Большое приключение Зима

ГЛАВА I

В горах всегда холодно. А все потому, что там, высоко наверху, очень много снега и льда. Может пройти вечность, но ничего не изменится. Солнце так и будет появляться на восходе и обозревать молчаливые окрестности, сплошь покрытые вековыми льдами. Яркими искрами его горячие лучи рассыпаются по замерзшей пустыне, играя в салочки и непроизвольно подбрасывая снежинки в морозный воздух. И кто-то невидимый заскользит по снежной ряби, оставляя длинную колею за собой. Испещренный этими редкими следами снег в остальном неподвижен и нем.

Кучевые облака висят настолько низко, что часто задевают горные вершины, становясь при этом похожими на гнезда для больших снежных птиц. А еще до них можно дотянуться рукой и потрогать на ощупь.

Ледяные каменные пики хранят молчание многими столетиями, - в них скрыты тайны прошлого, которое вязким и влажным туманом стелется у их подножий. Порой кажется, что они просто спят, застыв навечно на пути северных ветров. Но это видение обманчиво – среди белоснежного океана парусом они скользят сквозь время, чтобы продолжить свою бесконечную историю, о которой никогда и никому не расскажут.

Воздух дрожит. Под уходящим в далекую прозрачную синь небосводом ощущается его осторожное трепетное морозное дыхание.

Ветер как будто поутих и медленно нес среди облаков большой разноцветный воздушный шар. Сначала он казался точкой на горизонте, но потом становился все ближе и ближе, увеличиваясь в размерах. На дне корзины из ивовых прутьев в спал Зим, свернувшись калачиком. Цветной гигант плавно скользил над горной грядой, потерявшейся в бесконечных снежных полях. То тут, то там виднелись глубокие расщелины на склонах, разломы и трещины, крутые обрывы. Где-то, близ перевалов, в пологих долинах, где снег еще не успел основательно засыпать дороги, сквозь утреннюю туманную дымку проступали неясные очертания домов, дремлющих в этот ранний час деревень.

Зим поежился. Он отчаянно пытался еще хоть ненадолго задержать остатки сна и обнимал себя лапками, пытаясь согреться. Сквозь эту тягостную дрему Зим ощущал себя совсем одиноким в этом ледяном безмолвии. Ему казалось, что все произошедшее с ним накануне – взявшийся из ниоткуда воздушный шар, ивовая корзина, полёт над лесом – это всего лишь ужасный сон, который кончится с его пробуждением. И, единственное в чем он действительно сейчас нуждался, – это горячая ванна и крепко заваренный чай из еловых почек в любимой чашке. Он опять поежился и даже было попытался натянуть на себя невидимый верблюжий плед. Но реальность была слишком сурова – колкий ледяной воздух продолжал больно жалить и вгрызаться под кожу. Он захватил шар в свои объятия, кружил снаружи и внутри корзины, крепко вцепился в нос Зима, щекотал его ноздри своим студеным дыханием.

Зим совсем замерз в этой корзине. Еще немножко и он бы превратился в ледышку, покрытую инеем.

И вот, когда, в очередной раз, мороз больно ущипнул его, он отрыл глаза и потряс головой, прогоняя остатки сна. Воздушный шар мерно покачивался над ним, продолжая свой незамысловатый полет. Сквозь ивовые прутья корзины перед Зимом предстал однообразный, покрытый снегом скалистый пейзаж. Убегающая на многие километры вдаль морозная зыбь не предвещала ничего хорошего. Зим с грустью вспомнил такой родной и теперь далекий дом, распушившуюся акацию и ковер из лесных первоцветов. Что ему оставалось? Лишь подчиниться воле воздушного шара, плывущего в хрустальной вышине.

Зим подпрыгнул и ухватил лапами края корзины. Приложив некоторые усилия, вскарабкался по ивовым прутьям и повис на бортике, разглядывая необозримый горизонт.

Корзина медленно плыла над заснеженной лощиной, окруженной горами. Впереди, насколько хватало глаз, белый снег переливался ярким разноцветием в свете низко висящего солнца, похожего на блин. Или, может, Зим просто проголодался? Его живот предательски заурчал.

- Эге-ге-гей! – крикнул он в пустоту. – Эге-ге-гей! Кто-нибудь меня слышит?

- Слышит… слышит… ышит... шит… – отозвалось эхом в горах.

