Cruel game

                Глава 1: Зерекеш

 5250 год. ХХХ век по современному летоисчислению.

Когда-то давно жившие на этой земле люди думали, что в это время, в 5250 год, человечество сумеет телепортироваться, создавать человеческих клонов, воскрешать мертвых, лечить рак и открыть секрет вечной молодости или счастливой жизни. Но они ошибались.

Телепортироваться люди не умеют, есть только парящие над землей средства передвижения, клонов не создают, это бессмысленно, все силы и финансы уходят на более важное дело никого не воскрешают, ибо жизнь не перехитришь, она не дает нарушать свои законы. А лечить рак не только не научились, но создали еще более опасные заболевания, вирусы, инфекции.

Третья мировая война разрушила все планы человеческого вида. Эта страшная война длилась чуть более сорока лет, она бы длилась и больше, если бы страна-агрессор и ее предводитель-идиот не использовали самое страшное оружие того времени — ядерная бомба, что уничтожила всю тогдашнюю цивилизацию. На земле осталось не более одного миллиона человек.

Кое-как они сумели выжить, но словно все оборачивалось против них. Впоследствии ядерного взрыва начала смещаться литосфера земли, многие территории затонули. И сейчас взглянув на карту мира, никто не увидит того, что было три тысячи лет назад.

По словам современных историков, люди вновь начали воевать за землю. Этот период был назван Четвертой мировой войной, продлившейся более десяти веков. Примечательно то, что в Третьей войне люди использовали самое сильное оружие, а в следующей дрались палками и камнями.

Большая часть земель затонула, и осталось одна единственная, которую назвали страной Зерекреш. Ее площадь составляет около четырехсот квадратных метров, но это в целом. Зерекреш разбита на основной остров — Искерт — и семнадцать окружающих его островков.

На Искрете живет 11 миллионов людей, а на островах около пяти миллионов.

Жители основного острова (искерты) имеют большое преимущество над теми, кто живет на отдаленных островах (донгрики). Например, если сравнить жизнь самого богатого жителя первого отдельного острова и самого бедного основного, то богач станет бедняком.

Но речь идет совсем не о стране, а об отдельном ее жителе — Кине Тарсвиде. Ему 19 лет, и он студент-первокурсник планетологического университета, учится на факультете экзогеологии*. Но учеба на данном факультете не то, что он хотел. Было бы более престижно учиться там, где заняты геологией или инженерией. Они востребованы, ибо вместо того, чтобы изучать небесные тела, нужно думать, как поднять утонувшие земли или искусственно создать новые.

Как и все совершеннолетние граждане Зерекреша, он живет отдельно от родительского дома, близ университета. Его дом такой же, как и у всех, кто живет один. На Искерте с жилплощадью всю строго: один человек — одна комната, два человека — две комнаты.

Сейчас Кин идет к ближайшей остановке, чтобы более быстрым путем добраться до родителей.

Не смотря на то, что цивилизацию пришлось создавать заново, новое поколение человечества преуспело в этом деле. Да и форма правления здесь более усовершенствована, как говорят.

Дорога занимает от силы минут пять, в на Искерте никогда не бывает пробок. Родители Кине живут в многоэтажке.

— Мам, отец, я приехал, — сказал парень, заходя в квартиру.

— Братик! — из комнаты выбежала маленькая девочка и сразу прыгнула с объятиями на шею брату.

— Кира, привет, — улыбнулся Кин, погладил сестренку по голове и щелкнул ее по лбу.

— Кин, дорогой мой, — воскликнула пухлая женщина, когда парень зашел на кухню. Обычно она никогда ничего не готовила, в современном мире в этом нет надобности, но сегодня особый день.

Женщина подбежала к сыну, поцеловала и начала щебетать о том, как они все соскучились.

— А отец будет через пару минут, — улыбнулась она.

В нос Кина вдруг ударил запах чего-то горелого.

— Мам, у тебя что-то горит, — неуверенно произнес парень.

— Утка! — прикрикнула неудавшаяся повариха и кинулась к духовке.

— Гори-и-им! — крикнула Кира, — надо лететь на базу! Прием! На базу! — девочка расправила ручки, словно то были крылья самолета, и убежала в другую комнату.

— Подгорела несильно! Есть можно! — весело говорила женщина, обрезая обгорелые куски утки. — Тем более, если тебе плохо станет, то сможешь завтра не пойти на занятия.

По квартире разлетелся квартирный звонок, Кин пошел отрывать.

— О, сынок, давно я тебя не видел, — сказал мужчина в костюме, немного запыхавшись, — дай-ка обниму!

— Я тоже рад тебя видеть, отец.

Вся семья села за стол.

— Кира, ты руки помыла? — спросила мать дочь.

— Да, мам, — ответила девочка.

— Кира?

— Ладно! — Кира цокнула языком, слезла со стульчика и побежала в ванную комнату.

— Как дела на работе, отец? — поинтересовался Кин, но пожалел об этом, когда мужчина нахмурился.

Карсо Тарсвиде работает в DCC — департаменте контроля преступности. Он и вся его семья в курсе, как по-настоящему идут дела в Зерекреше, у них нет той иллюзии, которую испытывают большинство обычных жителей острова.

— Я не могу рассказать, — выдохнул мужчина, — это — секретная...

— Секретная информация. Да-да, я знаю, — прервал его сын.

— Если бы ты пошел бы учиться, куда надо, уже был бы сотрудником DCC, — отец указал на него вилкой. — Раз не послушал меня, так более и не спрашивай меня об этом.

— Но я же волнуюсь...

— А вот не надо. Ты сам прекрасно знаешь, что донгрики никак не смогут добраться до Искрета, мост только один и идет от первого острова, притом тщательно охраняется. Никто из них не сможет попасть сюда.

Кин хотел что-то возразить, но вернулась Кира.

— Папа, а у нас сегодня был пожар!

Остальной час, что провел здесь Кин, прошел более-менее спокойно и непринужденно. Но это так казалось его семье. Кин уже не первый год знает, что Искрету угрожает опасность со стороны окружающих его островов, но никак не может узнать какая, кто эти «они», кого люди называют донгриками.

Здесь темнеет раньше, и на ночном небе можно видеть несколько планет, приближенных к земле. Дорога до дома у Кина заняла больше времени, он решил пройтись пешком. Ему не было страшно, ведь на Икрете почти нулевой уровень преступности.

Он шел, шаркая ногами по асфальту и думая о своем. Ему ничто не мешало — слишком мало людей ходят дворами, вся бурная жизнь сосредоточена на открытых улицах, где неподалеку трасса и носятся машины.

В карманах его брюк зазвонил телефон. На экране высветилось имя: Уско.

— Слушаю?

— Наконец, ты ответил, Кин! — раздался голос друга в трубке. — Завтра всем потоком идем на экскурсию в какую-то лабораторию.

— Я не пойду, — устало ответил парень.

— На зачете это будет бонусом, — усмехнулся Уско.

— Профессор знает, как заставить нас что-то делать. Хорошо, иду.

— Отлично! Тогда завтра ровно в двенадцать приходи в тридцатую аудиторию, — собеседник бросил трубку.

Волей-неволей, но он вышел к пустынному месту, покрытому песком. Парня заворожило небо. Оно было по-настоящему удивительным: множество красок сплетались в одну, создавая нечто новое, планеты казались еще ближе, чем возможно. Здесь нет ничего кроме земли и неба, неба и земли. И как же обидно, что люди этого не видят.

                Глава 2: Ужин

Каждый день в Зерекеше начинается совершенно одинаково: звенит будильник.

Кин, протерев глаза и потянувшись, поднимается с постели. Солнце за окном уже поднялось, и от вчерашних планет остался лишь мягкий свет, словно морозный контур на окне.

Завтрак выдается по карточкам с информацией соотношения роста и веса. Завтрак выдается с таким количеством энергии, чтобы питавшийся человек протянул, не голодая до обеда. Такая система создана во избежание избыточного веса жителей. Но многие пренебрегают этим, питаясь где-нибудь в кафе на улицах, где калории не считают и позволяют наесться вдоволь. Но Кин не один из них. Его совершенно устраивает та порция, которую он получает. Его больше расстраивает недостаток кофе в чашке. Собственно, именно поэтому он и не может похвастаться хорошей мускулатурой.

После завтрака он отправляется в душ. Вода здесь регулируется автоматически, учитывая температуру тела и атмосферного воздуха. Пользователю позволяется выбрать мощность напора воды и гель. Одежда находится здесь же, в ящике под умывальником. Чуть более чем за полчаса Кин закрывает свою квартиру и выходит на улицу.

Город вновь возбужден. Люди ходят туда-обратно, занятые своими делами, машины летают над землей, нарушая гравитацию. Правила дорожного движения здесь довольно сложные именно из-за этого, тяжело запомнить все воздушные пути.

У Кина, конечно же, машины нет, и основной его транспорт — обычный автоматизированный автобус. В отличии от легковых автомобилей, они не могут взлетать высоко и парить над крышами домов, но зато у них есть воздушные подушки, позволяющие летать над водой, когда такое потребуется. Сами автобусы окрашены желтый цвет, а вот подушки в черный.

Маршрут студента как раз и лежит через реку, но таким путем ездит только один автобус в час. Там всегда немного пассажиров, ибо он делает слишком большой крюк по городу. Но за все то время, что Кин ездит в нем, он заметил еще одного постоянного пассажира — девушку со своего курса. Ее зовут Меликса, и сегодня она вновь в этом автобусе.

