Аварди Ласар ликовал. Мир падал к его ногам. Знание чужих тайн дает власть. Надо только правильно её употребить. Он даже промурлыкал пару строк из легкомысленной песенки, что вчера вечером напевала Аспарья - его любимица в энтурском борделе.
Вчерашний латаный бедняк,
Чей капитал - лишь ум,
Сегодня – знатный толстосум,
Коль не совсем дурак.
Полчаса назад с ним связался Гай. И взору ошеломленного Аварди предстало невероятное в своей реальности зрелище – тело мертвого магистра, вмурованное в прозрачную глыбу в полуразрушенном зале замка Олломар. Короткий рассказ Гая привел Аварди вначале в замешательство, а затем в состояние азартного воодушевления. О, он не упустит такую возможность! Подобный шанс дается раз в жизни. И терять его Ласар не намеревался. За поимку смуглокожей беглянки, которая находилась в Мескине под присмотром Бринерота, он мог просить вознаграждения. А за тайну о смерти магистра и остальных лордов – требовать большего. Намного большего.
Приказав Гаю ждать его распоряжений, Аварди принялся сочинять письмо. Он потратил немало времени, подбирая слова так, чтобы текст был весомым, но, в то же время, уважительным. Подписавшись, он свернул лист, запечатал его сургучом и вызвал слугу.
- Это немедленно в замок Олломар.
Затем вызвал Гая.
- Тебе доставят письмо. Отправь его в Норхет, лорду Эркелю. В Олломаре наверняка имеется голубь для этого направления. У меня в этой дыре ни голубей, ни приемлемого вина.
- Хорошо, - склонил голову Гай.
- Гай, - подмигнул ему Ласар.
- Да, илан Ласар.
- Когда стану лордом, сделаю тебя магом второго круга. И Пебина тоже.
- Благодарю, илан Ласар, - Гай польщено улыбнулся.
Канал закрылся. Сегодняшнее событие следовало отпраздновать, и Аварди в приподнятом настроении отправился в «Шерстяную подвязку» – свое любимое место в Энтуре, маленьком городке на юге Мескинской провинции. Мобилизация прекрасно шла и без его непосредственного вмешательства – градоначальник и литтад свое дело знали.
Эркель еще раз задумчиво перечитал письмо, отложил его в сторону и подошел к окну. Ясный зимний день сверкал солнечными искрами на мягком снегу. В синем небе над замком носились голуби, выпущенные поразмяться. Эркель подошел к столу, и, начиркав на небольшом листе несколько слов, тряхнул колокольчик. Протянув вошедшему слуге запечатанное письмо, приказал:
- Голубем в Мескину. И позови ко мне Ван Рейка.
Барон появился через полчаса, со смеющимся взглядом, пылающими щеками и запахом мороза.
- Что это вы так веселы? – разглядывая улыбающееся лицо Эстина, поинтересовался Эркель.
- Знаете, лорд Эркель, катание с горок весьма веселое занятие. Не желаете присоединиться?
- Кто это сподвиг вас на такое странное занятие? – хмыкнул маг.
- О, это леди Вайра, - ответил барон, выглядывая в окно. – За замком на холме залили спуск, и вот…. Сто лет так не развлекался! Что-то случилось?
Ван Рейк посерьезнел, вглядевшись в лицо мага.
- Нашлась Зараэль.
- Где?
- В Мескине.
Маг протянул письмо. Барон прочел и вопросительно взглянул на Эркеля.
- Мне послать к нему охотника?
- Пока нет, Эстин. Надо выяснить, что он знает и чего хочет. Я отправил ему приглашение. Вы встретите его в Вестроге и доставите сюда.
Бринерота разбудил стук в дверь и голос слуги.
- Илан Бринерот!
Витад разлепил веки, с досадой сощурился и громко зевнул – он привык вставать позже.
- Входи, - пробормотал маг, поведя рукой в сторону двери. Замок щелкнул, дверь приоткрылась и в комнату просунулась голова слуги. Витад раскрыл один глаз пошире, вопросительно глядя на вошедшего.
- Серьезная причина?
- Прилетела птица с письмом.
Витад протянул руку, принимая послание, сонно зевнул и развернул бумагу. Через мгновение весь сон с него слетел, и Витад спрыгнул с постели. Как был, в полотняных ночных штанах и с всклокоченной шевелюрой, он устремился в кабинет. Связаться с Аварди получилось лишь к обеду. К этому времени Витад серьезно обеспокоился молчанием Ласара – шла мобилизация, и могло случиться всякое. Наконец, канал открылся, и взору мага предстал илан Ласар в красном интерьере энтурского лупанария. На коленях у полуголого Аварди, ероша его волосы и пощипывая за уши, сидела нагая светленькая девушка.
- Ну, чего тебе? – маг недовольно покосился на лицо Витада, явившееся в туманном облаке. Девушка испуганно взвизгнула, и, спрыгнув с его колен, выбежала из комнаты. – Ты всегда не вовремя.
- Я к тебе с утра взываю, - Витад с упреком помахал письмом, удержавшись от язвительного замечания по поводу времяпровождения Ласара. - Голубь принес это.
- От кого?
- От самого лорда Эркеля.
- Ну?! - маг подался вперед, глаза его загорелись.
- Он приглашает тебя посетить Норхет. Корабль ждет в Вестроге.
Аварди расплылся в самодовольной улыбке.
- Отлично. Я так и думал.
- Что ты задумал? – насторожился Витад.
- Кое-что, - прищурился Аварди. – Твоя подопечная рассказала тебе правду, Бринерот. Магистр мертв! И я знаю, кто и как его убил. И всех остальных тоже.
Бринерот нахмурился, вглядываясь в лицо Ласара.
- Так что ты задумал? – повторил он.
- Сделать лорду Эркелю одно предложение, - со смешком облизнулся Аварди. – А ты пока делай то, что и прежде – охраняй нашу гостью. Бережно и тщательно, Бринерот. Я еду в Норхет. Да, и сделай одолжение – не будь так настойчив, вызывая меня.
Бринерот с недобрым предчувствием закрыл канал.
Вернувшись с прогулки, Вера обнаружила в своей комнате Эркеля. Маг взглянул на Раджену, и она, поняв его взгляд, вышла и плотно прикрыла дверь.
- Как прогулка?
- Однообразна, как всегда, - ответила Вера, снимая парку. – Долго мы еще здесь будем?
- Пока не сделаю то, что обещал своим друзьям. И пока окончательно не поправится Анарниэлль. Тебе скучно?
Вера неопределенно пожала плечами.
- Скоро здесь будет гость. Так что скука слегка развеется. Думаю, он нас славно позабавит.
- Гость?
- Некий Аварди Ласар, - Эркель взглянул на собеседницу, похлопывая себя по колену, - хочет сделать мне некое предложение.
- А причем тут я? – Вера плюхнулась в кресло, стащила сапоги, и, бросив их к двери, скрылась в соседней комнате.
- Ты имеешь к этому непосредственное отношение, - Эркель повернул голову в сторону спальни. – Ему посчастливилось поймать Зараэль. И она ему кое-что поведала.
- Зараэль нашлась?! – Вера, удивленно-радостно улыбаясь и прикрываясь платьем, выглянула из комнаты. – Так пусть везет её сюда. Мне так много нужно ей рассказать, объяснить.
Она снова скрылась. А Эркель, встав с кресла, подошел и оперся о косяк
- Вайра, она рассказала этому Аварди, что именно ты убила магистра и остальных. Ты понимаешь, чем это грозит, если станет известно всему Серому братству?
- Понимаю. И именно поэтому хочу с ней поговорить - объяснить, рассказать все о тебе, о нём, и об остальных.
- И на что ты надеешься? – маг смерил Веру, вышедшую из спальни, озадаченным взглядом.
- На понимание и прощение, - ответила она.
Маг хмыкнул.
- Он приедет один.
Барон Ван Рейк привез гостя в Норхетский замок через неделю. Эркель и Вера встречали гостя в малом приемном зале. Аварди Ласар вошел в зал в сопровождении барона. Эркель поднялся ему навстречу из резного кресла, Вера последовала примеру мага.
- Магистр.
Губы Эркеля недовольно дернулись, когда Аварди склонился перед ним.
- Полноте, господин Ласар. Я не магистр.
- Как вам угодно, ваша светлость.
Гость выпрямился, и Вера встретила его пристальный и оценивающий взгляд. Почувствовала исходящий от него трепет с толикой восхищения и опаски. Аварди опустился на колено, склонившись перед ней. Гораздо почтительнее, чем перед Эркелем.
- Моя госпожа.
Секунды текли, а вставать маг не спешил - ждал позволения. Эркель, прищурившись, переводил взгляд с Веры на Аварди.
- Встаньте, - с неудовольствием глядя на коленопреклоненного мужчину, вымолвила та, поняв, что без её разрешения тот не поднимется.
Аварди поднялся, снова устремив на неё откровенно восхищенный и почтительный взгляд. «Самодовольный лицемер» - подумала Вера и мило улыбнулась гостю.
- Леди Вайра, - обратился к ней Эркель с той же почтительностью, какую только что выказал Аварди, - если позволите, мы обсудим с господином Ласаром некоторые дела. Вам они могут показаться утомительными и скучными.
Вера развернулась и с облегчением покинула зал.
- Итак, господин Ласар, вы проделали долгий и тяжелый путь. Может быть, предпочтете вначале отдохнуть?
- Благодарю, лорд Эркель, - ответил тот, глядя, как за Верой закрывается дверь. Потом повернулся к Эркелю. – Морское путешествие для меня не в тягость. Я полон сил. И готов обсудить то, ради чего прибыл сюда.
Полуэльф внутренне усмехнулся - было очевидно, что Ласару не терпится.
- Ну что ж. Я вас слушаю.
Эркель вновь опустился в кресло. Ласар занял место напротив, и, ухватившись за подлокотники, заговорил.
- Некоторое время назад в обитель Серого братство в Мескине попала девушка по имени Зараэль. Сейчас за ней присматривает мой помощник, она в полной безопасности. Госпожа Зараэль рассказала странные и страшные вещи, и я, как человек дотошный и преданный Серому братству, захотел убедиться в том, что она… лжет. К сожалению, на поверку оказалось, что все сказанное этой дамой – правда. Слова управляющего в Олломаре тому подтверждение. Магистр мертв, и в его гибели повинны вы и эта обворожительная чародейка, только что покинувшая нас. Я сам видел то, во что она превратила главу Серого братства, и должен признать – я в ужасе. Мною овладели смятение и страх от осознания того, что может случиться, если суть происшедшего станет известна всем членам Серого братства. Об этом пока знает лишь небольшая часть моих друзей и помощников в разных частях Унии. Они будут молчать. Но не дай бог…. Вот поэтому я немедленно связался с вами, лорд Эркель.
Эркель разглядывал Аварди, как разглядывают ядовитое насекомое. Прихлопнуть такое – ужалит перед смертью. Оставить в живых – ужалит позже, наплодив не менее ядовитое потомство.
- Чего вы хотите? – лениво спросил Эркель. – За поимку Зараэль вам уже причитается немаленькое вознаграждение.
- Простите мне мою смелость, лорд Эркель, - решился Аварди, - но хранение тайн – дело нервное, хлопотное и … опасное. Возможно, я буду чувствовать себя в полной безопасности, являясь членом центрального круга.
Гнев раскалил рубин на пальце Эркеля, сжал горло тисками. Центральный круг! Центральный круг – это те, кто тысячу лет назад ценой собственных семей и сердец создали это государство. И ни одна другая цена не будет достаточной, чтобы втиснуться в него. И ни один из многих, кроме тех, что уже есть и были в нем, не достоин этого. Погасив ярость, Эркель вздохнул.
- Вы поставили меня в тупик, господин Ласар. Эта просьба почти невыполнима.
- Простите мою дерзость, лорд Эркель, я не прошу, - в голосе Аварди послышались спесивые нотки. - Я предлагаю обмен. На мой взгляд, вполне равноценный.
- Я сказал – почти невыполнима, - мягко парировал Эркель. – Дайте мне время все обдумать. Скажем, до ужина. Вас проводят в ваши комнаты, а вечером я сообщу вам свое решение.
Эркель поднялся, давая понять, что разговор окончен. На звук колокольчика появился слуга, и Аварди в его сопровождении покинул зал. Эркель смотрел ему в спину, борясь с искушением испепелить амбициозного наглеца.
Вечернюю трапезу, по приказу Эркеля, накрыли в большой столовой. Сотни свечей освещали высокий зал, не оставляя тени ни в одном уголке. Свет играл в гранях хрустальных люстр и подсвечников, сиял радужными бликами на стенах. Гудел объемный камин, в котором полыхали дубовые поленья, наполняя помещение теплом. Зал отражался в темных стеклах высоких окон, обрамленных шелковыми портьерами. Длинный стол, рассчитанный на сотню гостей, был сервирован старинным фарфором.
Отдохнувший Аварди уверенно шел за слугой. Ему нравилось тут, в этом замке. Он оценивающе разглядывал залы и коридоры, примеряя обстановку на себя. Ласар принял ванну, облачился в подобающую одежду, и чувствовал себя просто прекрасно. Похоже, ему удалось выбить почву из-под ног у лорда Эркеля. Еще немного усилий, и первый круг разомкнется, впустив его за свои границы.
Он прошел в открытую дверь и застыл на пороге. Свет ошеломил его, заставил зажмуриться на мгновение. А когда глаза привыкли, вся недавняя уверенность исчезла, распылившись в этом огромном зале.
- Добрый вечер, господин Ласар.
Эхо слов взмыло под потолок, размазалось по стенам, заглушенное гулом огня.
Аварди, поморгав, медленно двинулся на голос лорда. Этот зал подавлял его. Треск дров в камине, отзвук его собственных шагов под высокими сводами и обилие света, лившегося отовсюду - словно его прилюдно выставили нагим.
Эркель сидел за дальним концом стола, и с тихим удовлетворением наблюдал за реакцией Ласара. Величие дворцов не пугает великих людей. Чернокостье же теряется в них, и в лучшем случае уходит, в худшем – разрушает то, чего не может принять.
Ласар подошел туда, где сидел Эркель, и, совладав с собой, поклонился.
- Добрый вечер, лорд Эркель.
Он коснулся высокой спинки массивного стула, что стоял ближе всех, но Эркель вскинул ладонь.
- Не сюда, господин Ласар. Это место лорда Ригестайна. Вам туда.
Один из слуг, что стояли поодаль, отодвинул стул через три места от лорда, приглашая Аварди сесть, и остался стоять за ним. Эркель молчал, разглядывая Ласара. А тот не знал, куда деть руки.
- А что же леди Вайра? – спросил Аварди, стараясь скрыть неловкость.
- Вот она, - Эркель взглянул на двери, в которых появилась Вера.
Выполняя просьбу Эркеля, Вера старалась держаться с величавым достоинством. Эркель окинул её оценивающим взглядом, и довольно улыбнулся. Вера постаралась на славу – расшитое золотом платье и драгоценности были вполне уместны.
- Лорд Эркель, - пафосно произнесла Вера и опустилась на придвинутый слугой стул. Затем, придав толику надменности взгляду, поприветствовала гостя. – Господин Ласар. Хорошо ли отдохнули? Как вам Норхет?
- Хорошо, - во взгляде Ласара, что скользил по Вериной шее и рукам, сквозило мучительное желание приобщиться ко всему этому великолепию.
- Хорошо что? – подняла брови Вера.
Аварди оторвался от созерцания перстней на её пальцах.
- Хорошо, что мне повезло увидеться с вами, леди Вайра. Это самое большое событие в моей жизни. Никакое другое не сможет затмить встречу с прекраснейшей женщиной этого мира.
- Скажите, господин Аварди, - прищурилась Вера, - а если бы у меня не было этого ужасного шрама, я была бы красивее?
Эркель откинулся на спинку стула, с интересом ожидая, как выкрутиться Аварди.
- Прекрасная душа делает прекрасной любую оболочку, - изрек Аварди.
Вера хмыкнула, думая, не продолжить ли диспут о несоответствии внешности и сути, но удержалась.
- Давайте есть, - вместо этого сказала она. – Моя оболочка взывает к этим прекраснейшим закускам.
«Наверное, так выглядит заводная кукла» - думала Вера, движения которой за ужином были ленивы, размеренны и скупы. Чопорность, не свойственная ей, в конце концов изрядно утомила её. А Эркель прямо-таки наслаждался, стараясь ненароком унизить Аварди. Ох уж эта его надменность и снисходительно-пренебрежительный взгляд… Вера, втихомолку наблюдая за Эркелем, удивлялась двойственности его характера. Тень Гилэстэла навечно запечатлелась на его учениках.
Виночерпий принес пыльную афмору с узким горлышком, запечатанным глиняной пробкой. Отерев сосуд, слуга по знаку мага открыл его, и разлил в сверкающие бокалы вино – густое, темно-бордовое. Наблюдая, как Аварди с интересом рассматривает амфору, Эркель произнес:
- Это очень старое вино, ему больше тысячи лет.
- Может ли такое быть! – удивленно воскликнул Аварди.
- Оно изготовлено из винограда, собранного на виноградниках близ Олломара, - маг поднял свой бокал, рассматривая вино на свет.
- Но там нет виноградников, - Аварди с недоумением посмотрел на Эркеля.
- Сейчас уже нет, - с сожалением вздохнул тот. – За прошедшую тысячу лет стало слишком холодно. А вы знаете, почему это море называется Жемчужным?
Аварди отрицательно покачал головой. В улыбке Эркеля читалась ностальгия.
- В его теплых водах некогда добывали жемчуг. Самый прекрасный и дорогой жемчуг. Моя семья владела этим промыслом, снабжая всю страну и королевский двор лучшим жемчугом.
Аварди с недоверием смотрел на мага. За окном кружил снег. Эркель перехватил его взгляд, и, усмехнулся.
- Я утомил вас воспоминаниями, господин Ласар. Лучше я угощу вас вином, которое пил последний король эльфийского рода. Его звали Менэлгил. Вы и этого не знаете?
Глядя на озадаченное лицо Аварди со скрытым пренебрежением, Эркель поднес бокал к лицу, вдыхая аромат вина. Потом прикоснулся губами к краю бокала, отпив малый глоток.
- Не торопитесь, - предостерег маг гостя. – Дайте ему подышать. Вам нравится? Не стесняйтесь, пейте, наполняйте ваш бокал.
Эркель бросил взгляд на Веру, и, перехватив её умоляющий взгляд, чуть улыбнулся, кивнув. Она поднялась из-за стола, попрощалась и, величаво шурша платьем, покинула зал. Оказавшись вне видимости Аварди, Вера с облегчением выдохнула, повела плечами и, пританцовывая в такт звучащей в голове мелодии, пошла к себе. И вдруг поймала себя на мысли, что ни разу за все время её пребывания в Норхете, ни Гилэстэл, ни Эркель не устраивали балов. Или любого другого легкомысленного развлечения. Ей вспомнился Тинтаурэ. Смеющаяся Сольвен, тянущая её в круг танцующих. Песни эльфов. Взлетающие в звездное небо искры от костров. Вкус мяса с дымком и сладкого яблочного вина, поданные улыбающимся Нарэмором. И ей остро, до слез, до крика, захотелось оказаться сейчас там. Она закрыла глаза, подняла правую руку, словно положив на плечо невидимого партнера, левой приподняла край платья, и медленно закружилась, тихо напевая старинный вальс.
- Там, та-дам, та-дам, парам! Там, та-дам, та-дам, парам. Там, та-дам, та-дам-пам. Та-да-та-да-там-пампам, Та-да-та-да-там-пампам…
Приоткрыв глаза, она увидела слугу, что наблюдал за ней. Волшебство пропало. Принц на бал не явился, поскольку был на неё зол. Вера с сожалением опустила руку, и спокойной походкой прошла мимо слуги.
- Тоже мне, Наташа Ростова, - сказала она лакею. Тот поклонился.
Как только за Верой закрылась дверь, Эркель отставил бокал и обратился к Аварди.
- Илан Ласар. Я обдумал ваше предложение. И вот вам мой ответ.
Аварди в сопровождении Ван Рейка отплыл с острова наутро. Вера узнала об этом за завтраком, на котором гость не появился. Сгорая от любопытства, она едва дождалась часа, который проводила в занятиях с Эркелем.
- Так что ты решил? Как ты поступишь с Аварди? Зараэль вернется в Норхет? – закидала она мага вопросами, едва переступив порог библиотеки.
Эркель положил на стол стопку книг, взглянул на неё.
- Ни он, ни Зараэль сюда не вернутся.
Вера озадаченно нахмурилась, села на свое место, отодвинула книги.
- Объясни.
- Ты и сама уже должна была все понять.
- Я, конечно, могла бы попытаться прочитать твои мысли. Но пока не умею. Будь любезен, объясни. Что ты затеял?
- Видишь ли, Вайра, я не хочу в дальнейшем проблем из-за огласки того, что произошло в Олломаре. И потому все, кто об этом знают, должны молчать. Заставить молчать Аварди не так уж сложно – за право стать членом центрального круга он родного отца на дыбу отправит. Не говоря уж о какой-то девчонке. Зараэль же будет молчать только в одном случае – будучи мертвой. Но так как о гибели магистра уже многие знают, и вскоре станет известно и всей Унии, надо было найти того, на кого падет вина за его смерть. И я его нашел. Точнее, её. Аварди получил приказ от Серого братства – по прибытии в Мескину немедленно прилюдно казнить Зараэль, как убийцу Магистра Энвингола. И он сделает это, я абсолютно уверен. Он амбициозен, но не так умен, как хотел показаться, и неумел в искусстве шантажа.
Вера вскочила, с возмущением глядя на Эркеля.
- Но это ложь! Ты обвинил Зараэль в чужом преступлении?
- Ты предпочитаешь, чтобы я дал твое описание? – усмехнулся тот. – Или тебе тщеславие не дает покоя? Хочешь лавры победителя магистра? Не советую – слишком опасно.
- Это низко! – с негодованием выкрикнула она в лицо Эркелю.
- Зато безопасно для нас, леди Вайра, - резко ответил тот, и Вера услышала в его голосе ноты жесткой безапелляционности, что слышала когда-то в Каргхотае. – Нам предстоит идти на восток по землям Унии, и я не хочу осложнять путь обеспечением вашей безопасности. Вы, как ключ к будущему целого народа, слишком ценны, что жертвовать вами. И нужны нам живой. А Зараэль… Она никому не нужна. Так что держите вашу совесть на привязи – от неё зависит ваша, и не только ваша, жизнь.
Вера отшатнулась от мага, ошеломленная его тоном.
- И за убийство невинной Аварди получит то, о чем просил?
- Отнюдь. Он уже практически мертв.
Несколько секунд Вера смотрела в похолодевшие синие глаза, а потом с потерянным видом, опустошенная и оскорбленная сравнением с бездушной вещью, покинула библиотеку.
Шлюпка причалила к берегу. Аварди выпрыгнул на берег, с улыбкой глядя на скалы, где высился замок Олломар. Ван Рейк, не покидая лодки, протянул Аварди свиток.
- Лорд Эркель просил передать это вам, когда сойдете на берег.
Аварди развернул бумагу, прочитал и побледнел, пошатнувшись. Письмо гласило следующее:
«Надеюсь, господин Ласар, вам пришлось по вкусу старое норхетское вино. Кроме великолепного вкуса, оно таит маленький секрет – в нем содержится медленный яд. У вас есть тридцать дней, чтобы представить мне доказательства устранения известной вам личности. Если они окажутся достаточными, в качестве вознаграждения я пришлю вам амфору с таким же прекрасным вином, содержащим противоядие. После чего и настанет время вашего вхождения в центральный круг. В случае же разглашения вами или вашими друзьями истинных событий, я пришлю не амфору, а опытного охотника».
Барон проследил за реакцией мага, и, коротко кивнув, произнес:
- Шантаж – дело тонкое. Удачи, господин Ласар.
Аварди в оцепенении смотрел, как шлюпка возвращается к кораблю, как Ван Рейк поднимается на палубу и корабль отчаливает.
-/-
Зараэль, которой Витад сообщил о посещении Ласаром замка Олломар, и о подтверждении её слов, с нетерпением ждала реакции Аварди. Прошло уже столько времени, а единственное, что она знала – то, что в Норхет был отправлено некое письмо.
- Я прошу вас, Витад. Свяжитесь с ним. Я хочу знать, что происходит, - неоднократно просила Зараэль Витада.
- Я пытался, леди Зараэль. Он игнорирует мои попытки.
В этот день она снова обратилась к нему с той же просьбой.
- Попробуйте еще раз. Пожалуйста.
- Аварди будет недоволен, - покачал головой Витад. – Ну, хорошо, я попробую еще раз.
Он прошел в кабинет, и безо всякой надежды на успех запустил шарик крутиться, поднимая туманную пелену. Внезапно туман погустел, и раздраженный голос Аварди наполнил комнату.
- Мой нетерпеливый друг Бринерот! Я же просил – не быть таким настойчивым! Мой зад в мозолях от седла. Я скачу четвертый день почти без передышки. Я измотан, грязен и зол. И еще ты лезешь в мою голову. Она и так пухнет. Не мог немного подождать? Сейчас мы на постоялом дворе, а к вечеру будем в Мескине. Чего тебе?
- Извини, Аварди. Я беспокоился.
- По какому поводу? – хмыкнул тот.
- Их много. Как прошла встреча с лордом Эркелем?
- Прекрасно, - досадливо рыкнул Аварди. Потом в голосе его послышался смешок. – С ним не просто иметь дело. Но я не тоже не простак. Так что, Витад, ты мне теперь обязан.
- Чем это? – удивился тот.
- Грядут перемены, мой друг! Я буду щедр к тебе – станешь полным магом первого круга и представителем Серого братства в Мескине.
- Это же твое место, - продолжал недоумевать Бринерот.
- Скоро станет твоим. А я, - лицо Аварди приобрело надменное выражение, - я войду в центральный круг.
Витад онемел.
- Язык проглотил? – засмеялся Аварди.
- Это… это невозможно. Как?
- У нас в руках то, что открывает двери к власти.
- Ты имеешь в виду эту девушку, Зараэль?
- Нет. Я имею в виду тайну, Витад. Тайну лорда Эркеля и его возлюбленной – рыжеволосой чародейки.
- А как же леди Зараэль? Что будет с ней? Её можно отпустить?
- Ты совсем идиот? – грубо спросил Аварди. – Чтобы она растрещала по всей Унии о том, кто отправил к предкам её папочку, и расколола Серое братство?
- И как ты с ней поступишь? – уже зная ответ, мрачно спросил Витад.
- Ты и сам уже понял. Мы с лордом Эркелем, - Аварди со значением взглянул на Витада, - пришли к выводу о том, что магистр и остальные лорды пали от руки ронзейской шпионки, которую нам удалось поймать в Мескине. Это и есть правильная версия. Запомнил? А преступление, как известно, влечет за собой наказание. Чем быстрее оно состоится, тем быстрее ты и я получим желаемое. Все, хватит болтать. Коней нам заменили, Гай и Пебин уже поели, а я с тобой заболтался. К вечеру буду в Мескине. А завтра начнется новая жизнь, Витад!
Канал закрылся. Витад остался сидеть в полном замешательстве от того, что услышал. На стук в дверь он привычно произнес «Войдите».
В кабинет осторожно заглянула Зараэль.
- Витад?
- М-м? – он поднял на неё задумчивый взгляд.
- Вы говорили с Аварди?
- Угу, - ответил маг.
- И что? – опустившись на софу напротив, южанка впилась в него глазами.
- Он возвращается в Мескину. Будет здесь к вечеру.
- Есть какие-то новости?
Бринерот долго смотрел на девушку виноватым взглядом. Потом потер лицо ладонями, взлохматил волосы. Помолчал, разминая пальцы. Взгляд, который он поднял на Зараэль, был полон решимости.
- Есть, но для вас они будут неприятными.
- Говорите, - насторожилась Зараэль.
- Аварди побывал в Норхете по приглашению лорда Эркеля. И получил кое-какие разъяснения и указания относительно вас.
Зараэль молчала, ожидая продолжения.
- Вас обвиняют в гибели магистра Энвингола.
- Что?! – Зараэль вскочила. Глаза её сверкнули возмущением и яростью. – Меня?! Витад! Неужели вы в это поверили?!
- Я - нет. Я знаю правду. А это - официальная версия происшедшего для всех, кроме узкого круга посвященных.
- И кто входит в этот круг?
- Те, кто сейчас в Норхете, и Аварди.
- Какая мерзость, - простонала Зараэль. – Мерзость, низость! Но ведь вы знаете, как все обстоит на самом деле! И Аварди тоже знает. Почему, Витад? Почему?!
- Потому что посредством этой лжи каждый из них получит желаемое. И мне бы очень не хотелось говорить вам то, что я скажу сейчас.
- Говорите, - голос южанки дрогнул.
Бринерот встал, подошел вплотную к ней.
- Аварди Ласар получил от лорда Эркеля приказ в отношении вас, - глядя ей в глаза, произнес Витад.
- Какой? - с замиранием сердца спросила южанка.
- Уничтожить. Посредством публичной казни.
Зараэль с минуту с ужасом смотрела на мага. Потом без сил опустилась на стул, уронив голову на руки.
- Гилэстэл, ты видишь это? - тихо прошептала она. – Ты видишь это?!
Бринерот с хрустом мял пальцы, стоя рядом с южанкой. Она подняла на него глаза, в которых разгорался холодный огонь. Потом поднялась, отступила от мага и подняла руку.
- Учтите, - прошипела она, целясь в Бринерота, - я буду сопротивляться.
Витад подался к ней, недоуменно дернув плечами.
- Но я не собираюсь причинять вам вреда, леди Зараэль. Я не намерен исполнять приказ, который расходится с моей совестью и честью.
Она смотрела, не в силах поверить, а вздернутая наготове рука дрожала.
- Леди Зараэль, - Витад внимательно смотрел ей в глаза. – Я сделаю для вас все возможное, я помогу вам спастись, если вы полностью мне доверитесь. Гарантией того, что я говорю искренне, будет только моя клятва, которую я дал Серому братству.
- Я вам верю, - более не медля, ответила Зараэль и опустила руку.
- Хорошо, - кивнул маг. – Я должен предупредить – тот способ, что я предложу, небезопасен. Но ваш организм и воля намного сильнее, чем у простых людей. Это меня немного успокаивает.
- Что вы хотите делать?
- Я обращу вас в кошку, - Бринерот несколько нерешительно взглянул на Зараэль. Она округлила глаза. - В человеческом облике вас будут искать, а кошка… Она просто кошка, бежит по своим делам. До неё никому нет дела.
- А нельзя мне остаться человеком? Лорд Астид умел перевоплощаться в любой образ. Вы можете придать мне облик другого человека?
- Нет, - покачал головой Бринерот. – Дело не только во мне. Вам нужно будет тратить много сил на удержание морока. И прикосновение любого человека мгновенно его развеет. Так вас найдут в считанные часы. Я дам вам более стабильное состояние. Вам не нужно будет расходовать лишние силы. Уйдете от Мескины как можно дальше, и снова станете человеком.
- На какой срок вы меня перевоплотите?
- Это будет зависеть от вас. Я дам средство, используете его, когда сочтете нужным. А если понравится - можете остаться животным навсегда.
Зараэль скептически хмыкнула, и, осененная внезапной мыслью, спросила:
- А среди ваших питомцев, нет ли таких перевоплощенных?
Бринерот крякнул, отвернулся и промычал что-то неопределенное.
- Давайте лучше о вас. По поводу срока перевоплощения – он не бесконечен, на самом деле. Если вы задержитесь в состоянии зверя на слишком долгое время, вы в нем и останетесь.
- Это что, проклятие такое? - Зараэль с интересом взглянула на мага.
- Отнюдь. Это адаптация организма к новому состоянию, мутация под воздействием снадобья. В его составе – экстракты крови, костной и мозговой ткани. Если вовремя принять противодействующий препарат, мутация прекратиться, и вы вернетесь в свое нормальное состояние.
Бринерот заметил, как Зараэль передернуло.
- Лорду Иннегарду хватало одного заклинания. А лорд Улле мог перевоплощаться в любого зверя по своему усмотрению без всяких усилий. Зачем это снадобье?
- Лорд Улле – великий мастер перевоплощений, – кивнул Витад. И терпеливо объяснил. – Остальные учились у него. Это очень редкий талант и свойство организма. Даже среди магов. Таким, как он, не нужны никакие стимуляторы, организм их уже содержит, нужно лишь научиться пользоваться этим даром. Те, кто имеет такой талант, но не понимает своих сил, и мучается от своих произвольных перевоплощений, становятся обезумевшими оборотнями.
Зараэль помолчала, думая о том, есть ли в ней такие силы.
- Так каков безопасный срок? – задала она вопрос.
- У всех разный, - развел руками маг. – Зависит от человека. От недели до месяца. Я бегал котом двадцать три дня, пока не понял, что пора вернуться в себя.
- Вы? – Зараэль невольно рассмеялась, представив мага в виде тощего мяукающего кота.
- Было дело, отдыхал от рутины - смутился Бринерот, пряча улыбку. – Вы поймете сами, когда настанет пора вернуться. Если вдруг перестанете себя контролировать на короткое время, осознаете что ведете себя как животное, начнете видеть странные сны…. Ну, и нечто подобное. Сразу же принимайте противоядие, не ждите. Иначе потом будет поздно.
- Я поняла вас, - посерьезнела Зараэль. – Когда вы это сделаете?
- Начну немедленно. Изготовление зелья требует времени. И вам также понадобиться время, чтобы привыкнуть, освоиться в новой ипостаси. Хотя бы несколько часов. А Аварди скоро будет тут.
Бринерот вышел. Зараэль шумно вздохнула, мысленно успокаивая себя. Ей печально подумалось, что снова она становится беглянкой. Остаток дня прошел в ожидании и размышлениях о несправедливости мира.
После ужина, на который маг не явился, Зараэль пошла в гостиную. В очаге горел огонь. Лютня валялась на диване, и южанка, взяв инструмент в руки, провела пальцами по струнам. Не слушать ей больше песен Витада. Вскоре в гостиную вошел Бринерот, неся в руках поднос с расставленными на нем склянками. Огляделся, поставил тарелку на софу. Взглянул с сожалением на Зараэль.
- Всё готово. Я вас не предупредил, леди Зараэль. Это больно. Очень больно. Поэтому для облегчения предлагаю вам это.
Он протянул на ладони коробочку и открыл. Внутри был желтый, рассыпчатый, как мука, порошок.
- Что это? – разглядывая содержимое, спросила Зараэль.
- «Ласковая пыль», - ответил маг с усмешкой сожаления, – проклятое зелье. Пристрастился, когда перевоплощениями занялся. Но помогает. От боли, от хандры, от рутины и тому подобного.
- Наркотик, - догадалась Зараэль.
- Болеутоляющее, - поправил маг.
- Нет, – покачала головой Зараэль. – Хочу иметь ясную голову. А боль терпеть мне не впервой. Самую сильную я уже пережила.
Она нахмурилась, и Бринерот, понимающе кивнув, закрыл коробочку. Позвякивая склянками, он говорил, временами замолкая, чтобы оценить свои действия.
- Что вы должны знать еще. Противоядие я привяжу… привяжу к ошейнику. Ваше оружие - когти и зубы. Когда будет нужно, разорвите, разгрызите…. разгрызите мешочек и примите его содержимое. Делайте это в укрытии, где вас никто… не увидит. Обязательное условие – наличие воды. Чем больше – тем лучше. Ваш организм будет сильно обезвожен. Чтобы придти в себя и восстановиться, вам понадобиться время - несколько дней. Вы будете… будете совершенно нагая. И беззащитная. Поэтому ищите убежище понадежнее. Я сожалею, но ваше прекрасное оружие… ваши браслеты… их тоже у вас не будет. Совершенно нагая… как дитя. Готово.
Маг повернулся. В руках у него был бокал, в котором плескалось зелье.
- Готово, - повторил маг, и протянул Зараэль бокал. – Пейте.
Она подошла, глядя на протянутый ей сосуд. Витад заметил, как расширены её зрачки. И как сильно она дрожит. Зараэль сжала кулаки, хрустнув пальцами.
-Я боюсь. Мне страшно. Витад!
