Ты-Жизнь

“Седой задумчиво ткнул палкой в оранжевый весёлый костёр, задвинув поглубже одну из тлеющих головешек.
-Назови мне хоть что-нибудь за что ты мог бы держаться. Что-нибудь к чему ты привязан.

Кепка дёрнулась вверх и из под неё мелькнул взгляд отразивший пляшущее на ветру пламя и очертания собеседника напротив.
-Семья-неторопливо сказал Баркас.
-Семья... -Седой вздохнул и взглянул в чёрное, звёздное небо-... это нечто отдельное от остальной твоей жизни?
Баркас не отрываясь смотрел на собеседника.
-Это святое. Семья это всё что есть у человека. Сначала он сам в родительской семье растёт. Потом своё создаёт.
Из-за детей живём. Чтобы их на ноги поднять. Чтоб увидеть как растут.

-А те у кого нет семьи? Уже нет например? Или вообще нет. Как жить тем?
-Не знаю. Не повезло значит. Другим помогать детей растить.

-А что ты сам? Растишь детей, передаёшь факел поколений так сказать, ну а дальше? Выросли дети-ушли. Разъехались. Дальше что? Жизнь что, кончилась?
-Нет. Вырастить это не всё. Помочь надо. Поддержать.
-Зачем?
Баркас рассмеялся.
-Ну и вопросы у тебя Седой. Зачем да почему. Не знаю я зачем, чтоб наверное дети мои жили хорошо. Потому, что я их люблю. Вот зачем.

-Тебя растили родители чтобы ты... растил своих детей, а они своих ,а те своих , и все в постоянной надежде на то, что в конце концов кто-нибудь из всей этой истории "поживёт хорошо"? В результате как ты видишь целые поколения не живут, но растят свою несбывшуюся мечту жить, перекладывая на детей весь груз своих ожиданий.
Ожидания, вот что ты передаёшь детям. Твоя любовь это спроецированное продолжение ненарисованного мультика твоей собственной жизни, обрекающая твоих детей на страдания от целей и надежд. Баркас нахмурился.
 
-Ты к чему клонишь, Седой? Мне что детей не надо было растить или чего, не пойму?
-Дело не в детях. Твоя любовь к детям это твоя инстинктивная отговорка. Избегание зеркала в котором ты видишь своё собственное отупление. Дети возьмут от тебя только тебя. Твоё устремление.
Твоё отношение к жизни. Что ты передаёшь им не зная себя самого? Вечно уставший. Вечно ждущий выходных, страдающий от недосыпа, недостатка секса и смеха и сидящий вечерами под телевизором с женой, с которой у вас давно негласный договор о спокойной жизни ограничивающийся заботой о детях?
Ты-боящийся тишины, скрывающийся за новостями и музыкой, ты-живущий в тоске и ненавидящий свою работу, что ты передаёшь своим детям не думая о себе самом, не исследуя жизнь, не имея жажды жить и творить, погасившего неутолимое детское любопытство в себе, что ты дашь своим детям?

-Много ты Седой знаешь о том, как я живу-усмехнулся Баркас -я люблю их. Я хочу чтобы они..
Седой поднял руку.
-Стоп. Я хочу чтобы они. Ты ничего не хочешь делать сам для себя но хочешь чтобы они... чтобы
жили хорошо и... были счастливы так, как ты даже не знаешь как, потому, что последний раз ты был счастлив на втором свидании со своей будущей тогда женой, вы обнимались, целовались и клялись друг другу в вечной любви.
Твоё люблю сейчас это любовь графомана к чистой странице на которую он смотрит с вожделением представляя как будет исписана вся толстая тетрадь, исписана чем-то очень важным и значительным.
Только графоману нечего писать.
У него нет потребности выразить себя и свой опыт.
Есть просто желание-писать.
Писать ручкой. Много. Размножая свою значимость в красивых словах. И как только он коснётся пером чистого листа-он обнаружит, или может быть другие увидят это, если не он сам, что желание писать слова и сочинять- далеко от вдохновения творить... Творить от переполнения себя происходящим. Графоман портит чистые листы бумаги превращая их в кипу заезженных и скучных, бездушных клише. Так же как и мы портим своих детей любовью, которая, как нам кажется, даёт нам право на долгие и сильные эмоции, по отношению к тем, кто так от нас зависит...