Зим прислушался. Но никто, кроме эха, ему не ответил.

- Есть кто живой? – опять крикнул он.

- Живой… живой… вой… ой… - пронеслось над долиной и опять растаяло в тишине.

- Эээ-ээ-эй! Проснитесь! – Сделал Зим последнюю попытку добудиться заснувшие горы.

- Проснитесь… проснитесь… снитесь… тесь… - Нет ответа.

«Разговаривать с эхом, - подумал Зим, - как разговаривать с собственным отражением». И, кажется, даже подернувшееся желтой рябью солнце подмигнуло ему на эту догадку.

Между тем, воздушный шар, подгоняемый дуновением ветра, почти пересек заснеженную падь. Впереди на горизонте, за окончанием горной гряды, возвышались серые скалы, преграждающие путь из ущелья. Своими угрюмыми отрогами они нависали над долиной, затеняя ее, и делая еще более унылой. Зим с опасением смотрел на приближающиеся каменные пики, покрытые толстым слоем снега. Сумеет ли шар преодолеть вековую стену и что будет дальше? Он размышлял об этом, стараясь не думать о плохом.

И тут корзину тряхнуло! Да так сильно, что Зим чуть не вывалился за борт. Это ветер, решив поиграть, устроил неожиданную бурю – подхватил и понес воздушный шар, закружил вихрем снег, засвистел в ущельях. Наш герой крепко, как только мог, вцепился в ивовые прутья – лишь бы удержаться. Небо почернело и зашлось снежным бураном. Снег летел отовсюду – справа, слева, сверху и снизу, затмевая собой все вокруг. Воздушный шар бросало в разные стороны. Колкая крупа слепила глаза, забивалась в уши и ноздри. «Держись! – шептал сам себе Зим. – Держись!», и еще крепче цеплялся за тугие прутья.

Ускоряясь с каждой секундой, корзина неслась прямо на мрачные скалы. Вот-вот и Зим разобьется! Ба-бах! Окружающая темнота раскололась слепящими молниями. Ба-ра-ба-бах! И в это же самое мгновение воздушный шар наткнулся на скалу. С треском стала рваться ткань, и шар беспомощно повис, зацепившись толстыми канатами прямо за ее вершину. А от последующего удара Зима выбросило из корзины на мерзлый наст, опоясывающий громоздкое каменное туловище. Под хохот и раскаты грома Зим полетел в ледяную бездну.

Все кружилось вокруг в бешеном танце холодного снега. Зим не помнил себя в этом падении, которое показалось ему бесконечным.  Редкие остроносые камни, торчащие на пути, пытались больно уколоть, поранить Зима. Его крутило и вертело так, что вскоре он превратился в огромный ком снега. Мчащийся с горы с невероятной скоростью, он оставлял за собой длинный снежный шлейф, становясь все больше и больше. И если бы кто-то сейчас увидел эту картину, мог бы подумать, что в горах начался сход лавины.

Наконец, последний раз подпрыгнув на очередном каменном ухабе, снежный ком рухнул прямо к подножию горы и раскололся, вызволив Зима из снежного плена.

- Уф… - Зим встряхнул головой и огляделся по сторонам. Уходящая за горизонт долина была полностью устлана снегом куда ни кинь взгляд. После разразившейся грозы там, наверху, вдруг наступило долгожданное затишье, полный штиль. Иные снежинки, еще несколько минут назад беспокойно парившие в морозном воздухе, сейчас ровно падали на тяжелый наст.



ГЛАВА II

- Фррр… фрр… - Услышал вдруг Зим откуда-то снизу - вокруг него беспокойно вилось маленькое существо. Можно было подумать, что это всего лишь пушистый комок снега, если бы не его округлые уши, длинный хвост и острая мохнатая мордочка с длинными усами. - Фрр… фрр… фр-р-рр…

Существо заметило, что Зим смотрит на него и замерло.

- Ты кто? – Спросил Зим.

Существо не ответило. Лишь его хвостик подрагивал от страха.

- Кто ты? – Зим повторил свой вопрос.

- Я?.. Я - Ледяная Мышь. – Ответило существо, подняв мохнатую мордочку. - А ты кто?

- А я Зим. – Сказал Зим.

