Притча Шатун

Двое охотников стоя коленями на колючем мартовском снегу, молча рассматривали медвежьи следы, которые шли длиной цепью прямо в гору, теряясь вдали. За этим вредным медведем они шли почитай трое суток, залётный шатун вконец одолел их небольшую деревню под названием Старые Шатры. Объявился этот пакостный Миша с месяц назад, прямо под сочельник, сходу начал творить свои преступления, то унесёт телёнка, то задавит лошадку, а намедни совсем распоясался, покалечил охотника, пытавшегося его застрелить. Медведь был не задет выстрелом, в ответ ни секунды не оставаясь в долгу,он наградил охотника здоровой оплеухой, после которой, тот улетел метров на пять. Не потерявший сознание Федос расстрелял в медведя левой рукой все патроны, медведю это скоро надоело, и он ушёл к себе в тайгу. 

"Ну и как папаша собираешься отловить этого гада"- спросил охотник по - моложе. Старший Широбоков почесал бороду и уверенно заявил:"медведь, порченный сам нас, найдёт. Ты же  Матвей не хочешь, чтоб народ гутарил, будто мы вдвоём испугались одного этого Мишу, поэтому будем ждать". У сибиряков слово закон – сказано, сделано, поэтому наши охотники стали готовиться к ночлегу, скоро натаскали, нарубили кедровых веток, соорудили зимний шалаш. Не прошло и пол - часа, как в чайнике забулькал кипяток, в него засыпали мороженых пельменей, стали ждать пока дойдут. По кедрачу растворился ароматный дух еды, согласно дедовской привычке или закону ели молча, ведь суета портит любое блюдо, а что может быть лучше, чем пельмени в тайге, тем более в воздухе уже носился неуловимый призрак весны.

Только стемнело, стали укладываться спать в своём шалаше, Панкрат не бросая дело на произвол судьбы, опутал их нее становище толстой леской с маленькими колокольчиками, эдак саженей за десять, вкруговую, чтоб нахальный топтыгин не пёр без доклада. Ночь прошла совершенно спокойно, ни звука и вроде, ни шороха. Утром Матвей отправился в кусты и пулей оттуда вернулся с тихим возгласом: отец он здесь! Широбоковы вмиг вооружились и тихо пошли с двух сторон, минут двадцать ползли чуть не на брюхе, медведь как будь-то, провалился сквозь землю и снег, с трудом нашли два неясных следа возле останков скал.

Сели передохнуть и по мозговать это дело. Даже для таких охотников как Широбоковы поведение медведя казалось загадкой, не встречали они такого хитрого зверя, чтоб выслеживал охотников как простую добычу. «Не нормальный медведь, в берлоге не спит, шатается по деревням, крадёт всё подряд, как заправский вор» - проговорил Матвей. Ты отец видел такого? «Дед учил меня сынуля, поступать - так если зверь ведёт себя не шаблонно – озадачь его. «Будем уходить от него вглубь тайги, он должен за нами увязаться, вот тогда и покончим с этим негодяем.Быстро упаковали свои котомки и двинулись по взгорку, который рассекал лес гигантским ножом, держа карабины на груди, на всякий пожарный. Впереди вырисовывались первые отроги лучших в мире алтайских гор.

Фамилия Широбоковы довольно известна на Алтае, особенно в районе реки Катуни, давно они здесь обитают. Предок их Савелий Широбок объявился в этих краях ещё в семнадцатом веке, неизвестно добровольно пришёл или спасая свою душу,однако уже не узнаешь. От него и посыпалось как с мешка племя Широбоких. Много их на Алтае и все меж собой родственники: отличаются спокойным нравом, но не из гуманизма, просто зная силу, боятся, народ калечить. Телосложение у Широбоковых у всех одно и если смотреть на них сверху получается почти квадрат, отсюда поговаривают сила необыкновенная, их  дед спокойно вытягивал из реки здоровый якорь, который не выудить семерым. Младшего Широбокова в советской армии пытались выставлять на боксёрском ринге, спортивные командиры. Ничего хорошего конечно не вышло, и если в родной Сивашской дивизии дурачков с ним драться не находилось, то в округе такие отыскались, скоро они были все переломанные, в госпитале.… 
 
У спортивного руководства округа чесались руки отправить самородка в Москву, но инстинкт самосохранения взял верх, и наш герой был отправлен к себе в Чебаркуль, тянуть провода в батальоне связи, с карьерой боксёра было покончено - навсегда. Да жаль, что русские тогда не ездили со всякими шоу по Америкам, его бы там озолотили, ведь крайне редко бывает, чтобы мастера бокса вылетают за канаты всего с одного удара, да еще без сознания.

Однако, вернёмся к нашему медведю назовём его для краткости просто Аспид, ведь надо его как- то величать, и постараемся заглянуть в его тёмное прошлое, с целью понять его суть. На вопрос думают ли медведи, отвечу сразу – думают, а если бы они не думали, то дел бы столько  не творили. Насчёт тигров и львов ничего сказать не могу, тоже наверно думают, но это чужие звери которые у нас на Алтае не живут.

