Слепой музыкант

Шел 1887 год
Старый циган сидел у шатра и напевал старую циганскую песню.

Родила кобыла мать
вороного жеребца
в табуне гулявшего на воле
уголечком назвала

в чистом поле, в чистом поле...

" почему так. " думал старик - у деда моего был голос, отец мой славился своим умением петь. А сыну моему как-будто медведь на оба ухо наступил. Внука хочу, внука. Никаких девок. Господи прошу тебя, не дай нашему роду на мне закончиться.
В это время в соседнем шатре старая поветуха принимала роды у его невестки.
-Помогите,помогите.
его размышления прервал чей-то голос. Перед ним стоял мужчина держа на руках молодую женщину. Это был граф Воронцов, хозяин тех земель на которых остановился табор.
-Давайте её в шатер, предложил старик. И даму положили рядом с роженицей. Мужчины вышли. -Я отправил слугу за доктором. Сквозь плач и слезы говорил граф.- скоро он должен приехать. Моя жена беременна и ей скоро рожать. Я как чувствовал беду и просил её не ездить со мной. Что случилось не знаю, но кони понесли и наша карета упала в огромный овраг.
Из шатра вышла старая циганка, - я попробую спасти ребенка, но твоей жене уже никто не сможет помочь.
Граф сел и заплакал. - где же доктор ?! почему не едет.
Через несколько минут раздался детский плач.
- Радуйся, Ромала, у тебя внук слышешь какой голосистый.
- А У МЕНЯ?!А Я?! - сквозь слезы произнес гость.
Циганка ничего не ответила и ушла обратно в шатер.
-Доктор приехал- сказала дочь барона, идя рядом с солидно одетым мужчиной.
-Андрей, Андрей, вся надежда на тебя. Спаси их ! - это был родной брат Виктора Воронцова.
- Незнаю сколько прошло времени, не было ни криков, ни стонов.
Из шатра вышел доктор.Его руки были в крови. С опущенной вниз головой, он сказал - Брат у тебя дочка, прости но твоей жене я ни чем не смог помочь. Слишком большие были травмы.
В это время к ним подошла старая циганка. "Смерти-смерть,жизни-жизнь. Надо дать имена новорожденным."
-Ты же сказала Ромала, Рома пусть так и будет! Я думаю, сын на меня не обидеться. Сказал старый барон.
-Жена хотела дочку-Светочку, Светика пусть так и будет.
Утерая слезы произнес граф.   
-Жену забери - продолжала циганка. - похороним её как следует, по вашим обычаям. А дочь оставь, когда найдешь ей кормилицу, тогда и заберешь, а пока у нас побудет, у Розы на двоих молока хватит.
Прошло несколько месяцев, кого бы не привозил Граф для дочери, она либо не брола грудь и выплевывала её, либо поносила и блевала.
Настала осень, табору нужно было уходить в свои родные края.
Граф умолял, просил борона оставить Розу с её сыном у него в поместье, хотябы  до тех пор пока его дочь не отучится от груди.
молодая циганка так привыкла к малышке и так боялась каменной тюрьмы, что разрывалась на части.
тогда старик решил- Возьмешь с собой свою младшую сестру Софью. Вдвоем вам будет веселее. А ближе к лету мы вернемся.
Андрей, брат Виктора, был рад такому повороту. Он давно заглядывался на молодую красавицу. Но в силу своей воспитанности, старался сдерживать свои эмоции.
Шли годы и вот уже одинадцатилетние сорванцы бежали через весь табор. Ромка дергал её за косички, Светка визжала и своими нежными и мягкими ладошками стучала Ромке то по спине то по его кудрявой черной шевелюре. У них была своя пещера где они прятались и рассказывали друг другу что произошло с ними за этот год. Светка рассказывала что она нового прочитала, чему научилась. А Ромка хвалился как он научился запрягать лошадей и разводить костер и как дед заставлял его играть на гитаре.
-Ромочка,Ромалка, зови гостью кушать, обед готов.
- Мама, не называй меня так. Я уже большой Рома, Роман.
-Ромалка! Ромалка! - бегала Светка и дразнила Ромку.
В разговор встрял дед - Рома, у нас гости приехали, Светин папа и дядей Андреем. Спой для нас мою, любимую.
Ромка хотел отазаться. - Рома, спой, я тоже очень хочу послушать- сказала Света.
ромка покраснел, он как-то застеснялся, сам незная почему. Но кому-кому а Светланке отказать он не мог. Пальцы молодого мальчика бегали по струнам и издавали такую мелодию, что замер весь табор. И Ромка запел.
Старый барон сидевший в окружении гостей закатив глаза от счастья благодарил господа бога - это мой внук ! это моя парода !

Жеребец молодой
вороненок удалой
бегал прыгал он в чистом поле
он и ветер обгонял.

в чистом поле, в чистом поле...

 - Его надо в Санкт-Петербург! В консерваторию. Ты знаешь, такие голоса один раз в сто лет рождаются, - сказал Андрей.