- Ничего себе! Ничего себе! – Осмелев, вдруг затараторила Мышь – Я все видела! Я все видела сама! Ты упал прямо во-о-о-он оттуда, - и она указала лапой на вершину горы. Там, едва различимые, развевались яркие куски ткани – все, что осталось от огромного воздушного шара. – Я еще подумала, что это такое летит в небе – может Луна падает?! Фрр… фрр… А потом та-а-акое началось – сначала гром, гроза и метель, Ба-бах!  фрр… потом – ты… Ты катился, катился, и… прикатился! - Ледяная Мышь говорила так быстро, что половину слов из Зим не разобрал. - Ну вот, здесь так давно никого не было… фрр... фрр... Хочешь чаю?

- Хочу! – Обрадовался Зим. Со всем этим приключением он насквозь продрог, и хорошая чашка горячего чая сейчас была бы очень кстати. – Очень хочу!

- Я делаю лучший чай в этой долине! Можешь мне поверить фр-р-фр… Прямо из снега. Идем, идем! – И Мышь, часто подпрыгивая, быстро потрусила по ледяному насту. Зим последовал было за ней, но тонкая корка льда начала ломаться у него под лапами от тяжести, и он проваливался в снег почти по пояс. Так, медленно, шаг за шагом, шаг за шагом. Иногда Мышь останавливалась, оборачивалась и махала лапкой: «Идем! Идем! Фрр.. фрр… Скорее!», и опять бежала вперед. Зим почти потерял ее из вида – только вдали был заметен лишь ее беспокойно дрожащий хвост. Зим уже почти полностью завяз в снегу – силы кончались и выбираться из него становилось все труднее. Неожиданно, сделав очередной шаг, он остался стоять на хрупком насте. Переступил с одной ноги на другую и опять удачно – корка льда удержала его, не давая провалиться. И Зим прибавил шагу.

Вскоре Ледяная Мышь привела его к небольшой пещере. Насколько небольшой, что попробуй Зим сунуться в нее, единственное, что могло бы туда пролезть – его длинная мордочка, а сам бы он остался снаружи.

- Какая неудача! – только и сказал он вслух.

Ледяная Мышь выглянула из пещеры и покачала головой:

- Не думала, что ты такой большой. Фрр.. На вершине горы ты казался совсем маленьким.

Зим промолчал – мечты о горячем чае, похоже, так и останутся мечтами. А сейчас вокруг ледяная пустыня, лютый холод и горы с низкими облаками.

- Фрр.. Подожди! – Ледяная Мышь исчезла в пещере, - у меня есть кое-что для тебя. Когда она появилась вновь, в лапах держала две плоские доски, с загнутыми вверх носами.

- Бери, - Она протянула их Зиму. - Бери! Так ты быстрее доберешься до дома! Фрр…
- Что это? – Зим еще никогда не видел ничего подобного. Ведь зимой он спал, уютно устроившись под теплым одеялом в своем маленьком домике на опушке.

- Лыжи! – Сказала Ледяная Мышь. - Это лыжи! Ты никогда не видел лыжи? Фрр.. фрр… Надо встать на них, оттолкнуться и ехать!  Ты понял? – спросила она его.

- А?.. Да, да. – Чтобы не обидеть Мышь ответил Зим. Хотя на самом деле мало что понял из ее объяснений.

- И ты точно куда-нибудь приедешь, – продолжила она. - фрр.. фрр… И вот еще, - она вскарабкалась Зиму на плечо и обмотала вокруг его шеи ярко-желтый вязанный шарф, - возьми фрр…, а то совсем простудишься.

Кое-как Зим встал на лыжи, - не потерять бы равновесия, - и, оттолкнувшись, заскользил по снежному насту. Долина убегала вниз, под уклон, и лыжи теперь с каждой минутой все набирали и набирали скорость. Холодный ветер, дувший навстречу, приморозил его усы и лапы, шарф позади развивался ярким шлейфом.

Мышь не обманула - лыжи ровно скользили по хрустальной поверхности, оставляя за собой две длинные колеи. Елки, тяжело склонившие свои макушки под шапками снега, прощально махали своими лапами, а небо дышало вслед колким морозным воздухом.

И все же, несмотря на продолжающийся стремительный спуск – лыжи набрали приличную скорость, – Зим в душе радовался тому, что так удачно спустился с небес на землю. «Вот только бы теперь быстрее добраться до дома», - мечталось ему. Постепенно смеркалось. Холодные искры снега и льда медленно гасли в лучах заходящего солнца, заглянувшего вдруг в облачный просвет.

