Счастье тянет вниз

Сильны любовь и слава смертных дней,
И красота сильна. Но смерть сильней.
Джон Китс



- Меня в четверг папик в гости зовет, не хочешь со мной съездить к нему?

- К твоему папе? – неподдельная мина удивления всплывает на моем лице. – Ну уж нет. Чего-чего, а знакомится с твоим папой я точно не хочу. – еще бы, какой молодой человек, просто так, на пустом месте, вдруг захочется знакомится с отцом своей девушки.

Мы сидим на одинокой лавочке в парке, потихоньку попивая пиво из стеклянных бутылок. В поле зрения глаз - не единой души. Впереди нас, буквально в несколько метрах – резкий обрыв, за ним причал и широкая река. За рекой – городская черта и полоса плотного лесного участка. Июньский легкий ветерок обдувает наши тела.

- Ну, Саша! Не будь таким противным! – теребя туда-сюда мою руку, словно заводя маховик моего настроения, уговаривает Алиса. – Он очень-очень классный и добрый! Вы быстро с ним подружитесь и найдете общий язык. – не отстает от меня.

- Ой, да ты мне уже это тысячу раз говорила! Ну не знаю... – словно поддаваясь ее колдовским чарам, моя животная хватка отрицания всего свете ослабевает, и теперь ее чертова магия понемногу берет власть надо мной. – Я даже не знаю о чем с ним говорить. Ты понимаешь, как неловко я буду себя чувствовать? А как он?

- Да ладно тебе! Вы быстро найдете общий язык! – прицепилась словно пиявка.

- И что мне ему сказать? “Привет, меня зовут Саша и я плотно сижу на наркоте. У вас потрясающая дочь, жаль только, что отказывается ширяться со мной”, - произношу эту фразу с особой интонацией и корчу из себя кукольного героя, из какого-то старого телефильма.

- Балбес! – смеется Алиса. – С нами еще будет Андрей. Ничего страшного не произойдет, уверяю тебя. - и я мысленно соглашаюсь на ее уговоры.

Родители Алисы уже 7 лет как разведены. Живет она вместе с матерью, а Андрей – ее старший брат, с отцом. Андрей как полгода закончил военную службу и теперь делит дом вместе с папой, по его словам до тех пор, пока не найдет себе более-менее приличную работу и не съедет. Отец Алисы – Вячеслав Александрович – состоятельный человек, занимает какой-то высокий государственный пост, и как говорит она сама – самый лучший папа на свете. У него трехэтажный дом, что находится недалеко от центра города. Когда мы с Алисой катались по городу, всегда проезжая мимо, она говорила, что здесь живет ее папа, каждый раз твердя, что обязательно познакомит меня с ним, не упуская возможности нахвалить его как следует. Дом был просто шикарный, еще до знакомства с ней, я пару раз обращал на него внимание и постоянно восхищался им, мечтая когда-нибудь однажды, заиметь в своей жизни хотя бы нечто подобное. Когда я узнал, что здесь живет ее папа – искренне был удивлен, ведь этот дом дал мне столько возможностей пофантазировать вдоволь. И теперь моя давняя мечта, однажды побывать здесь, все-таки сбылась.

***

- Здравствуйте, Вячеслав Александрович. – мы стоим на пороге дома. Я протягиваю отцу своей девушки правую руку, а левой сжимаю чуть ли не со всей силы ладонь Алисы.

- Привет! – очень искренне и доброжелательно произносит он. - Ну проходите, чего вы тут встали?! – он мне отвечает рукопожатием. – Обращайся ко мне лучше просто “Вячеслав”, - так будет удобней для обоих нас.

Я киваю ему в ответ и здороваюсь с Андреем, который стоит позади, недалеко от своего отца.