- Я знаю, - голос мага сорвался на хрип, но бокал в его руке не дрогнул. – Вы мне доверились, леди Зараэль. Я делаю то, что должен – защищаю вас. Вы должны жить.
Зараэль вскинула голову, заглянув в глаза Витада.
- А как же вы? Он вас убьет!
- Как-нибудь выкручусь, - улыбнулся маг, стараясь чтобы улыбка выглядела беспечно. – Я все-таки боевой маг.
Зараэль, по-прежнему глядя на Бринерота, приняла бокал и медленно осушила его до дна. Они стояли друг против друга, глядя глаза в глаза. Он – напряженно и испытующе, она – в ожидании. Стояли, пока бокал не выпал из её руки, а взгляд не затуманила пелена накатившей боли. Витад угадал этот момент, и подхватил оседающую девушку. Её горячее, исходящее паром тело корчилось в его руках, сотрясаясь в судорогах, уменьшаясь, съеживаясь и перерождаясь. Кричали только её глаза. Ни звука не вырвалось из сомкнутых губ. И Витад с изумлением и состраданием удерживал её взгляд до тех пор, пока Зараэль не потеряла сознание. Одежда опала на пол. Звякнули, упав, и ударившись друг о друга, браслеты. Из складок материи Витад осторожно извлек мокрое кошачье тельце, покрытое дымчатой шерстью. Бережно уложив бесчувственного зверя на софу, маг провел рукой по пушистому боку, и мягко улыбнулся. Потом сгреб вещи Зараэль и зашвырнул их в очаг. Покачал браслеты на руке, сожалея о том, что придется сделать. Затем на мгновение прикрыл глаза, и металл, покорный его воле, смялся на ладони, как тонкая фольга. Бесформенный комок металла маг зашвырнул вслед за одеждой в огонь. Потом унес всё, что могло навести на мысль о перевоплощении девушки. Взглянул на софу, где все еще без признаков жизни лежала кошка. Подошел, сел и взял мягкое тело с безвольно повисшими лапами на руки, согревая своим теплом, растирая пальцами кошачьи уши, ероша слипшуюся мокрую шерсть. Тонкий ошейник с привязанным к нему узелком занял свое место на шее кошки.
Вскоре Зараэль открыла глаза. Открыла и испугалась, разглядев сквозь рассеивающуюся муть огромного Бринерота, нависшего над ней. Первым порывом было отскочить в сторону, но ничего не вышло, кроме как вяло шевельнуться. Неуправляемое тело терзала боль. Вместо слов изо рта вырвался слабый писк.
- С новым телом, леди Зараэль, - голос мага, непривычно громкий, бил по ушам, - говорить вы теперь, к сожалению, не можете. Потерпите, скоро станет легче.
Пересилив болезненные спазмы, Зараэль попыталась встать, но тело её не слушалось. Полежав, она повторила попытку и привстала на лапах, покачиваясь. Бринерот одобрительно смотрел, готовый подхватить её в случае необходимости. Мутная пелена, застилавшая глаза, рассеялась, и Зараэль поразилась тому, как остро её зрение. Запахи, ранее совершенно неуловимые, щекотали нос, от них хотелось чихать. Она пошире расставила лапы, попыталась сделать шаг и пошатнулась. Удерживая равновесие, махнула хвостом, изумленно оглянулась назад. Помахала хвостом еще. Внезапно ей стало смешно. Зараэль села, вытянула хвост, и захихикала. Бринерот тоже расхохотался, глядя на истерически мявкающую кошку, прекрасно понимая, что она сейчас чувствует и ощущает.
Внезапно Витад перестал смеяться. Веселье уступило место тревоге.
- Аварди здесь, - прошептал он, прижав палец к губам. - Как же он быстро.
Зараэль сжалась в комок. Маг подхватил кошку и сунул под кресло. Умом понимая, что она слишком мала, чтобы быть обнаруженной тотчас, Зараэль тем не менее забилась в самый темный уголок. Бринерот упал в другое кресло за секунду до того, как открылась дверь. На пороге возник Аварди Ласар. За его спиной Бринерот увидел двоих в серых сутанах.
- Аварди! – деланно-удивленно воскликнул Бринерот, принимая беспечный вид и беря со столика заветную коробочку. – Ты скор, как почтовый голубь. А я даже подготовиться не успел.
- Хватит паясничать, - Ласар неприязненно покосился на Витада. – Где она?
- Что-то ты невесел, Аварди, - Бринерот откинул ногтем крышку и протянул магу. - Может, примешь? Сразу станет приятнее беседовать.
Внезапно Ласара прорвало. Он кинулся к Витаду, вышиб у него из рук шкатулку с порошком, и заорал:
- Где девка?! Говори, говори!!
Схватив Бринерота за ворот рубахи, Аварди выдернул его из кресла, и, протащив по комнате, впечатал в стену. Ярость и злоба исказили обаятельное лицо, превратив его в свирепую морду. Маг тряс Витада, надрываясь от крика.
Вошедшие вслед за ним Гай и Пебин с неодобрением смотрели на это безобразие. Внезапно Ласара отшвырнуло в сторону.
- Перестань истерить, - выпрямившись во весь свой невысокий рост, резко и презрительно осадил Витад напавшего на него мага. Его тон напомнил Зараэль эпизод на балконе в тот день, когда за ней пришли от наместника. Голос Бринерота отрезвил Ласара. Его ярость постепенно угасала, сменяясь досадой на эту вспышку и на то, что свидетелями неприглядного эпизода стали Гай и Пебин. Совладав с собой, Аварди досадливо усмехнулся, провел ладонью по волосам.
- Где девушка?
- Её здесь нет, - уже без тени наигранности и дурачества произнес Витад, - она ушла. Уже давно.
- Я знал, что ты идиот. Но не думал, что настолько, - Аварди вздохнул, потер подбородок. – Я же все равно её найду. Переверну всю Мескину, и найду. От этого зависит моя жизнь.
- Оставь её в покое. Она пришла к нам, ища защиты, а ты…
- Защиты от кого? От нас же, Витад! По чьему приказу её ищут? Да, от имени Серого братства, но распоряжение отдано лордом Эркелем. Зачем она ему нужна, не задумывался? Чтобы заставить её молчать. Понимаешь? Так какая разница, кто ей рот закроет? Хотя нет. Разница есть. Информация – путь к успеху.
- Шантажист, - хмуро бросил Витад.
- Еще нет, - развел руками Аварди, – ты лишил меня этого инструмента.
- Умерь амбиции.
- Я с ними родился. Поэтому я - маг первого круга. А ты – второго.
- А в чем разница? Ты не солдат – ранги считать.
- Разница в том, что я на ступень ближе к центральному кругу. А там как раз вакансии.
- Смотри с лестницы не свались, честолюбец.
- Ты безнадежен, - возведя глаза к потолку, вздохнул Аварди. – Мне наскучило тебя вразумлять. Начнем снова. Где она?
- Я уже тебе ответил.
Вспышка озарила комнату в миг удара. Исчерпав словесные аргументы, Аварди перешел к силовым. Гай и Пебин отскочили к дверям. Зараэль из своего укромного уголка с изумлением взирала, как Бринерот без малейших усилий отражает летящие в него светящиеся шары. Собрав направленную в него энергию в один большой вихрящийся сгусток, Бринерот метнул его в ноги Аварди. Тот, опрокинув кресло и столик, отлетел в противоположный конец комнаты.
- Не ранг и не круг определяют мастерство, Аварди! – выкрикнул Витад, – И я тебе докажу это. Вставай!
Ласара поддернуло вверх и проволокло до середины комнаты.
- Мне ты не соперник, - покачав головой, скривил губы Витад, поднимая руки для атаки.
- Погоди, - опираясь на колени, взглянул на него Аварди, - дай хоть отдышаться. Я знаю, что в боевой магии мне с тобой не тягаться. Погоди.
Бринерот опустил руки, давая противнику возможность перевести дух. Длинная веревка обвилась вокруг его плеч. Маг пошатнулся, сохранив равновесие. Повел плечами, стараясь освободиться от пут. Но тонкая на первый взгляд веревка была прочна. Пебин натянул веревку потуже, притягивая руки Витада к телу. Аварди выпрямился и улыбнулся.
- Я решаю проблемы другим способом.
Витад поднял на него глаза, нахмурившись.
- Это уже не смешно, Ласар.
- А я и не шучу, - улыбка Аварди стала шире. – Меры предосторожности. Отличная штука эта бузина. Казалось бы, никчемное растеньице, а какой эффект, сколько в ней силы! И сколько она отбирает её у тебя, да, Витад?
- Запрещенный прием, - еще тише произнес Бринерот, не отрывая взгляда от стоящего напротив мага.
- Кем? – хохотнул Аварди. – Магистром? Теперь у меня мои собственные правила. Если ты им подчиняешься, остаешься жить. Если нет – я тебя убью.
Бринерот повернул голову в сторону магов, стоящих у двери.
- Отпусти.
В ответ Пебин отрицательно покачал головой.
Глаза Бринерота стали печальными. Он опустил голову и молча оглядел опутавшую его веревку. Волосы, упавшие на лицо, скрыли взгляд, направленный в сторону дымчатой кошки, затаившейся под креслом.
- Слушай меня внимательно, - произнес Бринерот
Зараэль сильнее вжалась в пол.
- Слушай меня внимательно, - повторил Бринерот, и взглянул на Аварди. – Ты прав. Веревка, сплетенная с примесью бузины, лишает меня возможности дать тебе достойный отпор. Пока я связан ею, я просто человек – уязвимый и слабый. Ты, как всегда, побоялся выйти один на один. Но то, что вы сейчас делаете, противоречит клятве, которую вы дали в день своего посвящения. За измену Серому братству и причинение вреда своим соратникам-магам полагается казнь. На тебя и на них будет объявлена охота по всей Унии. На всех у тебя веревок не хватит. Кто-нибудь когда-то доберется и до тебя, соблюдая клятву и сохраняя свою честь. А твоим правилам я подчиняться не намерен. Хочешь стать убийцей и предателем – это твой выбор.
Аварди слушал, темнея лицом. Но улыбка не сходила с его лица, перерождаясь в оскал. Дослушав Витада, он произнес.
- А кто же объявит на меня охоту? Уж не ты ли? Или может, она, беглянка, за поимку которой назначена награда? Ты уже труп. Её я скоро найду и тоже заставлю молчать. И вообще, лорд Эркель, прикончивший магистра и остальных своих, как ты выразился, соратников, спокойно отсиживается в Норхете, наслаждаясь жизнью. И даже отдает распоряжения от имени Серого братства. Обстоятельства благоприятствуют переменам к лучшему, и судьба дала такой великий шанс. А ты, свихнувшийся на своих кошках и «ласковой пыли», мне как камень на шее. Я не предатель, Бринерот. Я хочу перемен, перемен к лучшему.
- Камень на твоей шее – твои амбиции, - ответил Витад. – Ты высокомерный бездарный трусливый лицемер.
Глаза Аварди сверкнули на оскорбление, и, размахнувшись, он со всей силы ударил Витада кулаком в лицо. Тот устоял на ногах. Выдохнув, сплюнул кровь и зуб.
- С глаз долой, - рявкнул Аварди, тряся ушибленной кистью. – Пебин, свяжи его и запри в подвале. Если сбежит – голову с тебя сниму.
Пебин кивнул. Завязав веревку узлом на спине Бринерота, он вывел его из комнаты.
- Гай.
Молодой маг взглянул на Аварди.
- Обыщи дом. Расспроси слуг. Девчонка не могла испариться бесследно.
- Может быть, поможет это? – Гай щелкнул четками из цветного стекла.
- Что угодно. Я к наместнику. К моему возвращению ты должен всё выяснить.
Гай кивнул и вышел. Оставшись один, Аварди осмотрелся. Его взгляд остановился на рассыпавшееся по полу «ласковой пыли». Маг в сердцах пнул коробку и сильно хлопнул дверью.
Превозмогая боль, Зараэль выползла из-под кресла. Следовало уходить немедленно, но тело плохо подчинялось. Шорох у двери напугал её. В комнату скользнули две кошки. Зараэль смотрела на них с настороженно. Звери приблизились, обнюхали её. А потом, плотно прижавшись боками, повели её к выходу. Зараэль перебирала лапами, поддерживаемая неожиданными помощницами. Они шли к парадному входу, замирая, когда кто-то из слуг пробегал рядом. Вот, широко и громко шагая, мимо прошел Пебин. В одной из комнат Зараэль мельком увидела Гая, говорящего со слугой. Кошки ускорили шаг, и почти тащили беглянку на своих спинах. У входа дворецкий провожал Аварди. Как только за магом закрылась дверь, одна из кошек оставила Зараэль, кинулась к дворецкому и принялась тереться о его ноги и мяукать, царапая порог.
- Ну, иди, иди, гуляй, - ухмыльнулся дворецкий и приоткрыл дверь. Кошка вышла на улицу. Зараэль со своей спутницей двинулись следом за ней.
- А это что за краля? – дворецкий нагнулся, разглядывая Зараэль. – Опять илан Витад новую притащил. Ох же, кошатник!
Зараэль на негнущихся лапах переступила порог. Аварди верхом на гнедой лошади удалялся по улице. Кошки повернули в другую сторону. Они прошли два квартала и остановились у покосившегося сарая. Зараэль протиснулась вслед за спутницами внутрь через узкий лаз, вырытый под досками. Все пространство внутри было забито сеном. Где-то за ним вздыхали коровы, похрюкивали свиньи. Кошки еще раз обнюхали Зараэль, потерлись об неё головами и убежали. Больше южанка их не видела.
Наместник Конрут приветствовал Аварди с нескрываемым облегчением. Кутерьма с убийством Юзвега изрядно принизила его авторитет. Братство братством, но официально в Мескине от имени Унии правил наместник.
- Рад, что вы вернулись, илан Ласар.
Аварди ответил легким поклоном.
- Я сожалею о гибели литтада Юзвега. Отличный был солдат.
Конрут кивнул, довольный, что Аварди сам поднял эту тему. Они расположились в приемной – большой светлой комнате с официальной обстановкой. Стену над их головами занимал гобелен с гербом Мескины - на зеленом щите желтая перевязь с дубовой ветвью.
- Мне сообщили, что его убийца – женщина, шпионка из ронзейского тагуната, нашла приют и защиту в вашем доме. Это правда, илан Ласар?
Лицо Аварди приняло скорбное выражение, он покаянно опустил голову.
- К моему величайшему сожалению, да. Один из моих людей оказался предателем. Это неизбывный позор для нас. Маги Серого братства всегда были защитой для Мескины. Мне неприятно осознавать, что горожанам пришлось усомниться в нашей чести. Такая вина не искупается даже смертью. Я предоставляю вам право решать судьбу Витада Бринерота. И со своей стороны не прошу о снисхождении. Слишком велика его вина.
- Но суд наместника не вправе выносить приговор членам Серого братства! - Конрут с недоумением взглянул на Ласара.
- Он более не состоит в братстве. Вы вправе судить его как простого горожанина – за предательство и содействие убийце. Я поставлю свою подпись рядом с вашей на смертном приговоре, если вас это успокоит.
- Я вижу, сами вы уже определили его судьбу? – покосился на Ласара наместник. – Так зачем же вам нужно моё решение?
- Это нужно не одному мне, а и вам также. Это наше совместное решение, и оно укрепит авторитет власти в Мескине.
- Хорошо, - сдался наместник, - но вы тоже подпишете приговор.
Ласар согласно наклонил голову.
- А как нам поступить со шпионкой?
- Для начала нужно её найти.
Наместник вопросительно поднял брови.
- Вы хотите сказать…
Ласар развел руками.
- Увы, да. Бринерот помог ей сбежать. Как, куда и когда – мы сейчас у него выясняем. Как только что-то прояснится - сразу сообщу вам. Но мне понадобиться помощь ваших солдат. Я дам описание преступницы. Совместными усилиями мы её быстро отыщем.
- Конечно, я предоставлю вам мескинские отряды. Но на поиски может уйти не одна неделя. А отряды необходимо отправлять на юг.
- В этом нет необходимости, - откинувшись на спинку кресла с видом значительного человека, произнес Аварди.
- Как? Разве приказ о мобилизации отменен?
- Я позволил себе слегка изменить этот приказ. Оставшиеся мескинские отряды не пойдут на юг, к Вейерхольду. И те, что собраны по провинции, встанут на её границах, дабы обеспечить нашу безопасность.
- Вы изменили приказ?! – наместник испугался. - За это последует серьезное наказание.
- Вряд ли, - самодовольно усмехнулся Аварди. - Вас более некому наказывать, наместник.
- Что вы хотите сказать?
- Магистр Энвингол умер, - Ласар потер ногти правой руки о левый рукав, глянул на Конрута.
Ему было приятно выражение, появившееся на лице наместника – недоверие, смятение, потом страх, от которого побледнело его лицо и дрогнули пальцы.
- Вам солгали.
- Сам себе я еще лгать не научился, - пожал он плечами. - Я видел его тело собственными глазами. И еще кое-что. Из семи серых магов в живых осталось только трое. Могу приватно вам сообщить, что их убийца – та девушка-ронзейка, которую пригрел Бринерот. Теперь вы понимаете, насколько важна её поимка? – с нажимом произнес Аварди, взглянув на наместника. - И какова на самом деле вина Бринерота?
Наместник потер лоб, поднялся, подошел к окну, окинул взглядом расстилающийся внизу город.
- Возможно, теперь многое изменится, - неуверенно пробормотал он.
- Не многое! – вскочил Аварди. – Не многое, уверяю вас! Все изменится! Совершенно все.
- Это меня и пугает, - нахмурился Конрут, отходя от окна. – Я не любитель перемен. Я предпочитаю стабильность.
- Даже в унижении? - уколол его Аварди.
Ласар знал, чем задеть гордость Кальта Конрута. Наместник вел свой род от королей Мескины, что правили здесь еще до присоединения её к Унии. Он жил в доме своих предков с позволения магистра Энвингола, утвердившего его на эту должность.
- Сделайте одолжение, илан Ласар, - натянуто улыбнулся наместник, - отужинайте со мной.
- С удовольствием, наместник Конрут, - расплылся в довольной усмешке Аварди, видя, что попал в самое больное место собеседника.
В небольшой столовой – скромной, чистой и уютной, накрыли стол на двоих. Служанка споро наполняла бокалы, меняла тарелки.
- Бедноват стол у наместника, - сочувственно заметил Аварди, попробовав вино. - И это у правителя Мескины, самой обширной и богатой провинции Унии! Что-то я не вижу ни вина с наших южных виноградников, ни кабанины, добытой в наших обширных лесах. Где же это всё, илан Конрут?
- Илан Ласар, вы не хуже меня знаете о распределении налогов и доходов между провинциями, - нахмурился наместник. - И о содержании наместников.
- Знаю.
- Так зачем вы меня провоцируете?
- Отнюдь. Я вам сочувствую. Не устаю удивляться вашей честности при вашей бедности.
- Добродетель питается не от стола, а от сердца.
- Добродетель должна соответствующим образом вознаграждаться.
- Благополучие народа Мескины – моя награда.
Аварди с почтением склонил голову.
- Но ваш народ сейчас вынужден идти на войну, которая его вовсе и не касается. Куда-то на южные рубежи Унии, за несколько недель пути от Мескины. Для чего? Чтобы биться за чужие земли? А свою оставить без защиты? Вам не кажется это несправедливым?
Аварди слушал его, насупившись.
- А ведь когда-то это был королевский замок, - Ласар вздохнул, грустно покачал головой.
- Был. Двести лет назад, - ответил Конрут, настороженно слушая Аварди. И вдруг спросил. – Зачем вы все это мне говорите?
В глазах Аварди зажегся огонек.
- Наконец-то вы спросили. Я говорю это для того, чтобы вы задумались о том, как снова превратить Мескину в сильную, самостоятельную и богатую страну.
- Это измена, илан Ласар, - сквозь зубы выговорил наместник.
- И что вы можете, даже уличив меня в ней? – рассмеялся тот. – Суд наместника не властен на членами Серого братства. А сообщить о ней некому. Остров Норхет более не является центром Вселенной, илан Конрут. Уверяю вас, вскоре Уния развалится. И кому-нибудь придет в голову собрать её заново. Но уже под другим знаменем. Пусть это будет дубовая ветвь, наместник. Или все же называть вас Ваше величество?
Глядя на смятенное лицо наместника, Аварди удовлетворенно усмехался: «Вот так ломаются сердца и клятвы». Он был в полном восторге от своей прозорливости и от бурлящих в голове идей. Мескина - самая большая и многочисленная провинция Унии. Силами её солдат можно обеспечить себе защиту и путь к власти. А еще – подвинуть с дороги лорда Эркеля, когда придет время. Он поднялся из-за стола, поклонился наместнику. Ниже чем обычно.
- Доброго вечера, илан Конрут. Надеюсь, ночь будет для вас плодотворной. И помните – я ваш верный и надежный советник и друг. В любом случае. И кстати, пусть подготовят приказ о казни Витада Бринерота. Скажем, на послезавтрашний полдень.
Когда Аварди вернулся, его встретил Гай. Глядя на его довольное лицо, Ласар усмехнулся. Ему положительно везло.
- Говори, - кивнул он, развалившись на софе, и отбросив из-под локтя лютню Бринерота.
- Он обернул её кошкой, - сообщил Гай. – Слуги говорят, что она никуда не уходила из дома. Кое-кто видел, как Бринерот собирал эликсир. В очаге – недогоревшие клочки одежды. И дворецкий видел новую кошку сегодня утром.
Аварди ухмыльнулся.
- Кошкой?! Смышлен, зараза. Ну, значит, будем искать кошку.
Зараэль пробыла в сарае всю ночь и следующий день, набираясь сил. Она пробралась сквозь сено к корове. От неё приятно пахло молоком. Зараэль выловила из свиного корытца размякший хлеб, поела. Хотелось вернуться к дому, где остался Витад, узнать, что с ним. Но она отбросила эту мысль. Пора было уходить из города. Она запланировала это на следующий вечер. Утром второго дня её разбудил гвалт и крики на улице. Мимо сарая пронеслись мальчишки, вопя:
- Мага казнят!!! Сёдни чародею голову сечь будут! Айда на площадь!
Зараэль вскочила на ноги, не веря собственным ушам. Казнят?! Мага??? Это было неслыханно. Никто, за исключением магистра не имел права вершить суды над членами Серого братства. Кто осмелился на подобное?! Она протиснулась под досками, и, прижимаясь к стенам, бегом помчался на городскую площадь. До полудня было еще далеко, но народ в предвкушении невиданного зрелища уже заполонил все пространство перед дворцом наместника. Зараэль огляделась, прыгнула на телегу, с неё – на забор, оттуда – на край одноэтажного дома, пробежала по нему до соседнего строения. Взобравшись по покатой крыше, притаилась за резным коньком и стала ждать.
Тусклое зимнее солнце, белым диском просвечивающее сквозь пелену облаков, доплелось до высшей точки. Толпа внизу волновалась и гудела. Вдруг все повернулись в одну сторону, замахали руками, закричали. Зараэль посмотрела в том направлении – на широком балконе дворца, нависающего над площадью, в приготовленные для них кресла сели люди – двое мужчин, женщина и мальчик. В одном из мужчин Зараэль узнала Аварди Ласара. Она приподнялась, чтобы лучше видеть происходящее. Толпа расступилась перед латниками, выстроившимися в две шеренги. Меж ними, в сопровождении четырех солдат, к помосту прошел связанный Витад. Он твердо поднялся по деревянной лесенке, повернулся лицом к людям. Толпа опасливо затихла. Глашатай стал зачитывать приговор. Зараэль его не слушала. Она во все глаза смотрела на Бринерота. С него так и не сняли веревки – слишком страшен он был в своей силе. И честности. Ему предстояло умереть из-за неё. Если бы она могла хоть что-то сделать! - Есть ли у илана Бринерота последнее желание? - спросил глашатай.
- Есть, - кивнул маг и повернулся к балкону. - Хочу переброситься парой слов с Аварди. С глазу на глаз. Пусть подойдет.
Наместник взглянул на Ласара, и предостерегающе поднял руку.
- Я бы на вашем месте не стал, илан Ласар. Он может быть опасен.
- Не беспокойтесь, наместник, - усмехнулся Аварди, вставая. - Он теперь не опасен даже мухе, сидящей у него на лбу.
Ласар покинул балкон, спустился по лестнице и вышел на площадь. Люди молча отворачивались и опускали головы перед облаченное в серое фигурой, когда маг шел к помосту. Аварди поднялся по лесенке, и встал перед Витадом.
- Я слушаю тебя.
- Это хорошо, что слушаешь, - запрокинул голову Витад, глядя бывшему другу в глаза. Голос его был спокоен и тих настолько, чтобы слышал только Ласар. – Но вот услышишь ли? Неужели ты настолько глуп, Аварди? Или самонадеян? Ты собственноручно разрушаешь уверенность этой толпы в нашей неуязвимости. Понимаешь ли, чем это обернется для тебя? Ты будешь следующим, Аварди. Не совершай этой ошибки! Если хочешь убить меня, сделай это не здесь, не публично. Объяви помилование, не дай людям увидеть, как умирает маг. А потом делай со мной, что хочешь. Обещаю, что не буду сопротивляться. Только не здесь, не на всеобщем обозрении!
- Ты что же, стесняешься появиться на людях без головы? – попробовал сострить Ласар.
- Все шутишь, Аварди, - вздохнул Витад.
- Шучу. Настроение располагает.
- Боюсь, что скоро тебе будет не до шуток. Еще раз прошу, не здесь!
- Прости, Витад. Это политика. Прощай.
Ласар повернулся и сошел с эшафота. Витад с горечью смотрел ему в спину.
- До скорой встречи, Аварди.
Ласар, не оборачиваясь, махнул рукой, и палач тронул Витада за плечо.
- Извиняйте, илан чародей. Пора вам.
Витад взглянул на него, потом на широкий чурбак и корзину возле него, и снова поднял глаза на палача. Судорожно вздохнул.
- Не сомневайтесь, илан, я свое дело знаю, - сочувственно кивнул палач. - В лучшем виде исполню, одним ударом. Мучиться не будете, обещаю.
Бринерот опустился на колени, приник щекой к холодному, припорошенному мелким снегом, дереву и закрыл глаза, чтобы никто не увидел в них страха. Ведь он – маг. А маги невозмутимы и бесстрашны.
Притаившись на крыше, Зараэль наблюдала за казнью. Как только голова Витада скатилась в корзину, она поднялась и побежала прочь.
Наместник смотрел, как Аварди Ласар беседует с осужденным. Потом негромко обратился к сидевшему рядом десятилетнему сыну.
- Волчья стая осталась без вожака. Старый волк умер, и эти серые шкуры сразу же перегрызлись между собой. Сами себя истребляют. Никогда не делай так, сын.
Мальчик посмотрел на отца.
- Как, отец?
- Не предавай свою стаю. И не якшайся с предателями.
- Но ведь илан Ласар делает это ради блага Мескины, разве не так? Разве он не помогает нам вернуть самостоятельность и независимость?
- Нет, сын. Это всё ложь и лицемерие. Говоря по-другому, политика. Он считает, что ему под силу пасти народ Мескины, как стадо дойных коров. Но мы посмотрим на это с другой стороны. Это наш волк на цепи, длинной ровно настолько, насколько решит хозяин. Пусть отпугивает воров и других волков. Как только он станет не нужен, или опасен, мы поднимем его на рога.
Мальчик кивнул, думая о том, какая сложная штука – политика, и какой умный у него отец. И что он, когда вырастет и сам станет правителем Мескины, обязательно будет таким же умным и рассудительным. Только этим мечтам сына наместника никогда не суждено было сбыться. Мальчик умер спустя два месяца во время эпидемии чумы.
Город был почти пуст – все были на площади. Зараэль, вкладывая в стремительный бег ярость и обиду, разрывающие её, неслась по улицам к городским воротам. Никто не обратил внимания на серую кошку, проскочившую в них, и помчавшуюся по наезженной дороге. Она остановилась отдохнуть, когда Мескина почти скрылась из виду.
«Будьте вы прокляты! Вы, предающие друзей, убивающие своих защитников! – оглянулась Зараэль на далекие городские стены. – Чума на ваши головы!».
И чума пришла. Пришла после того, как в городе и во всей округе не осталось ни одной кошки. Их отлавливали десятками, и тащили живых ли, мертвых ли в дом с эмблемой на дверях, в надежде получить вознаграждение. И Аварди Ласар, платя по медному кросу за каждую и проклиная все на свете, возился с каждым зверем, определяя его животную природу.
Кошачьи трупы свозили на свалку, едва присыпая снегом. А там ими пировали довольные крысы, которых расплодилось превеликое множество. Крысы шли в Мескину отовсюду, словно прознав неведомыми путями о всеобщей кошачьей казни. Обнаглевшие крысы проникли в кладовые и погреба, в амбары, чуланы и на кухни горожан. И город настигло проклятие южанки.
-/-
Зараэль бежала на юг, туда, откуда можно было ждать помощи. Там находились Ригестайн и Лейнолл. Она ночевала в деревнях, наполненных резервистами, наемниками и латниками в форменных сюркотах. Воровала яйца в курятниках, пробиралась в свинарники или клянчила еду у детей.
После того, как она миновала границу Мескины, солдаты в селениях исчезли. Вместе с едой. В тех деревнях, где останавливалась Зараэль, сараи, овины и амбары были почти пусты. Одна-две захудалых курицы или коза, немного зерна, непонятно как утаенные хозяевами от заготовителей провианта – вот и все, на что могла рассчитывать деревенская семья после прохождения униатской армии. Дороги стали шире, растоптанные солдатскими ногами и раскатанные оружейными и продуктовыми обозами. Там, у солдатских костров, еще можно было чем-нибудь поживиться.
В темноте надвигающейся ночи Зараэль приблизилась к воинскому лагерю. Притаившись за кустами, вжалась в снег, оценивая обстановку.
У костров расположились ратники. Отдыхающие после дневного перехода люди варили еду, чинили обувь и одежду, говорили об оставленных семьях. Издалека слышалась негромкая песня.
По-над лесом месяц бродит,
Сон солдатский бережет.
А солдата из похода
Дома суженая ждет.
Разлеталось, раскричалось
В темном небе вороньё.
Хочет выклевать мне ворон
Сердце храброе моё.
Зараэль, настороженно приглядываясь, подобралась к крайнему костру. От него тянуло теплом и запахом еды. Свет огня отразился в кошачьих глазах, и молодой резервист, всмотревшись в сумрак, негромко воскликнул:
- Котя! Иди сюда, кис-кис.
Парнишка отставил миску, поднялся и подошел к тому месту, где притаилась Зараэль. Он протянул руку, приветливо улыбаясь, и «киская».
- Кис-кис, котя. Не боись, котя. Иди сюда, иди, кашки дам.
На кашу Зараэль согласилась, позволив руке солдата прикоснуться к её голове. Рука оказалась теплой и нежной. Парнишка поднял кошку на руки, ласково поглаживая и почесывая.
- Откуда ты тут взялась? А это что?
Зараэль дернулась, когда рука солдата натолкнулась на ошейник в шерсти. «Если попытается снять, глаза вырву» - подумала Зараэль, выпуская когти. Парень озадаченно ощупал мешочек на ошейнике, хмыкнул.
- Городская, не иначе. И как сюда занесло? Лады, не боись, не трону.
Он вернулся к костру, неся Зараэль на руках. Солдаты с удивлением воззрились на кошку, на лицах некоторых мелькнули улыбки.
- И зачем она тебе? – спросил один – крепкий коренастый мужик, широко зевнув.
- Так, - неопределенно пожал плечами парнишка, опуская Зараэль на землю. – Каши вот дам.
- Хех, - хмыкнул содат и, почесав спину, зевнул еще раз. – Дитё.
Парнишка взял свою плошку, сгреб со стенок теплую бобовую кашу и стряхнул её на землю. Зараэль не нужно было упрашивать – она жадно накинулась на еду. Парень с умильной улыбкой смотрел, как она ест, временами поглаживая её по спине.
- Это еще что такое?!
К костру подошел сотник – средних лет, в старой, пробитой в нескольких местах кольчуге, чиненой проволокой. Парнишка дернулся и вскочил. Зараэль же, хоть и чуя недоброе, продолжила глотать теплую кашу, стремясь съесть как можно больше. Десятник неодобрительно глянул на парнишку, перевел взгляд на кошку.
- Я твою животину кормить не обязан. Провиант у нас считанный. Оно вовсе не по уставу – кошку в походе держать.
- Я из своей миски, она много не ест, - пытаясь оправдаться, выдавил парнишка.
- Тебе харч дается, чтобы ты был в боевом состоянии. И жрать его ты должен сам. А не зверьё прикармливать. Слабого солдата в первом же бою положат. Чтобы я этой блоховозки больше ни видел. Не то в котел её определю. Развели тут…
Командир двинулся дальше меж кострами, а парнишка обиженно смотрел ему вслед. Сидевшие у костра солдаты переглянулись, и пожилой бородач примирительно окликнул парня.
- Вяшко, да ладно те. Схороним как-нито твово зверя. Нат-ко вот ишчо ея каши поклади. По полчорпошки с нас не убудет, а, браты?
Солдаты согласно закивали, и перед Зараэль плюхнулась очередная порция теплого варева.
Войско быстрым ходом двигалось на юг. Кошка за пазухой у Вяшко двигалась вместе с ним. Она спала, прижавшись к боку юного солдата, ела из десятского котла. Но никому, кроме Вяшко, не позволяла прикасаться к себе.
- Ишь, однолюбка, - усмехался бородатый Прокша.
По вечерам Зараэль наблюдала за тем, как обучают новобранцев. И глядя на их неумелые, медленные и неуклюжие движения, понимала – этих положат в первом же бою.
Чем дальше шло войско, тем теплее становилось. Дневное солнце уже вовсю осаживало грязный снег, превращая его в обильные ручейки. Все чаще телеги застревали на размокших, раскисших дорогах. И все больше попадалось навстречу беженцев.
В один из вечеров Зараэль, лежа на коленях у Вяшко, услышала голос сотника.
- Не рассиживаться! Спать всем! Скоро посмотрим, на что вы годны!
- Неужто в бой?! – испуганно встрепенулся Вяшко.
- Настал и наш час, - вздохнул Прокша. – Помолимся, браты.
Наутро, подгоняемые криками командиров, резервисты наспех поели и бросились строиться.
- Ну что, Серка, - Вяшко щедро зачерпнул из своей миски варева, и вытряхнул перед кошкой. – Вот тебе напоследок. Дальше тебе со мной нельзя. Береги себя.
Зараэль ела, глядя, как полк, озаряемый алыми лучами восходящим солнцем, спешно покидает лагерь. Как вливается в широкий людской поток, соединяясь с остальной армией.
Гремели барабаны, стонали волынки и рожки. Реяли на стылом весеннем ветру униатские знамена и вымпелы провинций. Скорым маршем шли по дороге на Сурзин воинские колонны: прочавкала по расквашенной дороге рогрийская конница; щетинясь длинными древками секир, прогрохотали тяжелыми сапогами четыре литта огонов с Северных гор; прошли полки бадегрийских арбалетчиков и лучников. Беженцы по обочинам дороги смотрели на воинство с надеждой. Замыкали колонну три полка мескинской пехоты. И лилась сотнями мужских голосов боевая песня над землей, просыпающейся от зимнего сна, с черными прогалинами и голубыми зеркалами луж.
Как повелели изборну.
Как повелели изборну.
Идти на долгую войну.
Идти на долгую войну.
У стар изборна три сына
У стар изборна три сына.
Не для тебя, тато, война.
Не для тебя, тато, война.
Дальше Зараэль пошла одна. В том же направлении, куда ушли отряды. Она бежала весь день по черной обочине, перескакивая лужи и грязь. К вечеру болели лапы и урчало в животе. Невдалеке от дороги Зараэль разглядела костры беженцев. Авось, перепадет кусочек от стола. Подойдя поближе, она наткнулась на маленькую девочку.
- Котейка! – обрадовалась та, и присела, протягивая ладошку кошке. Зараэль подошла, позволила себя погладить, а потом и взять на руки. От девочки пахло дымом. Южанка повисла в руках, позволив нести себя. Задние лапы её болтались, почти доставая до земли, а малышка, счастливо обнимая кошку, пошла к стоянке.
- Мато, гля-кось, котейка!