Как обычно, она сидит на самом последнем месте около окна и смотрит на плавающий пейзаж. Она сидит спиной к Кину, который всегда стоит около окна впереди. Он может видеть только кусочек ее милого профиля, только краем глаза замечать, как ее голубые глаза светятся, когда они пролетают над рекой и некоторые капли начинают биться о стекло. Только наблюдать.

Он ни разу не подходил к ней, они даже в университете не разговаривают, но он знает о ней все, что только она рассказала ему, не ведая этого сама. Кин знает, какие книги она читает, какую музыку слушает, над чем смеется, что Меликса любит клубнику и ненавидит смородину.

И сегодня едет на эту экскурсию, не перемолвившись с Кином словом. Думается, когда ее спрашивают «О чем вы разговариваете с Тарсвиде, пока едете в университет?», она отвечает: «Я не знаю, кто такой Тарсвиде».

Конечная, станция «Университет». И вновь они выходят по разные концы автобуса и идут разными дорогами к одному месту, развернувшись друг к другу спинами.

В тридцатой не так уж и много народу, пришло где-то человек сорок. Можно было ожидать и больше, но, может быть, кто-нибудь еще подтянется. Кин заметил в толпе Уско, который флиртовал с девушками, и направился к нему, мельком глянув на Меликсу, которая о чем-то переговаривалась с подружками и даже не заметила проходившего парня.

— О, Кин! — воскликнул друг. — Я уж думал, ты слился!

Уско — среднего роста рыжий курносый парень с зелеными глазами. Его довольно-таки многие не любят, потому что одевается он странно: всегда слишком яркие цвета он использует, из-за чего выделяется в толпе.

— Что с тобой опять приключилось, — спросил Кин, кивая на голубой пластырь на носу друга.

— М? А это.... Ерунда, — он отклеил пластырь и показал совершенно чистый нос, — ничего. Просто мне понравился голубой пластырь.

Кин хотел что-то сказать, но здесь в аудиторию зашел профессор Ид. Это был, по мнению Кина, идеальный человек: правильные пропорции лица, ни единого изъяна, кроме старческих морщин. Его одежда всегда чиста, идеально выглажена. А еще он был человеком, полно отдавшийся экзогеологии. Казалось, он живет этой наукой. Иногда на лекциях он так увлекался своими рассказами, что начинал с бешеными глазами что-либо изображать на доске. Нельзя было представить его когда-нибудь молодым, он слово родился таким — старым, мудрым и преданным науке.

Профессор встал за кафедру, он начал говорить, когда все сели за парты.

— Мы едем на экскурсию в лабораторию. Направление ее исследований довольно далеко от экзогеологии. Вам следует ее посетить для общего развития, я осуждаю это решение ректора и считаю, что вам следует глубже изучать науку, на которой вы специализируетесь. Но ничего не поделаешь. Через пять минут мы отправляемся. Опоздавших ждать более не будем, так что...

— Бу-бу-бу-бу, — передразнил преподавателя Уско, — раздражает его бубнеж.

Кин ничего не ответил, он слушал профессора, глядя на каштановые волосы Меликсы.

Автобус был специально заказан универом. В нем без проблем уместились все, тем более, что больше никто не подоспел в аудиторию после речи профессора Ида.

Все ехали, весело переговариваясь, смеясь. Один парень принес вкусности, о которых многие студенты и мечтать не могут из-за распланированного рациона; его родители держат небольшое кафе или что-то вроде того и с радостью дали ему в дорогу угощение для всех. Не отказался и Кин.

Странно видеть такую живость в Зерекеше. Но скорее всего, это в силу их возраста, но как только они повзрослеют, то станут такими же, как и все: хмурыми тетями и дядями, вечно идущими по делам, забыв, что такое смех и радость. Это удручает, поэтому надо веселиться, пока это позволяется. Им осталось совсем чуть-чуть до этой стадии серости, которую все называют «взрослость».

Автобус подъехал к высокому зданию. Сто двадцать этажей, прозрачные панорамные окна, стерильно белый цвет. Вокруг растут на зеленых больших клумбах не менее зеленые кусты. К главному входу здания проложена белая дорожка, по краям ее лежат серые плоские камни.

Студенты шли короткой вереницей пар к зданию за профессором Идом. Попутно он рассказал историю этого здания, но никто не слушал. Кин весело переговаривался с Уско о чем-то постороннем, но когда они подошли к дверям здания, то он увидел надпись над дверьми: «Laboratory of DCC». Кин сразу же немного напрягся, что не могло не ускользнуть от его друга.

— Ты чего? — удивился Уско, толкнув товарища в бок.

— А? Нет, все хорошо, просто... просто задумался, — нагло солгал парень с милой улыбкой.

Двери раскрылись, и к группе студентов вышел мужчина лет пятидесяти в белом халате, накинутом на костюм. Ему на вид было около пятидесяти лет, вслед за ним вышло двое молодых людей: парень и девушка. Видимо, это были практиканты, они были ненамного старше кучи студентов-экзогеологов.

— Здравствуйте, студенты! Добро пожаловать в научную лабораторию.

Знаком они повелели всем следовать за ними. Экскурсия началась. Экскурсовод ходил по многим лабораториям и что-то рассказывал, но его слушали только те, кто находился ближе к нему, а те, кто стоял позади, беседовали о чем-то своем. Среди них и оказались Кин с Уско. Они обсуждали что-то насчет приближающихся экзаменов, изредка делая вид, что слушают того человека.

Они перешли в другое место, где в данный момент занимались исследованиями. Внимание Кина привлек стол, за которым, в отличие от других, никого не было. Он дернул Уско и кивнул на этот стол. Они подошли к нему ближе и стали рассматривать непонятные для них приборы, пробирки, колбы, шприцы, пустые и чем-то наполненные. Друзья начали брать в руки все эти предметы и рассматривать их ближе.

— Эй! Положите немедленно! Это трогать нельзя! — крикнул вдруг главный экскурсовод.

Парни перепугались, Уско выронил почти пустую колбу, которую вертел в ладонях, а Кин укололся шприцом. Жидкость, что находилась в шприце начала быстро вгоняться ему под кожу (шприцы были автоматизированы, что помогало избежать ошибок врачей при введении вакцин). Парень успел вытащить углу до того, как кто-либо заметил, что был укол.

К ним подошел мужчина в халате.

— Вы что делаете? Здесь ничего нельзя трогать!

— Извините, — залепетали друзья, — мы хотели только посмотреть. Ничего же страшного не произошло.

— Конечно! А если бы колба была полная? Что скажешь?

— Простите, а что в этих шприцах? — спросил Кин, покрываясь холодным потом.

— Рибофлавин. Это витамин. А ты что, укололся? — сузив глаза, спросил мужчина.

— Н-нет, просто интересно.

Экскурсия продлилась в общей сложности часа полтора. После нее можно было уезжать своим ходом, если не хочется ехать сначала в институт, а потом домой. Многие спешили домой, чтобы ничего там не делать, поэтому отправились сами, а Кин, Уско и еще восемь студентов решили проехаться на автобусе.

Уско болтал и болтал о чем-то своем, Кин его почти не слушал. Ему дико хотелось спать.

— Эй, дружище! — крикнул парень. — Проснись! Мы приехали.

— Уже? — сонно спросил Кин.

— Мда, — протянул Уско. — Чем ты по ночам занимаешься, что тебя так спать рубит?

— Сплю я. Ладно, я пошел. Давай тогда завтра сходим куда-нибудь, я просто устал сильно.

— Конечно, никаких проблем, — Уско помахал рукой на прощанье и пошел в свою сторону.

Кин не помнил, как вернулся домой, но там ему стало определенно лучше. Он принял ванну, подремал, есть правда не хотелось, но он ссылал это на обычные симптомы.

На следующий день он проснулся с жаром. Вся его подушка была в холодном поту. Голова кружилась, он чувствовал слабость, а как только подумал о еде, ему стало еще хуже. До щек было тяжело касаться языком, да и язык болел. Кин подошел к зеркалу и открыл рот.

На губах, языке, щеках, небах появились язвочки с красным ободком. Неба болели дико, словно их ножом режут, чесались пальцы по краям ногтей и глаза словно были высушены, дикая тошнота мучила парня столько, что он почти не отходил от ванной комнаты.

Ему казалось, что он сейчас умрет. Кто-то будто копошился внутри него, сжимая и разжимая внутренние органы, вены на его руках вздулись, ноги дрожали от напряжения.

И вдруг Кина резко отпустило. Он пытался отдышаться, потом он поднялся и посмотрел на себя в зеркало: бледный, вокруг красные круги, Кин поднял верхнюю губу и увидел, что язвы и рубцы кровоточат и гниют. Немедля, он переодел мокрую от пота одежду, накинул куртку и отправился в больницу. Она находилась совершенно недалеко, поэтому он не стал вызывать «скорую помощь».

На улице было темно, ночь окутала весь этот мир, на улицах не было ни души. Холодный воздух наполнял легкие, но им все равно не хватало кислорода. В нос ударил незнакомый приятный до умопомрачения запах, настолько сладкий, даже приторный, но настолько желаемый у Кина начали подкашиваться ноги. Он ударился о стену дома, упал на колени, и его стошнило снова.

Тяжело было противостоять этому запаху, он повелевал над Кином. И вдруг, как обезумевшее животное, он кинулся бежать на запах. Запах, запах, запах... Его становится так много, он врезается в мозг, словно стрелы в голову, он не отпускает; хочется плакать, бежать, кричать, лечь закрыть голову руками, умереть.

