Подводники

                Виктор Прядкин

                Вторая часть книги «На изломах ХХ века»   

                Хабаровск 2009
 



«На нас глядят в бинокли, в трубы сотни глаз-
И видят нас от дыма злых и серых, -
Но никогда им не увидеть нас
Прикованными к веслам на галерах!»
                В. Высоцкий


               

                Курсанты

               
      Повестку о призыве в армию Максиму принесли шестого мая, а уже девятого в 9.00 нужно быть в военкомате. Взяв в руки повестку, мать заплакала.
- Ты чего, мам, войны ведь нет! - весело произнес Максим. - Все будет нормально!
- Вот как растила, чем кормила, никого не интересовало! А тут гляди-ко, как собственность ихняя, явиться к 9.00, - вытирая слезы, ворчала мать.               
За оставшиеся дни Максим уволился с работы, получил расчет, сдал в библиотеку книжки, профсоюзное спортивное имущество, да так по мелочам кое-что, в общем, готов будущий воин.               
Восьмого мая отец решил устроить проводины в армию. Максим предлагал отцу: «Посидеть самим скромненько, в узком семейном кругу». Отец возразил: «Надо как у людей!». Умудренный опытом отец рассуждал по-своему, думая про себя: «Парень умный, одиннадцать классов окончил, физически крепкий, понятно, что не в стройбат и не в пехоту попадет. В новых видах вооруженных сил всякая там радиация да излучение, не дай Бог конечно, но всякое бывает. Да и жизнь такая, что сегодня так, а завтра совсем по-другому, мало ли, что со мной или с матерью случиться может, зачем эти деньги жалеть?» Однако, и Максиму, и тем более жене, о своих мыслях не сказал. Мать не стала ему перечить. Знала, что бесполезно, все равно по-своему сделает, и принялась за кухню, ей помогала соседка тетя Нина.               
В назначенное время пришли мужики с работы, друзья, девчонки, друзья родителей, в общем, больше двадцати человек набрались, было очень весело. В канун дня Победы выпили за фронтовиков, коих на проводах было трое, помянули погибших в боях. Изрядно подвыпив, бывшие служивые из молодых на перебой стали давать советы, как вести себя Максиму в армии, смысл которых сводился к тому, что нужно устроиться писарем, есть все подряд, со всем соглашаться, не спорить с ефрейтором и сержантом и так далее. Фронтовики вспомнили, как они уезжали на фронт. Женщины пели русские народные песни, которые очень нравились Максиму. Танцы молодежи под магнитофон сменялись плясками старших под гармошку, угомонились под утро, а утром, опохмелившись, почти вся компания пришла к автобусной остановке, которая находилась рядом со столовой, на местной площади.               
Вместе с Максимом повестки получили еще шесть парней, которых пришли провожать свои компании. На площади у столовой собралась внушительная пестрая веселая толпа. Заливались гармошки и баяны, бренчали гитары, кто-то плясал, женщины протяжно выводили:
- «...и яркий орден на груди,
Зачем, зачем я повстречала
Его на жизненном пути». 
Рядом другая компания еще громче заливалась:
- Каким ты был, таким ты и остался,
Орел степной, казак лихой…
- На побывку едет молодой моряк! - перекрикивали третьи.
 Обособленной кучкой стояли девчонки, те, кто обзавелись женихами, стояли с ними в обнимку. Принесенные с собой, рекой лились водка и самогонка:
             - Полюбила лейтенанта,
               А потом полковника.
               Стала юбочка мала,
              Не найду виновника.
Разносились по площади разухабистые частушки, которые «отрывали» молодухи.
- Ну, давай! Васька! Запомнил, чему я тебя учил?
Буль… буль… Чек…чек...
            - Эх, яблочко, да на тарелочке,
             Надоела мне жена, пойду к девочке!»
             Это уже мужики выдавали.               
Провожающая толпа увеличивалась за счет прохожих. В поселке все знали друг друга, наливали всем, никто не отказывался -  как не выпить за будущего солдата.
             - Полюбила летуна,
               Думала - летает!
               Прихожу на аэродром,
               Он там подметает.
Выводили частушки под гармошку захмелевшие бабы. Компании провожающих перемешались между собой, и вскоре это стало одной пестрой веселая массой людей, которая пела, плясала, танцевала, плакала и смеялась.               

Наконец, подъехал автобус, пьяные слезы, крики, бесконечные обнимания, как будто и вправду на войну провожают. Водитель автобуса и матерился, и, прикладывая руки к груди, умолял. Наконец, призывники оказались в автобусе, тронулись, чтобы завтра вернуться обратно. Дело в том, что райцентр, где находился военкомат, расположен в другой стороне от железной дороги, до которого 130 километров. Нужно будет приехать в райцентр, переночевать в гостинице, к 9.00 явиться в военкомат, затем снова ехать через Васильевское, и проехав еще 40 километров, прибыть на железнодорожную станцию Большой Ольдогой, и уже по железной дороге ехать на общий сборный пункт в небольшой городок Белогорск, где предстоит пройти еще одну медицинскую комиссию.
В райцентр прибыли без происшествий, переночевали в местной маленькой деревянной гостинице. В военкомате у призывников забрали паспорта, выписали новенькие военные билеты. Пройдя все формальности в райвоенкомате уже в большем составе, поскольку присоединились призывники из других поселков района, призывники  под командованием старшего лейтенанта от военкомата отправились  на железнодорожную станцию. Васильевский проезжали около  16 часов. Встречать – провожать пришла в несколько урезанном составе все та же компания. Пришлось на полчаса задержаться. Снова песни, пляски, смех и слезы, бульканье из бутылок.               
Максима удивил отец, хотя и под хмельком, но на этот раз он был какой- то торжественный. Но больше всего поразили нацепленные, видимо в спешке, нестройным рядом боевые ордена и медали. Одел он их по случаю дня Победы и проводов сына, возможно, даже с намеком: «Вот, мол, как служить Родине надо, сынок!». Он их не носил с тех пор, как пришел из заключения. Должно быть, затаилась обида у мужика, что судили его как обыкновенного жулика – пьяницу. Ряды медалей  правда изрядно поредели - как не прятала мать, Митька однажды их нашел и часть выменял на какие-то безделушки, но даже то, что осталось, вызвало восхищение у сопровождающего призывников старшего лейтенанта, который встал по стойке смирно и отдал ему честь. Шутка ли, на  отцовском пиджаке сверкали ордена «Великой Отечественной войны» первой и второй степени, боевого «Красного Знамени» и два ордена «Красной Звезды», и штук пять медалей. Этим обстоятельством воспользовались провожающие и тут же подали сопровождающему старшему лейтенанту из военкомата полстакана водки - как откажешь фронтовику? Махнув рукой и проговорив: «Будьте здоровы, батя!» - он привычным взмахом опрокинул содержимое в рот. Отозвав Максима в сторонку, отец сказал:
- Ты, сынок, не слушай вчерашний пьяный бред молодежи, от службы и работы не отлынивай, мой отец, твой дед, говорил: «Ленивый в два раза больше работает». Как говорится - сделал дело, гуляй смело. Хитрых вообще не любят, а в армии особенно. Запомни, да ты не из хитрых, это я так. Товарищей не подводи, и они за тебя горой будут.
 И как-то, отведя взгляд в сторону, вымолвил: «Родина - она одна, мужикам защищать ее надо, будь мужчиной. Ну, давай, пиши, не ленись, мать переживать будет».               
Обняв плачущую мать, отца и попрощавшись с остальными, Максим запрыгнул в автобус, и уже глядя в заднее окно отъезжающего автобуса, первый раз в жизни увидел, как отец рукавом пиджака неумело вытирает слезы. Максим понимал, что он у отца единственная надежда после того, что случилось с Митькой.  Понимал, что теперь радоваться, гордиться или стыдиться отцу за сына зависит от него, от Максима. Он знал, что пришлось пережить отцу в жизни, и там, на автобусной остановке, когда стала уменьшаться сгорбленная от работы и нелегкой жизни фигура отца, он дал себе слово, что никогда его не подведет и что этому до боли родному человеку не придется краснеть за его поступки.               
               
                * * *
В объединенный призывной пункт на железнодорожную станцию  Белогорск  прибыли 11 мая.  Несколько дней проходили медицинскую комиссию. Из семи приисковых призывников троих, в том числе Максима, определили в Военно-Морской Флот. В тот же день, распрощавшись с земляками, под командованием уже флотского офицера на поезде отправились во Владивосток.               
Оставшиеся в Белогорске четверо приисковых ребят, внешне показывали радость, что будут служить в армии, а не на флоте – как-никак на целый год меньше. Но Максиму показалось, что эта радость напускная. Сам он был очень рад, что будет служить на флоте и станет военным моряком. В детстве им было прочитано много книг о море и моряках, и он мечтал побывать на море, посмотреть, что это такое, а тут сама судьба подбрасывала ему такую возможность. Максим всегда с восхищением и завистью, как, впрочем, все пацаны, смотрел на военных моряков. Сама по себе красивая форма военных моряков сильно выигрывала перед серой солдатской, да еще эти кирзовые сапоги с портянками не шли ни в какое сравнение с морскими хромовыми ботинками. В Васильевском в этом году уже отслуживших  флотских было двое. Лихо сдвинутая на затылок бескозырка, с золотой надписью «Тихоокеанский флот», ленты с яркими золотыми якорями, черная форма с маленькими погончиками, на которых золотом отливали знаки отличия, на груди виднелся сине-белый уголок тельняшки, который обрамлял синий с тремя белыми полосками большой воротник - гюйс, брюки со стрелками «руки порезать можно». На ногах сверкали до блеска начищенные ботинки. Но особо пацанов восхищали широкий кожаный ремень и ярко сверкающая бляха с якорем в центре. Пацаны знали из рассказов и прочитанных книг, что моряки применяют их в драке, намотав конец ремня особым узлом на кисть руки. Максиму казалось, что от моряков пахнет морем и далекими странами, и еще чем-то неведомым и манящим.               
      
                * * *

      Будущие моряки из Васильевского - Юрка Белый, Витек Ножкин и Максим, пока ехали в поезде, решили, что будут проситься на один корабль и вообще держаться всю службу вместе. Однако, судьба распорядилась иначе.               
Владивосток встретил будущих военных моряков криком чаек, туманом и моросящим дождем. Впрочем, это была какая-то водяная пыль, а может быть  туман, до такой степени насыщенный влагой. Максим первый раз в жизни увидел море, вернее залив Петра Великого, бесчисленное множество военных и гражданских кораблей, от небольших до гигантских океанских лайнеров. Эта невиданная доселе картина потрясла его своей величавой красотой.
Как оказалось, позже, им требовалось пройти еще одну медицинскую комиссию.  Ребят привезли в так называемый «экипаж», откуда, как кандидатов в подводники, направили  на прохождение барокамеры.  Барокамера разлучила земляков с Юркой.               
Дело в том, что подводники от надводных моряков отличаются тем, что их организм способен выдерживать  высокое внешнее давление. Например, находится подводная лодка на боевом курсе, на глубине 60 метров, и вдруг пробоина, в прочный корпус поступает забортная вода под давлением в шесть атмосфер (при погружении корабля на 10 метров на борт корабля давит одна атмосфера, 20 – две атмосферы и так далее). Всплывать нельзя, наверху корабли противника, остается бороться за живучесть корабля. Каким образом? Отсек герметизируют и накачивают («надувают») на шесть атмосфер, уравнивают давление с забортным.  Затем при помощи специальных приспособлений заделывают пробоину. Но для этого нужен соответствующий здоровый организм.               
Отбор подводников происходил так. Из числа отобранных, то есть прошедших медицинскую комиссию призывников с повышенными требованиями для службы на надводных  кораблях ВМФ, кандидаты в подводники дополнительно проходят испытания в барокамере. Перед барокамерой производится инструктаж, на котором предупреждают - тем, у кого появится боль в ушах, должны немедленно поднять руку. Звук в барокамере отсутствует, общение только по жестам. Если кто-то поднял руку, давление немедленно уравнивают с атмосферным, а испытуемый считается не годным для службы на подводной лодке, но годным для службы на надводных кораблях. Юрка хотел стать подводником,  служить вместе с земляками, но его организм не выдерживал повышенное давление, и, когда появилась боль в ушах, он не поднял руку, решил терпеть. Кончилось тем, что из обоих ушей у него полилась кровь.               
Отношение к армии в те времена кардинальным образом отличалось от современного. В Васильевском был случай: забраковали одного по здоровью, помимо того, что сам переживал, ему пришлось уехать из поселка. Слух о болезни быстро распространился по селу, стыдно было перед девчонками, да и вообще, убеждение, что мужик должен отслужить в армии - «иначе это не мужик», было даже у матерей, потому что там уму – разуму учат.
Максима с Витьком направили служить, вернее учиться, в учебный отряд подводного плавания, где они общались еще полгода, жили в разных корпусах, поскольку учились на разные типы подводных лодок.  Максима учили по специальности химик-санинструктор, а Витька учился на гидроакустика, на другой проект подводной лодки и в других корпусах. Виделись редко из-за плотности учебного процесса, чаще перезванивались по внутренней  телефонной связи. Впоследствии Витьку направили на Северный флот,  Максим остался на Тихоокеанском, а  Юрка служил на эсминце.
               
                * * *
             
В учебном отряде подводного плавания первым делом помыли в бане, всех на лысо подстригли и всем курсантам выдали положенную военную форму. Курсанты получили внушительный тюк одежды. В её состав  входили: шинель, шапка-ушанка, бушлат, пара суконных брюк, две суконные фланельки с большим воротником, еще одна такая же, но белая, бескозырка, две пары ботинок - одни хромовые, другие рабочие, две пары брюк и фланелек синего цвета (для повседневного ношения), а также матросские съемные воротники, поясной и широкий кожаные ремни с бляхой, ленты и чехлы на бескозырку, комплект летних и зимних тельняшек, перчатки, трусы, носки, носовые платки. Все это имущество было помещено в баталерку, где у каждого имелся свой личный шкаф.               
          
Потекли дни, недели, месяцы  в новом для Максима жизненном пространстве. В первую очередь, подогнали под каждого форменную одежду, пришили погоны и нарукавные знаки, научили правильно ее одевать, носить, снимать и ухаживать за ней.               
Тяжело было первые две-три недели даже ему, спортсмену. Для ребят, не занимавшимся спортом, это было испытание, и Максим видел, как они мучились. Распорядок дня был спланирован так, что у курсантов, а именно так сейчас назывались новобранцы, и минуты до самого отбоя не было свободной.  Начинался день с физзарядки, вернее с пробежки, причем  по пояс раздетыми. В дальнейшем, ни дождь, ни ветер на форму одежды никакого влияния не оказывал. Бежали строем, как впрочем, и ходили, по четыре моряка в ряд до плаца.
Плац - это огромный заасфальтированный участок, окружность которого составляла около одного километра. На плацу проходили строевые занятия. Добежав до плаца и пробежав один круг по нему, начиналась собственно зарядка, которая продолжалась 30 минут. Затем снова круг по плацу и бегом в кубрик. Заправив постели на особый манер, этому учили специально долго и упорно, начинали приводить себя в порядок, то есть: туалет, умывание, бритье, чистка зубов. Дальше построение и строем на камбуз, так на флоте называется кухня. Причем на все это отводилось очень мало времени. Первые дни просто не успевали все сделать, как требуется. Опаздывали в строй, прибегали недобритые, недомытые, за что получали наряды. Наряд - это мера наказания.  Исчислялся он   часами, которые нужно было отработать на разного вида работах, причем в свободное время или два часа после отбоя. После завтрака первый перекур пять минут. Курильщики курили, те, кто не курил, пытались, что-то успеть сделать, например, написать письмо. Затем построение и на плац. Строевые занятия - очень тяжелая физическая и моральная нагрузка. Для этого занятия выдавались специальные рабочие ботинки, грубые и с очень толстой резиновой подметкой и каблуком. На каблуки курсанты набивали специальные самодельные подковы из металлической проволоки 4-5 мм. диаметра. Проволоку сгибали при помощи слесарных тисков и молотка полукругом, по размеру каблука, на концах, под прямым углом, ее загибали, оставив десяти- миллиметровые  кончики, которые затем расплющивали и вбивали в резиновый каблук молотком. Этих подков хватало на две недели, металлическая проволока  снашивалась и разваливалась на две половинки, вбивались новые подковы.               
Строевые занятия проходили каждый день, иногда до обеда и изрядно выматывали курсантов.  Курсанты между собой роптали: «Почему такая строгость? Все бегом и бегом, к чему столько времени отводится строевым занятиям, мы, что, будем ротой почетного караула или подводниками? Над нами издеваются!».               
Однако, окончив учебный отряд, уже никто из них не сомневался в правильности подобранной программы. Во-первых, это были уже совершенно другие парни - стройные, дисциплинированные, умеющие вести себя в обществе. Совсем скоро они поймут, что над ними не издевались, а готовили к подводной лодке, готовили всерьез, профессионально. Потому  что там, под толщью океана, иногда секунды решали жить экипажу или погибнуть, там, как нигде, требовалась дисциплинированность, четкое исполнение команд.  Эта профессия требует адского терпения, богатырского здоровья и закаленного организма. Строевые занятия дисциплинируют, развивают физически и учат терпению. Да и фигура становиться стройной. Военного человека сразу можно отличить в толпе, если даже он одет в гражданский костюм. А какое зрелище, когда моряки  идут строем на параде, загляденье!    
      
После нескольких часов строевых занятий строем возвращались в кубрик учебной роты, где давалось опять же очень мало времени на то, чтобы привести себя в порядок, а затем звучала очень хорошая для курсантов команда  «построение на камбуз» - молодой здоровый организм требовал питания.  Будучи на гражданке, Максим наслушался всяких историй о том, как «деды» - служащие по последнему году, издеваются над новобранцами, отбирают новую форму, а им отдают изношенную, отнимают сливочное масло, мясо, говорили об отвратительном питании в армии и так далее.  Поэтому, начав службу, Максим был приятно удивлен - или у подводников это было в традиции, или дело было в отличном обеспечении и железной дисциплине, но даже намека на эти гадости за всю службу не было. Хотя, казалось бы, у старослужащих для этого были все основания. Дело в том, что пришедший 1949 год рождения, был первый, которому на флоте предстояло  служить не четыре, а три года. В учебном отряде находились служащие срочной службы, дослуживающие пятилетний срок, по логике они должны были мстить новобранцам за это.  Командир в то время имел право задержать на полгода в ожидании замены. Дело в том, что на подводной лодке экипаж должен в совершенстве знать свой боевой пост и уметь им управлять в темноте, в загазованности или в затопленном состоянии. Чтобы добиться в этом деле хороших результатов, нужно время, как известно опыт – превыше всего.  Вот и получалось, то да се, вот тебе и все пять лет. Возмущались все без исключения по другому поводу. На вооружение пришли подводные лодки нового поколения, (на одной из них предстояло служить Максиму) и получалось, что за три года успевали только освоить боевой пост. «А когда служить?».               
Кормили в учебном отряде подводного плавания отлично, очень вкусно и сытно. Сливочное масло, мясо в первом и  во втором блюдах ежедневно, рыба, овощи. В общем, всем хватало, вернее, как бы не хватало первые дни, а затем все вошло в норму, никогда не отказывали тем, кто просил добавки. Сказать по честности, многие ребята и дома - то такого питания не видели. Не был избалован в детстве хорошим питанием и Максим, и оно его вполне устраивало.               
Максим как-то быстро втянулся в тяготы флотской службы. Ранний подъем с физзарядкой для него были привычным делом.  Бывало еще до школы или позже, до работы, надевал лыжи и до Федоровских полей, а потом обратно, а это десять километров - такая пробежка для него была привычным делом. К работе тоже был приучен: дома пилил и колол дрова, носил воду, бесконечная работа в огороде, тяжкий труд на покосе, на производстве тоже не сидел, сложа руки, а вкалывал. Одно давалось ему очень трудно - подчинение. Как-то обидно было стоять навытяжку перед таким же, как он, ну на какой-то там год старше. И выполнять все его команды. Старший матрос, старшина второй, первой статьи или главный старшина были самыми страшными начальниками в отряде. Допустим, нужно было к нему обратиться, за три метра следовало перейти на четкий строевой шаг, отчеканив, взять под козырек (если в головном уборе):
- Товарищ старший матрос, курсант такой-то, разрешите обратиться!
Старший матрос в это время оценивает,  достаточно ли вы тянули ногу при строевом шаге, соответствует ли ваша стойка положению «смирно». Прежде, чем он даст команду «вольно» и разрешит обратиться, старший матрос внимательно осмотрит курсанта с головы до ног. Ботинки должны быть вычищены до блеска, брюки отутюжены, тельняшка, гюйс должны сверкать чистотой, бляха начищена, ремень плотно прилегать к талии, на форме ни пятнышка и ни складки. Особо пристальному вниманию подвергается прическа. Лучше всего ее не иметь, что и делали курсанты, стриглись наголо, потому что за лишние миллиметры можно было схлопотать наряд. Убедившись, что придраться не к чему, старший матрос снисходил:
- Вольно, обращайтесь.
Если вы, допустим, сидите, а старший матрос проходит мимо, нужно встать по стойке смирно и не садиться до тех пор, пока он вам не разрешит, или пока не пройдет молча. Если не встал или сел без разрешения, то наряд. Вот так приучали к дисциплине. И правильно делали, армия - это дисциплина, без неё нет армии,  обыкновенная банда, которую враг уничтожит без особых усилий.               
Особенное внимание уделялось чистоте, вернее ее соблюдению. Друзья, отслужившие на надводных кораблях, говорили Максиму, что там чистоте уделяется огромное внимание, на подводной лодке из этого сделали культ. Там чистота в отсеках просто идеальная, можно сказать, близка к стерильной. Объясняется это довольно просто. В дальнем походе атомная подводная лодка месяцами не всплывает. В отсеках устанавливается микроклимат, если не убирать или убирать плохо, то и будешь сам вдыхать в себя эту грязь или пыль. Приучать к этому начинают в учебном отряде. Бесконечные большие и малые уборки, авралы, плановые и внеплановые километры коридоров, которые требовалось мыть ежедневно с хозяйственным мылом, нужно было протирать мебель, оконные проемы, оборудование и так далее, и по нескольку раз в день. По началу эти уборки просто бесили курсантов. Гальюны, кафель, унитазы, водяные краны -  все блестело, ан нет, снова нужно убирать.
Отбой и подъем поначалу просто выматывали курсантов. По команде «подъем» за 45 секунд требовалось проснуться, одеться и встать в строй в коридоре между двумя рядами двухэтажных коек.  Первое время, все были убеждены, что проделать все это за 45 секунд нереально. Однако, тот же самый старший матрос проделывал это, причем как-то спокойно, без суеты. Начались тренировки, долгие и нудные - «отбой», «подъем», «отбой», «подъем». Как и в каждом деле, есть способные и не очень. Прошло время, а два три курсанта никак не справлялись, вернее не укладывались в норматив. А команда «отбой» - «подъем» продолжала звучать для всех, и еще долго раздевались и одевались те, кто этому уже давно научился. Казалось бы, несправедливо - почему все? Справедливо! Готовили в экипаж подводной лодки, а там все за одного и один за всех.
Не обошлось без приколов. Были в смене  (смена -  это такое подразделение во флотских учебках) двое курсантов -  Коля Корнеев из Хабаровска и Володя Кудрявцев из какой-то деревни Амурской области. Корнеев  худощавый, метр девяносто пять ростом, на ногах сорок восьмой размер обуви, ботинки шили по заказу. Кудрявцев метр семьдесят ростом, плечистый, ботинки сорок второго размера. Кто-то из шутников ночью сменил им форму, которая аккуратно  уложена на баночке (табуретке) перед каждой койкой. Утром, когда прозвучала команда «подъем», Кудрявцев начал путаться в бесконечных штанинах Корнеева, а Корнеев, с треском натянув брюки Кудрявцева, как в шортах, стоял рядом с ботинками, которые были наполовину меньше его ступни. Конечно, была проведена специальная разборка, шутника выявили и строго наказали, больше таких шуток не повторяли.
Вторая половина дня у курсантов была занята теоретической  и практической подготовкой по многим дисциплинам.  Три дисциплины -  борьба за живучесть корабля (БЗЖ), легководолазное дело и устройство корабля, были обязательны для всех, затем учились по специальностям. Самой тяжелой из этих трех дисциплин, конечно, борьба за живучесть корабля, вернее ее практическая часть.               
Во-первых, постепенно приучали организм к работе под высоким давлением. Если при отборе кандидаты в подводники проходили барокамеру, которую накачивали до полутора атмосферы, то в учебном отряде это давление постепенно усиливали, и к концу учебы курсанты были научены работать при давлении в десять атмосфер, то есть, могли работать в «накаченном» отсеке подводной лодки, что соответствовало  стометровой глубине.               
Во-вторых, за всю историю существования подводных лодок был накоплен богатый опыт борьбы за живучесть корабля. Прежде всего, существует перечень специальных приспособлений: клинья, конусы, различных размеров и конфигураций, из различных материалов, всевозможные стойки, накладки и подкладки, выполненные тоже из разного рода материалов, специальные инструменты, домкраты и тому подобное.  В качестве тренажера в учебном отряде на плаву стояла снятая с вооружения дизельная подводная лодка. В ее отсеках, особенно в труднодоступных местах, были установлены трубопроводы, на которых стояли форсунки. Забортная вода при помощи мощного водяного насоса подавалась через форсунки прямо в отсек, причем давление в форсунках менялось. Таким образом, имитировалась пробоина, полученная подлодкой в прочном корпусе на разных глубинах. Практические занятия начинались так. Объявлялась «аварийная тревога», вода уже хлестала в отсек, курсанты старались быстрее добраться до «пробоины».
Промедление оборачивалось тем, что вода быстро заполняла отсек, и тем, кто «прохлопал ушами», приходилось работать по пояс, а то и по горло в забортной морской воде. Разумеется, воду никто не подогревал, все было приближено к реальной ситуации. Тренировки проходили в разных вариантах, курсанты были одеты в повседневную синюю хлопчатобумажную форму или экипированы в про резиновые комбинезоны. Тренировка заканчивалась тогда, когда заделывалась «пробоина». Стимул железный! После тренировок шли в душ, надевали сухую форму. За все время нахождения в учебном отряде Максим не припоминал случая чьей-то простуды. Хотя вода, особенно в зимний период, была очень холодной. Сказывались ранее проводимые занятия по закаливанию организма.               
Но помимо воды, подводников подстерегают на глубине и другие опасности - это задымленность или загазованность, пожары, которые могут произойти в отсеке или отсеках. Курсанты учились теоретически и практически побеждать и эту стихию. Это был тяжелый труд, работали в специальных средствах защиты органов дыхания, при плохой видимости. И делалось это до тех пор, пока инструкторы не убеждались, что курсанты реально научились бороться в отсеках с огнем, дымом или загазованностью. И еще, там морально готовили к ситуации, которая имеет место на подводных лодках. Каждый отсек имеет герметичные переборки. В случае попадания в отсек воды, ядовитых газов или огня переходные люки этих переборок  наглухо задраиваются, и открыть их никто не имеет права. Подводники обязаны бороться до конца, а если не удастся ликвидировать  течь, огонь и так далее, принять смерть, но люк в переборке не открывать. Потому что, если откроют, вода, огонь или ядовитые газы уничтожат подводников в следующем отсеке, и сам корабль может погибнуть с остатком экипажа.  По этому случаю, каждый подводник давал специальную подписку, чтобы помнили, если у кого не хватит силы воли и он попытается открыть люк, его просто обезвредят товарищи. Вот почему подводники помимо соответствующего здоровья должны быть людьми мужественными.  Можно мысленно перенести себя на борт подводной лодки в горящий отсек.  Там, за переборкой, жизнь, здесь через минуту смерть.  Ты должен погибнуть, но спасти корабль, а, следовательно, и своих товарищей, и каждый подводник должен быть морально подготовлен к такой ситуации.      
                * * *

В учебном отряде подводного плавания большое значение уделялось физической подготовке курсантов. Помимо утренней физзарядки, курсантов обучали упражнениям на турнике, если первое время некоторые не могли подтянуться один раз, то по окончании отряда свободно подтягивались  десять раз и могли выполнить на турнике еще много различных упражнений. Кроме того, были организованы шлюпочные гонки, где от гребцов требовалась огромная физическая сила. Проводились занятия по плаванию, в том числе и в закрытом городском бассейне. Много времени было отдано легкой атлетике - курсанты бегали на длинные и короткие дистанции, прыгали в высоту и длину, участвовали в спортивных соревнованиях.
В отряде также была организована художественная самодеятельность. В отличие от физической подготовки, которой были обязаны заниматься все курсанты, более того, сдавать зачеты, в художественную самодеятельность набирали по желанию и, в основном, тех, кто пел, плясал или играл на каких-либо музыкальных инструментах еще на гражданке. Каких-то льгот участникам самодеятельности не предоставлялось.
Большое значение придавалось политической подготовке. Курсанты обязаны были знать основные тезисы очередного съезда ЦК КПСС, политику коммунистической партии. Каждый курсант обязан был законспектировать две-три работы В. И. Ленина. Активно проводили комсомольскую работу по патриотическому воспитанию. Проводились всевозможные диспуты, комсомольские собрания, на которых красной чертой проходили вопросы патриотического воспитания, любви к Родине и государству. В то время в самом разгаре шла холодная война, гонка вооружений между США и СССР достигла своего апогея. США в открытую назывались врагом номер один. На политзанятиях постоянно говорили о вооруженных силах США и их возможностях.  По большому счету, курсантов не просто учили чему-то, а готовили к войне, и этого никто не скрывал.   
         
Все курсанты обязаны были пройти легководолазное дело, по которому сдавали зачеты и экзамены, как теорию, так и практику. Удивительно, но цена всем  наукам, которым учили в учебном отряде, была жизнь или смерть. То, что поначалу воспринималось как издевательство, на проверку временем обернулось качественной подготовкой подводников. Без специальной подготовки по водолазному делу подводник не может считаться таковым. Это аналогично тому, что посадить за руль автомобиля человека на проезжей части большого города, не обучив его практической езде и правилам дорожного движения. При незнании правил выхода с глубины подводника ждет кессонная болезнь, декомпрессионное заболевание, и, в конечном итоге, гибель.               
Декомпрессионные заболевания возникают в результате насыщения крови и тканей организма азотом в период пребывания человека в зоне повышенного давления. Если при нормальном атмосферном давлении в ста миллилитрах  крови растворено всего около одного миллиграмма  азота, то при давлении в три атмосферы - три миллиграмма. Насыщение тканей организма азотом в зоне повышенного давления продолжается до уравнения давления азота во вдыхаемом воздухе с давлением азота в тканях. Этот процесс обычно длится несколько часов, причем различные ткани насыщаются азотом с разной скоростью. Кровь, например, насыщается быстрее, чем жировая ткань, однако, последняя насыщается в пять раз больше, чем кровь и другие ткани. Насыщение тканей азотом при том давлении, при котором обычно приходится работать подводнику, не оказывает на организм неблагоприятного воздействия. Однако, при больших значениях давления (четыре атмосфер и более) наблюдаются возбуждение, галлюцинации, ухудшение памяти, нарушение сознания и другие явления. При десяти атмосферах  может наступить потеря сознания. При переходе из зоны повышенного давления в зону нормального происходит выход пузырьков азота из тканей организма и выделение его через кровь в легкие.
Непосредственной причиной декомпрессионного заболевания является закупорка мелких сосудов газом вследствие пресыщения крови азотом и невозможности быстрого его выделения через альвеолы легких. Существенное значение имеет и охлаждение тканей организма, нарушающее нормальное кровообращение.

Существуют разные способы выхода из глубины на поверхность (например, из подводной лодки), в том числе свободного всплытия и всплытия по буйрепу (спасательной буй-вьюшки), по режимам деком¬прессии. В обоих случаях разработаны определенные правила, инструкции, наставления. Для обучения курсантов легкому водолазному делу в учебном отряде подводного плавания были созданы все условия.
Кроме специального оборудования, приборов, наглядной продукции, в учебном отряде имелся огромный закрытый учебный бассейн, размерами приблизительно  десять на десять метров и 30 метров в глубину, по сути это была квадратная бетонированная шахта, наполненная  морской водой. Бассейн был устроен так, что параллельно днищу размещалось довольно просторное помещение, где находились раздевалки, хранились изолирующие  дыхательные  аппараты ИДА-59М, комплекты гидрокомбинезонов  и другое оборудование. Там же был установлен и вмонтирован в стену бассейна 533 мм торпедный аппарат, таким образом, что наружная часть трубы выходила непосредственно в бассейн. Курсанты имели возможность через торпедный аппарат выйти в бассейн, и из бассейна через торпедный аппарат попасть в указанное помещение. Все это сооружение представляло собой тренажер, имитирующий первый носовой или последний кормовой отсек подводной лодки и открытое море.
Первые практические занятия были посвящены освоению спасательного снаряжения подводника (ССП).  Это снаряжение  выдается  на  подводную  лодку  согласно  та¬белю снабжения, закрепляется за каждым подводником и хранится в двух сумках на подводной лодке в полной готовности к не-медленному  использованию. Но для того, чтобы им воспользоваться, нужно долго и упорно учиться.
Снаряжение  ССП  выпускается  в  комплектации  №1  и  № 2. Для личного состава подводных лодок, оборудованных спасательным  люком  с  блоком  подачи  воздуха (БПВ), снаряжение  ССП  выдается  в  комплектации  №1. Для  личного  состава  подводных  лодок,  не  оборудованных  спасательным  люком  с  БПВ,  снаряжение  ССП  выдается  в  комплектации  № 2.
В комплект №1 входит  аппарат  изолирующий  дыхательный ИДА-59М, ремень  с  карабином, гидрокомбинезон  СГП-К-1  (комплектации    № 1), система парашютная ПП-2 с паспортом. Гидрокомбинезон СГП-К-2 отли¬чается от гидрокомбинезона СГП-К-1 тем, что у него отсутствует арматура для подсоединения шланга подачи воздуха, а предохранительные клапаны на шлеме и на спинной части заменены на лепестковые травящие клапаны. 
В комплект Гидрокомбинезон  №1 входит комбинезон, баллон с вентилем,  аппендикс, прижимной ремень, очки, штуцер, предохранительные клапаны, шлем, зажим, жгут, рукавицы, шланг, боты.
 
В гидрокомбинезоне имелось всего два отверстия -  одно с передней стороны в районе пояса, которое называлось аппендикс, другое в шлеме в районе рта. Первое, аппендикс, представляло собой отверстие, имеющее продолжение в виде короткой кишки (отсюда и название). Это приспособление играло роль входа, через него подводник попадал внутрь костюма. Второе, маленькое отверстие, находилось в шлеме, оборудованного очками и клапанами,  имело форму патрубка, изготовленного из особого металла с очень мелкой резьбой, на который наворачивалась гайка, фиксирующая гофрированный шланг, через который поступала дыхательная смесь от ИДА. Шланг, в свою очередь, был подключен к дыхательному мешку красного цвета, выполненного в виде спасательного круга, при необходимости он мог и использоваться как спасательный круг.               
Индивидуальное спасательное снаряжение подводника, в состав которого входил изолирующий дыхательный аппарат ИДА-59М, позволяло подводникам осуществлять самостоятельное спасение методом свободного всплытия и способом подъема по буйрепу с глубины 100 метров. Аппарат имеет дыхательный мешок (в виде спасательного круга), 2 баллона (один - с кислородом, другой - со смесью 25 % кислорода, 60 % азота и 15 % гелия), регенеративный патрон, заряженный веществом О-3, редуктор, устройство автоматического включения постоянной подачи кислорода редуктором в дыхательный мешок на глубине 25 метров и  дыхательный автомат. Дыхание кислородом проводилось только в период подъема с глубин от 25 до 0 метров. Мешок представлял собой окружность с отверстием посередине и имел красный цвет. Круг надевался на шею подводника,  при необходимости надувался и выполнял функцию спасательного круга. Сам аппарат укреплялся при помощи лямок на груди подводника. Стоит отметить, что все металлические части костюма и дыхательного аппарата выполнены из специального сплава, который не ржавел и не окислялся в морской воде. Кроме того, этот металл был очень прочный и в то же время легкий.               
Самым сложным для курсантов оказалось втиснуть себя через аппендикс в гидрокостюм. Первое впечатление такое, что пролезть внутрь гидрокомбинезона через эту кишку невозможно. Первые попытки увенчались успехом только при помощи русского мата и двух товарищей. Однако, постоянные тренировки привели к успеху и довольно в короткий срок большинство курсантов быстро и без посторонней помощи проникали в гидрокостюм. После того, как подводник проникал внутрь гидрокостюма, он закручивал аппендикс, сгибал его пополам и фиксировал в таком положении специальным жгутом. Далее, инструктор, или кто-нибудь из товарищей, помогал закрепить дыхательный аппарат ИДА-59М на груди. Сначала надевался через голову дыхательный мешок, затем ИДА закреплялся на груди, далее делалась контрольная проверка наличия в баллонах дыхательной смеси путем нажатия пальцем на клапан. Если раздавалось шипение смеси, подключался сам аппарат путем завинчивании контргайки к шлему. После этого, открывался кран, подводник  переходил на автономное дыхание, о чем сообщал поднятием руки.               
Практические занятия велись по принципу «от простого к сложному». После того, как курсанты овладели умением быстро одеваться и включаться в индивидуальное спасательное снаряжение подводника, начались отработки в бассейне. Сначала просто плавали на поверхности бассейна, и лишь только после того, как курсанты освоились со снаряжением и чувствовали в нем себя уверенно, начались спуски под воду. К поясу каждого была закреплена веревка небольшого диаметра, которая называлась «сигнальный конец» и  которая находилась в руках инструктора. На теоретических занятиях курсанты изучили специальные сигналы. Например, инструктор дергает один раз за «сигнальный конец», для подводника это обозначает: «Как  себя  чувствуешь? Повтори!  Выбирай  сигнал  к  себе». Если подводник дернул один раз за конец, для инструктора это значит: «Я  на  грунте. Чувствую себя  хорошо. Выбери слабину. Повтори».
Проводились тренировки по выходу из глубин, в том числе свободного всплытия и всплытия по буйрепу (спасательной буй-вьюшки), по режимам деком¬прессии. Затем спуски усложнялись, требовалось не только погрузиться на глубину, а затем из нее выйти разными способами, но и производить простейшие работы, например, на схеме бассейна курсанту перед спуском показывали на карте устройство на дне бассейна, с которого он должен скрутить или, наоборот, навернуть гайку, фланец и так далее.               
Затем начались тренировки по выходу из  бассейна и входа в бассейн через торпедный аппарат. Влезть в трубу диаметром 53 сантиметра сложно, а в легководолазном костюме с дыхательным аппаратом ИДА-59М на груди, казалось, просто нереально. Однако, упорные тренировки позади и курсанты спокойно, без усилий, залезали в торпедный аппарат. Есть там одна хитрость. Пролезть в торпедный аппарат можно в том случае, если одна из рук вытянута вперед, а вторая вытянута вдоль туловища.  Вся операция проходила следующим образом. Курсант одевался и включался в индивидуальное спасательное снаряжение подводника, затем поднимал руку. Кстати, на это давалось контрольное время, что-то около двух минут. Для инструктора это обозначало: «В автономную систему включился, чувствую себя хорошо». Далее открывалась задняя крышка торпедного аппарата, и инструктор давал команду войти в аппарат. Курсант влезал в трубу торпедного  аппарата и переднюю крышку закрывали. Дальнейшее общение с курсантом проходило при помощи специальных сигналов, которые изучали на теоретических занятиях. Инструктор, держа в руках металлический предмет, постукивал по трубе аппарата. Например, инструктор ударил один раз по трубе торпедного аппарата - для подводника, находящегося внутри трубы, значило: «Как себя чувствуете?». Если подводник ударит по трубе один раз, то для инструктора это будет обозначать: «Чувствую себя хорошо». Четыре удара обозначало: «Давление выровнено с забортным,  можно открывать переднюю крышку».
Вот на одном из таких занятий с Максимом произошел курьезный случай. В учебном отряде были организованы всевозможные соревнования по всем изучаемым дисциплинам, результаты которых обсуждались на комсомольских собраниях, вывешивались настенные боевые листки и так далее. Отличников поощряли увольнением в город, отстающих критиковали. Вот, однажды, Максим и решил отличиться, как ему казалось. Он в совершенстве овладел этой наукой, то есть легководолазным делом, впрочем, все зачеты он сдавал успешно. Одевшись и подключившись к автономному дыханию гораздо быстрее контрольного времени (инструктор поднял вверх большой палец – здорово!), влез в торпедный аппарат. Все шло штатно, до тех пор, пока не начали закачивать воду в торпедный аппарат. Максим вдруг почувствовал, что через гофрированный шланг вместе с дыхательной смесью стала поступать соленая, с горчинкой, морская вода. Как потом рассказывали присутствующие при этом ребята, после того, как   закачали воду, вместо сигнала «самостоятельно выходить не могу, осушайте шлюзовое устройство», которое подается раздельными ударами более четырех раз, изнутри вдруг раздалась дробь из нестройных ударов. Поняв, что что-то случилось, немедленно откачали воду, открыли заднюю крышку и за ноги вытащили Максима из трубы торпедного аппарата. Оказалось, в спешке, недопустимой в данном деле, Максим не по резьбе, а наискось  затянул гайку между шлемом и гофрированным шлангом, шедшим от ИДА.  Герметичность была нарушена, а когда пошла вода, с перепугу забыл про все сигналы, которые ,впрочем, знал на «отлично». Это послужило ему и другим хорошим уроком. К серьезным вещам, тем более от которых зависит твоя жизнь, и подходить требуется серьезно. Поспешишь - людей насмешишь!               
Заход из бассейна в торпедный аппарат происходил в обратном порядке. Подводник подплывал к наружной крышке аппарата и условными сигналами отстукивал, что он готов войти в торпедный аппарат. Труба торпедного аппарата закачивалась водой, уравнивалось давление, открывалась задняя наружная крышка, подводник вплывал в трубу аппарата. Крышка закрывалась, вода внутри торпедного аппарата откачивалась, открывалась передняя крышка и подводник выходил из аппарата уже в помещение. Вся операция сопровождается командами и докладами. Также проходили тренировки по методам свободного всплытия и способам подъема по буйрепу.
* * * * * *
В основном три, а иногда четыре раза в неделю показывали кинофильмы. Демонстрировали их прямо в кубрике, в спальном помещении. Приносили узкопленочный кинопроектор «Украина», вешали экран, расставляли баночки, и сеанс начинался. Кинофильмы смотрели все курсанты, кроме наказанных (они в это время отрабатывали наряды) и тех, кто нес дежурство.
Киномеханик подбирался из числа курсантов, которые были знакомы с киноаппаратурой. Таковым оказался Миша Куркин. Он был призван из какого - то сельскохозяйственного райцентра Хабаровского края.  На гражданке Миша разъезжал по глухим деревням,  где отсутствовала электроэнергия, на закрепленной за ним специальной машине и «крутил» кинофильмы. Там эта специальность была престижной.  Он как бы был причастен к деревенской интеллигенции. Это возвышало его над другими, и попервоначалу в учебном отряде он вел себя высокомерно. Но там и не таких обламывали. Промаршировав недельку и постояв на вытяжку перед старшим матросам, он стал как все.  Естественно, что ему вменили в обязанности демонстрировать кинофильмы. Поблажек по службе ему в связи с этой нагрузкой не было никаких, единственное - его не ставили в наряд во время демонстрации кинофильмов.               
Неизвестно, кто первым начал спрашивать у него название предстоящего кинофильма. Но постепенно это начали делать практически все курсанты. Сначала Миша отвечал с удовольствием, потом не очень. Насторожило его, когда начали спрашивать в столовой, в бассейне, в учебных классах и по нескольку раз на день. Кульминацией для него видимо стал момент, когда его разбудили и спросили про кинофильм ночью. Что это было - игра, издевательство, прикол или что-то иное, неизвестно. Только прекратили эту историю сам Миша и командир учебной роты капитан-лейтенант Евсеев.
Кто служил в армии, тот знает, что в части круглосуточно ведется  дежурство. Один дневальный стоит со штыком в ножнах возле тумбочки, у входа в помещение, другой бодрствует, а третий спит, в общем, попеременно.               
Была ночь, Миша находился на дежурстве. Отстояв у тумбочки, он по графику лег спать, на это ему  положено  два часа, через два часа его должны разбудить на дежурство. Вдруг все курсанты были разбужены среди ночи от криков. Что такое? В разгаре драка между Мишей и еще одним курсантом. Одним словом, ЧП.               
Как выяснили позже, Миша решил: того, кто разбудит его ночью и спросит о кинофильме,  он просто будет бить. Когда дежурный будил Мишу, чтобы тот его заменил, он решил, что это тот случай. Поднявшись и произнеся: «А вот какой!», с размаху ударил ничего не подозревающего сменщика в скулу.
На следующий день, проведя дознания, командир учебной роты капитан-лейтенант Евсеев на построении сказал, что даст десять суток ареста тому, кто спросит у Миши название очередного кинофильма. Спрашивать перестали.

                * * *
Изучение устройства корабля проходило в несколько иных условиях. Причина тому - режимность объекта. Сам факт того, что на вооружении ВМФ СССР имеется  атомная подводная лодка 675 проекта, оснащенная ракетным комплексом, реально способным уничтожить авианосец, уже являлся тайной. Все курсанты написали расписки, что они в течение двадцати лет не имеют права разглашать полученные в отряде сведения. 
Соответственно, практически все узлы, обустройства, приборы, механизмы и так далее имели гриф секретности. Например, описание и паспорт «гальюнного устройства» имели  гриф «Совершенно секретно». Кстати, эта комнатка скорей походила на кабину космического  корабля, так как была напичкана приборами, блестящими клапанами  и всевозможными вентилями. Каждый подводник сдавал отдельные экзамены по устройству и правилам пользования гальюном. Согласно внутреннему распорядку, на корабле каждый подводник перед пользованием гальюном обязан об этом доложить командиру отсека, и получить разрешение. Связано это, разумеется, не с чьей-то прихотью, а с забортной системой, а это уже идет речь о жизни и смерти экипажа и корабля.               
На территории учебного отряда подводного плавания готовились специалисты на дизельные подводные лодки. Однако, внутри самого отряда имелась особо - режимная зона,  как бы отряд в отряде. Вот там-то и проходили занятия по изучению устройства атомной подводной лодки нового 675 проекта, а так же  по специальности.  Все курсанты, которых готовили на данную подводную лодку, имели два пропуска, один они предъявляли при входе на территорию (учебка в учебке), который у них изымали и выдавали взамен другой. Все записи велись в специально подготовленных тетрадях, которые были пронумерованы, прошнурованы и скреплены печатью. Перед занятиями тетради раздавались, после занятий собирались. Сама школа имела в своем распоряжении как наземные, так и подземные огромные помещения. Именно там, под землей, и находилась  часть узлов, приборов и механизмов, установленных на подводной лодке 675 проекта, которые можно было потрогать руками. У каждой боевой части имелись свои кабинеты, где и располагались соответствующие узлы и механизмы. Все эти кабинеты связывал один очень длинный коридор, более ста метров. Вот из-за этого коридора в жизни  Максима произошло целое событие.               
             
Минуло чуть больше трех месяцев, как Максим находился на военной службе. Прошел слух, что в учебный отряд из Москвы со штаба флота СССР приедет комиссия. Слухи подтверждались тем, что кругом шла усиленная подготовка, везде красили, чистили, убирали. Видимо, решили заменить половое покрытие в этом длиннющем коридоре. В конце минувшей недели завезли рулоны какого-то материала для покрытия полов. Это был довольно толстый материал, в основе которого, наверное, был полиэтилен. Бригада состояла из старослужащих, которые уже выслужили срок, но которых по какой-то причине задерживали. Вот им и пообещали, как только перестелют полы в коридоре, сразу будут демобилизованы и поедут домой. Ребята дружно взялись за дело. Но работа встала из-за следующего. Рулон оказался на 20 сантиметров уже коридора. Приняли решение состыковывать и склеивать. Нарезали не достающие полосы, а вот склеить не удавалось. Перепробовали все клеи, что имелись в наличии, бесполезно. Флагманский химик даже начал проводить в лаборатории экспериментальные опыты, подбирая вещество для склеивания этих листов, но безуспешно, а времени до прибытия комиссии уже практически не оставалось.
Как-то смена возвращалась с занятий и проходила мимо бригады, которая проводила бесконечные опыты по склеиванию. Максим чуть приотстал от товарищей, машинально вынул из кармана зажигалку, нагрел на огне кусочек, прилепил сверху другой, положил себе под каблук, наступила гробовая тишина. Подождав минуту, вытащил куски, подергал - намертво.
- Несите паяльную лампу, - уже командовал Максим.
Мигом приволокли паяльную лампу. Один из бригады шел с зажженной лампой и нагревал полосу, задние шли и придавливали каблуками. Максим пошел догонять свою смену, но, вдруг, стоящий там капитан-лейтенант окликнул:
- Стоять! Ко мне!
Максим строевым шагом подошел к офицеру и доложил по форме.
- Вольно! Повтори, я запишу.
Записав в записную книжку данные Максима, он его отпустил. Как потом стало известно, в тот же день коридор был застелен. А спустя двое суток, на общем построении последовала команда:
- Курсант Маслаков!
- Я!
- Выйти из строя!
- Есть!
Максим уже в совершенстве овладел навыками строевой ходьбы, он отчеканил  три шага и, сделав «кругом», развернулся перед строем, сердце бешено колотилось: «Что ж такого натворил?».
- За проявленную инициативу в подготовке… курсанту Маслакову представить десять суток отпуска с выездом на родину, время в пути не считать отпуском. Начальник учебного отряда подводного плавания Контр-адмирал…
Максим ожидал что угодно, но только не этого. Он  догадывался, что не спроста записал каплей его данные, «наверное, похвалят», но чтобы такое! Он чуть не упал прямо там, перед строем. И уже в полуобморочном состоянии произнес:
- Служу Советскому Союзу!
- Встать в строй!
- Есть!
Самой высокой наградой для срочно служащих на флоте и в армии считается отпуск с выездом на Родину, Максим ее получил, прослужив всего три месяца.
 
                * * *

Скорый пассажирский поезд «Россия» сообщением Москва - Владивосток третьи сутки, отстукивая километры, приближал его к дому. За три с половиной месяца Максим отвык от гражданки. Как-то чудно было жить без команд и ходить не строем. Было такое впечатление, что он разучился говорить.  На железнодорожную станцию Большой Ольдогой поезд прибыл в полдень. Выйдя из поезда, Максим поспешил на автомобильную Амуро-Якутскую трассу. До Васильевского еще 40 километров, нужно ловить попутную машину.  Максим специально не стал сообщать родителям об отпуске. Он уже представил, как вскрикнет и заплачет мать, и в этот момент за спиной заскрипели тормоза автомобиля УАЗ -469.
- Куда собрался, моряк?
- В Васильевское!
Повернувшись, Максим узнал служебную машину директора прииска, и водителя дядю Колю.
- Максим, ты?
- Я, дядя Коля!
Когда машина тронулась, разговорчивый дядя Коля продолжал:
- А я главного инженера отвозил на «Россию», в командировку в Читу поехал.
- А я на «России» приехал.
- Слушай, а ты изменился здорово, не пойму - возмужал что ли? Ну, как там моря - океаны?  «Эх, дядя Коля, - про себя подумал Максим, - потопал бы ты столько по плацу, посмотрел бы я на тебя». А вслух сказал:
- Да какие моря – океаны, дядя Коля? Я еще в учебке.
С разговорами быстро пролетело время, дядя Коля подкатил прямо к калитке. Выйдя из машины, Максим отряхнулся, поправил ремень, бескозырку и, предвкушая встречу, по крылечку вбежал на площадку перед дверью, а там, на двери, висел навесной замок. Это обстоятельство озадачило Максима - где они могут быть? Направился к Павленковым,  друзьям родителей, которые жили неподалеку. Постучавшись, Максим вошел в дом.
- Живые есть?
- Есть! - ответили за перегородкой.
 Вскоре вышел заспанный дядя Ваня.
- Максим, ты? Здорово! Ну, молодец! Какой молодец! - бросился он обнимать Максима.
- А я с ночной смены пришел, вот задремал.
- А где мои, дядя Ваня?
- Так они уехали на Уркан, Валентину 45 лет.
- Елки! А я забыл, даже не поздравил!
- Ну, так сейчас поздравишь, я тебя отвезу.
Валентин, зять, муж сестры Нины, хороший мужик.  Максим относился к нему с большим уважением, и вот с этой суматохой забыл его поздравить.
- Подожди минуту, оденусь и поедем на Уркан.
Завели «Урал» - мотоцикл с коляской, Максим надел старый плащ, который ему подал дядя Ваня, «чтоб форма не запылилась», и  предложил Максиму сесть за руль. Тот с радостью согласился, «соскучился», и погнали. У Максима пела душа, так хорошо ему уже давно не было. До Уркана 18 километров,  здесь каждый метр Максиму знаком с детства. Вон в том котловане ловили с пацанами гольянов, а там собирали грибы. Вот, по обе стороны дороги начались поля под покосы. Вон там, за лесом, наш  покос. В июле здесь все усыпано саранками и огоньками.               
Подъехали к калитке, из дома неслись звуки баяна, слышались возгласы и топот, пьянка была в полном разгаре. Отряхнувшись, приведя себя мал - мала в порядок, Максим направился в дом. Войдя на веранду, он увидел изрядно выпившего, сидящего на диване, отца. Он что-то громко рассказывал не менее пьяному зятю Валентину, дым стоял коромыслом. Реакция отца была неожиданной:
- Максим? Сбежал…?
В этом возгласе было все - боль, гнев, возмущение, сожаление и еще что-то.  Потом вся компания кинулась обнимать Максима. Плакала мать, плакала сестра, украдкой вытирал слезы отец. Узнав, что сын не сбежал, а поощрен отпуском, он опрокинул еще пару рюмок,  пробовал плясать, петь песни, хотя не умел делать ни то, ни другое.  Максим никогда не видел его таким счастливым. На следующий день и в последующие отец ходил по поселку, останавливался со встречными и говорил одно и тоже: «Максим-то у меня отмочил! Три месяца отслужил и в отпуск прикатил». Его распирала гордость за сына, уж он- то знал, что отпуск в армии просто так не дают, вернее, дают тем, кто отличился.               
Потом выпили, запели, снова выпили. Максим быстро захмелел. И когда баянист грянул матросский танец «Яблочко», сдвинув на затылок бескозырку, он пошел в пляс. Он мало-мальски умел танцевать, до армии танцевал с девчонками на танцах и вечеринках, но  никогда не плясал, однако, много раз видел, как пляшут «Яблочко» моряки. Он, как мог, подражал плясунам. В присядку попеременно выкидывал ноги, как будто отталкивал накатывающиеся волны и разгребал их руками. Конечно, помогла форма с золотыми якорями, в общем, вся компания была в восторге. А потом он попросил мать и женщин, чтобы они спели. Они пели: «Ой, рябина кудрявая, белые цветы…», «Шумел камыш, деревья гнулись…», «Каким ты был, таким ты и остался….» и другие песни. Максим слушал, на душе его было хорошо и радостно, наверное, это было то, что люди называют счастьем.               
      
Как один день пролетели десять дней. Лучше бы ему не давали этот отпуск, там он уже настроился на службу, а здесь расслабился, так не хотелось уезжать. Стояла его любимая пора времени года, конец августа, когда уже не лето, но еще и не осень.  Каждый день приходили гости или его приглашали в гости, пить и веселиться - это хорошо, но Максим понимал, что скоро это кончится, а втягиваться в курсантскую напряженную жизнь будет нелегко, поэтому старался поменьше пить спиртного. Все расспрашивали, какая она, подводная лодка, как моря, океаны, а Максим не видел ни моря, ни подводной лодки. Вернее видел ту, дизельную, на которой они отрабатывали курс БЗЖ, да заливы Петра Великого, Малый Улисс и бухту Золотой рог. Более того, с них взяли подписку, что они никогда не видели и не слыхали ничего об атомной ракетной подводной лодке проекта 675, если бы даже он служил на ней,  рассказывать об этом было запрещено. Ребята старослужащие остерегали вообще болтать на эту тему, поскольку у КГБ везде торчали свои уши. Уже были случаи, причем неоднократные, когда таких разговорчивых приглашали в особый отдел для приватной беседы, даже переводили в другие воинские части.
Какой-то одной девчонки, которую бы он любил, у Максима не было, видать, не пришло еще его время. Ему нравились некоторые девчонки, с которыми он был в дружеских отношениях, но ни о какой любви не было и речи. Конечно, на вечеринках обнимались и целовались, но это были ни к чему не обязывающие отношения, которые устраивали обоих.
Вот и кончилось отпускное время, опять проводины, застолье, железнодорожная станция Большой Ольдогой, на которой он в детстве первый раз в жизни увидал паровоз, железную дорогу.  Скорый поезд «Россия» сообщением Москва-Владивосток  увозил Максима к месту службы, и уже лежа в купе, почему-то вспомнил где-то прочитанное четверостишье:
            « Ночью поезд, огоньки,
              Дальняя дорога,
              Сердце ноет от тоски,
              На душе тревога».
Как верно подметил поэт, думал он, дорога - это всегда расставание с родными, любимыми людьми, всегда грусть и всегда настороженность: «А что ждет меня там, впереди?».
В поезде Максим лежал и думал о родителях, оба за последнее время изменились, особенно отец. Придя из заключения, он как в омут кинулся в работу, много сил отнял новый дом, домашнее хозяйство, корова, приплод, свинья, куры. Чтобы эту ораву прокормить, нужно много выращивать картошки, заготавливать сена, а еще и основная работа на драге, и помощника Максима нет, а старший Митька - оторванный кусок, мотается где-то по экспедициям.  Видимо, таким образом отец решил нагнать упущенное и попусту проведенное в лагере время. К вечеру он валился с ног, а ночью во сне стонал и кричал от боли в руках. Уговоры матери не действовали, наверное, он хотел таким образом загладить вину, нанесенную им семье. Максим любил отца и не обижался на него, однако, понимал, что «дважды в одну реку не войдешь», что нужен он был тогда, когда сильно хотелось есть, когда у всех пацанов были велосипеды, а у него не было, когда стыдно было ходить в заштопанных брюках.  «Хороша ложка к обеду», - гласит русская пословица.
         
                * * *

Снова потекли дни на воинской службе.  Конечно, их не сравнить с теми первыми днями, они уже были не гражданские ребята, а военные моряки, военная форма на них сидела буднично, а не мешковато и смешно, как в первые дни. Да и чувствовали ребята себя уверенно, одним словом, жизнь вошла в свою колею. Даже появилась возможность побывать на улицах города Владивостока. Попасть в город можно было двумя путями: по увольнительной и в составе патруля, третий, запрещенный способ, назывался самоволкой. И в том, и в другом случае есть одно условие - курсант не должен иметь взыскание и быть отличником боевой и политической подготовки. Конечно, многое, чего хотелось бы сделать курсантам в городе, было запрещено, легче сказать, что можно - гулять в составе группы, сходить в кино, поесть мороженое. Тем не менее, это уже была, хоть и на короткий срок, хоть и относительная, но свобода.
Как не тянулись дни  в учебке, а всему бывает конец. Позади полгода, наступило ответственное время, начались экзамены и зачеты по всем дисциплинам, которым обучали за прошедший период. Кроме теоретических, сдавали и практические экзамены, и зачеты, в том числе легководолазное дело и БЗЖ. Максиму и всем его товарищам пришлось учить, а потом сдавать экзамены по основам  ядерной физики, изучение и знание всех, стоящих на вооружении и применяемых на 675 проекте, приборов радиационного и дозиметрического контроля, умение ими пользоваться,  снимать показания и даже устранять простейшие поломки. Это было сложное оборудование и приборы.  К ним, например, относилась стационарная корабельная дозиметрическая установка КДУС-100, которая в постоянном режиме автоматически вела на подводной лодке дозконтроль по альфа, бета и гамма частицам, а также по быстрым и промежуточным нейтронам  во всех десяти отсеках. Требовалось не просто знать, а уметь пользоваться, снимать показания, знать принципиальную схему и понимать природу и воздействие на человеческий организм продуктов радиоактивного распада.  При отборе ребят в подводники на 675 проект, кроме соответствующего здоровья, требовалось обязательное законченное среднее образование. Впоследствии, должности дозиметриста и химика – дозиметриста будут укомплектованы мичманами сверхсрочниками, или, как сейчас их называют, контрактниками.
По окончании учебного отряда подводного плавания многим курсантам были присвоены воинские звания «старший матрос», а тем, кто сдал все на «отлично», в том числе и Максиму, сразу «старшина второй статьи».  Наконец, бывших курсантов начали развозить на корабли. Там их уже ждут ребята, выслужившие четыре года, и их не отпустят до тех пор, пока не убедятся, что пришла достойная замена. Расставание - это всегда грусть. За это время они сдружились, каждый обзавелся другом, а то и двумя. Что ждет их всех впереди? Многих оставили в отряде подводного плавания инструкторами, на замену тех, кто увольняется в запас. Оставляли  лучших, в том числе и Максима, он был отличником боевой и политической подготовки, стал специалистом третьего класса, старшиной второй статьи, но он  наотрез отказался, даже написал по этому поводу рапорт. Как-то стыдно будет перед сельчанами, что три года он прослужил на берегу, а врать просто не умел, это у него от отца. Но, главное,  хотелось осуществить детскую мечту, побывать в далеких морях и океанах, а такая возможность представлялась.
               
                * * *

В то время быстрыми темпами рос атомный подводный флот СССР, остро стоял кадровый вопрос, офицеров -  подводников, особенно на первичные офицерские должности, не хватало. Была придумана и впоследствии успешно внедрена следующая дополнительная система подготовки офицеров. Тех подводников срочной службы, которые успешно проявили себя за два года службы на подводной лодке, вызывали  для беседы, и  предлагали стать офицерами- подводниками. Если вызываемый давал на то согласие, его отправляли на учебу. Осуществлялось это следующим образом. При Высшем военном училище им. Макарова были организованы специальные годичные курсы. Желающих стать офицерами - подводниками ребят направляли на эти курсы, и оставшийся один год срочной службы они не служили, а учились в училище. По окончании годичных курсов им присваивалось офицерское воинское звание  младший лейтенант, представлялся отпуск, а затем они возвращались и их распределяли по кораблям. У этих ребят была еще одна льгота - их зачисляли без экзаменов на заочную форму обучения в Высшее военно-морское училище. Конечно, по разным причинам не у всех этих младших лейтенантов сложилась удачно дальнейшая служба, но были  и такие, которые заочно окончили высшее училище, а затем академию, и впоследствии стали высшими офицерами, капитанами первого ранга и даже адмиралами. Впоследствии, после того как Максим отслужил два года, ему тоже предложили стать таким образом офицером, но он отказался. Кто знает, может это была его серьезная жизненная ошибка?
               
Максиму предстояла практика в госпитале. Дело в том, что его специальность предусматривала еще одни обязанности. По специальности он должен помогать ассистировать корабельному доктору-хирургу на операции, если такая потребуется в дальнем походе. Короче говоря, ему еще предстоит выучиться в ускоренном порядке на помощника хирурга, пройти специальную практику в госпитале.
Всех распределили по госпиталям, четверых  направили в распоряжение начальника военного госпиталя в Екатеринославку. Старшим группы назначили Максима. От Владивостока до места стажировки ехали на электричке в сопровождении офицера.  Прибыв на место в госпиталь, сопровождающий офицер отправился во Владивосток, а Максим двинулся на поиски начальника госпиталя, чтобы доложить о прибытии, оказалось, что он на операции, придется подождать.
После операции начальник госпиталя, он был военным хирургом в звании полковника медицинской службы, сидел и курил со свежими каплями крови на медицинском  халате. Рядом в белом халате стояла молодая женщина блондинка с голубыми глазами. Максим подошёл строевым шагом, как положено:
- Товарищ полковник, старшина второй статьи Маслаков, разрешите обратиться?
Улыбнувшись и переглянувшись с женщиной, хирург сказал:
- Вольно, только где вы увидели полковника?
 И с удивлением оглянулся по сторонам.
Максим перед этим еще сомневался, как обратиться - товарищ начальник госпиталя  или по званию?
- Прошу прощения, товарищ начальник госпиталя, но в документах указано ваше воинское звание.
Поднявшись, тот неожиданно подал Максиму руку, Максим несмело протянул свою. Здороваться за руку с таким начальником ему еще не приходилось.
- Да это я так, чтобы показать, что я начальник, впрочем, настоящий ваш начальник вот, - и указал на женщину блондинку. Окончательно растерявшись, шутят с ним или говорят серьезно, Максим «под козырек» и к женщине:
- Старшина второй статьи Маслаков, разр…
- Да ладно, старшина второй статьи Маслаков, мы не на плацу, меня зовут Наталья Николаевна!
- А меня Александр Николаевич! - поклонился начальник госпиталя.
Потом, за все три месяца прохождения службы в госпитале, Максим так и не научился понимать, где Александр Николаевич прикалывается, а где говорит всерьез, хотя мужиком он оказался классным.
- А что мы стоим, господа? Прошу в кабинет, и зовите моряков.
На коротком инструктаже Александр Николаевич сказал, что ему звонили из отряда подводного плавания. Свою задачу он понимает, что касается курсантов:
- Цель вашего пребывания здесь - овладеть навыками помощника хирурга, хотя я честно не представляю, как это возможно за три месяца? Одних инструментов не сосчитать! Нужно не просто выучить их названия, различать среди других, но и уметь ими пользоваться. Вы должны научиться накладывать швы, делать подкожные и внутривенные инъекции, производить забор крови и прочее и прочее.
 Далее он просто ошеломил моряков:
- Уже был  случай на Северном флоте, в автономке у корабельного хирурга воспалился аппендицит, и ассистенту, то есть такому же, как вы, пришлось его удалять. Конечно, делалось это под местной анестезией, и хирург при помощи зеркала руководил операцией. Но, тем не менее, вырезали, зашивали и так далее ассистенты. Говорю это к тому, что к учебе и практике нужно отнестись со всей серьезностью. Может случиться так, что от вас жизнь чья - то будет зависеть.
Далее он сказал, что каждого моряка закрепят за опытной операционной медицинской сестрой, которая и будет у прикрепленного начальником. Без ее разрешения или Натальи Николаевны нельзя покидать расположение госпиталя. Общее руководство над всеми будет осуществлять старшая операционная медицинская сестра Наталья Николаевна, которая покажет вам комнату, где вы будете жить и прочее. По окончании учебы будут проведены государственные экзамены.
- И последнее. Люди вы взрослые, прошли хорошую школу, поведению обучены. Я уверен, что никаких вопросов касательно дисциплины у нас с вами не возникнет. Надеюсь, что вы ни меня, ни вашего товарища старшину не подведете. Желаю успехов! Наталья Николаевна, передаю их Вам в целости и сохранности, надеюсь, вернете их мне такими же здоровыми.               
Наталья Николаевна показала комнату, которая представляла собой просторную больничную  палату.  В комнате уже стояло четыре металлические кровати, аккуратно заправленные постельным бельем. Из мебели в комнате стояли четыре тумбочки, у окна стол и два стула. У входной двери, по обе ее стороны, были встроены два платяных шкафа, сверху антресоли. У одной из стенок стояла раковина с подведенной к ней водой. Туалет и комната для умывания находились в двух шагах от двери жилой комнаты. Все это находилось на втором этаже, в хирургическом отделении госпиталя. Доведя  до моряков распорядок дня, в том числе когда и где они будут питаться, Наталья Николаевна сказала:
- На сегодня все. Завтра к 9.00 жду, закреплю вас за операционными медсестрами и начнем вашу подготовку. Отдыхайте, вы ведь с дороги. До свидания!
Как только Наталья Николаевна удалилась, ребята, не сговариваясь с криком «ура!» бросились на кровати. То, что они попали в рай, стало ясно во время инструктажа. Не будет ни отбоя, ни подъема, не надо ходить строем, не мыть километровые полы и много еще чего не надо делать! Такое счастье, просто в голове не укладывалось. Тут же дали клятву, что ни при каких обстоятельствах не подведут никого и оправдают доверие.
На следующий день каждого курсанта прикрепили к опытной операционной медицинской сестре. Максима Наталья Николаевна оставила за собой. Всем выдали белоснежные халаты, шапочки, тапочки.  И потекли будни учебы в военном госпитале. По распорядку дня, утвержденного начальником госпиталя, до обеда курсанты постигали теорию. Лекции читал кто-нибудь из свободных хирургов. После обеда практические занятия. Впрочем, строгого соблюдения установленного распорядка не было. Бывало так. Приготовятся ребята слушать и записывать лекцию, вдруг, входит кто-либо из кураторов и объявляет о внеплановой операции: «Всем мыться!». Дело в том, что по срочности выполнения различают экстренные, срочные и плановые операции. Первое, с чего начали свое обучение курсанты, это подготовка к операции рук и операционного поля.
Подготовка рук хирурга и операционного поля имеет важнейшее значение. Смысл ее заключается в предупреждении проникновения в операционную ра¬ну микроорганизмов с окружающей операционную рану поверхности кожи больного и рук хирурга. Де-зинфекция рук хирурга и его помощников очень сложна, в связи с невозможностью применить для этой цели высо¬кую температуру и концен¬трированные растворы антисептиков
Основная задача при об¬работке рук хирурга, а также кожи больного, сводится к растворению жирового слоя и механической очистке кожи с последующим дублением спиртом. 
Для подготовки рук хирурга к операции предложено много методов. Их разделяют на две группы: в основу одной из них положена механиче¬ская очистка, дезинфекция и дубление кожи различными препаратами (70° спирт, йод, танин и др.); другая группа методов обработки рук хирур¬га основана на обезжирива¬нии (раствором нашатырного спирта), дезинфекции и дуб¬лении кожи.
               
Для повышения стерильности операции применяются стерильные резиновые хирургические перчатки. Однако, руки перед этим обрабатываются по одному из приведенных выше способов.       
               
Все это курсанты постигали с рвением и прилежанием. Александр Николаевич поступил очень мудро, рассказав им об имевших место случаях операционного вмешательства у самих хирургов на подводных лодках во время дальнего похода. Это оказалось мощным психологическим воздействием и серьезной мотивацией. Ребята не просто добросовестно относились к учебе в госпитале, но и сами готовились по вечерам. Большое количество учебного времени было отдано обезболиванию. Обезболивание может быть достигнуто разными способами, в том числе введением в ор¬ганизм наркотических и анестезирующих веществ.
Трудно было сделать первую подкожную инъекцию. Руки тряслись, как у алкоголиков, шприц прыгал в ладони, пальцы не слушались. Однако, довольно скоро ребята обучились этому ремеслу. И вообще, с каждым днем чувствовали себя все увереннее и увереннее. Начали самостоятельно, но под присмотром куратора, проводить несложные процедуры, в том числе производить перевязки, делать подкожные и внутривенные инъекции. Практически ежедневно присутствовали на операциях. А затем настало время и они начали самостоятельно, но в присутствии операционной медсестры-дублера, ассистировать хирургу. Сначала это были простые операции, а затем ассистировали при удалении аппендицита.
В госпитале лечились не только военные и члены их семей, а также местное население с близлежащих сел.               
Однажды Наталья Николаевна как всегда дала команду Максиму готовиться к операции. Он вымыл по системе руки, ему подвязали марлевую повязку, надели хирургический стерильный халат, бахилы, колпак и хирургические стерильные перчатки. Вошедшая и уже готовая к операции Наталья Николаевна как-то весело сверкнула из-под повязки своими красивыми голубыми глазами и кивнула Максиму - за мной. Максим сразу обратил внимание на необычность ситуации. Этот саркастический взгляд Натальи Николаевны, необычная операционная, вместо хирургического стола стояло гинекологическое кресло. Максим знал всех хирургов, никто из них не присутствовал, но стоял готовый к операции капитан медицинской службы гинеколог Игорь Васильевич Соломахин. Окончательно дошло до Максима, что здесь будет произведено искусственное прерывание беременности или, как говорят в народе, аборт, когда молодую женщину поместили в гинекологическое кресло. Ей раздвинули ноги и стали их укреплять на специальных стойках, Максим ринулся к выходу. Ему преградила путь Наталья Николаевна, но Максим был настроен решительно. В первый раз он ослушался своего куратора и решительно вышел из операционной.  Он морально не был готов к этой операции.
               