Девочка, прижимая к себе Зараэль, подошла к матери. Мать взглянула на неё запавшими глазами.
- Котейка? Ишь ты, и вправду. Худая какая. Дай-кось её мне.
Женщина забрала у дочки кошку.
- Мато, она исти хочет. Дай ей хлебца.
- А кто ж не хочет, - мать согласно кивнула. – Ты сходи-ка, Заничка, за холм. Там вроде черемша росла, собери-ка, коли не выбрали еще. А котейка тебя подождет.
Девочка повернулась и медленно побрела к недалекому холму. Мать смотрела ей вслед, поглаживая кошку. Зараэль было тесно в объятиях женщины, и она заерзала, пытаясь высвободиться. Мать перевела на неё взгляд.
- А кто ж не хочет, - повторила она. – Ты прости меня.
И, крепко перехватив кошку одной рукой, потянулась к лежавшему поодаль тесаку. Зараэль в ужасе задергалась, поняв её намерения. Выпустив когти и размахивая лапами, она принялась яростно отбиваться от женщины, кусаясь и царапаясь. Беженка вскрикнула, выпустив кошку, и та метнулась прочь. Ей вслед неслись ругательства, мимо пролетел брошенный женщиной нож. Зараэль кинулась опрометью, прочь от стоянки, подальше от людей – обездоленных и голодных.
Притаившись в перелеске, она перевела дух. И решила больше не связываться с беженцами. Найдя подсохший пригорок, свернулась, уткнувшись носом в хвост, и заснула. На заре её разбудило шуршание и попискивание. Зараэль приоткрыла один глаз и увидела мышь, что вылезла из своей норы в нескольких шагах от её лежки. Ветерок донес запах – теплый, вкусный. Кошка метнулась вперед.
Когда она пришла в себя, сытая, с мордой, перепачканной кровью, то не на шутку испугалась. Глядя на остатки недоеденной мыши, она вспомнила слова Бринерота. Безопасный срок пребывания в ипостаси кошки почти исчерпался. Следовало ускорить поиски Ригестайна и Лейнолла. Она вскочила и покинула перелесок, вновь устремившись на юг.
К полудню ветер принес слабый запах крови. Чем дальше бежала кошка, тем сильнее он становился. Зараэль остановилась на краю бранного поля, раскинувшегося, насколько хватало глаз. В небе кружила чернокрылая стая, хрипло и азартно гаркая. На торчащих древках копий и штандартов, словно распорядители страшного пира, раскинули радушно крылья вороны. Внавалку лежали мертвые люди, огоны, кони. Лежал там и десяток Вяшко, входивший в передовой пехотный полк, и погибший под лавиной ронзейских стрел в первые минуты боя. Нагретая теплым весенним солнцем, парила земля - тяжкий дух крови вис над ней. И низко гудел на ветру продырявленный военный барабан.
Зараэль пошла прямо. По пропитанной кровью земле, перепрыгивая и обходя алые лужи, перебираясь через груды тел, оскальзываясь на железе, и стараясь не поранить лапы об острые мечи, секиры, кинжалы, копья и стрелы. Дорога была долгой и скорбной. Она старалась не смотреть на павших. Но взгляд то и дело выхватывал то совсем молодое мальчишечье лицо, то седобородое, изборожденное морщинами. Возле одного воина Зараэль все же приостановилась, глядя в его открытые светло-голубые глаза на безбородом молодом лице. Теплый ветерок шевелил светлые волосы мертвеца. Удар пришелся по его плечу, и разрубил тело почти до пояса. Зараэль отвернулась и продолжила бег.
Преодолев поле битвы, Зараэль почуяла дым и увидела поднимающиеся к небу черные клубы. Взбежав на холм, она жалобно мяукнула, разглядев на башне знамя с символом Серого братства. К востоку от неё полыхал замок Ригестайна. Сквозь поломанные, разбитые ворота и бреши в стенах выбегали нагруженные трофеями ронзейцы. Иные вели в поводу навьюченных коней. На подходах к замку и за его стенами шла лютая резня – добивали защитников замка и его обитателей, не щадя никого, не оставляя пленных и заложников. Показательная бойня должна была убедить недалёкий Сурзин сдаться без боя.
Зараэль прилегла на холме, с отчаянием глядя на кровавые сполохи. Надежды на помощь Ригестайна и Лейнолла больше не было. Путь был пройден напрасно.
-/-
Вера в сопровождении Раджены выехала к причалам. И увидела там Эркеля и Анарниэлль. Она хотела развернуться, но голос эльфийки остановил её.
- Вайра!
Нехотя повернув Уванимо, Вера направилась к эльфам. После отъезда Аварди она перестала посещать библиотеку в те часы, когда там бывал Эркель. И по возможности старалась избегать его общества. Но сейчас её позвала Анарниэлль.
Эркель оглянулся на подъехавших женщин. Лицо его было хмурым и озабоченным.
- Что случилось? - спрыгнув с лошади, спросила Вера у эльфийки.
- Ригестайн пропал, - вздохнула Анарниэлль.
- Как пропал?
- Я его вызываю который день, - вместо неё ответил Эркель. - Молчит. Из Сурзина прилетел голубь. Его замок…. – голос мага дрогнул.
- Что? – с замирание сердца спросила Вера.
- Ронзейцы захватили замок и сожгли. Перебили всех. Тела жителей замка повесили на столбах вдоль дороги до Сурзина. Ронзейская армия вошла в город без боя. Горожане открыли им ворота.
Анарниэлль сочувственно смотрела на Эркеля, понимая, как дороги ему его друзья.
- И? – подалась вперед Вера.
- Это все, что я знаю.
- А Лейнолл?
- Он сейчас на подходе к Сайелю. Ведет подкрепление.
- От Аварди какие вести? – нарочито небрежно задала вопрос Вера, и заметила на лице Эркеля досадливую гримасу.
- Никаких. Из Мескины никаких вестей. Ни от него, ни от наместника. Но, судя по срокам, Аварди Ласар мертв уже дня четыре.
Вера хмыкнула. Дня четыре…. Если он покусился на жизнь Зараэль, то вполне возможно, что он мертв не четыре дня, а уже несколько недель. Вместе со своими подручными.
- Мне нужно отправить кого-то в Мескину, выяснить, что там вообще происходит.
Эркель смотрел на море, в задумчивости покусывая губу. Вера покосилась на него – провокация? Промолчала.
- Ван Рейк сейчас на Итамене, - продолжал рассуждать Эркель. – У него своя задача. Придется, видимо, причинить тебе неудобства, Вайра.
- Ты хочешь отправить меня в Мескину? - удивилась Вера.
Полуэльф рассмеялся.
- А ты бы и рада?
- Я не девочка на побегушках, - язвительно отозвалась Вера. – Я ценная вещь. Меня терять нельзя.
- Я и не собираюсь, - отсмеявшись, Эркель кивнул в сторону Раджены. – Поедет она.
- Ты лишаешь меня приличного общества, - вздохнула Вера, огорченная предстоящей разлукой с уже полюбившейся подругой.
Раджена отплыла с Норхета на следующий день. Обняв её на прощание, Вера попросила.
- Не задерживайся там. Я буду ждать твоего возвращения.
- Хорошо, - улыбнулась та. – Через три недели возобновим наши уроки и прогулки.
Раджена не вернулась в Норхет через три недели. Она вообще не вернулась. Её голову, вздетую на кол, расклевали вороны на мескинской площади.
-/-
Сгоревшая мельница на речной запруде стала ей пристанищем. Зараэль обошла её, подыскивая себе безопасное место. Скрипучее колесо впустую вращалось под напором воды. Изрытый копытами лошадей мельничный двор был запорошен мукой и зерном вперемешку с землей. На коновязи, закинув на перекладину руки с остатками веревок, висел обгоревший труп мужчины со стрелой в груди. Еще один труп, придавленный упавшей и прогоревшей балкой, лежал на крыльце.
Обугленный уцелевший угол амбара с обвалившейся крышей вполне подходил для того, чтобы там свободно мог поместиться человек. Зараэль потянула носом, вглядываясь в полумрак развалин. Пахло гарью и мышами. Она ступила на засыпанный золой и мукой пол, еще раз оценивая размеры убежища. Убедившись, что не застрянет после перевоплощения, в изнеможении упала. Её терзали голод и усталость. Можно было бы снова поймать мышь, или голубя, что гулил вверху, под балкой. Утолить голод добычей – сочным, упругим мясом с солоноватым привкусом теплой крови. Но Зараэль было страшно – страшно вновь перестать быть собой. В самом углу амбара, куда не достал огонь, она увидела почти пустой, обсыпанный мукой мешок. Зараэль добрела до него и пролезла в горловину. На дне нашлось немного отсыревшей муки, которая и стала её добычей. Утолив голод, южанка спустилась к воде и напилась.
По реке пробежала рябь – ветер усиливался, вздымая пепел и золу во дворе, свистя меж закопченных стен, и Зараэль вернулась в амбар. Настала пора принять прежний облик. Помогая себе когтями, она стащила ошейник через голову и разорвала мешочек. В нем, помимо щепотки зелья, заботливо упакованного Бринеротом в рыбью кожицу, Зараэль обнаружила и кольцо магистра. Потрясенно глядя на вновь обретенное сокровище, Зараэль почувствовала, как к ней возвращается прежняя решимость и уверенность.
Она проглотила зелье вместе с оболочкой. Снова спустилась к реке, с избытком напилась, и вернулась. Прилегла, ожидая начала, и незаметно заснула. Из забытья её выдернула боль. Нет, БОЛЬ. Она не шла ни в какое сравнение с тем, что ей пришлось испытать при превращении в кошку. В тот раз организм, сжимаясь, избавлялся от лишней влаги. Теперь же процесс шел в обратном направлении - расправлялась каждая клеточка, каждая частичка тела возвращалась к своему первоначальному размеру. И телу для трансформации требовалась жидкость. Выгибаясь на амбарном полу, корчась и крича, Зараэль всецело поняла Бринерота, который вместе с восстанавливающим зельем глотал «ласковую пыль». В конце концов, сознание смилостивилось над южанкой, и покинуло её.
Она пришла в себя в сумерках. Попробовала пошевелиться – и не смогла заставить свое тело двигаться. Оно было совершенно нечувствительным – ни к весенней стыни, ни к сквозняку, вольготно разгуливающему в её убежище. Повела глазами по сторонам. Это было неприятно – глазные яблоки ворочались чуть не со скрипом. Зараэль смежила веки, и уже сознательно приказала себе заснуть.
Проснувшись утром, Зараэль с облегчением почувствовала утренний холод. Приподняла руку, пошевелила ногами. Перевернулась на живот и, упираясь ладонями, поползла к выходу. Иссохшее – кожа да кости - тело, требовало воды. Сухая, истончившаяся, словно пергамент, кожа невыносимо зудела. А волосы при малейшем прикосновении к ним ломались, как соломинки. Зараэль с превеликим трудом доползла до края берега. Легкий утренний морозец оказался не в силах сковать быстротечный поток. Лишь кромка воды посверкивала льдом. Ломая хрупкую корочку, Зараэль нагнулась над рекой. В воде отразилось её лицо - обтянутый темной кожей, с ввалившимися глазами и впалыми щеками череп. Опустив голову, южанка стала пить прямо из реки. Потом соскользнула в холодную воду, полностью погрузившись в поток.
Полежав так несколько минут, южанка выбралась из воды и ползком вернулась в свою берлогу. Спасаясь от холода, она натянула на себя найденные в амбаре мешки. А затем, игнорируя опасность быть обнаруженной, разожгла при помощи простого заклинания на земляном полу костерок из щепок. Огонь принес тепло. Голод пришел сам. Выглянув из убежища, Зараэль увидела разгуливающих неподалеку голубей и ворон. Она поймала одного голубя – одного из тех, что ворковали под остатками крыши. Сшибла его палкой, когда он спустился поклевать вмятого в землю зерна. Ободрав с птицы кожу, запекла тушку в углях. В течение дня она часто спускалась к реке – помногу и подолгу пила. Ворон Зараэль не тронула из брезгливости - они клевали привязанный к коновязи труп.
Следующее утро принесло облегчение, и южанка при помощи крепкой палки смогла подняться на ноги. Побродив по пепелищу, она отрыла закопченный котелок и нож без рукояти. Почистив все песком, вскипятила воду и впервые за долгое время выпила горячего. Мешок из-под муки послужил и рыболовной снастью – за полчаса в него попался с десяток окуней, и девушка, сварив рыбу и разболтав в отваре муки, с удовольствием поела.
Она прожила на мельнице восемь дней, за которые её силы полностью восстановились. Заглянув на девятый день в реку, она удовлетворенно отметила, что к ней вернулся прежний облик. Настало время продолжить путь и воплотить то решение, которое она приняла за прошедшие дни.
Дымы ронзейского стана она увидела после полудня. Поднявшись на холм, Зараэль остановилась на его вершине, потрясенно обозревая открывшуюся картину. Обширная долина, бывшая некогда одним из сайельских виноградников, белела армейскими шатрами, и число их было бесконечно. Виноградные лозы, принесшие славу Сайелю, горели в походных кострах, грея ронзейских солдат. Зараэль услышала шаги, и повернулась на звук. К ней приближался патруль, охраняющий лагерь – два рослых воина, с копьями наизготовку. Зараэль развела руки в стороны, показывая, что безоружна.
- Кто такая? – спросил один из воинов, и Зараэль улыбнулась, услышав килитскую речь.
- Посмотри внимательно, солдат. Кого ты видишь? - ответила она на том же наречии.
Воины приблизились, и на их лицах отразилось недоуменное удивление, когда на оголенных плечах Зараэль они рассмотрели татуировку.
- Отведите меня к вашему командиру, - вскинув голову, приказным тоном произнесла южанка.
Зараэль шла по стану в сопровождении конвоиров. Она закуталась в солдатский плащ, отданный ей одним из воинов, и надвинула капюшон, не столько спасаясь от холода, сколько от посторонних глаз. Но, кроме нескольких патрульных солдат, наблюдающих за порядком в лагере, никто не обратил внимания на закутанную с ног до головы фигуру меж двух копейщиков. Люди были заняты своими делами. Кто-то чистил оружие, чинил обувь или упряжь. Кое-кто увлеченно играл, и время от времени от таких компаний доносился смех и смущенные голоса проигравших. Некоторые в ожидании обеда, собравшись возле костров, слушали рассказы старых воинов или дремали, завернувшись в одеяла и подложив под головы седла. Порой храпели, визжали и грызлись между собой лошади, привязанные к кольям возле шатров и укрытые попонами. Их успокаивали грозными окриками и плетками. Дым от костров поднимался к небу ровными прямыми столбами, и растекался, размывался в чистом воздухе над долиной, как молоко в воде.
По выговору, на котором изъяснялось большинство воинов, и по татуировкам на оголенных руках Зараэль с первых мгновений определила, что здесь находятся в основном килиты. Почти забытые слова родного наречия выплывали из памяти, и она усмехнулась тому, как легко вспомнился язык её детства.
Они остановились у палатки, расположенной в самом центре лагеря, и по внешнему виду не отличавшейся от других. Лишь на куполе шатра, на длинном шесте лениво трепыхался вымпел ронзейских войск: на алом поле – золотой треугольник с черным гранатом в середине.
Один из сопровождающих Зараэль воинов отодвинул кошму, закрывающую вход, и вошел внутрь. Из-за неплотно прикрытого полога долетели голоса, и южанка прислушалась.
- Отон, вас хочет видеть женщина.
- Женщина? – послышался недовольный мужской голос. – Женщинам не место здесь, проводи её восвояси.
- Она говорит, что ей необходимо встретиться с кем-то из вождей. К тому же, она носит на теле знаки властвующих, отон.
- Вот как? Тогда пусть войдет.
Занавес колыхнулся, и Зараэль по знаку конвоира шагнула в шатер. Пространство у входа неярко освещалось светильником, подвешенным к потолку. За пределами тусклого желтого круга в глубине шатра было темно. Подрагивающий свет давал возможность разглядеть часть ковра, покрывающего земляной пол, два сундука у правой стены, стопки плотных толстых циновок – у другой. Посередине шатра – низкая переносная жаровня с пламенеющими углями. На крюках в стропилах висела немногочисленная одежда - плащ, килитская рубаха с орнаментом и широкий ремень. Свет отразился на стальном лезвии, вытянувшемся из сумрака в сторону вошедшей девушки.
- Откройте лицо, - меч шевельнулся, указывая на капюшон.
Повелительный голос коснулся ушей Зараэль, и она послушно откинула капюшон и отбросила полы плаща за спину, давая возможность рассмотреть себя. С минуту стояла тишина. Потом изменившийся голос неуверенно и изумленно произнес:
- Тойанун?!
Зараэль дернулась, услышав свое детское имя, и впилась глазами в тень у дальней стены. Навстречу ей из полумрака вышел килит. Длинная коса, по обычаю оставляемая на макушке бритой головы, черной змеей свисала на татуированную грудь, а глаза смотрели недоверчиво и удивленно.
- Тойанун! Это я, Йор!
Она вгляделась в лицо брата, все еще сомневаясь.
- Йор, это ты? Что ты здесь делаешь?!
- Я? Я отон Третьей северной армии. Это моя ставка. А что здесь делаешь ты?! Ты же в Унии?
- Уже нет. Могу я присесть?
Зараэль расслабилась, убедившись, что разговаривающий с ней воин – не кто иной, как её брат Йор, младший из сыновей её отца.
- Да, конечно! - спохватился тот. Выпустив меч, Йор взял две циновки и бросил их на пол подальше от входа. Воин, приведший Зараэль, видя, что всё в порядке, вышел.
Зараэль, скрестив ноги, опустилась на циновку. Йор сел напротив, рассматривая её с настороженным интересом.
- Сколько же лет прошло? – улыбнулся килит, первым прервав молчание.
- Почти семнадцать. Я помню тебя десятилетним задиристым мальчишкой. Хотя ты всегда был расположен ко мне больше, чем все остальные.
- Еще бы! – хохотнул тот. – Я был младшим из сыновей, и, пока не оставил женскую половину, был вынужден нянчить тебя!
- Да? Странно, а я не помню, - едва заметно улыбнулась южанка.
- Тебе было всего три года, когда я получил свое первое настоящее оружие, и ушел на мужскую половину. Когда тебя увезли, я впервые понял, что ты не просто полудикая девчонка из материнского шатра, а моя сестра. Я до сих пор помню тот день. Как ты жила все эти годы? Что привело тебя к нам?
- Это слишком длинный рассказ. Я очень устала, и хотела бы отдохнуть. Думаю, в этом ты мне не откажешь?
- Конечно, нет. Я прикажу приготовить для тебя отдельный шатер.
- Благодарю…, брат, - с некоторой запинкой кивнула Зараэль.
Йор поднялся.
- Йор, – окликнула он его.
- Да?
- А где Йарен и остальные? Где отец, мать?
- Отец умер пять лет назад, мать ушла почти сразу вслед за ним. Теперь вместо него Майрен, который обретается подле повелителя в Ойх-Аггаре, представляет интересы нашего тугората. Йарен дома, в Агыйраке, повелевает от имени Майрена. Кэгай и Одой на службе у повелителя, как и я.
- Тугората? – переспросила Зараэль.
- Да, именно так. Теперь правитель Агыйрака носит титул тугора.
- Вот это новость. И кто же даровал Майрену этот титул?
- Владыка Ойхарт, эйш-тагун Подзвездной. У нас многое изменилось.
- М-да, действительно. Расскажешь?
- Конечно. Как только отдохнешь.
Йор вышел, а Зараэль устало прикрыла веки. Сколько просидела так, она не помнила. Её поникших плеч коснулась рука, и она, мгновенно придя в себя, вскочила на ноги. Йор отпрянул, наткнувшись на горящий, еще не вполне осознанный взгляд.
- Это я, Тойанун, - произнес он.
- Что? А, Йор. Извини, - она провела рукой по глазам.
- Твой шатер готов. Там есть горячая вода и все остальное. Скоро приготовят обед. Я дам тебе в охрану двух воинов, если что-то будет нужно, прикажи им. Отдыхай, Тойанун.
- Спасибо, Йор, - в светлых глазах мелькнула признательность. – Хотя в охране, смею тебя уверить, я не нуждаюсь. Знаешь, я хочу попросить тебя об одной услуге.
- Все, что угодно.
- Не называй меня Тойанун. Моё имя – Зараэль.
- Зараэль. Как скажешь, сестра. Гейот, проводи госпожу в её палатку.
-Да, отон.
Из-за спины брата выступил рослый воин, и почтительно поклонился. Зараэль завернулась в плащ, и покинула шатер отона Третьей северной армии.
Сидя в большой, чуть подтекающей походной лохани, сбитой из отшлифованных многими водами потемневших досок, стянутой помятыми обручами и наполненной горячей водой, Зараэль с тоской вспоминала купальни Норхета. Выложенные мраморной плиткой стены, простыни тончайшего полотна, аромат благовоний и причудливый танец цветочных лепестков на поверхности воды в бассейне.
Она скрипнула зубами и вполголоса пробормотала ставшие уже привычной молитвой слова проклятия. В ронзейском стане пахло, как и подобает в такой обстановке – людским и лошадиным потом, навозом и прелым войлоком, сырой кожей и дымом от тысяч костров, смешанным с запахом готовящейся пищи. И весенней промозглой сыростью.
Южанка перегнулась через край, ухватила висящий на краю ковш, и, дотянувшись до котла, плеснула в лохань кипятка. Несколько капель пролились на решетку жаровни, и столбики пара со змеиным шипением устремились вверх. Мысли южанки, отвлеченные ими, потекли в другом направлении.
Эйш-тагун Ойхарт. Не просто царь – тагун, а эйш-тагун – верховный властитель, царь царей. Интересно, кто это? Кто же таков этот человек, сумевший непостижимым образом объединить, сплотить вокруг себя доселе непримиримые, погрязшие в междоусобных войнах, племена? Короновавший себя и сумевший удовлетворить вождей многичисленных родов, каждый из которых мнил себя ничуть не ниже других, титулами князей - тугоров? Было бы интересно взглянуть на него, сумевшего собрать столь многочисленную армию и так самоуверенно и успешно вступившего в войну с Унией. Должно быть, он действительно неординарная личность. А для исполнения своих планов Зараэль было бы желательно заручиться поддержкой сильных людей. Тем более что ей есть что предложить взамен. Она подумала, что ей необходимо как можно скорее предстать перед Его величеством, и познакомиться поближе.
Снаружи послышались шаги и голос.
- Госпожа, это я, Гейот.
- Входи, - ответила Зараэль.
Воин, приподняв полог, с поклоном перешагнул порог. В одной руке у него была корзина, в другой – прикрытый крышкой котелок.
- Отон Йор прислал вам еду и чистую одежду, госпожа.
Вслед за Гейотом в шатер вошел другой килит. Почтительно склонившись, он положил на циновку возле жаровни тряпичный узел. Гейот поставил котелок на решетку жаровни, а корзинку возле циновки, и повернулся к Зараэль. Южанка поплескала на себя водой, молча рассматривая обоих. Второй воин ей не понравился. Он прятал глаза, но, когда южанка отводила от него взгляд, пялился на её голые плечи и колени. Гейот был старше, смотрел на неё прямо, спокойно и почтительно.
- Ты можешь идти, - кивнула южанка второму воину. Он повиновался, плотно прикрыв за собой полог. Южанка провела руками по мокрым волосам и поднялась. Ни один мускул не дрогнул на лице Гейота.
- Подай, - указала она на покрывало. Килит развернул широкое мягкое полотно, и укрыл им плечи Зараэль. Южанка вышла из лохани, опираясь на руку воина, и опустилась на услужливо подвинутые ей циновки. Развязав узел, Зараэль хмыкнула. Где Йору удалось так быстро раздобыть женскую одежду, можно было только гадать. Она сбросила мокрое покрывало на руки Гейота, и стала одеваться. Поверх шелковых штанишек надела свободную рубаху с длинными рукавами. Затянула тонким пояском на талии широкие теплые шаровары, и заправила их в короткие сапожки с мягкой подошвой и бронзовыми пряжками. Надела теплое платье до колен, расшитое килитскими узорами, подобрала высохшие волосы под высокую круглую шапочку, и подумала, что впервые в жизни выглядит так, как должна выглядеть килитка. Еще в узле оказались телогрейка на лисьем меху и большой узорный платок. Всё новое. Зараэль, рассмотрев вещи, небрежно кинула их на крюки в столбах.
Пока она одевалась, Гейот убрал из шатра лохань, и, расстелив на циновках скатерть, вынул из корзины и разложил лепешки, сыр, нарезанное длинными полосками вареное мясо. Снял с жаровни котелок, в котором оказалась густая похлебка, нацедил в широкую пиалу кислого молока из бурдюка, разбавив его теплой водой.
- Всё готово, тугра, - впервые обратился он к ней по титулу.
Зараэль взглянула на воина, озадаченная таким обращением. Потом покосилась на расставленную еду.
- Хорошо. Можешь идти.
- Да, тугра Зараэль.
Килит с поклоном попятился к выходу, но Зараэль остановила его вопросом.
- Почему ты называешь меня так?
- Так приказал ваш брат, отон Йор.
- Понятно. Что еще он приказал?
- Охранять вас, тугра. И исполнять все ваши желания.
- Иди. Передай моему брату, что я благодарю его за всё.
Увидеть брата Зараэль удалось только к вечеру следующего дня. За ней пришел Гейот и отвел в шатер главнокомандующего. Приближаясь к палатке, Зараэль увидела выходящих оттуда воинов. Отон только что закончил совет. Кто-то смотрел на неё с удивлением, когда она проходила под услужливо поднятый Гейотом полог, кто-то бесцеремонно разглядывал оценивающим и сальным взглядом.
- Сестра, - Йор подошел, легонько сжал её ладони, приветствуя. - Как отдохнула?
- Благодарю, брат, еда была вкусной, а постель удобной.
Йор улыбнулся, кивнул на подушки.
- Садись.
Выглянув из палатки, кликнул кого-то, что-то приказал. Вернулся, сел на циновки, поджав одну ногу под себя, на колено другой оперся локтем.
- Мне не терпится послушать твою историю.
Пока Зараэль говорила, принесли ужин. До самого конца её рассказа Йор не притронулся ни к чему. Он слушал её внимательно, и по его глазам было видно, что его на самом деле беспокоит судьба сестры.
- Ты многое пережила, - с горечью в голосе сказал он, дав ей выговориться. – Мне жаль, что твой воспитатель мертв. Я понимаю твои чувства. Но теперь все закончилось, ты правильно сделала, что вернулась.
- Йор, я вернулась с надеждой на помощь. С надеждой на месть.
- Сестра, можешь считать, что эта война и есть месть. Под нашими мечами падут все, кто причинил тебе боль и страдания.
- Но среди них могут оказаться и те, кто мне дорог, Йор!
- Если скажешь их имена, мы похороним их с честью. Не смотри на меня так, сестра. На войне только две стороны. Ты сейчас там, где и должна быть.
Йор был прав. Она пришла сюда, отчетливо понимая, что делает.
- Да, брат.
- Угощайся, - он повел рукой над чашами и блюдами. Налил и подал ей молоко. – Завтра ты отсюда уезжаешь.
- Куда? – Зараэль не донесла чашу до рта.
- В Ойх-Аггар, к Майрену. Здесь тебе не место. Дальнейшую твою судьбу будет решать Майрен, как Дахрайшан-эзно.
- Я и сама могу решить свою судьбу, - нахмурилась Зараэль.
- Не сомневаюсь, - кивнув, с полуулыбкой ответил брат. – Но для женщины это слишком тяжелая ноша. Доверься мужчинам.
Зараэль не стала спорить. Она осушила чашу, поднялась, приложила ладонь к груди.
- Благодарю, Йор. Ты лучший из сыновей нашего отца.
Отон улыбнулся, поднявшись вместе с ней.
- Я дам тебе пятерых воинов в охрану.
- Это лишнее. Достаточно одного.
- Зараэль, - нахмурился Йор. – Ты тугра рода Дахрайшан. Существуют правила, обычаи и законы. Для женщины их соблюдение означает соблюдение чести своей и своего рода. Ты вернулась домой. Оставь северные привычки в прошлом.
Следующим утром Зараэль в сопровождении четверых воинов во главе с Гейотом тронулась на юг, к проливу. Покачиваясь на спине аркара в легком паланкине, укрытая от весеннего ветра и посторонних глаз, она, отогнув занавеску, смотрела на удаляющиеся обугленные стены замка Ригестайна.
До пролива шли шесть дней. На ночь ей ставили палатку, входить в которую мог лишь Гейот, и только с позволения тугры. Воины ночевали под открытым небом, у костра. Неспешная поступь аркара раздражала Зараэль, которая предпочла бы резвого коня и вольный ветер. В одном направлении с её маленьким караваном шли вереницы пленных, сопровождаемые ронзейским конвоем. Зараэль смотрела на них, отодвинув занавеску. Подъезжал Гейот, качал головой, говорил: «Нельзя, тугра», и задергивал шторку. По обочинам попадалось много мертвых тел – пленники не выдерживали дороги. За их останки дрались бродячие псы и стервятники. Когда вдали показалось море, Зараэль широко раздвинула занавес, с жадностью глядя на синеющую даль. Она истосковалась по морю. Оно напомнило ей Норхет.
На побережье было людно, шумно и суетно. На многочисленные корабли грузили пленных, захваченных в бою коней, скот, тюки, корзины, ящики. С причаливших галер сходили новые отряды ронзейцев. Крики солдат и торговцев, вопли детей и женщин, рев животных сливались в оглушающую какофонию.
Гейот, разгоняя плеткой и руганью народ, торил дорогу к причалам. Легкий паланкин сотрясался, то и дело ударяясь о попутных или встречных аркаров, навьюченных мешками, узлами, корзинами. Наконец тряска прекратилась, аркар опустился, и Гейот, откинув занавес, помог Зараэль выйти. Она поднялась вслед за ним на широкую палубу галеры, воины завели аркара и коней.
Отчаливший корабль был набит до отказа. Словно часть шумного берега откололась и пустилась в недолгое плавание. Караван знатной тугры расположился в стороне от рабов и скота. Воины обступили паланкин, а Гейот плотно задернул полог. Но это не спасало Зараэль от дурного запаха множества немытых тел людей и животных. Это морское путешествие не было тем, что она помнила по Норхету – быстрая яхта, соленый ветер и неоглядный морской простор.
Четыре часа переправы через пролив и два часа ожидания в очереди к причалам показались южанке бесконечными. Галера пришвартовалась к такому же шумному и оживленному берегу. Пленных согнали первыми. Тут же, на причале, была организована бойкая торговля рабами. Надсмотрщики раздевали и загоняли прибывших людей на мелководье, чтобы смыть с тел грязь и отбить вонь. Вымывшимся бросали кусок ткани, чтобы прикрыться. А потом, мокрых, полунагих рабов, содрогающихся от холода и стыда, передавали в руки торговцев.
Зараэль сама задернула занавес, не желая глядеть на этот кошмар. И снова Гейоту пришлось поработать плеткой, чтобы выбраться из толчеи. Вскоре прибрежный базар остался позади, шум и гвалт стихли. Но тишины не было. Дорога на Ойх-Аггар не была пустынной – все те же солдатские отряды, караваны с товаром и рабами.
- Сколько нам идти? – спросила Зараэль вечером, когда Гейот занес ей в палатку ужин.
- Семь дней, тугра, - ответил тот.
Снега здесь не было и в помине – он остался далеко за проливом. По ночам было не холодно, но шел дождь, а днем солнце разогревало воздух и высушивало дорогу. Чем дальше они продвигались, тем становилось жарче. Подножия высоких красных, изрезанных ветрами холмов, зеленели свежей травой. Холмы перемежались кустарниковыми островками с вкраплениями пушистых сосен. Неширокие мелкие речки несколько раз пересекали путь. Высокое небо, ослепляющее днем синевой и солнцем, по ночам сверкало миллиардами звезд. Такого простора в Унии не было. Там селения и деревни располагались друг от друга в каком-то часе ходьбы. А между ними – заботливо обработанная, вспаханная не единожды земля. Здесь же – синее небо, красные горы и зеленая трава на их склонах. И табуны коней и аркаров, стада овец и коз. За четыре дня пути попались несколько пастушьих стоянок. Гейот купил на одной из них козленка, и вечером принес Зараэль жареное на углях мясо.
- Ойх-Аггар назван в честь эйш-тагуна? – спросила его Зараэль.
- Да, тугра.
- Сядь, - она бросила Гейоту подушку. – Расскажи мне о нем.
Воин согласно склонил голову, и, отодвинув подушку, сел прямо на землю.
- Что тугра желает знать?
- То, что знаешь ты сам.
- Он воин. Говорят, что он родился среди битвы, в которой убили его мать. Что его отец вынес его с поля боя на щите и отдал на воспитание пустынным барсам. Еще говорят, что первый его поединок состоялся в восемь лет, и с тех пор ему нет равных в Подзвездной.
- Из какого он рода?
- Он носит имя клана Угэранх-со.
- Он ронзеец?
- Да, тугра.
- Какая сила может удержать ронзейцев, килитов и нортов вместе?
- Сила мудрости и справедливости, тугра. Рознь творили вожди. Их воины шли друг на друга не по своей воле. А эйш-тагун – воин. Он знает, где и с кем сердце простого воина. И знает, как его покорить. А еще он знает, в какой узде держать вождей.
В жарких словах Гейота звучала преданность. Зараэль усмехнулась.
- Ты, как видно, очень его любишь?
Глаза воина сверкнули.
- До того, как эйш-тагун получил Вышнее Откровение и занял трон, я был нижайшим из последних. Четверо из шести моих братьев погибли в набегах, в которые посылал их вождь. Сестры не могли надеяться на замужество, потому что мужчинам моей семьи нечего было дать за ними – все, что мы привозили, у нас забирали гэкеры вождя. Теперь моя семья живет в достатке, а дети моих сестер и братьев здоровы и сыты.
- Что такое Вышнее Откровение? – Зараэль с удивлением слушала пылкие слова воина.
- Тугра не знает?! - Гейот опешил.
- Нет. Я долго жила на севере. Расскажи.
- Я не мастер говорить, тугра. Я не могу передать всю красоту слов, которые звучат в моей памяти и в моем сердце. Лучше, если вы услышите слова Вышнего Откровения из уст жрецов в Гранатовой харале. Эти слова боги когда-то вложили в уста эйш-тагуна, а жрецы записали их на дощечках из дерева чокхо, оправленных в серебро.
- Я хочу услышать от тебя. Хочу услышать те слова, которые живут в твоем сердце. Не нужно многого, скажи главное.
Гейот смутился. Зараэль требовательно вздернула подбородок – «Ну?».
- Главное – это справедливость. Об этом говорит Вышнее Откровение. Будь справедлив к себе и другим, и другие ответят тебе тем же.
- Интересно, - пробормотала Зараэль. – А кто определяет, что справедливо, а что нет?
- Эйш-тагун.
- А если он далеко?
- Совесть человека.
Зараэль смотрела на воина, размышляя о его словах. Потом облокотилась на подушки, блуждая мрачным взглядом по стенкам шатра.
- Скажи мне, воин, если у меня отобрали мой дом, лишили жизни дорогих мне людей, а меня хотели убить, грязно и подло обвинив в том, чего я не совершала - как я должна поступить? Что говорит об этом ваше Откровение?
Гейот нахмурился, глядя на лицо госпожи.
- Вы вправе убить ваших обидчиков, тугра. Это будет справедливо.
- Я тоже так считаю, - медленно кивнула Зараэль. – Что ж, мне по душе Вышнее Откровение.
Ойх-Аггар поднялся из-за холмов, как мираж. Красные кирпичные стены широких угловатых зданий с узкими окнами дрожали в мареве полуденного солнца.
Пригород кишел людьми. Отовсюду слышался стук молотков и топоров, скрежет пил, крики рабочих. Рабы месили глину, рубили солому, тащили поддоны с кирпичами, корзины с песком и известью, катили бочки. Аркары и ослы тянули повозки с бревнами и камнями. Город строился, разрастаясь вширь без ограничения.
- А где стена? - Зараэль несказанно удивило отсутствие крепостной стены.
- Зачем? – пожав плечами, ответил Гейот. – Разве можно втиснуть великий город в ограниченные пределы?