Он выбежал на безлюдную улицу, запах здесь был везде. Кин (или кто-то другой внутри него?) знал, что его источник здесь. Он бегал здесь, вертя головой, ища нечто, сводившее его с ума. И он нашел его. Это был мужчина. Незнакомец стоял и разговаривал с кем-то по телефону. Во что бы то ни стало, но Кин должен забрать себе этот запах.

Парень пригнулся и спрятался за стволом дерева. Он аккуратно смотрел на этого человека, надеясь, что тот не заметить наблюдателя. Мужчина повернулся к Кину спиной, и незаметный наблюдатель, не мешкая набрасывается на него. Человек падает наземь, телефон выпадает у него из рук. Не понимая, что он делает, Кин открыл рот и зубами прикоснулся к шее жертвы. Дикая боль, как некоторое время назад, пронзила его неба, и целый ряд новых зубов, нет, клыков пронзили кожу на шее человека.

Крик боли вырвался из груди мужчины.

— Пожалуйста, не надо! Умоляю! — кричал он, отчаянно и задыхаясь.

Но Кин уже прокусил его шею, откусил кусок мяса с плеча, выплюнув одежду. Парень схватил его за волосы и начал бить лицом о землю, чтобы он не кричал. Кин перевернул его, и окровавленное месиво вместо лица подействовало на него, словно кнут.

Что же он делает? Что это? Как он это сделал? Он же тоже человек! Нет, это не он...

Клыки впились обратно в неба, доставив новую порцию боли. Кин поднялся с тела, с ужасом в глазах оглядел свою работу, одежду, пропитавшейся кровью. Он качал головой, нет, это не он, не он. Он просто не мог такое сотворить!

Где-то послышался пронзительный вой сирен. В испуге Кин обернулся на жертву и убежал обратно домой. Убегая, он утирал слезы с лица.

Дома он сразу забежал в ванную и начал поласкать рот. Куски мяса выпадали из него, те самые, которые он уже не решился проглотить. Парень залез в ванну и сидел там, пока вода не перестала быть красной, пока не смыла с него следы ужасного преступления. Убийства. Это слово он способен только прошептать.

— Я убил человека, — в тихом ужасе сказал он себе, — я почти съел человека.

Оставив окровавленную одежду в ванной комнате, он обернулся в халат и прошел на кухню. Есть не хотелось, пить тоже. Он просто сидел один, в полной тишине. Парень дернулся, когда раздался звонок, и из специального устройства, встроенного в стену, был подан ужин.

— Ужин для Кина Тарсвида, комната 843.

На подносе лежал стандартный обед: картошка-пюре, ровный круглый зеленый горошек и кусок стейка с кровью.

Только учуяв запах алой жидкости, зрачки его расширились, а потом и вовсе черный цвет заполонил его глаза. Он подошел к подносу и, посмотрев на ужин несколько секунд, ударил по нему кулаком так, что все разлетелось, и еда упала на пол.

— Я поужинал, — сухо сказал Кин и пошел в спальню.


                Глава 3. Часть 1: Хоста Примум
Одна минута идет за час, вся ночь словно год, тянется и тянется. Особенно долго она идет, если нельзя заснуть.
Кин лежал в кровати, сидел за столом, сидел около окна. И выглядел он вполне обычно, если не считать дикой бледности, что делала его почти что прозрачным, красным кругов под глазами и налитых кровью маленьких веточек сосудиков, что отходили от этих самых глаз. Холодный пот стекал с него, и тело била дрожь. И изредка он, словно жертва удара оголенного провода, падал на пол, где бы ни сидел и корчился от адской боли, прожигающей его тело.
Первый приступ случился через полтора часа после того, как он ушел с кухни. Кин лежал в кровати и пытался уснуть, но озноб не позволял, и вдруг парня начали резать изнутри ржавым лезвием, протыкая органы по нескольку раз. Он свалился с кровати. Кин понимал, что ему нельзя кричать. Соседи не услышат, на Искрете в домах прекрасная звукоизоляция, а вот за улицу он боялся. Ничего лучше, чем укусить себя за руку он не придумал, но тут же пожалел об этом. Ряд острых клыков пронзил его собственную кожу. Кин уже не чувствовал, когда выходили эти ужасные зубы. Он принялся рвать подушки, одеяла, кусать ножки стола.
Все это длилась где-то около получаса, а после ему стало плохо, к горлу подступила тошнота. Кин решил принять таблетки, но они только усугубили всю ситуацию. Приступ случился чуть позже, чем через полтора часа, но боль была сильнее.
Ему казалось, что он гуляет по Аду, заглядываю в каждую пыточную. Ему было так плохо, что он и не заметил, что солнце поднялось на горизонте. Выловив момент, когда ему стало более-менее нормально, он быстро настрочил Уско сообщение, что не сможет прийти на занятия.
Пропускать занятия более чем пять дней, даже по болезни строго запрещено. Но если студент, который никогда раньше ничего не пропускал, то есть такой как Кин, то преподаватель может посмотреть на это сквозь пальцы и сделать вид, что студент присутствовал. Естественно, наличие конспектов лекций обязательно.
Кин более-менее пришел в себя и начал готовится к приходу Уско. Да, он просто зайдет и занесет тетради, но даже с порога он заметит ужас, происходящий в комнате, а про запах уж и говорить не стоит — учует еще в коридоре. Во время уборки даже аппетит немного пробудился. Убрав на кухни остатки вчерашнего несъеденного ужина, Кини взял ожидавшую его уже несколько часов тарелку с завтраком. Благо, что сегодня был салат и сок, иначе бы пришлось парню есть что-нибудь и холодное и противное.
Настроение стало подниматься, Кин даже начал думать, что все произошедшее — всего лишь страшный сон. Но только еда оказалась у него во рту, как он понял, что все по-настоящему. Еда, словно вата, вкуса нет, и он чувствует только воду из салатных листьев и помидоров, которая проникала в него. Ничего больше, только вода. Он проглотил все, что было во рту, и живот его начало колоть. Было терпимо, но колоть не переставало до самого прихода Уско.
— Держи, — сказал друг, передавая конспекты. — Что с тобой случилось? 
— Ничего, просто немного плохо себя чувствовал.
— Да? Слушай, я тоже!
— Правда? — Кин с надеждой посмотрел на друга. Неужели у Уско было то же самое?
— Ага, живот так и скрутило.  Я уверен, что это из-за тех самых печеней! Я знал, что этому парню доверять нельзя!
Парень поник, ага, ну как же! У Уско то же самое! Да как такое в голову могло прийти.
— Эй, да чего ты? — спросил друг. — Может, врача позвать?
—Да нет, не надо, все хорошо, — улыбнулся лживо Кин, — просто голова немного закружилась. Завтра я уже буду на занятиях.
Бросив на друга озабоченный взгляд, Уско ушел, а Кин начал переписывать его конспекты. За делом время идет быстрее, он бы так и сидел привлеченный этим, если бы не пробило шесть часов, и не включился бы телевизор для трансляции новостей. Вечерние новости — обязательная к просмотру программа, поэтому телевизор включается автоматически, как у всех в стране.
Новости шли фоном, студент практически не прислушивался до того момента, пока ведущая не сказала: «А теперь о вчерашнем инциденте с нападением на жителя одного из районов острова». Кин повернулся лицом к экрану и стал вникать в слова женщины.
— Происшествие произошло вчера вечером, когда мужчина направлялся домой. По словам свидетелей, на него напало некое животное или, даже может быть, человек. Возбуждено уголовное  дело, полицейские ищут нападавшего. По словам представителя DCC, следователи сейчас изучают пленки камер видеонаблюдения в надежде увидеть лицо преступника, а врачи борются за жизнь пострадавшего, когда его нашли, мужчина почти умер. Агенты DCC и полицейские просят быть граждан внимательными и не ходить вечером в одиночку. Далее к другим новостям…
Кин окаменел, услышав эти слова. В его голове быстро начала рисоваться картина: DCC, он, укол, они. Отчаяние вырвалось через его глотку он — один из тех, кто живет на островах.
В припадке, таком же, как и ночью, он начал метаться по комнате, разрушая все и вся. Кин не мог смириться с тем, что он теперь такое. И неужели такое окружало его все девятнадцать лет жизни? Он бил кулаками по полу, по окнам, по стенам, даже по телевизору, но как его можно бить, если этого всего лишь изображение в воздухе?
Немного успокоившись, парень пошел в ванную и стал смотреть на себя в зеркало. Покраснения вокруг глаз почти пропали, остались лишь мешки из-за недосыпания, красные сосудики уже не были обычными веточками, они, словно лава вулкана шли из глаз неровными дорожками. Не больше пяти сантиметров, но как ужасно зрелище. Сами глаза через раз моргания чернели, ирис побелел, как у больных катарактой, казалось, сейчас она даже излучало какое-то крохотное сияние. 
Тихий ужас обуревал его с новой волной, он не мог кричать от ужаса, не мог падать. Он ничего не мог. Кин приблизился к зеркало и оттянул нижнюю и верхнюю губу. Рубцы от клыков были почти незаметны. Парень попытался медленно высвободить их, но ничего не получалось, как вдруг они резко выскочили.
Кин питал отвращение к самому себе. В одно мгновение он монстр с ужасными и будоражащими кровь черными глазами с белым кольцом, клыками, как у хищных животных, ветвистыми пульсирующими сосудами исходящих от глаз, а в другое, когда он моргнул, — обычный студент-первокурсник, ничем не примечательный, такой же, как и другие на всей земле.
Парень открыл ноутбук и стал искать что-либо об островах Зерекеша. Его сердце дико колотилось от волнения, но он ничего не нашел. «Острова Зерекеша (18 шт.) расположены вокруг острова Искрета, представляют собой углы дамбы вокруг главного острова» — больше этого здесь ничего нельзя найти. Он стал искать что-либо о настоящей деятельности DCC, но ничего из того, что рассказывал ему отец, он не нашел.
Почему об этом не пишут? Почему не позволяют видеть это обычным гражданам и как же узнать, кто такие кого все называют «донгриками»? Кину пришла в голову идея.
— Алло? Мам, можно я приеду к вам завтра или послезавтра?
Отец должен что-то знать об этом.
Кин снова начал глотать таблетки, чтобы утихомирить боль в голове, а все, что создает отражение, он завесил, ибо не хочет видеть себя.
Ему показалось, что он все-таки засыпал в эту ужасную ночь. К утру ему стало лучше — он наглотался обезболивающих, его тело заполонила некая тяжелая легкость. Со страхом он  глянул на себя в зеркало, никаких особенностей в себе он не заметил, все тот же Кин Тарсвиде. На свой страх и риск он стал собираться в университет. У него еще есть несколько часов, чтобы заметить в себе что-то странное. Если так и будет, то он никуда не пойдет.
Время шло, парень сидел и смотрел в зеркало. Прозвенел будильник, часы показали время, в которое он обычно вставал. Раздался звонок завтрака, но Кин даже не прошел на кухню. Умывшись, он был просто похож на не выспавшегося человека. Не более.
Выйдя на улицу, Кин покачнулся от резкого удара запаха в голову. Снова тот же аромат, что и в ту ночь. Парень нервно сглотнул, поправил сумку на плече и, не поднимая головы, пошел к остановке. Аромат, запах, нет, приторная вонь заставляла его прикрывать нос. Хочется припасть к человеку, который пахнет сильнее всех и дышать им, словно он есть воздух.
Кин заметил, что видит он теперь больше, нежели раньше, расширилось боковое зрение, и он стал подмечать то, что не заметит обычный человек с первого раза. Например, в двух метрах от него идет вереница муравьев к своему домику под землей. Это напугало Кина.
На остановке снова стояла Хоста, читая электронную книгу.  Ветер игриво колыхал ее волосы и юбку. Кин видел здесь только ее, больше никого здесь для него нет. Ее длинные ресницы опущены, взгляд голубых глаз прикован к буквам.
Он встал неподалеку от нее и старался не смотреть на нее, оглядывая горизонт. Но вдруг легкий поток ветра пролетел мимо парня, неся в себе запах девушки.
Глаза Кина широко открылись, только учуял его нос этот волшебный аромат. Запах настолько фантастически приятный, что можно невольно забыться, наслаждаясь его ароматом. Добрый, тонкий, ласковый, сказочный запах. Многогранный аромат, яркий, как взрыв ягод, сильный, как наркотик. Тихие нотки лимона, обворожительная частичка корицы, согревающая душу.
Так бы подумал Кин раньше, а сейчас он чуял сильный запах крови, такой притягательный, невыносимый. Единственный способ избавится от щекотки в носу — впиться в шею и испробовать этот запах на вкус. Он уже представил всю картину, как он сделает первый укус, спокойный, тихий, аккуратный, а потом раздерет когтями ее тело.
Но тут Хоста отвлеклась от книги, почувствовав на себе пристальный взгляд, и посмотрела на парня, робко улыбнувшись.
Ее улыбка вывела Кина из коматоза, и он совладал с собой. Покраснев, он отвернулся и, притворившись, что чешет нос, закрыл его, чтобы больше не чувствовать ее аромат. Можно ли ему в таком состоянии ехать в университет, место скопления большого количества людей?
Даже в толпе людей в автобусе ее запах нельзя смешивать с другими, он — особенный. Он словно витает над всеми, выше любого аромата и спускается лишь к Кину.
— Ты же Кин? Кин Тарсвиде? — нежный голосок послышался из-за спины, словно нежная трель соловья. Только вот Кин не знает, каково пенье этой птицы, но он слышал, что это — нечто прекрасное.
Его сердце остановилось, замерло; с благоговейным страхом он обернулся и увидел перед собой миниатюрную Хосту, которая была ниже его на полторы головы. Они лишь однажды стояли так близко, когда пришли на первую лекцию в университет.
— Я Хоста Примум, — представилась она. — Что-то ты сегодня нездорово выглядишь.
Кин почувствовал, что вокруг глаз начинает пульсировать. Снова. Это начинается снова, сейчас опять появятся эти «лавы». Автобус остановился, двери открылись, и Кин, недолго думая, выпрыгнул из него. Он не смотрел вслед уезжающему транспорту, но представлял, как смотрит на него Хоста через окна.
Это была остановка прямо перед тем местом, где автобус проезжает над водой. Кин подошел к воде и посмотрел на свое отражение, глаза вновь черные и «лавы» пульсируют. Парень оглянулся — пока здесь никого нет, это — промежуточная станция. Люди сюда прибудут минут через двадцать. За это время он хотел успокоиться.
 В следующем автобусе было душно, это не из-за того, что здесь не работает кондиционер, нет, он исправлен, но из-за того, что здесь было еще больше запахов — были занятые все места. Но здесь он хотя бы мог совладать с собой. Кин нервно поглядывал на часы, он опаздывал.
Первый семинар был у профессора Ганимеда. Он и студенты дискутировали насчет недавно образовавшегося кратера на карликовом Сатурне (одной из приближенных к Земле планет).
— И… Извините! — сказал смущенный Кин, заходя в аудиторию.
— Тарсвиде? — удивился маленький профессор. — Почему ты опоздал?
— Простите, я на автобус опоздал, — парень боковым зрением посмотрел на Хосту, она не смотрела на него, но было видно, что она очень сердится.
— Проходи, — пригласил его преподаватель, и Кин сел к засыпающему Уско.
— Я уж думал, ты не придешь, — сказал друг, забирая у парня тетради. — Выглядишь еще хуже.
Кин пробормотал что-то и принялся слушать то, что говорил профессор.