 
«Месяц рогом облако бодает,
В голубой купается пыли,
В эту ночь никто не отгадает,
Отчего кричали журавли»
С.Есенин

                Глава вторая
               

                Первая любовь

Среди медицинских работников в госпитале  было много женщин, часть из них  находилась на военной службе, в основном это были врачи-терапевты, хирурги и другие узкие специалисты. Все они были офицерами, средний медицинский состав носил погоны сержантов и старшин.               
На шестой день практики в госпитале Максим зашел в один из кабинетов, куда его послала зачем-то куратор Наталья Николаевна. Открыл дверь:
- Разрешите?
-  Да… да - а!
За столом, боком к входящему, сидела женщина в белом халате и что-то писала, не поднимая головы на вошедшего, произнесла:
- Проходите, садитесь, одну минутку, я заканчиваю.
- Извините, - стоял истуканом Максим, - меня к вам  Наталья Николаевна направила.
Максим никак еще не мог привыкнуть к свободному обращению, железная дисциплина в отряде подводного плавания сделала свое дело - подходя к любому, ноги сами печатали шаг.
- Проходите, проходите, - оторвалась она от писанины и глянула на Максима, а затем  поднялась. Максим остолбенел - такой красивой девушки ему в своей жизни встречать не приходилось. Длинные темно-каштановые волосы спадали на плечи, темные большие глаза смотрели приветливо и в то же время с любопытством.  Она была небольшого роста, ее классная стройная фигура и обворожительная улыбка окончательно добили Максима.
- Старшина второй статьи Маслаков прибыл в ваше распоряжение, - как на плацу отчеканил Максим. Девушка рассмеялась тихим смехом, она все поняла - и то, что этот парень прошел жуткую муштру, и что он заворожен ее красотой.
- А имя есть у старшины второй статьи?
- Так точно, Максим! - рявкнул тот, он на голову был выше и потому смотрел на нее свысока, оставаясь стоять по стойке смирно, чем еще больше рассмешил девушку.
- Ну, вот что, Максим, вольно, расслабься и садись вот сюда.
Максим машинально сел, он понимал, что смешон, но ничего не мог с собой поделать. На противоположной стене, на вешалке, висел военный китель с погонами старшего лейтенанта медицинской службы. Наверное, ее звание мелькнуло у него в голове, но не это смущало парня, а ее красота. Он где-то читал, что «красота - страшная сила», но не подозревал, что до такой степени.
- Вы откуда такой взялись?
- Учебный отряд подводного плавания, - опять вскочил Максим.
- Господи! Да успокойся ты, можно на ты?
- Так точно! То есть можно, конечно.
- Максим! Я понимаю, дисциплина и все такое, но мы с тобой не в форме. Видишь, на мне белый халат, на тебе белый халат. Ты что, так и собираешься по госпиталю строевым шагом ходить и всем честь отдавать?  Меня зовут Елена Павловна,  и всех здесь принято звать по имени и отчеству, а не по званию. Значит ты подводник?
- Пока еще нет, даже настоящей подлодки не видел, но, надеюсь, скоро буду.
-  А здесь-то, в госпитале, что делаете?
-  Понимаете, Елена Павловна, на подводной лодке есть врач, он же хирург, но он один и  ему нужен помощник, особенно когда случится так, что придется хирургическое вмешательство проводить. Вот нас и будут учить три месяца, чтобы быть ему помощниками.
- Ничего не понимаю, а в учебном отряде вас муштре обучали?
- Что вы, моя основная военная специальность химик-санинструктор, вот на него и учили. Моя задача вести на корабле контроль микроклимата, ну чтобы кислород, азот, углекислый газ соответствовали норме, и еще осуществлять радиационный контроль, там много приборов…
Максим осекся и замолчал, подумав: «Я начал выдавать секреты, наличие на корабле атомного реактора является военной тайной». Наступило неловкое молчание.
- Господи! Да не нужны мне ваши тайны, - сказала Елена Павловна.
         
Оказалось, квартира, где живет Елена Павловна, находится на третьем этаже, а ее восьмилетняя дочка Соня ходит в музыкальную школу.  Вот мать решила сделать дочери подарок, купила в кредит пианино. Она попросила Максима помочь загрузить его на машину в магазине, привести к дому, выгрузить и занести на третий этаж. Оказалось, что Елена Павловна в приятельских отношениях с Натальей Николаевной, и когда та ей рассказала о проблеме, Наталья Николаевна поведала, что на практику приехали четыре здоровенных моряка, они и помогут.
- Старшину группы я пришлю, там и договоритесь, на какой день, ребята отличные.
На том и порешили.
 
Ребята в госпитале познакомились с девчонкой Катей. Катя была их сверстница и работала в госпитале санитаркой. Окончив школу, она подала документы в медицинский институт, но не прошла по конкурсу. Ее мать работала в госпитале медицинской сестрой, поговорила с начальством и девушку приняли на работу. Одним словом, Катя зарабатывала медицинский стаж, чтобы по справке, выданной в госпитале, ехать поступать снова в медицинский институт. Катя была девочкой общительной, часто забегала к ребятам в комнату, впоследствии один из группы Максима, Сергей, завязал с ней роман. Катя знала всю обстановку в госпитале и всех, кто там работал или служил. Через нее Максим и узнал, что муж Елены Павловны хирург, майор медицинской службы. «Сам ни одной юбки не пропускает, а ее ревнует к каждому столбу», - сказала Катя. Когда жизнь стала невыносимой (он требовал, чтобы жена уволилась в запас и сидела дома),  тогда Елена Павловна, узнав о его очередной интрижке, устроила с ним серьезный разговор и предложила мужу на время расстаться. При этом пригрозила - если он не уйдет, она заберет дочь и уедет к родственникам, но уже насовсем. В это время на одном из противолодочных кораблей заболел хирург, а корабль уходил в дальний  поход, вот муж Елены Павловны и заменил заболевшего коллегу, и ушел в плавание, чтобы разрядить домашнюю обстановку. Насколько беспочвенна была ревность мужа Елены Павловны, Катя не сказала, но тот факт, что женщиной она была очень красивой и мужики к ней липли, как мухи на мед, и дураку было понятно.
 
После того, как моряки занесли ей пианино, Максим частенько заглядывал в кабинет к  Елене Павловне с ее разрешения. Она работала терапевтом, пару раз она его просила помочь что-то сделать по хозяйству, и он бывал в ее доме. Соня специально для него выучила и исполнила на пианино матросский танец «Яблочко». Это была хорошенькая, умная девочка, но похожа она была, видимо, на отца, черты Елены Павловны проглядывались лишь после пристального изучения.
Елена Павловна очень нравилась Максиму, несмотря на то, что она была врач, офицер и на одиннадцать лет его старше, а он - простой вчерашний пацан, за плечами которого улица, школа  да работа слесарем в механических мастерских. Она никогда не кичилась своим превосходством, была проста в обращении и к Максиму относилась как  к равному. Максим никак не мог понять, что она настолько старше его. Ее красивое нежное лицо, чуть с горбинкой нос, который делал ее еще красивее, вся фигура и внутренний мир говорили, что она его ровесница. Постепенно они настолько привыкли друг к другу, что разговаривали на разные темы, даже на такие, на какие раньше Максим ни за что бы не стал разговаривать с женщиной. Одним словом, Максиму с ней было легко и просто, и тянуло его к ней как к магниту. И еще, это была первая в его жизни красивая девушка, с которой он, можно сказать, сдружился. До этого красавиц он старался  обходить стороной. Еще будучи пацанами, у них сложилось мнение, что красавицы - это потенциальные девушки легкого поведения, что от них одна беда и с ними лучше не связываться. О каких-то любовных или, тем более, интимных отношениях, которые могли возникнуть между ними, у Максима и в мыслях не было, он был бы, может, и рад этому, но понимал, что с ее образованием и красотой она себе найдет более достойного партнера. К тому же, она была замужней женщиной. И, тем не менее,  однажды он понял, что с ним творится то, что люди называют любовью. С одной стороны, это было необыкновенное чувство, хотелось летать, петь, сочинять стихи, а с другой - он понимал, что между ними стоит непреодолимая стена, состоящая из множества факторов, и что это любовь безответная.

Елена Павловна вела себя с Максимом так, что вскоре у него прошла скованность, и он вел себя с ней естественно и свободно, уже позже она схитрила:
- Максим, ты когда зашел ко мне в кабинет первый раз, тебя это смутило? - она показала пальцем на висевший китель с погонами старшего лейтенанта.
-  Нет! Ваша красота, вы очень красивая, Елена Павловна,  - запинаясь, произнес Максим.
Этот честный ответ неотесанного парня понравился ей - какой женщине не приятно, когда ей лишний раз о ее красоте напоминает мужчина. Но сказала с грустью и совершенно другое:
- И ты туда же.
- Что вы! Елена Павловна, просто я подтвердил факт, я и ухаживать-то за девчонками не умею, а вас, наверное, женихи замучили? - бухнул он, не подумав.
- Во-первых, я не девчонка, мне Максим 31 год, а во-вторых..., впрочем, как-нибудь в другой раз, - произнесла она с грустью.

В свою очередь, Максим очень нравился Елене Павловне. Это был на удивление чистый, еще не испорченный жизнью, как чистый лист бумаги, мальчик. Он рассказывал и отвечал на вопросы не задумываясь, не подбирая слова, не рисуясь и не выпячивая себя в лучшем свете, он был естественен. «Наверное, такие сохранились в глухомани», - думала она. И что греха таить, привлекал он ее и как мужчина. Природные красивые мужские черты,  да и многолетние занятия спортом оставили свой след, а учебный отряд со своей усиленной физподготовкой  довершил формирование парня. При росте 180 сантиметров он обладал широкими плечами, красивой развитой мужской грудью и узкой талией,  густыми темными волосами и карими глазами. Он не производил впечатления робкого, напротив, в нем чувствовалась коммуникабельность. И еще, у него были некоторые качества, которые Елена Павловна особенно ценила в мужчинах. Он был честен и тактичен, в нем чувствовалась зарождающаяся интеллигентность, он  знал свое место. У него  напрочь отсутствовало хамство, это отвратительное качество, встречающееся у большинства мужчин. Ей нравилась его застенчивая улыбка. Он рвался на подводную лодку, как будто домой, словно не понимал, какая трудная, тяжелая и опасная жизнь его ждет впереди.
Елена Павловна в полной мере понимала и ощущала то обстоятельство, что Бог наградил ее красотой. Она замечала восхищенные взгляды мужчин и их желание познакомиться с ней поближе, понимала их намерение затащить ее к себе в постель. Она вращалась в той среде, где недостатка в мужчинах не было. Однажды, она даже увлеклась лейтенантом, но дальше поцелуев в их отношениях она не позволила себе зайти. Молодой человек потребовал от нее развода, а этого допустить она не могла и потому прервала с ним все отношения. С Максимом было все по-другому, он ничего не требовал и не просил, он смотрел на нее с восхищением, он любовался ею, как красивым цветком, он ее боготворил, но боялся и стеснялся сказать ей об этом. Только ей эти слова были не нужны, она все понимала без слов, и сама не заметила, как увлеклась этим парнем.
Как все увлеченные страстью замужние женщины, неопытная в этих делах Елена Павловна начинала сознавать трудность своего положения и относилась  к нему настороженно.

Меж тем, быстро, по сравнению с учебным отрядом подводного плавания, летели дни, эта привольная жизнь сама по себе торопила время. Максим все чаще и чаще задумывался о Елене Павловне. Он каждый раз, ложась вечером  в постель, думал, что вот завтра придет к ней в кабинет и вместо «Здравствуйте!» скажет: «Елена Павловна, я  вас люблю». Однако, такого настроя, вчерашней решительности у него хватало только до ее двери, и, войдя в кабинет, видя эту милую, обворожительную улыбку, он, как всегда, произносил: «Здравствуйте, Елена Павловна!». Между тем, хотелось броситься к ней, сжать ее в объятьях, и без конца целовать это красивое лицо, этот милый, с чуть заметной горбинкой, носик, волосы, руки. Максима поражали ее глаза, ему казалось - их цвет менялся, из серовато-зеленых они вдруг становились темно-зелеными, с коричневатым оттенком, а зрачки  состояли из маленьких крапинок. От ее улыбки и тихого смеха у Максима начинала кружиться голова.

Она все понимала - его любовь к ней и его нерешительность, и желание Максима обладать ею.  Уже несколько раз она чуть не сорвалась и не бросилась, как в омут с головой к нему в объятья. Ее раздирали сложные чувства - муж Вадим, в принципе, был неплохим мужиком,  и  замуж она вышла по любви, он ее любит. Но его дикая ревность перешла все границы, еще и эта операционная сестра Люда.  Уже несколько человек намекали ей, что она его любовница, хотя на четырнадцать лет младше. В общем, при последнем серьезном разговоре решили какое-то время пожить отдельно, говорят, разлука сближает, а там видно будет. Может быть, именно это обстоятельство подтолкнуло Елену Павловну принять непростое решение.
В общем, в душе она уже совершила грех, решив броситься во все тяжкие с Максимом. Она убеждала сама себя, что это не месть, не любезность  и не каприз, а чистое влечение руководило ею, разве человек властен над своими чувствами и влечениями? Ее действительно тянуло к этому девятнадцатилетнему парню, и ничего не могла с собой поделать. 
В отличие от Максима, у нее логика преобладала над чувствами. Здесь, в госпитале, все на виду, а она - семейный человек, поэтому Елена Павловна не торопилась дружеские отношения переводить в плоскость любовных. В отличие от жаркого пыла этого мальчишки, в ней присутствовал здравый смысл и понимание того, что ничего хорошего им обоим эта близость не даст, одни страдания. 
Как врач, Елена Павловна изучала психологию и понимала, что страдание- это, прежде всего, лишение чего-то, одновременно с повышением уровня тревожности. В жизни мы постоянно чего-то лишаемся, но не каждый страдает, потому что некоторые люди умеют заполнить новым содержанием образовавшуюся дыру. Тревога – это та же самая пустота, «черная дыра», которая буквально выедает в человеке все существо. В принципе, тревога – это тоже лишение. Страдающий человек отказывается воспринимать то, что происходит в реальности, в настоящем, тем самым лишает себя той реальности, которая развивается сегодня, сейчас, он погружается в несуществующее пространство. Страдающего человека постоянно одолевают страхи, а страхи направлены в будущее, в то же время будущее – это то, чего нет. И как здравый, практичный человек, она не желала себе этих самых страданий. Но она была молодой, красивой  и желанной женщиной, поэтому ее буквально раздирали противоречия.
И все-таки, мудрая как большинство женщин, она придумала, как сделать так, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. Эту встречу она решила отложить на самый последний день, перед отъездом Максима. Она решила сделать своеобразный подарок прелестному мальчику, впрочем и себе тоже, но так, чтобы после этого подарка не видеть его никогда. Это будет не начало конца, а начало и конец одновременно. Так, с рождением ребенка одновременно рождается и его будущая смерть. Она понимала, что это будет жестоко с ее стороны по отношению к парню, но поступить иначе она не могла. «Ничего, он сильный парень, переживет», - успокаивала она себя. Терзаясь и мучаясь в душе, она все-таки решилась на отчаянный шаг, понимая, что Максим на него никогда не решится. Чтобы оборвать раз и навсегда какие-нибудь последствия, она все-таки дотянула эту встречу до самого отъезда Максима.
            
В тот день ребята сдавали экзамены, для чего организовали государственную приемную комиссию. Всех четверых комиссия аттестовала, всем поставили заслуженные высокие баллы, они действительно старались узнать, как можно больше, но более всего, они поразили всех своим достойным поведением. Экзамены сдали до обеда, а на следующий день в обед, то есть через сутки, за ними должен был приехать офицер с учебного отряда подводного плавания. Настроение у ребят было неважное, оставались сутки прекрасной жизни, а дальше еще два с половиной года флотской службы. Как она сложится? Что ждет их впереди? Максиму, кроме прочего, тяжело было расставаться с Еленой Павловной, он лежал на кровати и думал о будущем. В дверь постучали, все моряки по привычке встали с кроватей, вошла Наталья Николаевна.
- Максим! Сходи к Елене Павловне, что-то ей надо помочь.
- Есть Наталья Николаевна!
- А вы, ребята, отдыхайте, вот вам подарок за хорошую учебу. И она поставила на стол трехсотграммовый медицинский флакон с делениями, наполненный прозрачной жидкостью. Спирт определили ребята наметанным глазом.
- Смотрите! Не подведите меня!
- Что вы, Наталья Николаевна! Как можно!
      
* * * * * *
Квартира, в которой жила Елена Павловна, была типовой двухкомнатной советской квартирой, но выглядела уютно. В глаза бросалась какая-то аптечная чистота. Комнатки были обставлены, также как у тысяч советских семей. Платяной шкаф, сервант, диван, два кресла, кровать, стол, черно-белый телевизор. Своеобразное отличие от других квартир вносило пианино. В небольшой кухоньке - белый кухонный гарнитур, состоящий из двух подвесных шкафов и двух стоящих под ними тумб. У окна, возле холодильника «Океан», стоял маленький обеденный столик, засланный светлой клеенкой с голубыми васильками. Трех конфорочная электрическая плита с духовкой и раковина для мытья посуды, сушилка. Возле кухни две небольших двери, в ванную комнату и туалет.
В этот день Елена Павловна была особенно хороша. У нее длинные густые каштановые волосы, с серо-зеленым оттенком черные  огромные пламенные  глаза,  перед которыми  трудно устоять. Длинные прекрасные ресницы, которые обрамляли эти глаза, милые веки, их прикрывающие! Дугообразные брови лишь подчеркивали прелесть и притягательную красоту умного взгляда, а нежные пухленькие губки, наверное, специально были сотворены для жарких поцелуев. Она смеялась тихим заразительным смехом, при этом обнажая великолепные, сверкающие белизной зубки. Ее фигура - образец элегантности, ее красивая головка, изумительные плечи и гордый вид, с которым она поворачивала голову, сводили Максима с ума. От Елены Павловны исходила какая-то свежесть, чистота, женственность  и беззащитность, или слабость, которые делают женщину еще желанней. Максиму хотелось ее охранять и беречь, как красивый хрустальный сосуд.  Быть может, потому что в свои девятнадцать лет, которые он прожил в глухом таежном поселке, и потому мало наблюдал красивых женщин, или по иной причине, но Елена Павловна для него была самим совершенством, эталоном женской красоты.  Впрочем, каждый человек красоту ощущает по-своему, красота, наверное, и существует для тех, кто ее понимает.

Простоватый, не испытавший женского коварства Максим, поинтересовался.
- А где Соня?
- Уехала к маме, ну к бабушке, в соседний поселок, приедет завтра.
- А что мне делать?
- Будешь мне помогать ужин готовить.
И только сейчас до Максима начала доходить суть происходящего. Еще до конца не веря в то, что это счастье может произойти, он вдруг почувствовал, что оно произойдет. Его охватила такая эйфория, что казалось он не ходит по комнатам, а парит в воздухе. Появился такой мощный прилив жизненной энергии, радости, счастья и еще чего-то очень хорошего и непознанного, что хотелось петь.  Максим еще не знал, что это  начало конца их отношений, потому что так решила логика и житейская мудрость Елены Павловны. Но это будет потом, а впереди их ждала сказочная, волшебная ночь.
Максим с воодушевлением чистил свежую кетину, Елена Павловна решила печь рыбный пирог. И вообще, стол получился в тот дивный вечер в буквальном смысле морским. Если не считать кружочками нарезанную колбасу и ломтиками ветчину, на столе был балык, салаты, в которых присутствовали крабы, креветки, кальмары, морская капуста. Не обошлось и без отварной картошки, и, конечно, рыбного пирога. Елена Павловна поставила на стол бутылку хорошего марочного вина и аптечный флакон со спиртом высшей очистки, прозванный в народе медицинским.
Пройдут годы и десятилетия, много чего произойдет в жизни Максима, но тот великолепный, потрясающий вечер, этот праздник, он будет вспоминать с особой любовью и теплотой всю свою жизнь.
Потом включили катушечный магнитофон «Ява» и пошли танцевать танго. Сначала несмело трясущимися руками Максим обнял и медленно стал прижимать в танце к себе желанное тело. Он был гораздо выше ее, в его объятьях она казалась маленькой беззащитной  девочкой, она смотрела снизу вверх, ему в глаза. В ее огромных красивых глазах Максиму мерещилось загадочное, бескрайнее синее море.  Он начал целовать ее волосы, затем со лба соскользнул на ее красивые серо-зеленые темные глаза. Елена, меж тем, медленно стала прижиматься к Максиму. Запах ее волос составлял гамму смешанных запахов лекарств и каких-то очень хороших дорогих французских духов. Он находился где-то между небом и землей, но это был не сон и не мираж, это реальная Лена была в его объятьях. И когда его губы соприкоснулись с припухнутым бантиком ее губ, у Максима начали подкашиваться ноги. Чувствительная и опытная в сексуальных отношениях женщина, сразу уловила момент. Нежно поцеловав Максима в губы, она взяла его за руку и повела к кровати. Максима начало трясти, казенные флотские брюки стали ему тесны, казалось, что вот еще маленько, и вставшая на дыбы плоть просто не выдержит такого внутреннего давления, она взорвется. Разобрав кровать, она начала через голову снимать кофточку, такое начало обжигало Максима  еще большей страстью.

Стоявший рядом истуканом, он бросился ей помогать и совершенно напрасно. Неопытный в этих делах, он никак не мог справиться с прыгающими пальцами, пытающимися расстегнуть крючки на бюстгальтере. Быстрым движением она скинула лифчик, затем жвыкнул замок и к ногам бесшумно спустилась юбка, на женщине остались только белоснежные плавки. От открывшейся красоты обнаженного тела Максим окончательно потерял голову, безумные  желания  вмиг разбивают любые оковы.
Он припал к упругим белым грудям, целовал их по очереди, как ребенок присасывался к розовым соскам. Максим смотрел на изумительной красоты женскую грудь, словно отлитую из лунного света, поднимающуюся с каждым глубоким вздохом.
Елена Павловна медленно легла на спину поперек кровати, а он, опустившись на пол, стоял на коленях между ее ног и целовал через плавки заветное место. А затем торопливо, как на пожаре, он стал срывать с себя форму военного моряка. Освободившись от трусов, он дрожащими, прыгающими пальцами снял с нее белоснежные трусики, сердце колотилось так, что казалось, не выдержит грудная клетка, в виски, словно кто-то стучал молотком. Напряжение достигло критического момента, в висках стучало, и лишь головка коснулась кудряшек женщины, последовал взрыв. Словно струя воздуха высокого давления ворвалась в цистерну быстрого продувания на подводной лодке. А жидкость бессовестным образом скачками расплескивалась на живот и ноги Лены, тонкими струйками стекала на белоснежную простынь. Досада и дикая злость овладела Максимом, от стыда и охватившего его унижения он не знал, куда девать глаза. Что делать? Молча одеться и уйти? Или она сама сейчас его прогонит? Наверное, если бы у него был под рукой пистолет, он скорее всего застрелился бы. Все это бешено вертелось в воспаленном мозгу парня.
К удивлению Максима, Лена взяла его за голову, придвинула к себе и страстно поцеловала в губы, затем голосом, не терпящим возражения, произнесла:
- Давай под душ, полотенце на сушилке, я тебя жду.
В отличие от неопытного Максима, она знала, что ее время еще впереди. Пока Максим плескался под душем, Лена заменила простынь, вернувшегося Максима уложила под одеяло и тоже сходила в душ. А потом началось ее время, а для Максима не то сказка, не то сон. Юркнув под одеяло к Максиму, она начала целовать ему грудь, живот, и постепенно спускаясь вниз, стала перебирать пальчиками и целовать недавнего хулигана, наставлять его на путь истинный. Это было неописуемое наслаждение, но, главное, из непослушного разбойника - жеребенка он  постепенно преображался в боевого коня. Вот он уже с нетерпением встал на дыбы,  ржал, бил копытами и рвался в бой. А потом Максим с восхищением ощутил момент, когда этого боевого коня начала усмирять прекрасная всадница, летящая с криками и стонами, скачущая на нем без седла. Чудесные темно-каштановые волосы всадницы копной взлетали вверх, а затем мягко веером рассыпались по нежным белым плечам, и в этой стремительной скачке она казалась еще прекрасней. Ее крики все усиливались, дыхание учащалось, но вот всадница перешла на бешеный галоп, ей не хватало летящего навстречу  потока воздуха, она уже задыхалась, силы ее были на исходе, и вдруг закричав, она конвульсивно, словно сраженная пулей, обливаясь почему-то не алой кровью, а прозрачно-мутноватой жидкостью, сраженная, упала на грудь молодого девятнадцатилетнего парня.
Неописуемое блаженство растеклось по всему телу, исчезло чувство восприятия времени, для них не существовало ни госпиталей, ни мужей и ни подводных лодок. Окружающий мир для них стал совершенно другим, добрым, радостным и прекрасным, без проблем, страданий, страхов и переживаний, так, наверное, бывает в раю.  Максим  прижимал к себе это горячее, красивое, любимое и желанное женское тело, гладил мягкие волнистые каштановые волосы, целовал их  и думал, за что ему жизнь преподнесла такой царский подарок?
               
А потом безумствовал Максим, молодой здоровый организм стал выполнять только функции ненасытного самца.  Трещала кровать, кричала и стонала Лена, горячая и желанная она билась под Максимом, слезы счастья катились по ее щекам, она бормотала что-то несвязное.
Незаметно подкрались сумерки, и в окошко заглянула спутница всех влюбленных - любопытная луна. Мерцающие звезды игриво подмигивали друг другу со всех концов Галактики, на краю которой в Солнечной системе вращалась по своей оси и вокруг звезды Солнце маленькая, прекрасная голубая планета Земля.
Потом, еще несколько раз отодвинув облака, в окошко заглядывала бесстыдница Луна, наполняя комнату волшебным лунным светом. Это была ночь безудержной любви, любви безумной.  В эту ночь ни логика, ни здравый смысл не присутствовали в этой уютной комнате, они придут потом, завтра, а сегодня здесь правит балом страсть, инстинкт и сумасшествие. Эти двое были не властны над собой. Бог или природа специально сделали так, что в этот период сознание  и здравый смысл на время отключаются, и таким образом позволяют в полном объеме насладиться влюбленным друг другом. Здорово, гениально придумано!
Проголодавшись, уже не стесняясь друг - друга голышом бросились на кухню, балуясь кормили друг друга с ложечки. А затем  снова плакала, стонала и смеялась Лена, она первой от изнеможения упала на грешное ложе, рядом раскинув руки заснул Максим.
            
Проснувшись, Максим целовал свою возлюбленную, а потом  как хищник вновь накинулся на чужую жену.
Почему в жизни получается так, что любишь ту, которую любить нельзя? Потому что расставлены брачные, возрастные и прочие барьеры?. Максим наконец-то сказал то, о чем много раз порывался сказать за эти прошедшие три месяца, что он любит ее, что она ему дорога и просил ее выйти за него замуж. Но юный жар и юный пыл, витающий в облаках  натолкнулся на реальность жизни. К  ней вернулась женская житейская мудрость, логика и здравый смысл, наверное господь Бог специально наградил женщин этим качеством.  Она говорила, что тоже любит его но  сказала:    
- Я тебя считаю умным человеком, иначе бы не стала с тобой связываться, а ты говоришь  глупости. Во-первых, я за мужем, а во-вторых, разница в возрасте сейчас незаметна, а через пять-семь лет ты на Соню будешь поглядывать, а не на меня. Тебе еще два с половиной года служить, потом нужно учиться. Понимаешь Максим, ты обязательно должен учиться. Ты хороший парень, я тебе честно скажу, такие как ты сейчас редкость. Но ты должен меня понять.  Понимаешь, должен! И вообще, весь этот разговор пустой. Слушай меня внимательно Максим. Я никогда не забуду этой ночи, да и ты, наверное, тоже, ни знаю, что меня ждет впереди, но это была самая прекрасная ночь в моей жизни, я хочу, чтоб она навсегда осталась в моей памяти праздником, праздником любви и безумства. И  никогда не пожалею, что в эту ночь сошла с ума. Ты очень хороший парень, но дай мне слово, что никогда, слышишь, никогда не будешь ни писать, ни звонить мне, тем более искать меня. Раз я тебе дорога, как ты говорил, то не делай дорогому человеку больно.  Потому, что если ты начнешь меня терзать, мне будет очень больно и очень плохо, я  буду страдать. Сделали друг другу праздник и будем вспоминать об этом как о празднике и никаких страданий. Договорились?
Для Максима наступило горькое похмелье, по тону, каким говорила она, он понял правду, справедливость ее слов, она говорила искренне, не рисуясь, умом он, конечно, все понимал, но чувства отвергали логику. Наверное, также чувствовал себя горький пьяница, проснувшись с похмелья и видя на столе водку, ринулся к ней, но водку тут же спрятали, пояснив ему, что потом, ему будет еще хуже, но ему то от этого легче не стало!
Максим молча поднялся с кровати и начал шарить у себя в карманах, нашел вчетверо сложенный листок бумаги, вырванный из ученической тетради и передал его ей. Она развернула бумагу и начала читать написанные от руки строки:
        Где извечно солнце всходит,
        Вдруг любовь ко мне приходит.
        Но она не замечает,
        Словно свечка сердце тает.
Разделяют нас года,
Да еще у ней семья,
А ко мне любовь пришла.
К ней душа и сердце рвется,
И желанье не сдается.
Только я не перспективен,
Да к тому же примитивен.
Ну, а в чем моя вина?,
Что рожден не как она,
К сожаленью слишком поздно,
Но люблю то я серьезно.
- Это ты написал?
- Еще два месяца назад.
- Господи! Максим, ты рвешь мне сердце.
- А стихи понравились?
- Очень! Только там есть неточности, я тебя сразу заметила и ты слишком занижаешь свою самооценку. Ты очень и очень умный парень, о какой примитивности ты там пишешь?
               
Пригородная электричка  уносила Максима с товарищами во Владивосток. За окнами вагона догорала своими причудливыми красками запоздалая приморская осень. Разбойник ветер, срывал остатки разноцветной листвы, перемешивал их с первыми снежинками и закручивая в причудливые спирали, кружил в бесконечных хороводах.
Осень проникла и в душу Максима, а вместе с ней пришла и тоска, схватив своей костлявой рукой за самое сердце парня. Он понимал, что Лена права, обстоятельства оказались  сильнее любви. Как все сложно в этой жизни! Еще вчера не было человека на этой планете счастливей его, а сегодня он уже самый несчастный из всех ее обитателей. Верно говорят, что ничего бесплатного не бывает, за все надо платить. Засевшая в душе боль оказалась больней всех физических, которые пришлось ему пережить в детстве и юности. Максим думал о том, что вылечить его сможет наверное, только подводная лодка. Скорей бы спустится в ее отсеки. Пахал бы как проклятый, тонул, горел, задыхался – только бы отстала  эта щемящая, терзающая душу боль.

А в это время, рыдала, уткнувшись в подушку Елена Павловна. Все оказалось намного сложней, нежели она представляла себе это раньше. Нервы начали сдавать когда он еще находился в квартире. Крепко прижимаясь друг к другу, задыхаясь от бесконечных поцелуев они все оттягивали и оттягивали разлуку. У нее первой сдали нервы и она истерически закричала:
- Да уходи, наконец, зачем ты меня терзаешь?
Когда за Максимом закрылась дверь, она рухнула на кровать и дала волю слезам. Каким то внутренним чутьем, присущем только женщинам, она поняла, что ушел не Максим, ушла ее настоящая любовь. Точно также, как раз и навсегда уходит девственность. Ей вдруг стало ясно, что такой яркой, красивой, чувственной, сумасшедшей  ночи,  такой глубокой  и сильной любви, у нее уже никогда в жизни не будет. Навсегда ушло прекрасное, неповторимое, настоящее, чувство, которое дается человеку всего один раз в жизни. Наверное, впереди, на жизненном пути будут встречаться интересные и достойные мужчины, наверное, будит влечение, и влюбленность все будит, не будет только сказки наяву. 
               
* * * * * *
          
Прошло восемь месяцев после практики в госпитале.  Максим схитрил, когда они вернулись с первой для него автономки, тогда они несли боевую службу у острова Гуам в Филиппинском море, он написал письмо Наталье Николаевне, так мол и так, все нормально, стал настоящим подводником, что нового у вас в госпитале?  Наталья Николаевна ответила, описала новости в том числе: «Мужа Елены Павловны по его просьбе перевели на Черноморский флот с повышением. Помог друг с которым он учился в академии и который сейчас является какой-то шишкой. Елена Павловна с Сонечкой уехали к нему в Севастополь, мне она написала письмо, у нее все хорошо, приглашала в гости, искупаться в Черном море».
Больше Максим Наталье Николаевне не писал и про судьбу Елены Павловны ничего не знал, потому что он дал слово женщине которую любил и которая хоть и на короткое время, но сделала его счастливым,  а настоящий мужчина слово должен держать, чтоб не подвести дорогого человека.
Так и закончилась эта короткая, но яркая в жизни Максима любовная история, о которой он никогда и никому не рассказывал. Словно мощная молния сверкнула на чистом небосводе  его жизненного пути и нет ее, даже грома не последовало.  Все-таки, как не суди, а в житейских вопросах женщины намного мудрей мужиков.
               
 
«…рано или поздно каждый получит то,
чего хочет, если только постарается».   
Сэмюэл Батлер

Глава третья_________________________
               
Встреча с кораблем
             
Вот и остался позади учебный отряд подводного плавания  с изнурительными строевыми занятиями и строжайшей дисциплиной, с учебной борьбой за живучесть в отсеках старенькой подлодки, со спусками под воду в специальном бассейне. И опять, в который раз впереди  неведомое. От Владивостока до поселка Тихоокеанского  бывшие курсанты ехали в сопровождении офицера на электричке, а за тем пересели на военный ГАЗ-66, приспособленный для перевозки личного состава. Еще 1,5 часа езды и машина, виляя по крутым поворотам, поднялась на высокую, заросшую красивой уссурийской тайгой сопку.  С высоты птичьего полета предстала живописная картина. Внизу лежала красивая бухта, с берега вытянулось несколько пирсов, вдоль которых стояли  огромные сигары.  Подводные лодки подумал Максим, а дальше до самого горизонта синее море.               
По прибытию, бывших курсантов распределили по экипажам подводных лодок. Максима ждало разочарование, его распределили в учебный центр, который существовал при дивизии атомных подводных лодок. Все его настоятельные просьбы послать в экипаж подводной лодки, не увенчались успехом. Видя как сильно расстроился парень, ему пообещали, что обязательно удовлетворят его просьбу, просто сейчас сложилась такая ситуация, что он нужен здесь.               
Учебный центр представлял собой ряд огромных помещений, которые располагались под землей. В отличие от учебного центра, который находился в учебном отряде подводного плавания, где все оборудование представляло собой наглядную агитацию, здесь стояли действующие тренажеры. Здесь, командир подводной лодки мог  выйти на ракетную или торпедную атаку, а затем разобрать допущенные ошибки с причастными. Каждая боевая часть, которых на корабле 5,  имела свои кабинеты с тренажерами и оборудованием. Во главе каждого кабинета стоял старшина, в подчинении которого находилось несколько моряков, в зависимости от сложности оборудования. В задачу старшины кабинета входило содержание в чистоте и рабочем состоянии приборов, обустройств, оборудования и механизмов.               
Максима приказом начальника учебного центра назначили старшиной кабинета «Химического и радиационного контроля». Накануне у них в учебном центре случилось ЧП, которое напрямую коснулось Максима и о котором еще долго говорили.               
Старшина кабинета, предшественник Максима отслужил 4 года, уже собирался домой. Приказ Министра обороны СССР о демобилизации его призыва вышел и он ждал себе замену. Вот Максима и назначили на его место.
Сергей Хмелев, так звали того, кого должен был заменить Максим, так ему обрадовался, что готов был носить на руках. Максим быстро вошел в курс дела, все оборудование которое стояло в кабинете он изучил еще в отряде подводного плавания и уже  собирались докладывать начальнику учебного центра о приеме Максимом кабинета как здесь произошло ужасное.
Сергей был родом из города Кургана. До армии, у него была невеста Света, которую он очень любил и на которой после армии собирался жениться. Света ему постоянно писала письма, присылала фото, клялась в любви. Все было нормально до тех пор, пока к нему не пришел его земляк, тоже из Кургана, но служившего в одном из экипажей на подводной лодке. Накануне, ему за успехи в боевой и политической подготовке,  дали 10 суток отпуска с выездом на родину. Вот он вернулся из отпуска и пришел рассказать земляку как его провел. Как всегда это бывает, раздобыли спирта, выпили, разговорились. Земляк до армии увлекался фотоделом, привез много фотографий. В разговоре сказал, что познакомился с девочкой, с которой неплохо провел время, и показал пачку фотографий, на которых симпатичная блондинка стояла в бескозырке, но совершенно голая. Снимков было много то из всей одежды у нее вокруг шейки был повязан гюйс, то она в  тельняшке, но без трусиков и т. п.  Но везде практически обнаженная.  Сергей сразу изменился, сказал, что ему стало плохо  и попросил земляка идти к себе, т.к. он ляжет спать. Земляк ушел, а Сергей исчез. Выяснилось это на вечерней поверке. Начали поиски, искали в прибрежной полосе, а нашли на отмастках под пятиэтажным зданием - казармой. Сергей выпрыгнул вниз головой из окна пятого этажа. Как потом выяснили, обнаженная девушка на фотографиях принесенных земляком, оказалась Светой, невестой Сергея.               
По разному отнеслись к этой трагедии, кто-то обвинял Свету, другие Сергея и земляка. Но произошло то, что произошло,  а прошедшего, как известно не вернешь.               
Вскоре Максим принял кабинет, теперь у него в подчинении было два моряка. В кабинете находились все приборы и установки обеспечивающие химический и радиационный контроль на подводной лодке. Главной из них являлась корабельная дозиметрическая установка радиационного контроля КДУС-100. Эта установка в автоматическом режиме вела контроль на подводной лодке по альфа, бета и гамма частицам, а также по быстрым и промежуточным нейтронам.  Датчики этой установки стояли во всех 10 отсеках подводной лодки и были настроены так, что если по одному из параметров естественный радиационный фон будет превышен, сигнал поступит на главный пульт. Сам пульт установлен в центральном посту управления кораблем в четвертом отсеке. Загоралось табло на котором было написано по каким радиоактивным параметрам идет превышение нормы, при этом мигали сигнализационные лампочки и звучала звуковая серена. Кроме того, имелась масса переносных приборов по радиационному контролю. Имелись приборы, которые следили за состоянием микроатмосферы на борту подводной лодки, т.е. наличие в процентном содержании состояния кислорода, азота, углекислого газа и т.д.               
Армейская жизнь Максима оказалась богата на неожиданности. Он несколько раз обращался к начальнику учебного центра с просьбой о переводе на корабль. Он не мог представить, как он будет говорить всем на гражданке, что служил на берегу. Однажды, после месяца службы в должности старшины кабинета, Максима по внутренней связи вызвали к начальнику учебного центра, который имел воинское звание капитана третьего ранга. Максим бежал к нему бегом, у него были предчувствия о перемене. Войдя в кабинет, Максим доложил по форме. Начальник пригласил его сесть за приставной стол. То, что произошло дальше, никак не входило в его надежды. Помимо начальника учебного центра за столом сидели два сверхсрочника,  заведующий секретного делопроизводства мичман Панов и еще какой-то незнакомый мичман.  Оказалось, Панов по семейным обстоятельствам, написал рапорт о переводе его в Большой Камень. Просьбу Панина удовлетворили, а в замен, начальник решил поставить Максима. Место не простое, кого попало не поставишь, кандидатура согласовывается с особым отделом дивизии атомных подводных лодок. Максим сразу приглянулся начальнику. Многие мечтают попасть в учебный центр на «теплое местечко», а этот наоборот рвется на корабль, да и послужной список у него - одни поощрения.  Второй же сверхсрочник мичман Осмолов будет служить в замен Максима.
- Все! вопрос решен, кандидатура Маслакова с особым отделом согласована. Приступайте к приему и  передаче, акты представить мне на утверждение, по кабинету «Радиационного и химического контроля» к 12 по секретному делопроизводству к 16 октября. Приказ будет мной подписан сегодня. В этом же приказе будут назначены члены комиссии по приемке.
В армии приказы не обсуждают, а выполняют.  «Есть» ответили трое, только мичманы с радостью, а Максим с досадой. Не знал он тогда, что именно это обстоятельство вскоре позволит ему попасть в экипаж подводной лодки. Кабинет Максим передал быстро, а вот секретку принимали долго, особенно папки с технической документацией по каждому корабельному устройству. Наконец передача закончилась, Максим расписался в акте о приемке и начал изучать тонкости новой службы. Здесь у него в подчинении находился только один матрос, который неплохо знал секретное делопроизводство и с его помощью Максим быстро вошел в курс дела. Ответственность в разы повысилась, т.к. каждый листик состоял на особом учете. Папки с технической документацией и другие документы выдавались на руки подводникам, которые приходили на занятия в учебный центр. Отзанимавшись, они сдавали документы обратно, которые нужно было проверять полистно.               
В честь праздника Октябрьской революции, приказом начальника учебного центра, ряд военнослужащих была поощрена. Максиму присвоили очередное воинское звание - старшина первой статьи. Прослужив месяц в новом качестве, у Максима опять произошел резкий поворот в его военной биографии.
Подводная лодка К-17 уходила в автономку на боевую службу. Уже были загружены ракеты и торпеды, во всю шла погрузка продовольствия, постельного белья, нижнего белья для экипажа, регенерации. И в это время у них серьезно заболел секретчик, мичман сверхсрочник Малахов. Срочно начали искать специалиста, предложили Максима. Командир К-17 Харитонов, пробежав глазами по послужному списку Максима спросил:
- Его в принудительном порядке к нам посылают?
- Нет, добровольно, уже два месяца просится!
- Пойдет!
Так была решена армейская судьба Максима. Наконец-то, он попал в экипаж подводной лодки, и сразу «с корабля на бал» - в автономку. Максим по настоящему почувствовал себя счастливым человеком, ни о каких опасностях он в тот момент и не думал, тем более ему нужно было как в омут броситься в какие-то  серьезные дела, поскольку внутри и его еще полыхал  огонь любви к Елене Павловне.               
 
Пирс, где стояли атомные подводные лодки, по береговой черте был отгорожен специальной стеной, которая была оборудована охранной сигнализацией и сторожевыми вышками, с прожекторами и связью. На этом особо охраняемом объекте круглосуточно несла сторожевую  службу одна из частей внутренних войск СССР. Здесь действовал жесткий пропускной режим.
Максим видел фотографии многоцелевой атомной подводной лодки, оснащенной крылатыми ракетами, в секретной технической документации. Видел их из далека.  Однако то, что он увидел вблизи превзошло все его ожидания. Перед ним стоял корабль лишь отдаленно напоминающий те дизельные подводные лодки, что стояли у пирсов на Малом Улиссе или те, что он видел в художественных фильмах о подводниках времен Великой Отечественной войны. Корабль огромных размеров был черного цвета, т.к. легкий (наружный) корпус его был покрыт противогидроакустическим покрытием, с внушительными размерами боевой рубкой. По обоим  бортам корабля размещались по 4 ямы, глубиной более 2-х метров каждая, это газоотбойники ракетных пусковых установок.
Прежде чем попасть на корабль, подводники в специальных помещениях меняют форму одежды. Вместо обычной военной морской формы, они одевают хлопчатобумажный костюм состоящий из брюк и тужурки синего цвета, ни погон, ни других знаков различия нет, на ногах, уже на корабле, специальные тапочки с дырочками.  Поверх накладного кармана тужурке, пришивается белая полоска материи, на которой написано, например,  «Командир БЧ-5», это у офицеров, у остальных подводников только цифры.               
Максим долго смеялся, когда демобилизовавшись на гражданке смотрел американский художественный фильм про советскую атомную  подводную лодку. Подводники там щеголяли по всей форме, в пагонах с орденами и медалями на груди, при этом в центральном посту постоянно курили папиросы «Беломорканал». В действительности курить на корабле строго запрещено, курят только на боевой рубке когда она всплывет и в дальнем походе в маленьком помещении оборудованном специальными фильтрами поглотителями.               
Каждому подводнику выдавался индивидуальный дозиметр.  Конструктивно он выполнен в форме авторучки и предназначен для контроля доз гамма-облучения. При возвращении на берег, подводники мылись под душем и сдавали индивидуальные дозиметры, затем проходили автоматический дозконтроль и переодевались каждый в свою личную форму одежды. С пирса на корабль проходят по сходням, у входа в боевую рубку стоит вахтенный матрос вооруженный автоматом Калашникова. Членов экипажа, которых он знает в лицо, пропускает беспрепятственно, остальные должны предъявить специальный пропуск. Прежде чем войти в боевую рубку, каждый входящий обязан отдать честь флагу и кораблю. Количество приходов не имеет значения, выходил и заходил десять раз, десять раз отдаешь честь кораблю и флагу.
Прекрасная традиция, это действие как-то исподволь  приучает любить военно-морской флаг, дорожить им, любить корабль  который призван защищать страну на просторах океанов и  морей, а в конечном итоги любить страну, Родину, которая тебе доверила это грозное оружие.
Попасть внутрь подводной лодки можно только по вертикальному трапу, по сути это вертикально установленная труба-шахта, внутри которой приварены ступеньки. У этой трубы-шахты имеются два герметично закрывающихся верхний и нижний рубочные люки, выдерживающие высокое давление. При стоянке корабля у пирса, оба эти люка открыты. В подводную лодку спускаться нужно очень быстро, но для этого требуется навык и есть одна хитрость, ни в коем случае нельзя переступать ступеньки, иначе получится «расклинка», ты сам себя зажмешь в этой трубе, с одной стороны задней частью, а с другой коленкой. Спустившись по вертикальному трапу, подводники попадают прямо в центральный пост, который расположен в четвертом отсеке. Во время стоянки и в боевом походе, здесь находится вахтенный офицер, с этого поста командир управляет кораблем.
Подводная лодка проекта 675 имела десять отсеков: 1 – торпедный; 2 – жилой и аккумуляторный (в нем же размещалась и кают-компания); 3 – пост управления ракетами; 4 – центральный пост; 5 – дизель-генераторный; 6 – реакторный, 7 – турбинный, 8 – турбогенераторный, электродвигатели, распределительные щиты; 9 – жилой; 10 – кормовой торпедный.   
Ну вот, сбылось то, к чему стремился Максим, теперь этот корабль станет для него родным домом, а экипаж семьей.
 






























Нравственное воспитание должно выработать волю
          Иоганн Фридрих Гербарт

 Глава четвертая__________________________________
               
               
Морской офицер

Многие выпускники училища, в котором учился Геннадий  занимали высокие командные посты в ВМФ  СССР, отмечены высшими государственными наградами СССР и России. Этому способствовала хорошо поставленная воспитательная работа, в ней участвовал весь постоянный коллектив училища, значительная часть которого имела боевой опыт.  Этому способствовал и город герой Ленинград с его героическим прошлым и  настоящим, неповторимым, архитектурным ансамблем, Невским проспектом, Дворцовой площадью, Зимним дворцом, множеством мостов, музеев, исторических памятников культуры. Курсантам здорово повезло и с училищем, и с местом его нахождения. Годы учебы всегда проходят быстро. Первые два года основное внимание уделялось общеобразовательным дисциплинам, в последующие - военным и специальным. Каждый учебный год завершался практикой на кораблях, с конкретным заданием  что изучить, какие сдать зачеты, выполнить упражнения с основной направленностью на освоение повседневной и боевой организации корабля, боевой и специальной подготовке, получение хорошей морской практики.
      
Будучи на каникулах, в городском парке на танцплощадке в Камышине  в 1954 году Геннадий познакомился с девушкой. Таисия училась в текстильном техникуме на последнем курсе и была родом из Камышина. Девушка сразу приглянулась парню, каким-то неведомым способом, непонятным для человека чувством, он понял, что это его судьба.
Каникулы проводили вместе, а потом Гена уехал продолжать учебу в Ленинград, но осталась большая настоящая любовь, девушка тоже отвечала парню взаимностью. Началась переписка, короткие встречи, расставания, телефонные разговоры, все это длилось два года. Однако любовь не ослабевала, а напротив усиливалась.
На четвертом курсе Гена твердо решил просить Таисию выйти за него в замуж, он уже не представлял свою будущую жизнь без нее. Геннадий был честным человеком, никогда не кривил душой и прямо рассказал ей, какая нелегкая жизнь ждет ее впереди  и какие испытания разлукой им предстоит вынести.  Он будущий офицер подводник, а подводные лодки дислоцируются вдалеке от портовых городов, жить придется в военных городках, большую часть жизни ему надлежит находиться либо в море, либо на корабле. Но  Таисия, не задумываясь, дала согласие выйти за него замуж, потому что любила, и чувствовала, что это очень надежный человек.   
На очередных каникулах, будучи в Москве, в январе 1956 года они расписались. Молодые супруги не имели ни жилья, ни имущества,  ни  денег, зато была большая любовь и стремление вместе идти по жизненному пути.
Последние два года учебы  практика проводилась на подводных лодках и преследовала цель подготовить курсанта к практическому выполнению служебных обязанностей на первичной офицерской должности. После сдачи государственных экзаменов, курсанту присваивалось воинское звание "мичман" и он в составе группы направлялся в одно из соединений подводных лодок, где группа распределялась на конкретные корабли. На кораблях их встречали благожелательно, появились дополнительные, внештатные  рабочие руки, а работы на корабле всегда хватало.   
Началась практическая служба под общим руководством и контролем командира корабля и непосредственным  командира боевой части. Каждый мичман имел зачетный лист с перечнем конкретных дисциплин  и сроками их фактического освоения. Экзаменаторами выступали офицеры корабля, флагманские специалисты, общее заключение делала комиссия с оформлением необходимых документов. Для курсантов выпуска 1956 года срок последней практики был продлен до 6 месяцев, что позволило основательно подготовиться к вступлению в офицерскую среду. Последний год обучения в училище был отмечен рядом приятных сюрпризов.
За достигнутые результаты в учебе, дисциплине класс в котором учился  Геннадий был признан лучшим в системе высших военно-морских училищ ВМФ СССР и в полном составе в конце 1955 года направлен на корабли Балтийского флота следующие с визитом в Англию . Для того времени это было неординарное событие, никто из курсантов класса не был за границей за "железным занавесом". Знания об Англии у курсантов базировались на учебниках, прочитанной художественной литературе, просмотренных документальных и художественных кинофильмах, публикациях в прессе и хотя соответственно имели определенный идеологический оттенок.  Каждому хотелось в своих оценках исходить из принципа "лучше один раз увидеть, чем сто paз услышать", тем более что такая возможность предоставлялась. 
Сборы были не долгими, но достаточно хлопотными, ведь курсанты представляли высшее военно-морское училище подводного плавания великой страны и понимали свою ответственность, которая подкреплялась строгим контролем со стороны непосредственных начальников.
Прежде всего, необходимо было подогнать форму одежды, которой курсанты гордились за практичную простоту и элегантность. И еще,  хотелось приобрести необходимые сувениры, однако  на курсантское денежное довольствие сильно не разгонишься, поэтому ребята несколько вечеров работали на выгрузке вагонов на железнодорожной  станции. 
Получив напутствия преподавателей,  друзей, сослуживцев, прибыли на корабль. На эскадренном миноносце курсантов приняли доброжелательно, хотя и испытывали определенные трудности с размещением, в виду значительного количества нештатного личного состава. Как говорится "в тесноте, да не в обиде". Курсанты быстро влились в корабельную жизнь, стали полноправными членами экипажа корабля. Хотя они  были без пяти минут офицерами, не задирали нос, не уклонялись от приборок, корабельных работ.
      
Англия  встретила советских военных моряков  моросящим  дождикам, небольшим туманом и  хорошей организацией визита. С визитом военные корабли пробыли в стране четыре дня. За это время они многое успели увидеть, посетить исторические места, музеи, посмотрели Лондон, учебный центр водолазной подготовки подводников, встретиться с английскими курсантами морского училища, а в последний вечер повеселиться, потанцевать на балу в Савойе. Слабое знание английского языка, и не достаточная практика, не мешали в ходе общения с английскими военными моряками, понимать друг друга. Советские моряки понимали, что у моряков обеих стран  много общего - в понятиях, оценках, взглядах, что белое - есть белое, а черное, как не смотри останется черным. В беседах со сверстниками имел место живой не поддельный интерес к советским морякам, к их  образу жизни. Это было очень впечатлительное мероприятие, и конечно запомнилось на всю жизнь.

Закончил училище Геннадий в конце декабря 1956 года и уже в звании лейтенанта ВМФ СССР в изумительно красивой форме с золотыми погонами прибыл к молодой жене в Камышин. Новый 1957 год встретили вместе по - семейному, рядом была его Тая, это был действительно радостный и счастливый праздник. Он пришел к выбранной и поставленной перед собой цели. У этой молодой семьи еще все впереди, и радости и печали и невзгоды. Но главное, это был уже не босоногий пацан, а самостоятельный парень, прошедший отличную школу жизни, способный на многое - офицер Военно-Морского Флота СССР, великой страны, разгромившей самого мощного и коварного врага в истории человечества. И хотя этому молодому офицеру было всего 22 года, по жизненному опыту и пережитому в детстве, он мог дать фору некоторым сорокалетним, а главное он твердо стоял на ногах и знал, что делать и как дальше жить.
* * * * * *
Стремительно пролетело отпускное время, начиналась новая самостоятельная жизнь. Еще там, в училище, на распределении  Геннадий подал рапорт с просьбой направить его для дальнейшей службы на Краснознаменный Тихоокеанский Военно-Морской флот (КТОФ), просьбу удовлетворили.
В управлении кадров КТОФ в городе Владивостоке, в феврале 1957 года, его назначили в 124 бригаду дизельных подводных лодок, на подводную лодку С-79. Лодка базировалась в заливе Стрелок, в бухте Конюшкова. Эта была первая послевоенная дизель-электрическая подводная лодка, она  стала самой массовой в ВМФ СССР проекта 613 (по классификации НАТО «Whiskey»). В проекте были учтены особенности немецкой подводной лодки U-250 (потопленной в Финском заливе и затем поднятой). Несмотря на некоторые недостатки, эта достаточно простая в устройстве и надежная подводная лодка была любима подводниками ВМФ СССР. При всей простоте, а в ряде случаев даже примитивности оборудования она оказалась одной из самых малошумных субмарин не только в ВМФ СССР, но и в мире. В последствии, эта подводная  лодка,  на которой служил лейтенант Харитонов, в июне-июле 1962 года была перегнана  в Индонезию,  где производила  боевое патрулирование и участвовала в операции «Трикора» по защите независимости этой страны.
В течение сентября – ноября 1962 года экипаж С-79 обучил экипаж ВМС Индонезии управлению и обслуживанию корабля, а в декабре 1962 года она была  выведена из состава ВМФ СССР и передана ВМС Индонезии (переименована в «Пасопати» (Pasopati 410). В декабре 1962 года экипаж С-79 вернулся на родину в СССР.
В 1994 году «Pasopati 410» была исключена из списков ВМС Индонезии и установлена в качестве Музея в Сурабае (Индонезия), на берегу реки Калимас.

* * * * * *
В экипаже подводной лодки С-79, в прочем, как и в других экипажах подводных лодок, была своя особенная атмосфера, молодого офицера приняли как родного в семью, оказывали помощь в освоении техники и всяческую поддержку.
И снова упорная учеба, теоретическая и практическая подготовка  и, как результат, сдача экзаменов, зачетов и получение допуска на право управления рулевой группой. Лейтенант Харитонов стал полноправным членом экипажа подводной лодки, командиром рулевой группы корабля. А вскоре ему выделили отдельную комнату в девять квадратных метров в двухкомнатной квартире. Эта была первая в его жизни собственная жилплощадь, а в мае приехала его Тая, это были счастливые дни их жизни.
               
Гарнизон состоял из нескольких одно, двух и трех этажных жилых домов, в которых жили семьи подводников, несколько строений было отведено под казармы, клуб и камбуз для личного состава. В полутора километрах, располагался пирс, где были пришвартованы подводные лодки.
Это было удивительное время и удивительные люди. В теплое время суток, в свободное от службы время, чаще всего в субботу на улице у домов накрывались столы. Здесь уже командовали жены, устраивались настоящие состязания по приготовлению блюд, выпечки. Организовывались шумные веселые праздники с песнями, плясками, танцами.   
Подводники народ особенный, они как никто другой знают цену свежего воздуха, голубого неба, они умеют ценить женскую любовь, детский смех, шутки, приколы. Здесь командир бригады, первый заводила, нет ни командиров, ни подчиненных - за застольем все равны,  как равны они перед смертью на борту подводной лодки. 
Однако застолье было не единственным видом отдыха и общения у подводников. В гарнизоне были приняты совместные выезды на пляж, где устраивались состязания по футболу, волейболу и другим видам спорта. Зимой катались на санях, лыжах коньках, и все это не одиночными семьями, а все вместе.
Особенное место занимала совместная рыбалка, где, кстати, жены не уступали своим мужьям, прибрежные воды были богаты разнообразными дарами моря. А затем устраивались настоящие состязания по приготовлению блюд из морепродуктов.
Можно без всякого преувеличения сказать, что семья вообще и женщины в частности играют огромную роль в боеготовности подводного флота. Как правило, жены подводников знали за кого выходили в замуж, понимали, что их ждет впереди и потому не плакали, не убивались, а напротив старались и свою личную жизнь и жизнь мужа сделать насыщенной радостными событиями. Все это способствовало и здоровой обстановке на борту подводной лодки.
Несмотря на то, что жизнь Геннадия становилась все более и более напряженней, а большую часть времени он проводил на корабле, где отрабатывались и совершенствовались навыки офицера подводника и выполнялись боевые задачи, флотская служба ему нравилась все больше и больше. У него стала зарождаться стремление быть первым в своем деле, которое он потом пронес по всей своей флотской жизни. Он был доволен жизнью, судьба предоставила ему возможность послужить Родине, которая вручила ему офицерские погоны, дала высшее военное образование. Он закончил штурманский факультет лучшего в стране Высшего военно-морского училища подводного плавания в Ленинграде. Денежное довольствие составляло от 180 до 200 рублей в месяц, плюс продуктовый паек и обмундирование, в то время как на гражданке люди были довольны и 70 рублями. Еще каких то 5-7 лет назад, о такой жизни он и мечтать не мог, кроме того, судьба подарила ему Таю, с которой можно было свернуть горы. И еще! Тая носила под сердцем его ребенка, которого они ждали осенью.
       
Как обычно бывает, то чего ждешь, приходит неожиданно,  сентябрьским вечером у Таи начались предродовые схватки, привезли корабельного врача, который никогда не принимал роды. Тем не менее, освежив знания по учебнику, окруженный консультантами состоящими из уже рожавших жен подводников, он принял роды. Это был мальчик, здоровый карапуз.  Роженица чувствовала себя нормально, тем не мене корабельный врач отправил маму с новорожденным в поселок Промысловку, в военный госпиталь, перестраховался, мало ли что?  Экипаж бы ему такой оплошности не простил.
Надо отметить эту особенность у подводников, экипаж это родная семья, а командир – отец родной, это непререкаемый авторитет. И каждый член экипажа, прежде чем совершить тот или иной поступок, десять раз обдумает, а стоит ли, потому, что отвечать придется перед всем экипажем и в глаза смотреть придется всем. Если к какому то члену экипажа приходит горе, беда, несчастье, переживают все.  Никогда и ни при каких обстоятельствах  подводники не оставят своего товарища один на один со своим несчастьем, радость делится тоже на весь экипаж. И это не потому, что люди на подводной лодке подбирались из прилетевших  с других галактик. Жизнь, опыт прошлых лет, великая Отечественная война, научили, в конце - концов, заставили их быть такими и вести себя так.
Служба на С-79 Геннадию нравилась, экипаж был хорошо обучен, боеспособен, люди подобрались замечательные, однако то упорство, которое начал проявлять молодой офицер по службе, дало основание командованию доверить ему более ответственный пост. В декабре 1957 года, Харитонова назначили командиром группы штурманской боевой части (БЧ-I) на подводную лодку С-391, а через месяц, в январе 1958 года ему присвоили воинское звание старший лейтенант.   
Судьба этой подводной лодки также в последующие годы оказалась не простой. В июне-июле 1962 года в составе 50 отдельной бригады подводных лодок она совершила переход из Владивостока в порт Сурабаю (Индонезия), где экипажу была выдана индонезийская форма без знаков различия, на С-391 подняли индонезийский флаг. Подводную лодку планировалось использовать в боевых действиях на стороне ВМС Индонезии в конфликте с Нидерландами за освобождение от колониальной зависимости острова Западный Ириан на архипелаге Новая Гвинея. От главкома ВМФ, командиром С-391 была получена шифровка:  «В целях воспрепятствования вывозу и эвакуации грузов и оборудования с острова, уничтожать боевые корабли и суда, следующие через район под любым флагом». К счастью дело было улажено дипломатическим путем и по просьбе правительства Индонезии, экипаж начал подготовку к передаче С-391 состав ВМС страны . С сентября по ноябрь 1962 года они обучили Индонезийский экипаж управлению и обслуживанию механизмов корабля. В декабре 1962 года после передачи «С-391» в состав ВМС Индонезии экипаж убыл в СССР.
Харитонов все больше и больше времени проводил на корабле, который часто выходил в море на отработку поставленных командованием задач, времени на семью катастрофически не хватало.
Между тем, в семье рос малыш и Тая мужественно переносила трудности связанные по уходу за грудным ребенком в отсутствие мужа. Как могли помогали соседки, такие же как она жены подводников, они как и их мужья жили одной семьей, в принципе это был один большой общий дом, поделенный на комнатки. Здесь каждый знал про каждого все, да и секретов никто и не строил, никто ни от кого ничего не прятал. Понятие замок, здесь просто отсутствовало.
У молодых, даже появилось кой какое имущество, купили радиоприемник и детскую коляску. Одним слово это была хоть и молодая, но здоровая во всех отношениях семья. Геннадий часто ловил себя на мысли, что он не ошибся в выборе жены, Тая оказалась для морского офицера крепким и надежным тылом, а это в свою очередь давало Геннадию возможность отдавать всего себя на службе, что он и делал. В нем все сильнее и сильней разгорался служебный азарт, он начал стремится к тому, что он как командир  группы и сама группа должны быть лучшими на корабле, в бригаде подводных лодок. К этому еще подстегивали развертываемые соревнования, которые организовывали партийные и комсомольские органы. Их  ход широко освещался в печатных средствах, по местной радиосети и на собраниях. Но дело было даже не в этом. Просто Харитонов чувствовал в себе силы, он понимал, что именно сейчас в нем расцветает организаторский талант, чувство требовательности к себе и подчиненным. Какая-то неуемная внутренняя сила все толкала и толкала его вперед, не давая останавливаться на достигнутом. Сплелись во едино редкие, но замечательные качества, когда работа и любимое занятие, стало одним и тем же.
В марте 1960 года, ему присвоили воинское звание капитан-лейтенант, а в июне 1961 года назначили помощником командира подводной лодки С-173. Конечно, это была не первая, не самая главная должность на корабле, но это был уже иной уровень, иная ответственность. Если раньше он стремился рулевую и штурманскую группы сделать лучшими на корабле, то сейчас уже речь шла о всем корабле в комплексе. Геннадий эту должность понял так, что он должен помогать командиру вывести подводную лодку в ряд одних из лучших в бригаде и он взялся за это дело с новым стремлением, с неуемным характером и желанием честно исполнять возложенные на него обязанности.
 
* * * * * *
Между тем в мире становилось неспокойно, с новой силой начала раскручиваться холодная война, особенно остро она проявлялась на просторах мирового океана. Карибский кризис в буквальном смысле поставил мир на грань третьей мировой войны, а еще он ясно дал понять правительству СССР, что необходимо срочно усиливать подводный флот, строить новые,  отвечающие современным требованиям океанские подводные корабли. Понять это, и ЦК КПСС, и правительству способствовал случай произошедший во времена Карибского кризиса.
Руководство страны приняло решение  послать к берегам Кубы, пять подводных лодок. Но в то время в СССР был всего один ракетный атомный крейсер, который потерпел аварию с ядерной энергоустановкой и находился в ремонте, а туда ушли дизельные подводные лодки.
Дизельным подлодкам пришлось пересечь несколько морей и Северную Атлантику с их противолодочными рубежами, штормовыми погодами, периодически всплывая для зарядки аккумуляторных батарей и вентиляции отсеков.
До Азорских островов выматывали штормы, после, на подходе к Багамам, в отсеках поднялась температура до 30 и более градусов по Цельсию. В прочном корпусе началось пекло, никаких холодильных установок или кондиционеров не было, подводники исходили потом, плавились  пайковый шоколад и сыр. Но главное препятствие оказалось впереди - Саргассово море, – где была установлена противолодочная система “СОСУС”, которая вела  наблюдение и оповещение под водой. В последствии участники этого похода рассказывали. “Нас постоянно слышали под водой и обнаруживали при всплытии”.             
Первой пострадала Б-130, произошла  поломка дизеля с разряженной до воды аккумуляторной батареей, второй тоже был в не рабочем состоянии, пришлось всплывать. На нее набросились со всех сторон американские корабли. Командир произвел срочное погружение, но они начали сбрасывать гранаты, повредили носовые рули, появилась течь забортной воды. Глубина в этом месте 5500 метров, подводная лодка находилась на глубине 160 метров, подводники задыхались. Всплыли в позиционное положение, вертолеты США уже висели над рубкой, вокруг чужие корабли. Командир отправил в Москву шифровку: “Вынужден всплыть. Окружен четырьмя эсминцами США. Имею неисправные дизели и полностью разряженную батарею. Пытаюсь отремонтироваться. Жду указаний. Командир Б-130”. Этот текст передавался 17 раз, т.к. сигнал не проходил из-за организованных силами ВМС США помех. Они стояли вокруг лодки и смотрели на наших полуголых чумазых, но героических подводников, хватающих свежий воздух. Исправили один дизель и двинулись на навстречу спасателю СС-20.
Через несколько суток  Б-36 разрядив аккумуляторные батареи,  снова пришлось всплывать.  ВМС США снова начали преследовать подлодку, тренировались в наведении орудий, опасно пересекали курс. Самолеты имитировали атаки. Зарядив батарею, Б-36, срочно погрузилась и оторвалась от преследователей.
Следующей всплыла Б-59, самолеты США пикировали, разряжая свои пушки по носу и корме. Одна только Б-4 не была обнаружена. У всех четырех дизелюх на борту имелись торпеды с ядерными головками.
Этот случай позволил руководству страны сделать два вывода: во-первых, наши подводники не только в войну, но и в мирное время вели себя героически, они пошли в южное полушарие на неприспособленных для океанского плавания дизельных подводных лодках, готовы пожертвовать собой, но выполнить поставленную перед ними боевую задачу; во-вторых, не специалисту стало ясно, с такими подводными лодками, в мировом океане делать нечего.
К чести Правительства СССР,  были сделаны правильные выводы, и уже в кратчайшие сроки ВМФ СССР и КТОФ в частности, стали получать на вооружения атомные подводные лодки стратегического назначения и многоцелевые атомные подводные лодки оснащенные ракетным комплексом.

* * * * * *
               
Служба на подводных лодках проекта 613 Геннадию нравилась, экипажи были хорошо обучены, боеспособны, люди подобрались замечательные. Они сумели не только организовать высокую степень боевой готовности бригады дизельных подводных лодок, но и свой быт. Можно было спокойно служить и дальше, с его способностями и работоспособностью уже виднелась перспектива стать командиром одной из дизельных подлодок. Однако Геннадий думал иначе, это были дизельные  подводные  лодки, с устаревшим оборудованием, а ему молодому, грамотному офицеру хотелось иметь дело с новыми технологиями. Геннадий чувствовал, что он способен на большее.  Он подал рапорт по инстанции с просьбой направить его для дальнейшей службы на атомную подводную лодку.
Он ожидал, что его могут назначить на атомную подводную лодку штурманом в БЧ-I, однако командование бригадой дизельных подводных лодок, дало высокую оценку Харитонову, и, неожиданно для самого Геннадия, в январе 1962 года он был направлен в 26 дивизию атомных подводных лодок и назначен помощником командира многоцелевой, оснащенной ракетным комплексом атомной подводной лодки К-184, проекта 675.
    До начала службы на новом месте, Харитонова в составе группы других офицеров подводников направили на учебу по освоении новой техники в город Обнинск под Москвой.
Там, в учебном центре была установлена действующая энергоустановка с реактором ВМ-А, которая установлена на всех атомных подводных лодках проекта 675.
Теоретические занятия проводили доктора наук, специалисты в области ядерной энергетики. Учили обстоятельно, требования предъявлялись жесткие. Например, каждый слушатель должен был на бумаге по памяти начертить первый контур реактора со всеми клапанами, насосами и прочими устройствами. Требовалось, чтобы каждый слушатель понимал и разъяснял физические процессы происходящие при работе реактора, а также работу механизмов, возможные отклонения от нормы, применяемые меры по стабилизации. И так по всем основным системам. В преподавательский состав были включены как теоретики, так и практики, ведущие специалисты СССР в ядерной энергетике.
В последствии конспекты из Обнинска  Харитонов хранил все годы службы в ВМФ, причем практически использовал их при контрольных проверках курсовых задач выполняемых подводными лодками.
После возвращения из Обнинска, Геннадия направили для стажировки по практической отработке задач №I и  №2 на однотипную подводную лодку 675 проекта.
По окончании отработки задач, Геннадия вместе с экипажем направили в Комсомольск на Амуре, где они получили новую подводную лодку проекта 675 с тактическим номером К-184, а затем перегнали ее на достроечную базу в Большой Камень. В мае 1963 года, произошло еще одно событие, Геннадию присвоили воинское звание капитан 3 ранга.
С 29 июля по 26 декабря 1963 года, они с экипажем и специалистами провели  швартовые испытания механизмов и оборудования. Затем с 27 по 29 декабря 1963 года произвели заводской наладочный выход, а с 30 декабря 1963 года по 31 марта 19664 года проводили государственные  испытания. И, наконец, 31 марта 1964 года  государственная комиссия подписала акт о завершении испытаний и  4 ноября  1964 года  К-184 вошла в состав Краснознаменного Тихоокеанского Военно-морского флота.
После сдачи всех курсовых задач на К-184, Харитонов получил допуск к самостоятельному управлению кораблем проекта 675.
Все это время, он урывками виделся с семьей и сожалел лишь об одном, что женам не присваивают никаких званий, а надо бы!. Чем и как отблагодарить?  Наверное, любовью, да, настоящей большой любовью. Тая действительно самая любимая, самая желанная, неповторимая.
И снова учится! В ноябре 1964 года его посылают на курсы в Военно-морскую академию, где он должен пройти курс занятий командира подводной лодки проекта 675 в городе Ленинграде.
Прибыв в этот замечательный, самый красивый город в мире, город, где прошла юность, где его учили морскому делу, где вручили погоны и он стал морским офицером самого легендарного и самого могучего Военно-морского флота в мире. Он сроднился на всю жизнь с этим флотом, стал его неотъемлемой частью, полюбил его настоящей любовью и не представлял без него свою жизнь.
Как быстро летит время, сколько всего произошло за прошедшие семь лет после выпуска, но, главное, это время не было потеряно, он его не разменял на пустяки. Бесконечное стремление стать лучше, чем есть, желание вывести вверенное подразделение в лучшие и добиваться реальных результатов дали свои плоды. Ему только тридцать лет, на плечах  погоны капитана третьего ранга  и перспектива стать командиром атомной подводной лодки оснащенной самым современным оборудованием и крылатыми ракетами с ядерными головками.
Учеба в академии продолжалась восемь месяцев и вот зачеты, экзамены позади. Наконец в его объятьях его Тая, его любимая, неповторимая и дорогая Таисия и сынок. Вся семья в сборе, какое это счастье. Давно подмечено психологами, разлука сближает людей, на расстоянии, любимый человек становится во сто крат дороже.
               
А на службе новости. По прибытию в 26 дивизию атомных подводных лодок  в июле 1965 года его назначили старшим помощником командира (старпомом, как принято говорить на флоте) новой только, что построенной  К-17, которая находится еще на заводе.
И еще одно событие произошло в жизни Харитонова в этом году. У него родился второй сын, которого назвали Вадимом. Это радостное событие  омрачалось невозможностью отца находится в семье. Геннадий сам рос без отца и понимал, что это такое понимал, что очень трудно без него Тае, но ничего не мог поделать. Такую жизнь ему уготовила судьба, на которую он кстати не обижался. Вот Таисии тяжело, но в конце - концов она знала за кого выходила замуж!  Впрочем и она не жалуется на судьбу, и не «скулит», молодец баба!