- А если враг?
- Кто осмелится противостоять повелителю Подзвездной? Города на севере имеют стены, - он презрительно усмехнулся, - но их это не спасает.
Улица, по которой шел их маленький караван, была широкой настолько, чтобы без помех могли разъехаться две повозки. И, хотя город был полон народу, аркар с паланкином беспрепятственно двигался к его центру.
По обочинам оживленных улиц, пересекающихся высокими арками, торговцы развернули легкие шатры. В них чудными узорами пестрели ковры, покрывала и попоны. Медные и серебряные блюда, чаши, кубки, лампы бликовали солнечными зайчиками, заставляя жмуриться. Из лавок оружейников и медников доносился звон металла. Под навесами, развалившись на подушках за низкими столиками, люди ели и пили, спорили и торговались, обменивались новостями. Килитская речь мешалась с норотским и ронзейским говором. Из кожевенных рядов тянуло терпким запахом дубленых кож. Ветер уносил его, наполняя пространство улиц ароматами пряностей и фруктов. У ювелирных прилавков с грудами бус, с низками колец и браслетов, толпились женщины - ронзейки в легких летних платьях с волосами, убранными под шапки с высокими тульями, килитки в шароварах и туниках с оголенными татуированными плечами, закутанные с ног до головы в цветные покрывала норотки. Попрошайки наравне с крикливыми лоточниками, чьи короба полнились лепешками, орехами, сладостями и засахаренными фруктами то и дело норовили прорваться к паланкину, но непреклонно отодвигались стражей.
Город утопал в зелени сосен, кипарисов, широколистых раскидистых пальм. Высокие стены, которыми были обнесены дворы, увивали ароматные цветы. Дома за стенами окружали сады с мандариновыми, персиковыми и гранатовыми деревьями. На возвышенности в центре города вздымались к небу мелкозубчатые башни дворца, украшенные разноцветной лепниной. Его белые купола, сверкающие на солнце, слепили яркими бликами. На соседнем холме, устремляя в бездонную синеву островерхие резные башни со шпилями, увенчанными рубиновыми полусферами, высилось обширное красно-охровое здание.
- Что это? – Зараэль, задрав голову, с изумлением разглядывала монументальное сооружение.
- Гранатовая харала, - благоговейно склонил голову Гейот. – Дом Праведных и Справедливых, храм во славу Вышнего Откровения. Там, на холме, оно открылось повелителю.
Внезапно над городом пронесся протяжный низкий рев, словно одновременно взревела сотня гигантских быков.
- Полдень, - пояснил Гейот ошеломленной Зараэль. – Храмовый рог оповещает о времени молитвы. А вот и тугордайхан вашей семьи, тугра.
Гейот указал на двухстворчатые резные ворота. Караван остановился перед ними, и Гейот громко постучал рукоятью плетки по деревянной створке. В открывшееся окошко он сказал несколько слов и сунул перетянутое кожаным ремешком письмо. Прошло не менее двадцати минут, прежде чем воротные створки распахнулись, и аркар Зараэль вступил под широкий арочный свод. За внешними стенами располагался молодой сад. Караван, сопровождаемый слугой, проследовал до дома по дороге, мощеной гладкой плиткой. Перед аркой, ведущей во внутренний двор, Зараэль спешилась. Рабы увели аркара и коней, воинов слуга пригласил за собой, а Зараэль и Гейот вошли в прохладный квадратный двор, огороженный с четырех сторон двухэтажным домом с террасой на плоской крыше.
Середину двора, выстланного зеленой плиткой, занимал бассейн. В нем, лениво шевеля плавниками, медленно плавали большие красноглазые рыбины. В глиняных горшках вдоль крытой галереи росли молодые деревца. Узкие окна, выходящие во внутренний двор, были забраны деревянными ажурными решетками. Вверху открылась дверь, и по лестнице с галереи к ним спустился хозяин.
Зараэль смотрела на Майрена, что был старше на двадцать лет, поражаясь его сходству с отцом, каким она его помнила. Тугор был высок и плотен телом. Смуглое широкое лицо обрамляла черная борода. Голова его, за исключением темени, с которого на татуированные плечи спадала толстая длинная косица, была гладко выбрита. Рубаха без рукавов была перетянута широким кожаным поясом, за который была заткнута пятихвостая плетка, а широкие шаровары заправлены в короткие сапоги на мягкой подошве. Будучи ныне городским жителем, Майрен не отступился от привычного образа степного воина и пастуха.
Он с недобрым интересом рассматривал Зараэль. Но первым, к кому он обратился, был Гейот.
- Как твое имя, воин?
- Гейот, тугор.
- Моя благодарность тебе, Гейот. Ты проделал долгий путь, и нуждаешься в отдыхе, - обернувшись к слуге за спиной, килит приказал. - Проводи гостя.
Пока Гейот не ушел, Майрен не проронил ни слова. Он просто смотрел на Зараэль темными глазами, поигрывая рукоятью плети.
- Тойанун, - наконец, произнес он. - Я думал, ты умерла.
- Я жива, и я вернулась, - ответила Зараэль.
- И зачем ты вернулась?
- Мне больше некуда было идти.
- Позор нашего рода, - пробормотал Майрен. – Воспитанная врагом.
- Я в том не виновата, - резко парировала Зараэль. – Меня отдали ребенком.
- Лучше бы отец убил тебя ребенком! – взорвался Майрен. - Ты понятия не имеешь, что пришлось матери пережить из-за тебя!
- Это ты понятия не имеешь, что пришлось пережить мне! - гневно выкрикнула Зараэль.
Ей уже стало понятно, что она зря сюда приехала. Здесь её совсем не ждали и были отнюдь не рады.
- Я вижу, мне здесь не место, - вскинула она голову. – Что ж, тогда мне лучше уйти.
- Теперь я решаю, где тебе место, - сдвинул брови Майрен. – В тебе течет кровь нашего рода, и я, как твой старший брат и глава семьи, ответственен за твою судьбу.
- Я сама решаю свою судьбу, - огрызнулась Зараэль.
- Уже нет, - жестко ответил Майрен и позвал.- Янкара!
На его зов прибежала девушка-служанка, склонилась в поклоне, прижав руки крест-накрест к груди.
- Это моя младшая сестра Тойанун. Теперь она твоя госпожа. Служи ей верно. Моя сестра проделала долгий и трудный путь. Отведи госпожу в синие покои и хорошо заботься о ней.
Майрен, сочтя разговор оконченным, отвернулся от Зараэль, собираясь уйти.
- Брат! – окликнула она его. – У меня есть одна просьба. На севере, в Унии, меня называли другим именем - Зараэль. Я бы хотела, чтобы и здесь меня называли так же.
Майрен оглянулся на неё, оглядел, прищурившись.
- Здесь не север. Ты будешь называться тем именем, которое получила от отца и матери. Забудь Унию. Забудь все, что было раньше.
Тяжелой походкой крайне раздраженного человека Майрен покинул двор. Янкара, так и не разогнув спины, негромко сказала:
- Тугра, позвольте, я покажу вам ваши покои.
Комнаты, в которые служанка отвела Зараэль, и вправду были синими – голубые стены, лазоревые ковры на полу, выложенном сине-белой мозаикой, того же цвета покрывала и занавеси.
Пока Зараэль отмокала в теплой воде купальни, Янкара принесла чистую одежду. Она бережно вымыла волосы госпожи, и, расчесывая сиреневые пряди, не удержалась от восторженного возгласа.
- Какие у вас необычные и прекрасные волосы, моя госпожа! А какое у вас тело - как у юноши!
- Что ты имеешь в виду? – покосилась на неё Зараэль. – Какое это у меня тело?
- Сильное, тугра, как у мужчины. Ни капли жира, словно вы воин! Жены тугора Майрена мягкие, будто пуховые подушки.
- Ты всегда так болтлива? – нахмурилась Зараэль, тем не менее довольная словами служанки.
- Простите, госпожа, - потупилась та.
- Если уж хочется поговорить, расскажи, как мне попасть во дворец к эйш-тагуну.
- О-о, тугра! – изумилась Янкара, на миг оторвавшись от её волос. – Об этом и помышлять не стоит!
- Что так?
- Как может женщина просить эйш-тагуна?
- Да что в этом такого?! – Зараэль начинали раздражать южные порядки.- Если мне нужно говорить с ним, почему я не могу этого сделать?
- Потому что вы женщина, - Янкара произнесла это как само собой разумеющуюся истину. - От вашего имени может говорить только мужчина – муж, брат, отец или сын. Вы и вправду этого не знаете?!
- Там, где я выросла, женщина может сама говорить с тем, с кем захочет. И оставь мои волосы в покое! – раздраженно прикрикнула Зараэль на служанку, когда та взялась заплетать вьющиеся пряди в косы, чтобы спрятать их под головной убор.
Янкара испуганно опустила руки, не зная, что делать. Странная ей досталась госпожа. Зараэль растрепала влажные волосы, распустив их по плечам. Взглянула на Янкару.
- Я не хочу знать, что мне можно и что нельзя. Я хочу знать, как это сделать. Ну?
- Да, тугра, - пробормотала Янкара. – Повелитель может принять вас, если тугор Майрен подаст ему прошение. Или один из ваших братьев.
Зараэль кивнула, оглядев девушку, и сказала:
- Вот так и отвечай мне всегда – коротко и ясно.
- Да, госпожа.
- А сейчас иди и скажи тугору Майрену, что я уже отдохнула и хочу с ним говорить. Ну, что стоишь?
Янкара поклонилась и вышла из комнаты. Вернулась она очень быстро, и на вопросительный взгляд ответила.
- Господина нет дома. Когда вернется – неизвестно.
Зараэль с досадой поморщилась.
- Как только он появится – скажи мне.
Ни в этот день, ни в следующий Зараэль не удалось встретиться с братом. То его не было дома, то он был занят. Когда на третий день Янкара в очередной раз вернулась с ответом, что тугор занят, Зараэль схватила её за руку и, таща за собой, выскочила из своих комнат.
- Веди меня к нему! – толкнула она Янкару перед собой. Та покорно потрусила по галерее. Зараэль с треском распахнула дверь в покои брата и вошла в устланную коврами гостиную.
Майрен был занят тем, что пил вино и благодушно слушал килитскую песню в исполнении совсем молоденькой девушки. Певица замолчала, испуганно оглянувшись на грохот двери. Увидев Зараэль, тугор приподнялся на подушках. Благодушие на его лице сменилось гневом.
- Разве я звал тебя? – рявкнул он.
- Нет, - бесстрашно ответила Зараэль, остановившись перед ним. – Я пришла незваной. И, несмотря на твою крайнюю занятость, - она скривилась на девушку, - настаиваю на разговоре.
Майрен поднялся, взглянул на певицу, кивнул ей.
- Иди к себе, дочь моя.
Девушка, одарив Зараэль злым взглядом, зверьком шмыгнула за дверь.
- Еще раз ворвешься в мои покои подобным образом – накажу.
Зараэль криво улыбнулась на слова брата. А Янкара сжалась, отступив от госпожи на шаг.
- Говори, что тебе нужно, - вновь опускаясь на подушки, небрежно бросил Майрен и налил себе вина в плоскую чашу из узкогорлого кувшина.
- Я хочу видеть эйш-тагуна. Напиши ему прошение от моего имени.
Рука тугора дрогнула, капли белого вина упали на ковер. Глаза расширились в беспределенои изумлении.
- Ты повредилась разумом, Тойанун?
- Нисколько. Мне есть, что ему предложить. Я – воспитанница магистра Энвингола, повелителя Унии, и могу быть ему полезна Ойхарту. Если ты мне поможешь, думаю, он оценит это. Прошу тебя, дай мне возможность увидеться с ним.
- Ты слишком долго жила среди северян, - Майрен с неудовольствием смотрел на сестру. – Северные женщины взяли себе слишком много воли. С северными рабынями трудно, они не знают своего места, плохо работают и не умеют молчать. Ты тоже много говоришь. Надеюсь, это единственная дурная привычка? Никого ни о чем я просить не стану. Здесь не Уния. Ты будешь вести себя, как и подобает женщине из приличной семьи. А ей подобает слушаться и быть благодарной. Если повезет, найду для тебя и мужа. Конечно, из не слишком известного рода.
- Ты меня не понял, брат - Зараэль почувствовала, что начинает злиться. – Я вернулась не для того, чтобы выйти замуж за нищеброда из захолустья. Я здесь с другой целью. Я – наследница правителя Унии, воспитанница великого магистра. Мне нужно увидеть эйш-тагуна. Мне есть, что ему предложить. И я хочу вернуть то, что у меня забрали.
- Это ты до сих пор не поняла! – гневно оборвал её Майрен, отбросив чашу и поднявшись. – Я эзно - глава рода Дахрайшан! А ты лишь младшая женщина из нашего рода! Твое призвание – выйти замуж и рожать детей во славу супруга. Этим и займешься, когда вернешься в Агыйрак. Ты отправляешься туда завтра же. Прочь с глаз моих! Янкара! Проводи тугру.
- Представь меня эйш-тагуну! – выкрикнула Зараэль, отталкивая служанку.
- И не подумаю! – топнул Майрен, хватаясь за рукоять плети. – Чтобы ты опозорила нас еще раз? Вон! Янкара! Сколько раз я должен повторить, прежде чем высечь тебя?
- Тугра, пойдемте, пойдемте же, - шептала служанка дрожащим умоляющим голосом, тяня госпожу за шелковый рукав.
Зараэль, стоя на верхней террасе, скользила взглядом по зелени парка. Сквозь стволы финиковых пальм и островерхих кипарисов, за стенами тугордайхана виднелись плоские белые крыши Ойх-Аггара, искрились на солнце граненые рубиновые полусферы, венчающие шпили Гранатовой харалы. Скоро солнце поднимется в высшую точку небосклона, и храмовый рог оповестит жителей столицы о начале полуденной молитвы и «времени созерцания». Гилэстэл не поклонялся никаким богам. А она, Зараэль, поклонялась лишь ему - своему создатель и божеству.
- Янкара, - позвала она, покручивая на пальце кольцо магистра.
Служанка склонилась перед ней.
- Воин, который привез меня, Гейот, все еще здесь?
- Я не знаю, тугра.
- Так узнай! Если он еще не уехал, скажи, что я хочу говорить с ним. Но только так, чтобы об этом не узнал мой брат.
- Нельзя, тугра! – испугалась Янкара. – Вам нельзя встречаться с чужими!
- Янкара, - вздохнула Зараэль, – я пробыла с этим человеком в дороге пятнадцать дней. И говорила с ним, когда мне вздумается. Я знаю его лучше, чем своего брата. Ты устроишь мне встречу с ним. Или перед плеткой Майрена по твоей спине прогуляется еще и мой кулак.
В сумерках, когда сухой воздух остыл, а на небо выбралась нарастающая луна, Янкара через маленькие воротца вывела Зараэль во внешний сад.
- Возвращайся в покои, - приказала ей Зараэль. Как только служанка ушла, из-за раскидистого цветущего куста к южанке выступил Гейот.
- Вы искали меня, тугра, - склонил голову воин.
- Здравствуй, Гейот, - прошептала Зараэль.
Они отступили в тень стены, и Зараэль, приблизившись к воину, тихо заговорила.
- Когда Йор отправил тебя со мной в Ойх-Аггар, что он приказал тебе?
- Служить вам, тугра и исполнять все ваши желания.
- Ты все еще верен этому приказу?
- Всецело, госпожа.
- Мне нужна твоя помощь, Гейот.
- Приказывайте.
- Я не нашла здесь того, что ожидала. И более не желаю тут находиться. Завтра Майрен отправляет меня в Агыйрак.
- Я знаю, тугра. Я и мои воины должны будем сопровождать ваш караван до половины пути. У Кодыйго мы разойдемся. Вы отправитесь домой, а мы вернемся на север.
- Я должна остаться в Ойх-Аггаре. Но без опеки Майрена. Завтра караван покинет город без меня. Ты понял? Найди мне безопасное место в городе.
- Я все понял, тугра, - чуть улыбнулся Гейот.
- Гейот, - в глазах Зараэль отражался лунный свет. – Ты – единственный человек, которому я пока еще могу довериться. Будь справедлив ко мне.
- Не волнуйтесь, госпожа, - ответил он. – Я буду охранять и защищать вас.
Наутро караван, снаряженный Майреном, вышел из стен тугордайхана. Два зарытых паланкина на спинах аркаров, в которых ехали Зараэль и Янкара, сопровождали всадники Гейота и трое слуг Майрена. В суете утренних улиц сонные слуги не заметили, как занавес первого паланкина чуть колыхнулся, и со спины аркара соскользнула женская фигура. Гейот, прикрывая беглянку боком свого коня, свернул в боковую улочку и спрыгнул наземь. Глядя из-за угла, как удаляется караван, Зараэль усмехнулась.
- Не беспокойтесь, госпожа, - ответил ей улыбкой воин. – Мои люди проследят, чтобы ваше отсутствие было замечено как можно позже. Теперь я отведу вас туда, где никто не подумает вас искать.
Безопасное место оказалось борделем. Зараэль встретила худая, как жердь, килитка. С интересом оглядев девушку, она насмешливо подмигнула Гейоту.
- Это и есть твоя госпожа, вояка?
- Да, это она и есть, - серьезно ответил Гейот и повернулся к Зараэль, которая с недоумением осматривалась. – Это Сайнирэ, племянница моей матери.
- Идем, княжна, - широко улыбнулась Сайнирэ. Снизу у неё не хватало двух зубов. Заметив взгляд Зараэль, килитка дотронулась до рта и хохотнула. – Вояки, будь они неладны.
В комнате, куда Сайнирэ привела Зараэль, стояла широкая кровать под красным покрывалом, стол и пара стульев. Пол был покрыт тонким ковром.
- Можешь отдыхать, княжна, - килитка задернула занавес на узком окне. – Утренняя кормежка у нас уже была, так что, если хочешь есть, придется потерпеть до полудня.
- А Гейот? – спросила Зараэль, садясь на кровать. – Куда ушел?
- А кто его знает, - пожала плечами Сайнирэ, и снова хохотнула. – Да не волнуйся. Он тут каждый день с полудня. Тот еще ходок. Как объявится, сразу его к тебе и отправлю. Ну, как, нравится тебе мой братец?
- Он хороший воин, - ответила Зараэль. Сайнирэ снова улыбнулась щербатым ртом.
Зараэль упала на кровать и проспала до самого полудня без снов. После обеда, котоый заботливая родственница Гейота принесла в её комнату, появился и он сам. Сайнирэ, посмеиваясь и подмигивая, оставила их вдвоем.
- Что дальше, тугра? – присаживаясь на один из стульев, спросил воин.
- Дальше? Дальше… Ты согласен представлять мои интересы перед эйш-тагуном, Гейот? Быть просителем за меня перед повелителем?
Воин опешил. Развел руками, недоуменно взглянув на госпожу.
- Но тугра… я вам никто. Просто ваш слуга, преданный и верный. Другое дело ваши братья.
- Мои братья не станут этого делать. Мои интересы для них ничтожны.
- Не для отона Йора. Он мог бы просить за вас. Я поеду к нему и привезу его прошение к эйш-тагуну.
- Это слишком долго, - поморщилась Зараэль. Скрестив руки на груди, она ходила по комнате и размышляла. Останововшись, наступила на складку ковра, взглянула на воина из-под полуопущенных век.
- А если бы ты был моим мужем?
Смуглое лицо Гейота побледнело.
- Тугра… Я не смею даже думать о…. Простите, нет. Вы знатная тугра, а я….
- Я тугра, которой не к кому обратиться за помощью, - с горечью произнесла Зараэль. – Что толку быть знатной, если это не приносит пользы? Что ж, воин, твоя служба мне окончена, можешь возвращаться. Ты сделал для меня достаточно. Благодарю тебя.
Гейот поднялся, сделал несколько неуверенных шагов к двери. Потом в панике взглянул на Зараэль.
- Но я не могу вернуться, тугра. Что я скажу отону? Что оставил вас в ойх-аггарском борделе?! Одну, без защиты и средств к существованию?!
Южанка спокойно смотрела на него. Гейот долго молчал, потом протяжно вздохнул.
- Я сделаю так, как вы прикажете, госпожа. Но знайте - если жрецы Гранатовой харалы соединят нас как супругов, я не посмею прикоснуться к вам.
- Естественно, - кивнула Зараэль. – Если ты осмелишься на это, я тебя убью.
- Да, тугра, - с облегчением выдохнул Гейот.
Церемония бракосочетания была короткой. Бритоголовый жрец в красном одеянии окропил Зараэль и Гейота соком граната, разломленного на две части, дал съесть по пригоршне гранатовых зерен, и произнес слова, которые повторили новоявленные супруги - «Ты становишься моим мужем, а я твоей женой. Ты становишься моей женой, а я твоим мужем. Я не отвернусь от тебя в горе и слабости, в радости и достатке. Пусть боги и люди будут справедливы к нам. Вместе отныне и до смерти».
На шею южанки Гейот дрожащими руками надел тонкую железную цепочку с плоским медальоном, на котором был отчеканено изображение граната.
Вечером, пригласив в комнату писца, они сочиняли прошение эйш-тагуну. Притихшая Сайнирэ, изрядно удивленная странной свадьбой двоюродного брата, накрыла для них обильный ужин. Когда с наступлением ночи Гейот собрался уйти, Зараэль остановила его.
- Спи в моей комнате. Чтобы ни у кого не возникло подозрений и сомнений.
Она подала ему подушку и покрывало, и Гейот устроился на полу. Проснувшись утром, Зараэль обнаружила, что в комнате она одна. Килит вернулся к вечеру и довольно сообщил, что его прошение было принято.
Один раз в пять дней во дворец эйш-тагуна стекались просители. Все сразу. Какое прошение будет рассмотрено в этот день, не знал никто. Свитки с просьбами сваливались в один большой котел, и вынимались в случайном порядке. Иной ходатай мог ждать месяцами, таскаясь во дворец каждые пять дней, и простаивая у трона на коленях по несколько часов. В первое свое посещение дворца Гейот и Зараэль остались ни с чем. Но южанка с несказанным интересом наблюдала за тем, как Справедливый выносит свои вердикты по поданным прошениям.
Они пришли во дворец задолго до начала. В тронном зале было многолюдно и душно – узкие окна не пропускали достаточно воздуха. Зараэль потянула Гейота, намереваясь пробиться вперед, но он удержал её, отрицательно мотнул головой и прошептал на ухо – «Нельзя, тугра. Женщины ждут позади всех». Зараэль с досадой шикнула, и вытянула шею, стараясь рассмотреть, что делается в другом конце зала.
Удар гонга оповестил о появлении эйш-тагуна. Люди, шелестя одеждами, опустились на коленил и затихли. Ронзейские воины с мечами наготове встали вдоль лестницы, ведущей к подножию трона. В полнейшей тишине прозвучали шаги повелителя. Зараэль напрягла зрение, рассматривая эйш-тагуна. Даже с такого расстояния он выглядел внушительно – громадного роста, мускулистый, широкогрудый. Оголенные руки бугрились мышцами, крутую шею охватывала золотая гривна, запястья – браслеты, а смоляная коса, схваченная у основания золотой же перевязью, змеилась до самого пояса. На плечи повелителя была наброшена красно-желтая шкура пустынного барса.
Эйш-тагун Ойхарт с высоты своего роста оглядел темными глазами зал. Взгляд ни на мгновение не задержался ни на ком, но владыка видел и замечал многое. Заметил он и женщину, стоявшую далеко за спинами тугоров и дашанов. Заметил, как приближенные, почтительно опустившиеся на колени при появлении властелина, сторонятся, недоуменно и осуждающе косятся на неё. Её же, казалось, нимало не смущало то обстоятельство, что в этом зале она является единственной особой женского пола. Она опустилась на колени, как все, но не склонила голову, когда Владыка Подзвездной появился в зале.
Эйш-тагун опустился на трон, откинулся на спинку и обхватил ладонями подлокотники. К нему, согнув спину, приблизился человек в коротком оранжевом плаще.
- М-м, - чуть кивнул головой Ойхарт и шевельнул мизинцем..
Оранжевый выпрямился и хлопнул в ладоши. Два воина внесли большой медный котёл и поставили его у трона. Ойхарт опустил руку в котел. Зараэль видела, как напряглись спины и вытянулись шеи у стоящих впереди мужчин. Эйш-тагун вынул из котла свиток, перевязанный шнуром с белым пером на конце, и, не глядя, подал его оранжевому. Тот принял, развернул и начал читать.
- Владыке Ронзейского тагуната - Подзвездной державы, Миросозидателю и Хранителю Вышнего Откровения, повелителю Килота, Норота и Ронзота, эйш-тагуну Ойхарту, величайшему из рода Угэранх-со, на мудрость, справедливость и милосердие его уповая, кланяется норотский тугор Сойрот ий Кайах.
- Поклон принимаю, - медленно кивнул Ойхарт.
К подножью трона, раздвигая плечами людей, прополз названный счастливчик.
-Повелитель! – он коснулся лбом первой ступеньки.
- Дальше, - мизинец повелителя шевельнулся на подлокотнике, и оранжевый снова уткнулся в свиток
- Два года назад, следуя мудрому указу, я взял себе вторую жену. Но от неё, как и от первой, рождаются только девочки. Теперь у меня четыре дочери, нет у моего рода наследника. Налог за вторую жену я плачу регулярно, повинуясь законам Тагуната, и все положенные пошлины и подати тоже. Прошу у милостивого повелителя разрешения привести в мой дом еще одну жену.
Оранжевый закончил читать, опустил руку со свитком. Проситель молчал, не разгибаясь и не смея взглянуть на эйш-тагуна. Все так же смотря поверх голов, Ойхарт спросил:
- Сколько ты заплатишь семье, из которой хочешь брать женщину?
- О, справедливый! Не так много, как за предыдущих. Все-таки третья…
- Сколько?
- Три махана серебром, пятнадцать лошадей, тридцать аркаров и восемь пленников из северян.
На один махан серебром можно было полностью снарядить целый литт пехотинцев. Зараэль внутренне усмехнулась, предвидя ответ эйш-тагуна. Ойхарт перевел потемневший взгляд на тугора у своих ног.
- А известно ли тугору Сойроту, что наши армии на севере не жалеют своих сил, мужественно сражаются, укрепляя величие и славу Ронзейского Тагуната, расширяя границы нашего государства? Известно ли, что первой заботой каждого ронзейца должна быть победа и преумножение могущества Подзвездной, а не личное благополучие?
Сойрот Ий Кайах молчал, уткнувшись лицом в пол, не в силах промолвить ни слова.
- Известно ли? – громкий голос эйш-тагуна заставил незадачливого просителя вздрогнуть и совсем распластаться у подножия трона.
- Да, повелитель.
- То-то, - эйш-тагун взглянул на притихших придворных. - Плохо, если такие большие средства будут потрачены на такие низменные цели. Соблюдение интересов государства – вот истинная добродетель. Серебро у тебя по счету примет главный казначей. Лошадей пригонишь в армейские конюшни. Аркаров и пленников отправишь на строительство Ойх-Аггара.
- Слушаюсь, справедливейший, - прошептал тугор, так внезапно лишившийся немалой части своего состояния.
- Когда подрастут твои дочери, ты с лихвой компенсируешь это небольшое пожертвование. Знатные невесты будут в цене. Что же касается сына.… На жен своих пеняют те мужья, что сами не умеют ничего. Иди, старайся.
В голосе эйш-тагуна прозвучала издевка. Оранжевый за спиной Ойхарта не сдержал улыбки. Многие из придворных, склонясь ниже, также прятали ухмылки. Осрамленный Сойрот Ий Кайах отполз на четвереньках, поднялся, и, не смея повернуться к трону спиной и поднять головы, попятился прочь из зала. Зараэль, когда он поравнялся с ней, услышала его горестный шепот:
- О, слюнявый я аркар! Какой позор! О, какая растрата! Да побелеть моим волосам, подобно жидкокровным северным шакалам!
Эйш-тагуном было рассмотрено еще с десяток прошений, в основном о разрешении строить дома. Такие просьбы благосклонно удовлетворялись - Ойх-Аггар активно расширялся. День для Зараэль закончился впустую. Следовало ждать еще целых пять дней, чтобы, появившись в этом зале, вновь надеяться на удачу.
Удача улыбнулась ей на третье посещение дворца. Когда глашатай произнес имя Гейота из рода Пайшан, Зараэль встрепенулась и стала протискиваться к трону вслед за воином.
- Чего хочешь ты, воин?
Гейот поднял взгляд на повелителя.
- Повелитель! Я не прошу для себя ничего. Прошу лишь выслушать мою супругу, по просьбе которой я, недостойный, осмелился обратиться к тебе.
- Пусть подойдет. Я выслушаю её, - милостиво опустил веки владыка. Когда он открыл глаза, рядом с воином у подножия трона стояла Зараэль. Она поклонилась, но на колени не опустилась. Губы эйш-тагуна шевельнулись в чуть заметной усмешке.
- Повелитель.
- Говори, женщина.
- Моё имя Тойанун из рода Дахрайшан. Мой старший брат – твой преданный и верный слуга, тугор Майрен Дахрайшан-эзно. Я долгое время жила и воспитывалась в Унии, и вернулась на родину совсем недавно. Я…
- Довольно, - прервал её Ойхарт. – Дахрайшан-эзно уже позаботился о том, чтобы я узнал о тебе все. Я слышал, ты пришла с именем Белого Колдуна. Я знаю - он умер.
- Я – воспитанница Магистра Энвингола, кровь от крови его. Я – это он. Я владею магией и могу помочь вам.
- Ты альшуга? – Ойхарт неодобрительно свел брови.
- Я чародейка, а не ведьма, - поправила его Зараэль.
- Это одно и то же, - отмахнулся эйш-тагун. – Для альшугов в Подзвездной закон один - смерть. И в твоей помощи я не нуждаюсь. Что ты еще можешь предложить мне?
Ответ Ойхарта обескуражил Зараэль. Поколебавшись, она опустила глаза и негромко произнесла:
- Мою постель.
Ойхарт оглушительно захохотал.
- Твою постель?! Неужели ты думаешь, что твоя постель принадлежит тебе? Я мог взять предложенное тобой давно, силой. Но ты, белоглазая, не в моем вкусе. И ты уже слишком стара для меня. Что-то еще?
Сердце Зараэль зашлось в гневе и недобром предчувствии. Она молчала.
- Что ж, - наклонился вперед Ойхарт, упираясь руками в колени. – У меня есть для тебя применение. Ойх-Аггар новый город. Его темницы еще пусты. Ты, как килитка, должна знать, что пленников мы не держим. Это слишком дорого. Они нужны, пока работают. Тех, кто не умер сам и стал не нужен, мы убиваем.
- Я не пленница! – подняла голову Зараэль. – Я тугра из знатного килитского рода. Мои братья…
- Ты альшуга, - перебив, Ойхарт указал на неё пальцем. – Альшугам – смерть. Ты опозорила свой род и не достойна носить свой титул. Ты больше не тугра. Как я уже сказал, темницы наши пусты. Я не знаю, сколько времени пленник может в них жить, как скоро он умрет. Ты испытаешь мою тюрьму. К тому же для меня такая честь – держать в тюрьме Белого Колдуна! Ведь ты – это он! В яму её!
- Я ни в чем не виновата! - закричала Зараэль, отбиваясь от накинувшейся стражи. – Я ничего не сделала! Я не альшуга!
Гейот, вскочив на ноги, бросился на её защиту, но удар обухом длинного топора свалил его с ног. Кричащую и брыкающуюся Зараэль подхватили за руки и ноги, и под хохот эйш-тагуна выволокли из зала. Одного из воинов она лягнула в лицо, высвободив ногу из захвата. До руки второго дотянулась зубами. За это её сильно ударили по голове, и Зараэль потеряла сознание.
Снег ложился на лицо, холодил щеки, и, тая, холодными капельками стекал по вискам за уши. Холод сковывал все сильнее. Снег перестал таять, талая вода смерзлась, стягивая лицо и застывая на веках. Разрывая тонкую кожу и ломая ресницы, она приоткрыла остекленевшие глаза. Черные земляные стены поднимались высоко-высоко. А сверху из белого прямоугольника сыпало снежной крупой. Справа, касаясь холодными пальцами её запястья, лежал запорошенный снегом Астид. Слева - Иннегард. За ним Улле. Вместе с пригоршнями снега на неё посыпались смерзшиеся комья земли. Не в силах разорвать залитые льдом губы, она просто смотрела, как из белого могильного окоема на неё валится тяжелая черная масса земли.
Зараэль очнулась на дне глубокого колодца, дрожа от холода. Сквозь круглую решетку высоко над её головой сочился тусклый вечерний свет. Нестерпимо болел затылок после удара. Зараэль дотронулась до головы. Пальцы нащупали запекшуюся на волосах кровь и большую шишку. Рука наткнулась на холодное железо у горла - тяжелый широкий обод давил шею, обдирая кожу. От ошейника тянулась длинная цепь к железной колоде размером с две человеческие головы с глубокой выемкой в середине и скобами по бокам. На колоде было выбито изображение граната. Дернувшись, южанка поднесла руки к лицу. Кольцо Гилэстэла исчезло.
Она села, скорчившись и обняв колени. И все? Этим все и кончится? Она сгниет в этой яме? Через сто лет? Двести? Или через несколько недель…
Опираясь о стену, Зараэль встала. Подняться по отвесной стене высотой в пять человеческих ростов было немыслимо. Будь у неё кольцо, можно было бы попробовать выбраться отсюда. Ведь получилось же у неё тогда, когда она бежала из рыбацкой деревни. Зараэль прикрыла глаза, собирая волю, мысленно стремясь вознестись к отверстию над её головой. Все было тщетно. Южанка не ощутила знакомого покалывания в кончиках пальцев. Она еще не научилась пользоваться энергией без концентратора, которым служил сапфир в кольце Гилэстэла.
Решетка наверху прогрохотала, когда по ней ударили, и на Зараэль посыпались куски зачерствевшего хлеба.
- Эй, альшуга, это твой сегодняшний ужин! – донесся сверху мужской голос. – Вода ночью сама нальется.
Решетка снова лязгнула, скрежетнул замок. Зараэль опустилась на холодный пол, собирая хлеб. Сложив корки в подол, она прислонилась спиной к холодной стене, обгрызая и рассасывая сухари. Ночью прошел несильный дождь. Вода падала сверху, текла по стенам, полностью покрывая пол и наполняя углубление в колоде. Утро Зараэль встретила, сидя на корточках на колоде, мокрая, трясущаяся от холода. Сухари, которыми её кормили раз в день, сыпали прямо в воду. Она вылавливала их и ела. К вечеру вода постепенно ушла, впитавшись в земляной пол. В следующие несколько дней дождя не было, колода опустела, но, сколько Зараэль ни просила, воды ей не спустили. Потом снова прошел дождь – сильный, обильный. Вода наполнила камеру, полностью скрыв колоду и размыв скопившиеся у противоположной стены нечистоты. Пить эту воду было невозможно. Когда пришло время кормежки, Зараэль ловила валящийся хлеб в подол платья, мечась по камере по колено в воде. Но большая часть еды упала в вонючую жижу.
В её снах – диких, тревожных и недолгих, все чаще появлялся Гилэстэл. Он смотрел на неё с укором сквозь прозрачный камень, беззвучно шепча синими губами.
Она поняла, что умрет не от холода, жажды или голода, а просто сойдет с ума. Зараэль перестала считать дни, отрешившись от внешнего мира, погрузилась в состояние безразличия и отстраненности от действительности.
Из этого состояния её вывел голос Гейота, однажды прозвучавший в сумерках над её головой.
- Тугра! Госпожа! Тугра Зараэль!
Зараэль помотала головой, отгоняя наваждение. Но голос никуда не делся. Более того, в неурочное время заскрипела и поднялась решетка над её головой. На фоне фиолетового круга появился силуэт и Зараэль, окончательно придя в себя, услышала тихий голос Гейота.
- Госпожа! Это я, Гейот! Я принес вам еды.
Вниз на веревке скользнула корзина, наполненная хлебом и фруктами. Еще в корзине обнаружился широкогорлый кувшин с чистой водой и солидный кусок вареной козлятины.
- Гейот, - хрипло пробормотала Зараэль, вглядываясь в силуэт на фоне ночного неба. В горле защипало. – Вытащи меня отсюда!