Склон уходил далеко в низину, где от снега давно не осталось и следа: салатово-зеленый ковер травы с разноцветным рисунком весенних цветов заливал собой весь обозримый дол до самого горизонта. Сквозь него, огибая подножья гор, змеей медленно ползла река. В ее зеркальной глади одинокими огоньками отражались освещенные окна затаившейся на склоне деревеньки. Берег вдоль реки был выщерблен ямами, как гребенка – поработали кроты.

Вскоре склон стал более пологим, и лыжи замедлили ход, а потом и вовсе остановились. Снег совершенно отчетливо граничил с зеленым покрывалом – тут заканчивался снежный покров и тут же начинался травяной. Зим попытался сделать еще пару шагов, но это было очень неудобно – то, что помогало в горах оказалось совершенно непригодно здесь, внизу, - лыжи упрямо тормозили ход, не давая сдвинуться вперед. Кое-как избавившись от них, Зим направился к реке.



ГЛАВА III

Теплое весеннее солнце цеплялось за макушки елей, нехотя скатываясь в закат. Зим повел носом. «Все верно, - подумал он, - вечереет». Так непривычно было вырваться из холодных объятий зимы и вдруг оказаться прямо на окраине весны. Тем более, что та еще совсем рядом, ее граница отчетливо видна там, где склон оттеняет порогом нерастаявший снег.

Суровые тяжелые тучи, заслонявшие небосвод, теперь остались высоко в горах. Голубая лазурь бесконечным куполом разлилась в вышине. И словно кто-то взял кисть, легкими мазками обозначив перьевые облака, рассеянные тут и там. Их кажущаяся хрупкость и легкость, – лишь дунь и их не станет, - обманчива.

Некоторые из них походили на больших птиц, на мгновенье взмахнувших крыльями и замерших так навсегда, другие - на громадные перья, распластавшиеся в прозрачной голубизне. Врезаясь белыми кляксами в чистый свод небес, оставляли долгие следы, таяли и исчезали.

Река скользила, выходя из-за поворота, обнимала берега у подножий гор, и так же молча исчезала в излучине. Ее течение было тихим и плавным. Лишь изредка по зеркальной глади пробегала едва заметная рябь, тревожившая беспечных водомерок, да из прибрежных камышей раздавалось громкое хлюпанье и кваканье лягушек. Зим долго смотрел на отражение в воде и не узнавал себя. Долгий путь, неожиданное приключение, случайное провидение заставило его оказаться здесь. И единственная надежда на скорое возвращение домой все сильнее подталкивала в спину.

Между тем, солнце недолго путалось в кронах елей и сосен – скоро оно сползло вниз по ветвям, и, постепенно, его лучи стали гаснуть, погружая лес в темноту. Зим побрел вниз по течению, озираясь по сторонам в поисках подходящего места для ночлега – даже небольшая ложбинка в корнях деревьев была бы в самый раз.

Уже затрещали в траве кузнечики, оповещая своими трелями округу, радостно закружились в своем танце сверчки-лампочки, разгоняя сгущающуюся тьму, а неровные тени поспешили занять свои излюбленные места на склоне горы. Наступала ночь.

Туманная дымка заволокла пологие берега реки и спряталась в камышах. Место в небе над лесом заняла неполная луна – кажется, облако-медведь полакомилось ее спелым боком. Где-то в лесу ухал филин. Лес, погруженный в тысячи неизвестных ночных звуков, стал страшен и заманчиво-таинственен одновременно. А скорее, просто - страшно таинственен!

Совсем стемнело, когда Зим добрел до небольшой запруды. Несмотря на поздний час, там кипела жизнь! Перекладывая хворост и ветки с места на место, суетились бобрята. Неугомонные они один за другим взбирались на выстроенную часть плотины, клали на нее свои веточки, разворачивались и вновь убегали в лес. Иногда сухостой ломался под их лапами, и тогда раздавался сильный хруст. А на берегу, немного в стороне, большой бобер зорко присматривал за строительством.