Мы проходим в дом, и лично для меня, словно нахваливая добытое горьким трудом, что по сути было именно так, - устраивают небольшую экскурсию. Не сказать, что дом обустроен по нынешнему модному течению, однако современный стиль и красота однозначно присутствует, несмотря на то, что перед тобой выходец из Советского Союза. Тут тебе и две спальни, и две ванные, и целая тренировочная комната, в общем, такие жилищные условия, прежде я видел только в телесериалах и фильмах.

После, мы присаживаемся в гостиную, где стоит уже накрытый небольшой стеклянный столик с бутылкой какого-то старого виски, фруктами и невероятным количеством разных шоколадных конфет в странных коробочках и упаковках, - никогда не видел ничего подобного, хоть я и большой любитель сладенького. От виски я быстро отказываюсь, совсем не люблю крепкие напитки, но меня слава Богу никто и не уговаривает. Однако плотно налегаю на конфеты, когда еще выпадет случай попробовать подобные излишества?

***

Спустя минут сорок милой и довольно-таки ненавязчивой беседы, Алиса говорит, что мы пойдем покурим на балконе. Мое первое впечатление об ее отце сложилось через чур положительное, в следствии чего - немного подозрительное, все именно так, как и рассказывала мне Алиса. Я не знаю, чем он занимается на государственном посту, но вне своей семьи, он наверняка жестокий и холодный человек. Мы выходим на балкон, я даю прикурить своей девушке, закуриваю сам и наконец-то делаю столь долгожданную от волнения затяжку, смакуя каждой проведенной секундой дыма в своих легких. Пока мы стоим вдвоем, Алиса начинает ненавязчиво шарить по полкам балкона, я с большим интересом и маленьким недоумением наблюдаю за ней. Она находит несколько блоков каких-то странных, но однозначно очень дорогих сигарет, которые прежде я никогда не видел, ногтем пальца быстро разрывает упаковку, вытаскивает из блока несколько пачек и сует мне прямо в руки.

- На! Спрячь куда-нибудь! – если мне сперва показались ее действия шуткой, то сейчас я был полностью уверен, что у нее окончательно поехала крыша.

- Что? Куда? – от удивления у меня чуть не выпала сигарета из руки. – Ты совсем рехнулась? Куда я тебе это засуну? – Алиса достает из блока еще две пачки, но на этот раз засовывает их в широкие карманы своей толстовки, в которой пришла.

- Не знаю! Запихай куда-нибудь! – берет еще несколько пачек и снова дает их мне. Закрывает блок, заталкивает его на верхнюю полку куда подальше, чтобы никто сразу не заметил и шипит мне: – Быстрей! Папа уже идет!

В панике я начинаю распихивать сигареты. Достаю кошелек и телефон из передних карманов, и утрамбовываю, словно кирпичную стену в каждом кармане джинсов – по две пачки. Кошелек перелаживаю в задний карман, а телефон держу в руках. Потом быстро вытягиваюсь как струнка, пытаясь сделать вид, будто ничего и не произошло. Алиса от моего вида начинает немного похрюкивать - сдерживая свой смех.

Спустя несколько секунд заходит Вячеслав. Достает сигарету из точно такой же пачки, которые мне сейчас прожигают карманы, переводит взгляд с моего испуганного лица на безумный оскал Алисы и спрашивает:

- Ну, что вы тут от меня прячете, а? – улыбается он нам. Иногда случаются такие моменты, когда человек на подсознательном уровне что-то чувствует, я называю это: "жопой чует". Как раз тот самый случай.

Снова переводит на меня взгляд. Мне становится не по себе. Отчаянно хочется выпрыгнуть с балкона и убежать, крича: “Это она меня заставила! Она во всем виновата!”. Но я молчу, пытаясь сделать умный вид. Потом смотрит на телефон, что я держу в руках, делает понимающее выражение лица и произносит:

- А-а-а, вы по телефону тут разговаривали? Я вам помешал? – такое чувство, что он вот-вот затушит сигарету с прекрасным ароматом шоколада, который дразнит сейчас мои ноздри и выйдет из балкона, а потом из своего дома.