- Я пытаюсь, тугра, - ответил тот. – Я подал прошение о вашем освобождении. Я не брошу вас здесь. Я буду приходить к вам через каждые четыре дня, и приносить еду.
- Спасибо, - всхлипнула южанка. Корзина стукнулась о дно ямы, и решетка с тихим скрипом опустилась на место. Зараэль взяла из корзины мандарин и, вздрагивая всем телом, надкусила, не очищая.
Эйш-тагун стоял на террасе своего дворца, разглядывая раскинувшийся под холмом ночной город. Несмотря на позднее время, Ойх-Аггар не спал. Улицы были освещены факелами, и даже сюда доносились веселые песни неугомонных гуляк. Над Подзвездной лучился серебром тонкий серп месяца. Его свет искрился в рубиновых чашах Гранатовой харалы.
За спиной Ойхарта стоял его первый советник. Эйш-тагун был несказанно зол этим вечером, так как получил неприятную весть из-за пролива. Привезший дурные новости воин поплатился за них собственным языком.
- Они отбили Сурзин. Отбросили нас назад, к Вейерхольду, и продолжают теснить к проливу. Грязные альшуги! – Ойхарт ударил кулаком по перилам парапета. - Их методы, недостойные честного воина, приносят им победы. Мои воины далеко не трусы, но им недостает решимости идти против колдовства. Наши копья и стрелы бессильны перед их невидимыми щитами. Мечи моих воинов не в силах бороться с ветрами, туманами и миражами, которые насылают их чары.
- Можно попытаться бороться против них их же оружием, - вкрадчиво осмелился высказаться советник.
Ойхарт обернулся, двинул пальцами, приказывая говорить.
- Осмелюсь напомнить вам о той женщине, что пришла с севера. Об альшуге, брошенной в яму. О наследнице Белого колдуна. Она предлагала свою помощь, повелитель.
- Это недостойно – использовать колдовство в войне, - скривился эйш-тагун.
- Но может оказаться эффективным, мой повелитель. Испытайте её. Пусть покажет, на что способна. Вернуть её в яму никогда не поздно.
Эйш-тагун шумно вздохнул, оперся ладонями на широкие перила.
- Мне это не по душе. Не по душе… Но так и быть. Пусть её приведут. Утром.
Утреннее солнце мазнуло желтым лучом по краю колодца. Зараэль спала, положив голову на пустую корзину. Прошло четыре дня после того, как её навестил Гейот. В эти дни она думала о том, каким образом ему удалось сделать это, учитывая, что тюрьма находилась на территории дворца.
Наверху послышались голоса, поспешный топот. Лязг открывающейся решетки разбудил Зараэль. Она открыла глаза, но не пошевелилась.
- Эй, альшуга! – донесся крик, и через край колодца перекинули большую корзину на толстых веревках. – Лезь в корзину!
«Гейот, - мелькнула шальная мысль в голове южанки. – Он добился моего освобождения!». Она встала, посторонившись. Корзина бумкнула о дно ямы. Ухватившись за её край, Зараэль кое-как перевалилась через борт. Цепь натянулась, ошейник больно впился в горло.
- «Муженька» не забудь, - гаркнул охранник, и Зараэль подтянула колоду к корзине. Ухватив тяжелую железяку за скобы, еле-еле втащила её внутрь. Веревки дрогнули, и корзина поползла вверх.
Наверху четыре стражника, опрокинув корзину, вывалили Зараэль на землю. Тюремный кузнец расклепал ошейник и снял его с кровоточащей шеи. И тут же надел цепи на её запястья и щиколотки. Её подняли на ноги и толкнули в спину.
- Шагай, - сказал один из стражей. – Тебя желает видеть повелитель.
Пошатываясь и волоча ноги, обремененные тяжелыми оковами, Зараэль поплелась за охранниками. Её привели в тронный зал. Там было пусто и прохладно. На троне, скособочась и подпирая кулаком голову, сидел Ойхарт. Справа от повелителя стоял пожилой человек в норотской одежде. У ног эйш-тагуна, высунув алые языки, лежали два красно-желтых зверя в рубиновых ошейниках. При виде Зараэль барсы поднялись и оскалились, тихо порыкивая.
Стражи дернули за цепи, и Зараэль упала на пол у подножия трона. Ойхарт, не меняя позы, смотрел на неё.
- Я дам тебе возможность искупить твои грехи, альшуга. Мне не хотелось выпускать тебя, но этого требуют интересы моего государства.
Он замолчал. Зараэль, распластавшись на полу, не поднимала на него глаз. Барсы спустились по ступеням, принюхиваясь к южанке.
- Ты поможешь мне уничтожить всех колдунов севера, - сказал Ойхарт. – Все их поганое племя. Они докучают мне, отнимая славу моих побед. От них слишком много хлопот. Это в обмен на твое освобождение. Ты в силах сделать это?
Зараэль, помедлив, подняла взгляд на эйш-тагуна. Было заметно, что он нервничает – верхняя губа время от времени дергалась, а широкие ноздри раздували длинный мех воротника. Подумала про Витада. Про Аварди. Про Эркеля. Поднялась на ноги, громыхнув цепью. Выпрямилась, глядя на Ойхарта. Эту партию она выиграла.
- Для этого мне нужны люди и средства.
Тихий хриплый голос прервался натужным кашлем.
- Имеются, - прищурился Ойхарт, с неудовольствием глядя на поднявшуюся пленницу.
- Хорошо, – кивнула Зараэль. - Но у меня тоже есть условия.
Брови охраны и советника взлетели вверх от неслыханной дерзости той, чья жизнь находилась в полной власти повелителя.
- Говори, - процедил Ойхарт, не меняя выражения лица.
- Свобода раба меня не устраивает. Мне нужен мой титул. Мне нужны те привилегии, которые он предусматривает. И то содержание, которое пристало тугре. В полное моё распоряжение должна поступить комра отборных воинов. И чтобы деньги и снаряжение предоставлялись по первому моему запросу. Мой супруг, Гейот Пайшан, должен быть рядом со мной. И главное - пусть мне вернут мой перстень.
Зараэль замолчала, спокойно глядя на Ойхарта. Повелитель Подзвездной смотрел на неё немигающим оценивающим взглядом. Барсы снова улеглись у его ног.
- На-аглая, - протянул он. – Наглая, бесстыжая, самоувереная альшуга.
Потом выпрямился и кивнул конвоирам.
- Разомкните цепи. Она свободна.
После освобождения Зараэль поселили в дальнем крыле дворца. У её дверей неотлучно находилась стража. Ойхарт прислал ей двух служанок, но Зараэль почти не пользовалась их услугами. Ведь с ней был Гейот. Его доставили во дворец через час после того, как Зараэль проводили в её комнату. Кольцо вернули через день, отыскав у одного из тюремных охранников.
Два дня Гейот неотлучно провел возле Зараэль. Он самолично кормил её, сторожил её сон, обрабатывал раны на её теле. На третий день по приказу тугры Гейот покинул Ойх-Аггар и в сопровождении нескольких воинов умчался на север. Зараэль с нетерпением ждала его возвращения. А повелитель каждый день спрашивал о том, когда она сможет продемонстрировать свою силу. Гейот вернулся через шесть дней. Он вошел в предвечерних сумерках в её комнату - пахнущий лошадью, потом и пылью, с охапкой тонких прутьев в руках – и Зараэль улыбнулась ему.
На другой день Ойхарт, получив весть о том, что альшуга готова продемонстрировать оружие против чародеев, приказал привести её. Зараэль в сопровождении Гейота, несущего охапку подсохших ветвей, вошла в покои эйш-тагуна.
- Повелитель, - поклонилась она. – Вот то, что обеспечит вашу победу над магами Унии.
И протянула длинный прутик Ойхарту.
- Что это? - повелитель недоуменно вертел в руках ветку.
- Оружие против магов, - ответила Зараэль.
Палка треснула в кулаке Ойхарта.
- Ты предлагаешь мне их высечь? - он, отшвырнув обломки на пол, перевел гневный взгляд на Зараэль. – Я могу сломать тебя так же за насмешку.
- Я не смею насмехаться над Вашей звездностью, - снова склонилась Зараэль. – Это растение называется бузина. В лесах Вейерхольда её предостаточно. Она нейтрализует силу магов. Её ветви нужно вымочить, размолотить, разобрать на волокна и использовать их при изготовлении веревок. Прикажите своим людям - пусть вьют веревки, плетут арканы и боласы, вяжут сети.
- Как веревка убьет колдуна?
- Мага в таких путах убьет железо в руках ваших воинов, повелитель.
Комра лучших ронзейских воинов вышла из Ойх-Аггара через три недели. Эту сотню отбирал сам Ойхарт. Зараэль ехала на рыжей лошади, единственная наездница в пешем отряде. Её сопровождал верный Гейот, шедший пешим и с поклажей наравне с другими воинами. Когда Зараэль перед отбытием из Ойх-Аггара предложила ему коня, тот отрицательно мотнул головой.
- Нет, тугра. Это будет нечестно по отношению к моим братьям-воинам.
- Это будет нечестно по отношению ко мне, - недовольно нахмурилась Зараэль. - Твоя усталость может плохо сказаться на моей безопасности.
- Не беспокойстесь, госпожа. Никакая усталость не помешает мне защищать вас.
- Как знаешь, - она махнула рукой, отвернувшись.
Гейоту польстила её забота, хоть и высказанная таким образом. К тому же, она не сняла подвеску, которую он надел на её шею в Гранатовой харале.
- Тугра Зараэль, - позвал он.
- Что?
- Теперь вы можете говорить с повелителем без моего участия. Но все еще носите гранатовый медальон.
- Тебя тяготят эти узы?
- Что вы, тугра! Я только хотел сказать, что вы вольны избавиться от них.
Южанка в раздумье дотронулась до железного кругляшка на своей груди.
- Нет.
- Нет? – удивился Гейот.
- Нет. Эта вещь дает тебе право спать в моей палатке, находиться возле меня сколько угодно времени, в любом месте. Ты останешься моим мужем. По крайней мере, для тех, с кем рядом мне предстоит провести так много времени.
- Да, тугра, - Гейот склонил голову как можно ниже, чтобы она не увидела выражения его глаз.
Но её не волновали его глаза. Её волновало другое - она добилась того, чего хотела. У коморта Момбаты имелся приказ, которым эйш-тагун обязывал командующего флота передать в её полное распоряжение три боевых корабля. На них Зараэль со своими воинами должна была отплыть на север, к острову Норхет, и захватить его.
Зараэль вспомнила разговор с повелителем, который состоялся после первого испытания её метода - в тот день, когда в Ойх-Аггар доставили захваченного за проливом человека, носившего серебряный медальон братства.
Он стоял, связанный бузинной веревкой, перед троном. Эйш-тагун, с интересом разглядывая, спрашивал его, а Зараэль переводила. Пленник отвечал спокойно и уверенно.
- Ты колдун?
- Да.
- Что ты умеешь?
- Все.
- Умеешь делать невидимый щит? Пускать молнии, насылать страх и жуткие видения?
- Умею.
- А почему же позволил себя пленить?
- Чтобы сказать, что ничего у вас не получится. В Унии много таких, как я. И будет еще больше. Мы уже отбили у тебя Сурзин и Сайель. И очень скоро очистим и Вейерхольд, а трупы твоих солдат поплывут домой через пролив.
Ойхарт прищурился, скривив губы.
- Ты дерзок, колдун. Твой язык очень острый. Но не острее ножей моих гэкеров.
К пленнику подскочили два стража. В руках одного блеснул кинжал. Зал огласил вопль боли, и Зараэль сжала губы, когда на каменный пол шмякнулся отрезанный язык пленника. Гэкер с поклоном подал повелителю сорванный с шеи мага медальон.
Эйш-тагун махнул рукой, и пленника с хлещущей изо рта кровью уволокли прочь.
- Должен признать, ты хорошая килитка, - поигрывая медальоном, взглянул Ойхарт на Зараэль. – Твои волшебные ветки действуют как надо. Колдуны уступят нам то, что уже и так наше.
Южанка поклонилась, принимая похвалу. Взглянула на него, вздохнула, отвела глаза.
- У тебя слова во рту? Так говори. Я разрешаю, - Ойхарт дернул запястьем.
- Я считаю это недостаточным, повелитель, - чуть помедлив, осторожно произнесла Зараэль. – Этот маг был прав. Серое братство будет существовать, пока существует хоть один чародей. Если вы хотите очистить землю от магов, следует направить свой взгляд туда, где находится их обитель.
Ойхарт зажал в кулаке медальон. Серебряная цепочка, свешиваясь с его пальцев, звякнула о подлокотник трона. Взгляд вонзился в лицо Зараэль. Та смотрела на него открыто и без страха.
- Я прошу у вас дозволения отплыть на север. На остров Норхет.
- Туда, где живет Белый колдун?
- Туда, где он жил, - ответила южанка. – И где жила я.
- Для чего?
- Чтобы убивать. В его доме, в моем доме хозяйничают чужие люди. Они должны быть наказаны: кто-то за свое предательство, кто-то за самоуправство. Я не могу спокойно умереть, пока не воздам им сторицей.
Эйш-тагун Ойхарт, повелитель Подзвездной, рассмеялся.
- Месть – страшное оружие. А женщина, мстящая за любовь, опасна вдвойне. Она не внемлет разуму и осторожности. Ей неведомы жалость и сострадание, даже к себе. Она идет к своей цели, не оглядываясь по сторонам, не боясь ничего, кроме того, что её месть не свершится. Я прав, альшуга?
- Я жажду только справедливости, повелитель, - сказала Зараэль. – Высшей меры правосудия.
- Да будет по твоим словам, - перестав смеяться, кивнул ей Ойхарт. – Очисти землю от колдунов. А мне привези медальоны, снятые с их тел. Я прикажу отлить из них статую справедливости – женщину с мечом и завязанными глазами, и установлю её в Гранатовой харале. А ты, - повелитель кинул медальон советнику, стоявшему обок него, - подготовь указ: медальоны колдунов сдавать полковым казначеям. Кто утаит – казнь на месте. За добытые медальоны - надбавка к жалованью. Командирам отрядов, сдавших сотню – повышение в звании.
До побережья Килота добрались через две недели. Песчаные пляжи побережья были заняты многочисленными ронзейскими отрядами, отправляющимися за пролив. Зараэль потрясенно смотрела на сотни галер, заполонивших прибрежные воды. Момбата, отправившийся к командующему, вернулся с капитанами трех галер. Все трое, просвещенные относительно того, куда предстоит отправиться, с изумлением и опаской поглядывали на сиреневолосую женщину. Комра, разделившись, погрузилась на корабли и в тот же день покинула побережье, взяв курс на северо-запад.
Попутный ветер наполнял паруса, и галеры стремительно продвигались к цели. Звезды на ночном небе указывали путь. Гейот, а вместе с ним и основная часть ронзейской сотни, не привыкшая к морским путешествиям, маялись морской болезнью. Зараэль же большую часть времени проводила на палубе, с наслаждением подставляя лицо брызгам и ловя волосами весенний ветер. Её сердце полнилось торжеством и предвкушением скорой мести.
На восьмой день ветер стих, и корабли попали в туман. Белесый, скользящий по морской глади неровными клочьями, он возник на их пути почти мгновенно. Зараэль, взбежав на носовую платформу, ухватилась дрожащими руками за борт.
- Уже рядом, - выдохнула она, напряженно всматриваясь в туман. Обернулась к подошедшему Момбате. – Вперед! Гребцов на весла! Норхет уже близко. Вперед же!
Коморт коротко взглянул на неё, кивнул командиру судна. Голос капитана разнесся над водой.
- Гребцы на весла!
Раздался свист дудки. Весла выдвинулись и с шумом опустились в воду. Загремел барабан, и, ритмично вздымая весла, словно крылья, галеры двинулись сквозь туман. Зараэль сбежала вниз, нашла Гейота.
- Веревки, Гейот! Готовь арканы и боласы! Они нам скоро понадобяться, - глаза южанки сверкали.
Она вновь выскочила на палубу, кинулась на нос галеры. Момбата обеспокоенно озирался кругом. Сквозь клочья тумана иногда просматривались борта двух других галер, слышался плеск их весел.
- Мы заблудимся, - покачал головой коморт.
- Нет, - прошептала Зараэль и вытянула вперед руку с перстнем. – Туда, нам туда.
- Откуда такая уверенность? – недоверчиво покосился на неё ронзеец.
- Я знаю, чувствую.
Южанка подалась вперед, стиснув пальцы на перилах, вдыхая сырой туман и шепча «Вперед, вперед!».
Корабли вынырнули из тумана так же неожиданно, как и попали в него. Далеко на горизонте, едва различимая в бликах солнца на воде, серым пятном замаячила земля.
- Норхет, - глаза южанки распахнулись. Резкий радостный крик и хохот заставили Момбату вздрогнуть. – Это Норхет! Гребите! Быстрее! Вперед, вперед!!!
Со стороны острова к галерам стремительно неслось черное облако. Коморт и капитан с недоумением переглянулись. На зов Момбаты на палубу выбежали вооруженные ронзейцы. Облако приблизилось, и стало видно, что это птичья стая – шумная, стремительная.
- Грайры…, - похолодев, прошептала Зараэль, отступая к середине палубы.
Над галерами, яростно гаркая, пронеслись черные ширококрылые птицы. Сделав круг над кораблями, стая устремилась вниз. Птицы облепили борта, вцепились в снасти когтистыми лапами. Они хлопали крыльями и неистово орали, не пытаясь, однако, нападать на людей.
Растерянные ронзейцы, опешившие от наглости пернатых захватчиков, озирались по сторонам.
- Отгоните птиц от кораблей! – закричала Зараэль, бросаясь к ближайшему борту. – Стреляйте в них! Прочь!
Голос южанки потерялся в хлопанье крыльев, когда спугнутые птицы взвились верх. Черные тела мелькали перед глазами, жесткие перья били по лицу.
- Пошли прочь! – Зараэль вскинула руку, сапфир в перстне вспыхнул голубой искрой, и грайра, теряя перья, упала к её ногам. – Бейте их! Гоните!
Опомнившиеся ронзейцы, следуя её примеру, схватились за луки. На палубы кораблей и в воду за бортом упали несколько черных тел. Птицы, разъяренные гибелью своих собратьев, ринулись на противника. Послышались крики людей, отбивающихся от острых клювов и сильных когтей.
- Все вниз, на гребные палубы! – раздался голос Момбаты. Матросы, отступая под натиском разошедшихся птиц, кинулись к люкам.
- Нет! – Зараэль подскочила к коморту. – Надо отогнать птиц от кораблей! Иначе мы погибнем!
- Они заклюют мне полкоманды, - повернул к ней перекошенное лицо Момбата. – Внизу они нас не достанут! Все вниз, на весла!
- Грайры всего лишь разведчики! Они сами не принесут большого вреда!
- Большого?! Вы что, тугра, ослепли?! Не видите, что творится?
Коморт, схватив Зараэль за плечо, резко развернул её. Люди метались по палубе, прыгали в люки, стараясь укрыться от вездесущих клювов. Кое-кто еще пытался отбиться от птиц стрелами, но не слишком успешно. Кругом стоял невообразимый шум – орали птицы, кричали люди. Оступившись на крыле мертвой птицы, упал на палубу не добежавший до люка воин. Его накрыла черная, скрипящая крыльями масса. Поднявшись через мгновенье, она оставила на досках расклеванное в клочья тело.
Целясь в лицо когтями и злобно гаркая, навстречу южанке устремилась грайра. Зараэль отпрянула, взмахнула рукой вслед промахнувшейся птице. Грайра кувыркнулась в воздухе и, искря опаленными перьями, врезалась в свернутый парус. Ткань начала тлеть.
- Это – не большой вред? – коморт шестопером отшвырнул другую птицу от себя.
Зараэль хотела ответить, но не успела. Невообразимый грохот перекрыл все звуки, и дальняя галера развалилась на куски, взметнув горящие обломки. Птицы с неё взмыли в воздух, и теперь носились над морем. Они налетали на уцелевших людей, пытавшихся зацепиться за доски, клевали их, били крыльями.
- Эркель…! - выдохнула Зараэль.
- Проклятье! - лицо Момбаты исказил страх. – Что это такое?!
- Он защищает Норхет. От меня. Мой Норхет! - южанка, стиснув кулаки, взвыла. - Это мой дом!!! Слышишь, ты!!! Сволочь!!!
Южанка, игнорируя мечущихся вокруг птиц, бросилась на нос корабля, крича:
- Все на весла!!! Вперед! - её трясло от ярости и жажды мести.
- Нет! – Момбата догнал её, дернул за руку. – Тугра Зараэль, мы уходим отсюда!
- Что?! – обожгла его взглядом южанка.
Воздух вокруг загудел, завибрировал. Птицы, оставив корабль, резко сорвались в небо. Рядом с галерой что-то невидимое рухнуло в воду, обдав корабль обжигающим паром. Поднявшаяся волна подхватила длинное судно на пенный гребень, рискуя сломать его, и, покрутив, хрястнула о воду. Не успевшие спрыгнуть вниз люди посыпались в море. Зараэль сама едва не свалилась в бурлящую воду, но успела схватиться за натянутые канаты. Момбата, грохнувшись на спину, заскользил по мокрой наклонной палубе к борту. Судорожно ловя попадающиеся на пути предметы, коморт ухитрился ухватиться за якорный ворот.
Едва галера заняла устойчивое положение, как на неё снова налетели грайры.
- Это птицы! – крикнула Зараэль, пробившись к коморту. – Они помогают ему целиться! Если их прогнать, корабль не пострадает!
- Я не собираюсь тягаться с такой силой! – выкрикнул ей в лицо Момбата. – Один корабль мы уже потеряли! Я увожу оставшиеся отсюда.
- Эйш-тагун Ойхарт приказал вам доставить меня в Норхет! – свирепея, подступила к нему южанка. – Вы осмелитесь нарушить приказ повелителя?!
Еще один невидимый снаряд прошил воздух и врезался в воду перед галерой справа.
- Я увожу корабли, - повторил Момбата. Его глаза сверкнули бешенством. – А вы, тугра, если желаете, можете добираться на этот проклятый остров сами. Вплавь.
Коморт развернулся, и, на ходу выкрикивая команды, побежал на корму. Зараэль смотрела ему вслед, борясь с искушением выстрелить в спину. Однако она знала, что Момбата прав - им не дойти до острова живыми. Кусая губы, она смотрела, как сигнальщики полезли по вантам. Один, атакованный птицами, выпустил канаты, упал на палубу и больше не поднялся. Развернулись и замелькали сигнальные вымпелы в руках матросов, и тяжелые галеры медленно стали разворачиваться.
Зараэль, стоя на корме, смотрела на проплывающие мимо обломки погибшего корабля. Потом подняла черное перо, смяла его в кулаке, и швырнула за борт.
- Сволочь!!! - вопль ярости пронесся над волнами. Насмешливый грай удаляющейся стаи был ответом на крик южанки.
Матросы драили палубу. Зараэль спиной чувствовала их неприязненные взгляды. С самого момента их отступления она так и не покинула кормы, и стояла, глядя на синюю полосу горизонта. Там был Норхет. Дом, в который её не пустили. Дом, в котором хозяйничали чужие, ненавистные ей люди.
«Надо было убить их, когда было возможно, - в который раз подумала Зараэль с сожалением. – Эту рыжую тварь сразу же, в первый день. Эркеля - в подземелье. Ойхарт все же не прав - я слишком мягкосердечна».
Она перебирала в памяти лица врагов, растравляя себя мыслями о том, как они будут умирать. Внезапная мысль пришла ей в голову при воспоминании о Мидо.
«Мальчик с Итамена. Итамен… Там их учат. Там есть то, с помощью чего их учат. Древние книги и редкие травы. И еще кое-что. Итамен».
Зараэль повернулась и медленно, боясь спугнуть сформировавшуюся идею, пошла искать Момбату. Когда коморт увидел Зараэль, он сразу понял, что южанка что-то задумала.
- Поворачивайте корабли, коморт, - без предисловий бросила Зараэль, поглаживая перстень и нехорошо улыбаясь. – Мы идем на Итамен.
-/-
В большом зале было светло и весело. Праздновали победу униатской армии на южном фронте. Эркель, получивший накануне радостную весть от Лейнолла, решил устроить пир. Нашелся и Ригестайн. Армия Лейнолла, заставляя ронзейские войска отступить, вызволила его отряды из окружения. Радости Эркеля не было предела.
В этот вечер, понимая важность события, в зале собрались все – Эркель, Анарниэлль, Сарлис, Вайра, Троди и Мидо. Говорили только о хорошем. Даже Сарлис, оставив свою заносчивость, не стал омрачать праздник придирками к Вере. Такого веселья давно не видели норхетские стены. На столе высились запыленные буылки и амфоры, извлеченные из винных погребов. Повара превзошли самих себя. Музыканты играли старинные мелодии. Анарниэлль пела дивные песни. И даже Сарлис по просьбе сестры исполнил с ней дуэтом одну балладу. Не будь рядом с ней друзей, которые подтвердили этот факт, Вера подумала бы, что видит это во сне. Но принц, кто бы мог подумать, действительно пел. А какой у него был голос….
Вера прыснула, когда Троди, подначенный эльфийкой, отставив бокал, поднялся и гаркнул:
- Как это - огоны не поют? Еще как поем! Вот как поем!
И заревел басом.
Зажужжал на солнце шмель.
Наливай-ка в кружки хмель!
Точим кирки, топоры
Для работной для поры.
Завтра спустимся в забой.
Пей, покудова живой!
Коль обвалиться стена,
не хлебнешь уже вина!
Хохот перекрыл голос огона. Анарниэлль и Вера аплодировали. Эльфийка, смеясь, сказала:
- Отдаю тебе должное, Троди. Твоя песня меня весьма впечатлила.
- А то, - с гордостью отозвался огон. Плюхнувшись на место, подхватил кубок, вылил его содержимое в рот, отер ладонью усы. Взглянул на раскрасневшегося Мидо.
- Эй, Мадиус! Эльфы пели. Я пел. А ты что от веселья отлыниваешь?
- Я? – растерялся юноша, уже изрядно пьяненький.
- Пиратскую! – рявкнул Троди. – Уросскую пиратскую! А? Давай!
Под напором друзей Мидо, у которого уши покраснели от смущения и вина, поднялся и стал несмело напевать песню, что пел когда-то призракам в Черном лесу. Внезапно его громко поддержал Эркель. Анарниэлль с изумлением смотрела на мага, который с залихватским присвистом подпевал бывшему юнге. И Мидо, воодушевленный такой поддержкой, прянул из-за стола и принялся отбивать ногами такт. Ударив каблуком под последний посвист, он подскочил к столу и по примеру Троди опрокинул в себя бокал вина. Но его способности по питию были ничтожны по сравнению с огоном, и он, поперхнувшись, закашлялся. Троди, пару раз стукнув Мидо по спине, проворчал:
- Плясун ты ничего себе. А вот пить тебе еще - учиться и учиться.
Эркель хлопнул в ладоши, поднял бокал.
- Друзья мои! Не хотел говорить, но скажу. У нас тоже есть своя маленькая победа. Три дня назад ронзейские корабли пытались войти в прибрежные воды Норхета.
В ответ - встревоженные взгляды друзей. Маг улыбнулся.
- Нет причин для тревоги. Они ретировались, и я уверен - в весьма потрепанном виде. Больше сюда не сунутся. Так выпьем же за наши победы – большие и маленькие!
Послышался смех, зазвенели бокалы. Эркель отпил из бокала, и, ощутив чужое присутствие, прикрыл глаза. Кто-то звал его. Он поднялся, и, не желая смущать друзей разговором, вышел на террасу. Маг открылся вызывающему и в туманном облаке увидел барона Ван Рейка. Лицо у того было…. Страшное лицо – бледное, в алых крапинах. В глазах барона светился ужас.
- Эстин?
- Лорд Эркель! – барон дернулся, потянувшись к магу. Закричал – сипло, с надрывом. - На нас напали!!! Ронзейский флот на Итамене!!!
Эркель вздрогнул, когда кинжал в смуглой руке появился сбоку. Голова барона дернулась назад. Лезвие коротко чиркнуло по горлу. Фонтаном брызнула кровь. Эркель вскрикнул и отшатнулся, словно карминные струи могли достать его.
- Ван Рейк!!!
Барон упал, пропав из поля зрения. Вместо его залитой кровью рубашки Эркель увидел невероятно светлые, как ручей талой воды, глаза.
- Зараэль…, - голос мага дрогнул. По спине словно провели куском льда.
Южанка без улыбки, не отрываясь, глядела на полуэльфа. Эркель услышал её слова:
- Сюрприз, Эркель.
Изображение дернулось, повернулось, и взору мага предстало кошмарное зрелище - забрызганные кровью стены, залитые алыми потоками полы, и посеченные, побитые тела итаменских учеников. Ронзейские воины добивали тех, кто еще пытался сопротивляться, срывали медальоны со связанных наставников, рубили им головы. Дав Эркелю вволю насмотреться на содеянное, Зараэль произнесла:
- Бойтесь. Войте от ужаса. Вас всех ждет то же самое.
Южанка взмахнула рукой, и изображение пропало. Побледневший Эркель, подавив крик, оперся о края каменной балюстрады, зажмурился, часто и неровно дыша. Дрожь сотрясала его. Он боялся. Боялся оглянуться туда, где за оконным стеклом, в натопленном уютном зале, ждали его друзья.
На его плечо легла рука. Эркель вздрогнул и отпрянул. Анарниэлль обеспокоенно вгляделась в его лицо.
- Что случилось, Эрк?
Он смотрел на неё. На почти зажившее лицо, на недлинные волосы, увенчанные серебряной диадемой. Он не может её потерять. Не должен допустить этого ни в коем случае. Маг обнял эльфийку, крепко прижал её к себе.
- Эркель, - выдохнула та, - мне больно.
- Прости, - он ослабил объятья, склонился к ней. – Я так люблю тебя, Анэль. Так люблю…
- Я знаю, - она коснулась ладонью его щеки. – Что тебя тревожит?
Эркель поднял голову. Над замком кружили грайры, вернувшиеся с облета островных пределов. Сегодня все было спокойно. Он посмотрел на юг.
- Мы засиделись тут, - сказал Эркель.
Они рука об руку вошли в зал.
- Чего вы там шепчетесь? Идите к нам! – окликнула их Вера.
Эркель взглянул на неё, на остальных.
- Время пришло, - громко сказал он. - Мы покидаем Норхет и отправляемся на восток.
Все вскочили со своих мест, глядя на Эркеля – удивленно, радостно. Вера тоже поднялась, отставила бокал. Они уходят из Норхета. С этой минуты время для неё перестало течь вязкой смолой и рванулось вперед бурлящим потоком горной реки.
-/-
Корабли Зараэль причалили к берегу вблизи Сайеля. Побережье было в руках ронзейской армии. Ронзейский тагунат вновь вернул себе Сайель и Сурзин. Волшебные ветки бузины сотворили чудо для ронзейской армии. И отряды южан уверенно продвигались на север к Мескине и на восток, стремясь к далекой Рогри. Здесь же, у разрушенных стен Сайеля, все ждали эйш-тагуна, который, желая увидеть новые владения, уже отбыл из Ойх-Аггара.
Комра Зараэль, поредевшая на треть после попытки попасть на Норхет, разбила лагерь поодаль от основного стана. Воины отдыхали после утомительного и непривычного плавания. Наиболее удачливые подсчитывали прибыль за медальоны, добытые на Итамене. Зараэль проводила все дни в своем шатре, читая вывезенные с острова книги и размышляя, как вернуться в Норхет.
Повелитель прибыл через двенадцать дней. Его громадная галера, потеснившая остальные суда, внушала почтение. Шатер повелителя разбили на широком холме над взморьем. С холма были видны и многочисленные корабли, и ровные бесконечные ряды воинских палаток. Рядом с шатром на вершине установили помост из щитов побежденных, с которого повелитель на следующий день после прибытия взирал на торжественное шествие победителей.
Парадом в честь эйш-тагуна прошли ронзейские полки, состоящие из килитских, ронзотских и норотских комр. Содрогая землю чеканным шагом, и громкими криками чествуя эйш-тагуна, они промаршировали мимо холма. Зараэль, стоя в свите повелителя, впервые увидела наемников из Дусан-Дадара и Вааспурта. Первые были коренасты и волосаты, а вторые – черны как ночь.
После воинов перед повелителем прогнали пленных – тысячи северян молчаливым серым потоком текли мимо помоста. Им предстояло отправиться на юг в качестве рабов. Зараэль украдкой взглянула на эйш-тагуна. Его лицо выражало удовлетворение.
После парада был пир. Звучали песни во славу повелителя. Десятки грациозных танцовщиц извивались на коврах пред очами победителей. В громадный котел, установленный у помоста, ссыпались трофейные медальоны. В честь эйш-тагуна из числа пленных была отобрана сотня мужчин и обезглавлена. Головы насадили на колья и выставили вокруг холма.
Зараэль вернулась в свою палатку с чувством гадливости от увиденного. Хотелось забыться. Гейот принес вина. Вот только пить его Зараэль могла сколько угодно – оно на неё не действовало. Вспомнился Бринерот и его «ласковая пыль». Раскинувшись на покрывале, Зараэль взяла в руки книгу. В эту минуту у шатра послышались голоса, и вслед за испуганным Гейотом внутрь вошел Ойхарт.
Зараэль вскочила, изумленно глядя на гостя. Уж этого она никак не ожидала. Ойхарт оценивающе оглядел убранство её палатки, одобрительно усмехнулся. Скользнул взглядом по книгам, остановил его на кувшине.
- Повелитель, - склонила голову Зараэль.
- Налей мне вина, тугра, - распорядился эйш-тагун, опускаясь на плотный войлок. Гейот подал Зараэль чистую чашу. Она наполнила её белым сайельским из кувшина и с поклоном подала повелителю. Тот отпил, мотнул головой Гейоту.
- Выйди.
Воин отступил за порог и плотно прикрыл полог. Повелитель с интересом смотрел на Зараэль.
- Сядь.
Она послушно опустилась напротив.
- Ты пьешь вино, как мужчина. Живешь в простой воинской палатке, как мужчина. В твоем сердце нет женской жалости, а в глазах – покорности. Все альшуги такие, как ты?
- Да, повелитель.
Ойхарт хмыкнул.
- Что ж, тем больше причин вырубить эту заразу. Женщина не должна быть такой.
Зараэль молчала.
- Сегодня твое имя не было произнесено. Но то, что это торжество состоялось – твоя заслуга. И я, эйш-тагун Ойхарт, повелитель Подзвездной, славлю твое имя, тугра Тойанун из рода Дахрайшан. А другие пусть славят меня.
- Я счастлива слышать это, повелитель, - ответила Зараэль.
Эйш-тагун протянул чашу, и Зараэль снова наполнила её. Усмешка исчезла с лица повелителя, он опустил голову на грудь. Коса змеей скользнула по его смуглому плечу.
- Время – как красный песок Гох-Дара, в постоянном движении. А величие народов подобно песчинкам в барханах. Те, что были на его вершине и сверкали под солнцем, неизбежно оказываются в самом низу, когда бархан движется под ветром перемен. Слава северян, припорошенная пылью времен, уже угасла. Грядет время величия других народов.
Он медленно выпил вино, поднял тяжелый взгляд на южанку.
- Твое имя восстановлено, можешь вернуться к своей семье, и с гордостью носить имя рода Дахрайшан. Тугор Майрен примет тебя надлежащим образом.
Зараэль вздохнула, но глаз не отвела.
- Мне бы не хотелось обременять нелицеприятными связями род Дахрайшан, великий повелитель. Меня будет тяготить, если имя этого рода будет связано с моим.
- Ты не хочешь вернуться в лоно семьи? – Ойхарт откинулся, оперевшись спиной о корзину с книгами. – Не хочешь носить имя своего рода?
Зараэль помолчала, обдумывая ответ.
- Я уважаю семью, в которой мне было уготовано появиться на свет. Но моё появление стало для них не светлым лучом, а темным пятном. Да простит меня повелитель, но отцом я считаю другого человека. Там, за проливом, я южанка. Здесь я северянка. Есть лишь одно место в мире, где я – это я. То место, в которое я стремлюсь вернуться. То место, в котором я получила свое второе имя. Это имя я и хочу носить.