Охотничьки хреновы - думал Аспид, разглядывая людей из-за груды камней, в которой он отлично замаскировался, сливаясь с каменьями, в одно целое. Сейчас почешут по отрогу прямо в гору, пойду и я за ними, посмотрим, кто кого ещё проведёт, да не ваши самопалы давно бы вас слопал, хотя добыча незавидная, только на тухлятину пустить можно. 

Много я от вас перенёс господа люди, рассуждал дальше Аспид, сколь, раз обкладывали, сколь раз в меня палили со всякой дряни, а в эту зиму не за, что лишили хорошей берлоги, раздавив дом родной трелёвочным трактором. Этот трактор вспоминал медведь с душевным скрежетом.Спал он спокойно, даже ничего не снилось, вдруг затрещало, застучало, раздалась грубая  русская матерщина. Ну, а вслед за ней: «вылезай Миша, мы  приехали по твою шкуру!»

 Как вывернулся, плохо помнил, вспоминал только, что пулей вылетел из берлоги, сбив двоих лесорубов на пути.Загремели выстрелы вдогонку, одна пуля прошла вдоль спины, добавив ему прыти. После этого катаклизма медведь, долго лежал в холодном сугробе, сожалел о тёплой берлоге, в большой голове зрели планы жуткой мести, безжалостным людям. Два дня пролежал, засыпая рану на спине снегом, одолеваемый вдруг проснувшимся чувством голода, думал всё грустную думу, куда теперь податься, кругом не зверья, ни какой поживы, только ветер шумит в кронах могучих деревьев. - Тайга спит.               

Аспид понимал отчётливо, что без еды долго не протянуть, луч надежды блеснул неожиданно, вспомнил он один лабаз оставленный людьми, которые ходят по тайге не понятно зачем. Неблизко то место, но делать нечего, не околевать же здесь с голоду, решил он, и тихо пошёл в сторону лабаза. Три дня прошли в мучительном переходе, голод сводил челюсти, скручивал брюхо, туманил голову, временами пропадало зрение, но он упрямо полз вперёд, на что-то надеясь. На четвёртый день ему повезло, он провалился в лисью нору под большим упавшим кедром, старый лис только тихо пискнул под зубами медведя и распрощался со своей жизнью.

Медведь, не смотря на противный собачий дух, обглодал его до последней косточки и вылизал всю кровь, не ахти добыча, но ведь  ни ел почти три месяца. Скоро тут же отловил двух здоровых лесных хомяков, съел их с большим удовольствием, они пахли грибами, напоминали о лете. 

Долго облизывался, высасывая ещё тёплую кровь со своей груди, надо было идти вперёд, уже маячила вдали приметная горка, за которой в лощине притаился долгожданный лабаз. Аспид упорно двигался вперёд, останавливаясь только на мгновение, чтоб перевести дух и почесать коросты на спине, которые противно ныли на морозе. С трудом одолел заснеженный невысокий перевал, покатился вниз вместе с холодной снежной лавиной, которая вскоре вынесла его в распадок, где стоял его лабаз. Таких маленьких лавин наш медведь нисколько не боялся, знал, не завалит.

Лобазишко стоял на месте небольшой вырубки сделанной геологами ещё летом, поставлен крепко и с умом, на высоких ошкуренных столбах, но Аспид почему-то твердо решил ещё в пути, возьмет он эту крепость. Медведь обошел строение два раза вокруг, начал прикидывать, с чего начать, лести по столбам он и не думал, знал пустой номер, в молодости он по ним полазил. Поэтому он отошёл подальше и стал думать своей лохматой головой, а башка у него для медведя была очень хорошая. Оглядев всё ещё раз, он быстро нашёл подходящую ель для своего предприятия, она росла метрах в двадцати от теперь уже его кладовой. Люди видно решили, что не свалить такое дерево медведям, но они не учли одного, есть среди медведей спецы по лабазам, не одним же людям  воровать. Ещё наш Миша твёрдо знал, ель сама дерево крепкое, ну а корни пустяк, недаром столько её навалено шальным ветром, по необъятной тайге. Подвиг свой Аспид решил перенести на завтра, а сегодня пройтись по лесу в поисках пропитания, тем более он сразу заметил многочисленные следы кобарги.

В лесу было тепло и как-то необычно тихо, снег лежал на лапах деревьев слоеными охапками, заставляя их прогнуться, догорал короткий предвесенний день, проклятые кобарги ушли далеко, их запах почти растворился в мартовской тайге. Неожиданно в медвежий нос ударил резкий кошачий запах, он навострил все свои чувства, вскоре ясно увидел на снегу свежий рысьи след. Быстро, двинулся по следу, возбуждаясь от запаха, настоящей добычи, пятнистый рысий хвост уже мелькал рядом, медведь собрал все свои силы и чудовищным прыжком одолел последние метры, накрыв кошку своим грузным телом.