- Да нет! – я тут же пытаюсь отговорить его, чувствуя неловкость от ситуации. – Все норм... – не успеваю договорить фразу, как меня обрывает звонок моего же мобильного телефона.

Вячеслав Александрович начинает хохотать, явно ощущая себя, в данный момент, настоящим провидцем и экстрасенсом. Быстро и небрежно тушит в пепельнице сигарету, открывает балконную дверь, разворачивается и произносит:

- Не буду мешать, сплетничайте. – как-то по-отцовски произносит он и выходит, закрывая за собой дверь.

На дисплее моего телефона красуется входящий вызов от Жени.

***

- Папочка, мы, наверное, уже пойдем. – чуть ли не поет своему отцу Алиса, нежно обнимая его одной рукой за талию, а другую руку держит в кармане толстовки, явно придерживая только что украденные, у собственного же отца, сигареты.

- Что, уже? Вы же только недавно пришли! – Вячеслав теперь смотрит на меня. – Что-то случилось? – не унимается он.

- Все в порядке. - уверяю я, до сих пор чувствуя неловкость и сгорая со стыда при каждом его взгляде - четыре пачки не дают мне никак покоя. – Звонили друзья, зовут к себе на выходные. – дополняю, и с нетерпением жду момента, когда уже выйду из этого дома, хотя еще вчера я мечтал побывать здесь.

Это действительно так. Буквально пару минут назад, Женя позвал нас к себе домой. Все выходные, в нашем распоряжении, будет целый загородный дом.

- О, это здорово! – одобрительно соглашается он. - Хороший отдых – это прекрасно, но также нужно знать и меру. – отцовская забота и порицание одержало вверх, святых все-таки не существует.

- Все будет хорошо. – мне снова приходится начинать уверять.

- Но обещайте мне, что когда у меня будут выходные, мы тоже устроим подобную заварушку здесь, на заднем дворе. Места там как раз достаточно. - неожиданно предлагает Вячеслав.

- Конечно, с удовольствием. - отвечаю я, и мысленно представляю, какова будет его реакция, когда он узнает, что я вегетарианец, и что шашлыки для меня придется делать отдельно.

- Папуля, я действительно так устала, поеду лучше домой, да пораньше лягу спать. – Алиса вновь возвращается в разговор и снова распевает своему отцу слова словно ноты, не оставляя тому выбора, как только согласится.

- Может вас подбросить на машине? – говорит он.

- Спасибо пап, но мы лучше пешком немного пройдемся. Погода такая прекрасная. – такое чувство, что переспорить или переубедить эту девушку не по силам никому. Ее отцу тоже.

Мы быстро прощаемся и отправляемся пешком по вечернему городу домой. Всю дорогу смеемся над кражей века и курим самый прекрасный шоколадный дым, что мне когда-либо довелось пробовать.

***

В пятницу, около семи часов вечера, нас с Алисой подбирает Женя на родительском микроавтобусе. Всего в машине четыре человека: Женя, наш общий друг Антон и две какие-то девушки, наверняка чьи-то знакомые подруги или одногруппницы, которых взяли, чтобы скрасить свои выходные. Мы легко устраиваемся на задних сиденьях и едем за покупками в супермаркет.

Женя живет за городом, буквально в двух километрах от городской черты. Мы частенько собираемся у него с друзьями, делаем на мангале шашлыки, либо просто разбавляем свои дни алкоголем. Родители Жени – успешные предприниматели, поэтому живут они в своем доме. Конечно, ни в какое сравнение с отцовским домом Алисы, но все-равно, это очень и очень приличное жилье. До того, как я в живую увидел дом Вячеслава Александровича, я мечтал именно о таком, в каком живет Женя.