Эйш-тагун пристально смотрел на сидящую перед ним женщину.
- Налей мне еще вина.
Зараэль послушно наполнила чашу повелителя. Наполовину, как и полагалось по этикету. Ойхарт отпил, продолжая разглядывать Зараэль.
- Какое же имя ты желаешь носить?
- Зараэль Хэлкериес.
- Да будет так, - Эйш-тагун поставил чашу и поднялся. – Проводи меня, тугра Зараэль Хэлкериес-эзно, первая из своего рода.
Она подняла полог, и Ойхарт вышел из палатки. Стража последовала за повелителем в сторону его шатра. Один из гэкеров задержался, и, подойдя к Зараэль, подал ей тяжелый кошель.
- От повелителя.
Глядя в спину эйш-тагуна, Гейот спросил.
- Зачем он приходил, тугра?
- Поблагодарить меня, - последовал ответ, и воин с изумлением взглянул на неё. Она развязала кошель и вытрясла на ладонь золотые монеты.
Повелитель покинул Сайель на следующее утро. Зараэль, как и десятки других приближенных, провожала его галеру на побережье. Возвращаясь с остальной свитой в свой стан, она миновала пленных, охраняемых ронзейским конвоем. Зараэль не смотрела по сторонам, и потому не заметила в толпе пленных Ригестайна и Лейнолла.
Ригестайн зацепил взглядом женскую фигуру на лошади в кавалькаде всадников, и недоуменно свел брови.
- Зараэль?
Лейнолл оглянулся в направлении, в котором смотрел Ригестайн. Маги переглянулись в изумлении.
- Зараэль!
Крик достиг ушей южанки, она обернулась, вглядываясь в толпу северян.
- Ригестайн? Лейнолл?!
Спрыгнув с лошади, Зараэль подошла к пленным. Ронзейские воины преградили ей дорогу.
- Зараэль! – пробившись вперед, Ригестайн во все глаза смотрел на неё. – Что ты здесь делаешь? Ты тоже пленница?
- Нет, - покачала головой южанка. Радость наполнила её сердце при виде магов. На её губах появилась легкая полуулыбка. – Я не пленница.
Повернувшись к конвоиру, она кивнула ему головой.
- Освободи этих двоих.
Конвоир вопросительно взглянул на подъехавшего Момбату. Коморт покачал головой.
- Нельзя, тугра. Приказ.
Зараэль подняла взгляд на Момбату, стараясь сдержать раздражение.
- Эти пленники – серые маги. И не пристало им, словно простым солдатам, торчать здесь. Мне нужно с ними поговорить.
У Момбаты расширились глаза при этих словах. Он вперил опасливый и недоверчивый взгляд в связанных, окровавленных и побитых мужчин, поднявшихся с земли.
- Ладно, - произнес он, и, указывая носком сапога на магов, отдал приказ конвоиру. – Доставь их, куда прикажет тугра.
Зараэль удовлетворенно улыбнулась.
- Ко мне в палатку, - распорядилась она и села на лошадь.
Ригестайна и Лейнолла подтолкнули, и, не развязывая рук, повели вслед за медленно ехавшей Зараэль. Она спешилась у палатки и передала повод Гейоту. Приподняв полог перед магами, пропустила их внутрь. Повернулась к воину и приказала:
- Принеси воды, моим гостям надо умыться. И хорошей еды для них.
Ригестайн и Лейнолл молча разглядывали вошедшую Зараэль. Она, в свою очередь, рассматривала их.
- Я развяжу вас, если вы будете вести себя достойно, - сказала она.
Маги согласно кивнули. Растирая запястья после тугих веревок, мужчины опустились на предложенные ею подушки. Вошел Гейот, занес воду в двух бурдюках. Под одобряющим взглядом хозяйки расставил еду и вышел. Зараэль налила воды в таз и приглашающе повела рукой.
- Умыться вам необходимо. Так же как и поесть.
Лорды, поливая друг-другу, смыли грязь и кровь. Вновь усевшись на подушках, неторопливо приступили к трапезе. Зараэль терпеливо ждала, пока они утолят первый голод. Лейнолл поймал её взгляд.
- Зараэль, мы можем есть и слушать одновременно. Рассказывай.
Южанка, привыкшая во времена пребывания в Норхете к беспрекословному почитанию Гилэстэлу и его друзьям, послушно кивнула. Чуть помедлив, желая произвести нужный эффект, она мрачно произнесла.
- Гилэстэла убили.
- Мы знаем, - ответил Лейнолл, нахмурившись.
Зараэль опешила.
- Знаете? Откуда?
- Эркель рассказал нам всё. Мы были в Норхете после похорон Астида, Улле и Иннегарда.
Зараэль во все глаза глядела на магов. Не понимая и не принимая услышанное.
- Он вам все рассказал?! И вы не отомстили за Гилэстэла?! За остальных! Вы… вы не серые маги! Вы трусы! В вас нет достоинства! Нет чести! Нет…
Ригестайн устало покачал головой.
- Девочка, - решительно прервал он её. – Ты слишком молода, чтобы судить о наших поступках. У Эркеля было своё право мести, мести Гилэстэлу. Но он им не воспользовался. Он хотел суда, справедливого суда. И Гилэстэл погиб не от его руки.
- Я знаю, от чьей руки он погиб! – южанка вскочила в порыве возмущения. – От руки этой рыжей твари! А Эркель ей в этом способствовал.
- Эти истории мести и поиска справедливости цепляются друг за друга репьями, тянутся друг за другом веками. И нет им конца. Это будет продолжаться теперь посредством тебя? – взглянул на её возмущенное и разгневанное лицо Ригестайн.
- Долгого продолжения не будет, - парировала Зараэль. - Я закончу это. Эркель объявил на меня охоту в Унии, меня травили собаками, гнали как зверя. Но по поводу Эркеля я обещаю подумать. А Вайру убью. И все закончится.
Лейнолл шумно вздохнул, налил себе воды, запивая мясо. Ригестайн, молча глядя на южанку, по кусочкам отщипывал лепешку и медленно жевал. Зараэль вновь опустилась на подушки, исподлобья глядя на них.
- Я думала, вы мне поможете.
- В чем? – хмыкнул Лейнолл. – В новой междоусобной резне? Нет, Зараэль. Мы и так по самую макушку в крови. Есть более важная задача – защищать страну.
Ригестайн согласно кивнул. Южанка отвернулась, досадливо закусив губу.
- Если помогать не хотите, надеюсь, хоть мешать не будете? - глядя в сторону, спросила она.
- Мы попытаемся тебя отговорить от того, что ты задумала, - ответил ей Лейнолл. – Сейчас не время для личных счетов. Надеюсь, Гилэстэл привил тебе способность здраво мыслить?
- Да и как может помешать знатной ронзейской тугре ничтожный пленник, - с полуулыбкой добавил Ригестайн.
Зараэль вскинулась, сквозь смуглую кожу проступил румянец.
- Вы не пленники, - веско сказала она. – Да, я тугра знатного рода. А вы - мои гости. Я распоряжусь, чтобы с вами обращались подобающим образом.
Зараэль почудилась насмешка в их глазах.
- Кроме того, - тихо и вопросительно произнесла Зараэль, - вы же мне не враги?
- Нет, Зараэль, тебе мы не враги, - на этот раз глаза Ригестайна были серьезны. - Но все же, сейчас мы по разные стороны бранного поля.
Южанка помолчала. Эти двое были ниточками, связывающими её с Норхетом, куда она так жаждала вернуться. Там был её дом. Зараэль поднялась и направилась к выходу. Коснувшись полога, она обернулась.
- Я обещаю, что с вами ничего не случится. И сделаю все, чтобы вас освободили. Отдыхайте, я скоро вернусь.
Она вышла. Момбата, чуть отогнув полог, из соседнего шатра наблюдал, как она направляется в сторону палатки главнокомандующего.
После нескольких минут выжидания, Ригестайн тихо поднялся. Потер ладонь о ладонь, покрутил перстень. Взглянул на друга.
- Идем?
Лейнолл согласно моргнул и мягко вскочил.
Не успели они сделать и пару шагов, как в шатер, широко отбросив полог, стремительно вошел Момбата. За ним ворвались несколько воинов, и в сторону магов полетели сети. Лейнолл еще успел вскинуть руки и выкрикнуть в сторону врагов заклинание. Один из воинов, отброшенный на стену шатра, закричал, расплескивая капли крови. А Ригестайн уже падал, пораженный в грудь кинжалом Момбаты.
Командующего Зараэль не застала. Возвращаясь, она увидела выходящих из её палатки ронзейцев. Одного воина – с безжизненно повисшей головой и окровавленным телом, выволокли двое солдат. Похолодев от ужаса, Зараэль кинулась бегом, ворвалась в шатер и застонала. Над телами лордов склонился Момбата, вытирая кинжал об их одежду. Взглянув на Зараэль, он выпрямился и сделал шаг навстречу ей. Не сдержавшись, Зараэль влепила Момбате оплеуху. Потом еще одну. Коморт снисходительно и спокойно принял побои.
- Как ты посмел!!!
На третьем замахе он перехватил руку Зараэль, и отвел её вниз.
- Я выполнял приказ эйш-тагуна.
- Это были мои друзья! – крикнула Зараэль. Её глаза яростно сверкали.
- У благородной тугры не может быть друзей среди северных шакалов, - жестко прозвучал ответ коморта. – Тем более среди колдунов. Колдунов надо убивать, а не дружить с ними. Осторожнее, тугра.
Зараэль едва сдерживалась, чтобы вновь не кинуться на военачальника и не прикончить его. От кольца в ладонь передалась пульсирующая дрожь. Коморт понял её взгляд, и отступил. Так, пятясь, он покинул палатку Зараэль.
Она осталась один на один с бездыханными телами тех, кому обещала жизнь. Новый удар, еще одна потеря. Сколько их еще будет, непредсказуемых и неожиданных. Зараэль опустилась на колени. Напрягая силы, повернула тяжелые, еще теплые тела Лейнолла и Ригестайна на спину, уложила их руки поверх груди. Отирая подолом своей рубахи их лица, разглаживая на них окровавленную одежду, Зараэль прерывисто всхлипывала и дрожала.
- Эркель, Вайра, - шептали её губы, в то время как трясущиеся пальцы бережно укладывали волосы над мертвыми лицами, – их смерть на вашей совести. Вам воздастся тем же. Тем же.
В шатер заглянул Гейот. И увидел Зараэль, стоящую на коленях возле тел недавних пленников. Зараэль посмотрела на воина сухими горячими глазами. Он повернулся и хотел уйти, но Зараэль тихо позвала его: «Гейот!». Он подошел, присел рядом с ней, глядя на убитых. После нескольких минут молчания, южанка вымолвила:
- Тебе они враги. А мне были семьей.
- Что мне сделать, тугра? – спросил Гейот, не поднимая взгляда.
Зараэль, не ответив, обессилено опустилась на пол возле тела Лейнолла.
Воин с жалостью смотрел на хозяйку.
- Я отнесу вас на постель.
С этим словами он поднялся и взял её на руки. Зараэль обвила руками его шею, уткнулась ему в плечо. Он ощутил, как она дрожит. Гейот опустил Зараэль на ложе, укутал покрывалом. Эта трогательная забота сурового воина пришлась Зараэль очень кстати.
- Побудь здесь, сядь, - тихо произнесла она, и Гейот услышал в её словах не приказ, а просьбу. Она долго лежала, укрытая покрывалом, смотрела на тела Лейнолла и Ригестайна. Гейот сидел рядом, готовый в любую минуту исполнить любое её поручение.
- Гейот, - позвала она.
- Слушаю, тугра.
- Если я прикажу, ты убьешь Момбату? – задала она вопрос и испытующе посмотрела на воина.
- Да, тугра, - без тени сомнения спокойно ответил тот.
- Но ведь он коморт. Убийство командира – преступление.
- Мой командир - отон Йор. Его приказ – охранять вас, тугра.
- А если отон Йор прикажет тебе убить меня? – коварный вопрос не отвлек Гейота от созерцания тел.
- Он никогда не отдаст такой приказ, - уверенно ответил Гейот.
Зараэль, уже многому научившаяся в жизни, лишь скептически хмыкнула. Она села на постели, сбросив покрывало.
- Могу ли я на тебя рассчитывать полностью? Без тени сомнения и обсуждения моих приказов?
- Да, - склонил голову воин, – без тени сомнения. Мне убить Момбату?
Зараэль отрицательно покачала головой.
- Не сейчас. Будет другое поручение. Среди пленных надо найти тех, кто был в экипажах их кораблей, - Зараэль кивнула в сторону Лейнолла и Ригестайна. – Узнай, где стоят их суда. Я не хочу, чтобы тела моих друзей швырнули на съедение шакалам. Мы отправим их домой.
- Я все понял, тугра, - Гейот поднялся и с уважением поклонился Зараэль.
Она с благодарностью взглянула на воина. Потом её глаза сузились, взгляд заледенел.
- И сами отправимся с ними.
Наутро к ней пришел Момбата. Зараэль не пустила его в шатер, вышла наружу сама.
- В чем дело, коморт?
Момбата с плохо скрываемым превосходством смотрел на неё. И Зараэль подумала, что решение, принятое ею относительно дальнейшей судьбы коморта, вполне справедливое.
- Мы уходим из Сайеля, тугра.
- Куда?!
- В Уросс. Это приказ эйш-тагуна. Здесь остаются только сторожеые отряды и дашаны, назначенные для управления этими землями.
- С чего это?
- Чума, тугра. В Унии чума. На Мескину мы не пойдем. Мы вернемся сюда потом, на пустые и свободные земли.
- Мне не нужно в Уросс, Момбата, - сдвинула брови Зараэль. – Повелитель определил ваш отряд мне в подчинение. А у меня другие планы.
- Простите, тугра, но моя комра подчиняется мне. Мы выполнили свою задачу, и уходим вместе со всеми. Вы вольны идти с нами, вернуться в Ойх-Аггар или остаться тут. Армия отправится в путь завтра.
Момбата ушел, взбивая пыль тяжелым шагом, а Зараэль с ненавистью смотрела ему вслед. Рядом возник Гейот.
- Сколько человек ты нашел? – заметив его присутствие, спросила Зараэль. Воин понурился.
- Никого, госпожа. Никто из пленных не сознается. Они бояться, что их убьют. К тому же, я почти не говорю на языке северян. А завтра пленных отправляют к проливу, тугра. И если искать – то искать сегодня.
Зараэль скрипнула зубами.
- Жди меня у лагеря пленных, - бросила она Гейоту и скорым шагом направилась вдогонку Момбате. Она догнала коморта и без обиняков сказала:
- Мне нужны рабы.
- Что? – обернулся к ней коморт.
- Мне нужны рабы! – повысила голос Зараэль. – Я хочу выбрать их себе из числа пленных.
- Но…, - засомневался Момбата.
- Коморт, - прищурилась Зараэль, - этих людей захватили в плен благодаря мне. Так неужели мне не позволят взять себе в качестве вознаграждения несколько десятков их тех сотен, что вскоре отправятся на юг?
Момбата пожевал губами в размышлении.
- Хорошо, - сдался он. – Выбирайте, тугра. Я переговорю с отоном.
Зараэль развернулась и почти побежала к лагерю военнопленных. Гейот уже был там. Конвоиры выслушали Зараэль, пожали плечами и посторонились. Она медленно ступала, вглядываясь в хмурые, измученные страхом и неволей лица. Остановилась среди толпы сидящих на земле пленников. Гейот, держа наготове меч, встал рядом. Зараэль огляделась и громко произнесла:
- Мне нужны люди из корабельной команды лорда Лейнолла и лорда Ригестайна! Есть среди вас такие?
Ответом была тишина и косые недоверчивые взгляды.
- Еще мне нужны ватгерны и маги! Я знаю, у вас отобрали ваши медальоны. Я обещаю вам вернуть их! И гарантирую безопасность!
На этот раз ей ответили. Тихий голос, наполненный ненавистью и угрозой, прозвучал сзади.
- Шла бы ты отсюда, шлюха ронзейская, пока мы тебя на куски не порвали. Руки у нас связаны, но зубы свободны.
Словно волна прокатилась по людской массе, когда их головы поднялись. Зараэль сглотнула. Подняла руку с перстнем так, чтобы его было видно.
- Мое имя – Зараэль! Я – дочь магистра Энвингола! Мне в отряд нужны маги, ватгерны и матросы с кораблей лордов! Я обещаю вернуть вам ваши медальоны и расскажу, по какой причине ваши полки не получили поддержки от остальных серых магов и самого магистра! И гарантирую вам жизнь и безопасность!
Вдалеке медленно поднялся человек. Люди отодвигались с его пути, когда он шел к ней. Несмотря на его побитое лицо и порванную одежду, Зараэль узнала его.
- Фрадек!
- Мара?!
Ватгерн с изумлением смотрел на южанку. Поднял глаза на её воздетую вверх руку, на большом пальце которой блестел перстань магистра.
- Вот, значит, кто ты, - усмехнулся охотник. – Дочь магистра на службе ронзейского тагуна!
- Я никому не служу, кроме себя! – вспыхнула Зараэль.
- И поэтому ищешь помощи у побежденных? – натужно рассмеялся тот.
- Идем со мной, Фрадек! – умоляюще прошептала она.
- Зачем? – дернул тот плечами.
- Свобода для тебя уже ничего не значит?
- Лишь мертвый свободен вполне. Я был бы рад такой свободе, наступи она в бою. Но я позорно пленен.
- Тебя обрадует известие о том, что лорд Лейнолл и лорд Ригестайн обрели эту свободу?
- Что?! – рванулся к ней охотник. Гейот вскинул меч, преграждая ему путь.
- Их убили, Фрадек. Вчера. Я пыталась их спасти. Но не смогла. Вы дали клятву Серому братству. Я - все, что от него осталось. Идем со мной! Мне нужна ваша помощь. Им, хоть и мертвым, тоже нужна ваша помощь.
Охотник еще раз взглянул на перстень на её руке, согласно тряхнул головой.
- Хорошо. Я пойду.
- Сколько еще охотников есть среди пленных, Фрадек?
- Я встретил тут не больше дюжины своих.
- А маги есть?
- Не видел. Всех перебили в сражении или после него.
- Собери всех, кого найдешь, у конвоя. Мне нужны матросы из экипажей кораблей Ригестайна и Лейнолла.
Фрадек кивнул, посмотрел на Зараэль.
- А я рад, что ты жива. Мара.
Вернувшись в свой шатер, южанка бросилась на постель. Она лежала, покусывая губы и глядя на тела Лейнолла и Ригестайна, завернутые в ковры. Гейот вошел следом за ней, присел рядом на циновку.
- Мне не хватит людей, - недовольно скривилась Зараэль.
- Пленных много, - пожал плечами Гейот. – Можно набрать сколько требуется.
- Для чего мне мясо? – хмыкнула южанка. – Мне нужны воины – опытные, бесстрашные привычные к повиновению и готовые к смерти. Те, кто сидит там, безропотно дожидаясь отправки в тагунат – ремесленники, крестьяне, ожиревшие ратники из городской охраны. За редким исключением. На что мне это стадо? А мою отборную комру Момбата уводит в Уросс вместе с остальными.
- Но этот отряд вы получили в полное свое распоряжение, тугра! – непонимающе воскликнул Гейот.
- Как видно, не в полное, - Зараэль перевернулась на спину, уставилась на шевелящийся полог. – Их коморт – Момбата. Он решает, а не я.
- Значит, это надо исправить, - килит коснулся рукояти кинжала.
Зараэль приподнялась на локте, глядя на воина.
- Ты так считаешь?
- Воины недовольны комортом. Я слышал разговоры. Момбата отнял у них трофеи – медальоны, которые они добыли на Итамене.
- А если бы коморта не было…
- Они пошли бы за вами, тугра, - наклонил голову Гейот. – Приказ эйш-тагуна никто не отменял.
- Приведи их мне, - моргнула Зараэль, коснувшись плеча Гейота, и снова опустилась на подушки. Килит поднялся и покинул палатку.
Вечером усилилися ветер. С севера наползли тяжелые темные тучи. Алый, предвещающий непогоду, солнечный диск коснулся горизонта, когда Зараэль подошла к лагерю пленных. Ронзейский конвой посторонился, пропуская её. Увидев Зараэль, Фрадек встал. Вместе с ним, помогая друг другу, поднялись еще около четырех десятков мужчин. На их одежде темнели капли крови, некоторые были ранены. Они хмуро разглядывали Зараэль.
- Это все? – осмотрев людей, спросила Зараэль.
- Все, кто отозвался. Сорок шесть человек.
- Сколько матросов?
- Тридцать четыре.
- Даже на один корабль не хватит, - с досадой закусив губу, отвернулась Зараэль.
Один из стоявших поблизости пленников, услышав её слова, тихо сказал.
- Если на одних парусах идти, то хватит.
Зараэль оглянулась на говорившего. Невысокий, плотный, на вид - старше сорока лет. Лицо – серьезное и уставшее, правая рука в заскорузлом рукаве - на перекинутой через шею перевязи.
- Кто ты?
- Второй помощник капитана «Южного стража». Йошек Фанга мое имя.
- Где корабль?
- На дне, - невесело усмехнулся тот. – Галер много было, не устояли.
- А «Серебряная скала»? – с замиранием сердца спросила южанка.
- Цел, - кивнул Фанга. – Потрепан изрядно, но цел. За мысом стоит, под охраной.
Зараэль выдохнула. Еще раз оглядела людей и повернулась к конвоирам.
- Мне разрешено было выбрать рабов из числа пленных. Я забираю этих людей.
Вереницу связанных пленников конвой сопроводил до шатра Зараэль. Ронзейцы с насмешкой смотрели на сгрудившихся у шатра тугры пленников. Зараэль шагнула в палатку, и, оглянувшись, поманила за собой Фрадека. Он вошел вслед за ней, приподняв полог связанными руками. Южанка прошла вглубь палатки, присела и отогнула край свернутого ковра. У ватгерна подкосились ноги, когда его взору предстало белое лицо Лейнолла. Зараэль отбросила край другого ковра, и Фрадек узнал Ригестайна. Зараэль бережно прикрыла лица лордов, повернулась к охотнику.
- Сегодня ночью мы отплываем в Норхет. Они должны обрести покой. Расскажи всем о том, что ты сейчас увидел. Остальное узнаете, когда отплывем отсюда. А пока ведите себя тихо.
Южанка подошла к Фрадеку и развязала ему руки. Ватгерн с наслаждением растер запястья, и, бросив последний взгляд на ковры, вышел наружу.
Гейот появился, когда совсем стемнело. Под порывами ветра, завывающего над лагерем, дрожали стены шатра. Южанка, беспокойно мерившая шагами палатку, с облегчением вздохнула, увидев сухую усмешку на лице воина. Килит вошел в шатер, и, склонившись, подал Зараэль темный узел. Она развернула ткань и увидела пригоршню серебряных медальонов.
- Вы обещали их вернуть тем, кто пойдет с вами.
Зараэль с благодарностью взглянула на воина.
- Спасибо. А что Момбата?
- Он передал комру в полное ваше распоряжение, тугра, - и килит бросил к её ногам черную косу. - Воины ждут снаружи.
Зараэль стиснула узел и вышла из шатра. Пленные уже сняли веревки под недоуменными взглядами ронзейских солдат. Ропот недовольства послышался со стороны южан. Кое-кто уже обнажил мечи. Северяне же, глядя на обступивших их врагов, готовы были броситься на них с голыми руками.
- Тихо, - Зараэль нахмурилась, оглядывая тех и других. – Сейчас не время для драки.
- А для чего же тогда руки развязали? – послышался громкий голос из толпы бывших пленных. – Бей их, браты! Бей псов!
Расталкивая в нерешительности переминающихся людей, вперед выскочил рослый северянин и ринулся на ближайшего ронзейца. Зараэль выбросила в его сторону руку с перстнем, и бунтарь, кувыркнувшись на бегу, рухнул на землю. Растопырив пальцы и удерживая северянина на земле невидимыми путами, Зараэль зло прошипела:
- Еще раз кто-то попытается затеять драку – убью на месте и без выяснения причин.
Она медленно свела пальцы, и северянин захрипел, разевая рот, словно рыба на берегу. Глаза его вылезли из орбит, налились кровью, руки потянулись к горлу, а ноги замолотили по земле, взбивая пыль. Южанка развела пальцы, тряхнула кистью и северянин шумно и жадно вдохнул.
Зараэль опустила руку, взглянула на северян.
- Вы дали клятву служить Серому братству. Отныне я – Серое братство. Клянетесь ли вы преданно служить мне?
- Да, – нестройный хор голосов матросов и ватгернов.
- Хорошо. Это первое из обещанного мною, - он протянула Фрадеку узел.
Повернулась к ронзейцам, что смотрели на неё со смесью страха и уважения.
- Я тугра Зараэль Хэлкериес-эзно. Вы знаете меня как Тойанун из рода Дахрайшан. Эйш-тагун Ойхарт, повелитель Подзвездной, передал вашу комру в мое подчинение. Вы будете служить мне, как ему?
- Да! – последовал единодушный возглас.
Зараэль удовлетворенно кивнула.
- Вы были врагами. Вы убивали друг друга. Я знаю – в вас живет ненависть друг к другу и жажда мести. Вам придется смирить их или умереть. Я покупаю вашу ненависть, неприязнь и разногласия. И предлагаю золото в обмен на вашу преданность мне без оглядки на то, кто рядом с вами – южанин или северянин. Вы будете биться бок о бок со своими бывшими врагами. Кто не в силах принять мои требования – может уйти сейчас, вернувшись на свое место раба или воина. В будущем такой возможности у вас не будет.
Гейот перевел её слова ронзейцам. Мужчины с обеих сторон хмуро разглядывали друг друга, обдумывая услышанное. С земли поднялся драчун.
- Биться с ними рядом? Я с ними даже мочиться рядом не встану, – и плюнул под ноги Зараэль. - Да пошла ты…. Сучка чернозадая.
Южанка резко, сильно ударила его ногой в колено. А когда он, взвыв от боли, упал, с размаху пнула его в горло. Крик прервался, и северянин задергался на земле в предсмертной судороге, задыхаясь и изливая из разверстого рта обильную слюну вперемешку с кровью. Через минуту бунтарь замер, Зараэль толкнула ногой тело и вопросительно огляделась.
- Кто еще желает высказаться?
Фрадек мрачно скривился, глядя на мертвеца.
- Ты очень убедительна.
- Выступаем через час, - вместо ответа объявила южанка, бросив взгляд на затянутое тучами небо, и скрылась в шатре.
Крупные капли дождя упали на землю, когда её сборная комра в темноте покинула лагерь. Они не зажигали факелов, чтобы не привлекать внимания. Усилившийся дождь заставил ронзейское воинство укрыться в палатках, и никто, кроме нескольких дозорных, не видел, как странная сотня исчезает во тьме. Шум дождя и ветра глушил шаги, а вода смывала следы. Люди шли быстро и молча. Зараэль, Гейот и Фрадек возглавляли отряд. Тела магов ронзейские воины несли на носилках из копьев и плащей. Книги, добытые на Итамене, уложили в непромокаемые кожаные мешки. Добравшись до мыса, за которым стоял корабль Лейнолла, Зараэль приказала остановиться, и отправила Гейота на разведку. Он вернулся с известием о том, что береговая охрана, несмотря на непогоду, полностью на постах. А «Серебряная скала» стоит на якоре в отдалении от берега под конвоем двух ронзейских кораблей.
- Фрадек, - Зараэль взглянула на охотника. – На тебе - береговая охрана.
Тот кивнул, и, взяв с собой одиннадцать ватгернов, исчез в темноте.
Зараэль, сложив руки на груди, не обращая внимания на проливной дождь, с тревогой вслушивалась в ночь. Ватгерн выступил из пелены дождя бесшумной тенью.
- Дорога свободна, госпожа.
Зараэль махнула рукой, и устремилась к берегу. Воины последовали за ней. В прибрежные волны Фрадек и его охотники уже спустили пару найденных лодок, и ждали остальных. На берегу, питая песок кровью, лежали несколько воинов из береговой охраны. Ронзейцы, проходя мимо поверженных соратников, хмурились, недобро посматривая на Фрадека и его людей.
- В лодки – раненых, - распорядилась Зараэль, входя в неспокойные волны. – Остальные вплавь.
И тут выяснилось, что абсолютное большинство ронзейцев не умеет плавать. Воины стояли у кромки воды, со страхом глядя на темную воду. Зараэль с досадой вздохнула, взглянула на Гейота.
- Лодки придут обратно. Переправишь их и тела лордов на корабль. Северяне, за мной!
В одну лодку погрузили тех из северян, кто не мог сам доплыть до корабля. В другой разместился десяток ронзейцев. А Зараэль с четырьмя десятками бывших пленных пустилась вплавь. Приблизившись к «Серебряной скале», Зараэль увидела отметины, оставленные таранами ронзейских галер и «кошками». Она и Фрадек взобрались на палубу по якорной цепи. Корабль был пуст. Фрадек сбросил вниз лестницы, по которым остальные поднялись на палубу. Обе лодки развернулись и ушли к берегу за оставшимися людьми. Зараэль отыскала взглядом Йошека Фангу. Тот стоял у борта, с болью в глазах оглядывая пустое судно.
- Что скажете? - спросила она. – Корабль в состоянии дойти до Норхета?
- Я сделаю все, что смогу, госпожа, - ответил тот.
- Тогда командуйте, капитан Фанга, - она отвернулась, чтобы уйти. Но приостановилась, повернулась, и кивнула на его подвешенную руку. – А что с рукой?
Новоявленный капитан криво и смущенно улыбнулся.
- Тесак ронзейский малость задел. Кости целы, а мясо нарастет.
Зараэль подошла ближе.
- Покажите.
- Стоит ли, госпожа…, - забормотал Фанга, но Зараэль строго осадила его.
- Если вас будет беспокоить ваша рана, вы не сможете управлять кораблем. Покажите мне вашу руку.
Фанга размотал мокрую тряпицу, котрой была обмотана рука. Зараэль нахмурилась – опухоль и обширная краснота вокруг пореза говорили о возможном заражении.
- Я займусь вами, когда будем подальше отсюда, - сказала южанка. – Готовьте корабль к отплытию. Люди в вашем распоряжении. Если требуется - сажайте всех на весла.
Как только на борт поднялся последний солдат, Фанга приказал обрубить канаты, которыми «Серебряная скала» была привязана к соседним галерам. Ронзейцев и ватгернов капитан рассадил за весла рядом с опытными гребцами. Выбрали якорь, и корабль, не поднимая парусов, медленно двинулся в открытое море. Плеск весел был почти неразличим за шумом дождя, и Зараэль просила небо, чтобы ливень не прекращался как можно дольше. Едва корабль выбрался в открытое море, капитан приказал развернуть паруса и держать курс на север.
Зараэль заняла каюту Лейнолла. Ронзейские мародеры хорошо в ней порезвились. Рундуки и лари были полностью опустошены. От богатого убранства остались лишь вбитые в переборки гвозди, на которых еще недавно висело старинное оружие и картины. Несколько стекол в бронзовой решетчатой оконной раме были разбиты, и на полу образовалась большая лужа. Зараэль сложила на стол книги, поставила туда же сундучок с итаменскими эликсирами. Гейот принес с нижней палубы куски парусины и заткнул брешь в окне.
- Приведи капитана, - приказала южанка. – И поищи чего-нибудь для перевязки.
Воин вышел, а она, наколдовав два неярких светоча, открыла сундучок со снадобьями. Вошел Фанга, следом за ним – Гейот с ворохом старых рубах.
- Сядьте, капитан, - указала Зараэль на табурет. - Руку кладите на стол. Тряпье с неё снимите.
Зараэль, поглядывая в открытую книгу, шептала заклинания и посыпала рану зеленым порошком. Порошок шипел и пенился, застывая на руке пористой корочкой. Фанга скрипел зубами и ерзал на табурете, пока она лечила его.
- Гейот, перевяжи, - кивнула южанка. Воин разорвал одну из рубах и, плотно перевязав руку капитана, вновь подвесил ему на грудь на перевязи.
- Благодарю, госпожа Зараэль, - поднялся Фанга.
- Прикажите придти сюда тем, кому нужно лечение, - распорядилась Зараэль. – И что насчет еды?
- Камбуз и кладовые пусты, госпожа. Есть только то, что взяли с собой. Утром подойдем к берегу, пополним запасы.
Южанка кивнула, завязывая мешочки с молотым тысячелистником и арникой.
Пополнить запасы на первой остановке у них не получилось – разоренные сайельские деревни были пусты. Лишь бездомные собаки, не съеденные беженцами, пугливо жались под заборами. Задерживаться для охоты в ближайших лесах не стали – Зараэль торопила. Набрали свежей воды, и двинулись дальше вдоль побережья. После полудня дозорный увидел дым над берегом. Причалив, наткнулись на уцелевший хутор. Отправленный на разведку ватгерн, вернувшись, сказал, что слышал мычание коровы и видел трех женщин, старика и детей. За провиантом Зараэль отправила десяток ронзейцев. Они вернулись через несколько часов - довольные, нагруженные мешками с крупой и мукой, корзинами с овощами и свежеразделанной коровьей тушей. О том, что произошло на хуторе, никто их не спрашивал - и так все было ясно. Только Фрадек, наблюдая, как спускают в трюм провиант, с горьким укором взглянул на Зараэль.
Вечером в кубрике вспыхнула драка. Зараэль слышала шум, доносящийся с нижней палубы. Но спускаться туде сама не стала, отправив Гейота. Тот вернулся нескоро, пряча за спиной руки.
- Покажи руки, - приказала южанка.
Воин вытянул вперед разбитые кулаки. Зараэль нахмурилась.
- Это не стоит вашего внимания, тугра. Обычный мужской спор. Все живы.
И Гейот встал, загородив ей дорогу к двери. Зараэль, чуть улыбнувшись его беспокойству, вернулась к книгам.
- И о чем спорили?
- О… о женщинах, тугра. Чьи красивее.
- И кто победил?
- Никто. Кому-то и аркарица - невеста.
Она знала - Гейот слукавил. И понимала, что спровоцировало драку, несмотря на возможную кару. Северяне мстили за разгромленный хутор. Ронзейцы отыгрывались за убитых сородичей из береговой охраны.
На другой день Зараэль увидела побитые и заплывшие лица мужчин. Она приказала Фанге собрать всех на палубе. Прошла вдоль шеренги, рассматривая их.
- Сейчас те, кто затеял драку, должны сами выйти из строя и прыгнуть за борт. Если они этого не сделают, я выберу виновных сама.
Гейот, вздохнув, перевел её слова ронзейцам. Кто-то опустил голову, кто-то сверлил возмущенным взглядом бывших соперников. Фрадек шагнул к Зараэль.
- Да не было никакой драки, Мара! Качка сильная была, ушиблись немного, кто из гамаков попадал. И все. Зачем сразу за борт-то?
Гейот тихонько шепнул несколько слов соящему рядом южанину. Тот удивленно вглянул на ватгерна.
- И вообще, - он нагнулся почти к самому её лицу. – Не стоит так разбрасываться людьми. Не то снова одна останешься. А мы свои отношения уже выяснили.
Из шеренги ронзейцев выступил воин. На его лице красовался красно-лиловый кровоподтек.
- Не было драки, тугра, - приложил он руку к груди. Костяшки его пальцев опухли и посинели. – Северянин правду говорит. Это все качка.
Зараэль, в душе довольная солидарностью своей сборной комры, махнула рукой.
- Свободны.
Потом взглянула на Фрадека
- Хорошо, хоть без ножей обошлись.
Даже потрепанная и с неполной командой, «Серебряная скала» была намного быстрее ронзейских галер. О том, что до Норхета осталось всего несколько часов, Фанга объявил на пятый день пути. Ронзейцы, услышав о приближении к острову и помня предыдущую попытку попасть туда, поспешно укрылись на нижней палубе. Но ни туман, ни грайры, и никакие другие препятствия в этот раз не помешали кораблю подойти к острову. Зараэль улыбнулась своей прозорливости - корабль Лейнолла для обитателей Норхета был вне подозрений.
У причалов Серой гавани не оказалось ни одного корабля. Только прогулочные яхты мерно покачивались на волнах. Зараэль на негнущихся ногах прошла по сходням, первой ступила на берег, и, закрыв глаза, глубоко вздохнула. Рядом зашуршала галька и Гейот, внимательно оглядывая побережье, встал справа. Слева подошел Фрадек, озираясь с восторгом и изумлением.