Шли годы, Рома и Света ждали и не могли дождаться лета. Они могли часами, ночами сидеть в своей пещере и говорить, и говорить, и говорить. Сами не понимая того, что не могут друг без друга.
Шел 1914 год. Началась первая мировая война
Последняя их встреча была заполнена слезами. Света плакала и признавалась Ромке в любви, что кроме его ей никто больше не нужен. А Рома целовал её в заплаканные глаза и клялся, что убьет любого, но она будет его!
Она говорила, что к ней сватуется сосед, помещик Вавилов и что её отец готов рассмотреть этот вопрос, Он утверждал что его родословная превыше любой любви. Так они пробыли всю ночь в пещере наслождаясь и открывая душу,тела и всё что у них было друг другу.
Потом как обычно Рома пошел провожать Свету домой. Вдруг света закричала и кто-то сильно ударил Рому по голове. Он ничего не помнил, как оказался в вагоне шедшем на фронт и как эшелон разбомбила авиация.
 
Он пытался открыть глаза, но ничего не видел. И левая коленка так сильно болела, что вставая на нее, он падал лицом в пыль.
Ему рассказали, что он находится в лагере для военопленных. и что их поезд не доехал до фронта, их разбомбила артилерия и что он здесь уже больше месяца, и никто не знал живой он или мертвый.

Шло время, Ромка догадывался, кто это сделал. Но кому он нужен? Слепой, хромой.
Да и жизнь в лагере была на выживание.
Местный царь - комендант, был человеком суровым и безнравственным, раз в неделю он вызывал к себе двух военопленных и заставлял веселить его. Кто не вызывал в нем никаких эмоций, он расстреливал его, а кто хоть на какие-то доли секунды задевал его эго, он забивал их плеткой с свинцовыми наконечниками. И вот настал его день рождения; весь лагерь боялся, кто-то прятался, кто-то замолкал. Все хотели жить

Жить, а для чего?

"Слепой, хромой, никому ненужный." Рома сказал: "Я!", - только дайте мне гитару.

Пьяный комендант, сидевшийна своем любимом кресле, напротив ямы, куда падали убитые им пленные, кивнул головой в знак одобрения.
И Роман запел. Он пел песню своего деда.


(И он запел!

Не смогли его дух поломать!

Здесь песня.

Плетью били коня
Жгли железом свинцовым
Ни арабским седлом
ни златою уздой
не купить его, не продать)

Старую циганскую песню. Лагерь затих, неслышно было ни стонов, ни воплей. Кто не понимал цыганского языка, просто сидел сидел опустив вниз голову. Другие плакали, мычали, бились головой о стену. И вдруг тишину нарушил часовой на вышке. Он бросил ружье, скинул фуражку и закричал: "Ромалы братья! Что мы делаем?". Тут весь лагерь встрепенулся. Кричали болгары, румыны, русские, сербы, венгры, нации всего земного шара. Они все кричали на их родном циганском языке.
И даже комендант, опустивший плечи ниже колен, кочая головой повторял одну и ту же фразу : "Мама прости меня! Мама прости!". Он говорил на языке своих предков.

На том языке, на котором говорил его дед, прадет, отец и мамка убаюкивала его младенцем пелаему о их свободной, вольнолюбивой нации.

Больше двух лет я находился в плену. Кончилась война, и разбрелись все по Европе матушке.
Так и гулял пока не встретил вас. Ваш циганский табор.
Вот барон, я и рассказал тебе всю мою судьбу.
На что барон ответил -
Мы слышали о тебе Рома, что есть такой циган. но мы думали, что это легенда о слепом музыканте.
 
Да, но после войны прошло уже 7 лет. Почему ты не пошел домой? - спросил барон.
А кому я такой нужен - слепой, хромой калека. Моя невеста уже давно замужем, наверно, уже дети есть.
Их разговор прервала старая циганка: "Наша гостья пришла в себя. Тебя зовет. Странная у нас гостья. Вроде европейка, а в бреду говорит по нашему, и даже без акцента. А сын у нее какой чененький, вроде бы из наших.", - говорила старая циганка. "Да если бы не этот мальчишка, мы бы ее никогда не нашли. Двое суток ходил, помощи искал."
С этими словами они вошли в шатер. На полу на матрасах лежала белокурая женщина. А возле нее на коленях стоял мальчуган лет 9-10.

До шатра доносилась песня. Была такая тишина как будто не только люди, птицы, звери, но и даже ветер стих.
Молодая женщина устремив свой взгляд куда-то в небо, крепко сжав руку мальчугана, прошептала: " Миша, Мишенечка. Это твой папа поет!!! Ромка мой! Ромалычка!"

Дама ослабла. У нее закрылись глаза, голова стекла вниз по подушке. Рука ослабла и скатилась на матрас. А до шатра доносилась песня.

Черный конь вороной
вниз поник головой
встать с колен
уже не было сил
он свой взгляд уда устремил
там где юность прошла
там где мать родила

в чистом поле, в чистом поле...