По приезду, мы быстро разгружаем машину, прячем спиртное в холодильник, разжигаем угли и подготавливаем мангал. Я девушкам помогаю с едой, поэтому у нас все быстро выходит, и уже примерно через час, удобно разместившись под открытым небом, мы наслаждаемся прекрасной свободой беззаботной жизни.

После, когда алкоголь начинает брать вверх над здоровыми и рассудительными головами, все перебираются в дом, кроме нас с Алисой. Я беру еще несколько бутылок пива, и мы удобно устраиваемся на небольшом диванчике, который был сооружен из заднего сиденья какого-то микроавтобуса. Звезды что-то шепчут, но нам не разобрать.

***

Жадно всматриваясь в ночное небо, наверняка в поисках новых горизонтов, Алиса решает разорвать тишину, если опустить доносящиеся звуки и визги из дома.

- Знаешь, мне кажется, что смерть – это прекрасно. – будто мечтая, произнося каждое слово с особенным удовольствием, медленно говорит она.

- О нет, только не сейчас, пожалуйста! – отчаянно молю я. Она частенько заводит эту тему и порой ее рассуждения заходят настолько далеко, что мне становится не по себе и я начинаю за нее волноваться. Такое чувство, что порой она мечтает о смерти. – Все ведь так хорошо было. Зачем ты снова говоришь эти странные вещи?

- Ты думаешь, что смерть это странно или плохо? – ее уже не остановить. – Почему ты не думаешь о том, что смерть – это единственный правильный выбор, логическое продолжение нашего существования. - я уверен, что подобных изречений она набралась в интернете, либо ей кто-то хорошенько поездил по мозгам. - Что если там, по ту сторону жизни, нас ждет что-то еще?

- Не знаю, мне кажется, что смерть – это просто пустота. – я даже не пытаюсь с ней спорить – это бесполезно, но поддерживаю интересную для нее тему, любящие друг друга люди постоянно так поступают. – Я думаю, что жить, чувствовать, переживать, - лучше смертной пустоты. Чем она тебя так привлекает?

- А что тебя привлекает в наркотиках, например? - она делает выпад в мою сторону. - Началось же это все с чего-то? А сейчас, как не посмотришь или не спросишь тебя, так ты самый счастливый человек на свете. Очевидно, что тебе это нравится и вдохновляет. – дополняет она.

Около минуты длится тишина, я думаю про себя, как бы более точно описать все те чувства, что тебя переполняют во время прихода.

– Вот представь лезвие ножа. Самое острое лезвие самого острого ножа на свете. - я смотрю на Алису, она кивает в знак одобрения. - А теперь представь как ты подносишь это лезвие к своей руке, как едва касаешься, чувствуешь, что вот-вот твоя кожа порвется словно весенний лист. Ты чувствуешь холод этой стали, эту остроту. Чувствуешь как раскалены твои нервы и обострены чувства. Ну вот, тоже самое происходит только со всем телом. Ты воспринимаешь цвета, запахи и все окружающее, в сотни раз лучше, ярче и эффектнее. Это все дарит тебе невероятные ощущения, которые хочется чувствовать постоянно. – лишь одно воспоминание мне приносит удовольствие, по всему телу бегут мурашки. После всего сказанного, отчаянно хочется ужалится. По-моему, меня слишком занесло.

Алиса утвердительно мотает головой, давая мне осознать, что поняла, что я хотел ей донести, описать те самые чувства, которые невозможно рассказать словами и отвечает мне:

- А ты не думал, что возможность принести себя в жертву, впустить в себя эту пустоту, в любой момент, когда ты сам того пожелаешь, возможность контролировать свою жизнь и смерть – могут принести тебе такие же, обостренные чувства и ощущения? – перефразировав меня, отвечает она.

Ее слова заставили меня немного задуматься. А ведь она отчасти права. По крайней мере, я хотя бы понимаю, что она имеет ввиду. У каждого свои источники удовольствия и вдохновения. Кто-то вообще детей или животных трахает, так что любовь к смерти - не такой уж и плохой вариант.