Рысь пищала и царапалась как бешеная, но и он был не промах, добрался до рысиного горла, рысь дёрнулась пару раз, испустила дух. Часа два ушло на обед, и хотя рысь еда не вкусная наш медведь быстро уплёл почти всю кошку, остались только хвост и голова. Остатки он закопал глубоко в снег под высоким кедром. Тут же устроился на ночлег, место хорошее – тепло и уютно почти как в берлоге.

Его разбудил тонкий протяжный звук, исходящий из-под крон деревьев, пела какая-то ранняя птаха, радующаяся неизвестно чему. Вот дура – решил медведь. Потом, прислушался, о чём пела птаха: «Лечу к тебе, лечу к тебе мой милый, я так скучала, милый без тебя». Кем,а птицей наш Миша стать ни когда не мечтал, не видел в этом ничего хорошего. Давно решил полёт это ещё не свобода, да и свободы век уже никому не видать, обложили всё люди кругом. Это в старые времена медведи владели всем лесом,отсюда и независимый характер, сейчас другие времена, прошло время императора тайги. Слышал медведь от матери, что и тюрем им в городах понастроили – называются зоопарки, попасть туда большое несчастье, но говорят терпимо, привыкают свободу, на еду менять. Но хуже всего попасть в цирк, это сплошная мука, работают в них одни садисты, которые животных не любят, смотрят на них как на источник наживы, брехня это всё - сказки для детей, что укротители друзья животных, это их первые истязатели. 
 
Пора было заняться лабазом, то есть воровством, хотя для медведя это не грех, а скорее месть людям. Туда и отправился наш таёжный герой, не, сколько взбодренный пищей. Скоро выбрался на крутой склон, недолго полюбовался грандиозным видом уходящих вдаль горных вершин и солнцем в синеве неба. Часа три осторожно двигался по хребту, с которого то тут, то там уже съехали первые весенние лавинки, поломав на пути мелкие деревца. Вот и знакомая прогалина, где возвышался долгожданный лабаз. 

Ну, а что же делали в это время наши следопыты? Потеряв медвежий след, они без цельно просидели на поляне три дня, надеясь, что медведь выдаст себя, но они ошибались, в это время Аспид занимался поисками пропитания.На конец-то затянувшееся безделье им надоело, Широбоковы начали обходить по огромной дуге свою стоянку и не напрасно, как не маскировал Аспид свои следы, медведь не птица – слабый след всё равно остался. Много километров намотали они, по тайге повторяя медвежьи пируэты, много пролили пота, однако не напрасно, вышли, своим собачим чутьём на его дорогу, ясно стало обеим, куда держит путь наш лесной страдалец. Голод только подзадоривал опытных следопытов, пельмени снились им каждую ночь, но человек существо крайне упорное, не любит он сдаваться. По этому, охотники затянув пояса по туже, и отбросив все трудности, не сговариваясь пробирались по заваленной снегом тайге к лабазу геологов, о котором они знали.

Ночевать остановились под огромным кедром, с трудом сбили из карабина макушку, увешенную шишками, истратив изрядно патронов. Вмиг отварили орехи, стали пить кедровый отвар, грызть орехи, утоляя сосущий животы голод. Ночью охотники спали плохо, голод давал о себе знать, только забрезжило на востоке среди неясных в сумерках вершин, следопыты быстро собрались и двинулись напрямую к лабазу,  веря в свои предчувствия как в библию. Понимая отчётливо, что время у них мало и силы уже кончаются охотники быстро шли к лабазу, не желея себя. Горячий противный пот застилал им глаза, но отдыхали они лишь каждый час, и то не много. Вдоволь намучившись, Широбоковы, наконец, увидели вдали лощину, в которой стоял лабаз, стали осторожно приближаться, идя против тепловатого весеннего ветерка.

Вскоре разыгрался последний акт таёжной драмы: подойдя совсем близко и схоронившись под огромным разлапистым кедром, они уставились на нашего общего друга. Аспид не терял времени даром, свалив на склад приличную ель, он как по лестнице  поднялся на крышку строения и сейчас спокойно пожинал плоды своих трудов. Мешки с мукой валялись распоротые внизу, там же валялись жестянки с керосином и целая россыпь блестящих патронов, медведь с упоением поедал запас вяленой оленины не забывая время от времени окунывать свой нос в коробку с солью.

Предательски треснул сухой сучок под ногой Матвея, Аспид поднял голову и встретился взглядом с охотниками, широко разинул свою пасть, заревел почти человеческим голосом. Первая пуля прошла навылет через плечо, медведь продолжил теперь уже молча смотреть на людей, только из левого глаза выкатилась огромная солёная слеза.  Всей миг, ему в голову ударили две пули сразу, медведь снова заревел, теперь уже по звериному, такие ясные и красивые горы исчезли с горизонта, только внизу виднелись две козявки  в образе ненавистных людей. Красная кровь хлынула вниз на недоеденное мясо, Аспид последний раз поднял голову ничего уже не видя вокруг, шерсть на загривке встала дыбом, он дёрнулся ещё два раза и тихо умер не чувствуя почему-то боли. Душа его потихоньку вышла из матёрого тела, полетела вверх, к медвежьим богам.       
        Февраль – Март 2008. 
                Владимир Левкин