— Я устал, — сказал, зевая и потягиваясь, Уско, когда он и Кин стояли около автомата, раздающего еду и напитки. — Что тебе взять?
— Я не хочу, утром наелся.
— Да ладно, держи. Деньги можешь не возвращать, — Уско с улыбкой протянул ему содовую и батончик.
Кин поблагодарил друга, и они сели за ближайший стол. Парню было противно смотрел на какую-либо еду, в том числе и на ту, что купил Уско. Но если Кин откажется, то его друг о чем-нибудь догадается.
Кин принялся жевать нечто, похожее на песок, и запивать это водой. Он делал вид, что ему нравится, но  ему самому казалось, что он позеленел от этой гадости. Живот снова начало немного покалывать.

                Глава 3. Часть 2: Марделтаг
      Кин так и не смог подойти к Хосте и попросить прощения, а когда он все же попытался, то она наглядно проигнорировала его. Домой студент возвращался опечаленный и обеспокоенный. Он поднял голову к небу, к солнцу. Нарушая спокойствие голубого полотна с толикой белоснежных очертаний планет, стремглав пронеслись несколько летающих объектов.

      «Аерлеты? — спросил про себя Кин. — Неужели из-за того случая? Да нет, вряд ли».

      Аерлеты целиком и полностью принадлежи DCC. Обычно ими пользовались лишь вечером, чтобы не нарушать спокойствие жителей, да и то только по окрестностям. А чтобы аерлеты показались средь бела дня, да еще неприкрытые никакой маскировкой…

      Время шло быстрее бы, если бы не режущая боль в животе. Не смотря на это, Кин собрался и отправился к родителям в гости.

      Всю дорогу он пекся о том, чтобы ни мать, ни тем более отец, не заметили его состояния. Чем дольше он был таким, тем мучительнее было ездить в общественном транспорте, ходить по улицам; запахи изматывали его своей притягательностью. И на душе осталось ужасное ощущение оттого, что произошло с Хостой. Скользко, мерзко, противно.

      — На этот раз у меня ничего не сгорело! Привет, милый, — улыбнулась женщина, встречая сына.

      — Привет, мам. А что, папа опять на работе? — как бы невзначай спросил Кин.

      Она тяжело вздохнула и ответила:

      — Он, может быть, сегодня не придет. Ты же слышал, что случилось…

      — Так это был все-таки кто-то из них?

      — Да, отец сказал, что укус соответствует укусам этих монстров.

      Сердце парня забилось. Что, если DCC выйдет на него? Что его тогда ждет?

      Сегодня все были немного поникшие. Естественно, кроме Киры.

      — Братик! Братик! Я сегодня никуда не ходила! Целый день дома, и выспалась!

      — Кира, детка, не кричи, — успокаивала ее мама.

      Мать и сын вели непринужденную беседу о чем-то третьем, например, об учебе, о домашних делах, о будущей профессии, всячески пытаясь уйти от темы убийства человека.

      — Что, невкусно? — спросила женщина, с каким трудом Кин проглатывает еду.

      — Нет, мам, конечно же, вкусно. Просто я сегодня целый день ем, боюсь, после взвешивания на диспансеризации урежут завтрак, — улыбнулся парень, но материнское сердце не обманешь.