- Раз-два! Раз-два! Раз-два-три-четыре! – Командовал он, помогая себе при этом хвостом и лапами так, будто дирижировал большим оркестром. – Раз-два! Раз-два! Раз-два-три-четыре! – Лоснящаяся в лунном свете мокрая шерсть, взъерошенная от его ритмичных движений, кажется, пританцовывала в такт. – Большая Лапа, не отставай! Хвостатик, подтянись! Раз-два! Раз-два! Не зевай! Поднимай!

Зим подошел ближе и остановился в паре шагов от дирижирующего бобра. Но тот был настолько поглощен строительством, что не заметил нашего героя и продолжал размахивать лапами.

- Чтобы дом построить новый! Раз-два! Раз-два! – Положив очередную ветку, бобрята отряхивались, вылезая из воды, - со всех сторон в бобра летели брызги. – Запасают тес дубовый! – Продолжал он. - Раз-два! Раз-два! Мокрый Нос, не ленись! Поднимай! Торопись!

- Извините! – Зим решил ненадолго отвлечь бобра, но тот даже не обернулся – может был слишком увлечен, а может был слаб на уши.

Тогда Зим подошел поближе, наклонился, и почти прокричал в ухо бобру:

- Извините!

- Раз-дв…! - Бобер прервался на полуслове, взвился в прыжке, и в следующее мгновение исчез в прибрежных камышах с громким хлюпом погрузившись в воду. Фонтан брызг взметнулся над берегом. Бобрята замерли, и над стройкой воцарилась громовая тишина. Даже тени, казалось, застыли на месте в недоумении.

Присмотревшись, Зим разглядел глазки-бусинки, мокрый нос и пару острых зубов под ним, торчащие из воды в зарослях тростника.

- Извините, я не хотел напугать вас! Меня зовут Зим. Я спешу домой. – Зиму пришлось объясняться.

Глазки-бусинки пару раз моргнули, а потом совсем исчезли из виду.

- Буль-буль. Вот что, - наконец раздался из камышей голос бобра. – Ты думал, что напугал меня?! Как бы не так! – Бобер грузно выполз из воды и отряхнулся от ушей до хвоста. – Ребята, все нормально, работаем! – Махнул он лапой в сторону, и стройка опять ожила.

Подойдя поближе бобер внимательно осмотрел Зима с ног до головы, что-то бурча себе под нос. Потом протянул лапу и представился:

- Дядюшка Бобер!

- Зим, - сказал Зим, пожав протянутую лапу.

- Не думай, я не испугался. – Бобер поднялся на задние лапы и выгнул грудь колесом. – Это была проверка для моих ребят. – Он кивнул в сторону бобрят, копошившихся на плотине. – Эээээ… Проверка на неожиданность! Кхм-кхм… Да, на неожиданность. – Повторил он. – Вообще, мы бобры – умны и храбры, и ничего не боимся. Все в лесу об этом знают! Нет никого бесстрашнее нас! Я и мои ребята кому хочешь дадим отпор, - он сжал лапы в кулаки и горделиво надул щеки. – Только подойди и тебе мало не покажется. Мы такие!

- Я всего лишь спешу домой. – Смутился Зим. – Я летел на воздушном шаре…

- А, так это был ты! Ах-ха-ха-ха! – Бобер громко рассмеялся. – Честно говоря, мои ребята очень удивились, когда увидели этот шар в небе. Пораскрывали рты и бросили работу – теперь вот строим ее по ночам. И как далеко твой дом?

Зим почесал лоб.

- Далеко, Дядюшка Бобер, далеко. Там и гор-то никаких нет, только лес – ели да сосны. Мой дом стоит на опушке леса, а за домом течет ручей и растет акация.
 
- Долго тебе идти, - Вздохнул Дядюшка Бобер и призадумался, сложив лапы на груди.

Минута, две, три – время шло, а бобер думал. Вдруг он повел бровью:

- А ну-ка! Погоди немного! Кажется, у меня есть мысль! – Бобер развернулся к плотине и пронзительно свистнул. Вокруг него тут же собрались бобрята. Дядюшка Бобер склонился над ними, и они о чем-то долго шептались. Потом, как по команде, этот живой круг рассыпался, и ребята-бобрята исчезли в лесу.

- Ну что ж, - Бобер с удовлетворением потер лапы, - нашлась работка! Ведь мы бобры не только храбры, но еще и добры! Завтра у тебя будет отличный плот, и ты сможешь отправиться на нем дальше. Быстрая река поможет тебе найти свой дом. А сейчас – Бобер указал на ворох травы, сваленной в кучу неподалеку, - ложись спать.