Ронзейцы и ватгерны быстро покинули корабль, выстроились на берегу. Зараэль повернулась к ним. Её голос дрожал от нетерпения, когда она выкрикнула:
- Никого не убивать! Мне все нужны живыми! Месть – мое право! Ничего не брать! Вознаграждение – мое право!
Она развернулась и побежала по дороге, ведущей к замку. За ней, поправляя на бегу оружие, сети и веревки, устремилась её сотня.
Замок был взят без единой стрелы. Веревки тоже не понадобились. Слуги при виде Зараэль, приближающейся к парадому входу, вышли, склоняясь и приветствуя её.
- Леди Зараэль!
А она, быстро взбежав по лестнице, бросила:
- Где лорд Эркель?
- Его здесь нет, леди Зараэль, - пожал плечами слуга, с недоумением глядя на подступивших к замку солдат.
Зараэль сжала плечо слуги.
- Нет? А где он?
- Его светлость отбыл три недели назад. Вместе с друзьями.
Зараэль едва хватило сил, чтобы не потерять лицо. Чтобы сдержаться, не закричать, не свернуть шею старому дворецкому.
- Три недели? – бесцветным голосом повторила она. – И кто еще уплыл с ним?
- Лорд Эркель отбыл в сопровождении леди Анарниэлль, принца Сарлиса и леди Вайры. Господин Троди и Мадиус тоже с ними.
- Анарниэлль? Она жива?
- В полном здравии. Лорд Эркель искусный врачеватель, и бедняжка полностью оправилась. Она была в ужасном состоянии, и …
- Довольно! – резко прервала Зараэль словоохотливого слугу. – Вся шайка в сборе. А вы… Почему вы, вы все, - она окинула ледяным взглядом слуг, - позволили этим предателям и убийцам жить здесь, осквернять это место своим присутствием?!
Слуги недоуменно смотрели на разгневанную Зараэль.
- Леди Зараэль, - поклонился дворецкий. – Наше дело – преданность лордам Серого братства. И вам. А лорд Эркель…
- Лорд Эркель – убийца, - южанка схватила дворецкого за ворот, подтянула его к себе. – Понятно? Магистр Гилэстэл погиб по его вине!
Вздох ужаса раздался из многочисленных ртов. Зараэль отпустила слугу, оглядела дворню.
- Вы не знали… Вам наплевать, почему ваш хозяин, ваш господин так долго не возвращается в свой дом. Вы, как худые собаки, готовы служить любому, кто поселится в этом замке. Хорошие псы за своего хозяина перегрызают глотки чужакам. Вы и собаками называться не достойны. И потому будете служить тем, кто сейчас стоит на этом пороге. Фрадек! Гейот! Размещайте людей. Эти послушные болваны, – Зараэль презрительно сплюнула под ноги дворецкому, - в полном вашем подчинении. Они будут выполнять все, что вы им прикажете. Всё!
В замок с корабля перевезли тела Ригестайна и Лейнолла. Их похоронили рядом с остальными. В Северные горы улетел голубь со скорбной вестью. Пять холмиков, два из которых без плит с именами – вот и все, чем завершалась история замка Норхет.
Поминальный ужин перерос в беспутный кутеж. Такого разгула Норхет не видел никогда. Ронзейские воины, не испытывающие священного трепета к замку и его истории, творили, что хотели. На грабеж и убийство действовал запрет Зараэль. Что же касается насилия, то его слуги хлебнули вдоволь. Не осталось в замке ни одной женщины или девушки, ускользнувшей от ронзейских рук. Открывались кладовые и погреба, старинное вино лилось в южные глотки. Ватгерны, для которых этот замок был святыней, и матросы с «Серебряной скалы», чья нога не ступала дальше бараков на берегу, с отвращением смотрели на творящееся бесчинство.
Зараэль, сидя во главе длинного стола в кресле магистра, угрюмо наблюдала за этим шабашем – орали южане, визжали и плакали тискаемые женщины, со звоном разлеталиь опустошенные амфоры и бутыли, в очаге, несмотря на теплый вечер и открытые окна, ревел огонь.
Она поднялась и ушла, не в силах больше смотреть. Гейот последовал за ней. Зараэль подошла к покоям магистра и обернулась к воину.
- Не входи сюда. И никого не пускай.
В темных комнатах царил порядок. Сбросив с застеленной постели покрывало, Зараэль опустилась на мягкий ковер у подножия, положила голову на край кровати и закрыла глаза. Как хотелось услышать его голос. А в ушах – только далекие отзвуки хмельного гульбища.
«Зараэль. Меа пития аранэль».
Она заползла на постель. Зарылась в подушки, вдыхая его запах, едва уловымый, уже исчезающий. Его белое тело на этих черных простынях... Словно Млечный путь в ночном небе, созвездие в черных глубинах. Он любил черный цвет. И её. Гилэстэл. Свет надежды. Он создал её с надеждой на счастье. А обрек на тоску и боль.
В дверь постучали. Зараэль зажмурилась. Не хотелось никуда идти, никого видеть. Эта комната - её островок тишины среди бардака, царящего в доме.
- Мара! – голос Фрадека и настойчивый стук в дверь. – Мара, открой!
Дверь распахнулась. Злые глаза южанки глянули на ватгерна, затем переметнулись к Гейоту, что сидел на полу.
- Я просила никого не пускать!
- Мара, послушай, - Фрадек оперся ладонями о косяк. – Это нужно прекратить. Мне наплевать на ронзейские порядки, но они творят это здесь. В Норхете! Мои ребята и корабельная команда не железные – могут и головы полететь. Прекрати этот разгул.
- Меня зовут Зараэль Хэлкериес! – прошипела южанка, взбешенная тем, что ей помешали. – Я дочь Гилэстэла Илфириона Хэлкериеса, магистра Энвингола! А не Мара! Ты запомнил?!
- Так будь достояна этого имени!!! – неожиданно громко, хлестко выкрикнул ей в лицо охотник. – Подбери сопли и прекрати эту гнусность! Хочешь мстить за него?! Мсти! Но достойно и тем, кому следует!
Он развернулся и ушел быстрым шагом. Гейот сидел, опустив голову, ни на кого не глядя.
- А ты чего молчишь? Говори, если есть, что сказать.
Воин мотнул головой. Южанка помедлила и пошла вслед за Фрадеком. Роскошный зал было не узнать – засыпанный осколками пол, поломанные кресла, часть которых догорала в камине, заваленный объедками стол. Ронзейцы пели, плясали, обнявшись за плечи. Ватгернов и матросов Зараэль не увидела.
- Хватит! – голос Зараэль утонул во всеобщем шуме. - Прекратить!
Никакого внимания на стоящую в дверях хозяйку дома. Сапфир в перстне засветился, и Зараэль, выбросив вперед ладонь, с грохотом смела длинный стол. Обломки засыпали ронзейцев, и в зале наступила испуганная тишина.
- Угомонитесь. Достаточно на сегодня, - произнесла Зараэль, и вернулась в покои Гилэстэла.
На другой день Зараэль наведалась в сокровищницу. Ларец с короной был пуст. Пуста оказалась и шкатулка, где хранились лореланты. Глядя на ямочки в белом бархате, Зараэль усмехнулась. «Я знаю, куда ты отправилась, Вайра. Твоя цель - на востоке. Что ж… я настигну тебя там».
Она созвала воинов в сокровищницу, и, указав на сундуки, сказала:
- Берите, сколько унесете. Все это ваше.
Опешившие от её щедрости южане, ватгерны и матросы бросились увязывать в узлы золото и драгоценные камни.
- Так щедро награждают людей, которым предстоит умереть, - сказал Фрадек с невеселой усмешкой. – Не жалко золота?
- Богатство не имеет для меня значения. Оно лишь средство получить то, чего я хочу. Венцом моих желаний станет смерть.
- Они тоже умрут?
Зараэль холодно посмотрела на Фрадека.
- Да, - как само собой разумеющееся, ответила она.
Оружия в замковой оружейной с избытком хватило, чтобы экипировать всю сотню. Отплытие было назначено через десять дней. В назначенный день Зараэль с удовольствием оглядела своих воинов – отдохнувших, оправившихся от ран, хорошо вооруженных, довольных богатым вознаграждением и преданных ей. На её собственных руках посверкивали широкие браслеты. Фрадек чуть улыбнулся, вспомнив, каковы они в деле.
- Капитан Фанга.
- Да, госпожа.
- Готовьте корабль к отплытию.
Капитан увел своих людей в порт. Зарэль повернулась к Фрадек и Гейоту.
- Убить здесь всех. Замок сжечь.
- Что? - Фрадек расширившимися глазами взглянул на южанку.
- Ты слышал.
Зараэль вскочила на лошадь. Фрадек схватил повод, останавливая её.
- Ма… Зараэль! Зачем такая жестокость? Причем тут эти люди? И замок? Это же твой дом!
Южанка взглянула на зубчатые стены замка, возведенного пятнадцать столетий назад.
- Я сюда не вернусь. Мой дом там, где мое сердце. Мое сердце рядом с Гилэстэлом. А он мертв. Пусть его обитель разделит его судьбу - чтобы больше никто не мог осквернять его память. А ты, если еще раз осмелишься оспаривать мои приказы, тоже умрешь. Убить здесь всех! И сжечь замок.
Она отъехала по аллее, ведущей к воротам, остановилась. Воины рванулись в двери. Вскоре послышались крики, стали выбегать люди. Зараэль, гарцуя на беспокойной лошади, выпустила несколько стрел из браслетов в тех, кто пытался убежать. Полсотне воинов не понадобилось много времени, чтобы перебить почти две сотни слуг. Замок загорелся. Полыхнуло пламенем в окнах верхних этажей, огонь вырвался наружу, взметнулся ввысь, заревел. Мимо Зараэль пробежали её воины, направляясь к гавани. Над крышами, отчаянно вопя, взметнулась стая грайр. Птицы кружили над полыхающим домом, опаляя крылья.
В глазах Зараэль отражался огонь. Лицо обдавало жаром. Рухнули перекрытия в старой части замка, вверх взвился столб искр. Огонь перекинулся на прилегающий к замку парк. Опасно запылали деревья вблизи южанки. Лошадь в испуге грызла удила и перебирала ногами. Зараэль развернула её, промчалась по алее и вылетела за ворота. За её спиной полыхал Норхет.
«Серебряная скала» отчалила, как только Зараэль ступила на её борт. На берегу горели бараки, у причалов дымились яхты. Легенда острова умирала, оставался лишь клочок земли среди морской глади.
- Куда теперь, госпожа? – к Зараэль, стоящей у борта и смотревшей на дымы над островом, подошел Фанга.
- В Уросс, капитан. И поднимите ронзейский вымпел.
-/-
Разместились в доме адептов в Вестроге. Всю дорогу с того самого дня, как они покинули Норхет, Эркель ходил смурной и потерянный, на все вопросы лишь отмалчивался. Утром третьего дня Вера встретила его в коридоре в дорожной одежде, натягивающего перчатки.
- Куда ты?
- В Олломар, - ответил маг.
Вера пристроилась обок. Вот она – причина плохого настроения мага. Он хотел вернуться домой и боялся это сделать. Он не отважился плыть туда, и направил корабль в Вестрог. А теперь все же решился.
- Возьми меня с собой, - вымолвила Вера просяще.
Эркель в раздумье взглянул на неё. Потом кивнул. Вере показалось, что в его согласии она уловила некоторое облегчение.
- Хорошо.
Она метнулась в свою комнату, быстро оделась и выскочила во двор, где её ждал Эркель.
Глядя в окно на то, как Вера и Эркель садятся на лошадей, Сарлис поинтересовался у сестры.
- Не знаешь, куда это они?
- Эркель говорил про Олломар, - ответила она. – Вайра, видимо, с ним.
- Решила попрощаться с Гилэстэлом, я думаю, - мрачно выдавил эльф, отвернувшись от окна.
Резвые кони донесли их до Олломара уже в темноте. Моранти несказанно обрадовался возвращению хозяина. Хотя эта радость и была омрачена осознанием вины. Ведь о гибели магистра теперь знали многие, и Моранти был тем, кто позволил этому случиться.
Эркель с потемневшим лицом слушал то, что рассказал ему управляющий - про Аварди, про его помощников. Когда Моранти закончил говорить, Эркель промолвил:
- Идите спать, илан Бужело. Уже поздно.
Управляющий понуро удалился. Вера взглянула на Эркеля.
- И что теперь? Ты за этим сюда ехал?
- Нет. Но я не хочу идти к нему сейчас. Дай мне время.
В зал, ставший склепом для магистра, Эркель пошел на следующий день. Он окинул досадливым взглядом разбитую стену и перешагнул наваленные кирпичи. Светочи с его ладоней поднялись под высокие своды, освещая зал. Вера, ощутив внезапную слабость, на ватных ногах двинулась за ним. О, как давно это случилось! И как недавно… Ей стало зябко от нахлынувших воспоминаний. Вот здесь, на этом месте, погиб Ори.
Эркель остановился у хрустальной глыбы. Вера несмело подняла взгляд на Гилэстэла. Она больше не ненавидела его. Но что это могло изменить?
«Прости» - глядя в бледно-голубые мертвые глаза, Вера приложила ладонь к прозрачной холодной поверхности.
Эркель развел руки, и напольные плиты под камнем зашатались и хрустнули. Затрещал фундамент, рушась и падая в потайные ходы под замком. Воронкой завертелась земля, камни, обломки мраморных плит и скальной породы, увлекая все ниже прозрачный саркофаг. Статуя стала погружаться в разлом, все глубже и глубже, пока не исчезла с глаз, канув в недосягаемой глубине в скалах под замком Олломар. Улеглась пыль на неровном полу. Ничто более не напоминало о том, что несколько минут назад на этом месте находился замурованный в камне магистр.
- Всё.
На лице мага осела серая пыль. Вера отерла глаза и вышла из зала. Маг догнал её, пошел рядом.
- Вайра, я...
- Ч-ш-ш. Давай помолчим.
Они поднялись в кабинет Эркеля, и долго сидели, думая каждый о своем. Эркель молча созерцал портрет Эариндель. Вера смотрела на полуэльфа.
- Тебе не жаль расставаться с ней?
Маг покачал головой.
- Она здесь, - он коснулся своей груди. – Чтобы помнить её, мне не нужен портрет. Но кое-что я отсюда заберу.
Он взял со столика шкатулку с кольцом, и Вера понимающе улыбнулась.
- Ну что, в обратный путь?
- Есть еще одно дело.
Эркель сел за стол, и, взяв чистый лист бумаги, стал писать. Закончив, он широким росчерком подписался, и, сняв медальон, приложил его к бумаге. На листе коричневым ожогом проявилась печать Серого братства.
- Эйерхелмас! – и перед Эркелем предстал проводник. – Приведи ко мне Моранти.
Через десять минут управляющий вошел в дверь кабинета.
- Ваша светлость, - поклонился он.
- Илан Бужело, - Эркель поднялся со своего кресла, и, обойдя стол, встал перед человеком. – Когда я отправился в Норхет, я дал вам поручение, и вы его выполнили. К сожалению, мой замок оказался ненадежным убежищем для тайн, - со значением взглянул на управляющего Эркель. – А вам недостало сил уберечь эти тайны от посторонних.
- Мне нет оправдания! - рухнул на колени Моранти. – Я не прошу вас простить меня, лорд Эркель. В вашей воле наказать меня по справедливости.
Маг несколько секунд задумчиво смотрел на распростертого перед ним человека. Вера с тревогой следила за полуэльфом.
- Вам не в чем винить себя, илан Бужело. Я не вправе был вверять вам свои проблемы, перекладывать на ваши плечи тяжелый груз моей ответственности. Вы достойны не наказания, а награды за долгую верную службу. Встаньте.
Управляющий медленно поднялся, и Эркель протянул ему бумагу.
- Замок Олломар теперь в вашем владении, Моранти. С сегодняшнего дня вы барон Бужело и его полноправный хозяин.
Вера изумленно взглянула на Эркеля. А новоявленный дворянин дрожащими руками принял бумагу, еще не вполне понимая сказанное.
Медлить с отъездом Эркель не стал. Ночь они провели на постоялом дворе, и в полдень следующего дня вернулись в Вестрог.
Конечной целью их путешествия были восточные земли и нимхийский храм. Путь туда через Унию и восточное порубежье был долог, и Эркель предложил другой выход. Он предложил отправиться в Мескину. Через врата, находящиеся в обители Серого братства, можно было сразу попасть в храм.
- В Мескине чума, - нахмурился Троди, уже успевший собрать все слухи и сплетни на местном базаре.
- Это неважно, - отмахнулся Эркель.
- Кому как! - хмыкнул огон. – Мне, например, это очень важно.
- Не бойся, мой опасливый друг, - усмехнулся маг. – Обещаю - от этой заразы я тебя огражу.
Они выехали из Вестрога на следующий день. Возле первой же деревни Вера увидела то, что заставило её содрогнуться от ужаса. На толстых суках придорожного дерева висели полуразложившиеся тела трех мужчин.
- О господи, - Веру едва не вывернуло. Она отвернулась, закрыв рот ладонью.
- Это дезертиры, - не удостоив висельников и взглядом, Эркель проехал мимо.
- Какое зверство, - содрогнулась Вера. Судя по выражению лица Мидо, он полностью
разделял её мнение.
- А как в твоем мире казнят преступников? – с интересом спросил Веру огон.
- В моем мире нет смертной казни, - со значением ответила Вера и снова отвернулась,
опасаясь ненароком зацепить взглядом казненных.
Эркель на это только скептически хмыкнул. А огон стал строить предположения.
- Понимаю. Наверное, их отправляют на какой-нибудь остров вдали от всех? Или на рудники?
- Нет. Их сажают в тюрьму, дают им время на исправление и раскаяние.
Огон изумился.
- Время на исправление? И сколько времени?
- Кому как. Если преступление тяжелое, то могут и пожизненное заключение дать.
Огон, переварив услышанное, раскатисто захохотал. Эркель и Сарлис тоже улыбнулись. Анарниэлль же грустно вздохнула.
- Чему вы смеетесь? – удивилась Вера.
- Какой славный мир, - утирая выступившие от смеха слезы, выдохнул огон. – Похоже, там очень выгодно быть злодеем.
- С чего ты взял?
- С твоих же слов. Чем страшнее преступник, тем дольше государство готово его содержать.
Вера взглянула на Эркеля, ожидая поддержки.
- Преступников надо карать, а не исправлять, - жестко ответил тот.
К Черному лесу приблизились в сумерках. Мидо, глядя как Эркель уверенно направляет коня в темное нутро леса, приостановился.
- Лорд Эркель! – встревожено окликнул он мага. – Не лучше ли переночевать там, а утром идти дальше?
И Мидо указал на светящиеся невдалеке огни деревни.
- Ты боишься? – спросил маг.
- Вообще-то да, - насупившись, не стал скрывать Мидо. – Я там уже бывал. Ночью.
- Вот как? – удивился Эркель. – Не знал, что ты так отважен. Тогда тебе тем более бояться нечего. Едем!
Мидо понуро направил коня вслед за остальными. Вера настороженно всмотрелась в черный проход. Эльфы переглянулись со странным выражением на лицах, и въехали под сумеречный полог безмолвного леса. Эркель, пустив впереди лошадей несколько светящихся шаров, спокойно ехал по широкой дороге. За темной стеной деревьев царила тишина.
- Что это за место? – прошептала Вера, поравнявшись с Анарниэлль. Её слова оказались слишком громкими в мрачном беззвучии.
- Когда-то оно звалось Золотым лесом, – ответил за сестру Сарлис.
- И что здесь случилось?
- Они, - эльф кивнул в сторону мага, - уничтожили здесь все и всех. Выжгли своими заклинаниями. Золотой лес перестал существовать в один день.
- Зачем?! – поразилась Вера.
- Объясни ей, Эркель. Зачем вы это сделали? - эльф зло усмехнулся.
Маг не ответил, лишь опустил голову. Анарниэлль укоризненно взглянула на брата. Потом повернулась к Вере.
- Это была месть. Месть и война.
- Чья месть?!
- Улле, - голос Эркеля прозвучал вполне спокойно. - Его отец, Сингеле, был младшим сыном Златолесского князя. Его короновали, когда князь и его старший сын погибли. Но большинство эльфов не захотели признать право Сингеле на престол, ведь он был женат на женщине из людей. Князя Сингеле и его двух сыновей убили на охоте. Мать и сестру Улле отравили в тот же день. Сам Улле спасся только потому, что владел магией. Он был вторым после Астида, кого Гилэстэл взял в ученики.
- Значит, Улле был… князем? – поразилась Вера.
Эркель печально кивнул.
- И что потом?
- Потом… Прошло много времени, и Улле вернулся сюда. Вернулся, чтобы мстить. Мы пришли с ним. Я не знаю, какое заклинание использовал Гилэстэл, но… все закончилось почти мгновенно. Я видел, как чернели стволы деревьев, и листва опадала с них серой пылью. Видел, как тела защитников и обитателей Золотого леса рассыпались тяжелым прахом по жухлой траве. Улле… он всегда был сильным и жестоким, но он…. Я видел слезы на его глазах в тот день.
Сарлис с негодованием фыркнул.
- Жалостливые убийцы. Уничтожить свой дом и орошать слезами его пепел!
- По его семье никто не плакал, - сдвинул брови Эркель. – Кроме него самого и Гилэстэла.
Эльф придержал коня, расширившимися глазами сверля мага.
- Так может быть, стоит воздвигнуть им обелиск как страстотерпцам, как борцам за свободу людей от эльфийского гнета? За последнюю тысячу лет я не раз покидал Эдельтелад. И знаешь, что я видел, Эркель? Увядающие города, из которых исчезала красота. Оскудевающее знание и разум людей, затуманенный призраком величия их расы. Они не смогли не то что преумножить, но даже сохранить доставшееся им. На моих глазах тоже наворачивались слезы от того, что вы сделали с Маверранумом! Ты помнишь, какой была его столица? Ты помнишь, где она находилась?! На её месте сейчас нет ничего. Ничего! Колонны дворцов были пущены на подпорки для крыш свинарников, а книгами, как выяснилось, очень удобно растапливать очаги! Чем провинились архитектура, живопись, музыка? Чем провинилась культура, гигиена, наконец? За эту тысячу лет люди не создали ничего, а разрушили почти все. После эпохи войн Маверранум расцвел на краткий миг, и увял навсегда вашими стараниями. Это и есть то, чего хотел Гилэстэл и вы вместе с ним?!
Эркель выслушал отповедь эльфа с потемневшим лицом, и, отвернувшись, двинулся дальше. Сарлис смотрел ему в спину.
- Брат, - Анарниэлль положила руку на его плечо, - он сожалеет о том, что было.
- Этого недостаточно.
- И что, по-твоему, он должен делать?
- Исправлять содеянное, - сурово произнес эльф.
- Он именно этим сейчас и занят! - неожиданно резко ответила ему Анарниэлль. – Перестань клевать его! Ты ведешь себя, как стервятник! Дай ему возможность придти в согласие со своей совестью и памятью!
- Стервятник? – опешил эльф. – Это я – стервятник?!
Он вырвался из руки сестры, и, подстегнув коня, помчался вперед. Обогнав Эркеля, он скрылся в темноте.
- Чудно, - покачала головой Вера, подъехав к Анарниэлль. – Очень своевременное выяснение отношений – ночью в мертвом лесу.
- Не такой уж он и мертвый, - с дрожью в голосе сказал Мидо, глядя вглубь леса.
Вера взглянула туда, куда смотрел юноша, и обомлела. За деревьями разливалось голубое зарево, ярчея с каждой секундой.
- Эркель, - позвала Анарниэлль. – Эркель!
Он оглянулся, и в этот миг свечение достигло обочины. В голубом свете растворялись темные корявые стволы деревьев, а на их месте возникали ажурные беседки, витые лестницы, ведущие к вершинам громадных деревьев, вычурные мосты и арки. Вера, стиснув пальцы на поводьях, смотрела, как на глазах меняется лес. Зыбкие образы были невероятно прекрасны. Свет подполз к копытам Уванимо, и Вера окунулась в него, как в озерную воду. Силуэты её спутников, замерших в изумлении, отсвечивали по контуру серебристыми искрами. Из-под дальней арки выехала кавалькада призрачных всадников. Беззвучно касались серебряной травы тонконогие лошади. Ни единого звука не сорвалось со смеющихся губ их седоков. Не в силах сдвинуться с места, Вера смотрела, как они приближаются - изящно сложенные, светловолосые, в роскошных одеждах с цветочно-лиственным орнаментом. Все ближе, ближе. Крайний призрак направил своего коня прямо в сторону Уванимо и … прошел сквозь неё. Край его плаща задел Верины руки - словно холодный ветер обдул пальцы. На лестницах и помостах стояли былые обитатели Золотого леса, приветственно маша срезанными ветвями проезжающей кавалькаде и беззвучно крича. Призраки пересекли дорогу и скрылись. Свечение, двигаясь за ними, утихало, меркло, унося с собой миражи мертвого города. Вскоре дорога и лес снова погрузились во тьму.
- Одуреть, - прохрипел Троди. Через минуту чирк огнива озарил его напуганное лицо, и замерцал огонек трубки.
Вера разжала онемевшие пальцы, отпуская поводья. Руки дрожали. Затеплив на ладони светоч, Вера выпустила его вверх. Потом еще один. Шары осветили бледные лица друзей. Вера повернулась к Эркелю, глядевшему в ту сторону, куда удалились миражи.
- Поехали отсюда.
Лицо мага было на удивление спокойным.
- А где Сарлис? – спохватилась Анарниэлль. – Сарлис!!!
Её крик в ночной тишине прозвучал неожиданно глухо, как в завешенной коврами комнате.
- Я здесь, - послышалось издалека.
Анарниэлль рванулась на голос брата. Остальные устремились ей вслед. Эльф стоял на дороге, окруженный матово светящимися сферами. Они вились вокруг него, льнули к нему, касаясь его протянутых рук, и словно заглядывая в удивленное лицо. Мидо, увидев их, замахал рукой огону. А когда тот приблизился, зашептал:
- Молчите, господин Троди! Это такие вредные светляки! Я с ними уже сталкивался, враз заболтают и заведут в самую чащу.
Светящиеся капельки поплыли к подъехавшим спутникам эльфа. Вера могла бы поклясться, что их рассматривают. От Мидо и Троди они быстро отступили, Веру после недолгого созерцания тоже оставили в покое. А вот Анарниэлль и Эркель стали объектом их пристального внимания. Сферы кружили вокруг них, то приближаясь, то отплывая. Нарастащий мелодичный звон, словно жужжание множества крыльев, коснулся ушей Веры. Из-за стволов выплывали все новые и новые создания, выстраиваясь в несколько рядов вдоль обочины, освещая дорогу своим мерцанием. Анарниэлль вытянула ладонь, и к ней тут же прильнул голубой силуэт.
- Кто они? – эльфийка удивленно взглянула на мага сквозь одно из созданий.
- Души тех, кто жил здесь, - почти беззвучно ответил тот, и, прикрыв перстень ладонью, повернул его рубином внутрь.
Анарниэлль обомлела, услышав его слова. А капельки льнули и ласкались к ней. Всадники двинулись по дороге, освещенной бесчисленным множеством полупрозрачных сфер, сопровождаемые их эскортом. Вера в смятении смотрела на вереницы голубых силуэтов вдоль обочины. Их сопровождали до самого выхода из леса. Переступив лесную границу, Вера оглянулась назад. Черный лес был голубым. В последних сферах, остановившихся на заклятой границе, отражались лица эльфов. Рассвет коснулся верхушек деревьев, и вечные лесные скитальцы отступили за черные стволы.
До ближайшего постоялого двора ехали молча, угнетенные ночными видениями. И только там, уже сидя за столом, Сарлис сказал Эркелю:
- Прости за мою вспышку.
Постоялые дворы и трактиры, в которых они останавливались, были бедны и многолюдны, изобилуя беженцами, нищими, компаниями хмурых мужчин, вооруженных разнокалиберным оружием. Стоило Вере и её спутникам остановиться где-нибудь на отдых, как к ним тут же устремлялись попрошайки. Угрюмые типы разглядывали их самих и лошадей, но видя вооруженных мечами мужчин, подходить не решались. Вера, не в силах отказать в помощи обступающим её детям и женщинам, тут же развязывала кошелек. После очередного акта милосердия, обнаружив его пропажу, она умоляющими глазами взглянула на Эркеля. Тот, спокойно отстранив со своей дороги мальчишку с протянутой рукой, наставительно произнес:
- Всем не поможешь. Думай о себе.
Вера возмущенно вскинула голову.
- Он прав, - пожал плечами огон, вслед за Эркелем и эльфами входя в двери трактира.
Мидо, оставшийся сторожить лошадей и поклажу, взглянул на бледное лицо Веры.
- Хлибца! Иланна, нав хлибца! – клянчила детвора.
А она, прижав руку к лицу, со слезами на глазах смотрела на обступивших её худых, грязных детей.
- Госпожа, - сказал Мидо. – Идите внутрь. Идите, прошу вас.
Вера, вырвавшись из цепких маленьких рук, побежала вслед за спутниками. Когда они, отдохнув, вышли к лошадям, Мидо отдал детворе две лепешки из трех, что вынес ему огон. Вера поблагодарила его взглядом. Мидо пожал плечами и пошевелил пальцами на изуродованной руке.
Отъехав от постоялого двора, Эркель повернулся к Сарлису.
- Мне кажется, остановки в трактирах чреваты последствиями. Особенно учитывая расточаемое Вайрой милосердие. Мы рискуем лишиться не только денег.
Эльф согласно кивнул. Вера вспыхнула.
- Я понимаю, милосердие здесь не в чести, - пробормотала она. – Это слабость.
При этих словах Сарлис посмотрел на неё, оглянулся на Мидо, едущего позади. От Веры не ускользнул этот взгляд.
- Но иногда оно того стоит, - вполголоса произнесла она.
Они стали останавливаться на отдых под открытым небом. Теплые ночи были сухи и спокойны. На привалах огон и Мидо суетились у костра, готовили еду. Вера помогала им с позволения Троди, который искренне считал, что, вообще-то, это не её рук дело.
Первая деревня, которой коснулась черная рука чумы, появилась на их пути вечером четвертого дня. Подъехав к изгороди, Эркель остановил коня и предупреждающе поднял руку. Селение было пустым. Пахло гарью. Неподалеку слышалось ворчание и грызня собак. Анарниэлль направила коня в ту сторону, Вера за ней. Заглянув через покосившийся забор во двор, эльфийка развернула коня, преграждая Вере дорогу.
- Не смотри.
Но Вера увидела. Собаки, рыча и скалясь на чужаков, рвали человеческий труп. Эркель спрыгнул на землю у ближайшей хаты, кивнул Сарлису. Вдвоем, оглядывая пустой двор и прислушиваясь, они направились к дому. Толкнув ногой дверь, эльф вошел внутрь. Он появился через мгновение, что-то сказал магу, и они скорым шагом вернулись к остальным.
- Там все мертвы, - вспрыгивая в седло, произнес эльф.
Они быстрой рысью миновали деревню. Остановились, лишь отъехав на приличное расстояние. Пока остальные расседлывали лошадей и готовились к ночевке, Эркель рылся в своих тюках.
- Троди, Мидо, - позвал он.
Огон и юноша подошли, и маг вручил каждому из них тряпичные узелки.
- Каждый день с утра по кусочку размером с ноготь. До тех пор, пока не покинем чумные пределы. Все ясно? Можно начать прямо сейчас.
Троди и Мидо переглянулись и развернули узелки. В холстинах лежали комки темной смолы. Мидо поспешно отковырнул кусочек темной массы и сунул в рот. Скривился, прижал кулак ко рту и бросился за водой. Огон с недоверием смотрел то на снадобье в своей руке, то на Мидо, заливающего воду в рот.
- На дерьмо смахивает, - понюхав, вынес он вердикт, и подозрительно покосился на мага.
- И по вкусу тоже, - просипел Мидо.
Сарлис хмыкнул, Анарниэлль и Вера улыбнулись. Только Эркель остался серьезным.
- Глотай, Троди. На вкус, может, и не казисто. Но здоровы будете.
Огон отщипнул кусочек, кинул в рот и замахнул следом кружку воды, которую предупредительно подал ему Мидо.
- А остальным? – спросила Вера мага.
- Ни к чему, - ответил он. – Твоя нимхийская кровь любую заразу одолеет. А нам болезни людей не страшны.
Дальнейший путь пролегал через десятки обезлюдевших, мертвых деревень. По околицам бродили одичавшие собаки – единственные оставшиеся из домашней живности. Скот, что не был ранее уведен продовольственными обозами, погибал, оставшись без хозяев - на деревенских улицах рядом с гниющими трупами людей попадались обглоданные останки свиней и коров. Случалось видеть, как над кышами некоторых хат вьется дымок – кого-то болезнь пощадила для того, чтобы позже забрал голод. Поля меж деревень пустовали – некому было пахать и засевать их. То и дело на окраинах селений попадались общие могилы – открытые ямы, доверху заполненные мертвецами и весенней водой, источающие зловоние. Тут и там по обочинам дорог чернели свежие могильные насыпи, а еще чаще - тела тех, кого некому было хоронить. Бегущие на север от чумы люди умирали в дороге семьями. Волки, выбравшиеся целыми стаями из весенних лесов к селениям, провожали путников сытым взглядом.
Ближе к Мескине деревни стали гореть – их жгли санитарные отряды. Вера стала свидетельницей того, как тело только что умершего товарища ратники кинули в огонь вместе с трупами деревенских жителей. Едущая сквозь невиданный ранее кошмар, она не могла спокойно спать на привалах – её преследовали дурные сны. А еда после увиденного не лезла в горло. Да и с едой было не густо – ни купить, ни взять её было просто негде. Однажды случилось забрать из деревни сиротливо блеющего ягненка. Троди освежевал его и запек над углями. Пару раз Сарлису удалось подстрелить в лесу зайцев. В остальные дни довольствовались тем, что было в седельных сумках еще с Вестрога. Воду, взятую из деревенских колодцев, Эркель тщательно очищал.
У ворот Мескины стояли сторожевые посты, не выпускавшие горожан за пределы города. В предместьях горели многочисленные костры – ратники и добровольцы жгли трупы умерших. Вереницы повозок медленно ползли от ворот к пылающим кострам, тела с них сваливались, и повозки возвращались в город. Как механические куклы, люди у костров поднимали мертвецов и, раскачав, кидали в огонь. На проезжающих мимо всадников никто из них не обратил ни малейшего внимания.
У ворот дорогу преградила стража. Солдат с лицом, замотанным черным платком до самых глаз, медленно подошел к ехавшему впереди Эркелю. Голос его был тихим и бесцветным.
- Если войдете в город – уже не выйдете.
- Я понял.
Из открывшихся ворот выкатилась телега с умершими, запряженная худой лошадью. Стражник махнул рукой, давая знак освободить дорогу. Эркель и остальные посторонились. Вслед за телегой в ворота протиснулась двухколесная повозка, которую тащил мул. На повозке, прижавшись друг к другу, сидели двое детей и женщина. К стражнику подскочил невысокий мужчина с круглым брюшком, стал что-то говорить, заглядывая в глаза, хватая за руки и суя в них сверток. Страж посмотрел на детей и шевельнул рукой. Повозка дернулась, отъезжая от ворот.
Стражние кивнул Эркелю на ворота – «Легкой вам смерти». Глядя воспаленными глазами вслед въезжающим в Мескину всадникам, солдат закашлялся, и, приподняв повязку, сплюнул на землю розовой слюной.
За воротами плотной стеной стояли люди. Они просили стражу открыть ворота, кричали. Некоторые пытались влезть на стены, но сталкивались вниз солдатами.
- Почему их не выпускают? – спросил Мидо у Веры, протискиваясь сквозь толпу.
- Чтобы не разнесли болезнь за пределы города, - ответила она, заматывая лицо платком.
- Но ведь деревни на три дня вокруг уже пустые! Какой в этом смысл? Пусть бы шли себе.