      — Что случилось, дорогой?

      — Мам, правда, все хорошо…

      От разъяснений его спас звонок в дверь.

      — Я открою! — крикнула маленькая девочка и побежала отворять дверь отцу, а мама наложила еду в пустующую тарелку.

      Мужчина выглядел совсем убитым и уставшим. Могло статься, что он постарел лет на десять. Он был удивлен, увидев сегодня сына за семейным ужином.

      — Как дела на работе, отец? — непринужденно спросил Кин.

      — Ужасно. Мы попытались скрыть факт нападения, но эти чёртовы журналисты пронюхали все-таки произошедшее. Утечка информации, где-то крыса завелась, сообщает весь ход расследования, — он тяжело вздохнул. — А у вас в институте ничего не говорили на этот счет? Никаких пока проверок не объявляли?

      — А что они будут? — в ужасе спросил студент, забыв про то, что должен контролировать себя.

      — Конечно, нельзя ведь исключать тот факт, что убийство совершил новорожденный.

      — Убийство? Новорожденный? — одновременно спросили мать с сыном.

      — Да, человек не выжил. Укусы были слишком глубокими, порвали артерии. Врачи пытались что-то сделать с ними, но ничего не вышло.

      В столовую снова вбежала Кира.

      — Кин, отведи ее в комнату и уложи спать, — попросил отец, и сын повиновался.

      — Братец, а ты расскажешь нам сказку? — спросила девочка, завернувшись в одеяло.

      — Кому это «нам»?

      — Мне и мистеру Финну! — сестричка показала ему плюшевую игрушку какого-то сказочного монстрика.

      — Не в этот раз, — снисходительно улыбнулся студент и поцеловал Киру в носик на прощание.

      Беседа пошла быстрее, когда все были уверены, что Кира ничего не услышит.

      — Но как это чудище могло попасть на Искрет? Неужели стражи первого больше не могут их сдерживать? — спросила мать.

      — Первого? Первого острова? Их много? — начал задавать вопросы Кин.

      — Езжай домой, это не твой разговор, — строго сказал мужчина.

      — Да что значит «не мой»?! — не выдержал парень и ударил кулаком по столу. — У меня тоже есть дорогие люди, вы, друзья! Я должен знать, что происходить за пределами Искрета! — он зло посмотрел на родителей.

      — Кин… — выдохнула мать и в ужасе схватилась за сердце. На глазах ее проявились слезы.

      Парню не надо было долго соображать, что произошло. Наверное, у него почернели глаза. Он глянул на отца, тот сидел в тихом ужасе. Кин, не раздумывая, рванул прочь из столовой. Он запрыгнул на стол, чтобы не перебегать его, уже собрался прыгать, но чья-то рука схватила его, и он, не удержавшись, упал лицом на пол. Кин обернулся, и увидел, что отец держит его за ногу одной рукой, а второй достает за чехла пистолет.

      Кин дернул ногу, но хватка у мужчины железная.

      — Отпусти! — крикнул парень.

      — Я знал, что это ты! Думал, что я не пойму? — отец прицелился в сына, тот упал.

      — Я не хотел, — со слезами на глазах сказал парень. — Отец… Папа, пожалуйста, я же твой сын.

      — Мой сын — не чертов монстр, — с этими словами мужчина выстрелил ему в плечо.


      Холодный яркий свет включился в просторной зале и звук от выключателя пронесся здесь. Кин лежал на холодном столе и дрожал от холода. Ледяные, почти замершие капли воды медленно, цепляясь, сползали по его коже. Кин резко раскрыл глаза. Он попытался поднять руки или ноги, но все конечности были пристегнуты ремнем. Парень попытался осмотреться, но и вокруг шеи был ремень.

      — Кин Тарсвиде, 19 лет, студент экзогеологического университета, сын самого Карсо Тарсвиде и… монстр, — на последнее слово человек сделал особое ударение.

      Парень начал дергаться, чтобы попытаться выбраться, но, конечно же, все тщетно.

      — Успокойся, парень. Я с тобой ничего делать не буду, все, что надо, уже сделал. Теперь будем говорить. Хорошо?

      Вместо ответа он получил лишь прерывистое дыхание, раздутые ноздри и вздувшиеся вены на висках у Кина.

      — Я доктор Нивек Руд. Ты знаешь, что с тобой случилось? — небольшая пауза. Когда он понял, что диалог не наладиться, заговорил снова. — Тебе будет лучше, если ты начнешь говорить со мной.

      — Вы отпустите? — еле выговорил парень.

      — Возможно, — снисходительно ответил врач. — Ну что скажешь, почему ты стал таким? Что случилось?

      — Укололся, — язык был ужасно тяжелым, и воротить его было трудно. — На экскурсии… В лаборатории.

      — В какой?

      — В вашей, — последние слова Кина, после он уже не мог выдать и звука.

      Перед глазами все было расплывчато, но он понимал, что вокруг него ходят люди в белом, в черном. Они лазали в его рту, открывали ему глаза, делали что-то с его телом.
Кажется, к нему даже заходил отец. Или ему показалось? Он не узнал этого, ибо к нему пришел тот самый врач и закрыл ему глаза.


      — Просыпайся! Давай, монстр, поднимайся!

      Кто-то очень сильно ударил Кина в бок, и из его рта полилась кровь. Человек поднял его за руки и поставил на холодный мокрый пол босиком.

      — Руки расправь!

      Бездумно повинуясь, Кин сделал то, что ему велели. Он стоял совершенно голый, а его опрыскивали холодной водой. Потом его повели в более теплое помещение, облачив в бумажную одежду. Его сопровождали два человека в форме. Ноги парня заплетались, голова не держалась на плечах и болталась на шее. Из его рта капали слюни, и при всем желании он не мог их удержать.

      — Имя, — потребовала женщина, сидящая в регистратуре. Она тоже была в форме. Сопровождающие назвали всю информацию о Кине: имя, возраст, вес, рост, просто все. Отец?

      Его повели по холодным белым коридорам с ледяным светом. По всей их протяженности располагались серые двери. Возможно, это лишь плод его галлюцинаций, но он слышал ужасные крики из-за них и чей-то шепот. В отражение зеркала, висящего на одной из дверей, он смог углядеть свой жалкий образ: глаза красные, на бумажной одежде просачиваются багровые цветы крови, бледная кожа, открытый рот, из которого изредка капают слюни, спутанные волосы…

      Он и его сопровождающие начали проходить посты. Первый, второй, третий… Когда пятый пост остался позади, перед Кином открылись, как он посчитал, главные ворота этого места. Поднялась решетка, по карточке обоих сотрудников DCC отворились двери, и его взору представилась огромная площадка со стоящими на ней аерлетами. Парень впервые видел их так близко, до этого он замечал их только в небе, да и то только ночью (кроме последнего их полета). Они были еще больше, чем он когда-либо думал.

      Сопровождающие его люди сменились, подошли другие, в форме летчиков. Они были в шлеме, который закрывал только верхнюю часть лица. Оба мужчин грубо забрали его и повели к одному из аерлетов. Они что, собрались куда-то вести его?

      Опустился огромный люк, и Кин, шаркая ногами, еле зашел на корабль. Ему показалось, что, когда он заходил, он потерялся в пространстве, его вестибулярный аппарат, видимо, вообще перестал работать, ибо парня затошнило и закружилась голова.

      Ему сменили наручники. Браслеты стали сжимать сильнее, а светиться стали голубым светом. Кин попытался сесть удобнее, но только он сделал одно движение, как из браслетов пошли разряды тока. Парень упал на землю и стал биться в конвульсиях, пока подача тока не прекратилась.

      — Поднимите эту свинью! — послышался строгий голос мужчины, и один человек, грубо схватив Кина за руку, посадил его обратно на скамью.

      — Не шевелись, уродец, иначе сдохнешь! — сказал тот же человек. — Хотя мы только рады будем, гнилая свинья.

      Кто-то зарядил ему хороший удар в челюсть. Нет, это было чересчур, и даже в таком состоянии Кин решился попробовать дать ответ, и плюнул человеку в лицо.

      — Ты охренел что ли?! — взревел мужчина и вновь ударил в парня в лицо. Не удержавшись, Кин упал на пол, и его принялись избивать ногами.

      Кин был переполнен ненавистью и злобой. Вдруг он почувствовал, что вновь свободен: его клыки вырвались наружу, а ногти превратились в ужасные острые и словно титановые когти. В бешенстве он кинулся на человека, пытаясь разорвать его. Несколько агентов DCC попытались напасть на него сзади, но что это? Что-то оттолкнуло их, и это что-то принадлежало никому другому, как Кину. Парень оглянулся и увидел, что у него есть огромный чешуйчатый хвост.

      — Это особый класс! Особый класс! Внимание всем! Применить оружие! Лазеры наизготовку! Особый класс! — произносил голос сверху.

      Кто особый класс? Кин? Что это значит? Он заметил на своем теле несколько красных точек.

      — Э! — крикнул кто-то. — Отродье! Взгляни на меня!

      Какой-то мужчина несся на Кина с пикой, торчавшей из его лазерного оружия. Одним ударом своей руки с когтями парень порезал ему шею, и агент упал на пол с брызжущей из шеи кровью. Дин из мужчин выстрелил в него, но парень без проблем отразил лазерный и, по-видимому, смертельный для человека луч своим хвостом. Но последующие не смог — они были со всех сторон.