– Возможно, что-то есть в этом. - в конечном итоге, я все-таки соглашаюсь с ней.

- Что если мы не умираем? Погибает только наше тело - оболочка, а человеческая душа возрождается снова. Снова и снова. Что, если мы проживаем бесконечное количество жизней. – она явно вошла во вкус своих размышлений. Я пью тихонько пиво и молча сижу, слушаю ее, такое чувство, что попал на лекцию по загробной жизни. – Так почему, если ты здесь, в этом мире испытываешь дискомфорт, тебе бы не попробовать другую? – вот о чем я и говорил, подобные изречения меня до жути пугают.

- Тебе не нравится твоя жизнь? - удивленно спрашиваю я.

- Знаешь, порой мне кажется, что счастье тянет вниз. - после вдохновляющей речи, эти слова кажутся через чур грустными. - Я думаю, что я недостойна всего этого. - Алиса крутит головой, подбородком прорисовывая невидимую дугу. - Недостойна своего папы, мамы, тебя, всего этого счастья и этих прекрасных моментов...

- Не нужно говорить такого. - мне не нравится, когда ее разговоры приводят к таким моментам. - По-моему, ты просто больна своей идеей. Не нужно так фанатично относится к своим убеждениям. К добру это никогда не приведет. - я пытаюсь хотя бы немного переубедить ее.

- А вот что, если взглянуть на смерть с другой стороны... - она не успевает договорить, как из дома выходят ребята и направляются прямиком к нам.

Их лица радостны и счастливы. Даже при лунном свете видно, насколько они красны, то ли от дурачеств, то ли от выпитого. Лицо Алисы улыбается также, но эта улыбка полна фальши.

***

- Ну вы, только это, сильно тут беспорядок не наводите. - Женя проводит нас на ночлег, показывая, где мы можем расположиться. - Родителей все-таки комната. – предупреждающей просьбой обращается он к нам.

- Не волнуйся, Жень, все будет в порядке. – улыбаясь отвечает ему Алиса. Он кивает головой в знак одобрения, и разворачивается обратно к двери. – Слушай, а можно здесь курить? – кидает она вдогонку.

- Да, вон пепельница на столе, только окно откройте. – и закрывает за собой дверь.

Алиса подходит к окну, раздвигает длиннющие шторы, которые еще на несколько десятков сантиметров волокутся по полу и приоткрывает окно. Подходит к столику с огромным зеркалом по середине стены и закуривает. Я сижу на кровати упершись назад руками.

- Эх, может ширнутся? – то ли задавая сам себе вопрос, то ли спрашивая разрешения я произношу.

- Лучше не стоит. – она смотрит через зеркальное отражение на меня, и легонько покачивает головой, прижав губы в отрицательной гримасе. – Я сама уже спать хочу, боюсь, что усну, пока будет носить моего маленького принца по неутомимым вселенным. Не хочу, чтобы ты захлебнулся в собственной рвоте.

- Снова фильмов насмотрелась? Этого точно не будет. – я пытаюсь оправдаться. – Меня в жизни ни разу не стошнило.

- Не может такого быть. Что ты мне врешь? – не верит мне Алиса.

- Ну, разок было. – погрузившись в воспоминания я говорю ей. – Когда мне было четыре года, я гостил у бабушки с ночевкой. На ужин она накормила меня варениками, а ночью меня ими вырвало. С тех пор я ни разу больше не блевал, не ел вареников и не ночевал у бабушки. – с гордостью сообщаю я.

- Фу! – Алиса выдыхает струйку дыма и корчит недовольное лицо, все также смотря на меня через зеркальное отображение. Ни дать, ни взять - Алиса в стране Зазеркалья! – Зачем такие противные подробности?!

- Не противней твоей толстой задницы! – Я начинаю язвить и пакостно хихикаю.

