Стаи слов 12

*    *    *
Однажды белая ворона сидела в одиночестве на заборе и думала: «Почему природа допустила такое отклонение? Почему на тысячу правильных ворон с практичным и не марким экстерьером приходится одна совершенно неприспособленная к условиям вороньего бытия никчемушная и маркая ворона?» Она думала об этом так долго, что не заметила, как спустилась ночь и  разлила на окрестности тьму. И в этом ночном пейзаже все заплыло, стерлось и окрасилось одним цветом. «Теперь уж никто не назовет меня белой вороной, – думала одинокая птица, – но разве я перестану быть собой? И сколько времени  вообще надо пробыть в таком состоянии, чтобы потерять себя?» Пока она размышляла об этом, наступил рассвет.

*    *    *
Возможно, не следовало бы делить людей на своих и чужих. Но такое разделение присутствует в нашем представлении о мире. Со своими общаться приятно, легко, радостно; с чужими – почти всегда полезно,  часто интересно, иногда необходимо. Слушая монолог – чужие, как правило, люди монолога – невольно сопоставляешь содержание его речей с обстоятельствами собственной жизни. И с удивлением обнаруживаешь множество совпадений: он тоже пишет, тоже собирает вокруг себя единомышленников, тоже желает быть услышанным и понятым, тоже ищет, находит, теряет. Он не бездарен, не безумен, у него есть свой взгляд на вещи, свое представление о ценностях. Это, последнее – и есть  различие, прочно разъединяющее, расставляющее нас по разные стороны.

*    *    *
Те, кто ушли навсегда, оставили нам в наследство мифы, сказки,  книги, живопись, музыку, дворцы, храмы, руины, печатный станок, гильотину и бомбу, способную уничтожить все. И мы этим всем пользуемся, восхищаемся,  потом забываем, потом открываем для себя заново, очаровываемся, разочаровываемся, опять сметаем в пропасть забвения или уничтожаем совсем. Мы распоряжаемся этим так вольно, будто кто-то дал нам на это право, будто мы всесильные боги. И почему-то особенно усердствуют в деле разрушения те, кто сами ничего не создали.

*    *    *
 «Быть любимой – очень неудобно. Почти все рано или поздно приходят к этому заключению…» (Агата Кристи)
Это очень остроумно и, возможно, для кого-то так оно и есть. Но «почти все», пришедшие к этому заключению, это еще не все. Скажу от имени меньшинства. Итак, когда «быть любимой – очень неудобно»? Полагаю, тогда, когда не можешь ответить тем же. Это действительно неловко: тебя любят, а ты – ну никак! И ведь понимаешь, что по всем законам гуманизма надо бы воспитать в себе ответное чувство, но – увы! Особенно неудобно, когда любящий тебя – человек во всех отношениях достойный. Иногда даже появляется что-то похожее на чувство вины. От тебя ждут того, чего ты дать не можешь. А считается, что не хочешь. Ну, конечно, не хочу! И можно ли заставить себя хотеть? И стоит ли заставлять?

*    *    *
Накатило-нахлынуло… Знаю, что  блажь. Мне так хочется это письмо написать. Но последние перья пошли на плюмаж, и чернила все вылакал кто-то опять…

Фото автора