А Зим и правда уже валился с ног, но только сейчас почувствовал это. Пожалуй, такая постель была просто пределом его мечтаний – неожиданным подарком.

Ночь давно накрыла своим плотным одеялом горизонт. Бескрайним шатром кружилось над Зимом темное небо, перемигиваясь блеском далеких звезд. Это был тот самый темный час, после которого робкий рассвет подернет алым край небосвода, чтобы дать дорогу новому дню.

- Вы так добры, Дядюшка Бобер! – думал Зим, засыпая. Сквозь дрему еще долго доносилось бобриное: «Раз-два! Раз-два! Раз-два-три-четыре! Поднимай! Не зевай! …вай! …ай!»



ГЛАВА IV

Когда Зим открыл глаза солнце уже почти вошло в зенит. Небо было ясным – ни облачка. Над головой до самого горизонта раскинулся безбрежный голубой океан. Его бездонная глубина отражалась в лучах весеннего солнца и гладила еле заметными волнами, опускаясь на лес и его окрестности. Вековые сосны и ели тяжело качали макушками, приветствуя новый день. Легкий ветерок неслышно перебирал хвою и молодые побеги, выбравшиеся из набухших почек.

Между тем, работа на реке кипела во всю – плотина заметно выросла. Бобрята, не теряя времени, сновали туда-сюда, накидывая сухие ветки и лапник. Река словно увидела препятствие, стараясь скорее обогнуть валежник и направить свои воды дальше, вниз по течению. Тихая и гладкая вчера, сегодня она как будто проснулась, не оставив от штиля и следа – волны с шумом накатывали на берег, почти дотягиваясь до стволов деревьев. А рядом, у берега, - и Зим не поверил своим глазам, - медленно покачиваясь на волнах, красовался плот, сбитый из бревен свежеповаленного ельника и перетянутый в нескольких местах длинными толстыми стеблями камыша для прочей надежности.

«Кажется, я слишком долго спал», - подумал было Зим, и потер глаза. Но запруда никуда не исчезла, и плот оставался на месте.

- Что, удивлен? – Услышал Зим голос Дядюшки Бобра. Тот стоял рядом и гордо смотрел на Зима. – Вставай! Вставай! - Бобер подхватил нашего героя под лапу. – Твой плот готов!

- Я не ожидал такого… - Зим запнулся.

- Все благодарности потом! А сейчас… - Бобер пронзительно свистнул как и накануне. Бобрята того и ждали – по сигналу они бросили свою работу и выстроились в две шеренги перед плотом, встав на задние лапки и выпрямились в струну, задрав головы вверх – горделивые морячки. Бобер медленно провел Зима через получившийся коридор и помог ему взобраться на импровизированный корабль.

Плот был устойчив. Тяжелые бревна гасили набегавшие волны, не давая потерять равновесие.

- Спасибо, Дядюшка Бобер! И вам, бобрята, спасибо!

Бобер поднял лапу и скомандовал:

- Отдать швартовы!

Навалившись, бобрята оттолкнули плот от берега и, подхваченный течением реки, он тронулся вперед, взяв курс на юг. Зим видел, как бобры еще долго махали ему на прощание, и он сам махал в ответ, до тех самых пор, пока плот медленно не скрылся за изгибом реки.

Течение несло нашего героя дальше.

Плот скользил по водной глади, рассекая зеркальный глянец. Река, недавно сердитая, как будто присмирела и даже волны почти исчезли. За бортом слышался тихий плеск воды. Берега продолжали обнимать реку вековыми деревьями. Раскрашенные зеленым и разбавленные тут и там охрой солнечных лучей, они проплывали мимо и скрывались вдали. Зим же лежал на бревнах, поглядывая в небо и насвистывая песенку, которую сам только что придумал в радостном волнении -  наконец-то он скоро будет дома! Деревья тихо покачивали ветвями в такт. И единственное, о чем сожалел Зим – об утере шляпы и своих любимых солнечных очков, которые остались в корзине воздушного шара на вершине горы – сейчас бы они ему очень пригодились.