Алиса медленно тушит бычок в пепельнице. Потом быстро берет первое попавшееся под руку, разворачивается и кидает в меня футляр с очками. Футляр попадает мне прямо в лицо, раскрывается после удара, и очки из него улетают куда-то в сторону. Я театрально опрокидываюсь на спину и лежу. Проходит минута, я не двигаюсь и не подаю вида.

- Саша? – Вдруг дает знак Алиса.

Я продолжаю молчать.

- Саша? Не придуривайся! – Алиса отходит от зеркала и подходит к кровати.

Я молчу. Уловка старая как мир, но почему-то всегда срабатывает.

- Все нормально? Я сделала тебе больно? – Она коленями взбирается на кровать и наклоняется ко мне.

И тут я наконец не удерживаюсь и хрюканье вперемешку с детским смехом вырываются из меня.

- Ах ты маленький поросенок! – она резко бросается на меня пытаясь защекотать до смерти. Мы начинаем дурачиться, словно беспечные дети.

Спустя десять минут, я засыпаю на коленях Алисы, под ее тихое напевание: ”медленный белый кролик мехом своим всех кроет”.

***

Проснулся я в позе эмбриона, свернувшись калачиком прямо по середине кровати. Обнявши меня за пояс, грудью упираясь прямо в мою попу, - тихо продолжала спать Алиса. На часах было всего-лишь без десяти десять. Окончательно осознав, что заснуть у меня больше не получится, я решаю полежать еще пару минут и пойти приготовить для всей компании завтрак.

Потратив минут пятнадцать, чтобы освободится из оков спящей красавицы, да так, чтобы не разбудить, я тихонько на цыпочках открываю дверь и выхожу в гостиную. Повсюду разбросаны вещи, бутылки, посуда. Одетый Женя спит на кровати, рядом с ним, под одеялами, две девушки. На полу, прям под телевизором, который висит на стене и сбоку от стоек с гитарами – Антон.

Кухня в этом доме не ограждена никакими стенами, она расположена как продолжение гостиной, лишь барная стойка, давала понять, где начинается кухня и где заканчивается зал. Под звуки посуды и запахи готовящейся яичницы, ребята по-потихоньку просыпаются, судорожно зевают и стягиваясь ко мне. В какой-то момент, подходит и Алиса.

Суббота продолжилась в том же духе, что и вчерашний вечер. Пиво, кальян, компьютерные игры, электронные гитары и танцы под кинект, по очередности развлекали всех нас, за исключением Алисы. Сперва мне показалось, что для типичного веселья у нее просто нету настроения. Но когда она вышла в ванную и не появлялась около часа, я понял, что с ней что-то не так.

Я решаю поинтересоваться в чем дело и подхожу к ванной, стучу два раза и спрашиваю:

- Алиса, ты здесь?

- Да. – немного погодя она все-таки подает голос. Мне кажется ее голос заплаканным.

- Что случилось? У тебя все хорошо? – тревога начинает возрастать с невообразимой скоростью.

- Все отлично. – пытается она уверить меня, но по голосу я понимаю, что все совсем не так.

- Можно я войду? – дергаю за ручку, но дверь заперта с другой стороны.

- Дай мне еще пару минут и я выйду. – шморгая носом произносит мне.

Еще секунд двадцать я стою, прислонив ухо к двери, пытаясь подслушать, чем она занимается. Но не услышав и звука, я возвращаюсь к своим друзьям. Через минут десять из ванной выходит Алиса, но из нее не добиться и слова.

***

- Милая, что случилось? – неподалеку звучит звуковой сигнал внедорожника ее отца, который дал знать о своем прибытии.

- Все нормально, Саша. Честно. – она обувается на пороге. На ней просто нет лица, такое чувство, что ночью подменили человека.

