семка и сенька

«Счастье»
Семён спросил Есению:
–  Сенька, а ты землянику за что любишь?
 Она долго думала, при этом продолжая жевать сочные, нежные ягоды, вдыхая их аромат, которым уже вся успела пропитаться, облизывая розовый сладкий сок с пальчиков и, казалось, не планировала отвечать. Семён нетерпеливо заёрзал на своём стульчике, стал заглядывать в её пустеющую кружечку, и от нетерпения высунул кончик языка, а Есения просто доела ягоды, даже облизала ложечку, которой достала три последние ягодки со дна кружки, и задумчиво сказала:
– Эх, Сёмка, что за глупый вопрос? Она же счастьем пахнет! А счастье нельзя не любить!
Есения задумчиво посмотрела в потолок, что-то вспоминая, в глазах мелькнула искра яркого света, и она наизусть выпалила свои любимые стихи:
– Ведь счастье, оно как синичка – желтопузое, яркое, доброе. С ним легко и приятно чирикается, с ним много ясного вспомнится, и оно не нуждается в привязи, оно в пальцах твоих запуталось, и порхает, и к груди прислонится, чтоб улыбкой красивой заполниться.










«Сегодня» 

Есения подула на разбитую коленку Семена, приложила листочек подорожника, и только после этого подняла глаза на его лицо. Семён весело улыбался и смотрел то на колено, то на Есению. Она нахмурила брови:
 – Тебе, что совсем не больно?
 Он пожал плечами:
– Ну как, конечно больно! Почему ты спрашиваешь?
 Она встала, отряхнула подол своей изумрудной юбочки, поправила резинку на косичке:
– Сёма, когда больно, люди не радуются!
Он тоже встал, протянул ей руку, повёл с собой дальше по саду, сорвал пару вишен, плюнул косточку, только потом объяснил:
– Понимаешь, завтра она не будет болеть, вчера тоже не болела, но сегодня я её разбил, и она побаливает, но живу-то я не завтра! Так?
Сенечка даже рот открыла в удивлении, кивнула ему, а он закончил:
– Живу я сегодня, вот прямо сейчас, и этого сейчас я уже не верну, поэтому прямо сейчас я хочу быть счастлив!










«О добре и зле»
– Сенька, ты добрая или злая?
 Услышав такой вопрос, Есения выронила из рук свою леечку, которой планировала полить лилии, леечка упала ей прямо на ногу и вода разлилась. Она сжала ручки в кулачки:
– Теперь я точно злая!
Подняла леечку, и пошла снова набирать воду. Семён виновато посеменил следом:
 – Сень, ну, правда! Я думал, что добрые это те, кто делают добрые дела, кому то помогают, поддерживают. Но вот сегодня ты вроде никому не помогла, но ты ведь все равно не злая! Правда же?
Есения посмотрела на него, улыбнулась, поправила немного его лохматые золотые волосы.
– Я думаю, что добрые – это не только делать хорошие поступки, это какой сам человек. Готов ли он кому-то дарить тепло, или готов ли он радоваться за кого- то!
Семён кивнул, сел в траву, Есения сорвала пару травинок, скрутила из них колечко, полюбовалась, а потом начала так звонко хохотать, что Семён невольно тоже рассмеялся, да так что живот заболел. Когда смешинка улетела, Семка сам, вместо Есении, закончил поливать цветы, а Есения пошла собирать красивые алые томаты.
"Ух, и умная же она у нас!" – подумал Семён, и сам себе улыбнулся.








«Молитва»
Есения посмотрела на часы в форме филина с большими желтыми глазами – было уже 9 часов вечера. Отложила книжечку в сторону, отодвинула огромное одеяло, которым была укрыта, спрыгнула с постели. Босыми ногами прошлепала к окну. Семену стало любопытно, куда она отправилась так поздно, поэтому он, не переставая собирать конструктор на своей подушке, одним глазком стал наблюдать за ней. Она подошла к окошку, наклонилась, раздвинула всех зверей, которые жили под ним – жирафов, слонов, бизонов, встала на колени аккуратно поправила  ночную рубашку, заправила свои кудряшки за уши, сложила ладошки вместе и закрыла глаза.
Семен долго наблюдал, от любопытства даже одну деталь конструктора затащил в рот, деталь оказалась не вкусной, он выплюнул её, свесил ноги с кровати, и начал ими болтать, а она все стояла. Он собрал все детали конструктора в коробочку, прибрал на полку, одел любимую пижамку  с морковками, а она все стояла. Он посмотрел в окно – темно, шелестит дождь по крыше, иногда пролетали желтые листья и прилипали к стеклу.
Он зачарованно посмотрел на один из листьев, кленовый, резной, лист был красивым, так и хотелось взять его домой. Семен уж было потянулся открыть окно, но Есения встала, кротко улыбнулась, вытащила из волос все заколки в форме цветов, и залезла под одеяло.
– Сенька, ты зачем на меня молчишь? Ты что делала!? – Он нахмурил свои золотые брови, и возмущенно развел руки.
– Сёмочка, я просто молилась, с Богом разговаривала.
– И о чем ты с ним разговаривала? – Он сел на круглый лохматый коврик и приготовился внимательно ее слушать.
– Я попросила его, чтобы все люди на свете были непременно счастливы, и любили других людей. Не хочу, чтобы в мире, где мы живем, было зло, не хочу, чтобы кто-то болел, или плакал.
– А так разве бывает?
– Да, поэтому я и попросила Бога.
– А что он тебе ответил?
Она прижала к себе свою куклу с голубыми волосами, поморщила носик, поджала губки:
– Он не ответил. Он никому не отвечает – голосом не отвечает, вместо этого он делает чудо. 
– Конечно, не ответил, он же тебя не услышал! Ты слишком тихо его просила, даже мне неслышно было! В следующий раз проси громче, ага?
Она удивленная такой простой идеей округлила глаза, и кивнула ему, а он, прихватил с собой плюшевого динозавра и залез под одеяло. Есения посмотрела в глаза кукле, затем на засыпающего Семена:
– Я обещаю, что когда-то научусь просить так громко, что он обязательно меня услышит.








«Первый снег»

– Сёмочкааа! – Громко-громко закричала Есения, влетая к нему в комнату. – Ты только посмотри, что происходит!
 Но Семён уже прекрасно знал, что иногда она может, что угодно выдумать, чтобы его разбудить – поэтому он лишь сильнее завернулся в одеяло. Она удивленно покрутилась рядом, рассмотрела всех лошадок на ткани, залезла на кровать. Как маленький паровозик с невозмутимым пыхтением она проползла вокруг него, и нашла лишь нос, торчащий наружу. Есения набрала полную грудь воздуха и прокричала прямо в этот нос:
– Там вообще-то первый снег выпал!
В одно мгновение одеяло упало на пол, и абсолютно проснувшийся Семён уже смотрел в окно, прижав к нему лоб, нос и обе ладошки. Его золотые волосы, конечно, торчали во все стороны, и пижамные штанишки смешно съехали на бок. Есения встала рядом, подышала на стекло, нарисовала снеговика:
 – Какой красивый сегодня день!
– Да, и очень веселый!  – Ответил Семён, натягивая шерстяной носок, потому что в голове он уже слепил сотню снежков.