      Лучи прожигали его тело, испепеляя все ткани. С беззвучным криком он упал на колени, голова его кружилась, он не совладал с самим собой, но все еще старался ударить кого-нибудь. Видимо, вместе с лучами кто-то выстрелил в него капсулой с транквилизатором. Глаза слиплись и, без сил, он упал лицом ниц.


      — Надеюсь, тебя здесь сожрут твои братаны! — с этими словами один из рядовых агентов DCC выкинул тело Кина на закрытую площадку, окруженную забором с колючей проволокой. Нос парня ныл, наверное, он сломал его, когда упал.

      Он лежал на животе, и сил у него хватило лишь на то, чтобы посмотрел вслед улетающему аерлету.

      — Посмотрите, какие мы хиленькие! — с насмешкой в хриплом голосе сказал бородатый мужчина с кучей наколок. — Вставай, принцесса, это Марделтаг, а не твой дворец. Давай посмотрим, через сколько ты сдохнешь.

      Его вновь схватили и потащили на середину площадки. Из-под полуоткрытых век он заметил, что крыша сомкнулась, и неба больше не видно. Пока его волокли, Кин смотрел на окружающих его мужчин, женщин, изредка детей, в рваных, грязных одеждах и смотрящих на него жадными и голодными глазами. Глазами, такими же, как и у него: черные, с белым кольцом вместо радужки и лавами, исходящих от глаз.

                Глава 4: Внутри коридоров

     Спертый воздух замкнутого помещения давил на визуальное восприятие мира, все время казалось что-то немыслимое, но оно исчезало так же быстро, как и появлялось. Кина протащили всего несколько метров, потом жестко кинули на пол, из-за чего парень сильно ударился головой. Он был напуган, ему казалось, что хуже моментов в его жизни никогда и не было. Хотя, по сути, все так и было, ибо все свои девятнадцать лет он прожил на тихом и безопасном Искерте.

      Кина протащили в центр круга, созданный монстрами.

      — Посмотрите на этот позор! — крикнул довольно старый человек своим хриплым голосом, — мало того, что попался, так еще и слабак!

      Бородатый мужчина отошел от парня и затерялся среди остальных заключенных. Устало и растерянно Кин смотрел на всех. Их оказалось много меньше, чем показалось ему сначала. И выглядели они не угрожающе, а измотанно и устало, хотя и среди таких взглядов попадались агрессивные искры.

      Вышел тот самый старик. Он довольно шустро подошел к парню. Старику явно требовалась палка, но, видимо, здесь они были под запретом.

      — С какого ты острова? — спросил он.

      — С Искрета, — неуверенно ответил Кин.

      Прокатился шепот негодования, а кто-то (по голосу больше похожий на бородатого мужчину) крикнул:

      — Хватит врать!

      И вновь, как запуганное животное, парень начал озираться, повторяя, что он с Искрета, но ему, похоже, никто не верил. Его желание убедить их в том, что он действительно с самого главного и большого острова только разозлило их.

      Монстры словно взбунтовались и попытались накинуться на Кина, но их наручники пустили по рукам ток, а потом выбежало несколько работников этого места с оружием. Они припугнули заключенных несколькими холостыми выстрелами.

      — Отошли, животные! Отошли все к стене! Руки на красные круги! — кричали люди в форме, держа всех на мушке.

      Все беспрекословно повиновались.

      — А ты поднимайся! — грубо сказал мужчина Кину, подталкивая его своим оружием.

      Повиноваться было тяжело, ибо ноги и руки словно отяжелели. Кое-как он поднялся и, спотыкаясь на ровном месте, шел куда-то под дулом пистолета мужчины.

      Серые стены тюрьмы нагнетали; Кина подвели к какой-то двери, но прежде чем открыть ее, сопровождающий парня мужчина сказал:

      — Продержись здесь хотя бы месяц. Потом можешь и концы откинуть.

      Парень немного удивился, но спросить ничего не успел, потому что сопровождающий открыл странную дверь и затолкал туда Кина. Когда парень решил обернуться, дверь уже закрылась.

      Кин стоял неподвижно, осматриваясь. Это помещение было странным для него; здесь сочетались простота и практичность Искрета, но в тоже время ничего привычного здесь не было. Нет никаких современных приборов, да и в целом эта комната выглядит так, словно сошла с учебников истории.

      Казалась, здесь никого не было, но мгновение спустя из-за шторы вышел человек, натягивая белоснежные перчатки. Этот мужчина лет сорока-сорока пяти был не то ученым, не то врачом. Он не обратил внимания на еле стоящего Кина, просто сел за стол и начал заносить какие-то данные в компьютер.

      — Садись, — сказал мужчина строго, даже не смотря на парня, — закатай рукав, добавил он, когда Кин повиновался.

      Только здесь, сидя совсем рядом с мужчиной, парень смог его нормально рассмотреть. У этого человека было много морщин и, кажется, шрам на левой половине лица, но он не поворачивался, поэтому Кин не был уверен в своих наблюдениях. Кин также заметил, что у мужчины почти что нет ресниц.

      Мужчина повернулся, догадки парня были верны: на левой половине лица у него был огромный шрам, словно ему дал пощечину медведь.

      — Руку, — резко скомандовал мужчина, — возьми кровь, — добавил он, давая парню точно такой же шприц, которым он совсем недавно укололся.

      Трясущимися руками он взял у себя кровь и передал шприц человеку. Тот перелил ее в пробирку и поставил на какой-то прибор, очень похожий на центрифугу, и, подождав несколько минут, пока прибор не издал сигнал. Получив результаты, он перенес их на бумагу.

      — Заболевания есть? — спросил врач, и посыпались вопросы. После он повелел раздеться и зайти за ширму.

      Осмотр длился недолго, после этого его одели в серую бумажную тюремную форму, затянули наручники сильнее. На правую строну груди прикрепили бейдж: «Кин Тарсвиде, 19 лет, класс D».

      — D класс? — тихо удивился Кин, ему припомнились слова агентов: «Особый класс, особый класс»!

      — Это значит, что ты почти что ничтожный монстр, — ответил врач, — но тебя это не волнует.

      — Но… — начал Кин, но его прервал собеседник:

      — Я слышал, что тебя перепутали с особым классом. Это был всего лишь излишний выброс энергии. Такое бывает у новорожденных. Ты скажешь, кто тебя обратил?

      Странно, что он задал этот вопрос так резко и тогда, когда рядом никого не было: сопровождающие отошли за какими-то папками. Кин не нашелся, что ответить. Он не успел дать ответ, потому что вернулись агенты. Они вновь повели его по коридорам в молчании. Чем глубже шли они в Мардлелтаг, чем отвратительнее выглядела тюрьма. Вместо белых чистых плит были уже мокрые, обросшие мхом и плесенью кирпичи, изредка пробегающие крысы.

      Начались камеры, они были ужасны. Но самое отвратительное, что вместо дверей были решетки, и весь ужас, происходящий в этих клетках, был виден. Заключенные монстры, все грязные и вонючие, их отвратные койки, дерьмо и рвота, которые не убирали. Весь шлак копился в их камерах, и заключенным приходилось жить в таких условиях.

      Здесь были многие из этих людей, которых он видел тогда. Наводили кромешный ужас картины, когда Кин видел маленьких детей, отделенных от взрослых. Кто-то из малюток сидел в рваной форме взрослого заключенного в темном уголке своей камеры и тихо плакал, кто-то обхватывал своими крохотными ручками решетки и с надеждой смотрел на проходящих мимо людей.

      Кина привели в чистую камеру. Видимо, она только должна была стать такой, как и остальные. Парня грубо затолкали в камеру и с шумом закрыли решетку. Она дико скрипела.

      Камера ужасно дикая, на полу везде была вода, а койка весела на двух ржавых цепях. Там не было ни нормального одеяла, ни подушки. Туалет был прямо здесь, и от него ужасно воняло. Ужасно было еще и то, что здесь не было даже маленького окошка, ни единого контакта с реальным светом.

      Агенты ушли, оставив Кина одного в камере. Ужасно было ощущать себя здесь. Ты словно не был один. Кин слышал, как крысы бегают по трубам за стенами, как они пищали и шуршали по металлу своими грязными и мелкими когтями.

      Внезапно неяркий свет ламп в коридоре погас. Каждая лампа гасилась вслед за другой, и создавался эффект эха. Крысы в трубах затихли, только капли падали из крана на пол в камере Кина. Парень видел очертания двух своих соседей в этой кромешной тьме. Стараясь ходить аккуратно, чтобы не создавать шума от воды, он прокрался к своей деревянной и немного прогнившей постели и, не раздеваясь, лег на нее, накрывшись бумажным одеялом.

      Но, как только парень начал засыпать, во тьме раздался голос:

      — Эй, малец!

      Кин подумал, что ему показалось, поэтому не обратил внимания на это, но когда голос раздался во второй раз, парень поднял голову с деревянной подушки и посмотрел в сторону, откуда приблизительно раздавался голос.

      Тяжело вглядываться в темноту, особенно, когда глаза не привыкли. Глаза Кина начало резать, но он не мог проигнорировать голос.

      — Ты меня слышишь? — снова спросил кто-то.

      — Да, — неуверенно ответил парень. — Где вы?

— Неважно! — грубо ответил тот. — Радуйся, что ты именно сейчас попал в Марделтаг, но если сдашь нас — умрёшь на месте!