И вновь командировка в Комсомольск-на-Амуре, где они с экипажем получили К-17, а затем перегнали ее на достроечную базу в Большой Камень. 
   В  сентябре - октябре 1966 года провели  швартовые испытания, затем по техническим причинам их прекратили и возобновили с  марта и продолжили до  июля 1967 года. Во время швартовых испытаний экипаж  К-17 поздравил своего старпома с присвоением ему воинского звания капитан второго ранга.
С 27 июля начали заводской наладочный выход в море, который продлился до 2 августа 1967 года, а с 10 августа по 30 сентября 1967 года провели  государственные испытания. 30 сентября 1967 года  государственная комиссия подписала акт о завершении испытаний, а  24 октября 1967 года  К-17 вошла в состав Тихоокеанского флота.
Началась бесконечная подготовка корабля, экипажа к боевой службе, выполнению  задач, торпедные и ракетные стрельбы и, наконец, боевая служба. К-17 стала для него родным домом. В конце 1968 года, Харитонов был аттестован на командира подводной лодки 675 проекта.               
 
 «Нам дана жизнь с непременным условием
храбро защищать ее до последней минуты».
                Чарльз Диккенс

Глава пятая_______________________________________

Командир корабля

Приказ о назначении Харитонова командиром К-17, был зачитан на совещании командного состава 26 дивизии атомных подводных лодок КТОФ. Геннадий к этому был готов, у него достаточный практический опыт в должности старпома, отличные знание корабля, организаторские способности, умение работать с экипажем, зрелый возраст. Но то, что он испытал, когда узнал об этом, в двух словах не выразить.
Трудно описать внутреннее состояние. Он шел к этому все годы службы, стремился, не жалел ни себя ни подчиненных чтобы корабль, экипаж был боеспособными. И не важно, подарок ли судьбы, или заслуженная тяжким трудом эта должность, но он командир корабля. Он как-то моментально ощутил на себе непомерную ответственность. Несмотря на то, что у него будут помощники, командиры боевых частей, с этой минуты за все и за всех ответственен он – командир корабля.
Первое, с чего решил начать новый командир, это оправдать высокое доверие, которое ему было оказано. Поскольку на каждой подводной лодке два экипажа, Харитонов твердо решил вывести свой экипаж по всем показателям в лучшие, а затем и саму К-17 сделать лучшей в соединении. И все это задуманное не для того, чтобы выслужится, а для того, чтобы все механизмы, приборы, оборудование и экипаж работали как часы, без малейших сбоев и поломок. Только после этого можно смело идти на боевую службу. Только после этого любая поставленная командованием задача будет выполнена. И он добьется этого, чего бы ему эта цель не стоила. Вот это теперь и стало главной целью в его жизни, а все остальное, в том числе и семья должны сопутствовать этому. Вот такой он Харитонов!  Другим он уже быть не мог.
Начал с совершенствования организации службы. Он установил не просто жесткий, а жесточайший контроль за исполнением обязанностей  всех без исключения офицеров, старшин, весь личный состав. На утреннем осмотре оружия и технических средств, он проверял состояние одного или двух отсеков. Проверял все досконально, у него не было мелочей, на подводной лодке вообще не должно быть мелочей. Вскрытые недостатки отмечались в отчетном журнале, устанавливалось время устранения замечаний по оценке командира отсека, о чем он и докладывал.
Офицерский состав, сверхсрочники и их семьи жили в Промысловке, куда их возили на автобусе. До окончания рабочего времени и убытия домой, Харитонов обходил отсеки и проверял исполнение отмеченных замечаний. Если замечания не были устранены, поездка домой к семье отменялась. Более того, если кто-то умудрялся уже уехать, вызывался на корабль по боевой тревоге. Иногда замечания устранялись ночью, а днем шла обычная служба. И так по всем направлениям деятельности службы на корабле.
В начале, в экипаже решили, что это у командира временное, в связи с назначением, но в последствии убедились, что такая служба будет постоянно. Конечно, были обиженные и недовольные, пытались оказать давление на командира через вышестоящих командиров и политуправления, но Харитонов был не приклонен.
Через пол года произошел перелом, в экипаж пришло понимание, что так служить легче, просто рабочее время нужно использовать более эффективно. Служба на корабле пошла без авралов, планово. К удивлению всего  экипажа, у них  появилось больше свободного времени для личных дел, для семьи. Если в других экипажах  выполняющих курсовые задачи или принимающих корабль, проводимые внезапные бесконечные проверки на различных уровнях,  выявляли какие - то недоработки и экипажу приходилось в авральном порядки их устранять, то у  Харитонова на К-17 их просто не было. Но самое главное, экипаж проникся уважением к своему командиру. Этот авторитет был заработан Харитоновым не дешевыми поблажками, а тяжелейшим трудом.
Экипаж стал выделяться в лучшую сторону по всем видам подготовки, уже не только у командира, а у всего экипажа появился и начал действовать принцип состязательности: «У нас должно быть лучше, чем в других экипажах!».
Подводники осознали и другую составляющую. Скоро выход в море на отработку курсовых задач, а затем «автономка» по несению боевой службы и командир делает все, чтобы они успешно выполнили поставленную задачу и вернулись в базу живыми и здоровыми. А это в свое время возможно при слаженной работе экипажа и исправных механизмов, приборов и вооружения.
За это время, часть экипажа, в основном офицеры, пожелали перейти служить в другие экипажи, Харитонов никого не держал и не уговаривал.  В результате этого естественного отбора  офицерский, мичманский состав, полностью экипаж сложился ответственный, профессиональный, работящий, с ним уже можно было выполнять любые задачи.
      
Если раньше Харитонов редко бывал дома, то с назначением его командиром К-17, стал появляться еще реже и то так, урывками. Таисия мужественно переносила тяготы быта, переезды на новое место жительства, расставания с друзьями и новыми знакомствами. В отсутствие отца росли дети, первенцу Валерке уже 12 лет, Вадиму шел 4 год.  Успокаивало то, что не одни они такие, у всех детей подводников такая судьба.
За эти годы произошли некоторые изменения в личности самого Харитонова, подходы к оценке своей деятельности стали более жесткими. Он уже не мог себе позволить расхлябности, праздный образ жизни,  самоуспокоения. Сутки были расписаны по минутам и часов в сутках не хватало. Жизнь закрутила его так, словно он несся на тройке вороных лошадей, остановить которых было невозможно.
Настал день, когда К-17 была признана одной из лучших в 26 дивизии атомных подводных лодок КТОФ. На высокую оценку были отработаны все курсовые задачи, ракетные и торпедные стрельбы, одиночные действия и в составе группировок, К-17, командир и экипаж были готовы к выполнению любой боевой задачи.

 
 «Вам - то что, вы утонете, а нам тут  отвечай за вас».
                Байка подводников

Глава шестая_________________________               
               
Боевая служба

По данным Национального Оборонного Университета США, в 1947 году, после начала Холодной войны, США начали масштабные переговоры с правительствами государств-союзников о возможности размещения американских войск на их территориях. К 1960 году США подписали 8 крупномасштабных многосторонних договоров о военном сотрудничестве с 42 странами мира и заключили отдельные соглашения подобного рода еще с 30 странами, которые дали США право при определенных условиях размещать гарнизоны на их территориях.
В 1949 году был создан блок НАТО, в который на первом этапе, помимо США, вошли еще 12 европейских государств. К 1960 году к ним прибавились Западная Германия и Турция. В 1951 году США подписали договор о безопасности с Австралией и Новой Зеландией, в результате которого был создан блок АНЗЮС. В 1954 году была создана Организация Государств Юго-Восточной Азии (СЕАТО), в которую помимо США вошли Австралия, Франция, Новая Зеландия, Пакистан, Филиппины, Таиланд и Великобритания. Двусторонние соглашения о размещении американских военных баз были подписаны с Филиппинами (1951 год), Южной Кореей (1953) и Японией (1960). Группировки американских войск выполняли двоякую роль: с одной стороны они должны были противостоять СССР, с другой закрепляли военное присутствие США в стратегически важных регионах мира.
Война в Корее (1950-1953 гг.) явилась первой крупной вооруженной агрессией США после окончания Второй мировой войны. За ней последовали и другие военные провокации. Около десяти лет (1964-1973 гг.) США вели войну во Вьетнаме с целью не дать усилившемуся здесь национально-освободи-тельному движению свергнуть власть ставленников Вашингтона. На Тихом океане для США наибольшее значение имеют военные перевозки, обеспечивающие потребности собственных вооруженных сил и союзников по блокам.
    
Иными словами после Второй мировой войны в зоне Тихого океана произошли самые жестокие по разрушениям и потерям локальные войны. Оперативно-стратегическое значение Тихого океана определяется огромными пространственными размерами — протяженность по меридианам достигает 8500 миль (15 750 км) и по экватору 10 800 миль (20 000 км), площадь — 180 млн.кв. км, что составляет почти половину всей площади Мирового океана, а также наличием стартовых позиций атомных ракетных лодок и районов маневрирования авианосных ударных соединений. В западной части Тихого океана, Южной Корее, Японии, на Тайване, Филиппинах и островах созданы плацдармы стратегического назначения, откуда возможны удары практически по любому важному оперативно-стратегическому пункту в СССР.
Разделение противоборствующих сторон огромными океанскими просторами предопределяет особую роль Тихоокеанского военно-морского флота нашей страны.
*  * * * * *
               
В начале июня  1969 года командир ПЛАРК   «К-17»   26 дивизии атомных подводных лодок Краснознаменного Тихоокеанского флота Харитонов получил боевое распоряжение, и ранним утром подводная лодка вышла из бухты Павловского, залива Стрелок, для несения боевой службы в Филиппинском море.
Пару дней назад запустили атомный реактор, оба борта были введены в турбогенераторный режим. «К-17» загрузили регенерацией, продуктами питания, постельными принадлежностями, в том числе нижнее белье, для экипажа из расчета на 60 суток похода.
Все восемь ракетных контейнеров корабля были загружены стратегическими крылатыми ракетами П-5М с ядерными боеголовками по 20 килотонн в каждой, предназначенными для  уничтожения военно-морских баз, портов, промышленных и административных центров противника.
Насколько опасно это оружие, можно судить по атомным бомбам, сброшенным на Японские города в 1945 году. На Хиросиму - мощностью 15 килотонн, погибло 140000 человек, на Нагасаки - 21 килотонн, погибло 74 000. Впоследствии умерло от лучевой болезни еще несколько сотен тысяч человек, все строения и промышленные мощности в обоих городах были полностью уничтожены.
Из торпедного вооружения загрузили торпеды для четырех носовых торпедных аппарата калибром 533-мм (в т.ч. четыре с ядерными боеголовками), а также торпеды для  двух 400 мм торпедных аппаратов.  Суммарный боекомплект составил 18 торпед, в т.ч. несколько торпед-имитаторов шумов подводной лодки.

Накануне  Харитонова вызвал к себе в кабинет командир дивизии контр-адмирал Верник, для проведения предпоходного  инструктажа. Комдиву в душе нравился новый молодой командир  «К-17». Старательный, целеустремленный, с хорошим мужским характером, не имевший поддержки со стороны начальства. Непростое трудное, военное голодное детство, неподдельная тяга к морю и знаниям, прошел все офицерские должности,  хорошо знает корабль. Все это дало возможность Вернику представить Харитонова к назначению командиром корабля.       
Смысл разговора сводился к тому, что США продолжают наращивать военное присутствие в зоне ответственности КТОФ. Связано это, скорее всего, с войной во Вьетнаме, а может под прикрытием данного инцидента готовят провокацию против СССР. «Но мы с тобой не бабки, гадать не будем, мы должны быть готовы ко всему», - сказал адмирал.
Особую обеспокоенность у ВМФ СССР и КТОФ  вызывает крупнейшая стратегическая военная база США. Она находится  в западной части Тихого океана на острове Гуам в группе Марианских островов (Океания). На острове располагается  авиационная база «Андерсен», на которой базируются  тяжелые самолеты-бомбардировщики Б-52, несущие ядерные заряды способные доставить их на территорию СССР и военно-морская база Апра-Харбор, на которой базируется  эскадра атомных ракетных подводных лодок ВМС США.
Далее Верник продолжил:
- Надеюсь, до этого не дойдет, но если получишь специальное распоряжение, тебе нужно будет  уничтожить "непотопляемый авианосец" -  авиационную базу «Андерсен» и военную базу ВМС США «Апра», где базируется  15 эскадра атомных подводных лодок ВМС США.  Что касается авианосных  ударных многоцелевых группировок ВМС США, то это задача других подлодок, но будь готов и к этому, запас торпед у тебя солидный. 
- Разрешите выполнять?
- Выполняйте!
- Есть!
- Да, - остановил его адмирал, - это у тебя первая боевая служба в качестве командира подводной лодки, я тебе верю, знаю, что не подведешь и, тем не менее, напомню, поставленную задачу ты сможешь выполнить, если подойдешь к базе на расстояние стрельбы ракет не обнаруженным противолодочной системой ВМС США.  И вот еще что, с тобой я посылаю своего заместителя, капитана первого ранга  Соловьева. Это очень грамотный, толковый подводник,  но с характером, будь начеку!
Харитонов получил боевой приказ, который ему вручил вместе с маршрутом на карте начальник штаба дивизии капитан первого  ранга Абросимов.
У капитана второго ранга Геннадия Харитонова это действительно был первый поход в должности командира атомной ракетной подводной лодки. Конечно, он не новичок в этом деле, на этой же подводной лодке он уже дважды ходил на боевую службу в качестве старпома. Харитонов был коммунистом, ни в Бога, ни в черта не верил, но, как все моряки, в душе чуть-чуть был суеверен, а тут еще  вчера, когда выходил из штаба, дорогу ему перебежала черная кошка. 
С ним в поход пошёл заместитель командира  соединения, капитан первого ранга Соловьев, который должен был проверить на практике умение  молодого командира управлять кораблем, и определить дальнейшую готовность Харитонова управлять новейшим атомным крейсером, несущим на борту ядерное оружие. Кроме того, Соловьев был опытным подводником, не один год прослуживший командиром подводной лодки, который помимо контроля, при необходимости, мог дать дельный совет.
Присутствие старшего на борту субмарины в походе предусматривалось правилом, установленным Главнокомандующим Военно-Морским флотом СССР. Однако, помимо положительной стороны (консультант, советчик, специалист и т.д.), присутствие на борту старшего по должности в определенной степени сковывало командира. Как показала практика, были не единичны случаи, когда старшие вмешивались в управление кораблем, тем самым ставили командира в щекотливое положение. Хотя корабельный устав КУ-55, ст.147, вроде предусматривает такие недоразумения: «Командир корабля отвечает за безопасность кораблевождения и маневрирования корабля. Он должен управлять кораблем смело, энергично и решительно, без боязни ответственности за рискованный маневр, диктуемый обстановкой». Но это все равно, что в Конституции написано одно, а в стране происходит совершенно другое.  Например,  в Конституции написано, что все должны жить достойно, однако, есть нищие и бедные,  или, там говорится, что закон для всех одинаковый, а в жизни все не так.
Уже были случаи, когда старший по походу давал  указание командиру, а командир с этим указанием не был согласен. Однако, самое неприятное то, что старший в походе зачастую не вносит в вахтенный журнал то обстоятельство, что он вступил в командование кораблем. Создается нездоровая обстановка; с одной стороны, командир должен проявить принципиальность и поступить, как он считает нужным, т.е. так, как написано в корабельном уставе.  С другой стороны,  старший,  как правило, его непосредственный начальник и выше по званию. С похода они вернуться - то на берег, а жизнь продолжается, и  начальник всегда найдет способ свести счеты. Одним словом, это сложная, запутанная и порой непорядочная обстановка.
У Харитонова ситуация оказалась более сложной. Во-первых, Соловьев к тому же еще был Герой Советского Союза.  Такие люди в стране пользовались огромным авторитетом, а на флоте они были особо уважаемы. Во-вторых, у Харитонова это был первый поход в качестве командира, он попросту может стать и последним, если старший по походу укажет в отчете о неспособности молодого командира управлять кораблем, несущим ядерное оружие. Одним словом, Харитонову не позавидуешь!
У Харитонова было великолепно развито чувство интуиции, которое его еще ни разу не подводило. Вот и сейчас, в самом начале боевой службы, его не покидало предчувствие чего-то необъяснимо-нехорошего, насторожили последние слова комдива насчет «будь начеку»: «Неужели кошка? Ну ее к черту!  Здесь что-то другое», - думал он, стоя на рубке и куря сигарету. Рядом стоял Соловьев, слева вахтенный офицер.  «К-17 шла» в надводном положении, остался позади остров Аскольд, корабль приближался к точке погружения.
- Ну что, пора?
- Пора!
- Вахтенный, погружаемся.
- Есть!
Вахтенный офицер первым нырнул в шахту, за ним последовал Соловьев,  Харитонов щелкнул пальцами, откинув окурок сигареты,  задраил верхний рубочный люк, спустился по вертикальному трапу в центральный пост, который находится в четвертом отсеке.
- Боевая тревога!
По отсекам началось движение, подводники занимали места по боевому расписанию. Боевой пост вахтенного офицера занял командир БЧ-5, капитан второго ранга Пронин, и сразу стали поступать доклады:
- Шестой к бою готов!
- Пятый к бою готов!
- Восьмой к бою готов!
Пронин после каждого доклада щелкал тумблером, выше которого загоралась лампочка, на которой светилась цифра, номер отсека, от которого поступил доклад. Это нехитрое устройство, выполненное вроде маленькой подводной лодки и разделенной на 10 отсеков лампочек, придумал и сделал кто-то из БЧ-4, Пронин говорил, что этому изобретению цены нет.
Сбоку, с левой стороны  приставного столика, за которым восседал БЧ-5, занимал место секретчик, старшина I статьи срочной службы Максим Маслаков. По боевой тревоге в его обязанности входило вести вахтенный журнал подводной лодки. Документ очень важный, куда заносятся координаты корабля, глубина погружения, курс, все команды,  которые дает командир и многое другое.
Пронин щелкнул последним тумблером:
-Товарищ командир, корабль к бою готов!
- Боцман! Погружаемся, глубина 100, скорость 12, курс 270!
- Есть глубина 100, скорость 12, курс 270.
Слева от столика, где  по боевой тревоге занимал место командир    БЧ-5, у переборки между третьим и четвертым отсеками сидели два мичмана-сверхсрочника, которые внимательно следили за приборами и управляли гидравликой, один горизонтальными, другой вертикальными рулями подводной лодки. Согласно последней команды командира, тот, что на горизонтальных рулях, должен держать корабль на глубине 100 метров, который на вертикальных - держать курс 270 градусов. Справа от того места, где сидел командир БЧ-5, у расположенных рядами клапанов, стоял боцман, тоже сверхсрочник в звании мичмана, а напротив в крохотной штурманской рубке, по боевой тревоге находился командир БЧ-1, капитан-лейтенант Иванов, который склонился над штурманским планшетом.
-Товарищ командир, глубина 100, скорость 12 узлов, курс 270!
- Так держать! Осмотреться в отсеках!
- Есть так держать, осмотреться в отсеках.
- Восьмой замечаний нет!
- Третий замечаний нет!
- Шестой замечаний нет!
Пронин щелкал тумблерами, когда загорелась последняя лампочка, доложил:
- Товарищ командир, корабль на боевом курсе, замечаний нет.
- Отбой боевой тревоги!
- Есть отбой боевой тревоги.
Опять движение по отсекам, подводники, у которых наступило время вахты, заступили на вахту, другие занялись обычными делами, кто-то отдыхал перед заступлением на вахту, другие выполняли работу, согласно внутрикорабельному расписанию.

* * * * * *

Еще не прошли Японское море, а уже начались трения.  Соловьев,  как только погрузились,  и Харитонов дал отбой  боевой тревоге, подошел к Харитонову:
- С этой минуты использовать эхолот, гидролокатор и радиолокационную станцию нельзя, главная твоя задача - прийти в район несения боевой службы не обнаруженным. Если нас обнаружат, в отчете о походе я поставлю под сомнения твои профессиональные способности как командира.
После этих слов Харитонов на мгновение растерялся, он неплохо знал тот район, где предстоит нести боевую службу и проходы к нему. Мелководные проливы с часто меняющими направления течениями, как правило, скверная погода с частыми тропическими ливнями, которая не дает возможности определиться по небесным светилам. Обо всем этом он попытался поговорить со старшим:
- Но вы прекрасно знаете особенности подводного плавания в Филиппинском море, при проходе пролива у Окинавы…
Соловьев прервал Харитонова:
- Местонахождения «К-17» будешь уточнять по небесным светилам и использовать иностранные РЛС «LORAN-A» и «LORAN-C» .       
- Но есть и другие методы скрытого плавания, слишком опасный район…
- Все! Хватит рассусоливать, не с того командирство начинаешь, - опять оборвал его старший по походу, -  для чего у тебя командир БЧ-1 на корабле присутствует, кстати, ты сам, по-моему, штурманский факультет заканчивал, так что не мне тебя учить.
И Харитонов не стал ему больше возражать, о чем потом еще не раз в своей жизни пожалеет, будет казнить себя за то, что смалодушничал. Но этот урок не пройдет ему  даром.  Уже совсем скоро, на следующий год, он покажет  твердость характера и жесткую руку командира и всю свою дальнейшую службу построит именно на этом. 
* * * * * *
Японское море прошли штатно, приборы, механизмы, экипаж работали безупречно. Вот уже позади и траверз острова Улындо. Харитонов объявил боевую тревогу. Вахтенный офицер включил звуковую сирену, замигали лампочки во всех отсеках,  по «Каштану» объявил: «Боевая тревога!»  И бегут подводники занимать свои места.      
Защелкал тумблерами прибывший командир  БЧ-5, занял свое место у клапанов боцман, а по «Каштану» уже летело «5-й, 8-й, 4-й, 3-й отсек к бою готов!»
- Товарищ командир, корабль к бою готов!
- Левая турбина малый ход, правая ТГ режим, начать циркуляцию!
- Есть начать циркуляцию!
Корабль, в 5760 тонн водоизмещения, стал медленно по кругу выходить из глубины, таким образом, командир давал возможность акустикам  прослушать на разных глубинах на 360 градусов морской горизонт, с целью выявления других подводных кораблей, или наличие «цели», как говорят подводники.
- Слева 70 кабельтовых цель! Предполагаю, японская рыбацкая шхуна.
- Слева 60 кабельтовых цель! Предполагаю, корейский рыболовецкий траулер.
Акустики доложили о восьми целях, все это рыболовецкие суда корейского и японского производства. Военных целей акустики не обнаружили.
Доклад акустиков давал основание командиру сделать предположение, что за «К-17» ВМС США не ведется слежение и на поверхности отсутствуют надводные корабли НАТО.  Он приказал всплыть на перископную глубину:
- Боцман, всплываем на перископ!
- Есть на перископ!
Харитонов занял место на «танцплощадке», бесшумно сработало перископное устройство; прильнув к окулярам, он  осмотрелся. На поверхности небо было затянуто сплошной облачностью, моросил мелкий дождь. «Вот и определяйся по светилам, - с грустью подумал он, - поднимать «Лиру» бессмысленно».  Впереди по курсу увидел ходовые огни нескольких   японских и корейских рыболовных судов, так их классифицировали акустики. По пеленгам 1300 - 2600 , в дистанции 6 миль до 20 японских сейнеров.
         
Подводная лодка  «К-17» подходила  к Корейскому проливу,  между Корейским полуостровом,  японскими островами Ики, Кюсю и юго-западной оконечностью острова Хонсю. Пролив соединяет Японское и Восточно-Китайское моря. Ширина 180 километров, наименьшая глубина на фарватере 115 метров. Островами Цусима делится на два прохода: Восточный - на юго-востоке и Западный - на северо-западе. Через первый рукав холодное течение Японского моря устремляется на юг, а через второй, в обратном направлении, входит ветвь теплого экваториального течения, омывающая берега Японии.
Это исторические места. Здесь, во время русско-японской  войны  1904-1905  годов 1(14) августа 1904 произошёл бой между русской и японской крейсерскими эскадрами. В связи с выходом 28 июля (10 августа) порт-артурской эскадры в море, для прорыва во Владивосток был отправлен отряд крейсеров (2 броненосных и 1 бронепалубный крейсеры) под командованием контр – адмирала К. П. Иессена. Отряд 30 июля (12 августа) вышел из Владивостока для содействия порт-артурской эскадре. Утром 1(14) августа русские крейсеры встретились с японской эскадрой адмирала Камимуры (4 броненосных крейсера, позже подошли ещё 2 лёгких крейсера), значительно превосходившей русские корабли в вооружении, бронировании и скорости хода. Вскоре, бронепалубный крейсер «Рюрик» получил тяжёлые повреждения. 2 других крейсера в течение 2 часов пытались помочь ему, отвлекая огонь противника на себя, а затем стали прорываться на север.  Крейсер «Рюрик» геройски погиб в неравном бою, другим  крейсерам удалось уйти во Владивосток.
Харитонов принял решение пристроиться в кильватер рыболовецким судам и пройти пролив в надводном положении, восточным проходом, «вслепую», не включая ходовых огней, при необходимости можно произвести срочное погружение. Двигаться придется  с большой осторожностью, не исключалась возможность  намотать на винты рыбацкие сети и потерять ход.
Корейский пролив прошли без происшествий, оставив по правому борту Желтое море, вышли в Восточно-Китайское море, вода стала теплее + 22 по Цельсию. «К-17» погрузилась на 150 метров и легла на боевой курс, согласно маршруту указанного в приказе. «К-17» приближалась к району, где течение Куро - Сиво достигает скорости 2,5 узлов. Одно не давало покоя Харитонову – наверху стоял туман, небо было затянуто сплошной облачностью, это лишало возможности определить по светилам точное местонахождение подводной лодки. Оставался один метод определения по американской системе радионавигации «Лоран», данные которой могли быть искажены здешними природными причудами, использование радиолокации и глубомера было запрещено в целях скрытности «К-17».
       
Приближались к району, очень сложному для подводного плавания.  Харитонов не покидал центральный пост, корабль шел на глубине 100 метров со скоростью 8 узлов.  Позади Восточно-Китайское море, до пролива, который  предстояло форсировать южнее острова Окинава еще минут 40 хода, но Харитонова  не покидало странное ощущение, как будто, что-то тянуло корабль вниз. Он учился на штурманском факультете и был профессионалом в этом деле. Наличие сильных, мало изученных, подводных послойных течений, когда, в зависимости от глубины погружения, скорость и направление течения могут меняться на противоположные, затрудняло вести счисление. Может все дело в этом? Время, определенное штурману для обсерваций, при всплытии под перископ на сеанс связи выделялось 5-7 минут, в условиях сильной или сплошной облачности явно недостаточно. Специальных приборов для определения величины и направления течений у «К-17» не было, а материалам лоции верить, как показал опыт, нельзя, Поэтому, возникающие при всплытии для обсервации неувязки в местоположении достигали огромных размеров - 20-30 миль.
Харитонов, как и все опытные подводники, знал о необычном природном явлении, когда глубина под субмариной небольшая, ее начинает притягивать к грунту. Это явление получило название «присос». Но здесь «присоса» не должно быть, командир БЧ-1 докладывает о глубинах в 300-400 метров, самое время включить эхолот. Тогда как быть со старшим и с последующими выводами, которые он может сделать? Все это мгновенно промелькнуло в его мозгу.  Харитонов приказал боцману подвсплыть на 60 метров, на этой глубине  лодка сразу повела себя по-другому, легко и плавно, как всегда. 
Однако, по прошествии небольшего отрезка  времени, Харитонов вновь ощутил своим организмом явление «присоса», а рулевой мичман на горизонтальных рулях с большим трудом удерживал «К-17», на заданной 60 метровой глубине, о чем тут же доложил командиру. И  Харитонов понял суть сложившейся обстановки, вернее, пока это было только предположение,  или версия, как говорят в юриспруденции. Корабль сбился с курса и находится в другом месте, не в том,  где отмечает штурман на навигационной карте.  Положение усугублялось близостью архипелага  Рюкю с малыми прибрежными глубинами.  Единственное, что можно сделать в создавшейся ситуации, это всплыть, но тогда «К-17» будет обнаружена противолодочной системой США, а уходить от слежения гораздо сложнее. Харитонов принимает решение:      
- Боевая тревога!
- Боцман, всплываем на перископную!
Когда перископ вынырнул и его линзы появились над волнами, среди тумана и моросящего дождя Харитонов прямо по курсу отчетливо увидел очертания скалистых берегов самого большого из архипелага Рюкю, японского острова Окинава, который приближался к нему со скоростью восьми узлов.
Возможно от того, что командир психологически уже был готов к такой ситуации, ни один мускул не дрогнул на его лице, это был уже не просто капитан второго ранга Харитонов, за ручки перископа держался командир атомной подводной лодки, властный, жесткий, уверенный в своих действиях, который по настоящему проявился именно в эти секунды.
- Обе турбины реверс.  Лево на борт!   
- Включить эхолот, доложить глубины!
- Есть!
По приказу командира задействовали РЛС в режиме работы «однообзор», начали поступать доклады. В это время Харитонов внимательно рассматривал горизонт и затянутое в сплошную облачность небо, ни одной цели, в том числе и воздушной, визуально обнаружено не было, гидроакустики и радиометристы так же докладывали об отсутствии «цели», «Хоть в этом повезло» подумал он про себя. В это время подводная лодка развернулась на 180 градусов и легла  на обратный курс, начали поступать доклады от командира БЧ-1 о глубинах и координатах, было точно определено  местонахождение корабля. 
Легли на курс указанный в маршруте боевого распоряжения, затем форсировали пролив южнее острова Окинава, и «К-17» нырнула на 100 метровую глубину, уже в воды Филиппинского моря.
         
* * * * * *
Старинная русская пословица гласит: «Где просто - там ангелов по сто, где мудрено - нет ни одного». Ну, как тут не поверишь в приметы, когда они сбываются. Конечно, штурман - главный консультант командира корабля по кораблевождению, тактическому маневрированию, но он тоже человек, а человеку, как известно свойственно ошибаться. Но Харитонов был честным мужиком, и умел признавать свои ошибки. И то, что он не перепроверил расчеты штурмана и  смалодушничал еще там, в Японском море,  позволив себе, согласиться с устным приказом старшего, хотя он еще тогда понимал опасность такого решения, тоже было его ошибкой.
Помимо ракет и торпед с ядерными головками, на «К-17» находилось ядерное топливо для двух реакторов. Цену этих ошибок невозможно определить, одно можно сказать точно, если бы Харитонов вовремя не исправил  ошибку, допущенную штурманом при счислении, «К-17» бы погибла вместе с экипажем, произведя катастрофу международного масштаба, последствия которой просто непредсказуемы.
Потом, когда по его приказу бесшумно уплывет вниз перископ, когда все отсеки доложат о штатной работе корабля, а он отдаст команду «отбой боевой тревоги»,  и в «центральном» наступит тишина, нарушаемая гулом турбин и щелканьем приборов. Все присутствующие в «центральном» только сейчас по- настоящему осознают ужас положения, в котором они находились несколько минут назад, а к нему, наоборот, пришло успокоение.      
Он обвел долгим взглядом «центральный» - сосредоточенно всматривались в свои приборы оба вахтенных рулевых мичмана; командир БЧ-5, шутник  Пронин на этот раз был серьезен, на его лице появилась бледность, боцман стоял у своих клапанов почему-то по стойке «смирно», командир БЧ-1 капитан-лейтенант Иванов стоял, опустив голову, чуть в стороне, не глядя на Харитонова, нервно барабанил пальцами по штурманскому планшету Герой Советского Союза, заместитель комдива, капитан первого ранга Соловьев. И лишь 20-летний старшина I статьи Максим Маслаков смотрел на своего командира с юным задором и восхищением, его глаза говорили: «Товарищ командир, я с вами хоть куда, на любые глубины, во все моря и океаны!». Но вслух сказал совершенно иное:
  - Товарищ командир, вы это самое, - он поднес правую руку к уху, - ну…
- Слушай, - перебил его Харитонов, - ты чего мычишь?
- Волосы у Вас, товарищ командир, белые стали вот здесь, - и показал у себя чуть выше правого уха.
И вдруг все, кто находился в «центральном», увидели, что виски 34-летнего командира подводной лодки побелели. Реакция Харитонова была неожиданной для присутствующих подводников, он подошел к Максиму взлохматил ему волосы на голове и произнес совсем неуставное:
- Все нормально! Понимаешь, все нормально!
- Так точно, товарищ командир, все нормально, - как попугай повторил Максим.
А потом, обращаясь к командиру БЧ-5, произнес:
- Игорь Владимирович, распорядитесь, чтобы душ приготовили, надо смыть все это.
          
После отбоя боевой тревоги Максим возвращался к себе в секретку, там у него стояла трехлитровая банка томатного сока, который он очень любил. Выпив залпом пару стаканов, он взобрался на койку, лег, протянул руку и открыл маленькую задвижку на воздуховоде, послышалось шипение, в каюту стал поступать охлажденный воздух. Он лежал и думал о командире. Ведя по боевой тревоге вахтенный журнал, он был всегда в центре событий, происходящих при управлении кораблем, а сегодня командир своими действиями в принципе спас корабль и экипаж от неминуемой гибели.  Каждый раз Максим удивлялся, наблюдая его работу со стороны. Этот человек для него был божеством, он и восхищался, и удивлялся, глядя на него. Максим был уверен, что командир знал корабль до самого маленького болтика, потому что он профессионально разговаривал с представителями всех пяти боевых частей корабля и указывал им на допущенные ими ошибки, после чего те в смущении опускали головы. «Он не был эмоционален, а может он научился скрывать свои эмоции?» – думал Максим. Говорил он ровно, без надрыва, никогда Максим не видел его растерянным,  даже сегодня, когда он увидел в перископ несущийся на него остров Окинава, он спокойно, не отрываясь от окуляра перископа, командовал: «Обе турбины реверс. Лево на борт". Больше всего Максима удивило то обстоятельство, что командир не приказал продуть «быструю», на взгляд Максима это было бы логически правильно выстроенное решение, по крайней мере, должен был сработать инстинкт самосохранения. Но командир, наверное, постоянно думал о приказе, который он должен выполнить, а чтобы его выполнить, нельзя допустить, чтобы подлодку обнаружили. Поражала Максима сравнительная молодость командира -  34 года, по возрасту он, как его старшая сестра Нина, а, сколько в Васильевском его сверстников уже попросту поспивались.  «Вот это мужик, вот с кого нужно брать пример», - думал Максим.   
   
Основой деятельности штурманской службы корабля по обеспечению навигационной безопасности плавания является непрерывный контроль соответствия фактических и предварительно рассчитанных элементов движения, а также контроль соответствия фактических и допустимых параметров навигационной безопасности плавания.         
Поэтому Харитонов  тут же  отстранил командира БЧ-1 капитан-лейтенант Иванова от управления боевой частью за халатность и непрофессионализм и взял управление БЧ-1 на себя, о чем приказал сделать запись в корабельном вахтенном журнале.
          
В кают-компании группа офицеров задержалась после ужина, как-то стихийно начали обсуждать случившееся, за глаза конечно, в отсутствие командира и старшего по походу.
- Обидно будет, если снимут!
- Старшего или командира?
- Командира, конечно, какое нам дело до старшего!
-  А за что его снимать?
-  Ничего себе, чуть Японию не разнесли!
- Ты бы о себе подумал, а то Японию вспомнил.
- Тогда круглые сутки об этом только и думать, каждую минуту по лезвию ходим, а про  службу когда?
- Скорее всего, обоих уберут.
- Зря он с ним согласился, ну, чтоб не  использовать эхолот, гидролокатор и радиолокационную станцию.
- Не так все просто, как кажется, «всякий мнит себя стратегом, видя бой со стороны».
- Сам бы на его месте побыл и сделал бы тоже самое
- Почему?
- А потому,  что Соловьев - Герой Советского Союза, уважаемый опытный подводник, заместитель комдива, говорит тебе - делай, как я говорю, и все будет нормально. А ты в ответ - нет, я буду использовать эхолот, гидролокатор и радиолокационную станцию. А Соловьев  потом в докладе укажет, что нас дважды Орионы засекли и подлодка США.  Знаешь, что сказали бы в штабе Харитонову: «Рановато тебе, парень, в командирах ходить, опыта надо поднабраться, старших слушать!»
- А если бы погибли?
- Опять двадцать пять! Говорили уже - по лезвию ходим, сто раз могли погибнуть. Служба у нас такая, сами ее выбрали, а волков бояться - в лес не ходить, к тому же он ошибку исправил и все «Окей».
- Молодец, командир! Кузнецов вахтенным офицером был, я, говорит, ничего не понял, а он вдруг: «Боевая тревога! Боцман, всплывай на 60». Шли-то на 100 и Кузнецову спокойно так поясняет, «присос», говорит, под кораблем глубина небольшая.
- Я  бы  точно «быструю» продул!
- Вот поэтому тебя командиром и не ставят, а ему задачу поставили не быть обнаруженным, он постоянно об этом помнит.
- Зачем этих старших выдумали; раз назначили командиром, доверяете – все, баста! Не знаю, как там наверху у коллег, а на подводной лодке должен быть один командир.
В это время в кают-компанию зашел заместитель командира по политчасти, офицеры прервали этот разговор.
               
* * * * * *

И все-таки ему, Харитонову, удалось предотвратить эту возможную катастрофу. С одной стороны, впору Героя давать, с другой - вроде как сам к этому причастен. Да! Жизнь прожить - не поле перейти, многое суждено пережить человеку на своем веку: и горе, и радость, удачи и поражения, взлет и падения.
Выходит, он родился под счастливой звездой.  Повезло?  Как сказать, прав был  Александр Васильевич Суворов: «Везение везеньем, но, а как же, батенька, с уменьем!». Да, что ж произошло - то? А вот что.
В БЧ-1 в счислении, течения учитывались по атласу течений, что практически не всегда подтверждается, особенно на глубинах, более точно опытным путем, между надежными определениями места. Время для определения местонахождения «К-17» по «Лорану» определялось в утренние и вечерние сумерки, когда самая значительная рефракция радиоволн, что приводило к ошибкам в определении места. В итоге, при подходе к острову Окинава с учетом течения Куро-сива (даже правильным) наложилась ошибка в счислении более 20 миль. Необходимо было применить «Эхолот», но им запретил пользоваться старший по походу.
       
Потом был нелицеприятный разговор со старшим по походу.  Харитонов, сдерживая себя, высказал ему накипевшее. Он заявил, что при всем уважении к его возрасту, высокой государственной награде, должности и воинскому званию, он не позволит ему больше вмешиваться в его, командира «К-17», дела. Больше никаких двойных понятий не будет. Если старший примет обоснованное решение самому вступить в управление кораблем, это произойдет, но только после того, как будет сделана соответствующая запись в вахтенном журнале с указанием времени вступления в должность до секунды. Вот тогда и принимай на себя полную ответственность за корабль, экипаж и атомное оружие.    
Харитонов потом так и не понял - то ли он безупречно управлял подводной лодкой, то ли из-за события у острова Окинава у старого подводника сломался характер, но за все время боевой службы, которая длилась два месяца, и обратного перехода до базы, Соловьев ни разу не вмешивался в управление кораблем.
В определенное время всплыли на перископную глубину, определили местонахождение корабля, провели радиообмен,  и тут  внезапно обнаружили работу в активном режиме ГАС (сонар).  Оценив обстановку, Харитонов принял решение продолжать движение в район боевой службы. Приказал «срочное погружение» и увел «К-17» для скрытности под слой скачка на глубину 200 метров.
Основную опасность для советских подлодок представляла базовая противолодочная авиация ВМС США, от которой не спасало и темное время суток, так как самолеты вели поиск с помощью РЛС. Станции обнаружения работы РЛС на субмаринах позволяли определять носитель (самолет или корабль), приблизительное направление на работающий радиолокатор и по мощности сигнала оценивать дальность до носителя. Эта, хотя и скудная, информация при грамотном ее использовании часто спасала от обнаружения подводной лодки срочным погружением.

Подводные лодки проекта 675 вошли в историю мирового подводного флота как самые шумные, из-за высокой виброактивности механизмов атомной энергоустановки (АЭУ). К "пению" турбин, особенно «свиста» редуктора главного турбозубчатого агрегата (ГТЗА), и шипящему свисту двух гребных винтов, добавлялись гидродинамические шумы, образующиеся в районе газоотбойников ракетных пусковых установок. Восемь таких углублений в корпусе, где на высокой скорости образовывались завихрения водного потока, издавали звуки,  похожие на рев.  Морская разведка США дала этим подводным лодкам два прозвища: "убийца авианосцев", которым гордились советские подводники и второе, обидное, "ревущие коровы", которого они стыдились.
И то, и другое было правдой, как было правдой и то, что подводники ВМС США,  следившие за субмаринами этого проекта (по публикациям мемуаров и рассекреченных документов), поражались профессионализму и тому величайшему искусству, с каким командиры этих советских субмарин и их экипажи уходили от слежения за ними. Мало того, они сами успешно вели слежку за малошумными подводными лодками США, а выход на ракетную атаку на авианосные ударные соединения, в составе которых был   самый мощный и совершенный в те времена атомный авианосец «Энтерпрайз», стало для подводников нормой. Были случаи, когда  подлодка несколько часов кряду шла незамеченной под авианосцем "Энтерпрайз", а затем ушла незамеченной для боевого охранения. Правда, этому способствовало несколько удачных внешних факторов, в том числе сильнейший шторм, но факт остается фактом.
       
Атомный   авианосец «Энтерпрайз», по сути, плавающий аэродром. Он имеет  длину 341,3 метра, ширину 40,5 метра, а ширина полетной палубы составляет 78,3 метра, среднее углубление 11,3 метра. На борту «Энтерпрайз» размещалось до 100 самолетов, в т.ч. несущих ядерные заряды.
Оснащен он двумя пусковыми установками зенитных управляемых ракет «Си Спарроу» с восемью направляющими, размещенными на кормовых спонсонах. В дальнейшем, на нем установили три шестиствольные 20 мм. артустановки системы «Вулкан-Фаланкс».  Ядерная энергетическая установка корабля состоит из четырех главных турбозубчатых агрегатов и восьми ядерных водо-водяных реакторов, соединенных с тридцатью двумя парогенераторами. Водоизмещение этого чудища составляет 91500 тонн, скорость хода свыше 30 узлов. Невероятно, но штатный экипаж составляет 6300 человек.
Авианосец охраняют тяжелые крейсеры, линкоры, эсминцы, противолодочные корабли, подводные лодки и другие виды транспорта. Глубина противовоздушной и противоракетной обороны  авианосной ударной группировки в 70-е годы составляла до 250–300 километров.
Насколько успешно несли свою боевую службу советские подводники, говорит следующий факт. В 1968 году Пентагон с одобрения президента США и Конгресса разрешил командирам авианосно-ударных групп (АУГ)  уничтожать в мирное время советские подводные лодки, обнаруженные в радиусе ста миль от авианесущих ударных группировок.  Видимо, решили взять на испуг, но насколько были «перепуганы» советские подводники, образно выразился старпом Харитонова: «Напугали бабу мудями!» Однако, ни одна советская подводная лодка не была уничтожена.  Дело в том, чтобы уничтожить подлодку, ее сначала нужно обнаружить!
Невероятно, но в то время советские подводники восприняли это как признание ВМС США их профессионализма.  Это их не остановило, и они продолжали отрабатывать свое мастерство,  выходя на условные торпедные и ракетные атаки на АУГ.
К счастью, позже обе противоборствующие страны сумели договориться на уровне дипломатических миссий, и опасное для мирного сосуществования решение Пентагона было отменено, иначе это безумство могло привести  к термоядерной войне.
Боевая служба атомных ракетных подводных лодок в тот период противостояния между СССР и США достигала такой напряженности, что практически не отличалась от боевых действий в военный период. Командиры и экипажи этих субмарин совершали настоящие подвиги. К сожалению, подвиги  многих  экипажей подводных лодок, командиров, отдельных подводников, не были оценены по достоинству, остались незамеченными, а потом, с известными событиями, и вовсе забылись. Происходило это по разным причинам. К сожалению, история знает случаи сведения счетов, элементарной зависти,  и проявлений других низменных качеств военных чиновников, сидевших в штабах и политуправлениях Флота.
         
В этой связи  показательна судьба командира дизельной подводной лодки «С-13» капитана третьего ранга Александра Ивановича Маринеско, воевавшего в Великую Отечественную Войну.
Вечером 30 января 1945 года в южной части Балтийского моря в Данцигской бухте в районе маяка Хель, около 20 часов, гидроакустик советской подлодки «С-13» уловил далекие шумы винтов кораблей. Всплыв, в надводном положении «С-13» пошла на сближение с противником.  Через определенное время увидели огромный транспорт, шедший в сопровождении миноносцев вдоль береговой линии. Корабли охраны прикрывали его со стороны открытого моря, опасаясь подводных лодок, и двигались по фарватеру,  прижимаясь к прибрежной полосе.
Оценив обстановку и убедившись, что охрана не даст ему возможности выйти на торпедную атаку со стороны открытого моря, командир «С-13» принимает беспрецедентное, ошеломляющее по дерзости и храбрости решение - выйти на торпедную атаку, откуда ее не ждали фашисты, со стороны берега, на мелководье и в условиях малой видимости. Обойдя конвой с кильватера, они всплыли и устроили гонки, догоняя конвой,  выжимая все возможное из дизелей в надводном положении, двигаясь вдоль береговой полосы, а затем  рассчитали пеленг и произвели трехторпедный залп «веером» из носовых торпедных аппаратов по огромному транспорту.  Все три торпеды попали в цель.      
Позже, проанализировав действия «С-13», специалисты из королевских ВМС Великобритании назовут ее «атакой XX века». Про эту торпедную атаку и сегодня рассказывают преподаватели в высших военно-морских  училищах, готовящих подводников во всех странах  мира.
Тяжелый крейсер «Адмирал Хиппер»,  сторожевые и дозорные корабли устроили ад для «С-13». Они длительное время сбрасывали глубинные бомбы;  посчитав, что уничтожили советскую подводную лодку, они  выловили оставшихся в живых людей и покинули этот район Балтийского моря.
Получив значительные повреждения, в том числе пробоины в прочном корпусе, экипаж яростно боролся за живучесть корабля и победил, «С-13» всплыла, зарядили аккумуляторные батареи, осмотрелись, подремонтировались. 
Невероятно, но Маринеско принимает решение не идти в базу, у них в кормовых торпедных аппаратах осталось еще две торпеды,  и через десять дней поиска в открытом море они вышли на торпедную атаку на фашистский транспорт «Генерал фон Штойбен». Рассчитав пеленг, командир развернул «С-13» и произвел двухторпедный залп из кормовых торпедных аппаратов и отправил на дно, как потом выяснили,  помимо экипажа,  три тысячи гитлеровцев вермахта.
Лишь придя в базу, подводники узнали, что все радиостанции Европы, Японии,  США говорят о советской подводной лодке, утопившей самый большой корабль в мире "Вильгельм Густлов".
Туристический лайнер "Вильгельм Густлов", который они потопили, был  переделан во время войны под плавучую учебную базу, на которой готовили немецких подводников. Как позже выяснилось, на борту лайнера находились, кроме моряков-подводников,  женский батальон ВМС, войсковое соединение 88-го зенитного полка, хорватские добровольцы и беженцы. По разным оценкам, всего погибло до десяти тысяч человек.
Немецкий журнал «Марне» (1975 год, №№ 2-5,7-11, ФРГ) привел данные о том, что после атаки «С-13» погибло семь тысяч гитлеровцев, которые из окруженной в Померании группировки морем эвакуировались в Германию. Тот же журнал привел еще один факт. На борту "Вильгельма Густлова" находились одна тысяча триста обученных и сформированных фашистских подводников, с назначенными командирами. Этими экипажами могли укомплектовать семьдесят подводных лодок среднего класса.
Командир  дивизии подводных лодок Александр Евстафьевич  Орел (впоследствии адмирал, командующий Балтийским флотом) представил Маринеско к Золотой Звезде Героя, а экипаж к различным высоким орденам.
Однако,  накануне, командир загулял с женщиной и не прибыл в назначенное время на корабль. Награду Маринеско снизили до ордена Красного Знамени. Соответственно, резко понизили награды и экипажу.
   
После войны имя Александра Ивановича Маринеско не было известно широкой публике и советскому народу. Его знал только небольшой круг подводников и участников Великой Отечественной Войны.  Он жил в болезнях и бедности, забытый государством, ради которого совершал подвиги и проявлял при этом безумную храбрость. Несколько чиновников из политуправления, которые никогда не спускались в отсеки подводной лодки, сгубили жизнь человеку, о подвигах которого  сегодня, наверное, знают даже папуасы Новой Гвинеи. Фронтовики, друзья подводники, скинулись и поставили на его могиле достойный памятник.
Позже общественность буквально вынудила правительство СССР восстановить справедливость. Указом Президента СССР от 5 мая 1990 года Александру Ивановичу Маринеско было присвоено звание Героя Советского Союза посмертно.
К сожалению, попытки принизить подвиг командира и экипажа «С-13» продолжаются и сегодня. В частности, пытаются убедить общественность в том, что на борту "Вильгельма Густлова" находились, в основном, беженцы, дети и женщины.
               
* * * * * *
«К-17» продолжала следовать в назначенный район.  После прохода Окинавы Харитонов решил идти малым ходом, не более восьми узлов, так как при такой скорости и меньше значительно снижалась шумность подводной лодки, «рев» от завихрений газоотбойников ракетных пусковых установок прекращался, подвсплывали только два раза в сутки на сеанс радиосвязи. Эхолот, гидролокатор и радиолокационную станцию по-прежнему использовали  только в экстренных случаях.
Последние двое суток Харитонов практически не спал, постоянно находясь в «центральном». Передав управление кораблем старпому, которому, кстати, накануне присвоили воинское звание капитана второго ранга, он помылся под душем, поужинал, выпил пайковое сухое вино, и первый раз за поход лег на самодельной койке прямо у перископа.
      
Ему снилось военное детство, когда мама, он и маленькая сестренка плыли по Волге в Камышин к тетке. Вдруг началась бомбежка, которую вела фашистская авиация. Ужасно выли сбрасываемые с самолетов бомбы, кругом взрывы, тонущие баржи, плавающие живые люди и мертвые тела, красная от крови вода, пулеметные очереди, крики о помощи.
И вдруг из-за острова, по очертанию напоминавшего Окинаву,  и почему-то оказавшегося посередине Волги, появляется в надводном положении грозная «К-17» с поднятыми двумя одиночными ракетными контейнерами, а на боевой рубке у развивающегося флага ВМС СССР с биноклем в руках и огромными погонами капитана второго ранга на плечах стоял его старпом и диким голосом кричал:
- Ну, что курвы, допрыгались!. Товарищ командир! Сейчас мы им покажем, где раки зимуют!
Он проснулся от того, что старпом легонько тряс его за плечо:
- Товарищ командир! Извиняюсь, но вы сами приказали, акустики запеленговали  несколько целей…
- Боевая тревога!
- Есть!
Протирая глаза и глядя на старпома, он вдруг выдал:       
- Сейчас мы им покажем,  где раки зимуют! 
Старпом от неожиданности выпучил глаза.
- Скорость два узла!
- Есть скорость два узла!
- Правая турбина малый ход, левая ТГ режим, начать циркуляцию!
- Есть начать циркуляцию!
- Акустики?
- Горизонт чист, товарищ командир!
Харитонов знал,  что в этой части Тихого океана - в Филиппинском море,  самая плохая гидроакустика. Он заглянул в штурманскую рубку:
- Где акустики слушали цели?
- Вот здесь, товарищ командир, младший штурман, старший лейтенант Усманов указал место на карте.
 Принял решение всплывать под перископ.
- Боевая тревога! Боцман, всплываем под перископ!
- Товарищ командир, слева 25 цель, еще одна, 3,4, слышу пятую цель.
Но Харитонов уже наблюдал их визуально, сверкая ходовыми огнями, транспорт, входящий в авианосную ударную группировку ВМС США, шел по курсу на остров Гуам, где располагалась военная база ВМС США «Апра» и базировалась пятнадцатая эскадра атомных подводных лодок ВМС США. По данным разведки, на «Апра» базировались  семь атомных ракетных подводных лодок (ПЛАРБ) типа Мэдисон.
У Харитонова вспыхнул азарт охотника, была великолепная возможность выйти на торпедную атаку, но перед ним поставлена иная задача, он свернул ручки перископа:
- Опустить перископ!  Боцман, глубина 100, скорость 8, курс 280.
- Есть глубина 100 скорость 8 узлов, курс 280.
- А когда мы им покажем, где раки зимуют? - съязвил стоявший рядом старпом.
- Я вам обоим с помощником покажу это место.
- Проверить вахтенную службу на корабле и доложить!
- Есть!
- Отбой боевой тревоги!

Старший помощник командира (старпом), капитан второго ранга Обросимов Глеб Иванович отправил помощника командира, капитана третьего ранга Маскаленко  по отсекам проконтролировать, как несут вахтенную службу, затем доложить ему в письменной форме, а сам направился в кают-компанию попить вечернего чая.
В кают-компании уже сидело человек восемь, свободных от вахты офицеров. Начальник РТС, командир БЧ-4 капитан-лейтенант Ярусный рассказывал анекдот.
- Проходит в Каннах очередной конкурс рекламных кинофильмов и, вдруг, сенсация. Киностудия имени Довженко занимает первое место и получает Гран-при. Все в шоке.  Известно, что в СССР всего две рекламы: «Летайте самолетами Аэрофлота» и «Держите деньги в Сберегательном банке». Даже дети знают, что другой авиакомпании нет, как нет и другого банка. Но как советы умудрились занять первое место? Непостижимо! И вот тогда, по просьбе журналистов, главный режиссер картины приходит на брифинг. Естественно, первый вопрос: «Как вам, живущим в стране, где отсутствуют рыночные отношения и, в общем-то, нет рекламы, удалось победить?» «Ну, что ж, - говорит режиссер,- давайте начнем с сюжета. Для съемок мы выбрали украинский хутор, вблизи которого протекает река. Естественно, говорит, ролик цветной, а сюжет следующий. Молодая красивая украинка набрала целую корзину белья и несет его на речку полоскать. Когда она заходила на подмостки, камера переместилась в прибрежные кусты, а там стоял кавказец и наблюдал за девушкой. Кавказца мы  подобрали типичного - здорового, с большим носом с горбинкой, в огромной кепке, глаза сверкают, усищи! Как только девушка подоткнула за пояс юбку, оголив при этом полные красивые ноги, и наклонилась, к ней с криком кинулся из кустов кавказец и пристроился сзади».
«И тут, - говорит режиссер,- нам удалось продублировать раздирающий душу крик девушки: «Ой! Ой! Насилують, люды добри! Насилують!»
«Затем,- говорит режиссер,- наступила гробовая тишина. И вдруг, леденящий душу голос Левитана за кадром произносит монолог: «И будут насиловать! До тех пор, пока не приобретете стиральные машинки «Сибирь-13».
В дверях кают-компании появился старпом, грянул хохот, ничего не понимая, он стал звереть и сатанеть на глазах, приняв смех в свой адрес и успокоился лишь тогда,  когда кто-то из офицеров, вытирая слезы, объяснил причину. А потом, когда ему пересказали анекдот, уже сам, смахивая слезу, сказал: «Кстати, самая паршивая стиральная машинка, эта «Сибирь-13».
* * * * * *

Подводная лодка прибыла в заданный район, на очередном сеансе связи Харитонов доложил о том, что приступил к несению боевой службы. Теперь ракеты П-5М,  которые находятся на борту «К-17», достанут до военной базы, расположенной на острове Гуам. Начинается  маневрирование корабля, в заданном районе суток семь на одном галсе  и столько же  дней на противоположном. Сейчас главная задача командира - скрытность. Скорость минимальная, глубина в пределах ста и ниже, одним словом, быть тише воды, ниже травы.
Его постоянно докучал заместитель по политической части, капитан второго ранга Зубов с просьбой записать последние новости.  Харитонов отмахивался, мол, не до них. Поэтому, когда в очередной раз подвсплыли на сеанс радиосвязи, Харитонов разрешил поймать  радиоволну из СССР и записать на магнитофон последние новости. Затем эти записи прокручивали по корабельной системе «Каштан».
Замполит не зря ел казенный хлеб. У него были разработаны политические мероприятия, утвержденные политсоветом 26 дивизии атомных подводных лодок и согласованные с командиром «К-17», в соответствии с которыми он проводил политработу на борту корабля. Один раз в неделю - политические занятия для матросов и мичманов, кроме того, каждый из них должен был законспектировать в тетрадь минимум одну работу В.И.Ленина,  для офицеров проводилась  марксистско-ленинская учёба.
В экипаже функционировала партийная и комсомольская организации, которые, помимо собраний,  проводили и другие мероприятия - выпускали газеты, листовки, устраивали соревнования между боевыми частями, выносили взыскания, поощряли.
На борту корабля была библиотека, большую часть которой составляли книги и брошюры партийно-политической направленности. Имелись узкопленочные проектирующие киноустановки «Украина». В центральном посту, на самом видном месте, над столом вахтенного офицера висел портрет В.И. Ленина.
               
Подводная лодка освоила глубины Филиппинского моря, сейчас она играла роль стартовой площадки для пуска стратегических ракет П-5М по военно-морской базе США, находящейся на острове Гуам, если, конечно, поступит специальное распоряжение из Москвы. Задача №1 у командира - не обнаружить себя. Для нейтрализации шумности, которой конструктивно обладает «К-17», у командира есть несколько приемов - малая скорость, большая глубина погружения и неиспользование станции РЛС и эхолота. На борту корабля идет обычная жизнь, которая устанавливается на подводной лодке в автономном плавании. Провели по всей подводной лодке проверку аварийно-спасательного имущества. Было выявлено несколько замечаний, которые были быстро устранены. Время к обеду. Издавая характерный звук бачками, потянулись к камбузу очередные бочковые.
В этот момент зазвучали во всех десяти отсеках динамики «Каштана», которые сообщили о том, что сегодня  трюмному машинисту Володе Шапирову исполняется двадцать лет. Командование корабля и экипаж поздравляет "новорожденного" и желает ему всяческих благ. Сам именинник уже приглашен в «центральный», где ему вручается подарок – электрическая бритва и пакет с деликатесами: компот, печенье, шоколад и тому подобное.  А в отсеке, где его ждут к обеду друзья-подводники, стоит торт, изготовленный коками.  Но главный подарок впереди, из динамиков «Каштана» звучит голос его мамы: "Здравствуй, сынок..."
Смущенный и тронутый вниманием командования и друзей он выпьет пайкового вина, конечно, намного больше положенной нормы, а то и спирта хватанет, если есть желание, но только немного, чтобы не подвести людей, которые устроили ему такой праздник.
Такой порядок чествования именинников в автономке ввел Харитонов.  Когда его назначили командиром «К-17», именинников, конечно, поздравляли и до того, но при нем эта процедура приобрела более насыщенный смысл и содержание, порядок поздравления. Еще на берегу замполит Сергей Семенович Зубов с привлечением партийного и комсомольского активов составлял списки именинников, приобретались подарки. Направлялись письма родным именинников, где предлагалось записать на магнитофонную ленту поздравления родных, и те с удовольствием присылали такие записи. И потом, далеко-далеко от родимого дома, на глубине от 100 до 280 метров из динамиков «Каштана» звучали голоса мам, пап, жен, детей. Правда, родные не знали, что их голоса будут звучать под водой. Автономка - это военная тайна. Подарки приобретали различные.  Конечно, косвенно пытались узнать, что больше нужно имениннику; у тех, у кого была юбилейная дата, подарки дарили побогаче.
Эта работа, на первый взгляд не имевшая отношения к военной службе, на самом деле оказывала на нее огромное влияние. Несложно понять, что чувствует сам именинник, да и любой из моряков-подводников, слушая голоса родных людей. Слушая их там, в глубинах океанов и морей, каждого подводника охватывали чувства к Родине, которую нужно защищать.
            
Завтрак, обед, ужин и вечерний чай на подводной лодке готовят два кока в крошечном камбузе. Без всякого преувеличения, это мужественные, героические люди. По ответственности, которая на них возложена, они, наверное, стоят на втором месте после командира подводной лодки.  Шутка ли, четыре раза в сутки точно к назначенному сроку требуется накормить полторы сотни здоровенных мужиков. Да не будь их, ни одна из поставленных командованием задач просто не была бы выполнена. А мужественная и героическая вот почему. Иногда, подводная лодка не один час идет в надводном положении, а за бортом шторм  семь баллов, представьте себя на их месте! Или в отсеках жара 30 градусов, а у них на камбузе все 50, к тому же подводная лодка может срочно погружаться или быстро всплывать, а у них борщ в бочках кипит!  Коки-подводники - это не просто коки, это коки высочайшей квалификации, специалисты экстра-класса, которые ежедневно работают в экстремальных условиях.  У них, также как и у командира, вахта круглосуточная. Они не просто готовят, они готовят очень вкусно и сытно, а иногда приготовят блюдо, что просто диву даешься - как такое можно приготовить на борту подводной лодки?
Подводники во время боевой службы далеко, иногда в другом полушарии, под водой встречали государственные праздники, новый год, юбилеи и дни рождения. Коки, отнимая у себя личное время, которого у них и так практически нет, обязательно готовили что-то такое, что не входит в паек, в меню, но от которого вспоминается  дом, семья, Родина. Готовили пирожки с различной начинкой, пельмени, вареники, блины, и конечно, пирог на именины.
В составе экипажа много ребят из союзных республик - азербайджанцы, грузины, чеченцы, узбеки, татары, таджики, украинцы, белорусы и так далее. Непонятно, каким образом, но коки умудрялись готовить и национальные блюда для именинников - плов, шурпу, шашлык, хачипури и так далее. Значение коков в подводном флоте трудно переоценить, эти люди заслуживают глубокого уважения и признательности. Более того, без преувеличения, от них напрямую зависит боеготовность корабля.       
 
Уже месяц «К-17» бороздит глубины Филиппинского моря, изучив окружающую обстановку, убедились на сто процентов, что за ней нет наблюдения со стороны ВМС США и ВМС других стран, входящих в организацию НАТО.  С разрешения командира, в который раз продули цистерну «грязной воды», отстрелили накопившиеся отходы через систему ДУГ. В отходы входят оставшиеся от камбуза очистки, консервные банки, нижнее белье подводников и постельные принадлежности, пустые банки из-под регенерации и прочее. Все это заранее укладывается в специальные ДУКовские мешки, которые складируются и ждут своего часа. На подводной лодке нет прачечной, существует специальное разовое белье, которое выдается на 10 дней, а затем утилизируется, вернее отстреливается из ДУГ - устройства, работающего по принципу торпедного аппарата.

Интересна история острова Гуам, вблизи которого несла боевое дежурство «К-17». Гуам входит в группу  Марианских  островов,  архипелаг  западной части Тихого океана, отделяющий его от Филиппинского моря. Острова поделены между двумя не включенными территориями США: Гуамом и Северными Марианскими  островами.
Цепь островов протянулась на 810 километров  с севера на юг, примерно, вдоль меридиана 145; восточной долготы от 20;32; северной широты на севере (о. Фаральон-де-Пахарос) до 13;29; северной широты на юге (о.Гуам). Всего в архипелаге семнадцать крупных  островов, общая площадь суши которых составляет 998,44 квадратных километра. Из них обитаемы четыре острова: Гуам, Рота, Сайпан, Тиниан.
  Шестого марта 1521  года на Гуам высадилась экспедиция Фернанда Магеллана   после пересечения Тихого океана, а  Испанский мореход  Мигель-Лопес де Легаспи в 1565  году назвал Гуам "остров Чаморри" и объявил все Марианские острова владением испанской короны. Десятого декабря 1898 года Испания, потерпевшая поражение в войне с США, уступила победителям Гуам вместе с Пуэрто-Рико и Филиппинами. А 23 декабря 1898 Президент США Уильям Мак-Кинли передал Гуам под управление военно-морского флота США. А спустя год, Испания продала Северные Марианские острова Германии, которая приобрела эту колонию из соображений государственного престижа за сумму, эквивалентную  4,5 миллионам долларов США. Немцы начали разведение кокосовых орехов и выработку копры.
  После начала Первой мировой войны в 1914 году Япония, как страна-член Антанты, вступила в войну с Германией и захватила Северные Марианские острова. А через пять лет в 1919 году  по условиям Версальского мирного договора Германия лишилась колоний в Тихом океане. Спустя год,  оккупация Японией Северных  Марианских островов  узаконена. Несмотря на противодействие США, Лига Наций вручила Японии мандат на управление Северными Марианскими островами. Японцы развили на Марианских островах рыболовство и сахарную промышленность.
  После начала конфликта с Китаем Япония вышла из Лиги Наций и лишилась мандата. Северные Марианские острова были аннексированы и присоединены к Японской империи официально. На Сампане разместился японский гарнизон в тридцать тысяч человек,  по численности превосходивший местное население из чаморро и каролинцев.
  Восьмого декабря 1941  японский десант атаковал Гуам и после двухдневных боев полностью захватил его. Гуам - единственное населенное владение США, которое японцам удалось захватить. И уже в июне 1944 года авианосные соединения флота США начали бомбардировки Марианских островов.
  Шестого августа 1945 года с аэродрома на острове Тиниан поднялся самолет B-29 "Энола Гей", сбросивший атомную бомбу на Хиросиму. В этом же году закончились боевые действия на Сампане,  а через год началась репатриация японцев и корейцев с Северных Марианских островов. В этом же году, с согласия ООН, Гуам снова передан под управление военно-морского флота США. А в 1947 году ООН признала Северные Марианские острова территорией под опекой США.
  В 1950  году Президент США Гарри Трумэн подписал "органический закон", согласно которому Гуам стал "невключенной территорией" США, население острова получило американское гражданство.
  А в сентябре 1968 принят закон, согласно которому правительство Гуама возглавляет губернатор, избранный населением острова.
Климат острова тропический, муссонный. Средние суточные температуры круглый год около 26-27° по Цельсию.

* * * * * *
Харитонов постоянно проводил специальное маневрирование по выявлению иностранной подводной лодки, которая, может следить за    «К-17». Подводную лодку не обнаруживали. Всплыли на перископную глубину на сеанс связи, по пеленгу 2800, в дистанции 40 кабельтов обнаружили транспорт водоизмещением 15000 тонн, и это не единственный случай.  Гидроакустики перед всплытием транспорт не слышали, в этой зоне океана были самые худшие акустические условия.
            
Находясь по боевой тревоге на центральном посту, Максим постепенно начинал понимать принцип управления подводной лодкой. Конечно, это были поверхностные знания, многих моментов и команд командира он просто не понимал. Но, по мере возможности, он старался вникать во внутреннюю жизнь корабля. Обладая природной любознательностью, в свободное от службы время он старался побывать во всех доступных уголках корабля. Он вспоминал занятия в учебном отряде по устройству корабля, а чего не знал, спрашивал у вахтенных. Узнавая все больше и больше деталей конструкции корабля, он не переставал удивляться изобретательности конструкторов и ученых, создавших этот корабль.
Свободное от вахты время подводники занимали каждый по-своему, большинство из них читали книги, играли в шахматы и домино, смотрели художественные кинофильмы. Кто-то просто лежал с закрытыми глазами и мысленно представлял дом, родных, любимых девушек или что-то занятное из прошлой жизни.
Как-то Максим, думая о гражданской жизни,  вспомнил случай, произошедший с ним в одном из колхозов Амурской области. Устроившись на работу в прииск Васильевский, его вместе с десятком других молодых людей послали летом в командировку в помощь колхозникам. Когда прибыли на место, командировочных распределили по сельскохозяйственным предприятиям. Максим и еще трое земляков попали в один из колхозов, где ребят отправили в бригаду, которая занималась заготовкой сена. Их отвезли за тридцать километров от центральной усадьбы в одну из бригад. В ней, помимо них, работало еще человек двенадцать мужиков. Жили в вагончиках на колесах, спали на двухэтажных нарах, а за повара был старик лет под восемьдесят, который, кстати, готовил очень вкусный борщ. В бригаде находилось три трактора ДТ-45, к которым прицепляли сенокосилки, механические грабли или волокуши.
Однажды, под вечер приехал на лошади, запряженной в телегу, учетчик, он привез кое - какие детали к сенокосилке и аванс, каждому члену бригады по 15 рублей. Дело было в субботу, в этот день недели организовывали баню на центральной усадьбе. Людей туда возили на быстроходном тракторе «Беларусь», для чего к трактору прицепляли тележку на колесах, оборудованную скамейками для сидения. Время шло, а трактор запаздывал. Это обстоятельство сильно будоражило мужиков. Дело в том, что магазин в деревне закрывался в 22 часа, а баня без спиртного, по их понятиям, была не баней. Наконец, нервы у них сдали и они начали уговаривать Максима бежать в деревню, до которой напрямую по полям километров пятнадцать, не больше, как они его уверяли. Дело в том, что кто-то из Васильевских командировочных проболтался, что парень - мастер спорта. Мужики готовы были перед ним встать на колени и он согласился. Засунув в карман собранные в складчину деньги, он побежал в сторону, указанную рукой кем-то из здешних мужиков. Позади был трудный рабочий день, они метали стоги и скирды с сеном, погода стояла жаркая, изнуряющая, а впереди еще 15 километров, которые нужно не пройти, а пробежать, иначе не успеешь до закрытия магазина.
Самый лучший путь был километра четыре по скошенной траве, затем он бежал, постоянно поглядывая на часы, километров пять по полю, засеянному соей, километра три-четыре по вспаханной зяби, определенной под пары поля. Ноги постоянно вязли в рыхлой земле, замедляя скорость бега и изнуряя бегуна. И все-таки, самым тяжелым участком оказались пяти или шестикилометровые поля, засеянные кукурузой и подсолнечником. Початки кукурузы и бутоны подсолнухов били по лицу, оставляя на нем желтый след от пыльцы.
В магазин он заявился без пятнадцати десять, водки в нем не оказалось, но зато был питьевой спирт, денег хватило на семь бутылок.  Стоил он в то время 5 рублей 62 копейки за пол-литровую бутылку. Когда он заявился в магазин, заполненный в основном женщинами, в нем наступила гробовая тишина. Желтый от пыльцы, пыли и усталости, он, наверное, походил на инопланетянина. Уложив в сумку семь бутылок, он направился в избу, отведенную под общежитие. Силы покидали его, и не раздеваясь, он повалился на свою кровать. Приехавшие через час мужики не могли поднять его в баню, а позже, разбудить, чтобы покормить. Проснулся Максим лишь следующим утром.
Впоследствии мужики всей деревни относились к Максиму с большим почтением и уважением, каждый старался поздороваться с ним за руку. Шутка ли, после тяжелого трудового дня пробежать по засеянным и вспаханным полям такое расстояние. Об этом случае еще долго говорили в колхозе. Спорили лишь о расстоянии. Одни говорили, что он пробежал больше 20 километров, другие, что не больше восемнадцати. Сходились в одном, доведись такое кому-либо из них, умерли бы, наверное, после первых трех-четырех километров пути.

* * * * * *
Заканчивались сороковые сутки  боевой службы «К-17» у острова Гуам, обстановка, сложившаяся у острова Окинава, кроме седых волос, заставляла Харитонова смотреть сны, каких раньше у него не было. Вчера ему снилось: акустики докладывали по «Каштану», что они слышат шум, который не могут классифицировать. Когда всплыли на перископную,  Харитонов увидел какой-то берег и тут же догадался – это остров Окинава. По прибрежной полосе почему-то в трусах и тельняшке, но с огромной звездой Героя Советского Союза бегал капитан первого ранга Соловьев и каким - то неприятно шипящим голосом выкрикивал: «Эхолот включать нельзя! Боевая тревога! Срочное погружение!».
- Что будем делать? -  спросил Харитонов почему-то по телефону у старпома.
- Предлагаю выйти на торпедную атаку! - отчеканил старпом, уже стоящий рядом. Харитонов уступил ему место у перископа и когда тот глянул,  не отрываясь от окуляра, произнес: «Сволочь, лег на галс. Товарищ командир, разрешите первый носовой торпедный готовить?».
Харитонов проснулся, глянул на светящиеся, весящие напротив, корабельные часы, скоро сеанс связи. Не поднимаясь с койки, лежал еще несколько минут, вспомнил семью. Валерка уже в пятый пойдет, Вадику четыре года, дети выросли. «А у меня все времени на них  нет и,  наверное, уже никогда и не будет,» - с грустью подумал он и в который раз мысленно поблагодарил Таю, которой одной приходится тянуть этот воз. Растут дети, растут и проблемы, связанные с ними. Школа предъявляет свои требования, с Валеркой нужно постоянно заниматься, да и пацан есть пацан - то подерется, то в школе что-нибудь натворит. Вот здесь бы и отцу быть, ан нет, никак не получается. Его мысли прервал пришедший старпом: «Товарищ командир, через пять минут сеанс связи».
Харитонов потянулся, поплескал в лицо водой, вытерся. Пошел в «центральный», задержался у переборки между третьим и четвертым отсеками, кое- как открыл комингс и кинул вахтенному офицеру:
- Выровняйте давление между отсеками - с трудом открыл!
Заглянул в штурманскую, выслушал доклад, взглянул на светящиеся корабельные часы.
- Боевая тревога! Левая турбина малый ход, правая ТГ режим, начать циркуляцию!
Появился  командир БЧ-5, занял свое место боцман. Начали поступать доклады:
- 7, 9, 4, 1, 8 к бою готов.
Защелкал тумблерами Протасов:
- Товарищ командир, корабль к бою готов!
- Акустики?
- Горизонт чист, товарищ командир!
- Боцман, всплываем под перископ!
Всплыли на перископную. Харитонов начал крутить – «танцевать» возле перископа, проверил небосвод,  летательных аппаратов не обнаружил, кораблей на поверхности моря нет. Это обстоятельство позволило ему дать разрешение на поднятие антенны и начать сеанс связи. Штурман попросил разрешения поднять «Лиру» для уточнения местонахождения корабля.
- Поднять «Лиру»!
- Есть поднять «Лиру»!
И вдруг докладывают радиометристы:
- Товарищ командир, слева 90 градусов слабый сигнал радиолокационной станции AN/АPS-80 самолёта "Орион".
- Срочное погружение! Глубина 220, курс 170, скорость 5 узлов!