Постепенно бегущий за плотом дремучий лес становился все реже и реже, мелькая щербинами солнечных просветов между стволами растущих исполинов, а вскоре и вовсе пропал. На горизонте показались покрытые столетним папоротником холмы Зеленой Долины. Их макушки, в полупрозрачной дымке, стремительно взмывали вверх, превращая окружающий пейзаж в довольно грозное видение: издалека эта долина походила на какое-то древнее чудовище с зубами наружу. А может, это страшный огнедышащий дракон навечно поселился здесь? Удивительные холмы застыли в окаменении, словно оскалились в злобной ухмылке. Иные из них нависали прямо над бегущим потоком, грозя обрушиться в любой момент. Маленький плот Зима мог навсегда затеряться в этих водах.

Между тем, река петляла среди холмов, извиваясь зигзагами в бесчисленных поворотах. «Один, другой, третий… семнадцатый… двадцать первый…», – Зим уже сбился со счета. Запруды и отмели, поросшие осокой, островки и камышовые топи, плёсы – все это оставалось позади. А один раз на пути повстречались летучие рыбы, что выпрыгивали из воды, раскинув похожие на крылья плавники – тугие, натянутые до треска они переливались разноцветными красками – перелетали прямо над плотом, и снова ныряли в воду. И так продолжалось до новой излучины. Потом и они пропали.

«Странное место, - думал Зим. – Зеленые холмы без животных, небо без птиц, рыбы с крыльями...»

За очередным поворотом он вдруг ощутил, как течение реки заметно прибавилось, а немного спустя услышал далекий гул. Как будто жужжало много-много пчел одновременно – целый рой, а может быть даже больше. Сначала он не привлекал к себе внимания, но с каждой минутой становился все громче. Зима охватила тревога. Он пристально всматривался вдаль, приложив лапу ко лбу. Но там, впереди, ничего не было видно, лишь только водная гладь подавала признаки волнения, мелко дрожа и накатывая волнами на плоские берега.



ГЛАВА V

Постепенно широкое русло начало сужаться. Теперь тут и там река все чаще натыкалась на большие каменные валуны, которые преграждали ей дорогу. Вода ударялась о них, вспенивалась и словно закипала. Белые буруны волн разбивались о камни, брызги летели во все стороны. Ровное течение превратилось в бурлящий поток, который швырял маленький плот из стороны в сторону с легкостью пушинки. Зим изо всех сил держался за бревна. Но вода с яростью захлестывала палубу, пытаясь своим холодным языком слизать капитана с его маленького корабля. Плот бросало прямо в клокочущий поток - его нос погружался в мутные воды и окатывал тяжелые бревна. Днище с ужасным скрипом терлось об острые булыжники, вновь появляясь на поверхности. Течение все ускорялось.

Гул – тяжелый, глухой – нарастал и теперь не прекращался ни на секунду. Пороги следовали один за другим, не давая перевести дыхание, холодные брызги кололи глаза. Намокший тростник, перетерся в нескольких местах и плот начал терять осанку вместе с бревнами. Зим ужасно вымок в ледяной воде. Из последних сил он держался на плаву, вцепившись в останки судна и поддавшись воле волн.

Ох, и натерпелся же он!

Последняя излучина и впереди – водопад! Вот что так гудело! Ветер вертел и кружил то поднимаясь вверх, то падая вниз по крутым каменным стенам. Ему вторил унылый гул вершин могучих скал. Водяная пыль поднималась все выше и заслоняла собой небосвод. Течение неумолимо несло Зима прямо к краю пропасти. До берега слишком далеко. Это ловушка! Низвергающиеся струи были готовы расплющить останки плота о камни вместе с нашим лесным героем. Зим зажмурился от страха. Волны бурлили вокруг, не оставляя ни единого шанса. Острые камни впивались иголками в мокрое тело, силы покидали его. Мгновение, еще одно… Край водопада все ближе – гибель неминуема!

Неужели все это было зря – полет на воздушном шаре, встреча с Ледяной Мышью, а потом знакомство с Дядюшкой Бобром и его многочисленным семейством, долгое путешествие по реке? Неужели он больше не увидит свой дом? Неужели ничего этого больше никогда не будет? «Так не может быть! – Думал Зим. – Так не бывает!»