- Я же вижу, что это не так. – не отстаю я. – Почему ты позвонила папе и попросила его забрать тебя и даже мне не сказала слова до этого момента? – Мне но до глубины души не нравятся подобные ситуации, когда тебя ставят перед фактом в самый последний момент.

Она ничего не отвечает. Зашнуровывает свою обувь, подымается, целует меня в щеку и быстро походкой направляется к машине. Я провожу ее взглядом.

Оставшийся день я не нахожу себе места и провожу в мысленном скитании по аду. У Алисы иногда случались перепады настроения, они меня тоже настораживали, как и разговоры о смерти, но я пытался не подавать вида, оправдывая ее и ссылаясь на то, что все люди разные, и у всех свой уникальный характер. Однако, подобных ситуаций никогда не было. Я даже думал о том, что в чем-то провинился, но вроде ничего серьезного не происходило. Возможно какие-то проблемы в семье, кто ее знает. Я пытался до нее дозвониться, но телефон, судя по всему, был отключен. Все это время меня не покидало не проходящее чувство вины.

***

Около одиннадцати часов вечера мне звонит Вячеслав Александрович.

- Привет, Саша, занят? – спрашивает меня отец Алисы. – Можешь разговаривать?

- Да, конечно. Здравствуйте. – звонок ее папы заводит меня в полное недоумение.

- Ты случайно не знаешь, что произошло у Алисы? Может вы поругались, или что-то еще? – делает он предположение. – Я все понимаю, дело молодое, всякое случается. - дает знать, что никаким образом не винит меня, чтобы там не произошло.

- Нет, не было ничего. – кажется меня застали врасплох. – Вроде. – дополняю, так как до сих пор мне кажется, что отчасти здесь и моя вина. – А что случилось?

- После того как она просила заехать за ней, на ней весь день лица не было. Ничего не ела, ничего не говорила. – объясняет он. – А теперь тут это.

- Что это? – я переспрашиваю. Волна тревоги сразу погружает с головой. – Что произошло? – сердце начинает бешено колотиться в груди.

- Ну она... В общем, она отравилась или намеренно хотела наглотаться таблетками. – теперь я чувствую вину в его голосе, скорее всего за то, что не смог уследить за ней, или не понял причины ее поступка. Тоже самое, что и у меня.

- О, Господи! – я непроизвольно вспоминаю о Боге. Мне становится страшно. – С ней хотя бы все хорошо сейчас? – мое сердце никак не унимается.

- Вроде как. В больнице сделали промывку желудка, сейчас состояние стабильное. – мне от этого не становится ни на капли лучше. Нервы на пределе. – Говорят, что нужно на денек-другой у них подержать, а то мало ли... Я конечно же сразу оплатил для нее персональную палату. - тут же дополняет он, такое чувство, что деньгами можно купить душевное состояние человека или отгородить от самого себя.

Я молчу, не зная, что ответить. В моей голове никак не укладывается, зачем и почему она решила так поступить, и чего она добивалась. Если это была попытка самоубийства, то неудачная, а как правило, на достигнутом не останавливаются, особенно такие люди как она. Но даже думать об этом не хочется, и я пытаюсь отбросить эту навязчивую мысль.

- Завтра с самого утра, в часов 9 поеду к ней, хочешь со мной? – спрашивает Вячеслав Александрович у меня.

- Да, конечно. Спасибо. – я благодарю его за то, что сам предложил и не заставил выуживать всю информацию о самой больнице, палате и отделении у него, либо у служебного персонала.

- Я тогда за тобой заеду. Куда подъехать? – уточняет он.

- Я там же, где мы были с утра. – отвечаю на его вопрос.

- Завтра в половину девятого буду на месте.

- Хорошо. – и я ложу трубку.

Ребятам я не сказал, что произошло на самом деле. Когда все пошли спать, а я понял, что не смогу замкнуть глаз этой ночью, я взял ноутбук и начал читать о философии смерти в античных государствах.