Противолодочный патрульный самолет ВМС США P-3 «Орион» оснащен турбовинтовыми двигателями Аллисон T56-A-14, мощностью на валу 3361 кВт (4910 л.с.), и системой "Делтик" для обнаружения подводных лодок.
Максимальная скорость 761 км/час (473 миль/час), патрульная скорость 381 км/час (237 миль/час), максимальный радиус действия 3853 км (2383 мили), дальность полета 9000 километров, продолжительность полета до 17 часов, экипаж состоит из 10 человек.
Противолодочный Р-3В «Орион» (есть другие варианты «Орионов») вел поиск,  следил и  успешно обнаруживал как дизельные, так и атомные подводными лодки. 
           По большому счету, это был удачно созданный американскими конструкторами летающий противолодочный комплекс ВМС США. Он оборудован  бортовой радиоакустической системой «Джули», которую использовали в качестве источника акустической энергии взрывные источники звука с последующим приемом отраженных от цели сигналов и системой «Джезебел», использующей пассивные низкочастотные буи  в количестве 52 установок.
            Буй сбрасывается в море и сидящие в самолете специалисты слышат не только шумы винтов подводной лодки, но и крик дельфинов, шум, издаваемый косяками рыб, и другие шумы подводного мира. На самолете установлены также авиационный магнитометр и индикатор обнаружения выхлопных газов в атмосфере от работающих дизелей дизельных подлодок (когда подлодка идет под РДП), находящихся в подводном положении. Кроме того, на самолете установлены 2 мощные радиолокационные станции (РЛС). Но и это не все, к самолету можно подвесить до 8 противолодочных самонаводящихся торпед, они могут взять на борт значительный запас глубинных бомб и другие средства, имеются авиационные пушки, пулеметы и тому подобное.
Это был очень серьезный противник. При малейшем подозрении (по работе РЛС самолета) о его наличии в районе несения боевой службы, командир подводной лодки, как правило, не медля уводит свой корабль в глубину и  уходил из этого района.
             
Минуты складывались в часы, часы в сутки.  Все это время «К-17» находилась в глубинах Филиппинского моря, внутри корабля проходила напряженная работа, подводники несли нелегкую вахту и были готовы в любую минуту по приказу из Москвы атаковать военные базы на острове Гуам.
Подходил срок окончания боевой службы. Всплыв на перископную глубину во время сеанса связи, Харитонов получил распоряжение возвращаться на базу. Это не значило, что закончилась холодная война, просто на смену «К-17» уже вышла другая подводная лодка. Пошли 59 сутки, как их субмарина не всплывала, все это время подводники не видели голубого неба, солнца, звезд, луны. Да что там голубого неба, они бы были рады ветру, дождю, вьюге, снегу, ведь они родились там, наверху, там их жизненное пространство. И еще, там их ждут-не дождутся родные и любимые!
Все-таки, не простые они люди, эти подводники, сильны и духом, и здоровьем, со всего Союза сюда мужиков подбирали. Вот едет человек из Москвы до Владивостока на поезде, в фирменной «России», и говорит, что так за шесть суток вымотался – сил нет! При этом он прохаживался по перрону на остановках, любовался пейзажами в окне, пил пиво, дышал атмосферным воздухом, знакомился с попутчиками. А эти ребята до прихода на базу два месяца света белого не видели. Они не просто живут, а занимаются напряженнейшей работой, которая требует максимального внимания, сосредоточенности и самообладания.          
Например, вахтенный рулевой на горизонтальных рулях если уснет или отвлечется, то подлодка уйдет в глубину и ее раздавит страшным давлением. Тоже самое на вертикальных,  тогда она собьется с курса. Акустикам нужно внимательно слушать море, другим управлять реактором, ракетчики должны быть готовы в любую минуту нанести удар по врагу. Кругом напряжение и внимание, и везде приборы, приборы, приборы, за которыми нужно следить каждую секунду, иначе беда. Здесь, на борту подводной лодки цена ошибки одна – смерть. А по возвращению их еще ждет разбор «полетов». У этих ребят есть грустная поговорка: «У подводников самая высокая награда - снятие взыскания».
В автономке служба выматывает так, что после похода ребята сбрасывают в среднем от 5 до 7 килограммов собственного веса, и не потому, что там плохо кормят. Напротив, питание там, можно сказать, шикарное, а есть не охота, особенно к концу боевой службы. Сама служба с ее напряженной системой, замкнутостью пространства, когда человек на протяжении длительного времени видит одни и те же лица, механизмы, приборы,  выматывает так, что не хочется есть даже деликатесы. Поэтому, большинство подводников употребляют малое количество пищи, в основном, выпивают только сок, который стараются в больших количествах загрузить на борт перед выходом автономки.
Каждый командир, а хороший командир особенно, старается всеми правдами и неправдами  как можно больше загрузить на борт продуктов питания и банок с регенерацией. Потому что зачастую командиру по радио приходило боевое распоряжение о продлении боевого патрулирования на десять-двадцать суток. Лучше пусть останется, чем не хватит. Поэтому, по всему кораблю (обычно между трубопроводами торчали всевозможные упаковки с запаянным в целлофан проспиртованным хлебом и батонами, трехлитровые жестяные консервные банки, в которых находится в сыром виде очищенный от кожуры и залитый специальным консервантом картофель, ящики с консервами, трехлитровые банки с томатным, виноградным, яблочным и другими соками)  стояли банки с регенерацией.
На корабле находилось большое количество спирта, поскольку вся электронная аппаратура должна постоянно протираться спиртом. Достать его для выпивки не составляло никакого труда, так как он десятками литров находился в каждой боевой части, особенно его много было у ракетчиков (БЧ-2) и в БЧ-4 РТС. Но никаких пьянок на борту корабля во время боевой службы не было. Бывает, принимают на грудь подводники, чего уж там греха таить! Но делают это так, чтобы ни командира, ни экипаж в целом не подвести, это у подводников закон, который они всегда свято соблюдали. И если кто-то не рассчитал свои возможности и хватил лишку, ребята его упрячут так, что ни старпом, ни его помощник со всеми их способностями найти не смогут.  Разумеется, и вахту за него отстоят. Такие случаи были редкостью, но бывали.
И тем не мене, все подводники, от командира до старшины срочной службы, всегда рвутся в море, несмотря на вышеописанные трудности. Там, в океане,  другая жизнь. Как говорил адмирал С.О. Макаров: «В море — дома». Там нет бесконечных, выматывающих людей проверок на разных уровнях, всяких бесчисленных комиссий, начальства всех рангов.  Там, в море, на борту подводной лодки каждый знает свое место, знает, как себя вести, в совершенстве владеет и знает свой боевой пост, которым он будет управлять в любых экстремальных условиях - в темноте, в затопленном, задымленном или  загазованном отсеке, в полусонном, в полупьяном или полуживом состоянии. Там они делают то, зачем их и послала туда страна, то есть защищают свою  Родину.  Именно это обстоятельство заставляет их реально, по серьезному относиться к вверенной им технике и делать то, что называют подвигом.
Маршрут, по которому несет боевую службу корабль, знал лишь узкий круг подводников, для остальных членов экипажа это является тайной. Конечно, при желании узнают, но подводники народ дисциплинированный - «меньше знаешь, лучше спишь». В основном, бывает так. Отбыв в автономке  пару месяцев, они даже не знают  и не имеют представления, в какой части Мирового океана моталась подлодка и где она находилась.
В те годы про подводников, служивших на атомных ракетных субмаринах, никто не писал и не говорил в средствах массовой информации, их не показывали по телевидению и в кино. Все, что касалось атомных ракетных подводных лодок, являлось «тайной за семью печатями». Секреты в то время охранялись очень жестко. Например, размеры подводной лодки, вооружение, дальность похода, глубина погружения, скорость, численность экипажа, наличие ядерной установки, место базирования и еще много чего являлось секретом. Практически вся техническая документация по проекту 675 также была засекречена. Фотографироваться внутри и снаружи подводной лодки, а также на пирсе, в общем, во всех местах, связанных с подводной лодкой, было запрещено. Писать в письме домой, друзьям, а также говорить, что ты служишь на атомной подводной лодке и ходишь в автономке также было строго запрещено.
Были не редки случаи, когда офицеров либо понижали в звании, либо на- долго задерживали присвоение очередного воинского звания лишь за то, что они небрежно относились к закрытым документам или где-то по пьянке сболтнули лишнего. 
               
* * * * * *
Следует несколько слов сказать об острове Окинава.  Его площадь  немногим более 1200 квадратных километров, сравнительно небольшой экзотический остров на южной окраине Японских островов и самый крупный из островов Рюкю. Архипелаг Рюкю был независимым королевством, однако,  в конце XIX века  Япония присоединила его к себе. Одновременно  США отошли Гавайские острова.         
После поражения Японии во второй мировой войне и подписания мирного договора о безопасности между США и Японией, остров Окинава с 1945 года возвращен Японии, но до 1972 года оставался под административным контролем США.
Постоянное присутствие американских военных сил на территории Окинавы уже в тот период носило явно выраженный стратегический интерес. Развязанные  США войны в Корее и во Вьетнаме не могли обойтись без тыловой поддержки баз, размещенных на этих островах.
Конец 60-х годов  XX века - это время наибольшей активности Пентагона на территории Японии. На острове строится комплекс более чем из 100 американских военных баз, тем самым здесь сосредотачивается 75 % всех военных сил, расквартированных в Японии.  Они прочерчивают глобальную стратегическую линию от Австралии, Японии и Кореи через Тайвань, Филиппины, Таиланд, Саудовскую Аравию, Турцию, Грецию, Италию, Испанию, Португалию, Германию, Англию, Исландию. Тем самым, Китай и СССР оказываются в кольце множества военных сооружений США. Именно в этот период произошло значительное увеличение числа военнослужащих США на территории Японии.
Ночью подводная лодка «К-17» приближалась к проливу южней острова Окинава.  До всплытия на перископную глубину в ночное время суток в центральном посту сокращают освещение до минимума. Это делается для того, чтобы глаза командира привыкли к темноте, тогда он лучше увидит любую возможную опасность в перископ.
- Боевая тревога, левая турбина малый ход, правая ТГ режим, начать циркуляцию!
- Товарищ командир, горизонт чист!
- Боцман, всплываем на перископ!
- Есть!
«К-17» всплыла на перископную глубину, Харитонов осмотрел горизонт.  Видимость была хорошей,  хотя имелась облачность, ясно просматривалось звездное небо.
- Поднять «Лиру»!
- Есть поднять «Лиру»!
Штурман начал уточнять местонахождение корабля по светилам. Харитонов внимательно осматривал горизонт, при этом непрерывно вращая перископ.
Форсировали пролив, и подводная лодка нырнула в Восточно-Китайское море.
Гидроакустики стали чаще докладывать о слышимых  ими шумах винтов кораблей. Это следовали из района боевых действий  корабли ВМС США, была в разгаре война против Демократической Республики Вьетнам.  Отбомбившись, авианосная  многоцелевая группировка  направлялась в базу на Окинаве. Там они пополнят израсходованные ресурсы, ГСМ для самолетов, расположенных на авианосце и для энергетических установок кораблей, пополнят истраченный запас вооружения, продуктов питания, произведут мелкий ремонт.
Харитонов знал, что где-то там, в глубине моря, на расстоянии подлета крылатой ракеты, тенью ходит за авианосной группировкой кто-то из его друзей, такая же, как его 675 проекта подводная лодка. Знал также Харитонов, что в ее контейнерах находятся противокорабельные (ПКР) ракеты П-6, диапазон дальности стрельбы которых составлял от 35 до 380 километров при скорости полета в два раза превышающей скорость звука. Полет этой ракеты проходит на высоте от 400 до 7500 метров, перед атакой цели ПКР снижается на высоту 100 метров.
В случае обнаружения нескольких целей, имелась возможность их избирательного поражения путем трансляции на борт подводной лодки с борта ракеты радиолокационного изображения цели и передачи с корабля команд о выборе конкретных целей. Ракеты оснащены ядерными боеголовками, в общем, если долбанут - мало не покажется!
         
Поскольку подводные лодки проекта 675 являлись реальной угрозой для авианосных ударных группировок, для их нейтрализации ВМС США  организовали постоянное слежение за советскими подлодками этого проекта. При получении специального распоряжения из Вашингтона преследующая американская субмарина должна была выйти на торпедную атаку и уничтожить советскую подлодку еще до того, как она успеет выпустить ракеты по АУГ. Но для этого американская подлодка должна была постоянно находиться на связи с Вашингтоном, который  требовал посылать отчёты о ситуации, чтобы они смогли определить степень угрозы для американских авиационных ударных группировок.
Радиопередачи с американских субмарин, преследующих советские подлодки, передавались на высокой частоте и мощности, поэтому советская противолодочная оборона фиксировала своей электронной системой перехват,  и,  таким образом, местоположение американской подводной лодки становилось известно. Предпринимались соответствующие меры, наводились противолодочные корабли и противолодочная авиация. Тогда же американцами был принят новый метод связи.  Самолёт Р-В3 «Орион» делал несколько секретных вылетов к месту предполагаемого нахождения субмарины ВМС США  и получал короткие донесения на УВЧ радиоволнах с подводной лодки, находящейся на перископной глубине, либо с помощью небольших выпускаемых буёв, которые имели передатчики с автономным электропитанием. Передатчики программировались на передачу небольшого сообщения и выпускались через эжектор для сигнальных патронов, в то время как субмарина оставалась на глубине преследования.
Для ВМФ СССР ситуация усугублялась тем, что подводные лодки ВМС США по шумности были на порядок ниже советских подводных лодок. Например, американские подводные лодки по классу Permit, которые, в основном, следили за  лодками 675 проекта,  превосходили их по шумности (в Паскалях) в 6 раз, то есть, «К-17» шумела в шесть раз сильнее американской. Кроме того, эти лодки имели преимущество в дальности обнаружения. Они могли обнаружить советскую подлодку 675 проекта за 75 километров, «К-17» американскую- только за 12 километров. Командирам этих советских субмарин приходилось проявлять высочайшее мастерство, искусство, профессионализм, чтобы обнаружить американскую подлодку и уйти от ее преследования.
Звук в морской воде распространяется по своим законам, гидроакустики могут услышать подводную лодку в одном море на 100 кабельтов, в другом и на 20 не слышат. Кроме того, услышанный шум винтов или других приборов нужно ещё классифицировать, определить, кому принадлежит этот шум: подводной лодке, надводному кораблю или морским биологическим обитателям. Гидроакустиков старались  подбирать на подводные лодки с хорошим «музыкальным» слухом, а затем  систематически тренировали в прослушивании эталонных записей шумов. Гидроакустики высокой квалификации определяют, что это за шум на слух, не обращаясь к эталонным записям. Всё это достаточно сложно и индивидуально. На американских же подводных лодках уже тогда стояли специализированные электронно-вычислительные машины, которые  анализировали  подводные шумы, сравнивали с эталонными записями и выдавали классификацию. Использовались специальные средства, которые имитировали  различные подводные шумы, что позволяло американским командирам подводных лодок маскировать свои действия и вводить советских командиров в различные заблуждения.

К вечеру «К-17» всплыла под перископ, правили сеанс связи, впереди Корейский пролив.  Настроение у экипажа отличное, несмотря на то, что закончились шестидесятые сутки. Столько времени подводники не дышали атмосферным воздухом и не видели солнечного или лунного света. Совсем скоро они вступят на твердую землю и первое время не смогут ходить, а потом боль в ногах пройдет, чуть позже офицеры и сверхсрочники смогут обнять своих жен, прижать к себе детей. Подводники срочной службы, те, кто не имеет взысканий,  тоже имеют шанс десять суток побыть дома.          
И тогда заплачет от счастья и долго не оторвется от своей кровинушки мать. Она так долго его ждала, а тут еще и писем три месяца от него не было, все думы передумала, не спала ночами. Ничего не ускользнет от материнских глаз - и бледность на лице, и худоба. «Кормят плохо в армии, понятное дело. Ничего,  главное жив, откормлю, » - подумает мать. Непривычно будет суетиться отец, то на столе что-нибудь опрокинет, то произнесет что-то невпопад:
- Ну, как учеба?
- Какая учеба?
- А, - спохватится сын, - Нормально! Видишь, старшиной первой статьи стал, домой за хорошую учебу отпустили на десять суток.
Дело в том, что собрал их помощник командира по рекомендации особого отдела перед автономкой и продиктовал «письмо» родителям:  не беспокойтесь, мол, на учебу отправляют, не до писем будет.
От отцовских глаз тоже не ускользнет перемена, произошедшая в сыне.  Это уже не тот бесшабашный «оболтус», каким он был до армии, что-то взрослое и серьезное появилось у сына, в общем-то, чего не было раньше.
- Ну, как служба, в море-то плаваете на подводной лодке?
- Редко, но бывает. В основном, на берегу загораем! 
И будут с восхищением смотреть на него пацаны, уж больно красива форма военного моряка, начнут задавать дурацкие вопросы.  А вечером будут сверкать своими обворожительными глазками девчонки.
А пока в подводном положении прошли Корейский пролив, считай дома. Осталось пройти  Японское море.
               
Харитонов глянул на корабельные часы в «центральном», подходило время связи:
- Боевая тревога, левая турбина малый ход, правая ТГ режим, начать циркуляцию, всплываем на перископную глубину!
- Товарищ командир! Слышу шум винтов, предполагаю, подводная лодка ВМС США, пеленг цели быстро смещается на нос.
- Акустики?
- Товарищ командир, цель не слышу,  наверное, находится в зоне акустической тени.
- Глубина 80 метров, 75, 70, 60 метров…
И в это время раздается удар, «К-17» качнулась, Харитонов упал, ударившись плечом о перископ, свет потух, в «центральном» стало темно, лишь тускло светились магниевым светом шкалы приборов. Через минуту загорелся аварийный свет. Харитонов поднимается:
- Аварийная тревога!
Командир БЧ-5 дублирует по «Каштану», поднявшись с палубы:
- Аварийная тревога!
- Товарищ командир, с дифферентом 20 градусов на нос лодка начала погружаться!
- Боцман, продуть носовую группу главного балласта!
- Есть!
Боцман продувает носовую группу главного балласта и докладывает:
- Товарищ командир, дифферент на нос  25 градусов, лодка  продолжает погружаться, глубина 100 метров!
- Продуть главный балласт!
-Есть!
Боцман продувает главный балласт и не докладывает, а кричит:
- Товарищ командир, дифферент на нос увеличился до 30 градусов, лодка продолжает погружаться, глубина 165 метров!
- Спокойно боцман. Осмотреться в отсеках!
- Есть осмотреться в отсеках! 
И по «Каштану»:
- Осмотреться в отсеках!
Отсеки молчали, видимо, экипаж находился в шоке, после удара лодки о какой-то подводный предмет. Харитонов почувствовал, что в «центральном» быстро повышается температура, берет в руки микрофон «Каштана»:
- В чем дело, мать вашу! Была команда - осмотреться в отсеках!
- Второй осмотрен, замечаний нет, отсек загерметизировали.
- Третий осмотрен, замечаний нет, отсек загерметизировали.
- Шестой осмотрен, сработала аварийная защита реактора и вследствие этого выключились холодильные установки воздуха. В остальном замечаний нет, отсек загерметизировали.
- Девятый осмотрен. Со штатных мест сорвало прикрепленные к палубе регенерационные установки, а также аппараты ИДА-59.  В остальном, замечаний нет, отсек загерметизировали.
- Первый осмотрен, замечаний нет.
- Пятый осмотрен, замечаний нет.
- Восьмой осмотрен, замечаний нет.
- Десятый осмотрен, замечаний нет.
- Седьмой осмотрен, замечаний нет.
- Четвертый осмотрен, замечаний нет
Пока шли доклады, взгляды всех присутствующие в «центральном» замерли на приборах, стрелка глубомера показывала на 260 метров и продолжала двигаться, подлодка медленно погружалась в бездну. Не то от наступающей жары, не то от дикого волнения, но с лиц подводников ручьями сбегал пот. Харитонов лихорадочно соображал, почему не всплыла лодка при продувании главного балласта? Что случилось, что делать? Дать команду "реверс", то есть "задний ход". "Это будет моя последняя команда", - подумал он. При таком большом дифференте при переходе на другой режим просто могли не включиться муфты, обеспечивающие задний ход. И тогда точно - конец. Первый раз в должности командира Харитонов не знал, что делать. Все, кто находились в «центральном», с ужасом ожидали его решения, оставалось 30-35 метров погружения и дикое давление раздавит отсеки, а экипаж навсегда уйдет в бездну.

Максим не успел сообразить, что произошло, после удара он полетел в сторону штурманской рубки, больно ударился головой о переборку и какое-то время лежал с закрытыми глазами. Когда открыл глаза, освещение в «центральном» отсутствовало, бледным, фосфорическим светом отдавали шкалы приборов. Он начал подниматься, в это время загорелся тусклый аварийный свет, Максим увидел командира, у него было перекошено болью лицо, рукой он растирал плечо. Оба рулевых сидели на своих местах. Они в них оставались во время удара или успели занять их после падения. Боцман стоял на своем месте у клапанов и с ожесточением растирал затылок. Командир БЧ-5 капитан второго ранга Протасов стоял и внимательно смотрел на глубомер, при этом растирая правой рукой левый локоть. В это время объявили аварийную тревогу.
Ужас положения Максим в полной мере ощутил только после того, когда продули «быструю» - цистерну главного балласта, а корабль продолжал погружаться. Максим не замечал, что в «центральном» становилось жарко, что с него ручьями стекает пот, все его внимание, как и у остальных, было приковано к стрелке довольно большого, сантиметров 30 в диаметре, глубомера, а она неуклонно приближалась к цифре 300 метров. Это предельная глубина, на которую может погрузиться подводная лодка 675 проекта, дальнейшего погружения ее прочный корпус уже не выдержит.
Какая нелепая будет смерть! Два месяца ныряли в Филиппинском море, проходили под водой мелководные проливы с интенсивными подводными течениями и вот, почти у своей базы, у родимого порога, приходит конец. Между тем, Максим уже мысленно фантазировал, как он придет в гости к ребятам в учебный центр с заветным знаком на груди «За дальний поход», и будет со знанием дела отвечать на их вопросы. Потому что он знал, что все моряки с уважением относятся к тем, кто побывал в автономке. Он знал, что этот дальний поход автоматически переведет его в глазах моряков в другую категорию, покруче той, в которой находятся старослужащие «деды», не бывавшие в автономке. Максим служил отлично, не имел никаких взысканий, одни поощрения и потому рассчитывал на то, что командир предоставит ему десятидневный отпуск с выездом домой. Он уже мысленно представлял себя дома.  Это был бы уже не тот Максим, что приезжал первый раз. Это будет настоящий моряк - подводник, на груди которого будет красоваться самый дорогой для всех военных моряков, включая офицеров, особый знак «За дальний поход», а на плечах погончики старшины первой статьи. Он знал, какую радость привезет отцу-фронтовику, шутка ли, второй раз за службу сын прикатит в заслуженный отпуск! А какое счастье светилось бы на лице матери!

И вдруг, на отметке в 303 метра, когда вовсю «плакали» гальюны,  стрелка глубиномера задрожала, остановилась и начала двигаться в обратную сторону.  296, 285, 280, …60 метров, и тут произошло неожиданное - самопроизвольно продулись цистерны главного балласта и корабль в 5760 тонн водоизмещения с этой глубины, как пробка полетел наверх. В этот момент, внутри корабля, подводники испытали ужасное ощущение - в то время, когда корабль летел вверх, людей с чудовищной силой прижимало вниз, ощущение такое, что корабль, наоборот, летит в бездну. Психологически пережить две смерти подряд - это слишком! Не для слабого сердца, но ничего, подводники - народ живучий, выдержат, не зря их медики из тысячи потенциальных моряков со всего Союза сюда подбирали, слабакам здесь не место.
А потом им пришлось пережить еще одно испытание. Выскочив на поверхность, это чудище с ракетами, оснащенными атомными боеголовками, еще долго раскачивалось на волнах Японского моря. Дикая бортовая качка мотала подводников по кораблю, било о переборки, внутреннюю палубу, оборудование. Вроде и мирное время, а кругом кровь, переломы, вывихи, сотрясения, ушибы. Но для них это уже были мелочи, они были наверху, а не в тисках толщи океана. Господь Бог сжалился над ними, и они будут жить и радоваться жизни. Господи! До чего ж мелочна суета людская там, на берегу - копошатся, ссорятся, ругаются, суета сует, и как прекрасна жизнь здесь, на волнах, после всего пережитого.
* * * * * *
Оказалось, что самопроизвольно лодка погружалась на глубину шесть минут, но для подводников они показались вечностью. Люди, входившие в состав экипажа этой подводной лодки, стали совершенно другими, они уже по-иному будут относиться друг к другу, они стали добрее, жизнь для них наполнится иным смыслом и содержанием, и те из них, кто не задумываясь пойдет в следующую автономку, для командира станут золотым фондом, такому экипажу просто цены не будет.
            
Харитонов отдраил верхний рубочный люк и вдохнул терпкий, настоянный запахами моря, воздух. Стояла солнечная погода, штиль, вокруг ни одного корабля, он закурил. Что же произошло там,  на глубине?  Харитонов уже не сомневался - они столкнулись с подводной лодкой, причем чужой, скорее всего, американской. Окончательно в этом заключении его убедили доклад акустиков  о шуме винтов подводной цели, которая уходила с 12-узловой скоростью.               
В первую очередь, он дал команду осмотреться в отсеках и обследовать наружную, видимую часть корабля. В результате осмотра, видимых повреждений внутри прочного корпуса подводной лодки обнаружено не было. Осмотр надстроек и верхней палубы также не выявил никаких повреждений, и Харитонов принял решение запустить реактор и дать лодке ход.               
Запустили реактор, осмотрелись - все работает, радиационный фон в норме, нигде не течет, дали малый ход, корабль двинулся, крутятся оба гребных винта, значит, гребной вал не поврежден, посторонних шумов не слышно.
- Осмотреться в отсеках!
Все отсеки доложили, что  замечаний нет, все приборы, механизмы работают нормально, добавили обороты, опять замечаний нет.
 «Почему лодка не всплыла, когда продули главный балласт?  Видимо, какая - то поломка в клапанах системы воздуха высокого давления»,  - подумал Харитонов.
Только через шесть минут после того, как командир приказал продуть главный балласт, а боцман крутанул кран воздуха высокого давления, подводная лодка исполнила команду. Еще бы две-четыре минуты погружения и экипаж больше никогда бы не увидел мир, существующий на поверхности планеты Земля. Какая хрупкая, невидимая граница отделяет подводников от смерти, сколько раз уже в этом походе стояли они у этой черты?
На сеансе радиосвязи командование предложило выслать буксир. Отказались, пошли своим ходом, но в надводном положении. До более тщательного обследования корабля соответствующими специалистами  погружаться запретили.
         
Атомные подводные лодки  ВМС США постоянно вели  разведку на подходах к советским военно-морским базам и записывали  гидроакустические шумовые "портреты" советских атомных подводных  лодок по плану операции "Хоулистоун". Это было сложное и опасное подводное мореплавание, за которое командирам и экипажам подводных лодок, участвующих в таких операциях, морская разведка ВМС США  хорошо платила, а правительство Соединенных Штатов Америки щедро их награждало. В то же время, командирам советских подводных лодок, участникам подводных столкновений, как правило, в лучшем случае объявлялись выговоры.
Как правило, американские атомные подводные лодки находились в мертвой зоне (зоне тени) гидроакустических средств наблюдения советских атомных подводных лодок, поэтому не могли наблюдаться последними. При выполнении маневров, связанных с изменением курса или глубины погружения, советским подводным лодкам, даже при кратковременном взаимном гидроакустическом контакте, столкновения избежать не удавалось, прежде всего, из-за дефицита времени, и особенно - информации о пространственной ориентации их относительно друг друга.
Подводная лодка «К-17» приближалась к родной базе, за шестьдесят суток боевой службы она вложилась в печальную статистику, в соответствии с которой на каждой боевой службе происходит две-три аварийных ситуации. Сколько раз подводники за боевую службу стоят у смертельной черты - никто ни знает, такой статистики на флоте не ведется.
И вот,  наконец,  пришвартовались.  На пирсе построены экипажи подлодок 26 дивизии атомных подводных лодок КТОФ.  Приехали  представители во главе с начальником штаба флота, грянул оркестр. Харитонов построил свой экипаж на палубе подводной лодки.
После чего начальник штаба КТОФ, командир дивизии и начальник штаба дивизии  поднялись по трапу на палубу «К-17». Харитонов подал команду:
- Смирно! Равнение налево!
Харитонов подошел строевым шагом к командиру дивизии:
- Товарищ контр-адмирал, боевая задача, поставленная перед экипажем подводной лодки, выполнена. Экипаж в любую минуту готов вновь выйти на боевую службу. Командир подводной лодки  «К-17» капитан второго ранга Харитонов.
- Здравствуйте, товарищи подводники!
- Здравия желаем, товарищ контр-адмирал!
- Поздравляю вас с успешным выполнением боевой задачи!
- Ура!!!
- За проявленное мужество, усердие и профессионализм объявляю вам благодарность!
- Служим Советскому Союзу!
Согласно традиции, сложившейся у подводников Советского Союза в годы Великой Отечественной Войны, командиру подводной лодки, вернувшейся с дальнего похода и успешно выполнившей боевое задание, комдив Верник вручил Харитонову жареного поросенка. Передав поросенка старпому, Харитонов первый раз за два месяца сошел по трапу на пирс.

* * * * * *
По чрезвычайной ситуации, произошедшей с подводной лодкой «К-17» в Южно - Китайском море, у Японского острова Окинава, и в Японском море при столкновении с неизвестной подлодкой, была создана комиссия КТОФ во главе с заместителем командующего КТОФ  вице-адмиралом Масловым. Произведя расследование инцидента и опросив причастных,  комиссия сделала выводы, которые были доложены командующему  флота.
В соответствии с выводами комиссии, командующий подписал приказ, на основании которого заместитель командира 26 дивизии атомных подводных лодок капитан первого ранга, Герой Советского Союза  Соловьев был отстранен от занимаемой должности. Это, что касается случая у острова Окинава. Отдельная разборка с соответствующими выводами произошла и по столкновению подводной лодки с неизвестной субмариной.      
Сразу по прибытии в базу, подводную часть корпуса субмарины обследовали водолазы, которые обнаружили внушительных размеров вмятину на корме в легком корпусе, в районе линии  правого вала. Была повреждена система воздуха высокого давления и система среднего давления. Американская подводная лодка прошла под «К-17» и задела ее в районе девятого отсека своей боевой рубкой. Более тщательную проверку и ремонт позже произвели в доке. Подводную лодку около месяца ремонтировали, а потом отправили на выполнение курсовых задач.
      
Американская подводная лодка следила за «К-17» из сектора акустической тени и, видимо, потеряла советскую субмарину, когда она начала менять глубину для  всплытия на сеанс связи. Командир американской подводной лодки лег на пеленг потери контакта. Это опасный маневр, который в итоге и привел к аварии.
Тем не менее, Харитонову поставили в вину, что он слышал шумы неизвестной цели и не предпринял соответствующие действия. Командир  «К-17» не стал оправдываться, это действительно так, хотя контакт был кратковременным, а затем его и вовсе потеряли. Конечно, получив доклад акустика «К-17», командиру лучше всего было уйти влево. Но это хорошо анализировать в кабинете в спокойной обстановке, там, на глубине, когда многое было неизвестно, принимать решения намного сложней. Кроме того,  подобного опыта практически не было. Такие случаи в морской практике довольно редки, и всего не предусмотришь.
Командиру «К-17» капитану второго ранга Харитонову Г.А. был объявлен «строгий выговор». Взыскания получили также старпом, капитан второго ранга  Обросимов и начальник РЛС, командир БЧ-4 капитан-лейтенант Ярусный, в чьем ведении была гидроакустическая станция «Керчь», проморгавшая подводную цель.

И теперь, чтобы снять взыскание, Харитонову нужно будет еще разок сходить в автономке, но пронести боевую службу чисто, без всяких там ЧП. Вот так и повелась у подводников  традиция, что самая высокая награда - снятие взыскания.  Нет, это нехорошая традиция, надо от нее избавляться. Вот принять на «грудь» полстакана спирта с тостом «За тех, кто в море, а те, что на  берегу, сами напьются!», да закусить жареным поросенком - вот это традиция!  А что? Честно заработали.
            

 
 «За нами гонится эскадра по пятам,
На море штиль - и не избегнуть встречи!               
Но нам сказал спокойно капитан:
«Еще не вечер, еще не вечер!»
В.Высоцкий

Глава седьмая____________________________________
«Океан-70»
Главнокомандующий Военно-Морским Флотом СССР адмирал Флота Советского Союза С. Г. Горшков выглядел уставшим. Он только что вернулся из Кремля, куда был вызван вместе с Министром обороны Маршалом Советского Союза А.А.Гречко.  В присутствии Генерального  Секретаря ЦК КПСС Л.И. Брежнева и некоторых членов Политбюро, курирующих оборонку, перед ними была поставлена задача, суть которой сводилась к следующему.               
Приближаются две великих  даты: столетие со дня рождения В.И.Ленина и 25-летие великой Победы над фашистской Германией. В Советском Союзе сложились традиции, в соответствии с которыми коммунистические и советские праздники принято было встречать громкими победами в народном хозяйстве или в вооруженных силах. В этой связи,  начиная с первой декады марта 1970 года, принято решение провести широко масштабные маневры, учения военно-морских сил. По сути, в широком понимании, это будет демонстрация сил ВМФ на просторах Мирового океана. Требуется показать, и прежде всего, США, возможности ВМФ СССР.
Особенностью предстоящих учений являлось  то, что они должны проводиться в районах гипотетических боевых действий при непосредственном соприкосновении с основными группировками флотов вероятных противников. Их насыщенность боевыми упражнениями с фактическим применением различных видов оружия и боевых систем, выполнением учебных атак и ударов позволят  максимально приблизить обстановку к реальным боевым условиям.
Учитывая, что успех решения боевых задач во многом обеспечивается своевременным, скрытным развертыванием и сосредоточением мощных группировок разнородных сил на важнейших операционных направлениях, замыслом маневров предусматривалось скрытное развертывание подводных лодок, надводных кораблей и авиации,  создание необходимых группировок в назначенных районах.
Всего планировалось развернуть в удаленных районах морей и океанов до 80 подводных лодок (в том числе 15 атомных), 84 надводных корабля и 45 вспомогательных судов.  К участию в маневрах будут  привлечены более 20 полков авиации и 2 полков морской пехоты.
Для управления этими силами планировалось впервые развернуть глобальную систему управления. С переходом на повышенную готовность, штабы флотов будут организовывать разведку и за короткое время вскрывать обстановку практически во всех своих операционных зонах.

Задача была поставлена в общих чертах. По замыслу Политбюро, учения должны проводиться в два этапа. Первый этап заключался в следующем: надводные военные корабли и подводные лодки должны, не привлекая внимания НАТО, постепенно рассредоточиться в нейтральных водах океанов и морей, в обоих полушариях. Во втором этапе они должны сгруппироваться в ударные соединения  в стратегически важных районах мирового океана и провести масштабные учения по отдельному плану, приближенные к условиям военного времени. В учениях будут задействованы Северный, Тихоокеанский, Черноморский и Балтийский флоты.               
В течение длительного времени, они должны будут выполнять поставленные перед ними задачи в обоих полушариях, но действовать по общему замыслу в различных точках земного шара, удаленных одна от другой на тысячи километров. Когда маневры вступят в свой решающий этап, будет создана обстановка, максимально приближенная к реальному современному морскому бою.
Особое значение придавалось акватории Индийского океана. Экономическое значение бассейна Индийского океана определялось  наличием богатейших источников сырьевых ресурсов в выходящих на его побережье странах и, прежде всего, уникальных месторождений нефти Ближнего и Среднего Востока. В районе Персидского залива сосредоточено более 60% запасов нефти капиталистического мира. На страны Индийского океана приходится около 70% олова, 45% хрома, 30% марганцевой руды, 20% меди, свыше 70% золота, более 85% производства натурального каучука запасов капиталистического мира. Кроме того, имеются крупные запасы урана, железной руды, каменного угля, алмазов, платины, сурьмы, бокситов и другого стратегического сырья. В Персидском заливе самый большой нефтепромысел мира, ежегодно там добывается 200 миллионов тонн нефти. Помимо стратегически важных нефтяных артерий, по Индийскому океану проходят мировые нефтяные пути, связывающие Европу и Америку с Восточной Африкой и Юго-Восточной Азией. Таким образом, в современной географии мирового хозяйства Индийский океан играет достаточно заметную роль. Привлекает он и своим военным положением, особенно после арабо-израильской войны 1967 года.
Около 80% объема перевозимых через океан грузов приходится на нефть Персидского залива. Ее перевозкой занято более 75% всего тоннажа танкерного флота капиталистических стран, направляемого в Западную Европу, на Дальний Восток и в США.
В предстоящих учениях особая роль отводилась подводным лодкам, а одна из них, относящаяся  к подклассу ударных ракетных, С.Г. Горшков называл их «подводными авианосцами», должна произвести ракетные стрельбы в Индийском океане. Кроме демонстрации силы (показать США, что советские подводники реально способны уничтожать их ударные авианосные группировки не только в северных,  но и в тропических широтах), необходимо  произвести  проверку боеготовности крылатых ракет и всего ракетного комплекса после длительного плавания в тропических условиях. Ракетные стрельбы в тропиках ВМФ СССР еще ни разу за всю историю ракетного вооружения не проводил. Поэтому на командира, экипаж и саму подводную лодку, которая будет выполнять эту задачу, будет возложена не просто ответственное задание партии и правительства, но и, своего рода, историческая миссия.
Сложность предстоящих ракетных стрельб состояла в том, что принято решение не объявлять в международном аспекте заранее время и район ракетных стрельб, как регламентируют международные  соглашения.
В основе такого решения лежали три причины.  Первая - исключить возможность разведки НАТО и, прежде всего, ВМС США записать на кинопленку весь процесс (поиск цели, целеуказание, предстартовая  подготовка, залп, уход из точки старта).  Вторая причина заключалась в следующем. Крылатыми ракетами стреляли только в северных широтах, как поведут себя механизмы, электроника, вообще весь ракетный комплекс в условиях тропиков, длительного подводного плавания,  в воде с температурой от 30 и выше градусов по Цельсию, неизвестно. Третья причина - есть опасения, что если старт и будет произведен успешно, не исключалось, что  ракеты могут отклониться от цели. Короче говоря, сберечь, по возможности, секреты и, в случае неудачи, не потерять «лица».
Стрельба крылатыми ракетами предполагалась на максимально короткой дистанции (малого плеча), не более 100 километров. Обуславливалось это обстоятельство вопросами безопасности мореплавания в районе стрельб, то есть требовалось максимально уменьшить их радиус.
Особо подчеркнули о строжайшей секретности при подготовке намечаемых мероприятий. Они должны проводиться максимально скрытно.
- Необходимо ошеломить потенциального врага стремительностью и боевой мощью ВМФ СССР, пора ставить их на место, а то, понимаешь, разболтались со своими авианосцами, - сказал Генеральный секретарь ЦК КПСС.
- Мне докладывали о наличии в США  космической разведки, - произнес Л.И. Брежнев, - вот почему необходимо максимально скрытно вести весь комплекс подготовительных работ. И продолжил:
- Сергей Георгиевич! - обратился он к С.Г. Горшкову. - Сколько у подводников будет времени?
- Они будут работать с самолетами ТУ- 95 РЦ, Леонид Ильич, которые и передадут им «картинку» цели (целеуказание), у ракетчиков есть выдвижная антенна, для этого им всплывать не требуется, затем предстартовая подготовка, дальше всплытие, три-четыре минуты на поднятие контейнеров, залп, несколько минут ракеты будут вести, в это время опускаются контейнеры и срочное погружение…
- Да! Времени у подводников очень мало. А как продвигаются работы по строительству подводной лодки, которая будет стрелять крылатыми ракетами, не всплывая, а вместо самолета спутник? -  прервал его Генеральный секретарь.
Главком доложил, что в рамках правительственного постановления о разработке первой в мире крылатой ракеты с подводным стартом, которое вышло еще  в апреле 1959 года, продолжается доработка подводной лодки проекта 661. Работы по созданию корабля растянулись на 11 лет, подводная лодка, получившая тактический номер К-162, была спущена на воду лишь 21 декабря 1968 года. 13 декабря 1969 года она вышла на заводские ходовые испытания. В ходе испытаний была получена максимальная подводная скорость, равная 42 узлам, что значительно превысило расчетные параметры (38 узлов). Таким образом, был установлен мировой рекорд скорости для подводных лодок, ранее удерживаемый кораблями 671 проекта (33,5 узла). Прочный корпус, выполненный из титанового сплава.
Гидроакустический комплекс МГК-300 "Рубин" обеспечивал обнаружение шумящих целей, при одновременном автоматическом сопровождении двух из них с выдачей данных в системы управления ракетным и торпедным оружием. Для наблюдения за воздушной и надводной обстановкой ПЛ была оснащена зенитным светосильным перископом ПЗНС-9 с оптическим вычислителем координат. Подъемное устройство позволяло поднимать перископ с глубины до 30 метров при скорости до 10 узлов и волнении до 5 баллов. Корабль был оснащен системой радиоразведки, обеспечивающей поиск, обнаружение и пеленгование работающих радиостанций противника. Основное вооружение было представлено противокорабельным ракетным комплексом "Аметист" с 10 крылатыми ракетами, размещенными в наклонных контейнерах, расположенных побортно вне прочного корпуса. Максимальная дальность стрельбы составляет всего 70 километров, но  старт ракеты выполняется из подводного положения с глубины 30 метров из предварительно затопленного заборной водой контейнера.
Далее адмирал Флота СССР доложил о крайне малой дальности полета этой  ракеты. Реально, на ракетную атаку американского авианосца выходят только подводные лодки с надводным стартом проекта 675, одной из которых и предстоит стрелять в тропиках. Для того, что бы преодолеть противовоздушную и противоракетную оборону авианосной ударной группировки ВМС США, дальность полета ракеты на испытуемом проекте 661 должна быть увеличена минимум в пять раз, а еще лучше - в 7-8, поскольку американцы не стоят на месте в  вопросах обороны АУГ. Подводная лодка представляет  собой своеобразную лабораторию, где в натурных условиях осуществлялась отработка новых образцов оружия и вооружения.
 Что касается получения целеуказания непосредственно с космического спутника, работы ведутся, разработана и успешно функционирует система "Касатка", но на 675 проект ее установить не успели.
Генеральный секретарь ЦК КПСС тут же дал соответствующее поручение по ускорению сроков разработки противокорабельной крылатой ракеты подводного старта с дальностью полета до 500 километров.

Затем были объявлены сроки разработки и представления плана учения на утверждение в Политбюро. Утвердили кодовое название мероприятий  – «Океан-70».  Руководителем учений назначили главнокомандующего  ВМФ, адмирала Флота Советского Союза С. Г. Горшкова.
 «Таких масштабных учений  СССР никогда не проводил»,-  продолжал рассуждать про себя главнокомандующий,- «опыта нет, колоссальный объем мероприятий». Надвигающаяся ответственность просто ошеломила адмирала. «В общем, требовалось показать очередную «Кузькину мать», но уже в практическом, так сказать, варианте, и на океанских просторах,» - думал уставший адмирал.
Уже находясь у себя в кабинете, Горшков долго всматривался в настольный календарь, затем, пометив что-то в блокноте, нажал на кнопку. В дверях появился и встал по стойке «смирно» помощник, контр-адмирал. Не поднимая головы и продолжая что-то размашисто писать в блокноте, Горшков произнес:
- На 06.10.69 года вызвать ко мне командующих Северного, Тихоокеанского, Черноморского и Балтийского флотов. Сегодня  на 17.00 подготовьте совещание. Помимо моих заместителей и начальников управлений, на нем должны присутствовать вот эти специалисты. И передал список.
-Разрешите выполнять?
-Выполняйте!               
         
Несомненной заслугой С.Г. Горшкова являлось то, что именно при нем Советский флот стал океанским, что, в значительной степени, позволило нейтрализовать угрозу с моря и обеспечить национальную безопасность.
На протяжении нескольких десятилетий второй половины ХХ века военно-морское строительство в СССР осуществлялось под пристальным контролем бессменного главкома ВМФ. Он занимал этот пост с 1956 года и ему удалось разработать свою стратегию развития советского ВМФ, даже названную на Западе его именем.               
Воплощение стратегии в жизнь привело к тому, что ВМФ СССР из фактически прибрежного стал океанским ракетно-ядерным, по своему боевому потенциалу равным, а по ряду показателей даже превосходившим, ВМС США.  Вкратце, суть стратегии заключалась в следующем.               
Во-первых, был определен ряд первостепенных рубежей на пути достижения более глобальной цели. На это направлялись все силы флота и военно-промышленного комплекса государства, остальное же считалось второстепенным и отодвигалось на задний план.               
Во-вторых, в отличие от США, создающих  авианосные ударные группировки  в СССР, было решено пойти своим путем и создать в противовес им многочисленные подводные силы. В последнем советские конструкторские бюро и судостроительные заводы преуспели настолько, что в итоге десятки натовских авианосцев, ракетных крейсеров и прочих надводных кораблей в темных глубинах Мирового океана поджидали сотни советских подводных лодок, оснащенных ракетными комплексами с ядерными боеголовками. Кроме того, города и военные объекты потенциального противника находились под прицелом мегатонных баллистических ракет с разделяющимися боеголовками, так же базирующихся на атомных подводных лодках. Только атомных подводных лодок всех классов было построено и передано ВМФ около 250 единиц, то есть более половины всех атомных подводных лодок, сошедших со стапелей в мире.
Главной причиной поддержки, полученной С. Г. Горшковым для реализации своих планов со стороны политического руководства, американцы традиционно считают унижение, испытанное Советским Союзом в ходе Карибского кризиса 1962 года и последовавшее устранение Н. Хрущева - убежденного противника наступательного флота. Новые свидетельства о Карибском кризисе 1962 года подтверждают мнение, что, чем больше общественность узнает о его подробностях, тем более опасным он представляется. Известные факты зачастую демонстрируют ту степень небрежности, с которой порой принимались решения высочайшего уровня в Москве.
Например, в 1962 году, в период Карибского кризиса, дизельная подводная лодка К-83 с тремя баллистическими ракетами на борту, была вооружена всем необходимым (в т.ч. тремя ядерными головками) для ведения боевых действий против США.   Вышла в море с одним неработающим дизелем, с неукомплектованным личным составом, без старпома, замполита, помощника и командира БЧ-4. Приказ о возвращении в базу был получен в море, в связи с окончанием кризиса.
Государственные интересы и, прежде всего, вопросы государственной безопасности имели первостепенное значение в ЦК КПСС.  Например, зона Индийского океана является одним из важнейших районов приложения сил государств — участников блока НАТО, что связано с усилением борьбы за влияние в странах "третьего мира", обострением энергетической проблемы на современном этапе, а также нарастанием борьбы развивающихся стран за свою экономическую и политическую независимость. Значение Индийского океана определяется его особыми политико-экономическими характеристиками и важным военно-стратегическим и географическим положением. На его побережье и островах расположены 34 государства, население которых составляет 1,2 млрд.человек.               
В ряде районов Индийского океана сформировались крупные узлы противоречий: на Красном море, в Персидском заливе, Южной и Юго-Восточной Азии, на юге Африки. Экономическое значение бассейна Индийского океана определяется наличием богатейших источников сырьевых ресурсов в выходящих на его побережье странах и уникальных месторождений нефти Ближнего и Среднего Востока.
В 1968 году Главком ВМФ адмирал С.Г. Горшков совершил поездку по ряду стран бассейна Индийского океана. Соединенные Штаты расценили этот визит,  как советский ответ развертыванию ПЛАРБ США в водах этого океана в 1964 году и начало новой военно-морской стратегии СССР.
Главнокомандующий ВМФ  уже мысленно включился в реализацию замысла Политбюро ЦК КПСС. Многое уже было сделано. Для устройства пункта маневренного базирования с выставлением рейдового оборудования была использована банка (отмель, пригодная для якорной стоянки кораблей) Фортюн в Индийском океане. Здесь подводные лодки проходили межпоходовый ремонт (МПР), перегружали боезапас, грузили топливо, продукты и оборудование регенерации. Всего "индийский эксперимент" с подводными лодками занял 22 месяца с трехмесячным межпоходным ремонтом во Владивостоке. За это время подводные лодки прошли около 35 тысяч миль. При тяжелейших температурах, без кондиционирования (имеющиеся кондиционеры, как выяснилось, только увеличивали тепловыделение), без нормального отдыха (до 13% спальных мест почти постоянно было занято различными исследователями). Нередко, в условиях тропических циклонов, с кожей, покрытой коростами от язв, опухшие и посиневшие от угарных газов и интенсивного выделения водорода из кипящего электролита, выполняли подводники свою задачу в экваториальной зоне Индийского океана.
В итоге пункт маневренного базирования на банке Фортюн был признан пригодным в качестве пункта стратегического обеспечения наших сил в Индийском океане.

* * * * * *
               
Командир 26 дивизии атомных подводных лодок Краснознаменного Тихоокеанского Военно-Морского Флота, контр-адмирал Алексей Иванович Верник прибыл в порт Владивосток в штаб КТОФ, куда его вызвал на 10.00 местного времени 6 декабря 1969 года командующий КТОФ адмирал Н. И. Смирнов.
Слухи о масштабных  учениях на флоте ходили, но то, что ему поведал командующий, ошеломило комдива. Суть разговора сводилась к следующему. Все подводные лодки  первой линии, отработавшие полный курс задач боевой подготовки в 1969  году, будут задействованы в предстоящих крупномасштабных маневрах. Позже Верник получит приказ, где каждой ПЛАРК будет поставлена конкретная задача, определен маршрут и район сосредоточения.
Командующий флотом адмирал Н. И. Смирнов информировал, что учение под кодовым названием «Океан-70», под руководством главнокомандующего ВМФ, будут проводиться как двухсторонние, с силами обозначения с первой декады марта по первую декаду мая 1970 года. Эти крупномасштабные маневры предусматривают в первой своей фазе скрытное наращивание  сил боевой службы в предвоенный период.
Во второй фазе - ведение активных боевых действий с началом войны по разгрому ударных группировок противника и нарушению океанских перевозок в Тихом и Индийском океанах. То есть, в зоне ответственности КТОФ. В учении будут задействованы до 200 кораблей, судов и подводных лодок,  такое же количество самолетов.
Основные цели учения - подготовка сил КТОФ к ведению боевых действий составом сил боевой службы, дать практику командованию, штабам в планировании и организации боевых действий, управлении силами, организации взаимодействия и всестороннего обеспечения в удаленных районах океана, проверка боевых и технических качеств кораблей и оружия.
В соответствии с замыслом учения и поставленными задачами, конкретный состав сил  будет определяться командованием КТОФ, утверждаться ГК и штабом ВМС.
- На сегодняшний день твоя задача заключается в том, чтобы все подводные лодки  первой линии, отработавшие полный курс задач боевой подготовки, реально были готовы по приказанию выйти в море для выполнения любых задач. И вот еще что, из лодок первой линии нужно подобрать корабль, командира и экипаж для выполнения особого задания, я бы даже сказал, миссии. Конкретной задачи еще нет, но,  по словам Главнокомандующего ВМФ СССР, они должны скрытно пройти в район, скорее всего это будет Индийский океан, и произвести там стрельбы по мишени.
- Ну, мы еще никогда не стреляли в тропиках!
- В этом-то все и дело, хотят двух зайцев догнать - США пугнуть и проверить работу ракетного комплекса в тропических условиях, то есть в  жаре и влаге. И это не все, район стрельб заранее в международном аспекте объявляться не будет и, чтобы никого не утопить, стрелять с малого плеча придется километров на 100, не больше.
- Фюуу…!
- Не свисти, деньги водиться не будут. В общем, так, если будет сбой по техническим причинам, конструкторов трясти будут, если по другим - нас с тобой,  в лучшем случае, на пенсию отправят. Ну, а если все нормально, да еще в цель попадут, можешь смело дырку в кителе под орден сверлить. Не знаю, по какому принципу ты будешь корабль и командира подбирать, но чтобы уверен в них был, как в себе.
- Я в них во всех уверен, товарищ Командующий!
- Это очень хорошо, но отправить нужно одну, и за ней там (поднял палец вверх) пристально наблюдать будут. В общем готовься.
- Есть!
- И вот еще что! Это строго конфиденциально, об этом разговоре никто не должен знать, придут документы, тогда и ознакомишь причастных.
- Есть!
               
* * * * * *
               
Получив боевое распоряжение на подготовку и участие в военно-морских учениях «Океан-70», командир 26 дивизии атомных подводных лодок Верник приступил к его немедленному исполнению. По срокам учение «Океан-70» было длительным, оно предусматривало развертывание конкретных подводных лодок в удаленные районы, поэтому конкретные задачи ставились в этом полученном боевом распоряжении штаба флота за 20-25 суток до выхода. Это требовалось для принятия решения на поход, его доклада и утверждения, уточнения всех деталей, отработки отдельных элементов на тренажерах и контрольном выходе в море, проверки состояния корабля и уровня подготовки личного состава. Как итог, подводная лодка, командир и экипаж получали допуск к выходу в море.
Для проведения данной работы по отдельным элементам в помощь штабу дивизии были прикомандированы офицеры штаба Тихоокеанского флота.
Перед комдивом встала непростая задача: «Кого послать в Индийский океан?». Многие командиры и экипажи достойны этой миссии. Да, да! Именно миссии, этому командиру и экипажу предстоит выполнить несколько непростых задач, одна из которых важнейшая - ракетные стрельбы. Поскольку в тропиках советские подводные лодки еще не стреляли, могут возникнуть проблемы не только с ракетным комплексом, но и с другими механизмами корабля. Там должен быть командир жесткий, властный, способный принимать решения без оглядки на вышестоящих командиров, если с ними не будет связи или времени. Там должен быть тот, кто о своей карьере думает в последнюю очередь, а на первом месте дело, которое ему поручат. Там должен быть экипаж слаженный, притертый, выносливый, уже побывавший в сложных ситуациях под водой. Адмирал все больше и больше склонялся к тому, что к этому дальнему походу больше всего подходит Харитонов со своим экипажем на «К-17».
 После выполнения всех боевых задач, поставленных боевым распоряжением штаба КТОФ, Верник окончательно принял решение послать на стрельбы в Индийский океан «К-17» под командованием капитана второго ранга Харитонова, и включить в состав экипажа командира второго экипажа «К-17», капитана второго ранга Кондрашова в качестве дублера. Это решение связано с тем, что важность этого похода выходит за рамки обычной боевой службы, и на случай болезни  командира или каких - то других обстоятельств, по особому распоряжению штаба флота, предусматривалась возможность назначения командиром «К-17» Кондрашова прямо в походе. Командующий КТОФ согласовал решение комдива. Таким образом, Харитонов был утвержден командиром подводной лодки на этот исторический дальний поход.
      
Комдив контр-адмирал Верник пригласил к себе в кабинет командира «К-17», капитана второго ранга Харитонова.  Адмирал решил несколько отойти от служебной субординации. Слишком много будет зависеть от этого 35-летнего человека, в том числе, и в какой-то степени его судьба. Он  сам выбрал Харитонова из полутора десятков командиров, чем немало удивил многих. В дивизии были командиры, у которых за плечами  по десять и более автономок, а у Харитонова одна, да и та с двумя последствиями, от которых напрямую зависела жизнь экипажа и корабля. Но именно это, в какой-то степени  скандальное боевое дежурство, открыло для Вирника новую черту в характере Харитонова, он понял, что этот человек способен на мужской поступок  и что карьера для него стоит не на первом месте, а это как раз то, чего у многих командиров не хватает в характере.
 «Как бы поступил другой командир подлодки на месте Харитонова тогда, на боевой службе у острова Окинава?» - рассуждал контр-адмирал, - «скорее всего, начал бы договариваться с Соловьевым о совместных дальнейших действиях, ни в коем случае не обостряя взаимоотношения с уважаемым на флоте человеком. Харитонов же сделал все наоборот, даже в тот момент, когда «К-17» с ядерными головками со скоростью 8 узлов двигалась на шестидесятиметровой глубине к острову Окинава, он не обратился за советом к Соловьеву. Практически, он всю ответственность принял на себя, уверенно и верно вывел корабль  из катастрофического положения. Значит, этот человек был уверен в себе и не нуждался ни в чьей помощи, о чем и сказал в резкой форме человеку, выше его по должности, званию, да к тому же награжденному самой высокой наградой страны.  Это поступок не для слабаков. К тому же Харитонов прекрасно понимал, что таким поведением  он катастрофически уменьшает свои шансы остаться в должности командира подводной лодки. Несомненно, столкновение на последней боевой службе «К-17» с чужой иностранной подводной лодкой, в результате которой на борту корабля создалась сложнейшая ситуация, закалила командира и экипаж. Такого опыта подводного плавания не имели и маститые командиры. Кроме того, этот человек на протяжении всей своей службы уверенно шел к поставленной цели, не жалея ни себя, ни подчиненных. Все курсовые задачи «К-17» и экипаж выполнили с высокими оценками».  Его мысли прервал звонок, дежурный офицер докладывал о прибытии Харитонова.
- Вот что, нам нужно с вами поговорить о серьезных вещах и разговор будет долгим. Скоро вы получите боевое распоряжение на службу, но сразу хочу сказать, боевую службу не обычную. Задача, в общих чертах, состоит в следующем.
Комдив нажал кнопку, на противоположной стороне бесшумно стали раздвигаться шторы, раскрывая огромную, с грифом «совершенно секретно», карту бассейна Тихого и Индийского океанов, на которой нанесены контуры зоны ответственности КТОФ по обеспечению национальной безопасности СССР.  На карту были нанесены все силы и средства КТОФ, другие оперативные и стратегические данные.            
-  Нам с вами, особенно вам, предстоит столкнуться с проблемами, которые Тихоокеанскому флоту приходится решать впервые. Пойдете обычным маршрутом - Японское море, Корейский пролив, Желтое, Восточно-Китайское, Филиппинское моря.
Контр-адмирал задержал указку в районе острова Тайвань, загадочно взглянул на Харитонова, выдержал паузу и продолжал:
- И пойдете дальше - Южно-Китайское море, Маллакский пролив,- указка пошла вниз, - пересечете экватор, - указка полезла еще ниже,-  и где-то здесь будете стрелять двумя шестерками по уголковым отражателям.
- Повторяю, это в общих чертах, маршрут и конкретное боевое задание получишь позже, а сейчас… - Верник подошел к столу, нажал кнопку и дал команду:
- Организуйте чай.
Сели, молча закурили, Верник наблюдал за Харитоновым, видно было, что мужик ошеломлен услышанным, тот вдруг резко поднялся и произнес:
- Товарищ контр-адмирал, я все понимаю, я вам очень благодарен за доверие, и я его оправдаю.
- Да ты садись, - вдруг незаметно для себя комдив перешел с ним на ты, - сейчас попьем чайку, все обсудим, вот когда с автономки вернешься,  орден получишь, тогда и благодарить будешь.
Принесли  нарезанный сыр, колбасу, лимон, батон и чай. Верник махнул рукой:
- Давай  коньячку по сто граммов!
Поднялся, принес початую бутылку армянского коньяка, две рюмки, налил, чокнулись:
- Ну командир, давай за удачу!
Выпили, закусили. Наливая чай,  Верник произнес:
- А сейчас, давай поговорим. Пойдешь один, без всяких старших, я верю в тебя, в твое умение принимать правильные решения, не скрою, это я тебя рекомендовал.  Одним словом, убежден, что не подведешь. Скрытность, ты знаешь, это у нас главное в боевой службе, у тебя скрытность особая. Одним словом, чтобы исключить всякие неожиданности, принято решение, что пойдешь под надводным кораблем, под каким не знаю, скорее всего, противолодочным. Дело для тебя и нас новое, поэтому, как только определятся с кораблем, начнете отработки по совместному плаванию в ордере.      
- А как Малаккский пролив проходить будем?
- С  Малаккским проливом еще полной ясности нет. С одной стороны, там глубины небольшие, с другой - пролив международный, есть межгосударственная договоренность о проходе по нему судов только в надводном положении, хотя нам не привыкать.  В общем, будем ждать решение командования КТОФ, в любом случае, вокруг Австралии не пойдешь, а Малаккский пролив, скорее всего, будешь форсировать в надводном положении.
Тут еще одна закавыка – район, где будут проходить ракетные стрельбы, не будет заранее обозначаться, как того требуют международные договоренности. Так что стрелять тебе придется  на короткое расстояние или, если угодно, на малом плече, думаю, в пределах 100 километров, надеюсь, понимаешь почему, чтобы случайно на дно Индийского океана кого-нибудь не отправить.  Сложностей много. Например.  Насколько мне известно, сейчас по дипломатическим каналам решается вопрос о пропуске через воздушный коридор Индии наших военных самолетов ТУ- 95 РЦ, которые обеспечат тебе целеуказание. Сейчас на данном этапе главной твоей задачей является отработка всех действий по совместному плаванию с надводным кораблем. Вы должны с ними работать как часы, понимать друг друга, как говорится, с полуслова.
Обсудив еще ряд деталей, офицеры закончили разговор о предстоящем дальнем походе «К-17».
- Товарищ контр-адмирал, экипаж, я лично, сделаем все возможное, а если потребуется, и невозможное для того, чтобы выполнить боевое задание и оправдать Ваше доверие.
- Хорошо, приступай к отработке с надводным кораблем.
- Есть!

* * * * * *
Разведка ВМС США (Navy Intelligence) - старейшая спецслужба Соединенных Штатов Америки.  Управление морской разведки (Office of Naval Intelligence) было создано еще в 1882 году. Коренное структурное реформирование ее произошло во время 2-й мировой войны, тогда  был создан целый ряд отдельных служб и ее подразделений. В частности, военно-морской центр дешифрования фотоснимков (Naval Photographic Interpretation Center).
В составе морской разведки было образовано еще несколько новых структурных подразделений. В 1960 году был создан военно-морской центр научно-технической разведки (Naval Scientific and Technical Intelligence Center), размещавшийся на наблюдательной базе ВМС США в Вашингтоне. Военно-морской центр дешифрования фотоснимков в 1964 году был преобразован в военно-морской центр разведки и технического обеспечения (Naval Reconnaissance and Technical Support Center).
В 1967 году было создано Командование морской разведки (Naval Intelligence Command), подчинившее себе многие разведывательные подразделения, в том числе и два обозначенных выше центра.  Подразделение оперативной разведки УМР, известное как отдел специальной разведки, в 1957 году было переименовано в отдел морской оперативной разведки (Navy Field Operational Intelligence Office) и переведено в Форт Мид (Мэриленд), где находилась штаб-квартира АНБ.
Как раз перед выходом советской подводной лодки «К-17», в 1970 году на базе отдела морской оперативной разведки был дополнительно развернут Центр морского слежения и разведки (Naval Ocean Surveillance Intelligence Center), разместившийся в Сьютленде.
Управление информационных операций командования боевого использования информационных систем ВМС США являлось органом административного руководства системой радиоэлектронной разведки (РЭР) американского флота и формально не подчинено начальнику разведки ВМС.  Первый самостоятельный орган РЭР флота был сформирован в июле 1946 года, исходя из опыта применения радиоразведывательных и дешифровальных подразделений американских ВМС в период второй мировой войны. С 1968 года службу РЭР координировало командование групп безопасности ВМС (Naval Security Group Command), в специальном отношении замыкавшееся на агентство национальной безопасности США (National Security Agency).
В 1964 году в Александрии (Вирджиния) была образована служба обработки данных морской разведки (Naval Intelligence Processing System Support Activity) – техническое подразделение по обслуживанию корабельного компьютерного оборудования. Позже, на эту службу возложили задачи по обслуживанию всех разведывательных телекоммуникационных систем США. В Сьютленде находилось несколько представителей этой службы, прикомандированных к главному разведцентру ВМС. 
В  1969 году в помощь разведслужбам флотов была создана оперативная разведывательная группа 168, которая с течением времени оформилась в самостоятельную влиятельную структуру морской разведки, представители которой работали в самых различных уголках земного шара.
Разведывательным  мероприятиям  США придавалось особое значение, на разведку выделялись огромные средства.  Неудачный полет самолета-разведчика над территорией СССР 1 мая 1960,  как не странно, обернулся для ЦРУ прогрессом. Это стало толчком и ускорило разработки  спутниковых систем. Программа возвращения экспонированной пленки со спутников на Землю (кодовое название CORONA) выполнялась под «крышей» программы «Дискаверер» в условиях наивысшей секретности. Первое успешное возвращение отснятой пленки на Землю было выполнено со спутника «Дискаверер-14», выведенного на орбиту 18 августа 1960. После того, как возвращаемая капсула была выпущена со спутника на 17-м витке его полета, транспортный самолет C-130 поймал ее в воздухе с третьего захода при помощи специального трала.  В период с августа 1960 по программе CORONA были успешно выведены на орбиту и работали 145 спутников, которые собрали множество фотоизображений, представляющих интерес для стратегической разведки и картографии. Первые спутники KH-1 обеспечивали разрешение наземных объектов окружности 12 метров (KH – сокращение от кодового названия KEYHOLE – замочная скважина). Затем появилось несколько более совершенных вариантов спутников серии KH, последние из которых давали разрешение 1,5 метра. В программу CORONA были включены также система картографирования KH-5 (семь спутников) и система повышенного разрешения KH-6 (один спутник). Все эти спутники относились к категории платформ для широкозахватной обзорной съемки, так как разрешение их фотокамер позволяло получать на каждом снимке изображение территории размером 20 х190 км. Такие фотоснимки оказались исключительно важными для определения состояния стратегических вооружений в СССР.               
С июля 1963 началась эксплуатация первой серии спутников, оснащенных аппаратурой для съемки крупным планом. Спутники KH-7 давали снимки с разрешением 0,46 метра. Они существовали до 1967 года, когда на смену им пришли KH-8,  позволявшие получать снимки с разрешением 0,3 метра.  Таким образом, разведка ВМС США имела возможность просматривать мировой океан в любой его точке.
      
* * * * * *

Нести боевую службу подводникам  приходилось под пристальным вниманием морской разведки ВМС США. И это было понятно, поскольку они представляли реальную угрозу авианосным ударным группировкам ВМС США. Командирам советских подводных лодок 675 проекта приходилось проявлять, в буквальном смысле, искусство, вырабатывая, придумывая и осваивая все новые и новые приемы  по скрытности и ухода от слежения.
               
Информация о проектировании и строительстве атомных  многоцелевых подводных лодках  в СССР поступила в морскую разведку по каналам управления тайных операций   и технической разведки (управление "Д"), внешней разведки ЦРУ.  Данная подводная лодка (проект 675) была занесена в классификационный справочник как  «Эхо II».               
Сразу же, при поступлении подводных лодок этого проекта на вооружение в Тихоокеанский и Северный флоты, морская разведка США начала систематическое комплексное слежение за «Эхо II».      
Ударные авианосные соединения  ВМС США  имели глубину всепогодной и всесуточной противовоздушной (противоракетной) обороны порядка 150–200 километров. Разведке было известно, что именно на такую дальность полета русские и спроектировали крылатую ракету. Однако, на вооружение ВМС США  поступила новая техника - истребители-перехватчики F-4 «Фантом», оснащенные всеракурсными ракетами класса воздух-воздух AIM-7 «Спэрроу», а также палубные самолеты ДРЛО Е-2А «Хоукай», глубина обороны возросла до 250–300 километров.               
Морской разведке стало известно, что советские конструкторы разработали для «Эхо II» новую ракету, преодолевающую глубину противоракетной обороны авианосных ударных группировок. Не было известно, какое количество ракет они могут произвести в одном залпе, а так же время между залпами. Не знали,  каким образом осуществлялась разведка и целеуказание в океанской зоне. Как осуществлялось управление полетом ракеты?
Советские ракеты были снабжены новым видом инфракрасной системы наведения. Американская система ПРО и ПВО  не могли им противодействовать.   Морская разведка  США направляла несколько стандартных многоцелевых подводных лодок в Охотское и Японское моря с задачей попытаться подойти поближе к району проведения испытаний ракет. Требовалось записать частоты инфракрасного устройства, а также нового вида радарного альтиметра, позволяющего ракете буквально скользить над водной поверхностью вне зоны поражения обычным противоракетным вооружением США.  К  перископам прикрепили  приспособления, посылающие на ракеты тепловые импульсы, с целью  определения частоты отражения. Однако, все подводные лодки были обнаружены советской противолодочной системой и задача оказалась невыполнимой.   И тогда промышленность США приступила к созданию специальных подводных лодок, способных вести слежение за «Эхо-II». В результате, часть подводных лодок была реконструирована, а другая спроектирована. В кротчайший срок новые подводные лодки уже находились на вооружении ВМС США. Они отличались малой шумностью, были снабжены совершеннейшим гидроакустическим комплексом, радиоэлектронной системой поиска подводных целей и мощным вооружением по уничтожению подводных лодок.               