Баркас смотрел в костёр долгим взглядом человека обозревающего бескрайние просторы своей жизни.

Он вздохнул и засунул руки в карманы куртки.
-Да-сказал он-я бы поспорил конечно о любви к детям, однако ты верно сказал, у меня нет меня. Одно ожидание выходных осталось. Раньше я книги читал, в шахматы играл, железо таскал, а сейчас...-он замолчал подыскивая слово-..жизнь.

Он усмехнулся наклонившись вперёд.
-А что мне делать, Седой? Что? Я не знаю как жить по другому. Все ждут чего-то. Все цепляются. Все. И я не исключение. Делать-то что? Да и любовь если подумать это когда ты сильно зацепился за кого-то и боишься.
-Жить. Вот самое основное. Ты уже достаточно делаешь. Делаешь, делаешь, делаешь. Как муравей из басни. Нельзя быть стрекозой конечно однако и муравей не выход. Это вечное приготовление и делание в угоду неслучившегося завтра. Не ждать жизни в исполнении своих желаний там и потом, но жить сейчас. Ты-жизнь.
Ты не учишь своих детей жизни, нет, ты показываешь им её. Ты пример того как может разворачиваться жизненная история. Они смотрят на тебя как на возможность, на направление своего самовыражения в этом мире.
Понимаешь?

-Да чёрт его знает понимаю я или нет. Запутался совсем. Что же получается? Мне эгоистом надо стать, чтобы дети себя нашли, так что ли?
-Это ты сейчас эгоист, купаешься в собственных переживаниях, проживая роль ответственности за кого-то, чтобы не нести ответственность за себя. Ты эгоист и потому, что ты контролируешь этот участок жизни. Ты король горы. Заботишься, указываешь, учишь... То же самое, только без желания сделать детей продолжением себя и переложить на них весь груз собственного опыта превратившегося в догму, освобождает всех участвующих в процессе. Только тогда любовь обнаруживается как нечто спонтанное, гораздо большее чем умиление маленькими, беспомощными, неуклюжими человечками, с высоты начальника чайника. Тогда и помощь твоя, поможет им раскрыться, в той мере в какой им предназначено судьбой...

-Умный ты мужик, Седой.-отозвался Баркас-да только дети мои выросли уже. Опоздал и я малёха, и ты со своими советами. Тебе бы книги писать что ли...
-Что ты опоздал? Жить? Опоздал,значит умер уже. Зачем мне тебе советы давать, Баркас? На кой они вообще нужны? Это не совет. Это предложение такое. Хочешь жить легче-попробуй так,а нет,так и внимания на трёп не обращай. Бог тебе в помощь, Баркас, а мне уже и идти надо.

-Куда ж ты на ночь-то глядя, Седой?
-Для тебя, Баркас, это ночь. А для меня-свет. И покой. Ночь она в душе бывает. От того и в темноте потом страшно,когда она твою собственную темноту отражает.

Баркас рассмеялся.
-Мудёр ты, Седой. Даже слишком, я бы сказал. Смотри чтоб от бесстрашия твоего не нарваться тебе где-нибудь..
-Не на кого мне нарываться Баркас. А чему быть тому не миновать, сам знаешь. От неизбежности бегать-только время терять. Давай, Баркас, может и встретимся где, а за тепло спасибо тебе, от всего сердца.
-И тебе спасибо. Счастливой дороги, божий человек.

Седой улыбнулся, закрыл свой рюкзак, и вскинув его на плечо неторопливо зашагал от потрескивающего костра, в лес....”