      Кин подошел к решетке и коснулся руками железа. Оно было мокрое, скользкое и противное на ощупь. Сонная тишина пропала, везде началось какое-то шуршанье, вода на полу хлюпала под шагами заключенных. Кажется, все подходили к решеткам, парень слышал, как люди перешептывались меж собой, но о чем они говорили — ясно не было. Но голоса становились громче, уверенней, и, наконец, Кин сумел расслышать чей-то выкрик:

      — Надо убить его, как только представится возможность! Он нам только все испортить!

      Кто-то ему воспротивился:

      — Нельзя убивать своих! Мы только поможем этим тварям!

      Кто-то стал поддакивать первому, кто-то второму. Этот балаган продолжался и становился все громче и громче. Но тут тот, кто находился напротив камеры Кина, громогласно сказал:

      — Молчать! — и все замолчали. От этого у парня пошли мурашки по коже. Он уже начал бояться этого человека, догадываясь, почему его все так уважают здесь. — Мы не будем убивать его без повода. Если он предаст нас, то убьём и скормим слабейшим из нас.

      Неужели они это все о Кине? Но что значит «предать»? И «скормим»?

      — Да что здесь происходит? — пытаясь сломать решетку, крикнул парень.

      — Молчи! — вякнул кто-то на него. — И до тебя дело дойдет!

      Но с ним здесь обходились как с маленьким детенышем, который хотел прибиться к стае — его игнорировали.

      — Мы планируем побег, юнец, — начал его сосед, — и ты должен нам помочь, иначе умрешь.

      — Побег? — удивился Кин. — Но из Марделтага нельзя сбежать, я знаю. CCD основательно подходят к своей работе.

      — Да откуда тебе знать?

      — Мой отец работает здесь, — поникнув, ответил он.

      — И это он тебя сюда закинул? Своего-то сына? — горько усмехнулся заключенный. — Ясно. Ты с нами? Или предпочтешь умереть?

      Кин растерялся. Он не знал, что ему вообще сейчас делать. Он думал о том, что произошло с ним за последнее время и сказал:

      — Я с вами, можете рассчитывать на мою помощь.

      В коридоре в камерах настала гробовая тишина.

                Глава 5: Побег
      Странно ощущать себя заключенным в то время как всего пару немного времени назад ты был свободным гражданином Зерекеша, а уже сейчас гниешь в Марделтаге, где каждый сотрудник тюрьмы избивает тебя.

      Уже прошло несколько недель после заключения Кина. Каждый вечер после выключения света и последней проверки агентов они планировали побег из этого гнилого Марделтага. Каждый вечер новый план, из который складывался единственный и последний. Они сталкивались с новыми проблемами, но решали их путем выбора будущих жертв. Приходилось притворяться неуравновешенными или полумертвыми, чтобы перейти в другие корпуса и найти новых союзников, но тех, кто бы за то, чтобы доживать оставшиеся дни здесь, в тюрьме, убивали.

      Соседом Кина оказался довольно давно заключенный монстр, и звали его Фанрок. Он был с девятого острова, и он рассказывал парню обо всем. Розовые очки, которые с рождения надевали искретовцам, срывал без предупреждения заключенный. Вся система островов Зерекеша была соединена между собой довольно хлипкими мостами, они не охранялись. Проблемами были ворота, которые пускают на остров.

      — Но где мы возьмем оружие? — спросил кто-то во время очередного обсуждения.

      — Мы должны будем отобрать их у сотрудников, тем более, что где-то здесь есть склад оружия.

      — Да, где-то на первом уровне.

      — Но сначала нужно пройти на шестой, чтобы освободить особый класс, без них мы пропадем.

      Несколько раз план мог быть сорван: невнимательность, неорганизованность — все могло подвести. Пару монстров погибли только при разработке побега.

      Кина пугало то, что он отрезан от Искрета, то, что он не знает ничего о своих друзьях, семье. Несколько раз, в первые недели заключения, парень виделся со своим отцом, но ничего не получил, кроме презрительного взгляда.

      К концу подошел очередной серый день, всех вновь отправили по своим камерам, некоторые уже пустели. Сегодня нет никаких обсуждений, все молчат, кто-то про себя оплакивает покинувших их товарищей.

      Парень посмотрел на своего соседа, тот стоял около своей решетки и смотрел на Кина исподлобья.

      — Завтра, — сказал Фанрок, и в коридоре было так тихо, что все слышали его шепот.


      В эту ночь никто не спал, и царила такая тишина, что по всему зловещему Марделтагу слышались войны прибрежных морских волн.

      Время тянулась ужасно медленно, но сердца у всех бились, грозясь разорваться. Но вот наступило время прогулки. Все монстры, словно по команде переглянулись между собой, как только отрылись ворота на ту самую площадку, куда привезли Кина.

      Кин и Фанрок стояли где-то в середине очереди на выход, когда в самом начале послышались крики работников тюрьмы. Все разбежались, кто-то побежал вглубь тюрьмы, кто-то на «поляну». Бунт был замечен сразу, по всей тюрьме зажглись красные мигающие огоньки, и заревела сирена. Спустя минуту стали слышны выстрели лазерного оружия.

      Кин бежал за Фанроком, ничего не спрашивая. Он не знал, что ему делать и боялся умереть здесь. Несколько раз он уворачивался от пуль, но он не знал, как долго его будет оберегать удача. Наручники, которые носил каждый заключенный, почему-то били током уже не так больно.

      — Сюда! — крикнул Фанрок всем, кто бежал за ним, и выбил дверь на лестницу, превратившись в монстра.

      Кин увидел его перевоплощение первый раз в жизни, но сразу же запомнил его ужасающий облик. Кожа Фанрока поменяла оттенок, стала темнее и частично обросла жесткой длинной шерстью, его лицо вытянулось, и он был похож на животное. Его глаза почернели, а радужка стала совершенно белой, из пальцев вырвались огромные длинные когти.

      Парень испугался этого превращения и немного замялся, но его подтолкнули монстры, следующие за ним. Кин собрался и побежал вслед за товарищем. Фанрок бежал вниз по лестнице. Парень понял, куда он направился — вниз, к «мозгу» Марделтага.

      Ослабевшие и усталые, многие заключенные не могли бежать и падали прямо на бегу, кому-то побег дал новые силы, и он на ходу превращался в настоящего монстра, готового убить каждого агента, который попадется ему на пути.

      Периодически заряд тока усиливался, и кто-то падал, испытывая боль. Кин видел, как один из заключенных, старик, споткнулся на ступенях и упал. Но никто не дал ему руку, чтобы тот смог подняться, все бежали, топча его.

      Безумие охватило всех. В толпе и мертвых, и живых тяжело было различить кто есть кто. Кин пытаЛся не упустить из глаз Фанрока, но он просто не мог игнорировать других. Разные классы монстров смешались на лестнице, Кин смотрел на них со страхом: их величавые превращения из людей в монстров не могло не напугать. Я незыблемая злость и ненависть к Марделтагу, бушевавшая в них, заставляла крушить все подряд.

      В самом низу уже ни одну минуту длилась ожесточенная битва между монстрами S класса и агентами высшего уровня.

      — Стой! — скомандовал Фанрок запыхавшемуся Кину. — Почему ты все еще в облике человека?

      — Я не умею, — здесь Кин запнулся. Он не знал, как правильно называть это «превращение». — Я не умею трансформироваться.

      — Ты шутишь? — нахмурив брови, спросил мужчина.

      — Нет, не шучу! Правда, не умею.

      Послышался чей-то крик и оба обернулись на него.

      — Надо! — настаивал Фанрок.

      — Не могу!

      После этого мужчина неожиданно взял парня за шкирку, порвав своими когтями его форму, и кинул к одному из окровавленных человеческих трупов. Запах свежей крови, только что пролитой, ударил Кину в нос. И вот он уже начал чувствовать, что преобразуется.

      Кровь, только кровь. Ею были заняты все его мысли, и окружающих он видел только в красном свете, словно сосуды в его глазах лопнули, кровь растеклась по ним, и он это видел. Его клыки начинали чесаться, и он почесал их о мясо мертвого человека, откусив часть его тела.

      — Потом жрать будешь! — грубо сказал Фанрок и вновь взял Кина за шкирку, поставив перед собой. Но парень замахнулся и попал своими когтями ему по груди, разорвав одежду и задев кожу. Странная темная кровь начала капать из царапин.

      Фанрок в ответ дал ему дикую пощечину, чтобы тот пришел в себя, но это не помогло. Фанрок не ожидал, что этот новорожденный настолько неконтролируем, хоть и слаб.

      Кин сорвался с места, как бешенное животное, и помчался в самое месиво. Его глаза безумно метались из угла в угол, от человека к монстру, подбирая цель. На секунду ему показалось, что все здесь остановилось, все было слишком медленно для него, но тут в его ногу кто-то попал лазерным лучом, и Кин упал, попав под «лапы» монстров. Кровь брызнула из его ноги, но Кин тут же поднялся и вновь бросился в новую атаку. Парень не видел никого, кроме «еды», но вскоре ему пришлось взять себя в руки, потому что монстры вели себя странно.

      Весь в крови (не только в своей, но и в крови своих жертв) и насытившись, он немного пришел в себя. Трезвое сознание неожиданно ударило его в голову, и Кин резко вздохнул, будто бы был на грани удушья. Он вновь преобразился в человека и лежал на животе, тяжело дыша. Кин быстро поднялся и, поняв, что он уже не монстр, побежал прочь. Но не успел. Какой-то из монстров схватил его за ноги и потащил к себе, видимо, приняв парня за одного из агентов.