* * * * * *
Харитонову объявили, что КТОФ принял решение о направлении в дальний поход совместно с «К-17» большого противолодочного корабля «Одаренный». Харитонов немедленно связался с командиром «Одаренного», капитаном второго ранга Белозеровым. Договорились о месте встречи и обговорили другие вопросы.
Отработку с «Одаренным» проводили в течение двух месяцев, основное внимание уделяли совместному плаванию в разных ордерах, на разных глубинах. Отрабатывали навыки по поддержанию постоянной двухсторонней звукоподводной связи короткими сигналами, согласно таблице, получая надводную обстановку и распоряжения в адрес подводной лодки.
Звукоподводная связь осуществляется в водной среде посредством излучения и приёма модулированных звуковых или ультразвуковых колебаний. Данный вид связи нашел свое применение у военных моряков, в том числе и для  двусторонней связи между надводным кораблем и подводной лодкой, находящейся в подводном положении.
На «К-17» и  БПК «Одаренный» была установлена аналогичная,  довольно сложная и  тяжёлая корабельная  аппаратура. Станция звукоподводной связи по принципу действия и устройству аналогична гидролокатору. Однако, в отличие от гидролокатора, излучаемые ею колебания звуковой или ультразвуковой частоты промодулированы сигналами (посредством микрофона, телеграфного ключа или специального кодового устройства), содержащими информацию. На приёмной станции звукоподводной связи  модулированные колебания вновь преобразуются (декодируются) в электрические сигналы, содержащие переданную информацию.
Для скрытности  звукоподводной связи  использовались  направленные излучения и приём сигналов, различные виды кодирования передаваемой информации или замаскированные излучаемые сигналы под акустические шумы. В благоприятной гидрологической обстановке звукоподводная связь  поддерживалась на расстоянии десятков километров.
Был проведен большой курс трениро¬вок по совместному плаванию с БПК «Одаренный», в том числе на больших  скоростях, при под-держании постоянной связи. Про¬верили  и опробовали не¬сколько ордеров в составе совме¬стного плавания, в том числе и непосредственно под днищем «Одаренного», при которых имелась  двухсторонняя устойчивая связь. К чести экипажей  под¬водной лодки «К-17» и большого проти¬володочного корабля "Одарен¬ный", отработка всех вопросов прошла успешно. Позже, в тече¬ние всего похода, находясь под во¬дой, «К-17» все время имела полную информацию по надводной обста¬новке и по другим вопросам. Эки¬паж БПК "Одаренный" каждые четыре часа передавал на подводную лодку широту и дол¬готу своего местонахождения, а от¬носительно его на «К-17» определяли и свое место.
К концу второго месяца тренировок было достигнуто полное взаимопонимание  по всем вопросам совместного плавания, оптимальных походных порядков на различных скоростях, курсовых углах, глубинах погружения с учетом гидрологических условий водной среды, отработан главный командный пункт (ГКП) по взаимодействию гидроакустиков, штурманов, вахтенных офицеров, вахтенных инженеров, механиков по удержанию места в ордере или его смене.
В феврале 1970 года Харитонов, получив боевой приказ и маршрут на карте, отправил своего заведующего секретным делопроизводством старшину I статьи Маслакова в секретную часть дивизии для получения соответствующих секретных документов.
Когда Максим прибыл в дивизионную секретную часть, ее заведующий, сверхсрочник мичман Покосов загадочно произнес:
- Ты знаешь, куда вы идете?
- Понятия не имею.
- Получай навигационные карты, - он указал на внушительных размеров пачку листов бумаги, - пересчитывай и расписывайся, а также запечатанный конверт, и еще несколько документов. Конверт под роспись выдашь командиру, то бишь капитану второго ранга Харитонову. Пакет он будет хранить в своем личном сейфе и вскрыть его он имеет право только в том случае, когда по радио получит специальный пароль.
Пока Максим пересчитывал навигационные карты, сверяя номер каждой из них с заполненной формой, где ему предстоит поставить подпись и печать, Полосов не переставал говорить:
- Судя по навигационным картам, пойдете вы вокруг шарика, я таких карт не видел за четыре года службы, здесь, в этой секретке. Ты же знаешь, на каждую автономку я выдаю навигационные карты Японского, Восточно-Китайского, Филиппинского морей, уже наизусть выучил все маршруты боевой службы наших лодок, а тут Малаккский пролив, Индийский океан, Сейшельские острова, Мадагаскар.
Полосов явно подвигал Максима к разговору на эту тему, но Максим, как только окунулся в секретную работу, сразу сделал для себя первый вывод - не болтать языком о том, что тебе стало известно по службе. На этот вывод его подтолкнули офицеры особого отдела и его непосредственный куратор, который постоянно в вежливой форме намекал Максиму о том, чтобы он рассказывал ему о всех разговорах, которые ведут в его присутствии подводники. «Сейчас, разогнался, не на того напал!» - думал про себя Максим.       
Вот и сейчас он подумал: «Откуда я знаю, кому ты будешь рассказывать то, что я тебе скажу?» Однако, вслух произнес;
- Нет, правда, Николай Георгиевич, ничего не знаю.
На самом деле, Максим уже многое знал о предстоящем дальнем походе, кажется, сбудется его детская мечта, побывает он в далеких морях и океанах.
Максиму выделили легковой УАЗ-469 и охрану, двух моряков с автоматами Калашникова, на котором он перевез необходимые секретные документы с береговой «секретки» непосредственно на корабль.      
У человека, впервые попавшего во второй отсек подводной лодки  проекта 675, может сложиться впечатление, что он оказался в купейном железнодорожном  вагоне, которые поставляли в СССР из Германской Демократической Республики. По левую сторону располагались каюты (когда идешь со стороны «центрального») для офицеров, а по правую - кают-компания.
Секретная часть на корабле представляла собой купе железнодорожного купейного вагона, только не полное, а в половину, такое же, как служебное купе у проводников вагонов (позже пассажирские места №37 и №38), и находилась во втором отсеке напротив кают-компании. На верхнем месте располагался секретчик, то есть Максим, а вместо нижнего места были вмонтированы металлические сейфы, где хранились секретные и совершенно секретные документы.  Точно такое же полукупе, и тоже во втором отсеке, было отведено под каюту командира подводной лодки. Помимо койки, у него был вмонтирован крохотный письменный столик, нержавеющая раковина, над которой было вмонтировано зеркало с полочкой и несгораемый водонепроницаемый сейф  для хранения секретных документов. Здесь, в каюте, командир мог умыться и побриться. Кроме того, в эту каюту была проведена связь. Во всех остальных жилых помещениях были установлены динамики внутрикорабельной связи «Каштан». Но командир очень редко пользовался этой каютой, потому что практически все время проводил в «центральном», чаще всего в штурманской рубке, и спал там же, в «центральном», у перископа.
               
* * * * * *

Меж тем, на пирсе вовсю кипела работа - подъезжали машины с грузом продуктов питания, бельем, регенерацией,  личный состав тоже участвовал в погрузке «К-17». Ближе к вечеру на пирсе уже никого не было, туда прибыл огромный кран, а потом начали реветь «Ураганы», тяжелые военные тягачи, которые на специальных платформах возили крылатые противокорабельные ракеты, и сразу устанавливали в контейнеры. А потом начали возить боевые торпеды.
В результате, корабль был укомплектован полным набором торпед, четыре из которых с ядерными головками, и восемью крылатыми ракетами ПКР П-6, из которых шесть с ядерными головками, а две  с обычным тротиловым зарядом.
Все это время рядом с трапом, который соединял пирс с подводной лодкой, сидела красивая собака, которая, казалось, равнодушно смотрела на происходящее вокруг. В общем – то, ее интересовал один человек, старпом с «К-17», которому она и принадлежала.
Старпому Обросимову однажды на день рождения офицеры принесли по пьянке необычный подарок - щенка. Так и не ясно до сих пор, не то от чистого сердца, не то с намеком, ну собака-то лает! Однако, неожиданно для всех подарок старпому очень понравился, привязался он к собаке с какой - то преданной нечеловеческой любовью. Впоследствии стало не понять, или собака привязалась к человеку, или человек к собаке. Из щенка выросла красивая немецкая овчарка по кличке Берта. Берту знали все подводники 26 ДиПЛ, впрочем, не только подводники, но и в подразделениях обеспечения и охраны. Это была до невероятности умная и преданная хозяину собака.
Когда старпом днями и ночами находился в расположении дивизии, Берта жила с ним, когда же он уходил на боевую службу, то отвозил  ее в Промысловку к жене. Берта с неделю после того, как расставалась с хозяином, практически ничего не ела, в основном, пила воду или молоко. Однако, постепенно с отсутствием хозяина смирялась.
Прошло два месяца, все было нормально. Однажды ночью Берта начала вести себя странно, она скулила, просилась на улицу, но когда ее выводили, она куда – то  тянула хозяйку. Разгадка пришла неожиданно, на третий день такого поведения, зазвонил домашний телефон, не лаявшая до того Берта с лаем бросилась к телефонному аппарату. Каково же было удивление жены, когда взяв трубку, она услыхала голос мужа.
Однажды, командир части ВВ, которые охраняли подходы к пирсу, будучи со старпомом в приятельских отношениях, предложил ему оставлять собаку на время автономки у него в части. Условия для собаки были отличные, поскольку у него в штате состояли сторожевые овчарки,  был кинолог, и старпом согласился. Кстати, у него и выпросили щенка офицеры с «К-17».
Когда Обросимов ушел в автономку, все повторилось, но теперь уже окружающие знали причину такого поведения Берты и потому отпустили собаку. Овчарка бегала от одного пирса к другому, глядела на море и скулила, на третьи сутки на рейде показалась «К-17», на которой ушел на боевую службу Обросимов. Это была его первая боевая служба в качестве старпома.
Самое интересное  то, что кинолог Вакушин засек время, когда начала беспокоиться Берта. Потом, мужики сравнили это время с записями в бортовом вахтенном журнале подводной лодки. Получилось невероятное - в то время, как забеспокоилась Берта, они всплыли на Корейский пролив, а потом еще целое Японское море шли в подводном положении. Каким образом Берта узнала, что хозяин возвращается в базу, так и осталось загадкой. Все сошлись в одном - верное собачье сердце подсказало. Правду говорят в народе - нет у человека друга вернее собаки.

* * * * * *
В центральном посту на столике стоял обыкновенный телефонный аппарат с цифровым наборным диском. Когда подводная лодка стояла у пирса, к этому аппарату был подключен номер дивизионной АТС. При выходе в море линия отключалась, а аппарат так и оставался на столике, его просто отодвигали в сторону, чтобы не мешал. Этот телефонный аппарат был единственным на весь корабль. Если нужно было кого-то пригласить к  телефону, вахтенный офицер включал внутреннюю систему связи «Каштан» и объявлял: «Капитан-лейтенант Горин, к телефону!» Или: «Старшина второй статьи Агутин, к телефону!» Или: «Мичман Воротников,  в «центральный!» Когда кто-нибудь являлся,  ему молча показывали на лежащую на столе телефонную трубку.
Когда корабль длительное время стоял у пирса, к телефону привыкали, как к необходимости. Этот телефонный аппарат являлся и причиной многих розыгрышей. 
По боевой тревоге место вахтенного офицера занимал капитан второго ранга, командир БЧ-5 Протасов Игорь Владимирович, большой охотник до розыгрышей.   Когда корабль уходил в море, погружался и ложился на курс, Протасов  после отбоя боевой тревоги, прежде чем уступить место вахтенному офицеру, нажимал кнопку «Каштана» одного из отсеков  и объявлял: «Лейтенанту Снедько, в «центральный!». Пока лейтенант бежал, он снимал трубку у теперь уже не работающего телефонного аппарата  и клал ее на стол. В это время, в четвертый отсек влетал вызываемый. Протасов, уставившись в вахтенный журнал, не глядя на лейтенанта, показывал пальцем на телефонную трубку.  Тот хватал трубку и гаркал: «Лейтенант Снедько!» Присутствующие в центральном посту давились от смеха. Однако, Протасов не унимался, после криков лейтенанта в трубку: «Алло! Алло! Алло!» он с серьезным видом  советовал: «Постучи по рычажкам аппарата!» Ничего не подозревающий лейтенант стучал и продолжал: «Алло! Алло!». Дальше сдерживать смех находящиеся в «центральном»  подводники уже не могли, раздавался взрыв хохота, и только тогда до лейтенанта доходило вся комичность его положения. А Протасов  говорил с укоризной: «Да, товарищ лейтенант, как же вы воевать собрались, была боевая тревога, идем на глубине 150 метров, вы кому, Нептуну, что ли алокали?». На этот розыгрыш ловились даже после суток нахождения в море.               
Кроме телефона, у Протасова были и другие розыгрыши. Когда корабль шел в надводном положении, на рубке,  как правило,  находился командир, старпом и другие офицеры. Постоянно к себе на рубку командир вызывал кого-нибудь из членов экипажа, которым давал различные распоряжения. Вахтенный офицер постоянно по «Каштану» командовал: «Капитан третьего ранга Глазков, к командиру на рубку!»  И вот командир и все присутствующие спустились в «центральный», оба рубочных люка задраены, объявляется боевая тревога, корабль погружался на 100 метров и ложился  на курс. Перед погружением нижний рубочный  люк также задраивался. Вот уже прозвучал отбой боевой тревоги, но Протасов не унимался, нажимая кнопку второго отсека, командовал: «Старший лейтенант Тюнин, в «центральный!» И влетевшему старлею, не отнимая взгляда от вахтенного журнала: «К командиру на рубку!». Старший лейтенант лихо подныривает под шторку и бьется головой о нижний рубочный люк. От собственного удара падает, потом садится, чешет вырастающую на глазах шишку на голове и тихо гнусит:
- Товарищ капитан второго ранга! Ну разве можно так шутить?
- А ты что, не знал, что боевую тревогу объявили? Спал, что ли? Посмотри на глубомер, 100 метров, а ты на рубку прешь!
А вокруг ржали, как кони, подводники. Чаще всего командир БЧ-5 прикалывался над новичками, но ловились на его удочку и бывалые подводники. Удивительно, но были случаи, когда одни и те же подводники по несколько раз попадали в такое дурацкие положение.
Дело в том, что человек еще не успевал психологически настроиться на то, что корабль уже не у пирса, а в открытом море, или уже находится в подводном, а не надводном положении.
Командир к этим приколам относился положительно, своеобразная учеба получалась, чтобы бдительность не теряли, а у экипажа положительные эмоции, потому что о том, что командир БЧ-5 разыграл того или иного члена экипажа, быстро становилось известно всем.

* * * * * *
Харитонов стоял на рубке, ежась от морского ветра, и курил,  подводная лодка со скоростью 12 узлов приближалась к точке погружения,  начало подниматься солнце, за кормой «К-17» остался остров Аскольд.  Докурив сигарету, приказал стоявшим рядом офицерам:
- Всем вниз, будем погружаться!
Когда офицеры скрылись, начал спускаться сам, задраил верхний рубочный люк, нижний рубочный люк задраил боцман, и опустил шторку. Оказавшись в «центральном», который станет ему родным домом на три месяца, Харитонов приказал:
- Боевая тревога!
Дал команду погружаться на глубину 150 метров и ложиться на заданный курс, а затем связаться по звукоподводной связи с БПК «Одаренный».
- Товарищ командир, двухсторонняя связь с большим противолодочным кораблем «Одаренный»  установлена.
- Передайте командиру БПК  «Одаренный» - занимаю ордер, командир «К-17».
- Товарищ командир, командир БПК  «Одаренный» вашу команду продублировал.
- Скорость 12 узлов, глубина погружения 150 метров, курс 270.
- Есть!
-  Товарищ командир, ордер занят, скорость 12 узлов, глубина погружения 150 метров, курс 270.
- Так держать!
- Есть так держать!
- Отбой боевой тревоги.
- Есть!
В строю с  «Одаренным» и «К-17» шел еще танкер «Вишера».  Его ордер находился в кильватере «К-17», координаты в целях безопасности мореплавания  передавали с БПК «Одаренный». Харитонов зашел в штурманскую рубку, командир БЧ-1 доложил обстановку.
- Где находится «Вишера»?
- Вот здесь, товарищ командир, - штурман показал место на карте.

Максим по боевой тревоге вел вахтенный журнал, помимо всех команд, идущих из уст командира, через определенное время ему требовалось записывать глубину погружения и курс корабля, вне зависимости от того, менялись эти параметры или нет. Вахтенный журнал на боевой службе имел гриф «Совершенно секретно», к нему имели доступ строго определенное количество лиц. Он был пронумерован, прошнурован и скреплен двумя печатями. Сведения, содержащиеся в вахтенном журнале, разглашению не подлежали. Это был юридический документ и хранился в архивах десятки лет. Постоянно вахтенный журнал вели вахтенные офицеры, которые прошли аттестацию и имели доступ к управлению кораблем. 
За полгода службы на «К-17» Максим перезнакомился со всеми членами экипажа, приняли его, как это водится у подводников,  как родного. Максима удивило отношение офицеров к подводникам срочной службы. Никто из них никогда не кичился своим воинским званием, положением. Многих называли по имени и отчеству, например, нужен был по каким - то надобностям (служебным или личным), допустим, капитан третьего ранга Соболев Николай Григорьевич, старшине срочной службы. Тот приходил во второй отсек, стучался в каюту к офицерам, заглядывал, извинялся и говорил: «Можно мне с Николаем Григорьевичем поговорить?» Тот либо приглашал в каюту, либо выходил из каюты.  Однако, никакого панибратства с офицерами не было и в помине. Каждый знал свое место, и не забывал про это место никогда.  Причины здесь две. Первая - подводники срочной службы к офицерам относились с большим уважением  за их порядочное мужское отношение к ним, за то, что они избрали себе такую тяжелую, но мужественную профессию, за то, что они демобилизуются, а офицеры останутся. Вторая - предварительная подготовка в учебном отряде подводного плавания. Там так вымуштровали, так намаршировались перед старшим матросом, что научились ценить такие отношения офицеров к ним.
Особые условия, замкнутость жизненного пространства, равность перед смертью, которая по большому счету поджидает подводников в любую минуту, конечно, оказывают влияние на взаимоотношения. Единственным исключением на борту подводной лодки был командир. Во-первых, все от рядового до старпома обращались к нему «товарищ командир», во-вторых, не обращались по пустякам, и вообще, эта фигура на корабле пользовалась особым уважением, непререкаемым авторитетом.
Максим сблизился на корабле с двумя офицерами - со старшим лейтенантом, начальником медицинской службы Сергеем Николаевичем Глазковым, и командиром БЧ-4 РТС капитан-лейтенантом Ярусным. Оба офицера были людьми эрудированными, интеллигентными, но очень простыми в общении. Максим мог запросто прийти к тому или другому, задать интересующие его вопросы, попросить совета. С ними можно было говорить на любые темы, оба понимали юмор. Обоим офицерам Максим нравился своей наивной чистотой.  Ярусный Глеб Иванович как-то прямо сказал: «Такие, как ты, Максим, наверное, только в тайге и остались». Полуголодное детство, оторванность от благ цивилизации, врожденная честность, трудолюбие и скромность - вот, что привлекало их в характере парня.
Максим был настолько открытый, что доктор диву давался и начал бояться за парня. Не подведет ли когда-нибудь его святая простата при его связи с секретами. Его поразила судьба парня. Как-то, по просьбе доктора, он рассказал ему все о себе. Как на тренировки в тридцатиградусный мороз ходил, одетый в хлопчатобумажную одежду,  потому что шерстяных вещей просто не было, чуть не отморозил свое мужское хозяйство. Как сильно хотелось иметь велосипед, и как стыдно ему было, что у всех пацанов он есть, а у него его не было. И как стыдно ему было перед девчонками ходить в заштопанных брюках. Как в Хабаровске на зональных соревнованиях занял первое место и стал «Мастером спорта СССР».  И как окончил вечернюю школу  с двумя четверками по русскому и  английскому языкам, остальные пятерки. И как он рвался на подводную лодку и добился своего.               
Сергей окончил Военно-медицинскую академию в Ленинграде.  Его отец - доктор медицинских наук, профессор, полковник медицинской службы. Мать - кандидат медицинских наук, доцент. Сергей подумал, а смог бы он выкарабкаться из той жизненной ситуации, в какой оказался Максим? И оценив свои возможности, честно, по-мужски решил – нет,кишка тонка.               
Максим рассуждал не по годам, иными вопросами доктора ставил в тупик. Спрашивает однажды:
- Сергей Владимирович! А какое влияние оказывает свет на внутренние органы человека?
- Не пойму, что ты имеешь в виду?
- Ну, сейчас внутрь нас свет не проникает?
- Ну, нет, конечно!
- А когда вы на операции вскрываете полость, ну на том же аппендиците, свет проникает?
- Конечно!
- Ну, а свет, как утверждают, это ведь частицы, фотоны, летящие со скоростью 300 000 километров в секунду. Они какое-то влияние оказывают на вскрытый участок тела или нет?
Доктор машинально почесал затылок:
- Знаешь, я никогда об этом не задумывался, никто никогда такой вопрос не задавал!
- Слушай, Максим! Давно тебя хочу спросить, ты надумал в медицинский институт поступать? Давай в Ленинград, мои родители тебе помогут!
- Нет, не хочу, в госпитале побыл, не понравилось, да и …- Максим осекся.
- Ну, говори, говори, я не обижусь.
- Кажется мне, что не мужское это дело.
- Ну, здесь ты не прав. Сколько времени длилась самая длинная операция, на которой ты ассистировал?
- Да где-то около двух часов.
- Некоторые операции по десять и более часов идут. Впрочем, дело даже не в этом. Бывают такие ситуации, где только мужик и справится, женщина просто не потянет.
- Ты хоть знаешь, что медицинский вуз самый престижный? Там такие конкурсы! Да многие, чтобы поступить, связи поднимают, взятки тысячные дают. В отряде тебе выдали справку для поступления в медицинский?
- Да.
- Ну вот! Это шанс, Максим! Ты умный парень, а сейчас рассуждаешь, извини, глупо! Ну, что ты вернешься в тайгу, работать на эту самую, как ты ее называешь?
- Драга.
- Вот! Вот! Драгу! Потом сопьешься, сам говорил, что пьют там безбожно. Тебе себя не жаль будет? Мне, например, жаль, ты талантливый парень.
Максим улыбнулся, что-то вспоминая.
-Что здесь смешного?
- Да учительница одна, по математике Анна Демьянова, точно так же говорила.
- Значит хорошая учительница!
- Очень хорошая!
И чтобы сменить тему, Максим сказал:
- Александр Николаевич в госпитале анекдот рассказал.
- Давай валяй!
- Идет, говорит, партийное собрание в госпитале. Председательствующий – гинеколог, объявляет: «Слово для выступления представляется зубнику Петрову». Тот поднимается на трибуну, и, проходя мимо, председательствующего-гинеколога, наклонившись, говорит ему на ухо: «Коля, я ж тебя женским врачом  не называю!».  Вытирая выступившие слезы от хохота, доктор сказал:
- Максим! Я тебя на хирурга учиться уговариваю, а не на гинеколога.
Подобные беседы проходили чаще всего у доктора, который  был в одном лице  терапевт, хирург, зубной врач, в общем, специалист широкого профиля. У него на подводной лодке была своя крохотная каюта, на которую были возложены и другие функции. Она была одновременно амбулаторией, а при необходимости, и инфекционным изолятором.   
         
На подводных лодках проекта 675  нет операционных.  Операции, которые были не редкостью (в основном убирали аппендицит), производили в офицерской кают-компании. Перед операцией, если позволяло время, вымывали с мылом пол, стены и стол, а химик-санинструктор проводил дезинфекцию кают-компании. Хирургические лампы освещения были вмонтированы под потолком в кают-компании стационарно при строительстве корабля. Эти хирургические лампы были противотеневые, они были устроены так, что при их свечении отсутствовала тень. Каждый химик-санинструктор проходил специальную практику в госпитале, где его учили по ускоренной программе на помощника хирурга, то есть навыкам операционной медсестры.    
Максим прошел курс обучения в отряде подводного плавания на химика-санинструктора и практику в госпитале. Когда познакомился с корабельным доктором, сразу ему об этом не сказал. Когда в разговоре с Сергеем Николаевичем стал щеголять медицинскими терминами и перечислять достоинства и недостатки тех или иных хирургических инструментов, вызвал у него изумление. Когда же Максим рассказал ему о себе, доктор обрадовался:
- Очень хорошо, теперь у меня будет два помощника.
- Есть товарищ старший лейтенант! - ответил Максим улыбаясь.
            
С начальником РТС, командиром БЧ-4 РТС  Ярусным Глебом Ивановичем, Максима связывали более тесные служебные дела. У Максима в секретной части хранился чемоданчик, в котором находилось пять электронных кодов. Коды представляли собой небольшие цилиндрики, размером с кофейную чашку, верхняя овальная часть и нижняя плоская, из которой торчало несколько штырьков. У каждого кода имелся номер. Без этих кодов невозможны ракетные стрельбы из подводной лодки. Самолеты ТУ-95РЦ, которые обеспечивали ракетчикам целеуказание, имели точно такие же коды, причем номер электронных кодов на самолете и подводной лодке во время подготовки и старта ракет должны совпадать.
Ракетчики на подводной лодке постоянно проводили тренировки по условным ракетным стрельбам. Это и понятно, корабль предназначен для уничтожения авианосцев и других крупных морских целей, поэтому ракетчики должны постоянно находиться в боевой готовности. Тренировки проходили по особому графику даже тогда, когда подводная лодка находилась у пирса, а экипаж на берегу.  В условленное время начиналась отработка с самолетом, который летал в акватории Японского моря, выбирал любую цель, представляющую собой военное или гражданское судно, и выдавал картинку ракетчикам, которые получали ее при помощи антенны «Аргумент». Далее ракетчики вводили данные этой цели, переданные ТУ-95РЦ, в электронику ракет и производили условные старты.               
Однажды, вот на такую тренировку не явился командир БЧ-4 РТС  Ярусный. Конечно, отработка не была сорвана, на подводной лодке предусмотрено взаимозаменяемость, но для командира «К-17» Харитонова, установившего на корабле железную дисциплину, это было неслыханным ЧП. Дело приобрело более тяжкие последствия, когда Харитонову доложили, что капитан-лейтенант Ярусный в стельку пьян, для него это обстоятельство было настолько неправдоподобно, что он после отработки поехал самолично убедиться в этом, как говорится, на месте. И убедился - командир БЧ-4 и начальник РТС валялся на кровати мертвецки пьяным и не реагировал на присутствующих. 
Не только для Харитонова, но и для всего экипажа, который, несмотря на неразглашение данного факта, узнал об этом случае, поведение Ярусного стало полной неожиданностью. Это был любимец экипажа, человек одаренный, талантливый, он сочинял стихи, пел песни, играл на баяне, аккордеоне и гитаре, пародировал, знал массу анекдотов. Но главное его достоинство - это был специалист высочайшего класса в области электроники. У него была прекрасная семья, две чудесных дочки, он очень любил свою жену. Однажды, он взял Максима с собой в Промысловку, где он познакомил  его с женой и детьми. После автономки по несению боевой службы у острова Гуам Максим  отдал пятьдесят плиток пайкового шоколада «Аленка» Ярусному (парень во время плавания не ел свой шоколад и поэтому накопил), чтобы тот передал его дочкам, девочкам семи и десяти лет. Конечно, Ярусный был тронут таким вниманием.
 Случай с пьянкой был «замят», но никто не знал причину, толкнувшую офицера-подводника на такой поступок, а Максим знал, потому что ему рассказал сам Глеб Иванович. А дело обстояло так. После автономки Ярусный с семьей поехал отдыхать в Ялту и там встретил школьного товарища, тоже отдыхавшего с семьей. Этот школьный товарищ был уже кандидатом наук и писал докторскую диссертацию, работал в закрытом НИИ электроники. Глеб Иванович был намного талантливей его, о чем ему откровенно и сказал его школьный товарищ. Разговор приобрел предметный характер, он ему предложил уволиться с военной службы и ехать к нему в НИИ, где его ждет прекрасная карьера. Вернувшись на службу, Глеб Иванович написал рапорт в инстанцию с просьбой уволить его с воинской службы, на что ему ответили, что с ВМФ СССР можно уйти в следующих случаях: на пенсию по выслуге лет, по болезни, когда вынесут вперед ногами, или по аморалке. Больше всего Глебу Ивановичу подходило последнее.
Произошел нелицеприятный разговор с командиром «К-17», Харитонов честно ему сказал, что ценит его и как человека, и как специалиста, и что его уход  для него лично и для экипажа будет огромной потерей. Между тем, он не потерпит в своем экипаже любого разгильдяйства: «Проделывай свои фокусы на берегу или в другом экипаже».
Глеб Иванович остался в экипаже, «фокусы» прекратил, после автономки в Индийском океане, где при его непосредственном участии две ракеты ПКР 6 поразили цель, ему присвоили очередное воинское звание капитана третьего ранга и перевели с повышением. Спустя два года, он героически погибнет в отсеке подводной лодки. Он с несколькими товарищами герметично закроет затапливаемый забортной водой отсек, тем самым спасет остальных членов экипажа и подводную лодку. В штатных дыхательных аппаратах ИДА-59М не окажется дыхательной смеси. Но это будет потом, а пока он вместе со всем экипажем находился на борту «К-17».

* * * * * *
- Боевая тревога! Боевая тревога! Боевая тревога!
Максим устремился в «центральный», навстречу бежали подводники – те, у которых боевые посты находились в первом, втором и третьем отсеках. Миновав  переборку третьего отсека, Максим задраил межотсечный переборочный люк, сел на свое место и начал заполнять вахтенный журнал: «22. 30 – объявили боевую тревогу, глубина погружения 150 метров, скорость 12,5 узлов, курс 270 градусов. 22. 32 – Командир БПК «Одаренный» по звукоподводной связи передал свои координаты и обстановку в ордере «К-17». 22.33 - Командир приказал передать на БПК «Одаренный»  о намерении всплыть.  22.34 – передали с БПК «Одаренный», о маневре командира «К-17» поняли. 22.35 – все отсеки доложили о готовности, корабль к бою готов. 22.35 – командир приказал включить топовые огни и всплывать на перископную. 22.36 – глубина погружения 8 метров, скорость 8 узлов, курс 270, подняли перископ».
Харитонов крутил перископ, прямо по курсу шел «Одаренный», в фарватере  «К-17», согласно ордера, сверкал ходовыми огнями танкер «Вишера».
- Боцман, всплываем!
- Есть!   
Отдраив оба рубочных люка, Харитонов надел альпак и поднялся на рубку. Вдохнув прохладный сырой морской воздух, он  начал осматривать горизонт в морской бинокль. Прямо по курсу на расстоянии 3 кабельтов шел «Одаренный»,  вдалеке светились ходовыми огнями многочисленные рыболовные сейнеры, они входили в район активного рыболовства. Впереди Корейский пролив, по согласованию с командиром БПК «Одаренный», форсировать его решили в надводном положении Восточным проходом в кильватерном строю, скорость 14 узлов. Харитонов закурил, дал отбой боевой тревоги, и пригласил на рубку вахтенного офицера, командира второго экипажа Кондрашова, старпома, заместителя по политчасти и командиров БЧ-5 и БЧ-4 РТС.
Все поднявшиеся наверх офицеры закурили, так как были заядлыми курильщиками, и начали обсуждать обстановку.
 
Должность заместителя командира подводной лодки по политчасти считалась надуманной.  Разумеется, говорили об этом за глаза, в узком надежном кругу, причем, как офицеры, так и остальные члены экипажа. По этому поводу, среди подводников ходила масса анекдотов и всевозможных шуток. Однако, реальная жизнь порой преподносила ситуации посмешней анекдотной.
Однажды, какая-то из подводных лодок пришвартовалась после выполнения курсовых задач, в частности, ракетных стрельб.  На пирсе их встречал начальник штаба дивизии и еще несколько офицеров, и среди них начальник политотдела дивизии. Когда на пирс вступили пришедшие со стрельб подводники, к замполиту подошел начальник политотдела и, пожимая ему руку, спросил: «Ну, как стрельнул?». Вопрос услышали и другие, на пирсе грохнул дружный хохот. Это произошло настолько спонтанно и неожиданно, что все не успели понять, что смеются-то по серьезному поводу и уже потом все почувствовали неловкость в создавшейся ситуации.
Но самое страшное для подводников, если к ним в экипаж приходил замполит - самодур, а такие, к сожалению, были. Дело в том, что перед тем, как подводная лодка уйдет в автономку, на борт загружали книги и кинофильмы, тематику которых подбирал замполит. Бывали случаи, когда корабельная библиотека состояла из томов Ленина, Маркса, Энгельса, материалов очередного съезда ЦК КПСС, истории ВКП (б), истории  КПСС, учебников  по научному коммунизму и материализму и тому подобное. В фильмотеку входили такие «шедевры», как «Ленин в октябре», «Человек с ружьем» и многие другие художественные ленты про Ленина или о Ленине, революции и тому подобное.
Наверное, никто не навредил больше коммунистической партии, чем такие замполиты. Вот уж действительно: «Заставь дурака Богу молиться, он и лоб расшибет». Людей буквально изматывала двухмесячная напряженная служба в замкнутом пространстве с одними и теми же лицами и приборами. После вахты взять бы, да почитать увлекательный детектив, любовный роман, триллер, или посмотреть кинокомедию. Людей уже тошнило от этой политической макулатуры.
Экипажу «К-17» с замполитом, в буквальном смысле, повезло. Капитан второго ранга Зубов Сергей Семенович был не только толковым политработником, психологом и педагогом, он разбирался в устройстве корабля, не отрывался от личного состава, хорошо знал обстановку на корабле и постоянно находился с людьми в отсеках подводной лодки.
В период подготовки к дальнему походу он дал указания парторгу и комсоргу провести работу с личным составом, в результате которой был составлен перечень художественной литературы и кинофильмов, которые желали бы читать и смотреть на борту корабля подводники в автономке. Благодаря интеллигентности и уму замполита и, конечно же, командиру Харитонову, на лодку загрузили популярную отечественную и зарубежную художественную литературу разных жанров и направлений, а также отечественные и зарубежные художественные кинофильмы. Конечно, была загружена и политическая литература, но это уже в корне меняло климат на корабле в лучшую сторону.
Зубов еще на берегу начал готовиться к дальнему походу. Несомненной заслугой Харитонова было его умение подобрать экипаж.  Это были люди, преданные своему делу, по-настоящему любящие флот, его традиции и свято соблюдающие не писанные законы подводников. Подводная  лодка стала для них родным домом, который они любили и уважали. А еще они беззаветно любили  Родину, ради которой и собрались все вместе на этом корабле, готовы и умереть за эту Родину. Никто их сюда палкой не загонял, они сами выбрали себе такую службу, даже у подводников срочной службы была возможность отказаться от дальнего похода и остаться служить на берегу.  И правильно делали, что давали право выбора. Там, в глубинах океанов и морей случаются ситуации, требующие терпение и выносливость сильных физически и сильных духом мужиков, способных на поступок, слабакам в тесных отсеках подводной лодки просто нет места.
Япония, вдоль берегов которой проходила «К-17», расположена на четырех крупных островах: Кюсю, Сикоку, Хонсю и Хоккайдо, островах Рюкю и более чем на тысяче мелких островов. На севере омывается Охотским морем, на востоке - Тихим океаном, на юге - Тихим океаном и Восточно-Китайским морем, на западе - Корейским проливом и Японским морем. Япония претендует на принадлежащие России Курильские острова, лежащие на севере от острова Хоккайдо.
Столица - Токио. Крупнейшие города, население которых превышает миллион жителей: Иокогама, Осака, Нагоя, Саппоро, Кобе, Киото, Фукуока, Кавасаки, Китакусю,  еще около 80 городов имеют население, превышающее 250000 человек. Государственное устройство - конституционная монархия. Глава государства – император, глава правительства – премьер-министр. Денежная единица - иена.
В конце XIX - начале XX веков Япония вела несколько войн, в результате чего к 1910 году присоединила остров Тайвань, половину Сахалина и Корею. После окончания первой мировой войны Японии достались острова в Тихом океане, принадлежавшие Германии.  Страна в 30-е годы вела несколько локальных войн с Китаем и Советским Союзом. Во вторую мировую войну императорская Япония вступила, атаковав американскую военную базу в Перл-Харборе 7 декабря 1941 года. В ходе войны японские войска оккупировали многие французские и британские колонии,  протектораты в Юго-Восточной Азии. В августе 1945 года после успешных операций, проведенных войсками Советской Армии и союзников, Япония капитулировала, а 2 сентября официально подписала акт о капитуляции. Согласно новой конституции, принятой 3 мая 1947 года, Япония лишилась права иметь регулярную армию, а император передал все законодательные полномочия парламенту. В последние годы резко обострились разногласия в торговых отношениях Японии с Соединенными Штатами, а затем  и политические, связанные, в первую очередь, с размещением на территории страны американских военных баз. Имеются и серьезные разногласия с Россией по поводу принадлежности Курильских островов, которые Япония считает своими северными территориями.
В конце 2-й мировой войны  6 августа 1945 США сбросили на Хиросиму первую атомную бомбу. Значительная часть Хиросимы была разрушена, убито и ранено свыше 140 тысяч человек, а 9 августа 1945 была сброшена американская атомная бомба на Нагасаки, разрушившая треть города, было убито и ранено около 75 тысяч жителей. Так как Японские острова протянулись по географической широте на 15°, климатические условия страны весьма разнообразны. Япония является членом многих международных организаций, в том числе ООН.
             
* * * * * *
Ранним утром «К-17» погрузилась на 150 метров, заняла ордер в строю и легла на курс уже в Восточно-китайском море. БПК "Одаренный" каждые четыре часа передавал на «К-17» широту и дол¬готу своего местонахождения, а от¬носительно его местонахождения штурман подводной лодки определял и свое место.
Экипаж уже втянулся в жизнь, происходящую на корабле в условиях автономного плавания. В сутки подводники, в среднем, до восьми часов стоят на вахте, восемь часов определено для сна, остальные восемь часов они заняты завтраком, обедом, ужином, вечерним чаем и другими общекорабельными мероприятиями. Например, на подводной лодке ввиду автономности от атмосферного воздуха, большое значение уделяется уборке корабля, еженедельно, согласно расписанию, производились так называемые большие и малые приборки. За личным составом были закреплены постоянные места, где они осуществляли приборку.  Остальное время можно заняться своими личными делами.  Например, почитать книгу, пообщаться с товарищами по оружию, поиграть в шахматы, домино и тому подобное.  Один раз в неделю проводились политические занятия для матросов и мичманов, а для офицеров - марксистско-ленинская учёба. Все расписанное выше время существовало реально в нормальной обстановке, когда приборы, механизмы работали исправно. Но такая идеальная обстановка случалась не часто.
Офицеры жили в двух и четырёхместных каютах (купе железнодорожного вагона), а матросы и мичманы - в десяти и двадцатиместных. Один раз в сутки происходит перезарядка регенерации, то есть вскрываются металлические банки и белые пластины с веществом О3, начинают выделять кислород. Система регенерации воздуха обеспечивает на подводной лодке содержание кислорода в пределах 19-21 процента, углекислого газа 0,2-0,8 процента. Содержание окиси углерода в воздухе помещений с постоянными боевыми постами не превышает 5 миллиграммов на метр.
Уже вторые сутки работает курилка, которую с большой натяжкой можно назвать таковой. Дело в том, что на 675 проекте курилка по плану не была предусмотрена, ее сделали в душевой отсека вспомогательных механизмов. В эту курилку помещалось два курильщика, но, в действительности, курил один, остальные ждали своей очереди, потому что и один не курил, а мучился. Вентилятор вытягивал воздух из курилки, прогонял  его через фильтр и гнал его обратно в курилку, то есть получался замкнутый цикл, одним словом, полного очищения не происходило. Бывало, что температура в этом крохотном помещении поднималась до сорока градусов. Там постоянно весела мокрая простыня,  из которой очень быстро испарялась вода и ее вновь мочили. Это делалось для того, чтобы хоть как-то освежить воздух в курилке. Ощущения такого вкуса сигареты, какое получает курящий  в атмосферном воздухе, там нет и в помине, это ощущение невозможно передать словами, а чтобы понять, нужно попробовать. Конечно, удовольствие от курения в таких условиях минимальное, но для заядлых курильщиков это устройство - просто спасение  и настоящую цену этой курилке может определить только заядлый курильщик. Более того, постепенно они привыкали к такому способу курения и считали его вполне приемлемым.
Жизнь на подводной лодке  в корне отличается от той, что происходит наверху. Ввиду особой специфики, на корабле и специфические бытовые приспособления. И все-таки, самым специфическим  на подводной лодке 675 проекта было приспособление гальюнного устройства с явными конструкторскими огрехами. Размеры его были таковы, что им мог пользоваться только человек стандартной фигуры, полный туда просто не пролезет. Заходить в него нужно было не как во все туалеты прямо, а почему-то сбоку. Наконец, усевшись, человек видит прямо перед своим носом правила пользования, а  слева,  как в «центральном» у боцмана, набор сверкающих клапанов. Прямо над унитазом был установлен внушительных размеров вентилятор, подводники, имевшие неосторожность забывать о его существовании, позже об этом сожалели, потому что бились об него головой.  Техническое описание гальюна имело гриф «Совершенно секретно», по его пользованию сдавали специальный экзамен и давали специальную расписку. Кроме того, по инструкции, каждый, кто решил им попользоваться, обязан доложить об этом командиру отсека, конечно, в реальной жизни этого не делали. И еще, если пользователь  по рассеянности, или   нечаянно нарушал то, что было написано перед его носом, то есть правила пользования, то содержимое унитаза летело обратно к своему хозяину. Нарушитель, выходя  из гальюна, нес на себе то, что к нему прилетело обратно, при этом распространяя в микроклимат корабля  специфический запах. В гальюн шли уже с внутренним напряжением, как бы настраивая себя на рабочий ритм, потому что расслабленность здесь была явно не уместна.
         
Республика Корея («К-17» проходила параллельно ее берегам) занимает южную часть Корейского полуострова (иногда называется Южная Корея). На севере граничит с Корейской Народно-Демократической Республикой. На востоке омывается Японским морем, на юге и юго-востоке -  Корейским проливом, на западе - Желтым морем. Площадь страны 98480 квадратных километров.  Южной Корее принадлежат также несколько островов, крупнейшие из которых Чеджудо, Чадо и Коджедо.
Столица - Сеул. Крупнейшие города: Сеул, Пусан, Тэгу, Инчхон (Чемульпо), Кванджу. Государственное устройство - республика с сильной центральной властью. Глава государства – президент, глава правительства - премьер-министр. Денежная единица - вон (вона).            
В начале I века на территории Корейского полуострова сложилось три раннефеодальных государства: Пэкче, Силла и Когуре. В конце Х века полуостров был объединен под властью династии Коре. В XIII-XIV веках страна попала под власть монголов. Позже Корея в разное время находилась под управлением китайских императоров. В конце XIX века, согласно японско-китайскому договору, Корея была признана независимым государством. Однако, уже в 1910 году Япония оккупировала Корею, включив в состав Японской империи как провинцию Чосун. В 1945 году, согласно документам Потсдамской конференции, 38-я параллель была обозначена как линия, разделяющая зоны оккупации советских и американских войск. В 1948 году были образованы два корейских государства.    
Республика Корея была провозглашена 15 августа 1948 года. В 1950-1953 годах страна пережила разрушительную войну с КНДР. Война практически разрушила экономику страны. 16 мая 1961 года в стране произошел военный переворот. Корея является членом многих международных организаций.
         
* * * * * *
Личный состав на подводную лодку специально не подбирали, в том смысле, как это происходит у космонавтов. Никаких психологически совместимых тестов или, что-то в этом роде, не проводили. Там все намного проще, нежели у космонавтов, хотя сложностей не меньше, а по некоторым параметрам гораздо сложнее и труднее, нежели у космонавтов (например, у них на борту нет ядерного оружия, способного снести с лица Земли целое государство). Об этом честно признался Юрий Гагарин, побывав на атомной подводной лодке на Северном флоте. У подводников это происходило так. Если позволяет здоровье, не спрашивая согласия, отправляли в учебный отряд подводного плавания, а затем, опять же не спрашивая желания, распределяли по экипажам. И все-таки, жизнь заставляла производить жесткий отбор или подбор, который  происходил, но уже естественным путем позднее. Часть отсеивалась сразу,  после учебного отряда подводного плавания. Понимая, что у них «кишка тонка» для подводной лодки, моряки оставались служить инструкторами или в других должностях в учебном отряде подводного плавания.
После распределения по экипажам, к ним пристально начинают присматриваться  в боевых частях. Экипаж не бесконфликтная организация, не аморфная, человек сразу оказывается на виду и просматривается, словно на рентгене. Экипаж формируется и развивается в процессе, и здесь, как ни в каком другом месте, актуальна пословица: «Человек познается в беде».  С одной стороны, каждый из них индивидуум, личность со своими причудами и «прибамбасами», но с другой стороны, они начинают ценить и уважать друг друга, реально уяснив себе, что жизнь одного зависит от другого, в независимости от того, кто какую должность занимает, и какие носит погоны. Людей настолько мобилизует и сплачивает положение (а жизнь сама по себе - сильнейший мотиватор), что они готовы в буквальном смысле горы свернуть.  В этом аспекте экипаж подводной лодки уникален и не имеет аналогов в других видах вооруженных сил.
В конечном итоге, экипаж подводной лодки - это сплоченная боевая единица. И чем сплоченней экипаж, тем больше шансов, что подводная лодка выполнит свою задачу и в боевых условиях военного времени, и на боевой службе в мирных условиях, которые практически уравнялись, и вернется в родную базу. 
Все эти вопросы прекрасно понимали командиры всех рангов, и те моряки, с которыми не могли ужиться остальные подводники, или те, кто проявил трусость или повел себя не по-мужски в той самой беде, о которой говорит пословица, от них освобождались. Бывали случаи, когда такие уходили сами, и их просьбы всегда удовлетворялись. В результате такого естественного, практического отбора экипаж становился сплоченной боевой единицей.
Эти люди были преданы своему делу, кораблю, командиру и поэтому дисциплинированные в своей основе, они могли проявлять и  проявляли чудеса героизма, самопожертвования для того, чтобы спасти других или улучшить ситуацию, которая возникала на подводной лодке.

«К-17» продолжала идти по курсу в строю,  в определенном ордере на глубине 150 метров,  меняя ее при проходе проливов. Звукоподводная связь с БПК «Одаренный» была постоянной и устойчивой. Корабль, не обнаруженный противолодочной системой США, двигался к своей намеченной правительством  и командованьем ВМФ СССР цели.   Прошли Восточно-Китайское море, через пролив южнее острова Окинава перешли в Филиппинское море, а затем, форсировав пролив Баши на севере Филиппинских островов и отделяющих  эти острова от острова Тайвань, вошли в Южно-Китайское море.
Этот район Тихого океана интенсивно использовался ВМС США, поскольку в самом разгаре шла война с Вьетнамом. Основу боевых ударных соединений  составляли авианосцы 77-го оперативного соединения 7-го флота ВМС США, с палуб которых взлетали и бомбили Вьетнам американские летчики.
В военных действиях участвовали 15 ударных и 2 противолодочных авианосца, совершивших на театре военных действий 66 боевых походов. Из 16 американских авианосцев в войне во Вьетнаме принимали участие «Энтерпрайз», «Америка», «Индепенденс», «Китти Хок», «Констеллейшн», «Рейнджер», «Саратога», «Мидуэй», «Корал Си», «Франклин Д. Рузвельт», «Бон Омм Ричард», «Орискани», «Тикондерога», «Хэнкок» и «Форрестол».
В состав 77-го оперативного соединения, как правило, входили 1-5 авианосцев (2-3 авианосные ударные группы), до 5 крейсеров, до 15 эскадренных миноносцев,  фрегатов и до 6 сторожевых кораблей. Несмотря на отсутствие противодействия на море, американское командование осуществляло полный комплекс мер по организации всех видов обороны авианосцев. Ближняя охрана, состоявшая из крейсеров, эсминцев и фрегатов, располагалась на удалении 20- 30 кабельтов от них. В воздухе почти круглосуточно патрулировали самолеты, истребители прикрытия находились либо в воздухе, либо в полной готовности к вылету.
К этому району было приковано пристальное внимание морской разведки ВМС США. Была задействована космическая разведка с использованием спутников-шпионов KH-8,  через которые получали снимки с разрешением 0,3 метра, авиационная разведка с использованием противолодочных самолетов «Орион», противолодочные корабли и подводные лодки.   
Именно с учетом сложившейся здесь обстановки, командованием Флота было принято решение провести подводный ракетоносец Харитонова в составе с БПК «Одаренный». При необходимости, по сигналу с БПК «Одаренный» «К-17» меняла ордер и шла на минимальной скорости под днищем корабля. Обнаружить ее там силами противолодочной системы ВМС США в те годы было практически невозможно.  Подводная лодка даже не всплывала все это время под перископ для сеанса радиосвязи. Радиограммы для «К-17» принимал «Одаренный», а затем с использованием шифра передавал ее по звукоподводной связи на «К-17». Чтобы держать на нужном курсе, глубине и скорости, которая должна совпадать со скоростью БПК «Одаренный», махину в 5 700 тонн водоизмещением, требовалась твердая рука, ясная голова, самообладание и черт знает, какие еще человеческие и нечеловеческие качества.
К себе в каюту Харитонов приходил, чтобы побриться, остальное время проводил в центральном посту. Покидал его только для приема пищи в кают-компании, да ежедневного личного обхода корабля. И не потому, что не доверял старпому, вахтенным офицерам, штурману.  Жизнь научила его поступать так, а не иначе. А эта боевая служба в корне отличалась от всех предыдущих. То, что ему доверили боевое задание, за которым следят даже в Кремле, та невероятная ответственность, которую ему поручили, не допускала даже малейших промахов. И чтобы этих промахов не допустить, люди, механизмы, приборы, весь корабль в комплексе, должны работать как часы, а чтобы этот комплекс работал как часы, нужен контроль, нельзя и на минуту оставить что-то на самотек.
Он спал тут же, рядом с перископом, это давало ему возможность постоянно держать под контролем состояние корабля. Его организм мобилизовался  до такой степени, что реагировал на малейшее изменение скорости или глубины погружения корабля, он его чувствовал своей нервной системой и на подсознательном уровне. Если штурман делал поправку в курсе на полградуса, или мичман на горизонтальных рулях менял глубину, хотя бы на  1-2 метра, и такое происходило во время его сна, он тут же вскакивал.
Он не мог себе позволить прочитать книгу или заняться какими-то другими, не связанными с кораблем делами, и даже о семье вспоминал урывками. Сон его был чутким и тревожным, нельзя сказать, что кошмарным, но и глубоким не назовешь, так - в «полглаза». Снились странные сны: он входит в 6-й реакторный отсек и по колено увязает в какой-то черной вязкой массе. Все попытки самостоятельно выбраться не дают результата. Кричит, но его никто не слышит, мерно гудят турбины. Хорошо виден микрофон корабельной связи «Каштан», но до него не дотянуться. Вдруг из-за турбины выходит человек и произносит: «Тебя предупреждали, сынок, чтобы ты не лазил куда попало!».  Да это же отец, но он погиб на фронте, еще в 1942 году, и сильные руки отца вытаскивают его из этой черной массы.
Харитонов вскочил, оба рулевых мичмана и вахтенный офицер сидели на месте, проверил курс, глубину.  Все нормально. «Почему 6-й реакторный, отец, облик которого память не сохранила?» - размышлял командир лодки.
- Нужно в 6-й сходить.
- Что? Извините, не понял, товарищ командир, - произнес вахтенный офицер.
- Я буду в шестом.
- Есть!
И уже открыв люк межотсечной переборки между 5 и 6 отсеками, понял. Сон был связан с детством. Дело было в городе Мышкино Ярославской области, где он родился. Когда ему исполнилось пять лет, его празднично одели и выпустили поиграть во дворе. Внимание мальчика привлекла куча расплавленного солнцем битума, которая тянула к себе, как магнит. Он забрался в битум и увяз. Пока барахтался, перемазался в битуме и никак не мог оттуда выбраться. Вытащил его оттуда отец.
Харитонов зашел на пульт управления реактора, несшие вахту офицеры доложили состояние его работы. Выслушал доклад и снова в «центральный».
       
В тоже время, Харитонов не забывал про экипаж.  Он как никто другой понимал, что если подводник не отдохнет, не расслабится после напряженной вахты, жди беды. Поэтому он разрешил демонстрацию кинофильмов.
Меж тем, подводники несли вахту и отдыхали, сегодня  объявили о демонстрации художественного кинофильма «Золотой теленок». Свободные от вахты потянулись в первый отсек. Это был любимый кинофильм у подводников.  Эту киноленту они видели десятки раз, знали наизусть произносимые артистами фразы, этот кинофильм был для них отдушиной, психологической разгрузкой, снятием накапливаемого на вахте напряжения.
Непонятно, чем притягивал этот черно-белый фильм моряков, наверное, блестяще сыгранными ролями замечательными артистами Сергеем Юрским, Леонидом Куравлевым, Зиновием Гертом, Евгением Евстигнеевым и другими, тонким юмором и еще чем-то притягательным. В первом отсеке затрещала узкопленочная «Украина» и на экране появился Остап Бендер, дремавший на просмотре немого кино, и когда порвалась пленка, он с сожалением произнес: «Нет, это не Рио-де-Жанейро, это гораздо хуже!»
          
«К-17» прошла остров Тайвань. Тайваньская республика - остров в Восточной Азии. Китайская Народная Республика предъявляет на остров права, считая его своей провинцией. От материка Тайвань отделяется Тайваньским (Формозским) проливом. На севере остров омывается Восточно-Китайским морем, на востоке - Тихим океаном, на юге - Южно-Китайским морем. Тайваню принадлежат также небольшие группы островов.
Столица - Тайбей. Крупнейшие города: Гаосюн, Тайчунг, Тайнан.  Глава государства – президент, глава правительства – премьер-министр. Денежная единица - новый тайваньский доллар.
Согласно китайским хроникам, первые попытки Китая подчинить остров предпринимались еще в 603 году. В XII веке японцы захватили небольшие территории острова, а с XV века Япония считала восточную половину острова своей собственностью. Первыми европейцами на острове оказались в 1590 году португальцы, назвавшие его Формоза – «прекрасный». Позднее на острове обосновались голландцы, продержавшиеся на его юго-восточном берегу 37 лет. В конце XVII века остров вошел в состав Китайской империи, а европейцы были изгнаны с острова. Однако, в середине XIX столетия порты Тайваня были открыты для иностранных кораблей, на острове начали работу католическая и протестантская миссии. В конце XIX столетия в результате китайско-японской войны Тайвань отошел к Японии, которая в начале второй мировой войны объявила Тайвань неотъемлемой частью империи.
После поражения Японии в 1945 году Тайвань был возвращен Китаю. В 1949 году в результате прихода к власти коммунистов на материковой части Китая, правительство Республики Китай бежало на Тайвань.  Правительство и Гоминьдан на Тайване  возглавил   Чан Кайши.    
Чан Кайши  с 1950 года Президент и Верховный главнокомандующий вооружённых сил Китайской республики (как официально называется его государство на Тайване). Чан Кайши пользуется поддержкой США и многих (но далеко не всех) их союзников как единственный законный правитель всего Китая. Правительство Чан Кайши занимает в Совете безопасности ООН место, отведённое Китаю.
      
* * * * * *
               
Подводная лодка Харитонова уверенно приближалась к намеченной цели, подходила к концу третья неделя подводного плавания «К-17», а по правому борту за кормой уже остался многострадальный, охваченный американскими бомбежками  Вьетнам, корабль приближался к Малаккскому проливу. В последней шифровке, полученной в адрес командира «К-17», пришло распоряжение: Малаккский пролив форсировать в надводном положении.
В это время на планете происходили отборочные турниры чемпионата мира по футболу, и для болельщиков из числа экипажа подводной лодки этот период был сущим наказанием. Дело в том, что в специальных шифровальных таблицах, по средствам которых держали между собой звукоподводную связь «К-17» и  БПК «Одаренный», не было предусмотрено таких понятий как, например: «С каким счетом сыграли Бразилия-Англия или Бразилия-Уругвай?». Сильнее всех «болел» мичман из БЧ-5 Ульянов, он был по природе худощавым, но время, в течение которого он был лишен информации о ходе чемпионата мира по футболу, в прямом смысле довели его до «ручки». Он не принимал пищу, пил только сок, ни уговоры, ни угрозы на него не действовали, вахту, правда, он нес исправно. Отошел Ульянов только тогда, когда узнал информацию о турнирах, когда проходили Малаккский пролив в надводном положении.
Малаккский пролив между полуостровом Малакка и островом Суматра. Соединяет Андаманское и Южно-Китайское моря. Длина пролива 937 километров  (один из самых длинных в мире проливов), наименьшая ширина 15 километров,  наименьшая глубина на фарватере 12 метров.
Это основной путь, соединяющий Индийский океан с Тихим, и по которому осуществляется связь между тремя наиболее населёнными государствами мира – Индией, Индонезией и Китаем.
Пройти Малаккский пролив в надводном положении командование Флотом решило по двум причинам. Во-первых, исключить возможные провокации со стороны НАТО, поскольку пролив международный, проходить его нужно непременно под государственным флагом; во-вторых, обозначить присутствие СССР в этом районе земного шара.
Харитонов зашел в штурманскую рубку, изучил район, где находится  «К-17», вышел и распорядился:
- Запросите командира БПК «Одаренный» об оперативной обстановке.
- Есть!
- Товарищ командир, с БПК «Одаренный»  получена оперативная обстановка в районе ордера «К-17».  Оценив обстановку, Харитонов дал команду:
- Передайте командиру БПК «Одаренный» - буду всплывать.
- Товарищ командир, командир БПК «Одаренный» ваше уведомление о маневре понял.
- Боевая тревога!
- Боцман, всплываем на перископную.
- Есть!
Харитонов привычными движеньями начал крутиться у перископа, осмотрел небосвод, горизонт:
- Боцман, всплываем!
- Есть!
Командир привычными движениями потянулся за альпаком, потом вдруг вспомнил - они же в тропиках! Отдраил нижний рубочный люк, поднялся и открыл верхний. Это всплытие ему запомнится на всю жизнь. Первое, что он ощутил, был  неприятный запах. За три недели, что они не всплывали, корабль, в том числе и боевая рубка, покрылись моллюсками и другими морскими микроорганизмами, которые, видимо, разлагались. Они были почти у экватора, Харитонов вдохнул этот незнакомый заморский воздух.
Вокруг стояла слишком темная, не как в северных широтах, тропическая ночь. В небе сверкали огромные непривычно яркие звезды, стоял штиль, Харитонов залюбовался  созвездием Южный крест. Такой красоты ему еще не приходилось видеть в своей жизни. И только сейчас ощутил, что он покрылся влажной пленкой, было не менее 30 градусов по Цельсию, температура забортной воды, как докладывал боцман, 29 градусов. Он начал снимать куртку и понял, что забыл сигареты. Приказал вахтенному офицеру подняться на мостик, разрешил и старшим офицерам, нетерпеливо толпившимся в центральном посту, тоже подняться наверх. Прямо по курсу на расстоянии 3 кабельтов, сверкая ходовыми огнями, шел БПК «Одаренный», в кильватере в установленном ордере виднелись ходовые огни  танкера «Вишера». «Все идет, как надо, как задумали,» - мелькнуло в уме у Харитонова, - «экипаж четко справляется со своими обязанностями».  И тут же  дал старпому необычное поручение:            
- Глеб Иванович! Организуйте выход на рубку всего экипажа,  свободного от вахты, пусть по очереди поднимаются, они этого заслужили.
- Есть!

Боевая рубка на «К-17», не смотря на внушительные размеры, внутри была довольно тесной. Половину боевой рубки занимала антенна ракетчиков, она входила в комплекс управления системой «Аргумент». При помощи ее решались задачи управления полетом, как одной, так и нескольких ракет в залпе, а также наведения противокорабельных ракет на цели при помощи радиолокационного визира. Несущие излучатели антенны в нерабочем положении заводились в ограждение рубки таким образом, что обтекатель, расположенный с задней стороны антенны, становился передней стенкой рубочного ограждения. Рубка не была рассчитана на большое количество подводников и, тем не менее, при желании, человек десять в ней могли разместиться.
Это был царский подарок командира.  Подводники наслаждались атмосферным воздухом, прелестями тропической ночи, любовались звездным небом, курильщики с наслаждением затягивались сигаретами. Людям, не испытавшим  таких экстремальных условий, трудно понять состояние, в котором находились эти ребята. Настроение у всех бодрое, веселое, слышен смех, шутки, и еще все подводники в эти минуты гордились собой, командиром, государством, которое сумело спроектировать и построить такой корабль.
               
Необходимо отдать должное ребятам, которые служили на дизельных подводных лодках и ходили на них в автономки на 30 суток. В бытовом понимании, на атомных лодках произошел в буквальном смысле переворот, революция. На дизельных подводных лодках имелись небольшие холодильные камеры, объемы которых позволяли загружать не консервированные продукты (мясо, овощи, фрукты и другое) всего на трое суток. В течение остальных суток экипажи питались, в основном, консервами. Вместо хлеба выдавались черные и белые сухари.
Консервированного сырого картофеля в банках, белых батонов и буханок черного хлеба, запаянных в целлофан, в то время тоже не было. Отсутствовало специальное обмундирование разового использования. В качестве такового использовалось поначалу обычное солдатское белье, белые кальсоны.
Но самым тяжелым для них были плавания в южных широтах.  Отсутствие кондиционеров накаляло температуру в отсеках запредельную. Пресная вода ценилась на вес золота, норма - литр на сутки, о иногда и пол-литра. Однако, нет худа без добра, эти лодки, особенно 613 проекта, были самыми бесшумными в мире. Уровень шумности был существенно ниже, чем у американских подводных ракетоносцев, что повышало вероятность обнаружения последних.
          
На «К-17» подводники мылись пресной водой. На атомной подводной лодке есть испарительная установка, которая "варит" из морской воды дистиллированную воду для главной энергетической установки и для бытовых нужд личного состава, которая затем охлаждалась и доводилась по химическому составу до пресной. На вкус такая вода ничем не отличалась от родниковой,  при отсутствии каких-либо запахов и привкуса. Подводники, служившие на атомных подлодках, шутили: «У нас на борту спирта больше, чем у них пресной воды». Конечно, и на «К-17» условия проживания тоже далеки от идеальных, но они в корне отличались от тех, что существовали на дизельных подводных лодках.
         
* * * * * *
По правому борту появились огни огромного города, это был порт Сингапур - столица государства Сингапур, один из крупнейших торгово-промышленных, финансовых и транспортных центров Юго-Восточной Азии. Благодаря своему удачному месторасположению на острове, оно стало перекрестком торговых путей и местом встречи торговцев из Индии, Китая, Сиама (Таиланда) и индонезийских государств. В XII веке селение превратилось в крупнейший торговый центр Юго-Восточной Азии, а с 1299 года стало называться Сингапуром.
В своей истории Сингапур не единожды служил яблоком раздора во взаимоотношениях между соседними государствами и часто переходил из рук в руки. В 1275 году остров был атакован войсками яванского короля Кертанагары, а в 1349 году  военными кораблями Сиама. В 1377 году Сингапур, игравший большую роль в торговле малайских государств, был разграблен и сожжен войсками индонезийской империи Маджапахит. После этого на острове долгое время не было постоянных поселений, он служил лишь прибежищем для пиратов. Возродившийся и процветающий город был вновь разрушен уже в начале XVII века европейцами - его сожгли португальцы, завладевшие Малаккой. Городу вновь понадобилось почти 200 лет для возрождения.            
В 1824 году по англо-голландскому договору были признаны права Англии на Сингапур. Сингапур с великолепной гаванью превратился в ведущий порт Малаккского пролива. Более сотни лет Сингапур был главной военно-морской и торговой базой Великобритании на юге Азии, восточной жемчужиной британской короны. В XX веке Сингапур был объявлен морской цитаделью британской обороны на Тихом и Индийском океанах. Сопротивление островитян японским захватчикам длилось чуть больше месяца. В феврале 1942 года британцы сдали Сингапур японцам, которые переименовали его в Сёнан («Свет юга»). Вновь британцы высадились на острове в сентябре 1945 года.         
После освобождения остров оставался британской колонией до 1958 года, а в 1959 году государство получило автономию в составе Британского Содружества. Независимость Сингапур получил 9 августа 1965 года.
Подводная лодка «К-17» продолжала двигаться по Малаккскому проливу в кильватерном строю, впереди шел БПК «Одаренный», в кильватере танкер «Вишера». До восхода солнца субмарина шла не обнаруженная противолодочной системой НАТО, а утром проходящие суда донесли о наличии в Малаккском проливе советской подводной лодки. Через пару часов прилетел «Орион» и началось светопреставление.
Морская разведка ВМС США организовала непрерывное слежение. Американские противолодочные средства,  базовые патрульные самолеты Локхид Р-3 "Орион", которые базировались на атолле Диего-Гарсия, и многочисленные противолодочные вертолеты прилепились с обоих бортов к «К-17», непрерывно фотографировали и снимали на кинокамеру подводную лодку. Затем прибыли противолодочные корабли нескольких стран НАТО и ВМС США. Они шли параллельным курсом с обоих бортов советской субмарины, однако никаких провокаций не предпринимали.
Харитонов  шифровкой доложил в Москву в Главный Штаб ВМФ о сложившейся обстановке. Пришедшая в его адрес шифротелеграмма взбодрила Харитонова. Смысл ее сводился к следующему. Все, что происходит в Малаккском проливе, является замыслом учения «Океан-70». Таким образом, СССР обозначил свое присутствие в данном районе мирового океана. Следующей задачей Харитонова было  уйти от противолодочной обороны ВМС НАТО и ВМС США в частности, после форсирования Малаккского пролива.   
Задача сверхсложная, уйти на большой скорости не удастся, поскольку не зря американцы прозвали проект 675 «ревущей коровой».  Сброшенные с «Орионов» гидроакустические буи  будут держать контроль над местонахождением «К-17». На малой скорости, когда шумность уменьшается в разы, уйти тем более не удастся, здесь нужно иное нестандартное решение: «Думай Гена, думай! Думай!»  - твердил про себя Харитонов.
 Решение пришло под вечер, на эту мысль его навело появление на мостики командира БЧ-4 РТС Ярусного. Показывая пальцем на идущие параллельным курсом противолодочные корабли, Харитонов сказал:
- У них на экранах радиолокаторов две цели? Ну, мы и БПК «Одаренный»?
-  Так точно!
-  Ну, мы им и организуем две цели!
-  Свяжите меня с командиром БПК «Одаренный»!
-  Есть! - вахтенный офицер передал распоряжение, командир БЧ-4 стоял и с удивлением смотрел на командира, тот был в веселом настроении. Удивляться было чему, Харитонова давно не видели таким, а тут еще обстановка не для веселья. А Харитонов действительно был в хорошем настроении, он принял решение – придумал, как можно обхитрить всю эту противолодочную армаду. «Голь на выдумку хитра», - почему-то вспомнил он старинную русскую пословицу.
Знаменитый русский писатель  К.М. Станюкович в повести «Вокруг света на "Коршуне»  пишет: «Недаром  про Индийский  океан  бежит  худая  слава. Самые  опытные, поседевшие в  плаваниях "морские волки", и те относятся к нему с почтительным уважением и даже с некоторым суеверным страхом, особенно в известные времена года,  когда на нем свирепствуют жестокие, наводящие трепет ураганы. И горе пловцу, который по несчастью или по неосторожности попадает в центр циклона.
В этом крутящемся вихре, в этом беснующемся водовороте нет кораблю спасения.
Словно малую щепку, закрутит его среди разъяренных, стеной поднявшихся волн, и  бездонная водяная могила  поглотит судно  со  всеми  его  оцепеневшими от отчаяния обитателями.
Немало купеческих судов ежегодно пропадает таким образом без  вести,  и немало слез проливается о безвестно погибших тружениках моря.
Грозен Индийский океан даже и тогда, когда он не разражается бешенством урагана.  Он  постоянно сердито ворчит,  точно  угрожая смелым морякам».
Далее К.М. Станюкович пишет, что их корвет «Коршун» попал в шторм, как только они оказались в Индийском океане: «Не прошло и  получаса, как с ревом, наводящим ужас, ураган напал на корвет,  срывая  верхушки волн  и  покрывая все  видимое пространство вокруг седой водяной пылью.  Громады волн с бешенством били корвет,  вкатываясь с наветренного борта и заливая бак. Стало совсем темно. Лил страшный ливень, сверкала  ослепительная молния, и, не  переставая,  грохотал гром. И вой урагана, и рев моря, и грохот - все это сливалось в каком-то леденящем кровь концерте.
Гром грохочет, не останавливаясь, и с неба падают огненные шары и перед тем, как  упасть  в океан, вытягиваются, сияя ослепительным блеском, и исчезают...  Ураган, казалось, дошел до полного своего апогея и кладет набок корвет, и гнет мачты... Какой-то адский гул кругом». Здесь же К.М. Станюкович пишет: «… капитан приказал:
- Топоры чтоб были готовы... Рубить мачты в случае нужды.
- Есть!  -  отвечает старший офицер и,  спускаясь с мостика,  торопливо пробирается, держась за леер, исполнять приказание.
У фок- и грот-мачт стали люди с топорами.
Но ураган распорядился сам.
Грот-мачта  вдруг  закачалась, и,  едва  только  успели  отбежать  люди, повалилась на подветренный борт,  обрывая в  своем падении ванты и такелаж, и валя корвет еще более набок... Волны, громадные волны, были совсем близко, и, казалось, готовы были залить корвет.
Все невольно ахнули и в ужасе крестились.
- Мачту за борт...  Скорей рубить ванты!  -  крикнул в рупор капитан, и лицо его побелело...».
               
Вот в этот самый океан и предстояло нырнуть «К-17». Правительство, командование ВМФ СССР, решили проверить реальную боеспособность экипажа и корабля в этом уголке земного шара. Советская ракетная атомная подводная лодка уже находилась в водах Индийского океана. Но грозный океан встретил «К-17» мертвым штилем. Сонную гладь вод нарушали поминутно выскакивающие громадные рыбы: луна, меч, пила. У самого носа корабля стаями взлетали испуганные мелкие рыбешки и долго летели над водой.
У подводных лодок 675 проекта конструктивно носовая часть имела округлую форму за счет нахождения в этой части корабля гидроакустического комплекса “Арктика-М”. Когда корабль находился в надводном положении и шел со скоростью 10-12 узлов, в носовой части образовывался внушительных размеров бурун. Вокруг этого буруна любили резвиться дельфины. В Индийском океане обитает несколько видов дельфинов: афалина, малайский продельфин,  уздечковый продельфин и другие виды. Они имели различные размеры, некоторые особи достигали до 4 метров в длину, развивали скорость  до 40 узлов и выпрыгивали из воды на высоту до 5 метров. Это восхитительное, завораживающее зрелище. Дельфины с криками выскакивали из-под воды, взлетая высоко вверх, а затем, перевернувшись несколько раз в воздухе, падали на поверхность океана, при этом создавая взрыв из брызг. Брызги играли всеми цветами радуги, и,  смешиваясь с буруном, сверкали бликами и всевозможными оттенками. Дельфины сопровождали подводную лодку, идя в эскорте параллельным курсом по обоим бортам корабля, при этом издавая характерные звуки до тех пор, пока «К-17» не уходила под воду. Но дельфины продолжали сопровождать корабль и под водой, акустики слышали их разговор.
Индийский океан расположен почти полностью к югу от северного тропика в окружении Африки, Азии, Австралии и Антарктиды. В своей южной части океан имеет широкую связь с Атлантическим и Тихим океанами. Границы между ними очень условны. На юго-западе граница с Атлантикой проходит от Африки к Антарктиде по меридиану мыса  Игольного. На юго-востоке границу с Тихим океаном обычно проводят от Австралии к Антарктиде вдоль меридиана мыса  Южного. Наиболее сложна граница с Тихим океаном на северо-востоке, где она идет от полуострова Малакка к северной оконечности острова Суматра, далее по юго-западным и южным берегам острова Суматра, острова Ява, южным и восточным берегам Малых Зондский островов, юго-западному побережью острова Новая Гвинея и Торресову проливу. Индийский океан - третий по площади на Земле после Тихого и Атлантического. Но по своей величине он превосходит крупнейший материк Евразию почти в 1,5 раза. Средняя глубина 3711, метров, максимальная 7729 метров.

Замысел Харитонова заключался в том, что в определенном месте с кормы БПК "Одаренный"  на тросике выпустят надувные уголковые отражатели,  что поможет «К-17» уйти незамеченной, поскольку цель на радарах противолодочных кораблей ВМС США  так и останется.  Оставалось договориться с командиром БПК "Одаренный".  Не зря они два месяца потратили на тренировки. Когда по засекреченной связи Харитонов изложил суть плана,  командир БПК Белозеров понял Харитонова с полуслова. Договорились о сигнале, по которому  "Одаренный"  на тросике выпустит надувные уголковые отражатели, и обменялись координатами, где они через сутки встретятся в Индийском океане.
Ночь «К-17» шла в кильватере БПК "Одаренный" с выключенными ходовыми огнями. По правому борту параллельным курсом шел большой противолодочный корабль ВМС США.
По левому борту прошли мыс Бака острова Суматра, и за час до рассвета стоящий на мостике Харитонов приказал вахтенному офицеру спускаться вниз. Он задраил верхний рубочный люк, спустился в «центральный» и, задраивая нижний рубочный люк, приказал вахтенному офицеру:
- Давай сигнал на «Одаренный»!
- Боевая тревога! Боцман, глубина 270 метров, скорость 3 узла, курс 230.
- Шестой к бою готов!
- Восьмой к бою готов!
- Третий к бою готов!
- Второй… четвертый…пятый…седьмой…девятый…десятый к бою готовы!
- Товарищ командир, корабль к бою готов!
- Глубина 270, скорость 3, курс  230.
- Так держать!
- Есть так держать!
- Акустики?
- Корабли ВМФ США уходят по пеленгу … с левого борта, товарищ командир.
         
Харитонов через каждые полчаса отворачивал от курса на 90 градусов, чтобы  прослушивать корму - нет ли слежения за «К-17» подводной лодки США.  Несколько раз производил циркуляцию, давая возможность гидроакустикам прослушать океан на разных глубинах, выписывал восьмерки. Окончательно убедившись, что ему удалось уйти от противолодочного корабля США и что за ним не ведется слежение подводной лодкой, через несколько часов хитроумных маневров он приказал всплыть до 100 метров, увеличил скорость до 8 узлов и «К-17» легла на курс, ведущий в район Индийского океана, где их ждет  Белозеров на своем  БПК "Одаренный".
В то время, когда Харитонов уводил свою «К-17» на глубину, "Одаренный" еще  длительное время следовал параллельным курсом с противолодочным кораблем ВМС США и работал своей мощной гидроакустической станцией, создавая помехи американцам в слежении за нашей субмариной. Убедившись, что Харитонов ушел необнаруженным, что американский противолодочный корабль потерял контакт с «К-17»,  Белозеров повел свой "Одаренный"  в тот район Индийского океана, где договорились встретиться с «К-17».

