дальше - круче.
Дня через три, уже после выходных, звонит одна из них мне по внутреннему и так радостно зовёт чай пить. Я, грит, машину разбила. Собственно причинно-следственной связи я не углядела, но чай пить пошла.
Рассказывает: поехала к родителям на дачу в пятницу после работы. Часиков в 9 вечера. У нас уже темень - глаз выколи. Ещё и дождь проливной. Короче, едет она спокойненько. А там участок дороги такой есть, узкий. А по краям ели высокие, да сосны, что делают этот участок до невозможности мрачным. Вооот. Едет она и в зерцало заднего виду глянула некстати. И не к добру вдруг вспомнился ей этот мой рассказец. Дальше, с её слов, она сама не знает, почему, но прибавлять газу стала. Грит, с перепугу. Впечатлительная, аха) И в резкий поворот на мокрой дороге, листьями от берёз покрытой, на скорости поболе 90 км/ч, влетает. Сама непокоцанная, машина в хлам.
В общем, решила я им на будущее тока флафф флаффный зачитывать. А то мало ли что опять привидится.)))

*Прошу прощения за стиль эпилога, но тут уж, как легло.