      Страх вновь заставил стать его монстров, но его противник не перестал его тащить. Что же такое? Кин оторвался от него, но монстр жаждал схватки. Парень дрожал — он боялся, да и драться не умел, а убежать он не сможет. Он и так в самом конце помещения.

      Кин обернулся и увидел перед собой большого монстра с бешенными черными глазами, все лицо его было в алой крови, и она капала из его «пасти». Монстр приготовился к нападению и прыгнул, разинув пасть, приготовившись вкусить новую жертву. Парень отпрыгнул, но упал, корчась от боли: его рука была ранена. Но эта боль словно включила его, он снова превратился в монстра, но на этот раз Кин понимал, кто он и что делает. Выхода не было, и он начал отвечать на атаки противника, боясь нападать.

      Почему этот монстр взбесился? Почему нападает на своих? Мысли мешали парню сосредоточиться на драке, но ни ему не помешали уловить момент для нападения: монстр решил развернуться для сильного удара, но Кин, будучи более ловким, сумел проскользить и ударить монстра в бок, порезав его когтями. Кин сам ужаснулся, насколько они острые: когти порезали не один сантиметр мяса.

      Монстр упал, но не умер. Кин исупгался, что тот сейчас поднимется, и вновь пойдет в схватку, поэтому парень быстро поднялся и, оглядываясь на всех, побежал к одному из выходов, попутно отбиваясь от нападающих на него монстров и людей.

      — Что за хрень? — спросил сам у себя Кин, нахмурившись.

      Агенты и монстры нападали на других монстров, среди которых был и Фанрок. Парень видел, как он и еще один сбежавший заключенный оборонялись от двух агентов и одного монстра. Кин поспешил им на помощь, надеясь успеть, пока вновь не принял облик человека.

      — Ты что творишь малец? — крикнул ему Фанрок. — Ты себя вообще контролировать не умеешь?

      — Что происходит? — спросил парень, подбежав ближе и начав обороняться от ударов.

      — Ты слишком тупой, парень! Нас предали!

      Тут Фанрок резко сорвался с места и накинулся на своего противника, пока того отвлекал другой монстр, и прокусил ему своими клыками шею. Багровая жидкость брызнулся из прокусанной кожи и начала заливать собою пол. Фанрок несколько раз когтями режет шею, и она отрывается от тела, падая.

      — Кто может, уходите! — крикнул мужчина, хватая Кина и побежав прочь.

      — Погоди, там же другие! — пытался остановить его Кин, видя, как некоторые не пытаются убежать, а все еще отчаянно сражаются и удерживают агентов.

      — Это их выбор, — спокойно ответил тот. — Кто-то должен умереть, и радуйся, что это не ты.

      Собралась большая группа во главе с Фанроком и неизвестной Кину женщиной. Они вели за собой остальных, словно знали здесь каждый уголок. Пробегая площадки и коридоры, парень видел, как тюрьму начинает обступать огонь. Кто-то из бежавших падал, но никто не давал ему руку помощи. Все дико тряслись за свою шкуру, и плевать им было на других.

      Все начали выдыхаться, когда они уже свернули к площадке аерлетов. Их план состоял в том, чтобы угнать несколько из них. Этот отсек был отгорожен от основной тюрьмы, и, скорее всего, люди находящиеся здесь не знали, что в тюрьме полный хаос. По крайней мере, летчики обязательно должны быть здесь — вдруг придется бежать из тюрьмы, если все выйдет из-под контроля.

      Здесь, видимо, уже побывали монстры — дверь, ведущая к аерлетам, была помята, словно от сверхсильного удара. Вся группа остановилась. Дагрет — так звали женщину, шедшую рядом с Фанроком, — прошла немного вперед, проверяя нет ли кого. Все было тихо. Подозрительно тихо, здесь замер даже воздух, пропитанный духом напряженности.

      — Никого, — шепнула Дагрет через плечо.

      — Странно, — протянул Фанрок и подошел к ней, подозвав других.

      Все шли, озираясь. Здесь тоже была драка — где-то лежали трупы в лужах крови.

      Кин шел и думал: «Настолько просто? Мы шли до этого момента, теряя товарища за товарищем, а сейчас просто угоним эти аерлеты и свободны? Что это такое?»
Вдруг все остановились, оторвав эти Кина от мыслей.

      — Что же дальше? — спросил кто-то. — Что теперь нам делать? Как мы уйдем отсюда? Главные ворота мы точно не прошибем!

      Фанрок тоже был в растерянности. Никто не понимал подвоха. А может, его вовсе и нет? Дагрет подошла к одному из средних по размеру аерлетов. Она открыла дверь в кабину, ожидая нападения, но вновь не было ничего.

      Чтобы улететь отсюда им хватит только одного среднего аерлета, они как раз займут все места.

      — Стойте! — неожиданно крикнул Кин, и эхо его раздалось по всему помещению. — Слышите?

      Все прислушались. Сначала никто ничего не слышал, но вот по нарастающей они начали слышать топот ног и чьи-то голоса, стремительно приближающиеся к отсеку.

      — Прячьтесь, и будье готовы нападать, — скомандовал Фанрок, все послушались.

      Фанрок и Дагрет спрятались в кабине аерлета, но Кин не успел за ними, и ему пришлось прятаться за какими-то коробками. В зале вновь воцарилась гробовая тишина. И вот в этой тишине они наконец увидели тех, кто шел за ними.

      Каждый робко наблюдал за ними из своего укрытия, боясь быть замеченным. Кин аккуратно показался из-за коробок, и только он понял кто они, его сердце дико заколотилось. Это были агенты и монстры, которые были за них.

      — Где они? — кричали люди. — Переверните здесь все, но чтобы они были мертвы! Все!

      Это был конец. Кину оставалось ждать только своей смерти. Парень кинул взгляд на аерлет, в котором прятались Фанрок и Дагрет, и обнаружил, что дверь в управляющую кабину открыт. Он заволновался. Неужели они спланировали сбежать, а их кинуть?

      Но Кин ошибался: они решили напасть на врагов с тыла. Дагрет закрыла помятые дверь, отрезав людям выход. Парень тоже кинулся в бой, желая помочь.

      — Стойте! Стойте! Мы без оружия! Мы на вашей стороне, — сказал человек в форме.

      — Какого черта мы должны тебе верить? — спросил Фанрок.

      — Я не человек, — задыхаясь, отвечал тот. — Я такой же, как и вы.

      Он начал трансформироваться в монстра, но Дагрет его остановила:

      — Прекрати! Только посмей принять обличие, как я загрызу тебя. Те тоже монстры, но это не помешало им предать остальных.

      — Если вы нам не поверите, то вы умрете. Здесь есть те, кто умеет управлять аерлетами.

      Фанрок и женщина переглянулись. Можно ли им верить?

      — Откуда же? — спросил Кин.

      — Мы работали здесь… До своего обращения, — ответило трое человек из них.

      Посовещавшись с остальными, Фанрок принял решение, что им можно доверять. Тем более, они уже поворачивались к ним спинами, а они даже не поднялись с колен.

      — Нам надо торопиться, — говорил парень, который был среди них за главного. — Предатели идут сюда. Скорее всего, они сейчас на пятом уровне. Зер, оружие должно быть там. Тайсер, иди к пульту управления, открой крышу, — иногда он отвлекался, чтобы дать указания своим товарищам.

      Этого человека звали Азлар. Он рассказал, что большая их часть с четвертого уровня, где содержали обратившихся работников DCC, а остальных они подобрали по дороге. Во многих местах до сих пор идут драки, а группа с монстрами ведут зачистку. Видимо, предателям что-то обещали взамен за то, что они им помогут.

      — Готово, — крикнул с пульта управления Тайсер, и все подняли головы, чтобы увидеть, как расходиться крыша.

      — Нам схватит двух средних аерлетов, Октра будет вашим пилотом. Мы ей дадим команду, куда лететь.

      Все рассаживались по аердетам, как в отсеке загудела сирена.

      — Они идут! — крикнул Азлар. — Быстрее взлетаем!

      Олектра была первоклассным агентом. Она делала все профессионально, словно и не была заключена в тюрьме. Они начали подниматься в небо. Оба аерлета уже покинули землю, и вырвались на свободу, как началась пальба по ним. Пришли агенты, да поздно уже.

      Азлар связался с Олектрой через рацию аерлета.

      — Держи курс на Искрет.

      — Ты что такое говоришь? — возмутился Фанрок. — Нам надо лететь на остров, к своим, а на Искрете нас быстро поймают.

      — Нам надо лететь на главный остров! К родным и близким, а не скрываться от DCC.

      — Он прав, — грубо сказала Олектра. — Надо лететь на Искрет, у меня там семья.

      Женщина развернула аерлет.

      — Да пошел ты! — крикнул Фанрок Азлару, и ударил своими когтями (превратилась только его рука) Олектру. Без сознания, она упала.

      — Выбросите, — сказал мужчина Кину и Дагрет, а сам схватился за пульт, потому что аерлет начал терять управление.

      Дагрет без вопросов закинула чернокожую женину себе плечи и понесла ее в дальний отсек.

      — Что значит «выбросите»? — поинтересовался Кин.

      — То и значит, — ответила Дагрет, когда они дошли до хвоста аерлета, где была одна запасная дверь на случай непредвиденных обстоятельств. Она открыла ее и скинула тело в воздух.

      — Ты что творишь?! — крикнул Кин, но здесь Дагрет толкнула его, и парень упал, ударившись обо что-то головой.