* * * * * *
Директор Центрального разведывательного управления  США Хелмс Ричард Макгарра  (Helms Richard McGarrah) находился в этой должности с 1966 года и сменил на своем посту Уайт Лоуренс (White Lawrence). Это был весьма образованный человек. В детстве несколько лет жил в Европе, учился в школах в Германии и Швейцарии. В 1935 году окончил колледж Вильямса, получив степень бакалавра.
В 1936 году в должности журналиста «Юнайтед Пресс» был направлен в качестве корреспондента на Олимпийские игры в Берлин, где взял интервью у Гитлера.
После призыва в 1942 году на действительную воинскую службу прошел двухмесячную дневную подготовку на курсах при Гарвардском университете, после чего был произведен в лейтенанты ВМС США.
К секретной работе его привлекли в 1943 году  в качестве сотрудника образованного  в 1942 году Управления стратегических служб (УСС) во главе с генералом Донованом. Затем он работал в Великобритании и Люксембурге, а после окончания 2-й мировой войны – в Германии. Работал гражданским специалистом в отделе тайных операций, переданном из расформированного УСС в Министерство обороны. Отвечал за разведывательную и контрразведывательную работу в Германии, Австрии и Швейцарии. В том же году вместе со своим отделом передан в состав ГЦР, преобразованной в сентябре 1947 года в ЦРУ,  где занимал различные должности.
Президент Соединенных Штатов Америки  Джонсон 18 июня 1966 года назначил его директором ЦРУ и  30 июня он вступил в должность.
В конце 60-х и начале 70-х годов у Ричарда Хелмса из головы не выходила затонувшая русская подводная лодка. По данным разведки это была дизельная подводная лодка с тактическим номером К-129, на борту ее находилось три ракеты Р-13 (по классификации НАТО  SS-N-5 Sark) с ядерными боеголовками.  Сами ракеты мало интересовали разведку, это был устаревший вариант и советы просто не успели перевооружить ее новыми ракетами. Гораздо больший интерес представляли ядерные боеголовки, но самым интересным материалом являлись шифры, находящиеся на борту этой подводной лодки. Если бы удалось завладеть этими шифрами, были бы прочтены тысячи радиограмм, перехваченных спецслужбами США и неподдающиеся дешифровке.
В этот период успешно разворачивались разведывательные  операции, не имевшие аналогов в американской истории. В течение многих лет в обстановке глубочайшей секретности США посылали серийные и специальные подводные лодки на шпионские задания к берегам Советского Союза. За короткий срок они превратились в одно из важнейших средств американской разведывательной деятельности. Подводный шпионаж приобрел такой размах, что начальник военно-морских операций в Вашингтоне взял на себя руководство координацией всех подобных акций, а в управлении военно-морской разведки был создан специальный отдел подводной войны с задачей планирования операций по подводному шпионажу. Отделом подводных операций военно-морской разведки США в эти годы руководил  Джеймс Бредли.
Успех военной разведки возбудил профессиональную ревность у могущественного Центрального разведывательного управления. Знаменитая спецслужба не могла себе позволить, чтобы без ее участия могла функционировать другая спецслужба, напрямую взаимодействуя с высшим руководством страны. Первым делом, специалисты-аналитики из ЦРУ занялись изучением технологии добычи подводными лодками  важнейшей шпионской информации. Им удалось убедить правительство по  причастности ЦРУ к данным операциям, в результате была создана новая структура, «Агентство по связи», в целях объедения ресурсов военно-морской разведки и ЦРУ. Агентство назвали «Национальный отдел подводной разведки». Директором отдела назначили Джона Уорнера, нового министра ВМС в администрации Никсона. Руководителем аппарата в новом агентстве стал Карл Дакетт, заместитель директора ЦРУ по науке и технологии. В штате нового отдела, помимо штатных разведчиков, работающих на постоянной основе, привлекались эксперты и консультанты из других министерств.
Авторы знаменитого шпионского романа  «История подводного шпионажа против СССР»  Шерри Зонтаг и  Кристофер Дрю в этой книге изложили официальную точку зрения США на исчезновение и последующее обнаружение советской дизельной стратегической подводной лодки «К-129», с тремя ракетами с ядерными боеголовками на борту. Точка зрения такова.  Включившись в суть происходящего, военно-морская разведка США сразу отметила резкое увеличение радиообмена среди военных кораблей СССР. Отдел подводных операций военно-морской разведки США, которым руководил Джеймс Бредли, проанализировав записи радиоперехватов, обнаружил, что одна лодка типа Golf II, то есть проекта 629А, которая вышла из базы 24 февраля 1968 года, передала только одно сообщение на маршруте. Был сделан вывод, что подводная лодка потерялась, и что русские ищут именно ее. Вскоре это предположение получило подтверждение. Следующий этап операции заключался в вычислении места ее нахождения. Для специалистов военно-морской разведки США это уже было чисто техническим вопросом.               
Джеймс Бредли вышел на министра ВМФ США Пола Нитце, а тот обратился за санкцией на проведение операции к президенту США Джонсону.  Система глобального гидроакустического наблюдения США SOSUS (Sound Surveillance System) могла засечь шум от удара лодки о дно, но для этого нужно было знать его спектр.  Получив санкцию от правительства на проведение операции, приступили к делу. Для определения спектра провели  эксперимент. Затопили  подводную  лодку времен второй мировой войны с работающими машинами и заклиненным вертикальным рулем. Затем, просмотрев записи системы SOSUS, нашли подходящее событие и определили ориентировочные координаты места нахождения лодки.               
Далее, с использованием специальной подводной лодки «Халибат», оборудованной глубоководной телекамерой и другими приборами, было определено точное место гибели «К-129»: 40°00' северной широты и 180°00" восточной долготы. Это в 1700 милях к северо-западу от Гавайских островов, где глубина океана более трех миль, и в 750 милях к северо-западу от острова Оаху (Гавайи).      
Однако, советские эксперты придерживаются иной точки зрения, и для этого у них есть серьезные основания. В 1968 году советская подводная лодка «К-129» с бортовым номером 574, находящаяся на боевом патрулировании в Тихом океане, была непреднамеренно протаранена следившей за ней американской подводной лодкой «Суордфиш». Расколовшаяся от сильного удара советская подводная лодка затонула вместе с экипажем, насчитывавшим 98 человек, а также имевшимися на ее борту тремя баллистическими ракетами с ядерными боеголовками большой мощности и двумя ядерными торпедами.
Не получив от «К-129» очередного сигнала, советское руководство организовало поисково-спасательную операцию. Два месяца корабли и самолеты СССР исследовали вероятное место исчезновения подлодки, но все их поиски остались безрезультатными. Подводную лодку сочли погибшей, проанализировали различные вероятные причины ее гибели и на этом успокоились. Это, как выяснилось впоследствии, оказалось ошибкой.
Поскольку, в отличие от советской подлодки, протаранившая ее американская субмарина осталась на плаву, американцы с самого начала знали точные координаты места, где произошла катастрофа с «К-129». Как только советские ВМС прекратили поисково-спасательные работы, в район гибели подводной лодки сразу же отправилась американская экспедиция в составе оснащенной новейшим поисково-разведывательным оборудованием подлодки «Хэлибат» («Halibut») и сверхсекретного судна ВМС США «Мизар». После двух месяцев напряженных поисков они смогли не только найти лежащую на большой глубине океана подводную лодку, но и сфотографировать ее.
Воспользовавшись тем, что авария произошла в международных водах, а со стороны СССР никаких официальных заявлений на этот счет не последовало, ЦРУ решилось на дерзкую операцию по подъему советской подводной лодки. В январе 1969 года Ричард Никсон был приведен к присяге как новый президент США, который и дал «добро» на проведение этой операции.  В обстановке  глубочайшей секретности начались подготовительные работы.
         
Военно-морская разведка США входит в систему спецслужб США. Штаб-квартира ONI расположена в Национальном центре морской разведки (National Maritime Intelligence Center), который находится на территории Сьютлендского федерального центра (г. Сьютленд, штат Мэриленд) в пригороде Вашингтона. ONI - Центр экспертизы для каждой крупной разработки в области морского флота. Эта разведка занимается сбором и анализом акустической информации об иностранных сенсорных системах, системах наблюдения за океаном, системах подводных лодок и подводных системах оружия.
Начальник военно-морской разведки в это время был контр-адмирал Ф. Харлфингер, который до этой должности был заместителем начальника разведуправления министерства обороны по сбору информации. Ф. Харлфингер был опытным разведчиком, работал несколько лет с сирийцами и израильтянами. Им удалось тогда добыть советский реактивный истребитель МиГ. Во время вьетнамской войны команда Харлфингера передала министерству обороны советскую ракету класса «земля-воздух», и советскую ракету, добытую в Индонезии, а также  двигатель от советского самолета, упавшего недалеко от Берлина.
       
* * * * * *
Ф. Харлфингер внимательно рассматривал снимки, сделанные самолетом морской разведки ВМС США «Орион» в Малаккском проливе.  Аналитики  из Naval Ocean Surveillance Center представили записку, согласно которой следовало, что на снимках советская подводная лодка с атомной энергетической установкой,  по классификации НАТО  «Echo-II cIass» (Эхо-II), оснащенная  восемью противокорабельными крылатыми ракетами, наверняка оснащенными   ядерными боеголовками. 
Из аналитической записки следовало, что дальность полета русских ракет, установленных на «Echo-II cIass», по классификации NATO SS-N-3 «Shaddock»,  превышает 250 миль, этого вполне достаточно, чтобы преодолеть глубину обороны ударных авианосных соединений США. Ракеты оснащены ядерными боеголовками до 20 килотонн каждая. Вывод однозначный - СССР  обеспечил реальную угрозу ударным  авианосным соединениям США в акватории Индийского океана.
Ф. Харлфингер в разведке был не новичком, кое-что об этой лодке, «Echo-II cIass» (Эхо-II), ему было известно. Например, что это самая шумная лодка в мире, специалисты из ведомства Ф. Харлфингера дали ей прозвище «Ревущая корова». Адмирала мучил один вопрос,  как ей удалось, этой «ревущей корове», пройти незамеченной через 5 морей, в которых ими организована достаточно устойчивая и надежная противолодочная система, просто невероятно. Второе, «Echo-II cIass» никогда не наблюдалась в этой акватории мирового океана. Возникает сразу несколько вопросов: что нужно русским в этих южных широтах, какую они преследуют цель? «Видимо, на Эхо-II опытный капитан. Стоп! - рассуждал он. - Раз он провел лодку незамеченной сюда, зачем тогда демонстративно всплыл?».  «Конечно», - думал Ф. Харлфингер, -  глубины и международные соглашения не позволяют пройти пролив в подводном положении, но опыт показал, что русские подводники - отчаянные ребята, при необходимости пройдут и там, где нельзя, и это они неоднократно демонстрировали на практике.  Есть еще вариант - вокруг Австралии, но это на тот счет, если миссия сверхсекретная. Логика подсказывает, что русскому командиру субмарины  приказали всплыть, а раз так, то это элементарная демонстрация силы СССР, своеобразная заявка на присутствие ВМФ СССР в тропиках, иного объяснения не придумаешь. Просто, таким образом, они дали понять нам и НАТО, что они будут контролировать этот район мирового океана, и что они способны не обнаруженными выйти на ракетную или торпедную атаку, на авианосную ударную группировку, или нанести ракетно-ядерный удар по любой береговой военной базе США.   
Ф. Харлфингер немедленно доложил министру ВМФ США Пол Нитце и в разведывательное управление Министерства обороны, РУМО (Defense Intelligence Agency), директору этого ведомства, генерал-лейтенанту Беннетту Дональду В. (Bennett Donald V.), который, в свою очередь, доложил высшим чинам министерства обороны США, в том числе   командующему подводными силами Бешани.
Доклад произвел шок в кабинетах этого ведомства. Это реальная угроза авианосным ударным группировкам, находящимся в данной акватории мирового океана. Угроза усиливалась тем, что советы симпатизировали северному Вьетнаму, поставляли им вооружение и отправляли туда военных инструкторов. Где гарантия, что русские не переходят в новую фазу противостояния в холодной войне? Более того, неизвестно, одна это «Echo-II cIass» или их несколько? Каким образом советская атомная ракетная субмарина вышла в этот район незамеченной, предстоит еще выяснить. Высокопоставленным разведчикам в открытую дали понять: «А на своем ли месте вы сидите?». Было приказано установить постоянное наблюдение за обнаруженной «Echo-II cIass» и выявить наличие других русских подводных лодок в Индийском океане, для чего задействовать противолодочные корабли, подводные лодки, «Орионы» и систему космического слежения.
            
А утром ему, как «обухом по голове»,  доложили, что «Echo-II cIass» исчезла.
Ф. Харлфингер рвал и метал, он понимал, что если им не удастся обнаружить эту русскую подводную лодку, это конец его карьеры. «Куда могла деться эта «ревущая корова»?! - сокрушался он.

* * * * * *
Командир БЧ-1 доложил Харитонову, что «К-17» прибыла в район встречи с БПК «Одаренный», через несколько минут шумы винтов  БПК «Одаренный» услышали гидроакустики.
- Боевая тревога, боцман, всплываем на перископ!
Стрелка глубиномера дрогнула и двинулась по шкале. 150, 140, 130, 100, 75, 50, на 10 метрах Харитонов  прильнул к окулярам перископа. Сначала он видел только бледно-зеленую воду, но через мгновение ее прорезал луч света и линзы поднялись над водой. Вокруг видно только бесконечное водное пространство, наполненное ярким светом небо.
Индийский океан был спокойным, как тихая заводь на Волге, где прошло его детство. Глядя в перископ, он едва узнал «Одаренный» -  его черты были искажены из-за преломления лучей во влажной атмосфере тропиков.  Харитонов давно обратил внимание на тот факт, что во время пребывания в тропиках миражи преподносили ему много ненужных сюрпризов. Кроме того, неприятные эмоции вызывали плавающие бревна и стволы деревьев, которыми изобиловали эти теплые южные  воды. Однажды, подвсплыв, он, прильнув к окулярам перископа, невольно отпрянул, ему показался прямо по курсу перископ подводной лодки, но гидроакустики и радиометристы не видели и не слышали цели. Когда Харитонов внимательно присмотрелся, то увидел ствол плывущей пальмы, на которой торчал метровый сук с зеленым листом на конце.
Он приказал попытаться установить звукоподводную связь с «Одаренным». Удача не покидала Харитонова, при первом же запросе БПК вышел на связь.
Командир «Одаренного» сообщил, что противолодочная система США активизировала поиски подводной лодки. Командование ВМФ СССР приказало БПК «Одаренный» и  «К-17» совместно следовать на малых скоростях в район  Индийского океана, координаты которого были переданы Харитонову. Это были Сейшельские острова. Харитонов еще до похода был проинформирован, что там произойдет сбор 10-й оперативной эскадры (ОПЭСК), в состав которой на время учения была включена и «К-17».  Приказано связь держать через БПК «Одаренный».
Харитонов прикинул с БЧ-1: если в среднем скорость держать 8 узлов, до указанного района требуется идти 6 суток, то есть успевали в назначенное время. Встали в ордер, глубина погружения 100 метров, скорость 8 узлов, легли на курс, условия совместного плавания прежние, как только БПК «Одаренный» обнаруживал угрозу обнаружения «К-17» противолодочной системой США, субмарина меняла ордер и продолжала плавание под днищем БПК.
А через несколько часов по корабельному «Каштану» прозвучало объявление:
- Товарищи подводники! Наш корабль только что пересек нулевую широту. Мы пересекли Земной экватор,  дорогие боевые друзья! Командир поздравляет весь экипаж с этим событием!
             
У моряков всех стран мира существует традиция - для тех моряков, кто пересекает экватор впервые в жизни, устраивается праздник. Не отошел от этой традиции и командир корабля Харитонов.  Поскольку «К-17» приближалась к своей самой важной фазе дальнего похода – ракетным стрельбам, а скрытность подлодки являлась одним из главных условий «Океан-70», праздник проводили на глубине 150 метров. Центр праздника организовали и устроили в центральном посту, куда и вызывали всех подводников по очереди.
Когда по «Каштану» прозвучало: «Старшина первой статьи Маслаков, прибыть в «центральный!», Максим не мешкая, ринулся в центральный пост четвертого отсека корабля. Когда он, открыв люк межотсечной переборки,  оказался в центральном посту, то прыснул от смеха. Рядом с перископом стоял «трон», сооруженный из баночки, на котором восседал Царь Нептун, в миру командир БЧ-5, капитан второго ранга Протасов Игорь Владимирович. У «Царя» была длиннющая, до самого пола борода из пакли и огромные усищи, на голове торчала вырезанная ножницами из медной фольги корона. Из одежды на «Царе» были лишь трусы, а в правой руке он держал «трезубец», сделанный из швабры, к которой было приделано три зуба из той же фольги, а рукоятка перемотана цветной изолирующей лентой  винтом. Слева от него стоял бачок, наполненный забортной водой из Индийского океана, а сверху плавала резиновая медицинская клизма красного цвета, видимо, позаимствованная у корабельного доктора.
По левую руку от «Царя» стоял его помощник, разодетый под флибустьера, в миру командир БЧ-4 РТС, капитан-лейтенант Ярусный Глеб Иванович. У «пирата» помимо трусов была еще и рваная тельняшка, правый глаз был перевязан черной тряпкой, на голове косынка «бадана» из белой материи. Роль «пирата» заключалась в следующем: у него под ногами стоял двадцатилитровый эмалированный бачок из камбуза, доверху наполненный пайковым вином, в правой руке он держал чумичку, в левой - эмалированную кружку. Тут же стоял мешок с пайковым плиточным шоколадом. Как только «Царь» заканчивал речь, флибустьер зачерпывал чумичкой вино, наполнял кружку и подавал поздравляемому.
 Сзади них стояли два черта, в миру трюмные машинисты, подводники срочной службы. Непонятно из чего сделанные, у них торчали рога, были приделаны хвосты, лица их были измазаны, видимо, отработанным машинным маслом. В общем, черти, каковыми их изображают художники.
Когда Максим, сдерживая порывы хохота, предстал пред Его ясными очами, «Царь» поздравил «раба Божьего» Максима с праздником по поводу пересечения им Земного экватора и сказал: «Отныне и вовеки веков ты занесен в списки братства морского».  Потом набрал в клизму забортной воды и чвыркнул в сторону Максима несколько раз, поднялся с трона и трижды его расцеловал. В это время «пират» преподнес ему кружку, наполненную вином. Максим выпил, «Царь» вручил ему удостоверение, а флибустьер подал плитку пайкового шоколада «Аленка».
В удостоверении было написано, что такой - то и такой, указывалось воинское звание, в таком - то году пересек Земной экватор и далее стояло время до секунд и координаты точки пересечения Земного экватора, подпись командира и гербовая печать. Максим потом всю жизнь хранил этот дорогой сердцу кусочек бумаги, символизирующий то, что сбылась его детская мечта, побывал он в далеких морях и океанах. Подтвердилась давняя притча, что если человек чего-то очень захочет, то непременно добьется этого.      
         
* * * * * *
Сейшельские острова были открыты в 1502 во время второго плавания Васко да Гамы в Индию. Сохранились свидетельства более раннего их посещения арабскими мореплавателями (могилы 9–10 веков на острове Силуэт, наскальные надписи на острове Фригит (Фрегат)). Первыми из европейцев на архипелаг высадились англичане - в 1609 его подробно обследовала и описала экспедиция капитана А. Шарпея. В 17–18 веках острова служили надежным и удобным убежищем для пиратов. После трех экспедиций капитана Л.Пико на архипелаг, в 1756 году, он объявлен владением Франции. Первоначально назван островами Ля-Бурдонне в честь тогдашнего губернатора остров Иль-де-Франс (Маврикия) Б.-Ф.Маэ де Лябурдонне. В 1756 переименованы в острова Сешелль (в честь министра финансов Франции виконта Моро де Сешелля). Освоение архипелага французскими поселенцами началось в 1770. Колонисты использовали труд рабов, ввозимых с Мадагаскара и невольничьих рынков восточного побережья Африки. После захвата англичанами острова Иль-де-Франс (1810) острова в 1814 перешли к Великобритании, которая ввела совместное управление архипелагом и Маврикием. После отмены рабства в 1835 англичане стали поощрять переселение на острова арабов с Маврикия, а также индийских торговцев и наемных работников. Статус отдельной колонии Сейшелы получили в 1903. Основой хозяйства оставался экспорт копры, гуано и корицы. Экономический застой привел к эмиграции тысяч сейшельцев в арабские страны, Австралию и восточноафриканские государства. 2,8 тысяч жителей Сейшел сражались на фронтах первой и второй мировых войн. Первая политическая партия – «Объединенная партия народа Сейшельских островов» (ОПНС) во главе с Ф.А.Рене – создана в 1964. Ею ставились задачи достижения независимости и формирования народного правительства. «Демократическая партия Сейшел» (ДПС), возглавляемая Дж. Мэнчемом, призывала к интеграции с метрополией. Усилившееся забастовочное движение на островах вынудило Великобританию ввести в 1967 всеобщее избирательное право и разрешить в 1970 году создание Законодательной ассамблеи.
Островное государство Сейшельские острова у восточного побережья Африки. Столица – город Виктория, остров Маэ. Расположено на архипелаге, который находится в западной части Индийского океана на расстоянии в 960 километрах  к северо-востоку от острова Мадагаскар и 1,6 тысяч километров от восточного побережья Африки. В его составе 115 островов: Амирантские о-ва, группы островов Альдабра, Десрочес, Провиденс и Фаркуар, острова Ла-Диг, Мамель, Маэ, Праслен, Силуэт, Фелисите, Фригит (или Фрегат) и другие.  Обитаемыми считаются 46 островов. Самый крупный –остров Маэ (148 квадратных  километров).
Климат – субэкваториальный морской. Среднегодовая температура воздуха – +26–28° C. Два сезона: зимний – более сухой и умеренно теплый (май-ноябрь) и летний – влажный жаркий (декабрь-апрель). Различаются они практически только направлением ветра и количеством осадков. Густая сеть мелких рек. Насчитывается 81 вид эндемичных растений. Тропические вечнозеленые леса сохранились в центральных районах крупных островов. О.Праслен и несколько близлежащих островков – единственное место на планете, где растет веерная сейшельская (мальдивская) пальма. Ширина ее листьев около 3 метров, а орехи (коко-де-мер – «морской кокос») весом до 20 килограммов являются самым крупным семенем во флоре Земли. Эти пальмы живут до 800 лет. На островах есть еще 6 видов эндемичных пальм, декения благородная – самая высокая из них (до 40 метров). Растут бамбук, ваниль, драконовое, хлебное и коричное (из его сухой коры вырабатывают корицу) деревья, такамак, китайская яблоня, лианы, орхидеи, папоротники и эндемичное растение-медуза, кокосовые пальмы.  На Сейшелах (в основном на атолле Альдабра) и на Галапагосских островах в Южной Америке уцелели гигантские (до 200 килограммов) слоновая и зеленая морская («суповая») черепахи. Водятся болотные черепахи, неядовитые змеи, разнообразные ящерицы (много гекконов) и тигровые хамелеоны. Разнообразен мир пернатых (особенно на острове Кузен): эндемичные райская мухоловка, сейшельский ткачик и черный попугай, ибис, индийская майна, крачки, сорочья славка, фрегаты, цапля. Богата фауна насекомых. В водах около 900 видов рыбы (акула, камбала, марлин, морской окунь, рыба-парусник, скат, тунец и др.). Много креветок и моллюсков (только вокруг остров Маэ их более 300 видов!). Насчитывается около 100 эндемичных видов кораллов.
* * * * * *
Шесть суток напряженного подводного плавания, которое проходило, в основном, под днищем  БПК «Одаренный», остались позади. При появлении «Орионов»,  противолодочных кораблей, или, в том случае, когда гидроакустики БПК обнаруживали подводную лодку США, «Одаренный» сразу информировал Харитонова, ход сбрасывали до 2-3 узлов, и  «К-17» подныривала под днище и шла в таком положении, пока угроза обнаружения советской подлодки не заканчивалась, затем снова меняли ордер.
БПК «Одаренный» через звукоподводную связь передал на подводную лодку, что они прибыли в назначенный район, Харитонов передал командиру БПК, что будет всплывать, затем он объявил боевую тревогу и приказал боцману всплыть на перископ. Осмотрев горизонт, Харитонов приказал всплывать, и, когда корабль закачался на волнах,  открыл нижний рубочный люк, поднялся по шахте вверх и отдраил верхний рубочный люк. В нос ударил неприятный запах – разлагались  моллюски, приклеившиеся к специальному покрытию легкого корпуса корабля. Поднявшись на мостик, он увидел реальную картину, а не ту, что видел несколько минут назад через окуляры перископа, которые, конечно, не передавали всего того, что чувствует человек на поверхности. Харитонова окружала дивная тропическая ночь с огромными звездами, запахами моря, прямо по курсу сверкали ходовые огни БПК «Одаренный», а еще дальше в бинокль просматривались огни большого числа кораблей - это стояла на якорной стоянке вся 10 – я ОПЭСК. Харитонов отменил боевую тревогу, на рубку в первую очередь стали подниматься старшие офицеры.
Командир БЧ-4 РТС Ярусный вручил Харитонову пришедшую в его адрес телеграмму, в которой указывалось место якорной стоянки «К-17» и время оперативного совещания, которое состоится на борту крейсера «Фокин», а также  указание сменить на подводной лодке бортовой номер.
Через полчаса «К-17» бросила якорь на указанной в телеграмме банке, стоял штиль и Харитонов разрешил экипажу, свободному от вахты, выходить на палубу. Подводники с удовольствием стали покидать отсеки подводной лодки. Стояла ясная безоблачная, отливая южной чернотой, ночь, небо было усыпано звездами.
             
- Вон там, видишь? Это  созвездие Большой пес, его можно увидеть только в  Южном полушарии, а рядом приграничные созвездия Единорог,  Заяц, Голубь и Корма. Большой Пес лишь на 43-м месте по размерам, но в этом созвездии находится самая яркая звезда неба –  Сириус, вот он, видишь? -  просвещал штурман Максима по его просьбе.
- А это Водолей – созвездие, почти целиком расположенное в Южном полушарии,  кстати,  входит в Зодиак. Это большое созвездие замыкает десятку небесных гигантов. Приграничными созвездиями являются: Пегас, Малый Конь, Дельфин, Орел, Козерог, Южная Рыба, Скульптор, Кит, Рыбы. Несмотря на размеры, в Водолее нет очень ярких звезд. Самые яркие - это Садалсууд  и  Садалмелик.
Еще долго подводники переживали нахлынувшие на них чувства, обостренные этой замечательной, южной тропической ночью. Вспоминали своих родных и близких, находящихся за морями-океанами, за тысячи миль от них, в северном полушарии планеты.
Короткий рассвет в этом уголке земного шара рождался при торжественной тишине. В глубине ночного зеленоватого неба гасли южные звезды. По правому борту от «К-17» лежали загадочные Сейшельские острова, а где-то там, прямо по курсу Мадагаскар, вблизи острова   Маэ на банках, бросив якоря стояли, сверкая огнями, корабли 10 оперативной эскадры флота. Справа, словно гигантский веер, занимая часть небосвода, раскинулась заря, отливая всеми цветами радуги, отбрасывая затейливые отблески и играя тонами.
Индийский океан, наверное, еще не проснулся, но его сон уже нарушали океанские обитатели. Диковинные летающие рыбки уже начали свой промысел, шныряли у кораблей охотники за пищевыми отбросами акулы.
Максиму, обласканному прохладой приближающегося тропического утра,  не хотелось покидать палубу подводной лодки, он ждал еще какого-нибудь чуда и оно наступило. Через несколько  минут окружающий мир мгновенно изменился. Весело и радостно заструились, наполняя соленый океанский воздух, первые лучи солнца, усилился своеобразный, специфический запах. Васильковой синью налился окружающий океанский простор, в косом блеске расправилась океанская равнина, засверкали тысячи ослепительных бликов, мгновенно наступил жаркий тропический день.   
* * * * * *
Максима разбудил голос встроенного в переборку динамика, причем звучала его фамилия, динамик повторил: «Старшина первой статьи Маслаков! Срочно к командиру на рубку!» Максим соскочил с койки, надел синий хлопчатобумажный костюм, который никак не подходил к тропическому климату, но другой формы не было, а ходить в трусах по кораблю не разрешал командир, и бегом на рубку. Пока бежал, подумал, не розыгрыш ли это командира БЧ-5,  но лодка стояла на якоре, поэтому он пулей поднялся по рубочной шахте и через минуту уже стоял перед командиром:
- Товарищ командир, старшина первой статьи Маслаков прибыл по вашему приказанию.
- Пойдешь со мной на крейсер «Фокин», с собой возьмешь следующие документы… - и он перечислил несколько совершенно секретных и особой важности документов. -  Готовность 15 минут.  Да, возьми с собой печать, получишь на «Фокине» документы.
- Есть!
Максим пулей спустился в «центральный», пробежал два отсека и, оказавшись в своей секретке, распечатал сейф,  уложил документы в специальный переносной водонепроницаемый кейс. Глянул на часы - до контрольного времени оставалось 10 минут, вполне хватит на туалет. После умывания зашел в секретку, достал из сейфа кейс с документами и наручники, которыми приковал кейс с документами к кисти левой руки. По инструкции эти документы можно выносить за пределы корабля только по приказу командира и в присутствии вооруженной охраны. Приказ командира есть, охраны нет, Максим вздохнул: «С командиром не поспоришь» и двинулся. Уже на рубке спохватился, что забыл пилотку, выручил вахтенный офицер - надел на Максима свою черную с белой окантовкой. Когда он вышел из боевой рубки на палубу, то невольно отпрянул назад. У борта «К-17» на волнах качался катер, в котором находились американцы. «Быть того не может», - ошалело подумал Максим, в его руках находились документы, о содержании которых знал только командир корабля. Но его опасения оказались напрасными - за американцев он принял моряков с крейсера «Фокин», просто Максим никогда раньше не видел тропической формы советских военных моряков. Они были одеты в короткие шорты и легкие сорочки с короткими рукавами, к которым были пришиты погоны, гюйса на плечах не было, на голове были легкие головные уборы с длинным козырьком. Максим спрыгнул с палубы подводной лодки на борт катера, где его подхватили моряки, на которых были надеты спасательные жилеты оранжевого цвета, вслед за Максимом в катер спрыгнул командир. Загудел двигатель, и катер с развивающимся на корме флагом Советского Военно-Морского Флота пошел, раскачиваясь на волнах. Когда он подошел к борту крейсера «Фокин», Максима поразили его размеры, придерживая пилотку рукой, он глянул наверх - перед ним стояла высокая стена из стали.
Поднявшись на палубу крейсера «Фокин»  по трапу, Максим поразился, их ждало построение свободного от вахты экипажа крейсера, последовала команда «Смирно! Равнение на середину!» и командиру «К-17» доложили, что экипаж крейсера к встрече подводников построен. Максим стоял рядом с командиром, его охватило непередаваемое словами чувство гордости. Этим двум, вылезшим из-под воды, одетыми не по тропикам, а скорее,  как слесари в синее х/б, без погон и отличительных воинских знаков, приветствовал  полуторатысячный экипаж огромного, грозного крейсера. Максим так и не понял - это была традиция или особое уважение к командиру и экипажу «К-17», а спросить об этом у командира постеснялся.
Командир забрал у Максима кейс с документами, ушел в сопровождении офицеров на совещание, бросив на ходу:
- Отдыхай, когда потребуешься, тебя найдут.
- Есть!
Что происходило дальше, Максим помнил с трудом, человек 250-300 моряков, в том числе и офицеры, разом накинулись на Максима с вопросами. Оказывается, они знали, что под днищем одного из военных кораблей 10 ОПЭСК уже месяц идет, не всплывая, советская атомная ракетная подводная лодка. Как всегда, отсутствие информации порождает небылицы. Говорили, что президент США поставил всех «на уши» и приказал во что бы  то не стало найти лодку, иначе всех адмиралов снимет с должности. Всех интересовало, чем дышат подводники, где берут воду и почему они до сих пор не сошли с ума? Как они умудряются держать такую махину под днищем надводного корабля, слышно ли на лодке, как шумят винты надводного корабля? Говорили, что всем подводникам с «К-17» нужно присвоить Героя Советского Союза, и еще много чего. Кто-то из офицеров спохватился:
- Гостя, прежде всего, накормить нужно!
И тогда потащили Максима на камбуз, он кое-как отбился, есть совсем не хотелось. Дальше преть в своей синей робе не хотелось и Максим начал раздеваться, когда он остался в одних трусах, моряки ахнули. Его тело напоминало белый лист бумаги или белый снег, тогда как все окружающие Максима моряки были шоколадного цвета. Моряки из экипажа крейсера «Фокин» явно восхищались Максимом, и в его лице экипажем подводной лодки, они понимали, насколько сложнее и тяжелее служба подводников, нежели у них. По просьбе Максима они устроили ему экскурсию по крейсеру, он восхищался и поражался размерами крейсера. После тесных отсеков подводной лодки здесь все казалось неправдоподобно гигантским. Огромные орудийные установки разных калибров, ракетный комплекс, установки ЗУР, торпедные аппараты и другое вооружение. Крейсер был буквально нашпигован всевозможным вооружением. После частичного осмотра, вернулись на палубу, вернее, в ее кормовую часть. Здесь несколько помп качали забортную воду и был организован душ. Максим стоял под струей воды, над ним светило экваториальное солнце. Это было не то солнце, что было летом дома, здесь оно стояло прямо над головой. Ребята из экипажа крейсера «Фокина» несколько раз предупреждали Максима, чтобы он оделся, но он настолько соскучился по солнцу, что не мог оторваться, кроме того, ему казалось, что совсем не жарко. Закончился этот загар весьма печально - он получил солнечный удар.
Очнулся Максим уже на койке в санчасти крейсера. Пахло спиртом и еще чем-то больничным. Рядом в белоснежном халате стоял статный, лет 40 мужчина, видимо, корабельный доктор:
- Ну что, подводник, отвык от солнышка, да? Можешь вставать, тебя уже ждут.
 Возле койки  стоял капитан-лейтенант:
- Как себя чувствуете?
- Нормально!
Максим поднялся с койки, рядом на баночке лежала его одежда, он оделся, поблагодарил доктора, и они пошли с капитан-лейтенантом в секретную часть, вскорости туда прибыл и Харитонов. Максим ждал разноса или неприятного разговора, но реакция командира  была неожиданной:
- Эх ты, деревня! – улыбаясь, произнес Харитонов.
- Извините, товарищ командир, вроде и не сильно пекло.
- Здесь солнце иное, не  такое как у нас, коварное, как себя чувствуешь?
- Отлично, товарищ командир!
- Получай бумаги и домой, - как-то буднично произнес командир, как будто он отец, а Максим его сын, и он зовет его домой.
- Есть!
Максим получил документы, расписался, поставил печать, замкнул кейс, приковал его наручниками к кисти левой руки и они пошли на палубу. Там их уже ждали человек 400 моряков, простились, пожелали друг другу всего самого- самого и катер, качаясь на волнах, взял курс на «К-17». Максим оглянулся - стоявшие на палубе крейсера моряки, махали им руками. Эта картина запомнилась Максиму на всю жизнь.
* * * * * *
Директору Управления национальной разведки (УНР, National Reconnaissance Office), которое  занимается в США воздушно-космической разведкой, только что доставили из отдела оперативной поддержки, отвечающего  за работу с потребителями добываемой УНР разведывательной информации, снимки, сделанные космическим спутником KH-8.  Директор УНР,  доктор Мак Лукас, Джон Л. (McLucas, John L.)  был назначен на свою должность совместным решением директора ЦРУ и министра обороны. Само существование УНР длительное время держалось в секрете. Однако, по своему статусу он одновременно является и помощником министра ВВС по космическим системам, и в этом качестве был назначен еще и президентом США, более того,  утвержден Сенатом. Это слишком запутанная, в смысле назначения, для российского понимания фигура, по-российски это бы звучало как межведомственное учреждение, которое, с одной стороны, подчиняется, а с другой, совсем наоборот, не зависит.  Снимки, которые посылал на Землю шпионский космический спутник KH-8, позволяли  получать изображение с разрешением 0,3 метра. 
В УНР работали эксперты из ВМС США, именно они и обратили внимание, что у Сейшельских островов на якорной стоянке находилось около двух десятков военных русских кораблей: крейсеры, эсминцы, противолодочные корабли, и среди них на снимке из космоса отчетливо просматривалась подводная лодка. Полученный несколько дней назад  циркуляр за подписью директора разведывательного управления министерства обороны (РУМО, Defense Intelligence Agency) генерал-лейтенанта  Беннетта, Дональда В. (Bennett, Donald V.), который предписывал немедленно докладывать в  РУМО в случае обнаружения советских подводных лодок в акватории Индийского океана.
Рассматривая представленные ему УНР космические снимки, Дональда Беннетта сформулировал для разведки ВМС (Navy Intelligence) несколько вопросов. В структуру морской разведки входил Военно-морской центр дешифрования фотоснимков (Naval Photographic Interpretation Center) и Военно-морской центр научно-технической разведки (Naval Scientific and Technical Intelligence Center), размещавшийся на наблюдательной базе ВМС США в Вашингтоне. Военно-морской центр дешифрования фотоснимков в 1964 году был преобразован в Военно-морской центр разведки и технического обеспечения (Naval Reconnaissance and Technical Support Center).
В 1967 году было создано командование морской разведки (Naval Intelligence Command), подчинившее себе многие разведывательные подразделения, в том числе и два обозначенных выше центра.  Подразделение оперативной разведки УМР, известное как Отдел специальной разведки, в 1957 году было переименовано в Отдел морской оперативной разведки (Navy Field Operational Intelligence Office) и переведено в Форт Мид (Мэриленд), где находилась штаб-квартира АНБ. В 1970 году на базе этого отдела был дополнительно развернут Центр морского слежения и разведки (Naval Ocean Surveillance Intelligence Center), разместившийся в Сьютленде.
В  1969 году в помощь разведслужбам флотов была создана оперативная разведывательная группа 168, которая с течением времени оформилась в самостоятельную влиятельную структуру морской разведки, представители которой работали в самых различных уголках земного шара.
         
Итак, требовалось выяснить: первое -  русская подводная лодка, форсировавшая Малаккский пролив в надводном положении, и подводная лодка, стоявшая на якорной стоянке на Сейшельских островах, обозначенная на снимках из космоса, одна и та же или разные? Второе - как вообще такая армада военных надводных кораблей, оснащенных ракетным вооружением с ядерными боеголовками, сумела сосредоточиться в этой акватории Индийского океана, не привлекая к себе внимания морской разведки?
Вывод напрашивался сам по себе - морская разведка ВМС США со всем своим сложным аппаратом и современным техническим оснащением в реальной обстановке не смогла вовремя обнаружить созданную советами угрозу в этом районе земного шара, и в случае военных действий СССР имел бы здесь явное преимущество. Между тем, США все годы считали себя здесь полноправными хозяевами.
Генерал-лейтенант  Беннетт Дональд понимал, что руководство страны эти промашки не спустит на самотек, явно полетят головы высокопоставленных разведчиков. «Но хуже всего, если про это узнают журналисты, тогда специальных слушаний в Конгрессе США не избежать», - думал генерал, - СССР явно демонстрировал свою мощь и ставил напоказ свое присутствие в этом регионе». Все это говорит об одном: СССР обладает океанским, современным военно-морским флотом, способным реально противостоять ВМС США и НАТО.
* * * * * *
На подводную лодку Максим прибыл красный как помидор, он предчувствовал, как над ним будут подшучивать, но оказалось, что таких, как он, на корабле несколько человек. Поскольку командир разрешил находиться на палубе, подводники решили позагорать, предупреждение доктора на них не подействовало. Они столько дней не видели солнце и оторвать их от этого занятия оказалось делом сложным. Пришлось доктору обращаться за помощью к старпому, который и объявил по «Каштану», что если кого увидит на палубе раздетым или с открытой головой, тому выход из отсеков будет запрещен. Вблизи «К-17», не нарушая международных правил, летали «Орионы», на допустимом расстоянии стояли военные корабли ВМС США.
Харитонов собрал офицеров и передал им итоги совещания. Учение «Океан-70» вступало в новую фазу, особая роль отводилась «К-17», которая должна впервые в истории ВМФ СССР произвести ракетные стрельбы в условиях тропиков. Приблизительно была названа дата ракетных стрельб, которые состоятся через неделю. Целеуказание командир «К-17» получит от самолетов ТУ-95РЦ, которые прибудут через Индию. Стрельбами будет руководить, а, следовательно, и давать «добро» на пуск ракет командующий 10 ОПЭСК,  контр-адмирал Хорин. В район стрельб «К-17» должна прибыть не обнаруженной противолодочной системой США - это главное условие Командующего учениями «Океан-70»,  адмирала Флота СССР Горшкова. Для скрытого плавания «К-17» будут задействованы специальные отвлекающие мероприятия, с привлечением нескольких эсминцев, крейсера «Фокин» и БПК «Одаренный».  Было обозначено время снятия с якорей, которое приходилось на темное время суток. Следовать в район стрельб подлодка будет в ордере с «Одаренным».  На связь подводная лодка самостоятельно выходить не будет, радиообмен через звукоподводную связь с БПК, радиолокационную станцию и эхолот также не включать.
В определенное время «К-17» снялась с якоря, вышла на глубину и погрузилась на 280 метров. Харитонов совершал маневр, лодка начинала двигаться по курсу, напоминающему цифру восемь, и завершая его, ложилась на курсовой 180-градусный, отличающийся от курса в момент начала маневра. Поворачивая влево, она делала разворот на 180 градусов, потом на 90 градусов, затем на 270 градусов и заканчивала еще двумя поворотами на 90 градусов.
Первый набор маневров-поворотов был предназначен для того, чтобы обнаружить чужую подводную лодку, если она находится в «мертвой зоне» и преследует «К-17». Второй набор – чтобы обнаружить другую лодку, если для слежения морская разведка ВМС США будет использовать вторую субмарину, и которая будет следовать в отдалении. Убедившись, что преследование не ведется, Харитонов вышел в район встречи с БПК «Одаренный», связался с ним по звукоподводной связи, а дальше по отработанной схеме занял ордер с БПК.
            
Пока все шло штатно, согласно отработанного плана. Но у Харитонова была примета: если все идет слишком гладко - жди неприятности, и она пришла. На пятые сутки объявили аварийную тревогу.  Командир БЧ-5 Протасов доложил, что вышла из строя главная холодильная установка Э-500, сгорел электродвигатель одного из насосов. Начали отсоединять и откручивать двигатель, чтобы заменить на другой, но станина имеющегося в запасе электродвигателя оказалась несколько больших размеров. Чтобы впихнуть его на место сгоревшего, нужно кое - что разобрать, отпилить, просверлить отверстие, собрать и потом только устанавливать другой двигатель на место. Работы вели, не прекращая ни на секунду,  а в это время температура в отсеках поднялась до 60 градусов. Как сказал потом БЧ-5: «Бог шельму метит».  Через несколько минут еще одна поломка - выходит из строя вторая холодильная установка Э-300.  Там вышел из строя насос. Температура в отсеках поднимается до 70 градусов, в 7 турбинном отсеке она возрастает до 74 градусов по Цельсию и продолжает стремительно расти.  На корабле работает 2 атомных реактора, а за бортом 30 градусов по Цельсию - экватор. И запасной электродвигатель, и насос имеется. Такие аварии уже случались на других подлодках, поэтому и запаслись. Но на все нужно время, а его нет. Можно всплыть и вывести экипаж на палубу, но, наверняка, за БПК «Одаренный» установлено наблюдение через космический спутник. В этом случае «К-17» будет обнаружена и условия учения «Океан-70» будут нарушены, следовательно, поставленная командованием задача не будет  выполнена. В реальных условиях авианосец будет уничтожен, если подлодка выйдет на ракетную атаку не обнаруженной.
Харитонов запросил обстановку у БПК «Одаренный», тот сообщил, что в 15 кабельтов от него движется параллельным курсом противолодочный корабль ВМС США и постоянно работает РЛС «Ориона».  Видимо, морская разведка ВМС США по косвенным, логическим признакам вычислила местонахождение советской подводной лодки, удача явно начала покидать Харитонова. Самая тяжелая обстановка складывалась в  7 турбинном отсеке, личный состав нёс вахту в одних трусах, менялись каждые 10 - 15 минут, некоторые теряли сознание.

Свойство человеческого организма поддерживать тепловой баланс называется терморегуляцией. Нормальное протекание физиологических процессов в организме возможно лишь тогда, когда выделяемое организмом тепло непрерывно отводится в окружающую среду.  Большее значение имеет не непосредственное нагревание организма извне, а недостаточность физиологических механизмов теплоотдачи. Из возможных путей теплоотдачи ведущую роль приобретает испарение влаги при повышенном потоотделении, как наиболее эффективного пути теплоотдачи (испарение 1 грамма воды, имеющей температуру 34–35° С, сопровождается поглощением 2,45 кДж тепловой энергии). При температуре окружающей среды свыше 35-37° С  потоотделение становится единственным способом снижения собственной температуры тела.
Система терморегуляции становится неэффективной при равенстве средней температуры кожи и ядра тела.  Нахождение человека в повышенной тепловой среде способствует глубоким нарушениям сознания. В начальном периоде возможны явления энцефалопатии - двигательное возбуждение, бред, галлюцинации.      
Известно, например, что при обезвоживании организма на 10% развивается компенсированный тепловой удар; при обезвоживании на 10-12% прекращается секреция мочи, возникает декомпенсация; при потере 20% влаги происходят необратимые изменения в головном мозге.

Наступало критическое время, командир должен принять решение. У 35- летнего Харитонова, в принципе, два выхода: первый - выйти из ордера, а именно сейчас они находились под днищем БПК «Одаренный», всплыть и вывести экипаж на палубу, с возможной остановкой атомных реакторов. Какие последствия повлечет за собой эта команда? Корабль сразу будет обнаружен противолодочной системой ВМС США, а это уже невыполнение поставленной перед «К-17» задачи. Далее, если стрельбы состоятся, то американцы запишут на пленку весь процесс выхода на ракетную атаку. Помимо того, что у них появится возможность построения противодействия ракетам П-6, они могут на весь мир организовать пропаганду агрессивной политики СССР, который в районе интенсивного судоходства в акватории Индийского океана без предварительного уведомления международной общественности устроил полигон для ракетных стрельб и покажут кадры пуска ракет по телевидению.  Второй - продолжать движение в ордере до тех пор, пока может вынести экипаж, да и он сам.
Командир взял в руки микрофон «Каштана»:
- Товарищи подводники, к вам обращаюсь я, командир! Вы знаете - обе холодильные машины вышли из строя, я получил приказ скрытно занять район, из которого будем производить ракетные стрельбы. Наверху противолодочный корабль США и работает РЛС «Орионов», кроме того, наверняка ведется усиленное космическое наблюдение этого района  Индийского океана. Если мы всплывем, нас обнаружат и мы не выполним приказ командования ВМФ СССР. Командир БЧ-5 докладывает о близком окончании работ по замене электродвигателя и насоса, но я прикажу всплыть, если вы не в состоянии дальше нести боевую службу.
Не успел Харитонов произнести последнее слово, как заговорили отсеки:
- Пятый к бою готов!
- Восьмой к бою готов!
- Первый к бою готов!
- Седьмой к бою готов!
- 4,2,6,9,10 к бою готовы!
-Товарищ командир, корабль к бою готов!
Максим рос здоровым крепким пацаном, был закаленным , отец с детства приучил его париться в жаркой русской бане, да и терпением природа его не обидела, но он чувствовал, что находится на пределе своих возможностей. Глядя на огромный глубомер, он уже не различал показания, цифры и шкала деления сливались в единое, непонятное. Мысли путались, временами  он впадал в забытье, вдруг оказывался в детстве - к нему бежали друзья, милые его сердцу пацаны, махали руками и что-то кричали.
Дивным летним солнечным днем всплывали в мутнеющем сознании картины детства: раскаленные солнцем лужи на старой плотине, голые ребячьи фигуры друзей, барахтающихся в горячих лужах, вот они, измазанные илом, с гиканьем бегут и с высокой насыпи плотины бросаются в кипящие потоки водопада. Максим обвел мутным взглядом центральный пост, закрыл ладонью глаза, и перед мысленным взором его мелькали лица, события, возникла плачущая мать: «Как жить будем, сынок? Отца - то посадили!»  Вдруг появился Дим Димыч: «Ты сможешь Максим, понимаешь, сможешь, дыхалка у тебя отличная, не как у всех, тягуны - это твоя стихия, на тягунах выкладывайся полностью, ты их всех на тягунах сделаешь, а отдыхать на спуске!». Снова замелькали знакомые лица, ничего незначащие события. Вот отец в горячей бане, сидит на полке и хлещет себя березовым веником, кричит стоящему внизу Максиму:
- Лезь сюда, здесь пар, нечего там стоять.
- Там сильно жарко, пап, я здесь буду.
- Иди сюда, говорю, мужик ты или нет? Это сначала жарко, потом даже холодок внутри появится,- и он полез к отцу.
- Понимаешь, Максим, главное свой страх преодолеть!
Раскаленная голова, мозг отказывались воспринимать реальность, видимо, сама природа или Господь Бог отвлекает от этой жуткой реальности, чтобы человек окончательно не сошел с ума.
Давно известно, что в своих фантазиях и воображениях человек может вызвать любой образ, который окажет определенное воздействие на организм. Стоит человеку вообразить, представить, что он ест спелое сочное яблоко, и это воображение вызывает невообразимую, а реальную слюну. Многочисленные гипнотические опыты изобилуют демонстрациями того, как испытуемый получает, например,  реальный ожог, в то время как к его руке прикладывают всего лишь холодный утюг, но при этом заявляют, что утюг раскаленный. Такая процедура сопровождается покраснением кожи и появлением всех признаков ожога. В данной ситуации роль гипнотизера выполняет, наверное, сам Господь Бог, только реальные болевые ощущения заменяются воображаемыми образами из прошлой жизни человека.
Вот ползет к Максиму с простреленным животом любимый Барсик, за ним красный шлейф: «Барсик, милый мой, не умирай!  Ну, пожалуйста, не умирай, прошу тебя!», - просит мальчик, обнимая и прижимая к себе лохматого друга, а у собаки уже не было сил в последний раз лизнуть на прощание лицо своего друга человека.         
Мерный гул турбин, вибрация палубы, доклады по «Каштану» возвращают к реальности. Надо произвести запись в вахтенный журнал подводной лодки, таков порядок. « Мы погибнем, люди прочтут, как мы боролись», - подумал он, собирая в кулак волю.  Глянул на приборы, они то разъезжались в разные стороны, а то вновь занимали свое место. Неуверенной рукой, корявым почерком он выводит в бортовом вахтенном журнале корабля: «06.05.70 г., 16 часов 37 минут 06 секунд по Гринвичу. Наши координаты 1градус 12 минут 46 секунд Южной широты, 85 градусов 23 минуты 26 секунд Западной долготы. Идем в ордере под БПК «Одаренный», курс 270 градусов, глубина погружения 50 метров, температура в «центральном» плюс 76 градуса по Цельсию, в 7 отсеке - 80. БЧ-5 продолжают ремонт холодильных машин Э-500 и Э-300. Командир запросил о готовности экипажа. Экипаж к бою готов». Ручка произвольно выпала из рук, и он вновь впал в забытье.
         
Память снова выхватывала картины прожитого. Вот они с отцом на покосе: июль, жара, батяня ушел на ключ за холодной водой и оттуда кричит: «Максим! Иди сюда, земляники уйма, вкуснаяяя…» Максим втыкает в землю грабли и идет к отцу по дурманящей своими запахами скошенной траве. А мозг подготовил другую картину - красавица Елена Павловна: «Не пойму, счастье ты мое или несчастье?» - говорит она ему. «Лена, Леночка, я тебя люблю!». И снова мама: «Сыночек, да что ж они делают с тобой?» «Сильно жарко, мама, мне очень, очень плохо!».
-Товарищ командир, Э-500 запустили в работу!
«Это «Каштан», - подумал Максим, -  «какая Э-500, причем здесь? Господи! Да это же главная  холодильная установка корабля! Мама, представляешь, ребята в обморок падали, а холодилку сделали».
            
Весь этот ад длился около часа. Минуты, но подводникам они казались часами. Вытерпеть, выстоять Максиму помогали своим поведением рулевые.  Не смотря ни на что, они держались, трудней всех было тому, кто сидел на горизонтальных - ему нужно было держать махину в 5760 тонн водоизмещения с шестью ракетами и четырьмя торпедами с атомными боеголовками, да еще радиоактивное топливо для двух реакторов, на заданной  глубине.  «К-17» шла под надводным кораблем, и если бы он не удержал нужную глубину, подводная лодка  вспорола бы боевой рубкой днище БПК «Одаренный».  Что стало бы с ней самой и экипажем, можно только догадываться, под килем километровые толщи океанской воды Индийского океана. Рядом с ними стояли их сменщики, вот так и держались, глядя друг на друга: «Он держится и я такой же, я тоже смогу, я обязан вынести!»  Однако, те, кто нес вахту в 7 турбинном,  испытали исчадие ада, там температура стояла на несколько градусов выше, чем в остальных отсеках корабля.   
Русская пословица гласит: «Люди познаются в беде». Этот экипаж еще раз был проверен на прочность, ни один из подводников не «скулил», не обвинял командира, все как один оказались мужиками и вели себя по-мужски, и умерли бы как мужики, но Господь Бог сжалился над этими ребятами – наверное, он решил, что слишком чисты у них души и рано им еще в «чистилище». В составе экипажа были грузины, азербайджанцы, татары, украинцы, белорусы и другие национальности. Объединяло их одно, но очень важное обстоятельство - они защищали далекую, иногда не всегда ласковую,  но до боли родную и не похожую ни на какую другую свою Родину.
             
А через несколько минут загудела Э-500,  позже и Э-300, температура в отсеках начала падать. И снова улыбки на лицах ребят. Они одержали очередную победу, они стали уже другими, не такими, как те, наверху - тем не понять, об этом не расскажешь, это испытать надо, выстоять, пережить, перенести. «Господи! Хорошо - то как, прохладный воздух, какое это немыслимое счастье, много ли человеку надо!» - думали подводники.
Чуть позже Харитонов скажет замполиту: «Вот говорим - молодежь не та нынче пошла.  Видел, в обморок падали, а к бою готовы, да с таким экипажем две войны не страшны!».
Жизнь продолжала испытывать Харитонова, а заодно и его экипаж на прочность. Сложных случаев, произошедших под водой, уже было столько, что пальцев на руках не хватит загибать.
В прошлом году на отработке одной из курсовых задач, на глубине 150 метров, произошёл выброс газовой активности в носовой аппаратной выгородке 6 отсека, в котором находятся два реактора. Газовая и аэрозольная активность быстро выросла в носовой аппаратной выгородке, на этажах 6 отсека до 15 предельно допустимых концентраций (ПДК). Была объявлена  радиационная опасность.  Командир БЧ-5, капитан второго  ранга Протасов  и начальник химической службы, капитан – лейтенант Алимберов доложили об обстановке и  принятых мерах,  дали предложения по дальнейшим  действиям. Он принял решение всплыть в надводное положение и провентилировать 6 отсек в атмосферу. Газовую и аэрозольную активность удалось снизить в 5 и 7 отсеках до нормы, а в 6 отсеке до 1-2 ПДК.  Доложили на берег о состоянии подводной лодки и запросили разрешение следовать в базу в надводном положении. Через час пришло разрешение, однако, часть экипажа успела облучиться, в том числе и он.         
А полгода назад, на торпедных стрельбах, подводная лодка по его команде начала погружаться и на глубине 100 метров заклинило горизонтальные рули, 16 градусов на погружение. Быстро стал нарастать дифферент на нос, который достиг 20 градусов. Корабль находился на глубине 302 метрах, в нескольких местах лодка начала «лить слезы», или «плакать», как выражаются подводники, тогда ему удалось вытащить ее из этой запредельной глубины.
Да еще это столкновение под водой с неизвестной, а скорее всего, с подводной лодкой ВМС США, когда после этого  продули главный балласт,  «К-17» продолжала произвольно погружаться!
Сколько еще таких моментов может пережить человеческий организм, коков еще процент прочности сердца, нервной системы? К этому невозможно привыкнуть - страх за экипаж захлестывает страх за самого себя. Ведь там, на берегу, растут два маленьких сына, которых он почти не видит. А сколько таких моментов, когда смерть будет смотреть тебе в глаза, еще впереди? Одно точно знал Харитонов - без моря у него нет жизни, эта стихия стала его образом жизни, она захлестнула, поглотила всего его. Он не заметил, как в 15 лет постепенно начал погружаться в этот омут, как постепенно научился управлять людьми, он жестко требовал от них исполнения команд, потому что понял - иначе нельзя, мягкотелость - союзница стихии, а победить ее сможет жесткая рука.
      
* * * * * *
Министр обороны США М. Лэйрд в жесткой форме высказал свое отрицательное отношение к работе морской разведки. На совещании присутствовали: начальник военно-морских операций Зумвольт, новый министр ВМС в администрации Никсона Джон Уорнер, который кроме поста министра являлся директором отдела Агентства «Национальный отдел подводной разведки» (межведомственное разведывательное учреждение, укомплектованное сотрудниками морской разведки и ЦРУ), контр-адмирал Бешани, командующий подводными силами ВМС США, контр-адмирал В. Смолл, командующий подводными силами на Тихом океане и начальник военно-морской разведки Ф. Харлфингер, адмирал Томас Мурер, командующий флотом на северной Атлантике,  вице-адмирал Арнольд Шейд, командующий подводными силами в Атлантике и другие высокопоставленные чиновники ВМС США.
- Советы скрытно развернули свои Военно-морские силы по всей акватории Мирового океана. Оказывается, эти масштабные учения они развернули в честь 100-летия со дня рождения своего коммунистического вождя Ленина. Мы узнали об этом уже в разгаре учений, куда смотрела морская разведка? Харлфингер, вы отдаете себе отчет о случившемся, вы хотя бы понимаете, что на борту у всех этих кораблей находится ядерное оружие? - сокрушался  М. Лэйрд.               
- Проанализировав обстановку, мы пришли к выводу, что рассредоточивать свои военные корабли по одному, или по двое, они начали с января текущего года.
- Вот в январе  вам и нужно было доложить мне о том, что русские затевают масштабные учения, мы бы подготовили мероприятия и доложили Президенту США, а сейчас,  напоминаю вам, начало мая, - перебил  М. Лэйрд морского министра Джона Уорнера.
Это было тягостное и в высшей степени неприятное совещание, Джон Уорнер и Ф. Харлфингер написали прошение об отставке.
Начальник отдела подводных операций военно-морской разведки США, капитан первого ранга Джеймс Бредли оставался капитаном первого ранга длительное время, хотя занимался ответственной разведывательной деятельностью и в душе давно мечтал об адмиральских погонах. Но в Вашингтоне,  где много адмиралов,  простым офицерам разведки в столичном городе, где много высокопоставленных разведчиков, докладывающих лично президенту США, получить эти погоны весьма затруднительно.  Он сидел в своем служебном кабинете, который находился на четвертом этаже кольца «Е» знаменитого на весь мир причудливого здания Пентагона. От общего коридора кабинет отделяли  три бронированных двери, постоянно закрытые на сложные электронные замки. Все его сотрудники еще находились в пути, следовательно, в анфиладе соседних кабинетов никого не было. Вот в такое время раннего утра он любил немного вздремнуть, погрузившись в тишину этого кабинета.
Отдел, который возглавлял Джеймс, был своеобразной расчетной палатой для всех шпионских подводных операций. Он и его офицеры собирали заявки от руководящего состава всех спецслужб США, в том числе с Агентства национальной безопасности, Пентагона и Белого дома. Ему было дано право решать, проведение каких операций будет способствовать выполнению этих заявок: слежение за советскими подлодками, наблюдение за испытаниями ракет, перехват электронных сигналов и другое. Он докладывал о своих делах только контр-адмиралу Харлфингеру, начальнику военно-морской разведки, и через него адмиралу Зумвольту, начальнику военно-морских операций.
Полусонное состояние Бредли прервал телефонный звонок. Звонил Харлфингер, адмирал хотел с ним поговорить о вчерашнем вечернем совещании у М. Лэйрда.
Позже, когда Джеймс Бредли уже находился в кабинете Харлфингера, у того зазвонил телефон:
- Хэлооу! Окей!
И положив телефонную трубку, пояснил Бредли:
- Поступили данные из Центра морского слежения и разведки (Naval Ocean Surveillance Intelligence Center), из Сьютленда, о неуловимой русской подводной лодке, сейчас принесут.
В дверь постучали, вошел офицер - порученец и передал Харлфингеру папку. Аналитики из Центра Naval Ocean Surveillance Intelligence Center сравнили снимки, сделанные разведывательными самолетами «Орион» советской подводной лодки в Малаккском проливе и на Сейшельских островах, сделанные космическим спутником, а чуть позже и самолетом «Орион»,  вынесли однозначное заключение. На всех представленных снимках одна и та же подводная лодка, несмотря на то, что на боевой рубке в Малаккском проливе стоял бортовой номер 624, а на Сейшельских островах 726. В аналитической записке фигурировали фотоснимки русской субмарины. На увеличенных фрагментах подводной лодки квадратами были отмечены характерные пятна на боевой рубке, небольшая вмятина на акустической станции и так далее.
- Итак, одну загадку мы разгадали,- проговорил Харлфингер, - но после Сейшельских островов она опять исчезла из нашего поля зрения. Как ты думаешь, где она прячется?
- Под днищем одного из кораблей, - ответил, не задумываясь, Бредли, - я уже думал об этом, либо она на большей глубине ходит на малых скоростях причем ни глубомером, ни радиолокационной станцией не пользуется. В любом случае это очень опытный командир и экипаж что надо. Не хотел бы я с ними воевать!
- Я тоже, - подумав, сказал адмирал.
- Одного не могу понять, - произнес Бредли, - какую задачу поставило этой подводной лодке советское командование? Она спроектирована, в основном, для уничтожения наших авианосных ударных группировок, а точнее для уничтожения авианосцев. Лучшего полигона для отработки боевых задач, чем Южно Китайское море и не придумаешь. Именно там сейчас сосредоточены и интенсивно используются авианосцы 77-го оперативного соединения 7-го флота ВМС США. Из 16 наших авианосцев в компании принимают участие «Энтерпрайз», «Америка», «Индепенденс», «Китти Хок», «Констеллейшн», «Рейнджер», «Саратога», «Мидуэй», «Корал Си», «Франклин Д. Рузвельт», «Бон Омм Ричард», «Орискани», «Тикондерога», «Хэнкок» и «Форрестол». Там, да еще  у острова Гуам в Филиппинском море, в основном, несут боевое патрулирование русские подлодки типа «Эхо-II», а что эта лодка делает в Индийском океане?

* * * * * *
На следующие сутки прибыли в намеченный район. БПК «Одаренный» передал Харитонову время выхода на связь с Москвой и с крейсером «Фокин», на котором находился командующий эскадрой, а также оперативную обстановку, и начал двигаться в указанный командованием район.
               
Такого сна у Максима не было давно, после перенесенной «душегубки» он долго лежал и наслаждался прохладой охлажденного воздуха, который поступал в каюту от корабельного воздуховода. Как заснул, не заметил. Снилось детство, они купаются с пацанами на старой плотине, Максим нырнул и поплыл под водой, плыл долго, ему так хорошо здесь под водой, в ласковой прохладе, а наверху жарко, вот уже заканчивается в легких воздух, надо всплывать наверх, а туда почему-то нельзя, какая-то неведомая сила не дает ему всплыть. И вдруг, к нему подплывает человек - амфибия, Максим показывает ему наверх, а человек - амфибия говорит: «Мне туда нельзя, я живу здесь, а тебе пора, боевая тревога!»
Максим проснулся, отрывисто взывал  ревун, мигала лампочка в плафоне, а каштановый динамик голосом вахтенного офицера говорил: «Боевая тревога! Боевая тревога! Боевая тревога!».  Максим спрыгнул с койки, замкнул секретку и побежал в центральный пост, уступая дорогу бегущим навстречу ему подводникам. Привычно склонился над вахтенным журналом, побежали строчки:
18.23 - объявлена боевая тревога, глубина погружения 150 метров, скорость 6 узлов, курс 270 градусов, широта, долгота.
18.24 – командир приказал начать циркуляцию.
18.28 -  гидроакустики доложили: «горизонт чист».
18.30 -  всплыли на перископную восьмиметровую глубину.
18.33 -  командир осмотрел воздух и водную поверхность: «горизонт чист».
18.36 -  командир разрешил поднять «Вант» и начать сеанс связи.
18.40 -  закончен сеанс связи, опустили «Вант».            
18.42 -  опустили перископ, погрузились на 100 метров, легли на курс 280 градусов.
          
В полученной шифровой радиограмме указывалось время проведения стрельб, которые произойдут через сутки. Целеуказание К-17 получит от самолетов ТУ-95 РЦ. Они уже вылетели из  Подмосковья на Ташкент, с Ташкента пройдут по международным коридорам, в т.ч. через дружественную Индию, и выйдут в район стрельб. Была выбрана минимальная дистанция стрельбы, порядка 100 километров, с учетом того, что обзор, ко¬торый делали ТУ-95 РЦ и выдава¬ли на «К-17» прямо картинкой, позволял проконтролировать и определить, что в опасной зоне никого посторон¬него не будет.
Харитонов получил боевое распоряжение на применение ракетного оружия в учебных целях. Следовало произвести залп из двух ПКР П-6 с фугасно-кумулятивными   боеголовками. Руководителем стрельб, как и было намечено раньше, назначили командующего 10-ой оперативной эскадрой контр-адмирала Хорина, который в составе эскадры кораблей находился на крейсере «Фокин».
            
Принцип уничтожения  ударных авианосных соединений с использованием подводной лодки проекта 675 предусматривался следующим способом. Подводная лодка, находящаяся в заданном районе, после получения боевого распоряжения на применение ракетного оружия, подвсплывала на перископную глубину и устанавливала связь с самолетом разведки и целеуказания ТУ-95 РЦ. Далее самолет передавал на борт подлодки радиолокационную информацию о надводных целях. Эта информация отображалась на экранах пульта оператора комплекса целеуказания подводной лодки. Командир подводной лодки анализировал целевую обстановку и назначал цель, по которой требовалось определить координаты, т.е. пеленг и дальность. Затем эти данные вводились в корабельную систему управления ракетным комплексом. Далее  осуществлялась оценка досягаемости П-6 и ожидаемой вероятности обнаружения цели радиолокационным визиром ракеты. На основе этой информации принималось окончательное решение на стрельбу. Подводная лодка ложилась на боевой курс, выполняя предстартовую подготовку, после чего всплывала в надводное положение.
После подъема ракетных контейнеров и открывания крышек производился запуск и вывод на полетный режим работы маршевых твердотопливных двигателей ракет. Из контейнера ракета выбрасывалась стартовым твердотопливным ракетным двигателем, который, сделав свое дело, падал в море. Одновременно в рабочее положение на 180° разворачивалась установленная в носовой части ограждения рубки антенна системы управления и наведения противокорабельных  ракет на цель «Аргумент».
После всплытия в надводное положение подводной лодки на предстартовую подготовку до пуска первой ракеты первого залпа требовалось три минуты. Второй четырехракетный залп мог производиться через 12 минут. При проведении предстартовой подготовки подводная лодка в любой момент могла ее прервать и начать погружение, даже с незакрытыми крышками не более чем у трех ракетных контейнеров. Продувание предусмотренных для этих целей аварийно-балластных цистерн компенсировало потерю плавучести подводной лодки в подводном положении при плавании с затопленными водой контейнерами. Субмарина могла выполнить четырехракетный залп в течение 15 минут, два залпа - за 20-30 минут с учетом времени, затрачиваемого на всплытие, подготовку к пуску, запуск и полет ракет до цели.
Выбор траектории полета ракеты зависел от дальности до цели, необходимости постоянного сопровождения цели по ответчику и обеспечения радиолокационного контакта стреляющей подводной лодки с целью через ракету. При обнаружении цели устройством визирования ракеты она передавала радиолокационное изображение на подводную лодку, где производилась обработка и оценка обстановки, выбор главной цели и распределение ракет в залпе по цели и ордера. Отработанное на корабле решение передавалось по радиолинии на ракету для обеспечения ею атаки выбранной цели. При захвате радиолокационным визиром ракеты П-6 назначенной цели по команде оператора с корабля-носителя ракета снижалась на малую высоту и осуществляла самонаведение на заданную цель.
Корабельная система управления  функционировала  по принципу телеуправления, работающего  в трех различных диапазонах волн с единым комплексированным антенным постом. Антенный пост с общим электрогидравлическим приводом объединял три широкодиапазонных антенных устройства с высокой направленностью и конструктивно вписывался в носовую часть рубки подводной лодки.
Полет ракет проходил в режиме «большая высота-малая высота». Большая высота полета требовалась для обеспечения прямого радиолокационного контакта между носителем и ракетой, вплоть до обнаружения целей радиолокационной головкой самонаведения ракеты. Далее радиолокационное изображение транслировалось на носитель, где офицер-оператор производил выбор  наиболее важной цели. Например, в ударной авианосной группировке 7-10 кораблей охраны, важнейший из них авианосец. После чего подавалась команда на захват выбранной цели радиолокационным визирам ракеты. На этом режим телеуправления заканчивался,  ракета снижалась на малую высоту, не теряя радиолокационного контакта с захваченной целью и осуществляя самонаведение на нее по курсу. На конечном участке ракета пикировала на цель, боевая часть при этом не отделялась.
Кроме того, ракетами П-6 можно было стрелять и в автономном режиме без задействования линий телеуправления и каналов трансляции изображения целей. В таком случае был возможен залп всех пусковых установок корабля.
Для нанесения ударов по надводным кораблям на дистанциях, многократно превышающих дальность прямой радиолокационной видимости, имелась система разведки и целеуказания для противокорабельных ракет. Авиационная разведывательная система “Успех” состояла из бортового радиолокационного комплекса обнаружения надводных целей и аппаратуры трансляции радиолокационной информации, размещенных на самолетах Ту-16РЦ, Ту-95РЦ и на подводной лодке. На самолетах размещалась авиационная радиолокационная система обнаружения морских целей и передачи сигналов на подводную лодку, где осуществлялась обработка данных и выдавались целеуказания ракетному комплексу.
В системе разведки и целеуказания была обеспечена передача с самолета-разведчика на подводную лодку радиолокационного изображения района осмотра в реальном масштабе времени. Большая дальность полета Ту-95РЦ позволила вести разведку кораблей в море и выполнять задачи целеуказания на дальности до 7000 километров.
Управление полетом каждой ракеты в залпе относительно плоскости стрельбы осуществлялось одним оператором по отметкам пеленга на радиолокационном индикаторе. В случае отклонения отметки от заданного направления оператор возвращал ПКР в плоскость стрельбы. При достижении ракетой расчетной дальности (выработанной корабельной системой управления) по команде операторов включались радиолокационные визиры ракет и передатчики радиоканала для трансляции полученной визирами информации. После захвата цели радиолокационным визиром ПКР она, по команде оператора, переводилась в режим самонаведения.
Крылатая ракета П-6 имела фугасно-кумулятивную  боеголовку весом до одной тонны или ядерную, мощностью до 20 килотонн. Ее стартовый вес составлял 5300 килограммов, длина 10,8 метров, размах крыла - 2,5 метра, скорость  1,3 метров в секунду,  дальность полета до 350 километров. Полет ракеты проходил на высоте от 400 до 7500 метров, перед атакой цели ПКР снижалась на высоту 100 метров.
          
