Раз-два

Раз-два. Раз-два. Проверяю чёртов диктофон, всё работает, всё отлично. Выхожу наружу, открывая рукой хлипкую дверь, пишу каждый шорох и все свои слова. Бар, полупустой и вечерний, чем-то напоминаешь остатки былого счастья этого города. Все уехали, все ушли. Бармен трёт чёртовы кружки, которые не очистить никогда. Пиво на вкус как моча. Смотрю на мужиков, что играют в карты. Кто-то из них проиграет всё, кто-то выиграет что-то ещё. Мало их жизнь изменится от того. Бреду дальше. Раз-два.

Фидель Кастро однажды сказал мне, что лучше быть плешивым псом, чем овощем на грядке. Он был голый, как обычно во всех моих бредовых снах. Пил ром из горла, да курил сигары, пытаясь заглянуть за солнце, которое вставало из своего сна на востоке. Или на западе. Хер разберёшь, когда ты пьян, что происходит вообще. Я похлопал его по плечу, откупорил новую бутылку и отдал ему.

Раз-два. Раз-два. Проверяю чёртов диктофон, перед тем как выйти наружу, оглядываюсь вокруг. Рыжий кот, чудесный-прекрасный, словно апельсин, лижет собственные лапы, вглядываясь в мои глаза. Он на солнце блестит словно стекло. Хотел бы я быть им. Беру на руки и засовываю себе под кофту. Иду дальше. Раз-два.

Мокрицы сворачиваются в сырой темноте комнаты, когда я кидаю в них потухшие бычки. Кричу, топчусь на месте, бегая кругами. Мысли в голове чего-то хотят добиться. Что же, что же, что же. Какой-то план всегда есть, я могу что-то придумать, великое-прекрасное-важное. Опять пишу про Фиделя Кастро, про каких-то мокриц, про рыжих котов. Апельсиновый сон посещает меня, я вижу как разбегаются люди и мне хорошо. Эй, ты, маленький остроконечный гном, вспомни как зовут всех тех Богов, что забывают рассказать мне истинный смысл снов.

Раз-два. Раз-два. Проверяю чёртов диктофон, пока руки скользят в карманы, нащупывая то, что поистине важно. Серебряный клевер, десяток монет, зажигалка и пачка сигарет. Кидаю монеты бомжу, лезу дальше. Там резинка для волос, которую я подобрал. Странные вещи? Странные люди? У меня постоянно что-то происходит. Вчера человек разбил себе нос о моё плечо. Случайно. Он бежал, я шёл. Он врезался и начал истекать кровью. Я извинился. Раз-два.

Наверное, это необходимо, чтобы перекроить писательский блок. Давай-давай-давай. Мне нужна тысяча слов, чтобы выполнить свой сегодняшний лимит. Не думаю, что сегодня зайдёт к тебе Иисус, чтобы опрокинуть пару рюмок, да рассказать про всё. Так, давай, думай, ты же хороший и умный мальчик. Только шутки тупые, верно?

Раз-два. Раз-два. Залезаю в корзину воздушного шара, отвязывая его от дерева. Взлетаю вверх, всё выше и выше, пытаюсь коснутся звёзд собственными грязными пальцами. Они смеются и убегают. Словно дети. Люблю с ними играть и улыбаюсь. Каждый вечер, увидев луну, я встаю на колено, прижимаю руку к сердцу и приветствую её. "Привет, Мать Луна", говорю я вслух. Шёпотом или не очень. Зависит напрямую от того, кто вокруг меня. Раз-два.

Рыжий Кот Апельсин с улыбкой смотрит за каждым моим движением, пока своей задницей сидит на столе. Хей, словно спрашивает он, ты что серьёзно делаешь это? Ну уж нет, мне никогда не поверить в такой прикол. Он лижет себе лапу, потом скользит взглядом по комнате и устремляется в окно. Тяжело вздыхаю, подбирая со стекла уже почти пустую зажигалку. Время приключений, сука?

Раз-два. Раз-два. Мы выходим в окно, падаем вниз. На траве восседают кузнецы, что нюхают цветы. Спугиваю цикад, устремляясь за Апельсином, бегу, различая лишь его спину, что вспыхивает красками на летнем Солнце. Чёртов кот меня ведёт куда-то очень далеко, куда не знаю. Я иду за ним, спотыкаюсь и падаю вниз. Скатываюсь с холма, ломая кукурузу. Стой, кот, стой. Вырываются мысли. Раз-два.

Пожалуй, хватит.