И вот, когда отвесная стена была уже совсем рядом, а течение приподняло Зима над бездной, чтобы бросить вниз, на воду легла большая тень. И в то же самое мгновение чьи-то цепкие когти вцепились в спину нашего путешественника! От неожиданности он даже бросил последнее уцелевшее от плота бревно. Большие крылья раскрылись над ним. Взмах, второй. Все еще очень низко над водой, все еще близко к краю – брызги летят со всех сторон. Словно сквозь туман Зим увидел, как бревно, качнувшись на краю водопада, полетело вниз, поглощаемое потоками падающей воды.

Еще один взмах крыльев большой птицы. И тут Зим не поверил своим глазам – белое совиное крыло. Он спасен совой! Той самой, что накануне он встретил в лесу. Откуда она здесь взялась?

Совиные лапы крепко держали Зима. Она поднималась все выше и выше. Где-то там, внизу, солнечные блики искрами рассыпались по бегущей воде, и в этих искрах расцветала тонкая радуга. Сделав большой круг над колодцем гремящего водопада, сова, широко взмахнув крыльями, поднялась над скалами.

На горизонте, покачивая соснами, зеленел такой знакомый лес, раскинувшийся до самого горизонта. Конечно Зим сразу узнал его! С каждым взмахом широких крыльев совы он становился все ближе и ближе. Мохнатые ветви высоких сосен плавно качались в такт музыке ветра, который застрял в сотканной паутине. Солнце пронизало своими лучами кроны вековых деревьев. Яркая позолота плавно скользила по ним, оставляя за собой пока еще блеклую тень приближающихся сумерек. Ели внизу сменялись соснами, сосны – дубами, дубы – березами, а те опять сменялись на тянущиеся бесконечно ели.

С высоты уже можно было рассмотреть полянки с черными проталинами по которым важно вышагивали галки, тропки и звериные дорожки, разноцветные пролески распустившихся ярких весенних цветов. Среди деревьев бежал звонкий ручей, только что выбравшийся из под хрупкого льда. На его берегах уже показались первые колокольчики подснежников.

Между тем, сова широко раскинула крылья и начала планировать, замедляя полет. Среди деревьев показалась знакомая опушка. У Зима замерло сердце – с каждым мгновением его маленький домик становился все ближе. Кажется, он все еще не верил, что все злоключения остались позади!

И вот среди листвы уже можно было различить знакомую покатую крышу с кирпичной трубой и распустившую гроздья цветов акацию, растущую за домиком. В круглое окно лучи солнца пускали зайчиков, что уютно расселись теперь на широком подоконнике. Первоцветы на поляне перед домом выпрямились в полный рост и, качая листьями, тянули нежные лепестки к свету. Заполненные растаявшим снегом ложбинки уже почти пересохли, и дно их устлала зеленая трава вперемешку с желтоголовой мать-и-мачехой. 

Сова еще раз взмахнула крыльями и начала медленно спускаться, описывая большие круги над опушкой. И вскоре Зим очутился прямо на зеленой террасе перед своим домиком.

Ах, как он мечтал об этом!

Стряхнув с замка тонкие нитки паутины, Зим осторожно потянул дверь на себя - с привычным скрипом она подалась. Дом был наполнен свежестью и запахом еловых веток. Кресло-качалка, накрытая верблюжьи пледом, и чайник на плите – ничего не изменилось с момента появления воздушного шара на опушке. «Самый долгий путь домой – в начале путешествия», - подумал Зим.

А сова, кажется, спешила дальше. Может быть, кому-то еще нужна была ее немедленная помощь? Птица встряхнула головой и, расправив крылья, взлетела над поляной. Сначала она кружила очень низко, потом стала подниматься все выше и выше. И, наконец, сделав прощальный круг над опушкой, исчезла в тени деревьев, ненароком потревожив распустившийся молодняк.

- Угу! – Только и услышал Зим вдали. – Угу!

- Эгей! Спасибо! И тебе не хворать! – Крикнул он и помахал на прощание. – Прилетай еще!

- Еще… еще… еще! - Эхом растаяли его слова в просыпающемся лесу. Подхватили их весенние птицы и разнесли трелями и переливами. Кусты белой акации качали ветками, роняя на землю цветы. Жужжали пчелы, медленно перебирая лапками собирая пыльцу.

А в домике на зеленой поляне уже пыхтел чайник, позвякивая крышкой, и на блюдечке золотилось морошковое варенье из погреба. И было так хорошо, как никогда на свете!

Март, 2016