На следующие сутки подвсплыли на перископную глубину, произвели сеанс радиосвязи, а через три часа подвсплыли вновь и получили целеуказание от двух самолетов Ту-95РЦ.  Погрузились на стометровую глубину, легли на боевой курс,  началась предстартовая подготовка. После доклада командира БЧ-2 о готовности боевой части к стрельбе вновь подвсплыли, вышли на связь с крейсером «Фокин». Харитонов определил цель и доложил командующему 10-й оперативной эскадры  контр-адмиралу Хорину о готовности «К-17» к стрельбе и запросил разрешение на запуск ракет.
 По непонятным причинам, у руководителя стрельб появились сомнения по целеуказанию,  добро на запуск ракет он не дал, приказал ждать следующую пару Ту-95РЦ, тем самым проявив бюрократический подход к намеченному мероприятию. Стали ждать вторую пару и вновь неудача!  У второй пары сорвалась трансляция. 
Фактически, стрельбы, к которым столько готовились, столько положено усилий, нервов, были сорваны.  Экипаж уже полгода живет в тяжелейших экстремальных условиях, испытали и пережили 70 градусный ад в отсеках, этих стрельб ждет Главком ВМФ СССР, да что главком, ждут в Кремле.
И здесь Харитонов проявляет свою способность на поступок, на который, видимо, и рассчитывал комэск 26 Дипл, контр-адмирал Верник Алексей Иванович.
- Боцман! Всплываем!
- Есть!
- Первый и второй к старту приготовить!
- Есть!
- Гена! Не делай этого, в том, что стрельбы не состоялись, твоей вины нет, а за самовольство, сам знаешь! - сказал стоящий рядом дублер, командир второго экипажа.
- Ракеты к пуску приготовлены.
- Пуск!
         
Какая-то дикая сила начала трясти, а потом и раскачивать «К-17» на волнах. Чудовищный рев двух маршевых двигателей нарушил тишину этого района Индийского океана и пара ПКР оторвались от подводной лодки,  устремились ввысь, в голубое тропическое небо, а затем скрылись за горизонтом. Медленно стали опускаться два порожних ракетных контейнера. В центральном отсеке наступила непривычная тишина, нарушаемая мерным гулом турбин да щелканьем приборов. Эти минуты для Харитонова казались часами, вечностью.
Там, на берегу, люди живут в другом временном пространстве, ходят на работу, возвращаются домой к родителям, женам, детям. Гуляют по лесу и в парках, сидят в ресторанах, купаются, загорают, здесь же, словно на другой планете, хоть бы не посадили, если живой останешься «Не до жиру, быть бы живу», - молвит русская пословица.
Харитонов стрелял по данным целеуказания первой пары Ту-95РЦ в надежде, что они не успели устареть. «Раз есть шанс - надо его использовать, а там пусть судят или снимают с командира подводной лодки», - думал он, стоя на мостике и нервно покуривая.  За самовольную стрельбу или за то, что ракеты не попадали в цель по вине командира, его  могли отдать под суд. Над подводной лодкой уже кружился «Орион», скоро подойдут противолодочные корабли США, но они уже не тревожили Харитонова. «Поздно хватились, ребята!» - злорадно думал он. И в это время заговорил «Каштан»:
- Товарищ командир!  Прямое попадание, обе, товарищ командир!
Из глаз Харитонова выступили слезы, он отвернулся и незаметно смахнул их, чтобы никто не видел. «Черт, нервы сдают», - подумал он, а затем в микрофон:
- Товарищи подводники! Мне только что доложил командир БЧ-2, что обе ракеты - прямое попадание. Дорогие мои! Эта ваша заслуженная победа.  Поздравляю!
И по всем отсекам гремело русское: « Ура!!! Ура!!! Ура!!!»
- Всем свободным от вахты разрешаю подняться на рубку.
 А затем приказал укрепить на боевой рубке военно-морской флаг СССР.
               
Это были удивительные минуты - каждый ощущал свою причастность к чему-то очень, очень важному в своей жизни. Все почувствовали себя сильнее, лучше, добрее. Всех переполняла гордость за себя, за великую Родину, за ученых и конструкторов, создавших такую технику, которая сработала как часы, в независимости от жары и влажности. Они гордились своим командиром, который увел корабль буквально из-под носа у тех, кто представлял хваленые Соединенные Штаты, от самой совершенной противолодочной системы мира. Они гордились собой, потому что выстояли, вынесли все тяготы, которые на них свалились. И неважно, наградят их за это или нет, главное - они доказали сами себе, что они многое могут, на многое способны в этой жизни, что они совершили, если не подвиг, то уж непростой, неординарный поступок в своей жизни.            
А потом, как снег на голову, в адрес командира «К-17» полетели поздравления. Лично командира и экипаж поздравил главнокомандующий Военно-Морским Флотом СССР,  Адмирал Флота Советского Союза С. Г. Горшков. В телеграмме говорилось, что своими действиями подводники подтвердили способность Советского военно-морского флота уничтожать противника, как в северных, так и тропических морях мирового океана.
Как потом выяснилось, мишень, представляющая собой связанные вместе резиновые мешки, накачанные воздухом, размером 3 метра в высоту, 6 метров в длину и 3 в ширину, оснащенные уголковыми отражателями, после попадания в них ракет разлетелась на мелкие кусочки.          
Намного позже, когда опустились ракетные контейнеры, к подводной  лодке  с обоих бортов уже стали пристраиваться в ордер надводные корабли ВМС США. «К-17» шла в надводном положении, а корабли все прибывали. Эсминцы, противолодочные, фрегат, гидроакустики доложили о подводной лодке, которая также заняла ордер, но шла в подводном положении. Это был не конвой, а почетный эскорт. Они не нарушали, как обычно, международных правил судоходства, не устраивали никаких провокаций, более того, приспустили на всех кораблях государственные флаги Соединенных Штатов Америки и шли параллельным курсом. Это была признательность профессионализма советских подводников, потенциальным противником, это, конечно, была высшая награда всему экипажу «К-17». Командир тоже приказал приспустить Военно-Морской флаг Союза Советских Социалистических республик. Этим знаком советские подводники выразили признательность и уважение к морякам ВМС США.
               
* * * * * *
Командир приказал идти в надводном положении, специально для того, чтобы экипаж после пережитого мог в полной мере насладиться атмосферным воздухом, тропическим небом, поглядеть на теплые волны Индийского океана.
На всем свете не было счастливее ребят, чем эти, совсем недавно перенесшие ад. Наверное, так же радуется, держа в своих руках кусок хлеба, изголодавшийся человек, или завладевший ведром воды, идущий через жаркую пустыню путник, умирающий от жажды.
Харитонов, перенесший больше всех страданий и переживаний, а потом обласканный командованием, думал о бюрократах и их всесилии.
               
История Военно-морского флота СССР знает немало примеров бюрократического подхода к важнейшим оборонным мероприятиям. Так, в прошлом 1969 году подводная лодка «К-108», проекта 675, вышла в  Японское море на полигон для учебных ракетных стрельб, имея на борту боевые ПКР и торпеды. Всплыла на перископную, командир, осматривая горизонт, обнаружил в кильватере перископ чужой подводной лодки, гидроакустики  классифицировали ее принадлежность к ВМС США. Командир американской подводной лодки отлично владел обстановкой и поступил, в тактическом плане, очень грамотно. Он чувствовал себя здесь, как у себя дома, не ушел в открытое море в нейтральные воды, а начал уходить к берегу в сторону территориальных вод СССР.  Дело происходило весной, когда с отвесных скал низвергаются потоки талой воды. Своим шумом они создают чудовищные помехи для гидроакустических станций. Вот за этими шумами командир американской субмарины и решил укрыться. Однако, командир «К-108» оказался настоящим профессионалом и не упустил чужую субмарину. Когда американская подлодка пересекла государственную границу СССР, командир «К-108»  вышел на торпедную атаку.             
Личный состав занял места по торпедной атаке, корабельный боевой расчёт начал определять курс, скорость цели и дистанцию до нее. Через несколько минут были выработаны необходимые параметры, которые автоматически ввели в мозг торпеды, доложили о готовности к бою. Командир приказал открыть  крышки носовых торпедных аппаратов,  поднял из-под воды антенну и доложил командованию, что готов к торпедной атаке, получил ответ: «Ждите». Командующий Флотом доложил оперативному в Москву, оперативный  главнокомандующему ВМС СССР, а тот, в свое время, министру обороны СССР, который начал по телефону разыскивать кого-то из членов Политбюро, а уж тот бы позвонил Л.И.Брежневу. В это время, сообразив, что попал «как кур во щи», командир американской подлодки на «всех парах» рванул к границе.
Это извечная российская боязнь брать на себя ответственность, непотопляемая бюрократия  спасла американскую подводную лодку. Неизвестно, как бы они поступили в подобных случаях с нашей? С одной стороны, вроде хорошо, что все так закончилось - сотни полторы американских подводников снова белый свет увидели, вернулись к семьям, а с другой - всякая безнаказанность развращает. Наверняка, американские коллеги праздновали победу, как они русских «медведей» в их же территориальных водах «вокруг пальца обвели», не подозревая, что их жизни висели на российской бюрократической нитке. Что касается «медведей», можно сказать определенно - эти ребята знали свое дело четко, не зря казенный хлебушек кушали, и прикажи командир: «Пли!»,  то не пить бы американским подводникам виски, а лежать на чужом для них, холодном морском дне Японского моря.
               
Харитонов после аварии с холодильными установками долго терзал себя, оправдывал свое поведение, и в тоже время, подвергал его сомнению: «Правильно ли я поступил, подвергнув экипаж таким страданиям? Да что там страданиям! Была прямая угроза здоровью, да и самой жизни подводников, причем в мирное время. Особенно, это касалось подводников срочной службы: если офицеры и сверхсрочники сами, добровольно выбрали себе такую профессию, то эти были призваны военкоматом. Имел ли он и моральное и служебное право подвергать их здоровье и жизни такой опасности? Харитонов успокаивал себя: «Да, имел! Все они военные люди, задача, поставленная главным командованием ВМФ СССР на учения «Океан-70», заключалась в скрытности и приближении учений к условиям военного времени».
Но, наверняка, найдутся и такие, которые скажут: «Харитонов ради своего самолюбия, карьеризма, желания «выпятиться» среди других командиров подводных лодок, пошел на данный поступок, люди для него ничто!» Но и здесь он для себя находил аргумент: «Сам-то я находился с ними, не из кабинета же я командовал, так же как они, дышал раскаленным воздухом, также мутилось сознание, и был на пределе человеческих возможностей. Впрочем, если бы всплыл, нашлось немало таких, которые бы говорили: «Харитонов слабак, трус, кишка у него тонка!».
-Товарищ командир, противолодочный корабль и эскадренный миноносец ВМС США приспустили флаги! - прервал его размышления вахтенный офицер.
-Приспустить флаг на «К-17»!
- Есть приспустить флаг!
      
Винты советской ракетной атомной подводной лодки «К-17» продолжали крутить воды теплого Индийского океана. Максим вспомнил случай из детства.  Давно просился у отца, чтобы он   взял его на покос, отец все откладывал на следующий год: «Комары да пауты заедят тебя, помощи никакой, одна морока с тобой будет».  Первый раз он его взял, когда ему было двенадцать с половиной лет. Этот первый раз оказался трагичным. Когда они пришли на покос, а привез их туда друг отца,  который работал шофером, и выгрузили вещи, отец закурил и сказал:
- Ну, что, вот и пришли, сейчас обойду покос, посмотрю траву, приду - будем обустраиваться. Накошу травы, оборудуем балаган, - он показал в сторону, где торчали ребра балагана.
- Пап! А давай я, пока ты ходишь, костер разведу, чаю тебе вскипячу.
- Давай! -  махнул тот рукой. - Топор в рюкзаке, смотри осторожней, острый!
Максим развязал рюкзак, вытащил за торчащее топорище топор, который по-хозяйски был обвязан куском рогожи, и освободил от него лезвие. У отца была привычка все режущие инструменты остро оттачивать, все ножи, топоры в доме были как бритвы. Максим принялся за костер, это он умел делать, сколько костров разводили они с пацанами. Когда костер разгорелся, Максим решил заменить одну из рогатин на тагане, которая сильно обгорела и могла не выдержать веса чайника или котла. Он взял топор и начал углубляться в ближайший подлесок, выбирая подходящую березовую рогатину.
Отец медленно двигался по периметру выделенной поссоветом деляны покоса: «Трава не очень, - думал он, - но и не плохая, три-четыре тонны наберем». В это время послышался крик Максима.  Пятидесятилетний мужик, забыв про возраст, напрямую через покос рванул на крик сына. Прибежав, он увидел Максима держащего двумя руками правую ногу чуть ниже колена, сквозь пальцы мальчишки струилась кровь. Не раздумывая, он поднял его на руки и понес к стану. Перемотав рану первой попавшейся тряпкой, порылся в мешке с продуктами, вытащил пол-литровую бутылку водки, с другого мешка достал чистое полотенце, сказал: «Терпи!» и размотал окровавленные тряпки. Затем обработал рану водкой и перевязал чистым полотенцем. Кое-как усадил сына на свой загривок и понес его к дороге. Шел и думал: «Только бы попутка попалась, до Васильевского 15 километров, рана серьезная, наверняка, задел кость, возможно заражение». Много повидал он крови за четыре года войны, не раз приходилось бинтовать раненых, и в этом деле он разбирался. До основной дороги около трех километров прошли, отец тихонько снял со своих плеч Максима и они стали ждать попутную машину.
Тогда все обошлось, на попутке привезли в приисковую больницу, рану почистили, поставили укол, перевязали. Максим переживал, что теперь отец больше никогда не возьмет его на покос и спросил его об этом:
- Ишь ты, хитрый какой, а сено косить отец один должен? Нет, брат, как только нога заживет, поедем, грести будем, а я пока косить поеду.
- Пап! Ты это, ну, прости меня…
- Да ладно, с кем не бывает, сам такой же был, теперь на всю жизнь запомнишь, что  топор серьезного отношения к себе требует.

* * * * * *
На очередном сеансе радиосвязи Харитонов получил боевое распоряжение по несению боевой службы в одном из районов Индийского океана. В соответствии с замыслом руководителей учения «Океан-70», подводная лодка «К-17» должна установить контроль по судоходству в данном районе Индийского океана. При необходимости, быть готовой к выходу на ракетную или торпедную атаку по приказу руководителя учения.
Задачей №1 для Харитонова в настоящее время стала необходимость уйти от преследования противолодочного корабля и противолодочных самолетов «Орион». У командира   «К-17» имелся огромный опыт совместного подводного плавания с БПК «Одаренный» в ордере. Харитонов принял решение использовать его по уходу от преследования от противолодочного корабля США.
Он приказал погрузиться на 280 метровую глубину,  то увеличивал, то уменьшал скорость подводной лодки, при этом менял глубины и курс, в конце концов, он добился того, что «К-17» оказалась под днищем американского противолодочного корабля. И тогда  они выпустили торпеду-имитатор, имитирующую шум подводной лодки «К-17», гидроакустики  доложили, что противолодочный корабль двинулся в сторону этой торпеды. Убедившись, что слежения нет, «К-17» погрузилась на 250 метров и со скоростью 6 узлов взяла курс в район, указанный руководителем учения «Океан-70».
В 16.00 «К-17» всплыла на перископную глубину для приема информации из Москвы. Харитонову принесли шифровку, в которой  сообщались  координаты авианосца ВМС США  «Мидуэй», шедшего в составе пяти кораблей охранения,  далее указывался его курс, скорость. Главный Штаб ВМФ СССР, где находился центр учений «Океан-70» также сообщал, что начинает наводить «К-17» на авианосец, для чего далее приказал всплывать на сеансы связи каждые четыре часа. Целью наведения являются ряд мероприятий, в результате которых субмарина должна выйти на ракетную атаку. После успешного наведения  в мирное время подлодка устанавливает за ним слежение, а в военное - наносит ракетно-торпедный удар.
Харитонов совместно с БЧ-1 и БЧ-4 РТС, т.е. со  штурманом и начальником радиотехнической службы, приступил к расчётам для выхода на гидроакустический контакт с авианосцем. По их результатам, нужно погружаться на глубину 150 метров, скорость до 8 узлов, курс 130 градусов, командир отдал соответствующее распоряжение и «К-17» легла на боевой курс.
В 20.00 вновь всплыли  на сеанс связи, в очередной радиограмме сообщалось место авианосца «Мидуэй», в это время радиометристы обнаружили слабый сигнал радиолокационной станции самолёта "Орион", погрузились на  глубину 270 метров. Подводная лодка продолжала курс на сближение с «Мидуэй».         
В 24.00 вновь всплыли на перископную для  сеанса связи, получили радио с очередным местом авианосца «Мидуэй»,  который в составе крейсера, двух  эскадренных миноносцев и двух сторожевых кораблей двигались прежним курсом. Подняли  «Лиру», уточнили местонахождение «К-17», продули цистерну грязной воды, избавились через систему ДУГ от накопившегося мусора и отходов, продолжили сближение с авианосной ударной группировкой.
В 04.00 вновь всплыли на перископную для  сеанса связи. Радиометристы обнаружили средневолновый радиомаяк авианосца: пеленг 60 градусов, частота 520 килогерц, позывной. Передали шифровку в Москву об обнаружении авианосца. Подводная лодка вновь погрузилась.
В 08.00 на очередном  сеансе связи Харитонов получила от Главного Штаба ВМФ СССР радио: «Учебно. Нанести ракетный удар по авианосцу  «Мидуэй», курс авианосца 250 градусов, скорость 20 узлов, широта, долгота, подписное время. Главнокомандующий ВМФ СССР».
Харитонов приказал объявить по «Каштану»: «Боевому расчёту готовность номер один».  В центральном посту быстро собрались подводники , которых эта команда касалась. Харитонов зачитал боевое распоряжение и назначил время пуска ракет, через несколько минут расчёты были закончены и необходимая информация нанесена на карту.    
Командир ракетной боевой части БЧ-2 доложил о готовности к предстартовой подготовке. Максимов проверил расчёты на карте и:
- Учебно-боевая тревога!
Защелкал тумблерами Протасов, подводники заняли свои боевые посты.
- Шестой к бою готов!
- Десятый к бою готов!
- Девятый к бою готов!
- Восьмой к бою готов!
- 7, 5, 4, 3, 1, 2 к бою готовы!
- Товарищ командир, корабль к бою готов!
- Ракетная атака, начать предстартовую подготовку!
Командир ракетной боевой части БЧ-2 приказал ввести в приборы ракетной стрельбы координаты авианосца «Мидуэй», его курс и скорость. И ожили ракеты в своих контейнерах, их электронная начинка начала получать информацию о противнике, которого они через несколько минут должны будут найти в Индийском океане и уничтожить. Закончена предстартовая подготовка, командир ракетной боевой части доложил:
- Ракеты к пуску приготовлены, к всплытию готов!
- Левая турбина малый ход, правая ТГ режим, начать циркуляцию!
«К-17» из стометровой глубины по кругу медленно начала всплытие.
- Горизонт чист!
- Боцман, всплываем на перископную.
- Есть!
Харитонов прильнул к окулярам перископа и начал свой привычный «танец»:
- Боцман, продуть главный балласт!
- Контейнеры поднять!
Подводная лодка в надводном положении, контейнеры медленно поднимаются, условно пущены ракеты. Доложили в штаб по управлению учениями «Океан-70» о том, что вышли на ракетную атаку и нанесение условного ракетного удара по авианосцу «Мидуэй».
- Слева двадцать градусов работает  радиолокационная станция самолёта "Орион".
Ракетные контейнеры к этому времени уже опустились.
- Срочное погружение!
«К-17» погрузилась на 280 метровую глубину и начала маневр уклонения от самолёта.
Харитонов со старпомом обсуждали результаты проведённой ракетной атаки. Результат, т.е. достижение цели условно выпущенных ракет, зависит от множества факторов, и в первую очередь, от точности координат авианосца «Мидуэй». Неизвестно, кто выдал целеуказание -  разведывательные надводные корабли, принимающие участие в учении «Океан-70», или  искусственный спутник Земли?
В  «центральный» зашёл начальник медицинской службы, старший лейтенант Глазков Сергей Николаевичем и сообщил о приступе аппендицита у мичмана Малыгина. Глазков принял решение его оперировать.
- Хорошо, можете приступать к подготовке, о начале операции сообщите дополнительно.
- Есть, товарищ командир! Старшина первой статьи Маслаков прошел специальную подготовку в госпитале, разрешите привлечь его к операции?
- Разрешаю!
Старпом тут же по «Каштану» приказал командиру второго отсека немедленно подготовить кают-компанию к операции и доложить.  Вестовые немедленно приступили к подготовке. Они вымыли с мылом потолок, стены, стол и полы в кают-компании. Химик-санинструктор мичман Глебов продезинфицировал кают-компанию, ему помогал Максим, затем они подготовили операционный стол, стерильные хирургические инструменты, упакованные в биксы, шприцы, простыни, салфетки и прочие медицинские препараты. Подготовились к операции по известной системе сами и доложили о готовности начальнику медицинской службы. Глазков доложил Харитонову о готовности к проведению операции командиру корабля.
- Глубина погружения 150 метров, скорость 3 узла, курс 280!
- Есть!
- Товарищ командир, глубина 150, скорость 3 узла, курс 280!
- Так держать!
- Есть так держать!
- Товарищи подводники! У одного из членов нашего экипажа, мичмана Малыгина, произошел приступ аппендицита. Начальник медицинской службы Глазков принял решение на хирургическое вмешательство и приступает к операции. Командиру БЧ-5 обеспечить бесперебойное освещение. Обращаю особое внимание на удержание корабля на заданной глубине погружения, курсе и скорости. Движение по второму отсеку до окончания операции прекратить, по всему кораблю снизить до минимума.
               
Операция началась, Глазков решил делать ее под общим  наркозом. Стоя у операционного стола, Максим невольно вспомнил практику в госпитале, куратора  Наталью Николаевну, резанула по сердцу уже было зарубцевавшаяся, такая яркая  и такая несчастливая его первая любовь. Где ты сейчас и что делаешь, моя ненаглядная, моя красивая, моя любимая, Елена Павловна? А я вот, на глубине 150 метров, в Индийском океане, стою за операционным столом и ассистирую  классному мужику и отличному хирургу Глазкову. Леночка, любовь моя! Я не могу тебя забыть, это выше моих сил. Помнишь ту чудную сказочную ночь? Наверное, такое бывает только один раз в жизни!
Максим вспомнил и наступившее утро, тогда он чувствовал себя маленьким мальчиком,  которому дали дорогую, в красивой обертке, вкусную конфетку, он только и успел ее лизнуть, и конфетку вновь отобрали.
Операцию по удалению аппендицита  Глазков провел успешно, без осложнений, о чем и доложили командиру.
* * * * * *

Прошло два с половиной месяца, как «К-17» покинула базу, когда есть такая возможность, подводники думают о береге, о своих родных и близких.
Максим закрыл глаза и вспоминал, как они с отцом косили сено. Он даже почувствовал запах скошенной травы, услышал трескотню кузнечиков и  пение птиц. Косить траву отец поднимал его ранним утром, еще до восхода солнца, когда  на траве держалась роса. Вдали, в низменности, стоял туман, а еще дальше виднелись покрытые синевой горы Станового хребта. Утренняя прохлада легким ветерком приятно ласкала тело, отбитая с вечера отцом коса, легко после каждого взмаха срезала и укладывала в валки траву. Разнотравье, с обильным присутствием полевых цветов, дурманило своим запахом голову. Воздух был необыкновенно чистым, а от окружающей завораживающей красоты чувствовалось легкое кружение головы.
А солнце уже поднялось довольно высоко, температура быстро нарастала. В этой местности лето бывает очень жаркое, но стоит наступить ночи и температура резко снижается, поэтому сено стараются косить либо ранним утром, либо вечером. Утро предпочтительней, поскольку организм за ночь отдыхает, набирается сил, и еще, утром нет ни комаров, ни мошки. Самое неприятное время на покосе - это день, когда солнце жарит нещадно и не дают работать пауты.
Вот уже кричит отец:
- Все Максим, баста! Ну и пекло сегодня будет. От, курвы! - и он с ожесточением шлепает себя по бедрам, рукам, груди, летят сраженные пауты. - Давай готовь чай, перекусим, да начнем сгребать, а я за водой схожу.
Максим развел костер, подвесил на таган закопченный чайник,  и чуть в стороне, подальше от огня, также закопченную кастрюлю с гречневой кашей, сваренной с вечера.
Нарезал хлеба, достал две стеклянные банки: одну с топленым сливочным маслом, другую с вареньем, две кружки, сахар. Закипел чайник, Максим снял его с огня, бросил в чайник щепотку чая и листики дикой черной смородины. Пришел отец с водой. Внизу, метрах в 300 от покоса, в перелеске бежит чистый холодный ручей, попутно он сорвал несколько  подберезовиков и подосиновиков.
Сели пить чай, отец на дощечке начал резать кусочками соленое сало, он ел его, заедая диким луком. Максим все время удивлялся неприхотливости отца в еде, на тридцатиградусной жаре сало плавилось, но тот не обращал на это никакого внимания. У отца были огромные кисти рук с невероятно толстыми пальцами, застегивать пуговицы для него было сущим наказанием. Отец ел всегда с большим аппетитом, вот и сейчас он зачерпывал ложкой кашу, сдобренную топленым сливочным маслом, заедал салом, которое, расплавившись, стекало по пальцам, щеки блестели от этого жира и все это он запивал крепким горячим чаем. Это был великий труженик, сколько помнит себя Максим, он все время работал. Отработав на драге смену, он занимался сенокосом, заготовив требуемые на зиму корове и приплоду 4-5 тонн сена, находил себе работу в домашнем хозяйстве. Чистил стайку, бесконечно убирался в огороде, копал землю, полол и окучивал картошку. Что-то строгал, прибивал, пилил, носил воду. Всю зиму занимался заготовкой дров, колол, пилил  и складывал. И еще, он мгновенно засыпал, следовало ему прилечь и уже спит, или так - ложился и брал в руки газету, или книгу, и так с поднятыми вверх руками и храпел. Мать в это время шутила: «Слышишь, отец читает».
Допив кружку с чаем, отец закурил; выкурив папиросу, бросил ее в кострище, поднялся, взял грабли, пошел грести скошенное сено. Максим вымыл посуду, убрал в балаган продукты, взял грабли и последовал за отцом. Это была самая нелюбимая для Максима работа - нещадно палило солнце, одурманенные запахом человеческого пота зверели пауты. В эти минуты в глазах стояла плотина, с характерным шумом водопада, запахами воды и озерного ила, с криками ребячьих голосов. Как хотелось кинуться в шипящие воды, наполненные воздухом, который захватывала с собой летящая с высоты вода!
Скошенную, лежащую в полосе траву, уже высушило солнце и продуло ветерком, это то, что накосили вчера, теперь ее сгребали в небольшие кучи -«валки», а затем из «валков» делали копны, и уж потом, сносив их к остожью, начинали метать зарод, который станет стогом сена. Скорее бы вечер, чтобы спала эта дикая жара. 

* * * * * *
             
Мигает лампочка, резко стонет ревун. «Боевая тревога!» - уточняет динамик. - Бегом в «центральный». Очередной сеанс связи. Харитонов осмотрел горизонт в перископ, записали в вахтенный журнал: «Горизонт чист». Начали сеанс. Штурман запросил разрешение поднять «Лиру».
- Поднять «Лиру»!
- Есть поднять «Лиру»!
- Товарищ командир, вижу на экране цель!
Харитонов принимает решение выйти на торпедную атаку, как только доложили о завершении связи, а штурман уточнил местонахождение.
- Опустить «Лиру», перископ, боцман, погружаемся, глубина 100, скорость 8 курс 270!
- Есть!
Рассчитали курс и скорость на сближение с целью, внесли поправки.
- Так держать!
- Отбой боевой тревоги!
- Есть!
В первом отсеке затрещала «Украина», началось продолжение кинофильма «Свадьба в Малиновке», прерванного боевой тревогой, оттуда уже слышен смех. В курилку выстроилась очередь, в кают-компании свободные от вахты офицеры пьют чай, а в это время уже полтора часа «К-17» на малой скорости, тихо как аллигатор, подкрадывалась к своей жертве.
- Товарищ командир, слева 30 кабельтовых слышу шум винтов, предполагаю, танкер с большим водоизмещением!
- Боевая тревога!
- Второй к бою готов!
- Первый к бою готов!
- Восьмой к бою готов!
- 3, 4, 9, 7, 10, 2, 6 к бою готовы!
-Товарищ командир, корабль к бою готов!
- Учебная торпедная атака, боцман, всплываем на перископ!
- Есть!
- Поднять перископ!
- Личный состав занял места по торпедной атаке, к бою готовы!
- Есть!
Корабельный боевой расчёт начал определять курс,  скорость, цели и дистанцию до него. Через несколько минут были выработаны необходимые параметры, которые автоматически были введены в торпеды.
Харитонов осмотрел воздух, горизонт. Стояла тропическая ночь, ярко сверкали звезды, светила огромная луна, но он на них не обращал никакого внимания, он был сосредоточен на пеленге и ходовых огнях танкера. Родина послала его не звездами любоваться, а контролировать в этом районе судоходство. В военное время этот танкер доставил бы горючее для заправки тысячам танкам, самолетам противника. А Гена, будучи пацаном, видел своими глазами, как бомбили города, уничтожали мирных советских людей, и он не допустит больше подобного на своей земле, и если агрессоры вновь попытаются развязать войну, ни авианосные ударные группировки, ни танкеры к берегам СССР не подойдут, Гена на своем атомном подводном ракетоносце их туда просто не пропустит.               
-  Первый и второй торпедные товсь !
- Торпедные аппараты товсь выполнено!
- Торпедные аппараты пли!
Если бы это было военное время, то торпеды действительно вышли бы из аппаратов и  устремились к танкеру, а еще через минуты прогремели бы чудовищной силы взрывы и, как в аду, заполыхали бы десятки тысяч тон бензина.
- Боцман, срочное погружение, глубина 100 метров, скорость 12 узлов курс 130.
Торпедная атака закончена, «К-17» начала отходить от условно уничтоженной цели, на безопасное расстояние.

Отбой боевой тревоги.  Максим прилег на свою койку и, как всегда, стал вспоминать дом. Он любил своего отца, это был действительно классный мужик, но одно его качество не нравилось Максиму - упертость батяни. Если уж, что надумает - отговорить его просто невозможно. Вчера он решил сгрести все накошенное сено. На возражение Максима, что трава плохо просохла и может загореться в стогу, отвечал, что ее еще продует ветром в копнах, нужно торопиться: «Не дай Бог, дождь! Да и на работу мне послезавтра».
До обеда гребли, а после обеда сложили в копны и начали  носить их к остожью. Это был адский труд, на жаре при постоянном гуле и укусах паутов. Носили так - две высушенные прошлогодние ошкуренные березовые жердины просовывали в основание копны, получались своеобразные носилки. Отец  устанавливал жерди так, чтобы большая часть тяжести копны приходилась на его руки, а за длинные ручки брался Максим, ему в ту пору было 13 или 14 лет. Как только они брались за ручки и начинали движение, пауты набрасывались на руки и остальные части тела. Боль была нетерпимая, а бросать нельзя, к тому же безжалостно палило солнце, скатывающийся по лицу пот попадал в глаза, которые начинали раздражаться, их щипало от соли. Вот принесли последнюю копну, шатаясь, добрались до стана, отдышались, принялись за обед. Разогрели на костре сваренный утром борщ, вскипятили чай, отец достал свое любимое сало с чесноком, перекусили и принялись метать зарод.
Опасения Максима усилились, когда в копнах сена обнаруживались пучки зеленого непросохшего сена, отбрасывали их в сторону, Максим попытался еще раз отговорить отца бросить метать сено, но тот был непреклонен. К вечеру красавец стог уже стоял, отец принес веревку и бросил ее Максиму, стоящему на макушке стога, по которой он спустился вниз, другой конец с обратной стороны стога держал отец. 
Добрались до стана, перекусили, отец достал бутылку водки плеснул себе в кружку: «Ну, чтоб все хорошо было!» И крякнув, выпил, «обмыл» зарод. Максим забрался в балаган, лег и, как в омут, провалился. Разбудил его отец, солнце еще не встало, заря только-только занималась: «Поднимайся! Стог загорелся!» Максим вскочил, протирая глаза, вылез из узкого прохода балагана, глянул на стог, от макушки которого вверх, как из трубы, поднимался пар. Отец произнес, пряча виноватые глаза: «Ну что, пойдем раскидывать, по-новой сушить надо».
Воспоминания нахлынули чередой. Он вспомнил, как на следующий день под вечер, после того, как их привезли в 26 дивизию атомных подводных лодок, они с ребятами в количестве шести человек пошли побродить по береговой полосе. Стояла хорошая теплая погода, волны Японского моря ласкали прибрежные камни, их шум смешивался с криком чаек. Под камнями было очень много крохотных крабов, а напротив пенистой прибрежной полосы вертикально вверх поднимались скалы с причудливыми очертаниями. Максим машинально, думая совершенно об ином, стал подниматься по маленьким уступам в скалах вверх, очнулся, когда дальше ни цепляться, ни ставить ногу было уже некуда - перед ним стояла отвесная скала. Он глянул вниз и его охватил ужас - он взобрался на скалу метров на 20, и вдруг отчетливо понял, что спуститься обратно он уже не сможет. Дикий страх за свою жизнь смешивался с  нелепостью смерти, которая его ждет. Одно дело - погибнуть на подводной лодке, и совершенно другое - разбиться здесь, на скалах, и никто не сможет ему помочь. И тогда он приказал себе: «Ты должен, обязан спуститься». Собрав всю волю, отгоняя страх в себе, он начал опасный спуск. «Спокойно, Максим, все нормально, не торопись», - подбадривал он сам себя. Когда он, наконец, спустился и сел, ребята его долго трясли, чтобы привести  в нормальное состояние. И все-таки, самый жуткий страх он испытал в прошлом году после столкновения под водой с американской подводной лодкой, он находился в «центральном» и потому все знал и все видел.  Тогда все, кто находился в «центральном» - человек семь во главе с командиром, обливаясь потом, следили за стрелкой глубомера, которая приближалась к трехсотметровой цифре, но настоящее щекотание нервов началось, когда она перевалила за контрольную цифру 300. Тогда все ждали чуда, и оно пришло, но ни дай Бог никому пережить такое.

* * * * * *
Максим пришел в девятый отсек, здесь, в свободное  от вахты время, подводники играли в шахматы. В первом отсеке крутили кинофильм «Золотой теленок», Максим очень любил этот кинофильм и смотрел его десятки раз, знал наизусть все произносимые там диалоги артистов. По случаю просмотра кинофильма в отсеке, кроме вахты, осталось три человека.  Максим сел за шахматную доску, началась партия, напротив в соперниках сидел радиометрист Коля Котляров, сделали два хода и появился трюмный машинист: «Что-то с холодильной машиной опять случилось, какой-то мокрый туман стоит!» Максим моментально все понял. Когда в учебном отряде подводного плавания они проходили БЗЖ, там,  на борту старой дизельной подводной лодки, подавалась через форсунки вода, под высоким давлением она распылялась. Сейчас они шли на глубине 100 метров, значит, вода поступает под давлением в 10 атмосфер. Дальше Максим действовал как автомат, как машина, так, как учили в учебном отряде подводного плавания, и все оставшиеся в девятом отсеке подводники беспрекословно выполняли его команды.
- Задраить оба люка в переборках между 8 и 9, 9 и 10, комингсы затянуть. Всем одеть ССП и включиться в  ИДА-59М.
 Одевая ССП, он машинально думал о дальнейших действиях: первое - нужно открыть клапан высокого давления и накачать отсек на 10 атмосфер, т.е. уравнять с забортным, дальше… Что дальше, да! Надо доложить в «центральный», крикнул трюмным:
- Сколько примерно воды?
- 10, а может 15 тонн, вода быстро набирается, уже заливает электродвигатели насосов холодильной установки!
На ходу  одевая ИДА-59М, подбежал к микрофону «Каштана» и доложил вахтенному офицеру:
- Товарищ капитан третьего ранга, в 9 отсеке в районе холодильной машины поступает забортная вода, приняли около 15 тонн, отсек загерметизировали, открываем клапан высокого давления, необходимо обесточить 9-й от электроэнергии, действуем согласно инструкции.
           - Принято!
           - Сколько личного состава в отсеке?
           - Шестеро!
           - Офицеры в отсеке есть?
           - Нет.
           - Кто принял командование отсеком?
           - Старшина I статьи Маслаков.
           - Действуйте, старшина!
           - Есть!
И уже прикручивая гофрированный шланг от ИДА-59М к шлему, Максим услышал звуки тревожного ревуна, а по «Каштану» неслось: «Аварийная тревога!  Аварийная тревога!  Аварийная тревога!».             
Сразу же в отсеке стало темно,  через мгновение появился тусклый свет аварийного освещения.  Максим включился в ИДА-59М  и подошел к клапану высокого давления, однако, открыть его не успел - чудовищная сила сбила  его с ног и стала прижимать к палубе где-то вверху корабля, что-то угрожающе зашипело. «Это воздухом высокого давления продувают цистерны главного балласта», - подумал Максим, и все почувствовали качку.  Все! Всплыли!
         
Когда отжали комингс и открыли крышку переходного люка между 8 и  9 отсеками, первым вошел командир Харитонов, за ним шел командир БЧ-5 Протасов, старпом  и другие офицеры. Максим уже успел вынуть туловище через аппендикс гидрокостюма и было кинулся докладывать командиру, но тот прервал его доклад, пожал ему руку и коротко бросил: «Молодец! Все правильно сделал, так держать». Командир и БЧ-5 спустились в нижний затопленный этаж, там находилась холодильная установка.
Выяснили, что забортная вода поступила в 9 жилой отсек из магистрали подачи забортной воды на охлаждение холодильной машины через отверстие клапана, он же, под давлением воды, постепенно вращался и выкрутился, а затем ушел в систему, не был зашплинтован вентиль клапана. Казалось бы, мелочь - клапан и вентиль не имели жесткого соединения, не были зашплинтованы. Недоработка одного человека могла привести к серьезным последствиям.
Этот случай стал для экипажа еще одним уроком, в который раз все убедились, насколько они зависят друг от друга, жизнь одного подводника в руках другого. Это там, наверху, можно себе позволить не обращать внимание на мелочи, а здесь, на борту подводной лодки, этих мелочей просто не существует.
Отверстие клапана заделали сначала временной деревянной конусной пробкой, а впоследствии металлической заглушкой. Из отсека откачали около 18 тонн забортной воды. Однако, этим ликвидация аварии не закончилась. Промокла или отсырела электротехника, обмотка на электродвигателях, изоляция, электрические приборы. Таким образом, уже второй раз за время похода холодильная установка была выведена из строя. Быстро поднималась температура в кормовых отсеках, время несения вахты сократили до двух, а затем до одного часа.
  На очередном сеансе связи Харитонов доложил командованию о сложившейся обстановке на борту «К-17», и получил приказ в надводном положении следовать в район острова Сокотра, там, на банке Фортюн, стояли на якорях несколько советских надводных военных кораблей, из 10 ОПЭСК, в том числе и  БПК «Одаренный».         
Вот уж действительно: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Теперь подводники получили разрешение от командира из жарких отсеков выходить на боевую рубку. Это была экваториальная часть Индийского океана.  И днем, и ночью стояла температура за 30 градусов по Цельсию, практически такая же температура была и у забортной  воды, прохлады, в понимании русского человека, не было и там, на рубке. Но разве можно сравнить океанские просторы, запахи океана, бесконечный  купол неба с отсеками подводной лодки! Здесь все не так, как в России, здесь на экваторе день равен ночи и совершенно другое звездное небо. А какое наслаждение у курильщиков выкурить сигарету в атмосферном воздухе!
* * * * * *
В ночное время Максим старался выйти на рубку, когда там находился младший штурман,  старший лейтенант Агеев Вячеслав Григорьевич или сам БЧ-1 капитан третьего ранга Ведерников Виктор Максимович. Он показывал им на звезду или созвездие, и они охотно рассказывали:
 «Это созвездие Южный Крест - наименьшее по площади созвездие на небе. Граничит с созвездием Муха. Четыре ярких звезды образуют легко узнаваемый астеризм, который служил для навигации - линия, проведённая через звёзды ; и ; Южного Креста, приблизительно проходит через Южный полюс на расстоянии в 4,5 раза дальше, чем расстояние между звёздами. Это особенно важно, поскольку на южном небе нет яркой полярной звезды. В созвездии находится тёмная туманность Угольный Мешок, вон видишь!
-Знаешь, Максим, - говорил с увлечением штурман, - несмотря на то, что звезды Южного Креста были известны античным астрономам, они не выделяли его в отдельное созвездие, включая в созвездие Центавр. Однако, как астеризм, Южный Крест в древности выделялся. Так, римские астрономы называли его «Трон Императора» в честь Августа. Был известен арабским астрономам, упоминается в «Чистилище» Данте (начало XIV века). Первым европейцем Нового времени, описавшим звездную группу, был Америго  Веспуччи,  в 1501 давший ей имя «Миндаль ».  Был предложен, как отдельное созвездие, на небесном глобусе Планциуса в 1589 году, фигурировал на глобусе Эмирье Молино 1592 года, на карте Якоба Барча 1624 года. Однако, в «Уранометрии» Байера (1603) значится, как часть Центавра, хотя и выделяется, как астреизм под названием «Новый Крест». В научных изданиях был представлен отдельным созвездием Августином Ройе в 1679 году, которому и приписывается часть его введения.
Аборигены Австралии видят в нем двух попугаев какаду, пытающихся сесть на дерево, или опоссума, спасающегося на дереве от преследования злого духа (тёмная туманность Угольный мешок).
По средневековой легенде, прародители человечества Адам и Ева видели звезды, образующие созвездие Южного Креста из Земного Рая, находившегося в Южном полушарии. С тех пор созвездие стало невидимым для людей, населяющих Северное полушарие.
В эти минуты Максим завидовал штурману: «Вот голова, целая энциклопедия, это ж надо столько знать!»

Подводная лодка «К-17» в сопровождении двух противолодочных  кораблей ВМС США, которые шли параллельным курсом по обоим бортам субмарины, соблюдая международную дистанцию, приближалась к острову Сокотра. Выстроившиеся на палубах обоих противолодочных кораблей американские моряки, махали руками, подводники тоже махали им в ответ.
Интересный момент произошел, когда по наводке «Орионов» эти корабли приблизились к субмарине и заняли ордер. Оба корабля, как по команде, приспустили флаги, кто-то из курильщиков, находившихся на рубке, произнес:
- Смотри, флаги приспустили, уважают нас!
- Еще бы, полтора месяца за нами гоняются, наконец - то увидели.
- Ничего бы они увидели, если бы мы сами не всплыли!
- Это точно!
Вахтенный офицер доложил командиру о присутствии противолодочных кораблей, и что американцы приспустили флаги. Харитонов тоже приказал приспустить флаг. По морским обычаям, когда в нейтральных водах встречаются суда разных стран, приспущенный флаг обозначает уважение к стране и кораблю, который они встретили в море. Необычность этой ситуации состояла в том, что подводную лодку «К-17» американцы не просто встретили случайно, а безуспешно гонялись за ней в составе других противолодочных сил ВМС США  по всей акватории Индийского океана. И приспущенные флаги говорили сами за себя, они отдавали должное профессионализму командира и экипажа. Они, эти американские моряки с противолодочного корабля,  как никто другой понимали невероятную сложность и напряженность службы этих русских подводников.
На рассвете «К-17» прибыла на местоназначение и бросила якорь на банке Фортюн, у острова Сокотра.      
               
Сокотра - небольшой архипелаг из шести островов, из которых обитаемы Сокотра, Абд-эль-Кури и Самха в Индийском океане у побережья Сомали, примерно в 350 километров к югу от Аравийского полуострова.
Архипелаг состоит из главного острова Сокотра, острова Абд-эль-Кури, двух небольших островов под общим названием Аль-Ихван («Братья») - Самха, Дарса; и двух необитаемых скал - Сабуния и Каль-Фаръун. С 1967 года принадлежит Народной Республике Йемен.   
Банка Фортюн представляет  собой  отмель, глубина до 12 метров, пригодная  для якорной стоянки кораблей.
         
Немедля приступили к устранению неполадок, весь личный состав расписали по работам. Всю электротехнику, подвергшуюся затоплению в 9 отсеке, отсоединили и подняли наверх,  электродвигатели,  которые можно было по габаритам поднять наверх, также доставили на верхнюю палубу под нещадное экваториальное солнце для просушки. Оборудование, размеры которого не позволяли поднять наверх, восстанавливали на месте, мыли дистилатом, спиртом, сушили при помощи вентиляторов, постоянно замеряли изоляцию. Как только изоляция восстанавливалась, электродвигатели, приборы и другое электрооборудование устанавливали на свое место. На весь комплекс работ ушло более трех  суток.
Однако, подводники не только работали, но и своеобразно отдыхали. Командир разрешил всему экипажу свободно передвигаться по верхней палубе корабля. Мало того, по его распоряжению, боцман притопил подлодку так, что  газоотбойники ракетных пусковых установок оказались затопленными, образовалось как бы восемь бассейнов и в них разрешили купаться. Со стороны моря эти ямы были отгорожены продольными металлическими прутьями.  Прыгать за борт запретили, в том числе и потому, что кругом шныряло много акул. И это была не перестраховка, стоявшие на якоре корабли 10-й оперативной эскадры, непреднамеренно прикормили массу акул, выбрасывая за борт остатки от камбуза. Моряки на одном из эсминцев поймали небольшую двухметровую акулу, каково же было их удивление, когда, вспоров ей брюхо, среди прочего они обнаружили комсомольский значок. Это, конечно, не значит, что она съела комсомольца, просто акула хватала все, что выбрасывали из корабля, в мусор комсомольский значок, скорее всего, попал совершенно случайно.
Но разве удержишь этих отчаянных ребят? Как только командир или старпом исчезали из поля зрения, они тут же ныряли за борт. Приученные к жесткой дисциплине внутри корабля, наверху они становились обыкновенными пацанами. Ну как тут не нырнуть, чтобы потом дома рассказать: «Я нырял и купался в Индийском океане!».  Немногие моряки, а тем более подводники, купались в Индийском океане.
 Первый раз Максим нырнул за борт с кормы корабля. Открыв глаза, он увидел восхитительную картину: пред ним раскрылся удивительный подводный мир, подводная лодка с глубины, когда находилась под ней. Два огромных гребных винта, горизонтальные, как у самолета подкрылки, рули и вертикальный руль внушительных размеров, крышки кормовых торпедных аппаратов.  Температура воды была за 30 градусов по Цельсию. Голубовато-зеленая вода была необыкновенно прозрачной, солнечные лучи, причудливо преломляясь, создавали фантастическую картину.  Хорошо было видно покрытое кораллами дно, глубина здесь метров 12-15, это вершины подводных гор и тут же, рядом, километровые пропасти. С глубины солнце казалось каким - то волшебным светилом, лучи которого, преломляясь и сверкая всеми цветами радуги, проникали далеко на глубину, вокруг резвилось очень много всяких морских обитателей, рыбы разных видов и размеров. Вынырнув, Максим отдышался, глянул на палубу. Из командования никого и решил нырнуть на самое дно, чтобы сорвать кораллы, у него были отличные легкие, да и пловцом он был отменным. И все-таки, в последний момент отказался от затеи, мало ли что, те же акулы, переживал не за себя, мог подвести командира и экипаж.         
Купание в Индийском океане не давало той прохлады, когда  дома купаешься в речке или в озере, или в том же Черном море, потому что температура воды  почти соответствовала температуре тела. Солнце стояло не как в России сбоку, а прямо над головой, без головного убора находиться нельзя, так же, как нельзя постоянно находиться раздетому. Привычный к российским холодам,  не адаптированный к тропикам организм, немедленно получит солнечный удар. Но для ребят подводников после двухмесячного напряженного плавания под водой, после того, что им пришлось пережить - и 70-тиградусный ад, и затопление отсека, все происходящее было словно сном наяву, неслыханной наградой, раем на Земле. Наверное, сам Господь Бог сжалился над этими вчерашними пацанами, говорят, он любит тех, кто по-настоящему страдал, вот и предоставил им свой кусочек рая.
Но и это не все. Чудеса, сказка наяву  продолжалась. Подошла плавбаза, с которой на катерах стали возить на борт «К-17» продукты питания.  Да какие! Свежий картофель, свежие кочаны капусты, огурцы, помидоры, перец, зелень, бананы. Было загружено много яса, потому что несколько тон мяса пришлось выбросить за борт, когда оно испортилось по причине поломки обоих холодильных установок, и корабельный врач не рекомендовал употреблять его в пищу, опасаясь за экипаж. Ну, как тут не любить Родину, которая тебя не забывает даже здесь, на другом полушарии планеты. Все продукты были импортные и упакованы в красивые, невиданные доселе подводниками, упаковки. Картошка находилась в белоснежных мешках по 20 килограмм в каждом, вся помыта, клубни подобраны одного размера.
Своеобразные чудеса происходили и вокруг подводной лодки. На расстоянии, определенном международными отношениями, стояли противолодочные корабли, эскадренные миноносцы, подошел даже тяжелый крейсер ВМС США. На их палубах тысячами выстроились моряки, постоянно махали руками и, видимо, что-то кричали. В воздухе,  сменяя друг друга, висели вертолеты, они фотографировали и снимали на кинокамеру  «К-17». Что их притягивало, как мух на мед?  Наверное, новая советская подводная лодка с ее страшными для врага возможностями. И, без всякого сомнения, интересовали их те, кто управлял этой субмариной, которые, как вокруг пальца, обвели всю противолодочную систему ВМС США и сразу, после Малаккского пролива, как сквозь землю провалились. Глядя на эту армаду военных кораблей, подводники гордились своей страной, они понимали неподдельный интерес Соединенных Штатов Америки к ним самим, к их Родине. Трудно было представить, что стоящие на палубах американские моряки являются нашими врагами, в бинокль хорошо было видно их приветливые улыбающиеся лица. Наверное, и они тоже не могли представить советских моряков своими врагами, потому что подводники тоже улыбались и приветливо махали им руками. В то же время, и те,  и другие защищают каждый свою Родину; и те, и другие приучены к дисциплине; и те, и другие исполнят команду «пли» или «пуск». Как известно, войну начинают политики, а страдает потом весь народ.
Никто из подводников и представить себе не мог, что им придется купаться на экваторе Земли, поэтому никаких плавок ни у кого не было и купальные костюмы делали себе из одноразового нижнего белья. Сложность состояла в том, что в одних трусах находиться под экваториальным солнцем невозможно. На головах у всех вместо черных пилоток были завязаны косынки, сделанные из одноразовых простыней и повязанные на пиратский манер, поскольку экваториальное солнце никого не щадило, все голые места прикрывали, кто как мог и чем мог. В результате, по палубе подводной лодки передвигалась пестрая компания, напоминающая флибустьеров, а не советских военных моряков, и все это на глазах тысяч американских моряков, загоревших до шоколадного цвета и разодетых в тропическую форму одежды.
Замполит решил покончить с этим безобразием, позорящим внешний облик советского моряка, с чем и прибыл к командиру, но, к счастью экипажа, не нашел поддержки с его стороны:
- Сергей Семенович, мы с вами жизнью обязаны этому экипажу. Эти разодетые, как попугаи, моряки, от которых вы предлагаете спрятать экипаж в 50 градусные отсеки, мизинца их не стоят. Что касается морального облика, то они, - показал пальцем на корабли США, - этот облик прекрасно поняли, полтора месяца безуспешно гоняясь за нами по океану. Поймите, у них, может быть никогда, в жизни такого больше не будет.
Тем не менее, Харитонов прошелся по палубе и, не выбирая выражений, выдал тем, кто уж слишком разукрасил себя, потому что, действительно, некоторые этим стали злоупотреблять. Однажды, находясь в центральном посту,  Харитонов обратил внимание на то, как кто-то из подводников нес сверху довольно внушительный сверток. Поинтересовавшись,  выяснил, что моряк нес кораллы, причем они были не белого цвета, а грязно-серые, кроме того, от них исходил неприятный запах. Поднявшись на палубу, он увидел, как часть экипажа при помощи веревки, которую использовали как трал с  «кошкой» на конце, вытащила на палубу большое количество кораллов. Командир приказал немедленно прекратить эту варварскую ловлю.
          
Коралловые рифы - известковые геологические структуры, образованные колониальными коралловыми  полипами (преимущественно мадрепоровыми кораллами) и некоторыми видами водорослей, умеющими извлекать известь из морской воды. Образуются на мелководье в тропических морях. Располагаются, в основном, в Тихом и  Индийском океанах. Около трети коралловых рифов мира уже погублено. Основная масса коралловых рифов располагается в зоне, где температура самого холодного месяца в году не опускается ниже 18° C. Как правило, внезапное падение температуры ниже 26° C вызывает массовую гибель кораллов. Оптимальная глубина для роста коралловых рифов составляет 10-20 метров. Добычу кораллов производят из-за их необыкновенной красоты. Когда их отмывают в пресной воде, они становятся белоснежными, причем у всех кораллов настолько причудливая форма, что от этой красоты глаз не оторвешь.
  Кроме прочих удовольствий, которые получили подводники на этом кусочке рая, была рыбалка. Примитивные крючки делали из проволоки, в качестве приманки насаживали кусочки мяса. Рыбалкой, в основном, занимался командир, за час он выловил около тридцати крупных рыбин – камбала, тунец, морской окунь и другая рыба. Позже к нему присоединились старпом, замполит и другие офицеры. Никто не взвешивал, но за время стоянки выловили не менее тонны рыбы. Коки на камбузе ее жарили, запекали в духовке, варили уху, делали котлеты. У подводников во время автономки практически отсутствует аппетит, именно поэтому в паек входит вино, но здесь, на свежем воздухе, они отвели душу.
* * * * * *
         
Еще в первой автономке Максим сошелся с младшим штурманом, старшим лейтенантом  Вячеславом  Григорьевичем Агеевым. Через определенное время в вахтенный журнал корабля, который заполнял Максим по боевой тревоге, требовалось заносить координаты подводной лодки. Он заходил в крохотную штурманскую рубку,  находящуюся здесь же, в 4-м  отсеке, в которой стоял штурманский планшет, на котором была закреплена навигационная карта района океана, где в данный момент находилась подводная лодка, и снимал показания, или просто спрашивал координаты. Под навигационной картой светилась точкой лампочка, показывая на карте местонахождение корабля.
Агеев был довольно эрудированным человеком, он очень хорошо знал географию, без запинки мог назвать практически любую точку на земном шаре, причем не только в мировом океане, но и на суше. В его голове, как таблица умножения, были зафиксированы проливы и фарватеры, их ширина и глубина, он знал много островов, всяких загадочных мест на планете, одним словом, ходячая энциклопедия. Но особенно хорошо он знал астрономию и  этими знаниями он с удовольствием делился с Максимом, который ему определенно нравился своей тягой к знаниям.  Друзьями они,  конечно, не были в полном понимании этого слова, все-таки Авдеев был офицер, но относились друг к другу с большим уважением и по-товарищески.
Когда «К-17» всплывала, особенно ночью, Максим старался на рубке или на палубе стоять рядом с Агеевым, который превращался в преподавателя и начинал рассказывать Максиму о звездах, планетах, созвездиях, звездных системах, галактиках, показывая на звездное небо авторучкой, которую он использовал в качестве указки. О звездах он мог рассказывать часами, а Максим мог часами его внимательно слушать и задавать вопросы.
Когда всплыли для прохода  Малаккского пролива, он ночью говорил о звездах, днем рассказывал о проливе.  Когда стояли на якоре на Сейшельских островах, он рассказывал о них, а сейчас он говорил об острове  Сокотра, когда наступила черная тропическая ночь, он  опять говорил о звездах.
             
- Млечный Путь представляет собой нашу Галактику. Расстояния тут столь велики, что измеряются  в световых годах. Световой год - путь, который может пройти за 365 земных суток луч света, имеющий скорость, как известно, 300 тысяч километров в секунду. В привычных для нас единицах измерения это получается около 9,5 триллионов километров.
Диаметр же самого Млечного Пути примерно в 100 тысяч световых лет. Образует нашу Галактику около 250 миллиардов звезд.
- Вячеслав  Григорьевич! Но она не одна, их же много галактик?
- Во Вселенной известны и многие другие образования. Самое близкое из них в созвездии Девы, находящимся на расстоянии 4050 миллионов световых лет, оно содержит свыше 3 тысяч галактик.
Долгое время астрономы полагали, что звезды находятся в покое. Движутся лишь планеты, вращающиеся вокруг Солнца. Даже Альберт Эйнштейн, создавая свою знаменитую теорию относительности, полагал, что «все во Вселенной дышит покоем».
Американец Хаббл отметил, что свет удаляющихся звезд смещен в красную сторону спектра. Иными словами, он выяснил, что галактики убегают от нас. Или мы, соответственно, от них.
В дальнейшем ученые обнаружили, что чем дальше отстоят эти галактики от нашей, тем больше красное смещение, тем выше, значит, скорость их убегания. Так родилась гипотеза о расширяющейся Вселенной.
Однако, в последние годы замечено, что, похоже, баланс этот стал нарушаться. Астрономы увидели: звезды внутри галактик, да и сами галактики, движутся во Вселенной так, словно на их передвижение влияет какая-то дополнительная масса. Причем величина этой скрытой массы отнюдь немалая - наблюдаемые нами звезды и галактики, согласно расчетам, составляют всего-навсего от 1 до 10 процентов общей массы Вселенной.
Где скрывается скрытая масса? В поисках недостачи ученые стали примерять на роль носителя скрытой массы различные объекты.
Так, например, часть исследователей полагает, что большую часть массы берут на себя звезды-карлики - те бывшие светила, которые прошли уже свой цикл жизненного развития, перестали светиться, а потому и невидимы. Но они по-прежнему содержат в себе немалое количество вещества, причем в сверхплотном состоянии. Согласно некоторым расчетам, получается, что наперсток вещества с такой звезды может весить около 1 миллиарда тонн!
Другие полагают, что одних карликов для покрытия недостачи мало, и предлагают покрыть ее за счет антиматерии. Эти антиатомы послужили иллюстрацией возможности существования наряду с нашим миром еще и некоего зазеркального, где все наоборот: электроны обладают положительным зарядом, протоны - отрицательным и т. д.
Вот эти-то антимиры и создают то гравитационное воздействие, которое обуславливается эффектом скрытой массы.
В общем, надо было поискать еще какое-нибудь объяснение наблюдающимся событиям. И оно, конечно, было найдено. «Недостающая масса скрывается в черных дырах», - предполагают ныне многие исследователи.
- Что ж это такое, черная дыра?
- Вот об этом мы с тобой поговорим в следующий раз, Максим, а сейчас тебе пора спать, а мне скоро на вахту заступать.

Заканчивались третьи сутки, как «К-17» встала на якорь, измеряя изоляцию на электродвигателях и других электрических приборах и убедившись, что она в норме, произвели монтаж электрооборудования и запустили холодильную установку. В отсеках нормализовалась температура, доложили командиру о готовности корабля к выполнению боевых задач. На очередном сеансе связи Харитонов доложил об окончании ремонтных работ и готовности корабля к выполнению поставленных задач. В шифровке, полученной из Москвы, говорилось, что «К-17»  успешно выполнила все задачи, поставленные перед экипажем в  учениях «Океан-70». С этой минуты «К-17» выходит из состава 10 ОПЭСК,   переходит в подчинение Главного штаба ВМФ СССР и приступает к самостоятельному несению боевой службы в Южно-Китайском и Филиппинском морях, используя накопленный опыт в совместном плавании с БПК «Одаренный».
Харитонов связался с командиром БПК Белозеровым, который шесть часов назад снялся с якоря, с которым договорились и утвердили место встречи в Южно - Китайском море после форсирования Малаккского пролива.
- По местам стоять, с якоря сниматься!
Прощай, гостеприимная банка Фортюн. Прощай, экзотический остров Сокотра!

* * * * * *

На протяжении нескольких часов «К-17»  идет в надводном положении, Харитонов не спешил погружаться, здесь,  в Индийском океане, они выполнили все поставленные перед ними задачи, экипаж неделями находился в напряжении. «Пусть несут службу в нормальных условиях, » - думал он. Тем более, впереди еще придется понырять в Южно-Китайском и Филиппинском морях, наверняка придет из ГК ВМФ СССР распоряжение учебно атаковать АУГ ВМС США.
Харитонов стоял на мостике, курил и любовался дельфинами, которые резвились у носа подводной лодки, их почему-то возбуждал бурун, образовывающийся в носовой части корабля в надводном положении. Дельфины довольно высоко  выпрыгивали из воды и прежде чем упасть в воду, успевали несколько раз перевернуться в воздухе, при этом издавая характерный скрежечущий писк. На эту картину поднимались любоваться свободные от вахты подводники. Из-под обоих бортов корабля постоянно выпрыгивали вспугнутые рыбки, пролетая в воздухе 2-3 метра, они шлепались в воду. С правого борта подлодки параллельным курсом шел противолодочный корабль ВМС США, он увязался за «К-17» сразу же, как только снялись с якоря на банке Фортюн у острова Сокотра. В небе постоянно барражировал противолодочный самолет ВМС США «Орион».
В момент, когда солнце занимало место прямо по курсу корабля, от образующихся брызг, в момент падания дельфинов в воду, подводники любовались собственной радугой. Летающие рыбки бесшумно скользили над поверхностью и с легким всплеском исчезали в воде - они уступали дорогу «К-17». Зеленовато-голубоватый океан  казался подсвеченным тающими  в его глубине огнями. Жизнь на Земле - это просто чудо, она неописуема, непередаваемо  прекрасна!
Это была психологическая разгрузка для экипажа и заслуженный отдых, в это время свободные от вахты подводники могли расслабиться. В эти минуты, глядя на теплые волны океана, прыгающих дельфинов и летающих рыбок, моряки вспоминали далекий родимый дом, маму, отца, сестру, брата, жену, детей, любимую девушку, то есть Родину.
Однако, эту идиллию начинали менять набегающие сначала кучерявые белые облака, а затем  и причудливой формы грозовые тучи. Высота волн увеличивалась, они величественно перекатывались через верхнюю палубу подводной лодки и начинали стучаться в боевую рубку, как бы предупреждая экипаж о надвигающемся шторме, тучи опускались все ниже и ниже к океану, корабль заметно  качало и качка усиливалась. На горизонте уже сверкали змейки молний, они образовывались где-то в вышине в черных облаках и исчезали в океане. Приближался закат. Здесь, на экваторе Земли, в океане и день, и ночь начинаются стремительно, причина тому - ровная гладь океана, поглощающая солнечные лучи,   отсутствие гор, лесов, полей, которые отражают солнечный свет и продлевают зарю или закат на берегу.   
Раскаленное дневное небо с ненасытной жадностью часами безмерно поглощало воду из океана, миллиарды ее тонн уже не могли удержаться в жирных от влаги тучах. С дикой злобой, рыча, оголяя свои сверкающие зубы-молнии, оно начало возвращать в океан уже очищенную от соли воду. Цвет океана начинает меняться, волны становятся темно-зеленого цвета, усиливаются запахи, молнии сверкают ярче и чаще, гроза набирала силу. И вдруг, окружающее пространство исчезло, краюшек солнца поглотил океан, звезды спрятались за темными тучами, вокруг сплошная чернота. Шторм усиливался, волны уже захлестывали боевую рубку, вспышки молнии выхватывали очертание  «К-17», и в этот миг она была похожа на инопланетный корабль, прилетевший из других галактик.
Запоздалые после вспышки молний раскаты грома грохотали  уже без перерыва и превращались в сплошную канонаду, стоял невообразимый, непрерывный грохот.   
Тысячи различных по фигурации вспышек, рассыпаясь на сотни причудливых гирлянд, заканчивали свою короткую жизнь в теплых водах Индийского океана. На шедшем  параллельным курсом противолодочном  корабле ВМС США включили ходовые огни, а «К-17» продолжала движение, обходясь без них.
Харитонов уже давно отправил всех  вниз, в том числе и вахтенного офицера, но сам почему-то задержался. Начинающийся шторм возбуждал командира, наполненный озоном воздух пьянил, а сверкающие молнии бодрили. «А он, мятежный, просит бури», - вспомнил он Лермонтовский «Парус». Это для надводных кораблей шторм проблема, а для подводной лодки такая погода - лучше не придумаешь, это ее стихия, самое время атаковать надводные цели. Глядя на ходовые огни противолодочного корабля, Харитонов задал вопрос в пустоту черной ночи: «Ну, что, поиграем в кошки-мышки?» Вопрос, очевидно, адресовывался командиру американского противолодочного корабля.  Он уже весь был во власти азарта: «Сейчас посмотрим - кто охотник, а кто добыча!» Уходить от преследования и выходить на торпедную или ракетную атаку стало его образом жизни. Там, на берегу, он уже не находил себе места, кровь просила адреналина, душа рвалась  сюда, в безбрежную гладь водной стихии.  Выход на атаку - это его стихия, без которой уже не сможет жить.
Он уже вступил на ступеньки рубочной шахты и взялся за ручку верхнего рубочного люка, вдруг почему-то снял свои ручные часы и оставил их на рубке - не то на память, не то на счастье, потому что скоро «К-17» покинет Индийский океан, а затем закрыл верхний рубочный люк и затянул комингс. Спустился в «центральный», боцман закрыл нижний рубочный люк.
- Боевая тревога! Боцман, погружаемся, глубина 280, скорость 5 узлов, курс 280!
- Есть!            
- Шестой к бою готов!
- Восьмой к бою готов!
- Третий к бою готов!
- 2,4,5,7,9,10 к бою готовы!
- Товарищ командир, корабль к бою готов!
- Глубина 280, скорость 5, курс  280.
- Так держать!
- Есть так держать!
- Акустики?
- Справа 15 кабельтов шум винтов противолодочного корабля ВМС США!
- Лево руля, скорость 2 узла!
- Есть!
               
Харитонов начал свою игру в «кошки-мышки», а через полтора часа командиру противолодочного корабля ВМС США доложили о том, что контакт с русской подводной лодкой потерян. Это означало, что в военных условиях  лодка сама бы его атаковала. Для него это было обидно и неприятно, чиновники из морской разведки скажут, что ему лучше баранов пасти, а не противолодочным кораблем командовать.

* * * * * *
На борту «К-17» отменили боевую тревогу, на глубине 150 метров со скоростью 8 узлов легли на курс к Малаккскому проливу.
Максим сделал последнюю запись в корабельном вахтенном журнале и направился  в штурманскую рубку, которую только что покинул командир БЧ-1.  Над планшетом склонился Агеев:
- Разрешите, Вячеслав  Григорьевич!
- А, Максим, входи.
Агеев глянул на трое корабельных часов, висевших на противоположной стенке, показывающие время по Гринвичу, московское и владивостокское.
- Через шесть минут пересекаем экватор.
Максим улыбнулся, сразу вспомнилось, как весело пересекали экватор первый раз. После того праздничного пересечения, «К-17» еще несколько раз миновала экватор, но это были уже будни.
- Сейчас мы, в принципе, находимся между  островов. С правого борта - остров Суматра,  с левого - Мальдивские острова, а прямо по курсу с левого борта находится остров Цейлон.
Мальдивские острова насчитывают более 2 тысяч небольших коралловых островов, объединенных в коралловые атоллы. На них находится островное государство Мальдивская республика. Расположена она на юге Азии, в северной части Индийского океана, на юго-запад от южной оконечности Индии. Самые густонаселенные атоллы - это Мале, Сувадива и Тиладумати.
С 1887 года острова являлись протекторатом Великобритании, будучи султанатом. В 1965 году страна получила независимость, а в 1968 году Мальдивы были провозглашены республикой. Климат влажный тропический - сезон дождей длится с мая по ноябрь. Среднегодовая температура около 27° С.

Остров Цейлон находится  в Индийском океане недалеко от южного побережья Индии, от которого его отделяют Манарский залив и Полкский пролив. Бывшая Британская колония в 1948 году приобрела независимость и стала островным государством - республикой Цейлон. В долинах выращивается знаменитый цейлонский чай. Климат страны, в основном, жаркий и влажный. Среднегодовая температура в долинах составляет около 32° С. Густые джунгли занимают обширные районы на юго-западе страны. Склоны гор - также поросшие лесами. В прибрежных районах произрастает большое количество различных пальм, мангровые деревья. В так называемой влажной зоне страны много красного дерева и несколько видов каучуконосных и фруктовых деревьев. В сухой зоне более часто встречаются черное дерево и атласное дерево. Практически по всей стране в большом количестве растут орхидеи, гиацинты, акации, эвкалиптовые деревья, кипарисы. Среди представителей фауны особо выделяются гепард, леопард, несколько видов обезьян, слон. Большое количество различных видов птиц и насекомых.
      
Остров Суматра имеет площадь около 435 тысяч квадратных километров и является частью республики Индонезия. Это островное государство в Юго-Восточной Азии, занимающее большую часть Малайского архипелага. Страна состоит из около 13700 островов, почти половина из которых населены.
Главные острова Индонезии разделены на две неровные цепи: относительно длинные и узкие острова Суматра, Ява, Тимор и другие - на юге, и Борнео (Калимантан), Сулавеси, Моллукские острова и Новая Гвинея - на севере. Через южные острова от Суматры до Тимора протянулась цепь вулканических гор, поднимающихся на высоту более 3600 метров. На Суматре расположены обширные равнины.
Климат на острове тропический с двумя муссонными сезонами: влажным - с ноября  по март, и сухим - с июня по октябрь. Влажность воздуха на острове довольно  высокая: в среднем около 80% в течение года. Среднегодовая температура  составляет до 30° С. Остров богат  тропическими джунглями, состоят, в основном, из мангровых деревьев и пальм. Фауна довольно разнообразная, тигры - на Суматре и Яве; слон, орангутанги апир и черный гиббон.
      
 «Вот голова!» - с восхищением думал Максим об  Агееве. Несмотря на то, что тот заглядывал в книгу, многое он говорил по памяти.
- Ну, поздравляю тебя, Максим, ты стал настоящим морским волком, шестой раз пересек экватор Земли! Родители - то, наверное, и не подозревают, куда сыночка занесло?
- Конечно, нет. Как и все, я написал им, что отправляют  на учебу на 3 месяца и что будет не до писем.
- Слушай Максим, а девушка у тебя есть? Таких они любят - здоровенных, красивых. Ух, кровь с молоком!
И видя, что Максим сразу сделался каким - то грустным, добавил:
- Извини, что в душу лезу, можешь не отвечать.
- Да нет, все нормально. Год назад влюбился я по-настоящему, а она замужем и старше меня. Да меня бы это не остановило, но она так чисто по-человечески попросила, что бы мы с ней больше не встречались.
- Да, история! Наверное, красивая и умная?
- Не то слово! Хорошо, что командир меня в автономку тогда, ну когда на Гуам ходили, взял, а то бы совсем тяжко мне пришлось…
- Ну ничего, Максим, эта рана заживет, не ты первый и не ты последний. Встретишь ты еще свою половинку, какие твои годы!
- Вячеслав  Григорьевич, вот сидел я, вахтенный журнал заполнял, ни черта понять не мог: «лево руля», «право руля», «стоп машина», «циркуляция», «левая турбина так, правая этак», глубина то 280, то 100, не успевал курс записывать, - сказал он, чтоб сменить тему.
- Эээ…, брат! Это целая наука: сначала учатся теоретически, изучают накопленный  опыт, потом на тренажере долго отрабатывают, и только после этого в море на практическую отработку выходят. Что самое важное для подлодки? Скрытность! Когда враг не знает о ее присутствии - это страшное оружие, считай, что твое место на дне, можно смело свечку ставить. А если враг ее обнаружит, это скорее мишень, а не подводная лодка. В общем, чем опытней командир, тем дольше живет экипаж - я бы так это дело сформулировал. А уйти от противолодочного корабля, который лодку обнаружил, очень сложно, аппаратура у них стоит убийственная.
- Но мы - то ушли?
- У нас командир от Бога, Максим. Он с 15 лет в военном флоте. В общем, не случайно именно его в Индийский океан на учения «Океан-70» отправили. Он живет морем, другого у него, кроме семьи, ничего нет.

* * * * * *
          
По правому борту остался мыс Бака - это северная оконечность острова Суматра. Напротив, на расстоянии 210 морских миль, находится мыс Пхрачау, это южная оконечность острова Пхукет. Если мысленно провести черту между этими двумя мысами, то эта черта как бы и является воротами в Малаккский пролив со стороны Индийского океана.
Специального указания о скрытности «К-17» в данном районе Харитонов не получал, и, несмотря на то, что глубины позволяли еще двигаться в подводном положении, он решил не нарушать международных соглашений и всплывать.
Была объявлена боевая тревога, «К-17» выходила из глубины, акустики докладывали об отсутствии цели, но Харитонов давно обратил внимание на тот факт, что в Индийском океане, впрочем, как и в Южно-Китайском и Филиппинском морях, акустики не слышат шума винтов цели дальше, чем на 20 и даже 10 кабельтов. Сколько раз они докладывали, что горизонт чист, а при всплытии он видел в перископ цель. Вот и сейчас, глянув в перископ, он увидел прямо по курсу 25-30 кабельтов идущий танкер.
- Боцман, всплываем!
- Есть!
Поднявшись по трапу, он открыл верхний рубочный люк и сразу ощутил своеобразный резкий запах южного моря. Поднявшись на мостик, Харитонов осмотрелся - прямо по курсу лежала самая широкая горловина Малаккского пролива, стояла на удивление тихая ночь. Поверхность воды была усеяна звездами, а легкий бриз приносил с невидимых берегов Малайзии специфические запахи. На рубку поднялся вахтенный офицер, а за ним стали подниматься старпом, замполит и другие. Харитонов приказал укрепить военно-морской флаг СССР, как того требуют международные правила судоходства.
В Малаккском проливе море было абсолютно спокойным и поверхность воды походила на расплавленное стекло. Случайные змейки молний на горизонте изредка пересекали бархатное небо и прятались в воде,  море было величаво-спокойным.
         