***

- Так что между вами такое произошло? – мы втроем уже едем на машине к Алисе. Вячеслав за рулем, рядом с ним Андрей, а я на заднем сидении. – Ты не пойми меня неправильно, может это не мое дело, но мне хотелось бы понять причины ее поведения.

- Я сам не понимаю в чем дело. – со всей искренностью я отвечаю. – Она как с утра проснулась, так на ней не было лица. Я сам за нее безумно волновался. Она даже мне не сказала, что попросила вас забрать ее. Ничего не понимаю. – я, конечно же, умалчиваю про ее странные разговоры о смерти, от всей души надеясь, что она это все не серьезно.

- Хм. – он делает глубокий вдох, решается и все-таки спрашивает: – Ты прости конечно, но может она беременна? – и смотрит в зеркало заднего вида за моей реакцией. Андрей тоже не удерживается и поворачивает голову.

- Что? Нет, нет, нет! – от неожиданного вопроса я чуть ли не давлюсь воздухом. В момент краснею, и чувствую себя неловко, хочется попросить остановить машину, чтобы убежать в лес. – Однозначно нет, уверяю вас. - Андрей явно разочаровавшись моим ответом поворачивается обратно.

- Надеюсь, что так, как ты говоришь. – произносит он, немного поправляет зеркало заднего вида и дальше мы едем не произнеся ни слова. Молчит и радио.

***

В девять часов мы подъезжаем к больнице. Выходим из машины, у нас в руках по несколько пакетов с необходимыми вещами, едой и питьем. Заходим в больницу, поднимаемся на нужный этаж, проходим в нужное отделение, открываем палату – и никого.

Мы идем искать старшую медсестру, через пятнадцать минут все-таки находим. Женщина в годах, с явным избыточным весом сообщает нам, что при утреннем обходе ее уже не было в палате и где она находится сейчас – не знает. Вячеслав Александрович начинает ругаться, распевая угрозы и обвиняет ее в не только в некомпетентности, но и во всех смертных грехах. В ответ она заявляет, что это лечебная клиника, а не колония строгого режима, что здесь персонально за каждым пациентом не устанавливается слежка и наблюдение. Плюнув на нас, на прощание она заявляет, что подобные случаи иногда случаются, но пациенты, рано или поздно, в том или ином состоянии, но возвращаются в клинику. Медсестра уходит, а мы остаемся на месте, встревоженные и напуганные.

Не долго думая, начинаем штурмовать наши записные книжки и обзванивать всех родственников и знакомых, спрашивая, не видели ли они этой ночью Алису. Каждый раз попадая на отрицательный ответ, мы начинаем уверять, что все в порядке и нет места для волнений, убеждая то ли их, то ли обманывая самих себя.

Почти отчаявшись, напоследок, я решаю еще раз позвонить на ее номер, но мне быстро сообщают, что абонент находится вне зоны действия сети. И в этот момент меня посещает ужасающая мысль, что мы все это время совсем не там ее ищем.

***

В 16-02 24 июня на пульт дежурного ГОВД поступил звонок от гражданина Республики Беларусь, 1968 года рождения. Мужчина сообщил о том, что неподалеку от клинической больницы, в лесном массиве, был замечен инцидент с возможной механической асфиксией. На место происшествия были вызваны оперативно-дежурная машина и карета скорой помощи.

В 16-35 прибыла бригада скорой помощи, которая застала смерть молодой девушки на вид 20-25 лет. По имеющийся информации, девушка покончила жизнь самоубийством путем повешения.

В 09-09 26 июня, личность Новак Алисы Вячеславовны была подтверждена обоими родителями.




Смерть – один из шагов в нашем непрерывном развитии. Когда-то таким шагом было и наше рождение, с той разницей, что рождение - смерть для одной формы бытия, а смерть - рождение в другую форму бытия. Смерть - счастье для умирающего человека, ведь умирая, перестаешь быть смертным.
Теодор Паркер