Максим не упустил случая, пришел к  Агееву, и Вячеслав Григорьевич просветил Максима об этом уголке Земного шара. С разрешения вахтенного офицера они поднялись в ограждение боевой рубки, где Агеев, с жадностью затягиваясь сигаретным дымом, с оживлением продолжал свою лекцию, начатую еще в отсеке.
               
Протяженность северо-восточного берега Малаккского пролива около 530 миль, юго-западного берега - 570 миль, включая северные и северо-восточные берега островов Рупат, Бенкалис, Мербау, Рангсанг и Мендол, расположенных в юго-восточной части Малаккского пролива непосредственно у острова Суматра. Протяженность юго-западного берега острова Суматра составляет 907 миль. Ширина Малаккского пролива в его северо-западной части 210 миль, в районе острова Рупат -  24 мили, а между мысом Пиай и островами Каримун 8 миль.
Через Малаккский пролив проходит основной морской путь, соединяющий Индийский океан с Южно-Китайским морем и связывающий Европу и Южную Азию с Восточной Азией, Индонезией и восточной частью Австралии. Этот путь является кратчайшим для танкеров, следующих из Персидского залива в Японию. Почти на всем протяжении Малаккского пролива, примерно по его середине, пролегает основной фарватер.
Северная часть северо-восточного берега Малаккского пролива с прилегающими к нему островами до острова Ланкави принадлежит Королевству Таиланд, остальная часть - государству Малайзия; остров Суматра с прилегающими островами входит в состав Республики Индонезия.
В Малаккском проливе крупные острова расположены преимущественно у берега. Между островами имеются проливы и проходы, некоторые из них доступны для больших судов. Почти посредине северной части Малаккского пролива лежит небольшой скалистый остров Перак, в центральной части этого пролива расположен остров Джарак. Посередине пролива в его южной части на обширной отмели с глубинами менее 20 метров лежат острова Аруах, представляющие собой группу из небольших островов и надводных скал
Вдоль северо-восточного берега Малаккского пролива лежит несколько островов и островков; наиболее крупные из них - гористые острова Пхукет, Ланкави, Пинанг и низкие болотистые острова Келанг. Все они, кроме острова Пхукет, отделены от полуострова Маллака судоходными проливами.
У северо-западной оконечности острова Суматра расположена группа гористых островов, наиболее значительные из них острова Брех, проходом Бенгала, а от острова Суматра – проходом Малакка.

Агеев изредка заглядывал в лоцию, но многое он знал наизусть, в который раз удивляя Максима своей феноменальной памятью, особенно на острова и проливы.
-  А еще Максим, Малаккский пролив знаменит пиратами и сокровищами.  Не знаю, известно тебе или нет, но само слово "пират" происходит от греческого глагола "peiran", что означает "искать свое счастье". Название "флибустьер" ведет свое происхождение от французского "flibot" - так первоначально назывались легкие пиратские суда.
И еще! Малаккский пролив до настоящего времени остается богатейшей кладовой несметных сокровищ, затонувших вместе с кораблями при загадочных обстоятельствах. Ученые спорят - то ли это связано со строением земной коры, то ли виноваты гигантские волны, возникающие как результат внезапных подводных землетрясений. Некоторые даже утверждают, что здесь, как в Бермудском треугольнике, существуют антигравитационные частицы материи. Эта материя, не подчиняющаяся законам тяготения, проникает, якобы, внутрь земной коры и скапливается под морским дном, порождая гравитационные и магнитные аномалии.
Вот из-за этих причуд Малаккского пролива и скопились здесь сокровища, которые не под силу добыть даже пиратам. Правда, они не раз пытались заняться и этим бизнесом, но всякий раз убеждались, что затраты на подъем сокровищ во многом превосходят прибыль от них. Здесь, на дне пролива, покоится самый  крупный морской клад, на него претендуют три государства.
В 1511 году португальский адмирал Альфонсо де Альбукерке, пришедший с отрядом кораблей,  за 4 дня ограбил  богатейшего султана Малакка. Еще пять дней им понадобилось, чтобы погрузить все богатства на четыре корабля. По оценкам экспертов, флагманский корабль "Флер де ла Map" вместил 400 тонн груза: две тонны золота, драгоценные украшения, статуи, сервизы, инкрустированное оружие, редкие произведения искусства...
На третий день погрузки внезапно начался шторм. Но Альбукерке своего решения не отменил и через два дня, на рассвете, "Флер де ла Map" во главе четырех кораблей отшвартовался, однако, разбился о риф. Так, флагманский корабль с сокровищами, которые эксперты США оценили в 9 миллиардов долларов, стал богатейшим подводным кладом.
Между тем, «К-17» продолжала движение по Малаккскому проливу, с рассветом прилетел «Орион», затем появились вертолеты, начались очередные съемки.
- Сколько можно снимать, неужели тех записей, что снимали в Индийском океане на банке Фортюн им мало? - произнес вахтенный офицер, обращаясь к стоявшему рядом старпому.
- Мы для них что-то вроде «Летучего голландца» - то появимся, то вновь исчезнем, вот они каждый раз, наверное, определяют по снимкам и записям как криминалисты, та ли это подводная лодка, что на предыдущих снимках была или другая?
Шедший встречным курсом эскадренный миноносец и судно обеспечения ВМС США, видимо, получили по радио приказ следовать за русской подводной лодкой, развернулись и пошли в ее фарватере.
По левому борту прошли огромный порт Сингапур, на рейде которого стояло большое количество кораблей.  Здесь, впрочем как и во всем Малаккском проливе, очень интенсивное движение судов и от вахтенного офицера требовалось максимум внимания. По правому борту остались острова Каримун, корабль, меняя курс, прошел все узкие места, и вот уже появился остров Калимантан,  по левому борту - полуостров Малакка. Подводная лодка вышла на чистую воду, командир объявил боевую тревогу и «К-17»  нырнула на 150 метров в воды Южно-Китайского моря. Прощай, Индийский океан! Затем Харитонов занялся привычным и любимым для него делом - уводить подводную лодку от преследователей. Проделывая хитроумные маневры, ныряя на различные глубины, выписывая восьмерки, «К-17» ушла от слежения кораблей ВМС США и легла на курс для встречи с БПК «Одаренный».

* * * * * *

Через сутки на связь вышел «Одаренный», вскоре с ним была установлена  звукоподводная связь и «К-17» заняла ордер. Началось совместное, до деталей «обкатанное», плавание. С этой минуты и до особого распоряжения подводная лодка всю информацию о надводной обстановке будет получать от противолодочного корабля. Все телеграммы в зашифрованном виде в адрес «К-17» также будет получать БПК «Одаренный», затем через звукоподводную связь будет передавать их на борт подводной лодки.  Шифровальщик  с «К-17» их расшифрует и только после этого их прочтет командир.
Харитонову принесли радио, в котором сообщалось о  присутствии авианосной ударной группировки военно-морских сил США во главе с авианосцем «Корал Си», который следует в район, откуда с его  борта будут производиться вылеты самолетов для бомбардировки Вьетнама. В телеграмме указывались координаты, курс и скорость авианосца «Корал Си»  и шестерых кораблей охраны. Штаб флота также сообщал, что начинает наводить «К-17» на авианосец. Дальнейшую информацию командир «К-17» будет получать каждые два часа через БПК «Одаренный» по звукоподводной связи.      
Харитонов стал делать расчёты для выхода на контакт с авианосцем, ему помогали штурман и начальник радиотехнической службы. По результатам расчётов нужно было увеличивать скорость до 12 узлов и ложиться на курс 180 градусов. Данную информацию передали на «Одаренный», который увеличил скорость до 12 узлов и сменил курс, подводная лодка шла с ним в ордере.
Через пару часов с БПК поступила шифротелеграмма, в которой сообщались координаты авианосца «Корал Си».  Сделали соответствующие корректировки в расчетах,  вновь согласовали курс и скорость с противолодочным кораблем. Через два часа все вновь повторилось. Отлаженная система совместного плавания работала как часы. «К-17» уверенно приближалась к авианосной ударной группировке ВМФ США.  Через несколько часов БПК «Одаренный» передал на борт подводной лодки, что с помощью радиопеленгатора обнаружил средневолновый радиомаяк авианосца: пеленг 75 градусов, частота 520 килогерц, позывной "SQ".
В очередной шифровке из штаба флота значилось: «Командиру «К-17» - Учебно нанести ракетный удар по авианосцу «Корал Си». Курс авианосца 290 градусов, скорость 20 узлов, широта, долгота, подписное время 16.00. Командующий флотом».
Прочитав шифротелеграмму, Харитонов приказал:
- Корабельному боевому расчёту готовность номер один!
Вахтенный офицер продублировал по «Каштану»:
- Корабельному боевому расчёту готовность номер один!
В центральном посту быстро собрались подводники, входящие в боевой расчет. Харитонов зачитал боевое распоряжение и назначил время пуска ракет. Для этих профессионалов никакой дополнительной информации и не требовалось, через несколько минут расчёты были закончены и необходимая информация нанесена на карту. Командир БЧ-2 доложил о готовности к предстартовой подготовке. Харитонов проверил расчёты на карте:
- Учебно-боевая тревога!
-  Учебно-боевая тревога! - продублировал вахтенный офицер по «Каштану». В отсеках раздалось пронзительное гудение ревуна. Подводники спешили занять свои боевые посты. И через минуту  поступил доклад:
- Товарищ командир, корабль к бою готов!
- Ракетная атака, начать предстартовую подготовку!
- Есть!
Командир БЧ-2 приказал ввести в приборы ракетной стрельбы координаты авианосца «Корал Си»,  его курс и скорость. Сразу же после этой команды ракеты «ожили», в их электронный мозг потекла информация об авианосной ударной группировке, которую они через несколько минут должны будут найти в океане и уничтожить. Вот и закончена предстартовая подготовка, командир ракетной боевой части доложил Харитонову:
- Ракеты к пуску приготовлены, к всплытию готов.
- Доложить на БПК «Одаренный» о ракетной атаке!
- Есть!
- Товарищ командир! Командир БПК «Одаренный» информацию получил
- Боцман, всплываем на перископную!
- Есть!
Харитонов припал к окулярам перископа, слева 10 кабельтов шел БПК, других целей Харитонов не обнаружил.
- Боцман, всплываем! Продуть главный балласт! Контейнеры поднять!
- Есть!
               
Зашипел воздух высокого давления, выдавливая тонны морской воды из цистерн главного балласта, и вдруг, на гладкой поверхности Филиппинского моря образовалась огромная водяная гора, а когда тонны воды обрушились вниз, на поверхности океана оказалось черное чудовище - не то Змей Горыныч, не то Дракон. Видимо, одной головы-рубки ему было недостаточно, и из его чрева стали подниматься еще три спаренных головы. Дракон - Змей Горыныч, осмотревшись, не стал выпускать свое смертоносное пламя из шести голов, в этот момент, наверное, икнулось пяти тысячам морякам и летчикам, находящимся на расстоянии в 250 километров от Змея Горыныча на авианосце «Корал Си».  Пожалел он американских моряков, пусть живут,  но не шалят!
Затем этот Змей Горыныч  втянул свои шесть выдвижных голов, тяжело вздохнул и вновь  скрылся под гладью моря, словно и не было его здесь никогда, исчез также, как и появился - словно мираж.
Наверное, так думали живые обитатели Филиппинского моря  - дельфины, акулы, рыбы, и лишь очарованные увиденным, стоящие на палубе советского противолодочного корабля моряки, думали иначе. Они были горды советскими подводниками, этими отчаянными ребятами, несущими боевую службу там, на глубине.
             
После выхода на учебную ракетную атаку, когда были условно пущены ракеты, а контейнеры опускались,  передали радио в штаб флота о нанесении удара по авианосцу. И сразу поступило сообщение, сначала от БПК «Одаренный, а затем и от радиометриста «К-17» о работе радиолокационной станции самолёта "Орион".
- Срочное погружение!
Далее Харитонов спрятал свой корабль под днищем БПК, и они продолжили преследование авианосной ударной группировки во главе с авианосцем «Корал Си». 
«К-17»  неуклонно сближалась с ним, через каждые два часа получая через звукоподводную связь целеуказания.
Харитонов решил выйти на гидроакустический контакт с «Корал Си» и выполнить учебную торпедную атаку, согласно указаниям штаба флота. Через некоторое время БПК «Одаренный» обнаружил гидроакустический контакт с «Корал Си», а через несколько минут гидроакустики подводной лодки услышали шум винтов авианосца и доложили Харитонову.
-Учебно-боевая тревога! Учебная торпедная атака авианосца!
Подводники заняли места по торпедной атаке. Корабельный боевой расчёт начал определять курс,  скорость авианосца и дистанцию до него. Через несколько минут были выработаны необходимые параметры, которые автоматически были введены в торпеды.       
- Торпедные аппараты товсь!
- Торпедные аппараты товсь выполнено!
- Торпедные аппараты пли!
            
Очередная учебная торпедная атака завершена, а сколько их еще впереди?
 Подводная лодка продолжала следовать по курсу, прошли  Южно-Китайское море.  Харитонов собрался всплыть на перископную глубину для определения места перед проходом пролива Баши, между островом Тайвань,  островами севернее Лусона и  Филиппинами. Пролив Баши - это часто используемый северный проход в Филиппинское море.
Объявили боевую тревогу, прослушали горизонт – «горизонт чист», всплыли на перископную глубину для приема сеанса радиосвязи и определения места. Едва  линзы перископа вынырнули из воды,  Харитонов прокричал:
- Заполнить цистерну быстрого погружения, глубина 220 метров, курс 270!
Лодка, не успев всплыть, снова ушла на глубину. Харитонов увидел в перископ, что прямо по курсу, в дистанции 10 кабельтовых вспомогательное судно США, которое шло прямо на «К-17». В который раз гидроакустики судно не слышали, гидрология плохая – они ничего не слышат. Поэтому каждое всплытие здесь потенциально опасно, можно столкнуться с надводным кораблём или судном. Кроме того, зафиксировали работу радиолокационной станции AN/АPS-80 противолодочного самолёта США "Орион", сигнал был слабый.
Через некоторое время возобновили попытку выйти на связь и определиться с местом нахождения «К-17». Осмотрев горизонт в перископ, Харитонов разрешил выдвинуть антенны, начался сеанс радиосвязи, а сам продолжал наблюдать. Море 3 балла, зыбь, туман, тропический ливень. Определили место по "Лоран А и С", а также с помощью РЛС. 
Погрузились на 100 метров, позже форсировали пролив Баши, и «К-17», нырнув на 150 метров в воды уже Филиппинского моря, легла на курс.          


 
«На пирсе тихо в час ночной,
Тебе известно лишь одной,
Когда усталая подлодка
Из глубины идет домой»
Слова из песни

Глава восьмая ____________________________________

Домой
             
Пошел четвертый месяц автономки «К-17».  Это большой срок плавания для надводных военных кораблей, для подводной лодки он просто запредельный. Человек не машина, но у него, как и у техники, есть определенный срок, при котором он может качественно нести боевую вахту. Экипажу подводной лодки продлили этот срок якорные стоянки на Сейшельских островах и на банке Фортюн у острова Сокотра, где экипаж, хоть и на короткий срок, но имел возможность побыть на верхней палубе, сочетая работу со своеобразным отдыхом. Наверное, это обстоятельство учитывало командование флотом, ставя перед командиром и экипажем все новые и новые задачи. Однако, Харитонов видел и чувствовал усталость экипажа, да и сам он, в конце концов, не железный. На это обстоятельство можно было закрыть глаза там,  на берегу, но не здесь, под водой, это слишком опасно. Любая мелочь может повлечь за собой, в лучшем случае, аварию, в худшем – катастрофу. Поэтому он с облегчением прочитал телеграмму, полученную от командования флотом.
На очередном сеансе связи Харитонов получил приказ следовать в базу.  Это был самый долгий, самый сложный, самый опасный и самый интересный дальний поход в его жизни. Именно после этого похода, он не просто стал  командиром корабля, он стал опытным командиром подводной лодки. Немногие командиры подводных лодок в ВМФ СССР приобрели опыт длительного подводного плавания в условиях тропиков. А они существенно отличаются от подводного плавания в северных широтах. За эти почти три месяца он сросся с кораблем, по малейшему изменению шума он понимал режим работы того или иного механизма. Его организм реагировал на малейшие изменения глубины, на которой шла «К-17», по какому-то, ему самому непонятному принципу, он чувствовал изменение курса корабля. Но еще удивительней было то, что он уже практически не различал сна и бодрствующего состояния.  То, что называлось сном, у него было продолжением бодрствующего состояния,  правда,  на ином уровне. Казалось, что он и во сне продолжал управлять кораблем, сон и явь слились воедино.  Конечно, приказ обрадовал Харитонова, скоро он обнимет свою Таю и детей, научится ходить. Радостно было осознавать, что  он и экипаж выполнили все поставленные командованием задачи. Но он знал и другое, ни на секунду нельзя расслабляться и терять бдительность. Жизнь научила его этому, еще свежо в памяти возвращение из прошлой боевой службы, когда у «порога дома», в Японском море, они столкнулись под водой  с неизвестной подводной лодкой.  Тогда они были на краю жизни и смерти, коммунист Харитонов до сих пор считает, что без чуда там не обошлось. Корабль почему - то не всплыл, когда продули «быструю», и почему-то всплыл, когда неуправляемо проваливался в глубину с дифферентом в 30 градусов на нос. 
Впоследствии в штабе флота был разработан специальный планшет, с помощью которого подводная лодка должна расходиться с «малошумной целью», под которой подразумевалась иностранная подводная лодка. Этот планшет находился в центральном посту. Большинство подводных лодок стран, входящих в военно-политический блок НАТО, в том числе и у ВМС США, действительно являлись малошумным объектом.
Практически же, с одной стороны, эти малошумные объекты зачастую не являются подводными лодками, а с другой, как правило, их обнаруживают на небольших расстояниях, и может получиться так, что пока идёт определение её курса, скорости и дистанции до неё, они могут столкнуться.               
Его мысли прервал старпом, который передал ему журнал учёта событий и доложил план на следующие сутки, Харитонов его утвердил.   
Он собрал в кают-компании командиров боевых частей, замполита, старпома и помощника. На этом совещании говорили об усилении контроля по несению боевой вахтенной службы на корабле, разъяснению уставшему экипажу  важности качественного несения  вахтенной службы именно на завершающем этапе дальнего похода, о мобилизации внутренних ресурсов человеческого организма на преодоление возникающих трудностей, обсудили другие текущие и не менее важные вопросы.
Своеобразным итогом прошедшего совещания стало взятие на себя командирами боевых частей повышенных обязательств по усилению контроля  над несением вахтенной службы. Командиры БЧ будут лично вести за вахтой контроль, а во время сна их заменят их заместители. Общий повышенный контроль за вахтенной службой на корабле будет вести старпом, а во время его сна - помощник командира. Кроме того, было принято решение провести партийное и комсомольское собрания, на которых необходимо обсудить данный вопрос. Эту работу должен провести замполит.
Буквально сразу после совещания такие собрания были проведены, и  призыв командира  по усилению качества ведения боевой службы и повышению общей бдительности  на корабле партийным и комсомольским активом был встречен с воодушевлением. Весь экипаж прекрасно понимал, что речь идет о их жизни и смерти. Каждый день на эту тему выпускали боевые листки. Проделанная работа заметно взбодрила экипаж, открыла второе дыхание.               

В последней шифрограмме говорилось, что дальнейшее движение «К-17» будет осуществлять самостоятельно. Харитонов поблагодарил командира БПК «Одаренный» за отличное совместное плавание и попросил его выразить  благодарность всему экипажу. Получив в ответ аналогичные благодарности,  корабли продолжили плавание, но уже в независимости друг от друга.
Харитонов ежесуточно лично обходил корабль, проверял, как ведется боевая служба, заглядывал в такие места, что изумлял вахтенного, делал замечания, тем самым в который раз удивляя подводников своим отличным знанием устройства корабля. Расспрашивая каждого о настроении, он сделал вывод, что экипаж устал, но в данный момент находится на подъеме, настроение приподнятое, все знают - корабль взял курс в родную базу.

* * * * * *
Филиппинское море прошли спокойно, буднично, гребные винты «К-17» уже несколько часов крутили воды Восточно-Китайского моря, ничто не предвещало беды, и, тем не менее, она пришла, и как всегда оттуда, откуда ее никто не ждал.
Харитонов обсуждал со старпомом текущие дела, когда в  «центральный» зашёл помощник командира:
- Товарищ командир, у нас ЧП,  начальник медицинской службы заболел, он сам себе поставил диагноз - воспалился аппендицит.
- Вот это да! Сам доктор заболел, действительно ЧП, - произнес старпом, а Харитонов сразу же направился во второй отсек. В каюте у Глазкова находились мичман Глебов и старшина первой статьи Маслаков, оба при виде командира встали и попросили разрешения покинуть каюту, которая была так мала, что всем не разместиться. Старший лейтенант медицинской службы Глазков, который лежал, тоже было попытался встать, но Харитонов остановил его жестом.
- Что случилось?
-  Аппендицит воспалился, товарищ командир.
- На связь выходим, - Харитонов глянул на часы, - через два часа шестнадцать минут, доложу в штаб, возможно, где - то рядом находятся наши суда. Сделав в очередной раз болезненную гримасу, начальник медицинской службы произнес:
- Это слишком большой срок, боюсь, аппендицит лопнет и  разовьется перетанит.
- Что же делать?
- Надо его удалять.
- Сергей Николаевич, я вас не понимаю. Кто будет удалять?
- Кто-нибудь из моих помощников, думаю, Максим Маслаков, он парень смышленый.
- Но это с лишком рискованно, Сергей Николаевич!
Глазков сморщился, командир понял, что ему очень тяжело.
- Зови обоих, - сказал Харитонов старпому. В проеме дверей каюты показались Максим и Глебов.
- Что будем делать? Сергей Николаевич предлагает самим удалить аппендицит.
- Я не знаю, товарищ командир, слишком рискованно, ассистировать одно, а удалять совсем другое, - произнес Глебов.
- Надо удалять, причем немедленно, мы теряем время. Будем делать под местной анестезией, поставим зеркало, Сергей Николаевичем будет руководить, - произнес Максим уверенно, и сразу всем стало легче.
- Готовьтесь к операции!
- Есть!
И обращаясь к старпому, произнес:
- Быстро готовьте кают-компанию!
Старпом побежал наверх организовывать уборку кают-компании; он понимал командира с полуслова, сейчас не до субординации, приказывать дальше по инстанции просто нет времени. Заглянув в кают-компанию, он увидел там вестового:
- Бросайте все и немедленно приступайте к подготовке кают-компании к хирургической операции, повторяю - немедленно!
Подбежав к висевшему микрофону, объявил по «Каштану»:
- Командиру второго отсека немедленно прибыть в кают-компанию! Повторяю  - командиру второго отсека немедленно прибыть в кают-компанию!
Из каюты напротив вышел командир второго отсека, капитан-лейтенант Воробьев, который отдыхал после вахты:
- Товарищ капитан второго ранга …
- Немедленно готовьте кают-компанию к хирургической операции, немедленно!  - прервал его доклад старпом, а сам вновь начал спускаться в каюту начальника медицинской службы.
- Оставайся здесь, о готовности к операции и ходе операции докладывай, постоянно будь на связи, я в «центральный»!
- Есть!
Проходя через третий отсек,  Харитонов думал о судьбе-злодейке, подбрасывающей ему все новые и новые ребусы. Хирургические операции на подводной лодке не то, что были обыденным делом, но случались, такая операция была и в этом походе на «К-17». Но, чтобы оперировать самого хирурга! Он знал, что в ВМФ СССР уже был такой случай, и вот теперь это случилось на борту его подводной лодки.       
Прибыв в «центральный», Харитонов услышал доклад вахтенного офицера:
- Товарищ командир!  Глубина погружения 100 метров, курс 290 градусов, скорость 14 узлов, доложил капитан третьего ранга Галичанин!
Харитонов взял в руки микрофон и запросил по «Каштану»:
- Акустики, доложите обстановку!
- Горизонт чист, товарищ командир!
Харитонов зашел в штурманскую рубку.
-Товарищ командир! Корабль находится 30 градусов 08 минут 53 секунды северной широты, 125 градусов 38 минут 58 секунд восточной долготы, - доложил вахтенный штурман. Глянув на планшет, Харитонов вышел.          
   А в это время  вестовые закончили уборку кают-компании и  Глебов с Максимом приступили к дезинфекции помещения.  Закончив дезинфекцию, они приготовили операционный стол, затем обработали соответствующим образом руки.               
На своеобразном совещании, которое прошло в каюте раньше,  Глазков принял решение, что оперировать будет Максим, а мичман Глебов ему помогать. Кроме того, поскольку нет специального устройства для крепления зеркала над операционным столом, а изготавливать его нет времени, решили привлечь еще одного помощника, роль которого будет заключаться в удержании зеркала на определенном уровне во время операции. Для этой роли требовался человек с сильными руками, поскольку держать зеркало на вытянутых руках длительное время не каждому по плечу. И такой человек нашелся, им оказался трюмный машинист Николай Соболев, который ежедневно занимался гирями и гантельной гимнастикой, а по количеству подъемов 32-килограммовой гири ему не было равных во 2-й дивизии атомных подводных лодок. Глазков лично провел с ним инструктаж. Дело в том, что не все люди нормально переносят кровь, а некоторые при виде внутренностей человека просто теряют сознание. Но Николай и в этом отношении оказался крепким мужиком.
Подобрали подходящее зеркало, вымыли с мылом, продезинфицировали, подготовили соответствующим образом и Николая. Он также, под надзором Глебова, обработал руки. Для повышения стерильности операции на него одели стерильные резиновые хирургические перчатки, стерильную ватно-марлевую повязку, бахилы, халат и колпак.
У доктора, при обработке операционного поля, Глебов тщательно выбрил весь имеющийся волосяной покров. Глазков предварительно провел себе обработку рук и надел стерильные перчатки. Затем Глазкова уложили на операционный  стол. Максим доложил старпому, стоящему за дверью кают-компании, о готовности к операции. Старший помощник командира подошел к микрофону «Каштана»:
- Товарищ командир, к операции готовы!
-  Боцман, погружаемся на 200 метров!
-  Есть!
-  Товарищ командир, глубина погружения 200 метров.
-  Скорость 2 узла, курс прежний!
-  Есть!
-  Товарищи подводники! На борту нашего корабля в эти минуты начинается хирургическая операция. Командиру БЧ-5 обеспечить бесперебойное освещение в кают-компании, особое внимание обратить на аварийное освещение, держать в готовности переносные аккумуляторные фонари.  Движение по второму отсеку прекратить, по всему кораблю ограничить. Вахтенным на своих местах быть предельно внимательными.
   
Максим смазал кожу операционного поля однопроцентной йодной настойкой. Затем операционное поле ограничили стерильными простынями, которые прикрепили к коже цапками. Глебов наполнил шприц раствором новокаина и подал его в вытянутую руку Максима, который приступил к местной анестезии - послойному, постепенному инфильтрированию тканей. Затем вновь смазал кожу операционного поля  йодной настойкой.
Все эти действия Максим проделал легко, даже буднично. Эту работу ему несколько раз приходилось проделывать во время практики в госпитале, но того, что ему предстояло проделать дальше, он не производил никогда, только наблюдал, как это делают хирурги.
Максим взял в руки скальпель, который ему подал Глебов, но сделать разрез у него не хватало смелости, не было сил, руки онемели, наступило замешательство.
- Ну вот! А ты говорил - не мужское это дело, медицина.  Давай, Максим смелей, не тяни, времени уже нет, – произнес Глазков. И Максим первый раз в жизни провел лезвием скальпеля по телу человека.
               
* * * * * *

Весь экипаж словно замер на одном дыхании, все знали, что  хирургическую операцию проводит двадцатилетний, не имеющий медицинского образования, парень срочной службы Максим Маслаков. Это тот, что загерметизировал девятый и взял на себя командование  отсеком, когда забортная вода с давлением в 10 атмосфер поступала в прочный корпус корабля там, в глубинах Индийского океана. Все тогда понимали - они бы погибли в этом отсеке, но ни за что бы не открыли переходные люки в переборках  восьмого или десятого.
Это были тягостные минуты, все разговаривали почему - то шепотом, а передвигались с большой осторожностью. Это была одна семья, беда случилась с одним из их братьев, а другой брат взял на себя эту страшную ответственность, потому что есть шанс и им нужно воспользоваться. Так и должны поступать подводники, не задумываясь о личных последствиях.
Об этом же думал Харитонов. Он понимал, что разрешив проводить хирургическую операцию человеку, не имеющему на то право, он подписал себе приговор.  Но он знал и другое - ожидая прибытия какого-нибудь судна или вертолета с хирургами, он, тем самым, обрек бы на верную гибель своего врача, но  его, Харитонова, вины в этом как бы и не было. Но вот жить с этим дальше он бы не смог, это он знал точно.
          
Максим сделал разрез длиной сантиметров в десять, на границе средней и наружной трети линии, соединяющей переднюю верхнюю ость подвздошной кости с пупком. Глебов тампонами смачивал и выбирал выступившую кровь.
- Чуть повыше, так, разверни чуть влево, так, теперь чуть - чуть поверни вниз, так держи! - командовал доктор Николаю, держащему зеркало.
- Крючки Фарабефа! - скомандовал Максим.
-Теперь тупо раздвигай параллельные мышечные волокна, сначала внутреннюю косую, так, молодец Максим. Теперь глубже, еще глубже, так, теперь раздвигай поперечную мышцу живота, молодец. Растягивай их пластичными крюками Фарабефа. Рассекай поперечную фасцию живота.
Видно было, что Глазкову речь давалась тяжело, и он,  в изнеможении, закинул назад голову и закрыл глаза.
- Сергей Николаевич, что с вами? Сергей Николаевич! Я не смогу без вас, только не молчите!
- Тампон с нашатырным спиртом к носу, и протирай вески! - крикнул Максим Глебову.
Через несколько секунд, придя в сознание, Глазков продолжал руководить операцией.
- Обкладывай рану марлевыми салфетками.
-Теперь приподнимай двумя анатомическими пинцетами складку париетальной брюшины.
-Так, молодец Максим, разрезай!
- Скальпель!
- Фиксируй ее края к салфеткам. Николай! Наклони нижний край зеркала чуть - чуть вперед, так, пойдет, вижу. Максим, нужно удлинять разрез в медиальную сторону, понимаешь, доступ недостаточен. Начинай послойное раздвигание мышц.    
- Оттягивай край позади мышцы, так, молодец, а теперь рассекай в поперечном направлении, так, хорошо.
Когда брюшная полость была вскрыта, доктор, превозмогая боль (произведенный метод обезболивания не снимал все болевые ощущения), сказал:
- Растягивай рану пластинчатыми крючками, так, теперь бери анатомическим пинцетом, вытягивай слепую кишку.
- А как я узнаю, что она «слепая»?
- Она сероватой окраски, видишь? А тонкие кишки розоватого цвета. Да, да, это она, давай, давай тяни вместе с концевым отделом подвздошной кишки, так, а теперь  ищи червеобразный отросток.
               
Однако, все попытки разглядеть в зеркало аппендицит не увенчались успехом, как ни крутил Николай зеркало, вскоре Максим крикнул:
- Нашел! Сергей Николаевич, я его нашел!
- Оттягивай его кверху, так, брыжейку видишь?
- Вижу!
-Зажимай Кохером, так, отсекай выше зажима, так, перехватывайся Кохером, так, снова отсекай и так до основания.
- Отсек!
-Теперь захватывай участки пересеченной брыжейки и перевязывай кетгутовыми нитками.
- Перевязал!
- Отступи от основания отростка  полтора сантиметра и накладывай кисетный шов, концы не затягивай.
- Есть!
- Передавливай кохеровским зажимом отросток у самого основания.
- Есть!
- На передавленное место накладывай кетгутовую лигатуру, концы отрезай.
- Готово!
- Накладывай зажим Кохера чуть-чуть повыше места перевязки, так, молодец. Теперь, придерживай аппендицит анатомическим пинцетом. Держишь?
- Держу!
- Отсекай его выше перетяжки!
- Есть!
- Теперь культю отростка прижигай йодом.
- Есть!
- Теперь бери анатомический пинцет и погружай культю в просвет кишки.
- Погрузил.
- Теперь затягивай кисет, выводи пинцет и затягивай узлом.
               
Максим еле стоял на ногах, пошел второй час, как длится эта необычная хирургическая операция, вернее, операция обычная, если ее проводят в стационарных условиях, да еще опытные хирурги. Эта операция уникальна тем, что производится под водой и место хирурга занял человек, который никогда таковым не являлся. Каждое действие ему давалось с большим трудом. Крупные, унаследованные от отца пальцы не хотели слушаться, пот заливал лицо, Глебов часто промокал его стерильной салфеткой. Постоянно давила ответственность за последствия его действий. Резать, прокалывать приходилось не бумагу, не сукно на флотских брюках, а живую ткань человека. Хорошо то, что в госпитале на практике тогда они по-серьезному отнеслись к учебе. Максим дважды ассистировал хирургу при удалении аппендицита. Тогда ему казалось, что удаление  аппендицита является самой простой хирургической операцией, обычно она занимает до 40 минут времени. Правда, однажды, такая операция длилась больше двух часов, но это был уникальный случай - отросток оказался в необычном месте. Максим только сейчас по-настоящему осознал суть выражения, сказанного его куратором в госпитале: «Практика всему голова».
Не легче было и оперируемому доктору, новокаин лишь частично снимает боль, кроме того, ему приходилось не просто лежать, а постоянно находиться в напряжении. Зеркало не давало четкой картины операционного поля, кроме того, оно искажало действительность, и ему в уме как бы приходилось увиденную картину мысленно переворачивать. По сути, эти двое мужиков совершали то, что в народе зовется подвигом, нужно быть незаурядными, сильными мужиками, чтобы на такое решиться.
                * * * * * *
- Конец нитей шва не отрезай, вокруг кисета накладывай шов и затягивай, затем отрезай концы кисетного  шва. Все, молодец! Теперь слепую кишку осторожно вправляй в брюшную полость.   
- Теперь вводи тупфер в брюшную полость, давай, Максим, смелее, так! Смотри, крови много?
- Да нет, почти нету.
- Молодец Максим, сосуды не нарушил.
- Обкладывающие салфетки убирайте, так, и смазывай йодом места, где ляжет шов. Ну, Максим! Последний бой, он трудный самый! Зашивай сначала брюшину, потом стягивай поперечную и внутреннюю косую мышцы, подкожную жировую клетчатку и разрез кожи. Начинаем!

Наконец, от старпома поступил долгожданный доклад о том, что операция завершена, и больной чувствует себя удовлетворительно. Харитонов сразу направился к больному. При виде командира на осунувшемся лице Глазкова появилась улыбка, и он сказал неуставное:
- Все нормально, товарищ командир, если даже будут осложнения, самое худшее позади. Когда мы будем в базе?
- Через двое суток.
- Ну вот, теперь двое суток можно смело продержаться, это при худшем варианте, но у меня есть уверенность, что все будет хорошо.

Возвращаясь в «центральный», Харитонов думал о том, как поощрить Маслакова и других подводников, особенно отличившихся в этом походе. Он приказал вызвать замполита, а когда тот появился, произнес:
- Сергей Семенович! Я думаю, весь экипаж нужно будет представить к правительственным наградам, но особо надо в наградных документах отметить действия трюмных машинистов, которые запустили холодильные установки, и старшины первой статьи Маслакова. За время похода парень дважды отличился.
- Все будет сделано, товарищ командир. Я лично проконтролирую, но мы еще и сами их можем поощрить.
- Это я сделаю непременно.  Всем присвоим очередные воинские звания, отпуск на родину, и вот еще что - напишите родителям благодарственные письма за то, что воспитали таких замечательных ребят.
       
В это время Максим лежал на своей койке в секретке, отдыхал после операции и вспоминал случай из детства двенадцатилетней давности. Тогда он первый раз в жизни увидел паровоз, железную дорогу, поезд, они ехали с матерью в общем вагоне к отцу в лагерь, где он отбывал срок за дорожно-транспортное происшествие. Он вспомнил соседа по купе, доброго дяденьку, подарившему ему целый бумажный пакетик с вкусными конфетами леденцами, и цыганку, сказавшую матери, что мальчишка, то есть он, будет доктором. Максима, как и всех детей, с детства учили, что мир материалистичен, что никакой чертовщины не существует, что все это поповские выдумки. Конечно, он не доктор, но, видимо, что-то в этой истории есть, в случайность Максим не верил. Кроме того, его мама была верующим человеком и утверждала, что если бы она не молилась Богу за отца, то его бы в войну убили. В общем, все это настолько сложно и запутанно, что понять некоторые явления невозможно и объяснить тоже.

* * * * * *

За кормой остались Восточно-Китайское и Желтое моря, по левому борту прошли остров Чеджудо, «К-17» приближалась к Корейскому проливу. Несмотря на то, что подводная лодка выполнила все поставленные перед ней задачи, Харитонов ни на минуту не забывал о скрытности. На этапе перехода его больше всего интересовали чужие подводные лодки, которые могли осуществлять слежение за «К-17»  вплоть до самой базы. Эти слежения, как показала жизнь, чреваты столкновениями, а это, в свою очередь, прямая угроза жизни экипажа, за который он отвечал головой. Поэтому Харитонов применял весь накопленный опыт подводного плавания вообще и выработанный им лично по обнаружению таких субмарин. Он постоянно менял курс и глубину погружения, подлодка выписывала «восьмерки», по спирали выходила из глубины. Вот и сейчас, проделав ряд определенных маневров, он приказал боцману всплывать на перископную глубину.  Осмотрев воздушное пространство, он стал изучать морской горизонт, прямо по курсу находилось несколько рыболовецких сейнеров, дальше просматривались очертания островов Цусима. Определились с местом нахождения и Харитонов приказал погружаться на 80 метров, решил пролив форсировать по восточному проходу в подводном положении.
Корейский пролив прошли без приключений, и «К-17» нырнула на 150 метров в родные воды Японского моря. Экипаж уже приступил к встрече с берегом. Готовились отчеты, шла усиленная уборка корабля, готовились к берегу и сами подводники - стриглись, брились и чистились.  Всем выдали новое нижнее белье и верхнюю синего цвета  новую форму подводника - брюки и куртки.
 Вот и Японское море позади, Харитонов видит в перископ остров Аскольд:
- Боцман, всплываем!
       
Радостно зашипел воздух высокого давления и красавица «К-17» оказалась на поверхности; она также, как и экипаж, соскучилась по родной базе, пирсу, ей тоже хочется отдохнуть от скитаний по морям и океанам, она устала от бесконечных ныряний и всплытий, ей нужно постоять у пирса и в тишине подумать о новых дальних походах.
      
Харитонов разглядывал в перископ пирс и не переставал удивляться. Там творилось что - то непонятное, он увеличил диоптрию и не поверил своим глазам.  На пирсе среди моря цветов, построенных экипажей подводных лодок дивизии, оркестра он разглядел Таю, державшую за руки  Валерку и Вадима. Отпрянув от окуляров ,он протер глаза и произнес в сторону стоящего рядом старпома:
- Ничего не пойму, может это мираж? Глянь, я там, на пирсе, своих увидел!
- И моя Светка с Колей тоже на пирсе, - произнес Обросимов, не отрываясь от перископа.
Наконец, они поняли все.  Командование приготовило им такой подарок - привезли в дивизию всех членов семей офицеров и сверхсрочников из экипажа «К-17.»
 
Такого за все историю 26-й ДИПЛ еще не было. На верхней палубе был построен экипаж «К-17». Вместо исхудалых бледных лиц, как это было всегда после автономки, на командование задорно глядели со здоровым румянцем, загорелые под экваториальным солнцем, радостные лица моряков - подводников. Будто и не было трехмесячного изнурительного похода, словно и не ломались холодилки и они не пережили восьмидесятиградусный ад в отсеках. Стройные, здоровые, в новой форме, подводники стояли как на параде, они произвели впечатление на построенные экипажи,  родственников, встречающих. Командующий Краснознаменным Тихоокеанским Флотом обошел строй и каждого подводника поприветствовал за руку. А потом были  цветы, много - много цветов, счастливые слезы, радость встречи с женами, детьми, друзьями. Что ж, эти ребята действительно заслужили праздник. Пора и дома побывать!
* * * * * *

Когда Максим появился дома, и, пока обнимая его, плакала мать, отец трясущейся рукой смахнул коварную слезу и без сил опустился на стоящую рядом кровать.
На груди его младшего сына сверкал орден Красной Звезды. Это был боевой орден, такие ордена давали у них на фронте, но не всем, а самым отчаянным ребятам за храбрость и героизм. Первый такой орден он получил,  когда они до прихода основных сил в 1941-м ротой насмерть держали высоту, и удержали, правда, от роты их всего четверо осталось, но задачу, поставленную командованием, они выполнили. «Наверное, и они на своей подводной лодке тоже задачу выполнили. За просто так боевые ордена не дают! Значит, ни на каких учебах он не был, а когда от него по три месяца письма не приходили, он находился под водой», - сообразил старик, - «в меня пошел, моя кровь, а она от лихих прадедов, казаков из Запорожской сечи нами унаследована. И командование письмо прислало, написано замысловато, а смысл один - настоящего мужика вырастили с матерью. Вот и выходит, что жизнь, значит, не зря прожили».

 
«Ибо нет ничего тайного, что не сделалось бы явным,
ни  сокровенного, что не сделалось бы известным
и не обнаружилось бы».
                Новый Завет. От Луки святое благословение.
                             


Эпилог

С высоты сегодняшних технологий  подводная лодка проекта 675 кажется наивным и во многом несовершенным оружием в борьбе против  авианосных  ударных группировок. И, тем не менее, эта была первая отечественная подводная лодка  (пусть не обижаются те, кто служили на атомной подлодке 659 проекта  и дизельной проекта 651, они также исполнили свой долг), ставшая реальным щитом против АУГ ВМС США.
Чтобы определить истинную цену этой подводной лодке и,  соответственно, экипажей, ею управляющих, нужно знать или хотя бы попытаться понять ситуацию, сложившуюся на то время.
Следить за каждой АУГ ВМС США постоянно было нереальной на те годы задачей. Даже быстроходные надводные корабли упускали из виду авианосцы, применявшие тактические приемы. А как следить за АУГ, когда они входили в закрытые для советских кораблей территориальные воды? Было принято верное решение на создание сложной системы "Успех" для освещения дальней обстановки при помощи авиации. Самолеты ТУ-16 и ТУ-95РЦ оснастили  мощными РЛС,  которые "видели" все надводные цели и могли по запросу выдавать данные для залпа. В качестве резервного варианта предусматривалась стрельба с подводной лодки в режиме разведывательно-ударного комплекса, например, при устаревании полученных данных целеуказания. При этом одна из ракет П-6, взлетая на высоту до 10 километров, транслировала на борт подводной лодки радиолокационную картину (шириной до 100 километров), и оператор определял важность объектов для очередности нанесения удара одной или несколькими ракетами. Далее, по сигналу, ракеты захватывали цели и производили наведение уже самостоятельно. Телеуправление (система "Аргумент") позволяло держать под контролем все изменения в обстановке, перенацеливать залп.
Это был прорыв в системе вооружения и практический успех советских ученых в реальной борьбе против АУГ. Ракета с системой самонаведения на конечном участке, летя на огромной скорости на небольшой высоте, также, практически, не оставляла никаких шансов на самозащиту крупному кораблю. До настоящего времени эта проблема остается для ВМС США. Они  для попытки ее решения разработали зенитные и артиллерийские комплексы внутреннего рубежа самообороны (во многих из них применяются снаряды со стержнями из обедненного урана), различные системы помех, но, как считают специалисты, стопроцентной гарантии на защиту они не дают.
Другое дело, что сама подводная лодка с ее дикой шумностью представляла собой мишень, особенно в надводном положении при старте ракет, для потенциального противника.  Телеуправление стало со временем демаскирующим фактором, американцы  при помощи патрульных самолетов стали освещать надводную обстановку вокруг авианосцев в пределах досягаемости советских крылатых ракет П-6 (около 350 километров). Все это демаскировало лодку, давая противнику четкую информацию о том, откуда и какие на них идут ракеты. Через некоторое время после всплытия подводная лодка засекалась, и могла быть уничтожена еще в период предстартовой подготовки. Надводный старт стал возможным лишь во втором эшелоне.   

Прочитав роман до конца, некие скептики зададутся вопросом: «А зачем Харитонов в мирное время подвергал экипаж таким испытаниям?». Да потому, что скрытность играла самую главную, самую важную роль для командира подлодки вообще, а для проекта 675 она давала шанс не просто выполнить приказ, но и остаться самим в живых. И для того, чтобы использовать этот шанс в военное время, требовалось «пахать» в мирное, экипаж должен был быть приспособлен к всевозможным лишениям, только тогда командир мог рассчитывать на выполнение поставленной перед ним задачи.
             
 Подводная лодка 675 проекта с опытным командиром и опытным экипажем была действительно угрозой для АУГ ВМС США, и они это сознавали. Кроме того, известно, что с Японскими камикадзе американцы так и не научились бороться до самого конца в Великой Отечественной войне, а подводники проекта 675 по большому счету ими и являлись. В отличие от японских летчиков - камикадзе, у которых при взлете шасси оставались на взлетной полосе, у подводников проекта 675 был шанс вернуться на базу, таким «шасси» у них был опытный командир. И еще, американцы тогда знали, что советские подводники погибнут, но приказ выполнят. Кроме того, на вооружении ВМФ СССР стояло 29 подводных лодок 675 проекта -15 на Северном и 14 на Тихоокеанском флотах.  С двумя-тремя такими подводными лодками у АУГ не оставалось никаких шансов на выживание.
Таким образом, необходимо отдать должное ребятам, служившим в экипажах подводных лодок 675 проекта, и тот факт, что на планете не была развязана термоядерная катастрофа, их немалая заслуга. Низкий им поклон и вечная память тем,  кого уже нет в живых.

* * * * * *
Как быстро летит время, прошли десятилетия. Наука, современные технологии не стояли на месте, в СССР был   создан новый, более мощный, чем на «К-17» ракетный комплекс «Гранит», в который входит крылатая ракета подводного старта П-700 с дальностью стрельбы 550 километров и  скоростью в 2,6 раза больше скорости звука.
Для обеспечения массированного удара с возможностью избирательности целей и преодоления зоны противоракетной обороны АУГ на подводной лодке разместили 24 ракеты. В состав ВМФ СССР, а затем и России, вошли ПЛАРК третьего поколения проекта 949 «А» «Антей». При немыслимом водоизмещении в 23800 тонн подводная лодка обладает прекрасными тактико-техническими характеристиками: подводная скорость до  33 узлов (60 километров в час), глубина погружения - 600 метров. Но что самое важное и удивительное, конструкторы обеспечили кораблю низкий уровень шумов. На подводной лодке установлен  совершенный гидроакустический  комплекс, позволяющий кораблю обнаруживать АУГ на фантастической дистанции - до 300-320  километров!
Пуск ракет может производиться как одиночной ракетой, так и залпом в высоком темпе. Значительная  плотность ракет в залпе  обеспечена целераспределением в сочетании со сложной траекторией на высоте от 22 тысяч метров до нескольких метров над водой. В полете соблюдается  режим  радиомолчания ракет при движении к цели. Ракета при фантастической скорости имеет в наличии специальную систему радиопротиводействия и отвода зенитных и авиационных ракет, выпущенных от АУГ. Используя на конечном участке траектории пассивных и активных систем самонаведения, ракеты  обусловливают весьма высокую вероятность поражения АУГ.
 «Разумные головы» этих ракет распределяют цели  и решают алгоритм расположения кораблей охраны в ордере, выбирают главную цель (например, авианосец) с учётом потребности ракет для гарантированного её уничтожения.
Эти подводные лодки используют спутниковую разведывательную систему. Благодаря этой системе, корабль практически постоянно, без всплытия, с рабочей глубины может принимать информацию о нахождении АУГ либо с командного пункта, либо непосредственно с космического  спутника, и, в случае необходимости, нанести массированный удар по АУГ.  Кроме главного оружия, «Антей» имеет мощнейшее оружие самообороны - автоматизированный торпедно-ракетный комплекс, позволяющий применять торпеды и ракето-торпеды комплекса «Водопад» или «Вьюга». Так,  «Вьюга» - ракета с глубинной бомбой весом 2445 килограмм и дальностью стрельбы в 40 километров,  достигает скорости равной скорости звука, выстреливается  из стандартного торпедного аппарата 553 мм. В общем, преследователям за этой подводной лодкой не позавидуешь - жахнет так, что мало не покажется!
 Программой подводного кораблестроения в СССР предусматривалось строительство 20 ПЛАРК проекта 949 «А» (на каждый американский атомный авианосец по две).  К сожалению, успели построить только 12 и начались известные события в стране.
Однако, как уже говорилось выше, научная мысль не стоит на месте, наверняка, наши ученые и специалисты «ломают» головы над созданием корабля нового поколения и правильно делают. И никаких средств на это жалеть не надо; прав был Наполеон насчет того, что чужую армию кормить придется, если свою прокормить не могли.
Россия, как кость в горле стоит у многих  политиков за океаном, им бы хотелось видеть ее экономически слабой и раздираемой внутренними противоречиями. В 1991 году им чуть было не удалось этого достигнуть. Но в России всегда в тяжелое для нее время находились здравомыслящие политики, так случилось и на этот раз.   
Жизнь продолжается и флот будет получать новые, отвечающие современным требованиям, корабли.  Одно останется неизменным – люди, которые будут ими управлять. От них, от подводников, зависит будущее нашего флота, нашей страны, нашей Родины.
Учить этому начинают еще в специальных военно-морских вузах и в учебном отряде подводного плавания. И с теми,  кто овладел этой суровой наукой, кто по-настоящему ощутил себя мужиком, с теми, кого влекут к себе и манят глубины океанов и морей,  можно смело идти на боевую службу в любую автономку, потому что они никогда не бросят тебя в затопленном, загазованном или пылающем отсеке. Они либо спасут тебя, либо погибнут вместе с тобой,  в любом случае, бороться будут до конца и никогда не бросят в беде товарища.
На подводной лодке один - это продолжение другого. Я не смогу без него, он не сможет без меня - «я - это ты, ты - это я». Вот так!  Иначе нельзя, если где - то, когда-то и кем-то на какой - то из подлодок будет нарушен этот закон, жди беды, а может и того хуже - лодка откажется подчиняться тем, кто нарушил созданные внутри  нее законы и не вернется к себе на базу. Она навсегда уйдет в глубины океанов и морей, унося с собой экипаж.   
К подводной лодке нужно относиться, как к живому организму. Подводную лодку нужно любить как родную мать, как родного отца, как дом родной, даже больше, потому что от нее, голубушки  родимой,  зависит, вернешься ли ты к маме к папе, сестре, брату, жене, детям.  От нее зависит, будешь ли ты дальше жить на нашей прекрасной Земле. На подводной лодке должно быть все исправно. Приборы, механизмы должны работать как часы - безотказно, там должно быть чисто, тепло и светло. Подводник должен отдавать всего себя без остатка подводной лодке, знать досконально свой боевой пост и не покидать его ни при каких условиях до тех пор, пока не сменит товарищ. Жара, холод, вода, огонь, дым, газы не являются причиной для покидания боевого поста. И вот еще что, как это не звучит дико, но при аварии экипаж должен думать не о своем спасении, а о борьбе за живучесть корабля.  Жизнь неоднократно учила – экипажу, сумевшему спасти корабль, удавалось спастись самому, тогда подлодка спасет экипаж. 
Если ты готов реально соблюдать эти законы, можешь смело спускаться в отсеки корабля, тебя там очень ждут, тебе будут рады и никогда не оставят в беде. Но, если ты по каким - то причинам эти законы соблюдать не можешь, то честно скажи об этом. Тебя поймут, более того, будут тебе благодарны за то, что вовремя сообщил и, таким образом, отвел беду от всего экипажа подводной лодки. Вместо тебя найдется посильнее духом подводник, наша Родина, к счастью, на таких людей не скудеет.
         
Закаленный в автономных походах по несению боевой службы, слаженный, знающий досконально свое дело экипаж способен на чудеса, и тогда  корабль становится надежным, могучим щитом Родины, способным защитить ее от любого агрессора. Тогда подводная лодка становится невероятно страшным для врага оружием, потому что экипаж во главе с опытным командиром выполнит любую поставленную задачу, приведут свою субмарину туда и нанесут удар оттуда, откуда враг не предполагает его ожидать. Подводная лодка стратегического назначения может снести с лица Земли не только города, а целые государства, многоцелевая субмарина может отправить на дно целые авианосные ударные группировки.
У всех недругов профессионально организована разведка. Они прекрасно знают, на что способны вооруженные силы потенциального противника, и если будут убеждены, что нет смысла начинать агрессию, потому что сами будут уничтожены, никогда в здравом уме не развяжут войну, по окончании которой жить на Земле уже будет просто некому. Вот это и называется «фактором сдерживания». И все те, так называемые «демократы», ратующие за разоружение России, вольно или невольно, в действительности, становятся ее врагами.
Современная атомная ракетная подводная лодка, это серьезнейший фактор сдерживания любого агрессора. К такому выводу пришли наши великие флотоводцы.               
Нелегкое это дело, военная служба, нигде она медом не кажется - везде свои трудности, сложности, проблемы. Тяжело летчикам, танкистам, ракетчикам, артиллеристам, морякам на надводных кораблях, в пехоте. И все-таки, подводники на порядок отличаются от всех перечисленных вооруженных сил. Когда задраивается верхний и нижний рубочные люки и корабль уходит на глубину, люди внутри его полностью изолированы от внешнего мира, они даже воздухом дышат не тем, которым дышат люди на Земле, они словно покидают планету Земля, и здесь же, рядом с ними, стоят в готовности ракеты с ядерными боеголовками. 
И еще, ничто так не угнетает человека, как замкнутое пространство. Управлять подводными лодками могут физически здоровые, умные, специально подготовленные, беззаветно любящие свою Родину, смелые, сильные и очень добрые мужики. Быть таким не просто, особенно в наше сумбурное время, когда размыты нравственные критерии, когда деньги решают многие проблемы. И среди многочисленных подонков, всевозможной шушеры мужского рода, есть золотой фонд Родины -  такие мужики, о которых рассказывалось в этой книге.
На протяжении десятилетий подводники доказали своими делами беззаветную любовь к Родине.  К сожалению, государство в лице чиновников, управляющих этой Родиной, не всегда адекватно отвечало любовью к своим сыновьям, а порой, чего уж греха таить, попросту забывало о них. Забывает и по настоящее время, или приравнивает их к остальным.
Подводники не хуже и не лучше других воинов, просто защищают они свою Родину совершенно в других условиях, нежели остальные  ее защитники.  Вот, что нужно понять государственным чиновникам. Свою боевую службу подводники несут во враждебной для человека среде. Погружение под воду - это уже подвиг, это уже шаг к смерти или потери здоровья.  Кстати, за рубежом это давным-давно осознали, а мы в нашем государстве продолжаем обманывать своих лучших сыновей.
Мы по праву гордимся космонавтами, они тоже работают во враждебной для человека среде, и, тем не менее, условия несравнимы. У них нет на борту ядерного оружия, они постоянно на связи,  они видят окружающий мир; каждый раз, когда они возвращаются на землю, их ждут правительственные награды.  Подводникам же, когда они тоже возвращаются на землю, в лучшем случае, объявляется  благодарность или снимается ранее наложенное взыскание.  Не- справедливо! Весь экипаж,  вернувшийся с боевой службы, уже совершил подвиг- выполнили поставленную боевую задачу; вернулись живые и здоровые; пришвартовали готовый к бою и страшно дорогой корабль!  И государство на это должно адекватно реагировать. Вот статистика. Всего из почти 600 тысяч человек, прошедших службу на подводных лодках после войны, орденами было награждено около 3000 человек, то есть всего 0,5%, причем, большая часть из которых награждена посмертно. Неужели, для того, чтобы получить правительственную награду, нужно, чтобы погибла какая - то часть экипажа или весь экипаж,  или серьезно пострадал корабль,  или того хуже - вообще не вернулся? Совершенно очевидно, что эти люди заслуживают большего внимания от государства, которое они защищают в необычных жизненных условиях.
 
                «Кто в море не бывал, тот горя не видал».
Русская пословица
             _______________________________________________________

                Поскриптум               

            
8 марта 1968 года в 750 милях к северо-западу от острова Оаху (Гавайи) 40°00' северной широты и 180°00" восточной долготы ушла в бездну на 5 километровую глубину советская дизельная подводная лодка К-129, унеся с собой на дно весь экипаж, 98 человек, и три стратегические  ракеты Р-21 с ядерными боеголовками.
Согласно официальной версии командования ВМФ СССР, лодка следовала в режиме работы дизеля под водой и провалилась за предельную глубину погружения из-за обмерзания или обледенения поплавкового клапана воздушной шахты РДП. Подводная лодка находилась на боевой службе, патрулировала на позиции для пуска ракет. Так, расстояние до Оаху почти совпадает с радиусом действия ракет Р-13 (SS-N-5 Sark по классификации НАТО) – 1400 километров, что чуть больше 750 морских миль.
Версий причин гибели К-129 много. Но основные – три. Первая – экипаж не справился с управлением, лодка ушла за предельную глубину погружения и затонула. Вторая – на борту К-129 произошла техническая авария, переросшая в катастрофу. Третья (ее придерживаются большинство российских военно-морских экспертов) – советская лодка погибла в результате столкновения с американской субмариной, которая вела длительное наблюдение за К-129.
На такой вывод их подвинули некоторые обстоятельства. Через несколько дней после исчезновения К-129 советская разведка донесла: в японский порт Йокосука зашла подводная лодка ВМС США Swordfish («Суордфиш») с поврежденными перископом, боевой рубкой и носовой частью. Во время ее ремонта принимались чрезвычайные меры секретности.
В 1974 году ЦРУ провело специальную операцию «Дженнифер», в ходе которой лодка была частично поднята и в руки американцев попали образцы советского ядерного оружия.

* * * * * *

8 апреля 1970 года, в  ходе учения "Океан-70", в 22 часа 30 минут в Бискайском заливе произошла авария на  атомной  подводной лодке К-8, проекта 627А.
На перископной глубине во время сеанса связи возник пожар в третьем и седьмом отсеках. Командир дал приказ на всплытие и выключение атомной энергетической установки. При всплытии сработала аварийная защита реактора левого борта, в правом борту реактор глушить пришлось уже вручную. Ценой своей жизни это сделали четыре офицера-управленца смены поста управления ГЭУ. Они наглухо задраили дверь в него и продолжали глушить реактор.
Позднее, оставшиеся в живых члены экипажа вспоминали, что последние их слова, которые услышал экипаж по трансляции, были: "Нечем дышать. Кончается кислород. Прощайте, ребята, не поминайте нас лихом".
Все попытки ликвидировать пожар успеха не имели. Людей размещали в двух первых отсеках (торпедно-жилом и офицерском), а также на мостике и верхней палубе. В надстройке верхней палубы находилось уже 16 мертвых тел, еще 14 пока не сумели вынести.
В результате пожара была уничтожена рубка связи.  Погибающий корабль не мог никому даже дать знать о себе. Окись углерода проникала в легкие подводников, остававшихся в двух первых отсеках, с невероятными трудностями удалось вывести на палубу и мостик. В результате героической борьбы экипажа, было спасено 73 человека, но 52 подводника, в т.ч. и командир корабля, погибли.       
На борту этой подлодки произошел еще один характерный для подводников случай. Незадолго перед аварией корабельный врач сделал операцию по удалению аппендицита одному из подводников срочной службы. Когда восьмой отсек, в котором располагался лазарет, начал заполняться дымом, врач взял свой штатный ИДА-59М и надел его на больного - сам погиб, но подводника спас. Подводная лодка К-8 навечно ушла на глубину 4680 метров.
Обстоятельства гибели К-8 долго и тщательно исследовали многочисленные комиссии. Но все они приходили к выводу, что экипаж и командир действовали грамотно, смело, мужественно.

* * * * **
24 мая 1968 года в Баренцевом море на атомной подводной лодке      К-27, проекта 645, в подводном положении произошла авария на главной энергетической установке (ГЭУ).
На К-27 с реактором с жидкометаллическим теплоносителем проводилась проверка работы ГЭУ в режиме полного хода. При работе энергоустановки на полной мощности окислы теплоносителя закупорили урановые каналы в реакторе левого борта, в результате быстро терялась  мощность. Реактор не был вовремя заглушен, в результате сгорело до 20% процентов тепловыделяющих элементов, и ядерное топливо было разнесено по первому контуру. Кроме того, произошел выброс радиоактивных газов, которые распространились по отсекам. В реакторном отсеке радиационный фон достигал 1000 рентген в час, в районе парогенераторов — 1500 рентген в час (в 75 тыс. раз выше нормы). Командир лодки дал команду всплыть и идти на базу под реактором правого борта. Все находившиеся на борту (кроме подводников, на лодке были гражданские специалисты) переоблучились. Пятеро моряков получили смертельные дозы и умерли в страшных муках в госпитале. А после ядерной аварии, уже на гражданке, ушли из жизни десятки подводников, многие стали инвалидами. Экипаж вел себя мужественно и умело.      

* * * * * *
       
15 ноября 1969 года атомная подводная ракетная  лодка К-19 Северного флота в Баренцевом море отрабатывала задачи в подводном положении на 70 метровой глубине и шла со скоростью 6 узлов.  В 7 часов 13 минут раздался удар в носовой части. Несмотря на принимаемые меры, дифферент на нос возрастал, лодка погружалась. После продувания главного балласта и дачи полного хода удалось благополучно всплыть в надводное положение.
Вокруг никого не было, осмотр корпуса показал, что есть повреждения обтекателей носовых торпедных аппаратов. Доложили о происшествии на командный пункт флота, К-19 вернули в базу. Там уже с пирса оглядели носовую часть: гигантская вмятина точно копировала очертание корпуса другой лодки.
В 1975 году пресса США сообщила, что атомная лодка США «Гетоу» в ноябре 1969 года столкнулась в подводном положении с советской субмариной в Баренцевом море. Её командиру Л. Буркхардту разрешалось заходить в территориальные воды СССР, приближаться к берегу на дистанцию в 4 мили и следить за советскими подводными лодками. В случае, если американскую лодку-нарушителя будут преследовать советские корабли, против них разрешалось применять боевое оружие, иными словами, лодка могла развязать войну.
Как стало известно позже, «Гетоу» получила удар в районе реакторного отсека, в результате которого образовалась пробоина в прочном корпусе. Американский атомоход лёг на грунт,  там шла отчаянная борьба за живучесть. Потом подлодка всё же вернулась в свою базу. Её командир кэптен Лоуренс Бурхард был награждён высшим военным орденом. Советских подводников не наказали, и на том спасибо.

* * * * * *

24 июня 1970 года в Авачинском заливе атомная подводная лодка К-108, проекта 675,  приступила к отработке элементарных учебных задач: погружения, всплытия, маневрирования, выхода в торпедные атаки и т.д.
Шли со скоростью пять узлов на глубине 40 метров.  Подвсплыли на перископную глубину. Горизонт - чист. Выдвинули радиоантенну: настало время сеанса связи с берегом. Снова погрузились на сорокаметровую глубину и начали делать поворот на 90 градусов. И тут акустик доложил, что слышит шумы. Он классифицировал цель как имитатор подводной лодки. Пеленг цели быстро смещался на нос. Через 4 минуты объект перестал прослушиваться. Цель и К-108 попали в зону акустической тени. А в 5.54 раздался удар.
Удар пришелся К-108 в корму в районе главного стабилизатора. Подводная лодка с дифферентом на нос начала проваливаться на глубину. А под килем две тысячи метров.  Корабль со значительными повреждениями на буксире доставили в базу.
Экипаж вел себя грамотно, умело.
Спустя 22 года, в январе 1991 года газета "Чикаго трибюн" опубликовала сенсационную статью Кристофера Дрю, в которой со ссылкой на членов экипажа атомной подводной лодки ВМС США «Тотог» сообщалось, что эта американская субмарина в июне 1970 года потопила у берегов Камчатки русскую подводную лодку. Главный штаб ВМФ СССР категорически опроверг утверждение о гибели советского атомохода, но подтвердили факт столкновения.
Добавим лишь, что капитан второго ранга Балдерстон - это командир атомной подводной лодки ВМС США «Тотог», следившей за советской К-108,  с которой произошло столкновение  24 июня 1970 года в Авачинском заливе.

* * * * * *

К сожалению, ошибки, а порой и беспечность, имеют место и у подводников, и ошибки одних членов экипажа приходится исправлять другим, зачастую ценой своих жизней. В этом смысле характерна авария, произошедшая три года спустя после описанных в романе событий.          
14 июня 1973 года подводная лодка К-56, проекта 675, в надводном положении возвращалась после выполнения курсовой задачи с ракетной стрельбы в базу прибрежным фарватером. Обстановка в районе перехода была сложная: тёмное время суток, местами полосы тумана, видимость ограниченная. В районе мыса Поворотный подводная лодка вошла в полосу тумана. На этот момент радиолокационная станция по непонятным причинам была выключена.
На мостике К-56 командирскую вахту нёс старший помощник командира, который был допущен к самостоятельному управлению подводной лодкой 675 проекта. По пеленгу 270 градусов он визуально обнаружил судно, курс подводной лодки был 250 градусов, ход около 10 узлов. Старпом дал команду: "Обе турбины реверс! Лево на борт!" Но было уже поздно. Судно ударило подводную лодку в районе носовой переборки 2 отсека, который был полностью затоплен. Это было научно-исследовательское судно "Академик Берг".
В районе 2 отсека образовалась пробоина в прочном корпусе размером в 2,5 квадратных метра. С такой пробоиной подводная лодка была обречена, да и экипажу спастись в такой ситуации слишком сложно, нет времени на принятие решения. Однако, подводники, находящиеся в этот момент во втором отсеке, сделали то, что и должны были сделать настоящие мужчины - они его загерметизировали, и тем самым, ради спасения других, вынесли себе смертельный приговор.
Борьбу за живучесть корабля во втором отсеке возглавил командир БЧ-5, капитан 2 ранга Л.М.Пшеничный. Эти 27 подводников во главе с командиром БЧ-5, оставшиеся во втором отсеке, ценой своих жизней спасли подводную лодку и остальных членов экипажа от гибели. Все они погибли.
* * * * * *

Приведенные выше примеры аварий и катастроф, произошедших с советскими субмаринами, относятся к периоду 1968-1970 годов (за исключением с К-56), т.е. в период событий, описанных в романе.  Советские подводные лодки гибли как до описанного в книге периода, так и после него, а количество аварий исчисляется сотнями. Речь идет о подводных лодках тактического и стратегического назначения, как атомных, так и дизельных. Эти корабли сильно различаются по размерам, мощности вооружения и по другим параметрам, одинаково у всех одно - это люди.
Во всех произошедших авариях и катастрофах подводники ни разу не уронили своей чести, при любых обстоятельствах вели себя по-мужски и всегда жертвовали собой ради других членов экипажа. Этому их научила жизнь, проведенная в отсеках подводной лодки.  Всегда в России были, есть и будут настоящие мужчины - на них держалась, держится и будет держаться Великая Россия, они способны на мужской поступок, на подвиг, даже если об этом никто никогда не узнает. Низкий им поклон и вечная память тем, кто навсегда остался в глубинах океанов и морей, защищая свою Родину.
 
Примечания
 

1.Воинские звания в Военно-морском флоте СССР до 1971 года

Воинские звания в ВМФ Аналогичные  воинские звания в армии
Матрос Рядовой
Старший матрос Ефрейтор

Старшина II статьи Младший сержант
Старшина I статьи Сержант
Главный старшина Старший сержант
Мичман Старшина

Младший лейтенант Младший лейтенант
Лейтенант Лейтенант
Старший лейтенант Старший лейтенант

Капитан-лейтенант Капитан
Капитан III ранга Майор
Капитан II ранга Подполковник

Капитан I ранга Полковник
Контр-адмирал Генерал-майор
Вице-адмирал Генерал-лейтенант
Адмирал Генерал-полковник
Адмирал флота Генерал армии
Адмирал Флота Советского Союза Маршал

2.Некоторые выражения (в т.ч. неофициальные),
употребляемые подводниками.

Автономка – боевая служба корабля в подводном положении сроком до 4-х месяцев.
Банка –  1. Приспособление для сидения, например, табуретка. 2. Отмель в открытом море (океане), часто  коралловые рифы, якорная стоянка кораблей.
Баталерка – вещевая кладовая.
Боевой пост - место с находящимся боевым оружием и техническими средствами.
Боевая служба - форма повседневной оперативной деятельности сил флота в мирное время.
Быстрая - цистерна быстрого продувания, при срочном всплытии при помощи воздуха высокого давления продувается главный балласт подводной лодки.
Боевая часть (БЧ) - подразделение экипажа подводной лодки, выполняющее определенные задачи:
БЧ-1- штурманская боевая часть,
БЧ-2- ракетная боевая часть,
БЧ-3- минно-торпедная боевая часть,
БЧ-4- боевая часть связи РТС,
БЧ-5- электромеханическая боевая часть
«Держи краба» - подводники либо здороваются, либо прощаются, пожимая друг  другу руки.
Гальюн – уборная на подводной лодке, довольно сложный механизм (с клапанами и т.д.)
Задраить -  плотно,  герметично закрыть переходной люк.
Камбуз – кухня на подводной лодке.
Кок - повар на корабле.
Кабельтов - внесистемная единица длины, применяемая в мореходной практике. 1 кабельтов = 0,1 мили (морской) = 185,2 метра.
Каплей – капитан-лейтенант.
Каптри – капитан третьего ранга.
Капдва – капитан второго ранга.
Капраз – капитан первого ранга.
«Каштан» - внутрикорабельная связь на подводной лодке.
Кэп – командир подводной лодки.
Комингс – устройство, ограждение люков, горловин, предохраняющее от попадания во внутреннее помещение воды.
Койка – откидная кровать
Миля (морская) = 1,852 километра.
Отсек – помещение в прочном корпусе подводной лодки, ограниченное стальными переборками, выдерживающими большое давление.
Переборка – прочная стенка из стали между отсеками подводной лодки, выдерживающая высокое давление.
Перископ – выдвижной оптический прибор для наблюдения за надводной и воздушной обстановкой с подводной лодки, находящейся в погруженном состоянии.
Протянуть палубу - вымыть полы.
Пом- помощник командира подводной лодки.
Регенерация – герметично закрытое химическое вещество (пластины белого цвета), при вскрытии металлической упаковки начинает выделяться кислород.
Рубка – надстройка на верхней палубе подводной лодки.
Салага- матрос первого года службы.
Старпом – старший помощник командира подводной лодки.
Субмарина - подводная лодка.
«Танцплощадка» – пространство - пятачок вокруг перископа.
Узел  -  мера скорости движения корабля. 
Центральный – центральный пост управления подводной лодкой.
Чумичка – половник (черпак для жидких блюд).
               



 
Оглавление



Глава первая. Курсанты……………………………………………
Глава вторая. Первая любовь……………………………………
Глава третья. Встреча с кораблем……………………………
Глава четвертая. Морской офицер.……………………………
Глава пятая. Командир корабля…………………………………
Глава шестая. Боевая служба……………………………………
Глава седьмая. «Океан-70»……………………………………….
Глава восьмая. Домой……………………………………………

Эпилог…………………………………………………………………

Поскриптум………………………………………………………….

Примечания………………………………………………………….

















«На изломах двадцатого века»

Роман в двух частях, 269 с,
Хабаровск, 2009.

Технический редактор
Лятычевский В.Н.





















©  Прядкин В.М.







Бумага писчая. Печать офсетная. Формат 60х84/16
Заказ №  194     Тираж  100   экз.
Отдел  оперативной полиграфии Хабаровскстата

680000, г. Хабаровск, ул. Фрунзе, 69
;