Преодолев людской водоворот, Вера с друзьями направились по широкой улице к центру города. Они ехали по улицам, заваленным почерневшими трупами умерших, с омерзением вдыхая смрадный зараженный воздух. Навстречу им тянулись люди, нагруженные скарбом, толкающие, тянущие повозки, тачки. В иные телеги были впряжены лошади или ослы. Напуганные, осунувшиеся лица, застывший в глазах ужас, стремление убежать, спрятаться от вездесущей заразы. Движущихся в обратном общему потоку направлении всадников провожали удивленными глазами. Некоторые останавливались, глядели им вслед, и, снова взвалив на плечи поклажу или понукая животных, спешили дальше, к закрытым городским воротам.
Вера с высоты седла разглядывала людской поток. Кровь стыла в жилах при виде зрелища, которое ждало их за городскими стенами. Вот один из бредущих мимо беженцев пошатнулся, и, опершись рукой о стену, постоял и стал сползать по ней, прямо в грязную, вонючую жижу под ногами прохожих. Шедшие за ним шарахнулись в стороны, подальше от больного. Он упал, ткнувшись лицом в осклизлые камни мостовой, и забился в приступе рвоты.
Где-то надрывно плакала женщина, слышался детский крик. Дорогу им пересекли босые полуголые люди, исступленно выкрикивающие молитвы.
- Смилуйся, велик Висьмирь! Огради ны от мора, от чародейска лиха, от черна ветра, от жгуча боли! Отпусти ны грех, славен Висьмирь!
Вслед за Эркелем, уверенно продвигающимся вперед, его друзья свернули на соседнюю улицу. Она была почти безлюдна. По грязным тротуарам, мимо больших каменных домов, в которых еще недавно кипела жизнь, на улицу выбирались немногочисленные беженцы. Впереди, почти совсем перегораживая улицу, стояла телега, запряженная двумя понурыми осликами. Возле телеги копошились несколько человек. Поначалу Вера решила, что это хозяева одного из особняков укладывают в неё вещи, но, подъехав ближе, поняла, что ошиблась. А поняв, остановилась перед повозкой, не имея сил оторвать от неё глаз. На ней внавалку, штабелями, словно мешки, лежали тела. Трое закутанных с ног до головы в темно-коричневые одежды мужчин укладывали сверху труп молодой женщины. Телега была полна, и он то и дело норовил съехать. Один из санитаров повернул к проезжающим мимо всадникам голову, обвязанную тканью так, что открытыми оставались лишь глаза, безразличные, абсолютно пустые, ничего не выражающие. Они с минуту смотрели друг на друга, а потом человек опустил голову и посторонился, давая дорогу лошадям. Стараясь не касаться края повозки, они миновали её. Вера, словно загипнотизированная, смотрела, как ослики, упираясь ногами и выгибая хребты, стронули тяжелый воз с места, как от толчка с общей груды все же соскользнула и повисла, ударяясь о деревянное колесо, женская рука. Телега, натужно скрипя и переваливаясь по камням, поползла по улице.
- Кто это? – продолжая смотреть вслед печальной процессии, спросила она.
- Послушники из здешнего святилища, - ответил Эркель, не оборачиваясь.
- Долго еще?
Платок мешал дышать, и она, пренебрегая удушливой вонью разлагающейся всюду плоти, рывком сорвала импровизированный респиратор с лица.
- Нет. В конце этой улицы налево.
Повернув за угол, они остановились. С губ Эркеля сорвалось горестное восклицание, он соскочил с лошади и сделал несколько шагов вперед. Большой каменный двухэтажный дом, стоящий особняком, зиял пустыми глазницами выбитых окон и развороченных дверей. Осколки стекла, щепки, доски, черепки, обрывки тряпок и бумаги покрывали затоптанный цветник у дома. Тут же, на закопченной и покрытой золой и пеплом мостовой, валялось несколько обгоревших стволов деревьев. На стене, под нижними окнами, корявыми буквами была выведена надпись на всеобщем «Убийцы». А перед домом, опираясь на алебарды и разговаривая, стояли латники из городской стражи. Увидев незнакомцев, они обернулись и теперь пристально их разглядывали.
- За что?!
Эркель, потрясая руками, и в отчаянье оглядывая произведенные разрушения, двинулся к входу в дом. Сразу же от группы отделился вояка, и, решительным шагом двинувшись навстречу, преградил дорогу.
- Куда? – голос был усталым.
- Мне надо туда, мне нужно попасть внутрь, - Эркель попытался было проигнорировать стоящих на его пути людей, и пройти мимо, но был весьма неаккуратно отброшен в сторону.
- Нельзя, - так же устало, словно ему не в первый раз приходилось повторять эту фразу, произнес стражник. – Много вас тут шляется.
- Да что ты себе позволяешь! – Эркель побагровел. – Да ты знаешь, кто я?
- А мне наплевать, кто ты. Убирайся.
Рука мага потянулась к мечу. Но тут от группы отделился еще один латник, и, внимательно прислушиваясь и приглядываясь к Эркелю и всадникам, подошел к преграждавшим дорогу товарищам.
- Погоди-ка, Семик. Ты слышал, он хочет представиться. Итак, илан, я вас слушаю. Вам что-то нужно здесь?
Эркель, почуяв неладное, замолчал, переводя взгляд с одного воина на другого.
- Нет. Прошу прощения. Я перепутал дом.
- Вот как? Вы, наверное, нечастый гость в нашем городе. Впредь будьте осторожны. А еще лучше, покиньте город, сами видите, что тут твориться.
- Благодарю за совет, - Эркель, не сводя глаз с собеседника, вежливо наклонил голову и отступил на шаг. – Нам, действительно, лучше уехать.
Развернувшись, он направился, было, к лошадям, но на полдороги обернулся.
- Что здесь произошло?
- Казнь.
- Казнь? И кого же здесь убили?
- Не убили, илан. Казнили. В этом доме жили колдуны и чародеи. Это они навлекли на страну полчища варваров с юга, наслали на город чуму. И люди востребовали справедливости.
- И что? – с замиранием сердца спросил маг.
- Она восторжествовала. Никто не спасся. Но проклятое семя и после смерти не дает покоя. Теперь в этом прибежище зла поселились упыри. Так что держитесь отсюда подальше, если вам дорога жизнь.
Последнее слово стражник произнес с нажимом, и, пока маг не сел на коня, внимательно за ним наблюдал. Как только последняя лошадь скрылась за углом, он присоединился к своим товарищам.
Эркель, белый, как полотно, скрежетнул зубами. Глаза его метали молнии, кулаки то сжимались, то разжимались.
- Казнь. Вы слышали, казнь! Сотни лет они оберегали город от всевозможных напастей, защищали его от врагов, болезней. Неблагодарные скоты. Я покажу им, что значит справедливость!
С этими словами он дернул повод, и развернул коня, намереваясь вернуться. Но Сарлис преградил ему дорогу.
- Эркель, успокойся. Ты уже ничего не изменишь. И если сейчас ты вернешься, то я не ручаюсь и за твою жизнь.
- Им не справиться со мной. Я сильнее их всех, вместе взятых.
- Те, кто жил здесь, тоже были не просто людьми. И, тем не менее, их убили. Остынь. Лучше подумать над тем, как нам быть дальше. Дом разгромлен полностью. Ты уверен, что переход сохранился?
Эркель выслушал эльфа, покачал головой, вздохнул и оглянулся в ту сторону, где скорбным обелиском людской неблагодарности остался стоять пустой дом.
- Честно говоря, я не уверен. Но проверить не мешало бы. У меня голова идет кругом, Сарлис, надо где-то остановиться, передохнуть и все взвесить.
- Ну, наконец-то я слышу разумные речи, - усмехнулся эльф.
Он огляделся, и указал на небольшой домишко. Двери его были настежь распахнуты, свидетельствуя о том, что хозяева покинули своё обиталище.
- Думаю, сгодится. Дождемся ночи, и попробуем выяснить, что с вратами.
Эльф соскочил с седла, и, осматриваясь, осторожно пошел к дому.
- Сарлис прав, - Вера развернула плечи, потянулась и соскочила на землю. – В конце концов, нам всем не помешает отдых. Идем.
Они оставили лошадей у коновязи на улице, а сами через распахнутые настежь двери вошли в дом. Как и следовало ожидать, он был пуст.
- Интересно, его хозяева ушли или…?
Вера с замиранием сердца оглядела небольшое помещение, служившее, видимо и столовой и кухней одновременно. Царивший вокруг беспорядок говорил о том, что покинули его в спешке. Над очагом, из которого врывающийся в двери ветер выметал золу, висел котелок. Троди заглянул в него и поморщился. Остатки пищи на его дне и стенках покрывала пушистая шапка плесени. Такой же слой покрывал и стоящие на деревянном столе миски, с торчащими из них черенками ложек. Сваленных в кучу у самого очага дров с лихвой могло хватить на всю ночь. Вера молча озиралась, испытывая неловкость от царившего здесь запустения. Дом словно бы жаловался ей на покинувших его хозяев, а она была не в силах помочь ему, вновь вдохнуть в него жизнь. Меж тем Троди, не так трепетно отнесшийся к трагедии дома, и предпочитающий практические действия, направился к очагу.
Он снял с крюка котелок, отбросил его в угол, выгреб золу и, набросав дров, разжег огонь. Затем смахнул со стола стоящую на нем посуду, и отгреб её туда же, где, присыпанный кучей золы, валялся котелок. Сарлис плотно прикрыл ставни на окнах, чтобы свет не проникал наружу, и запер дверь. Покопавшись на полках и в нише над очагом, огон нашел пару масляных светильников, и запалил фитили. Теперь комната освещалась приветливым светом огня в очаге и их подрагивающими от движения воздуха огоньками. Пока остальные располагались на ночлег, Троди на пару с Мидо готовили нехитрый ужин. Вера, подхватив одну из чадящих плошек, решила исследовать смежную комнату. Дверной проем в неё был занавешен плотным куском ткани. Подойдя, Вера приподняла тяжелый пыльный полог, и, не удержавшись, чихнула. Небольшая комната за занавеской была спальней. Почти все её пространство занимала широкая деревянная кровать, с кучей подушек и скомканного тряпья. На ней могли бы спокойно уместиться четверо взрослых людей. Вера подняла плошку повыше. На самой середине кровати сиротливо, глядя на неё нарисованными глазами, валялась тряпичная кукла. Вера вздохнула, подумав о том, сколько слез, наверное, пролила забывшая её маленькая хозяйка. Она задернула занавеску, и повернулась к спутникам.
- Там кровать. Если есть желание, можно поспать.
- Угу, - отозвался огон. – Там видно будет.
- Думаю, особо разлеживаться не придется. По крайней мере, мне и Сарлису, - подал голос Эркель, наблюдающий за улицей через щель в ставнях. – Скоро стемнеет.
Он отошел от окна, и взглянул на Мидо.
- Как ты себя чувствуешь?
- Как и полагается, лорд Эркель, - прислушавшись к себе, ответил юноша, и улыбнулся. – Немного страшновато, а так ничего.
- Хорошо. Не забывай принимать снадобье. А как ты, Троди?
- Сойдет, - пробубнил огон. – Еще никакой заразе не удавалось меня побороть.
- Ладно. Остальные этой гадости не по зубам. Что там у тебя? Вода? Погоди, дай-ка очищу.
Эркель заглянул в бадью, в которой Мидо притащил воды из колодца на дворе. На вид она была чистой. Маг, открыв свой заветный ящичек, извлек из него коробочку с белым порошком, и бросил щепотку в ведро. Вода забурлила, чуть не выплескиваясь через края, а когда через несколько секунд успокоилась, на дне бадейки образовался осадок желтоватого цвета, толщиной примерно в полсантиметра.
- Вот так. Осторожнее с осадком.
Троди и Мидо только удивленно моргнули.
Ужин прошел в молчании. Все с нетерпением ждали сумерек. Троди курил, подсев ближе к очагу и задумчиво глядя на пляшущие языки пламени. Клубы табачного дыма мешались с дымом от горящих поленьев, и уплывали в дымоход. Мидо, пристроившись за столом поближе к огню, и, положив голову на руки, казалось, спал. Сарлис и Эркель, устроившись поодаль, беседовали на эльфийском, но так тихо, что слов было не разобрать. Анарниэлль стояла у окна, сквозь узкие щелочки деревянных ставень наблюдая за тем, как угасает день. Вера, устроившись за столом в той же позе, что и Мидо, дремала, все же чутко прислушиваясь к происходящему вокруг. Сквозь наплывающие дремотные образы перед глазами возникло лицо Ори. Вздрогнув, Вера открыла глаза. Конечно, его нет. И больше уже не будет. Разве что только во сне. Она снова опустила голову на руки, зажмуриваясь.
Наконец, дневной свет за окнами потускнел. По крыше ударили первые крупные капли дождя, и это словно послужило сигналом к действию. Сарлис и Эркель, прервав разговор, встали и накинули плащи. Все дружно подняли головы, молча наблюдая за их действиями, не задавая вопросов. И так было ясно, что эльфы идут вдвоем. Так и не произнеся ни слова, и не оглянувшись на друзей, Сарлис и Эркель покинули их случайное прибежище, канув в ночной темноте, прячась за тяжелыми струями дождя.
Вера молча смотрела, как мужчины, собравшись, вышли из дома. Она несколько минут сидела неподвижно, а потом, схватив оружие и набрасывая на ходу плащ, бросилась к выходу.
- Вайра! – Троди кинулся за ней. – Куда ты? Вернись!
- Я с ними, - перекрываемый шумом дождя, донесся до огона удаляющийся голос.
Сквозь стену дождя, поминутно оскальзываясь на мокрых камнях мостовой, Вера бежала вперед, торопясь догнать эльфов до того, как они достигнут дома. Но их нигде не было видно. Она завернула за угол, и остановилась, вглядываясь в темноту и прислушиваясь. Вдруг прямо из мрака вытянулась рука в перчатке, и, ухватив Веру за плечи, прижала к стене. Над собой она увидела сердитые глаза Эркеля. Тут же сбоку, словно вынырнув из-за дождевых струй, появился Сарлис.
- Зачем ты здесь? – в голосе мага слышалось недовольство.
- Я хочу с вами. Я с ума сойду, если буду бездействовать, - Вера умоляюще взглянула на них. – Ну, пожалуйста.
Мужчины переглянулись, и Эркель отпустил её.
- Сейчас нет времени спорить. Будь осторожна.
Прячась в тени нависающих над ними мокрых стен, они стали подбираться к пустому, молчаливо взирающему на них дому. Можно было и не прятаться – пространство вокруг дома было абсолютно безлюдным. Ни стражников, остановивших их днем, ни случайных ночных прохожих. Постояв некоторое время под прикрытием темных стен, и настороженно прислушиваясь, они, наконец, отважились выйти на открытое место. Эркель крался впереди, обнажив клинок, готовый в любую минуту применить его. Но этого делать не пришлось. Они благополучно достигли входа в дом и перешагнули его порог. Сарлис, ранее молчавший, недоуменно пожал плечами, скидывая капюшон с головы и стряхивая дождевые капли.
- Странно. Зачем охранять дом днем, если ночью в него так просто проникнуть?
Но Эркель вдруг напрягся и предостерегающе поднял ладонь.
- Ч-ш-ш…
Где-то наверху, над их головами, раздался тихий, почти неслышный писк. Вера сделала шаг в сторону и наступила ногой на разбросанные в беспорядке по полу куски стекла, деревяшки и прочий мусор. Треск ломающихся щепок и хруст стекла под её ногами, прозвучавший в замогильной тишине как пушечный выстрел, встревожил ютившихся под потолком летучих мышей. Они пронеслись, чуть не сбивая с ног, оглушая писком и задевая мягкими крыльями лица. Вера охнула, а Эркель и Сарлис дружно зашипели на неё, как рассерженные коты.
- Тихо, - глаза полуэльфа сверкнули, когда он повернул к ней лицо.
- Прости, я от неожиданности.
- Нечего было сюда лезть в таком случае, если ты такая пугливая, - Сарлис насмешливо покосился на Веру.
- Хватит препираться. Идемте.
Эркель направился вглубь дома, уверенно обходя препятствия в виде поваленных шкафов, разбитых кресел и столов, двигаясь легко и бесшумно. Сарлис последовал за ним, поманив Веру рукой. Ей, не обладающей эльфийским зрением, было трудновато успевать за быстрыми фигурами. Она то и дело натыкалась на мебель, спотыкалась о разбросанные по полу книги, осколки, путалась в каких-то тряпках. Голос Эркеля донесся до неё откуда-то спереди и слева:
- Вайра, здесь лестница. Давай за нами, быстрее.
- Подождите меня! – она прибавила шагу, но, когда добралась до упомянутой лестницы, эльфов и след простыл.
- Э-эй! Вы где?
В ответ тишина. Посомневавшись, Вера вытянула ладонь и, пошептав, засветила тусклый огонек. Перед ней, действительно, была лестница. И вела она в двух направлениях – вверх, на второй этаж, и вниз, в подвал, откуда тянуло холодом, сыростью и вдобавок весьма скверно пахло. Вера задумалась, пытаясь вспомнить слова Эркеля. Куда идти? Вдруг снизу отчетливо послышался шорох и такой звук, как будто что-то тяжелое и мягкое шлепнулось на пол. Раздались легкие шаркающие шаги, и дом снова окутала тишина.
- А, вон вы где.
Бережно неся теплившийся в одной ладони свет, а другой рукой держась за пыльные перила, она стала спускаться вниз. Запах сырости уступил место другому запаху – тления, смрадному духу разлагающейся плоти. Еле сдерживая дурноту, Вера зажала нос и прикрыла рукавом рот. Для этого ей пришлось выпустить перила.
- Господи, ну и вонь.
Лестница кончилась, и она оказалась в подвале. Темнота наверху казалась просто сумерками в сравнении с царившим здесь непроглядным мраком. Вера остановилась в раздумье – подняться наверх и дождаться эльфов там, или идти вслед за ними? Над её головой манящим квадратом в потолке синел выход.
- Сарлис! – негромко позвала Вера. Горло перехватывало рвотными спазмами, сладковатая вонь, почти осязаемая, становилась просто невыносимой.
- Эркель! Вы где?
В ответ на её голос в темноте послышался шорох, возня и тихое «С-ш-ш…».
- Эркель…
Вера почувствовала, как по спине от затылка побежала холодная капелька, как свело мышцы живота от страха. Она сделала несколько неверных шагов вперед, подняв повыше ладонь с синим мерцающим клубком на ней. Под ногами хрустнуло, и Вера, опустив взгляд и подсветив себе, тоненько всхлипнула. Пол был завален человеческими костями. Невдалеке, вне границы освещенного пространства, вновь послышался шорох, уже более явственно, а затем нарастающее шипение. Вера, млея и лихорадочно пытаясь вспомнить, где выход, сделала шаг назад и высоко подняла руку, полностью озарив подвал светом.
То, что предстало перед её глазами, не могло присниться и в самом кошмарном сне. Семь, а может и больше, существ, низеньких, костлявых, как скелеты, копошились в десяти шагах от неё. Плоские складчатые лбы, под которыми красными плошками светились рыбьи глаза, безгубые лягушачьи рты с широкими острыми зубами – она разглядела все это, когда уродцы, потревоженные светом, повернули к ней свои головы. А когда Вера увидела, вокруг чего такой дружной компанией собралась эта мерзость, у неё подогнулись колени. Большей частью уже объеденный, на полу лежал труп. Твари, чье отвратительное пиршество прервалось по вине Веры, разинули перепачканные рты и злобно зашипели на неё. Двое из уродцев рывками, припрыгивая, словно кто-то дергал их за невидимые ниточки, поднялись на ноги и вытянулись в её сторону. Из их пастей вырвался кашляющий звук, и, высоко поднимая суставчатые ноги, оба чудища ринулись к ней.
Вера закричала от накатившего на неё страха, огонек в её руке дернулся и погас. Но в последний момент перед тем, как ему угаснуть, она успела заметить черную тень, падающую прямо с потолка между ней и мчащимися на неё монстрами. Это напугало её еще больше, она метнулась в сторону, споткнулась и потеряла равновесие. Растянувшись на полу и угодив рукой во что-то мокрое и мягкое, она завопила еще громче. Наверху послышались торопливые шаги и встревоженные голоса эльфов.
- Вайра! Вайра!!!
- Я здесь!!! Помогите!
Она перевернулась, села и, выбросив вперед ладонь, швырнула в темноту заряд энергии. Кто-то коротко и тонко взвизгнул. Внезапная тяжесть обрушилась ей на спину, возле уха послышалось шипение, вырывающееся из пасти вместе со смрадным дыханием, а когти, короткие и кривые, вцепились в шею, отгибая её назад.
- Голову вниз! – громко и резко выдохнул незнакомый голос, и Вера, изо всех сил сопротивляясь нечеловечески сильным пальцам, нагнула голову. Свист стали, легкий шорох в темноте, предсмертный визг за ушами, и руки, стискивающие её шею, ослабли, тело на спине обмякло, а затылок залило чем-то теплым.
- В сторону! – тот же голос заставил её, подвывающую от ужаса не хуже тех тварей, на четвереньках отползти в сторону. Вера ткнулась в стену и, прислонившись к ней спиной, замолкла, затаилась, прислушиваясь. В темноте происходило что-то странное и страшное. Злобный вой, шипение и кашлянье сменились визгами и воплями. Было слышно, как, захлебываясь, падают на пол тощие тельца.
- Вайра!!! Отзовись, не молчи! Ты где?!
Голос Сарлиса, полный тревоги, послышался совсем рядом, и Вера, собрав остатки храбрости, отозвалась. Голос сорвался на всхлип.
- Здесь я! Внизу. Тут.
По лестнице, перепрыгивая ступеньки, несся Сарлис с обнаженными клинками. За ним бежал Эркель, неся в руке светящийся шар. Маг метнул светоч вверх, и он повис под потолком, озаряя помещение белым светом. Они спрыгнули на пол, и, не в силах перебороть секундное замешательство и изумление, остановились. В середине заваленного костями и полуразложившимися телами подвала, разметая наскакивающих, набрасывающихся на него тварей, крутился человек. Сверкающее ртутью длинное лезвие мелькало в его руках. Один из уродцев, отскочив от незнакомца, внезапно обратил внимание на сжавшуюся в углу Веру и рванулся к ней. Вера, видя приближающиеся зубы, вытянула руку с намерением влепить гадине хороший разряд. Но на пути у твари возник Сарлис. Разворот, взмах, и клинок, коротко сверкнув, отсек чудищу переднюю лапу. Однако уродца это не остановило. Чудовище, подпрыгнув на тонких ногах и вцепившись когтями уцелевшей лапы в плечо Сарлиса, потянулось к его горлу. Не ожидавший подобной прыти эльф замешкался, а зубы монстра уже терзали его шею. В этот миг свистнул меч незнакомца, и две половинки, заливая темной жижей одежду эльфа, упали на пол.
- Уже все. Все хорошо.
Ровный голос прозвучал во внезапно наступившей тишине.
- Это … не… хорошо, - прохрипел эльф, дотронувшись до шеи, сделал шаг и, пошатнувшись, рухнул возле останков трупоеда.
- Сарлис! – Вера кинулась к нему, подсунула руку под голову, приподнимая. По ладони потекло горячее.
- Этот готов, - вздохнув, незнакомец нагнулся над эльфом, повернул его голову. - Ого, это еще что за зверушка-остроушка?
- Отойди, - полуэльф оттеснил охотника, и быстро склонился над Сарлисом. – Живой.
Оторвав от своей рубашки кусок ткани, он прижал его к ране на шее эльфа.
- Живой, - пожал плечами спаситель, - но это ненадолго. Не видел я еще, чтобы с перегрызенной шеей в живых оставались.
- Эркель!! – умоляюще крикнула Вера.
Охотник вскинулся и изумленно уставился на мага.
- Эр… Лорд Эркель?!
- Бери за ноги, - вместо ответа маг подхватил эльфа под мышки, и кивнул охотнику.
Они выбрались из особняка и поспешили к дому. Дождь лил, смывая кровь с тела Сарлиса, и окрашивая лужи в розовый цвет. Они ввалились в домишко, едва не высадив входную дверь.
- Туда, - Вера отбросила занавеску, и Сарлиса положили на широкую кровать. Анарниэлль, с белым, как снег, лицом, бросилась к нему. Троди и Мидо тоже ринулись к кровати. Охотник быстро оглядел компанию, остановив свой взгляд на эльфийке.
- Брат?
Та кивнула, слишком сокрушенная, чтобы удивляться присутствию незнакомого человека.
- Раздевайте его. Я сейчас вернусь.
Он выскочил за порог. Анарниэлль и Вера стали стаскивать с эльфа мокрую окровавленную одежду. Эркель, роясь в своих сумках, принялся распоряжаться.
- Мидо, кипяти воду, побольше. Троди, кали ножи.
Вернулся охотник, поставил на стол небольшой деревянный сундучок, и обратился к магу.
- Тут кое-что из снадобий. Если подойдет, конечно.
Эркель распахнул сундучок, пересмотрел склянки, понюхал травы в мешочках. Отставил в сторону один из флаконов и тугой мешочек.
- Возьму это.
Постель под эльфом обильно пропиталась алым. Вера вихрем пронеслась по дому, собрала и бросила на кровать найденные полотенца, простыни и одежду. Анарниэлль, комкая ткань, зажимала рану на шее брата. А он то хрипел, пропуская воздух сквозь порванное горло, то затихал и словно бы переставал дышать вовсе. В котле над огнем забурлила вода. Мидо выплеснул в кипяток остывшую воду и подтащил котел к кровати.
- Держи его, - Эркель кивнул Вере, и вылил в ведро треть флакона, предложенного незнакомцем. – Анэль, промой рану.
Вера села на край кровати и положила голову эльфа себе на колени. Анарниэлль, обильно поливая теплой водой на рану, отирала её края. Мидо подставил ведро под красный поток.
Сбоку подошел охотник, рассматривая рану.
- Плохо, - покачал он головой, взглянув на мага. – Жила порвана, кровь уходит. Шить надо.
- Знаю, - буркнул Эркель, опускаясь на колени возле кровати. В руке у него была игла с шелковой нитью. Он указал охотнику куда-то на середину раны. – Зажми тут.
Тот принял поданный огоном нож, прогретый на огне, и пережал жилу. Поток крови поутих, и Эркель, закусив верхнюю губу, стал шить. Вера, дрожащими руками собрав мокрые волосы эльфа и бережно придерживая его голову, смотрела, сжав зубы. Перетянув жилу, Эркель осторожно вычистил рану, еще раз сполоснул водой и приложил чистый холст, подсушивая. Охотник поднес приготовленную повязку с темной вязкой кашицей, наложил её на рану и обернул шею эльфа в несколько слоев плотной повязкой.
Анарниэлль помогла Вере уложить брата удобнее, и села рядом, взяв его ладонь в свои руки. Вера подняла вопрошающий взгляд на Эркеля. Тот пожал плечами, тревожно глядя из-под насупленных бровей на шурина, и смывая над ведром кровь с рук.
- Спасибо, - кивнул Эркель охотнику, закончившему перевязывать эльфа. – Травки твои кстати пришлись. Как звать?
- Моран.
- Ватгерн?
Тот утвердительно кивнул.
- А почему не в Сурзине? Приказом Серого братства все охотники и маги были отправлены на юг, в помощь армии.
Ватгерн внимательно посмотрел на собеседника, нахмурившись.
- А вы, лорд Эркель, почему не там?
- Это тебя не касается, - резко ответил маг, уязвленный тоном охотника.
Моран сел на скамью, отвернулся и стал собирать в ящичек флакончики и свертки. Сложил, захлопнул крышку и уставился в огонь.
- Куришь? – подсел к нему огон, тряхнув кисетом.
- Иногда, - ответил Моран. – Трубка в сумке осталась.
Мидо вылил грязную воду за порог, поставил ведро в угол и сел рядом с Троди. Эркель нагнулся над эльфом, нащупывая пульс. Постоял, слушая свистящее дыхание и вглядываясь в белое лицо Сарлиса. Беззвучно шевельнул губами, покачал головой, и отошел к столу. Долгое молчание нарушил Моран.
- Что вы искали в особняке? – обратился он к Эркелю.
- Врата, - ответил тот. – Но они разрушены. Дом разгромлен полностью.
Ватгерн хмыкнул.
- Это да, горожане там славно порезвились. Илану Ласару повезло, что не дожил до того дня.
- Аварди Ласару? Повезло? – не поверил Эркель. – Расскажи, что произошло.
- Что произошло…, - Моран положил локти на стол. – Как раз приказ пришел, Серое братство собрать и на юг. В Мескине нас всех и собрали, около полсотни набралось со всей провинции. А Аварди все медлил, приказа не давал выступать. Все чего-то ждал. Как свихнулся после той казни.
- Какой казни? – Эркель внимательно слушал.
- Бринерота прилюдно на плахе обезглавил, мерзавец, - ватгерн хрустнул пальцами. - Витада! Которому и в подметки не годился! Какой человек был! Все из-за девки той. Витад её в кошку обернул, да сбежать помог. Делов-то бы, баба сбежала! Ан нет, ронзейской шпионкой оказалась, ну и прочих грехов немало накопила, видать. Аварди и устроил показательную казнь – на городской площади приказ наместника огласили, и… Мага второго круга - на глазах у всех!! Недоумки. Потом кошек стал собирать со всей округи. И мучил их, резал, паскуда, в подвале своем. Их, дохлых, телегами на свалку возили. Все ту, перевоплощенную, искал.
- Но кого искал – не нашел, - негромко произнес Эркель.
- Не нашел, - подтвердил Моран. – Сам сдох через три недели после того, как Витада на тот свет отправил. Опух весь в одночасье, посинел и концы отдал. А через четыре дня мор в городе пошел. Народ долго не думал, откуда зараза прилетела - похороны пышные были, синюю рожу его весь город видел. Ворвались гуртом в особняк, повязали, кого нашли бузинными веревками – спасибо Аварди, надоумил, - и тут же, перед домом, на части и порвали. В прямом смысле – сперва крюками кишки выдрали, потом руки-ноги повыдергали.
Моран запнулся, и, вырвав у огона из рук трубку, несколько раз глубоко затянулся. Эркель уткнулся невидящим взглядом в стол. Пальцы его подрагивали. Ватгерн перевел дух и продолжил.
- Люди-то тут не все негодные. К нам в казарму, где разместили, примчался кто-то, рассказал о погроме, предупредил, что облава идет. Кто не поверил и вышел навстречу толпе – всех перебили. И магия не помогла. Головы порубили, медальоны в зубы засунули и на колья на городской площади вздели. Да простит меня Серое братство – сбежал я отсюда, с дюжиной братьев. Пару недель в лесу отсиделись, а как охота на нас утихла, на юг двинулись. В деревнях мобилизованные отряды стояли, мы их от имени Серого братства за собой и потащили. В Сурзин пошли, на подмогу остальным. На смерть вели их!
Ватгерн грохнул кулаком по столу. Огон подсунул ему раскуренную трубку, но Моран её отодвинул.
- Почему я не в Сурзине, спросили вы, лорд Эркель? Потому что Сурзина больше нет. И Сайеля нет. Там поля, усеянные трупами, нашпигованные железом и выжженная земля. Серого братства более не существует, лорд Эркель. Его полностью уничтожила там, под Сурзином, ронзейская армия. Я видел связки трофейных медальонов в руках у их воинов. И истерзанные тела тех, кого знал еще по Итамену. Ронзейскую армию на границах Мескины остановили не маги и не воины, лорд Эркель. Её остановил страх перед чумой. Я вернулся сюда один. У меня больше нет медальона. Теперь я просто наемник. А здесь сейчас много работы – лаборатория Аварди стала отличным источником монстров. И, в отличие от ватгернов, с воспроизводством у них проблем нет.
Моран недобро хохотнул и снова хрустнул пальцами.
- А Итамен? – подал голос Мадиус, во все глаза глядя на Морана. – Там же есть ученики!
Эркель бросил на юношу быстрый взгляд, незаметно вздохнув. Ватгерн с печальным интересом пригляделся к Мидо.
- Ты был там?
- Всего полгода, - с сожалением протянул Мидо.
- Твое счастье, - ответил Моран. – Сейчас твои раскосые глазки уже выковыряли бы итаменские вороны. Ронзейцы и там побывали. Остров мертв. Помни, чему тебя там учили, и цени.
Мидо с ужасом смотрел на ватгерна. Все молчали, глядя на Морана, осознавая произошедшую катастрофу.
- Ну, все, - ватгерн встряхнулся и поднялся. – Работа сделана, вечер на исходе, а я в печали и не евши. Что насчет ужина? Мне, как спасителю, наверное, полагается.
Пока Троди кормил ватгерна, притихший Эркель намотал на шею эльфа поверх промокшей повязки еще бинтов.
- Сделай что-нибудь, – умоляющим шепотом попросила его Анарниэлль. – Ты же смог это со мной.
- Он потерял много крови, - ответил маг. – Я не в силах восполнить её. Надо ждать.
Вера с замиранием выслушала ответ, глядя на бескровное лицо. Дрогнули веки, и эльф приоткрыл глаза. Анарниэлль вскрикнула, и все кинулись к кровати. Моран, отложив ложку, тоже оглянулся. Сарлис долго смотрел на сестру, потом разомкнул губы, пытаясь произнести что-то. Анарниэлль приложила пальцы к его губам, улыбаясь сквозь слезы.
- Молчи, брат, тебе нельзя.
Сарлис перевел глаза на Веру, шевельнул рукой. Взгляд погас, эльф закрыл глаза и вытянулся на кровати. Эркель прильнул к его груди, пытаясь услышать сердцебиение, приподнял руку за запястье, и снова тихо опустил её на кровать. Взглянув на эльфийку, и, не в силах ответить на кричащий взгляд её расширившихся глаз, отвернулся. Анарниэлль поняла и зажмурилась, закусив губы. Вера едва сдержалась, чтобы не зареветь по-бабьи, упав на перевязанную грудь эльфа. На смену душевной боли и скорби пришли злость и отрицание произошедшего. Сжав чуть теплую ладонь эльфа, разгоняя по своим венам энергию, разжигая искру в лореланте, она выдохнула.
- Уйдите все.
Первыми среагировали Мидо и Троди. Переглянувшись, они быстро отошли от кровати. Троди, сурово сдвинув брови, потянул за собой Анарниэлль.
- Идем, не мешай ей.
Эльфийка, с трудом оторвавшись от брата, нерешительно уступила, и огон плотно задернул занавес.
С регенерацией Вера могла бы еще справиться, даже с такой раной. Но обескровленному телу Сарлиса не хватало жизненной силы. Лорелант звездой сиял на её груди. Переливая свою силу в тело эльфа, поддерживая в нем угасающую искру жизни, Вера звала. Время шло, а Валарэ все не откликался. Она чувствовала, что начинает слабеть – усилия пропадали втуне, её энергия пронизывала холодеющее тело, не задерживаясь в нем, и уходила в пространство.
- Валарэ!!!
- Зачем ты позвала меня? Тебе ничего не грозит. А я был занят.
Вера с облегчением услышала недовольный голос демона.
- Я прошу не за себя. Спаси его!
- Пф! – фыркнул демон, зависая под потолком. - Я не обязан это делать.
- Ты говорил, что твоя цель – спасти эльфов!
- Это не моя цель. Моя цель – переправить их отсюда. Оптом, всей имеющейся в наличии массой. Одним больше, одним меньше – не имеет значения. Могут быть потери. Что мне до того, будет он жить или умрет?
- Мне есть дело. Дай мне силы исцелить его!
- Окажись в такой ситуации ты, он не стал бы просить за тебя, - назидательно произнес Валарэ, плавно опускаясь рядом с Верой.
- Неправда, - потупилась Вера. – Он защищал меня. Я прошу тебя, помоги ему.
- Он так тебе дорог?
- Да.
Валарэ усмехнулся, с интересом разглядывая Сарлиса.
- Я мог бы согласиться - у всего есть цена. Но он эльф. И мне не интересен. Его душа ни в каком случае не может принадлежать мне. Другое дело люди. Или нимхи.
- Чего же ты хочешь взамен?
- Нимхов.
- Я уже говорила, что не буду убивать в угоду Свету! – вскинулась Вера. - У меня есть Слово, оплаченное сполна. Им я и воспользуюсь. Открою портал без нимхийской крови.
- Я говорю не про жертвы для открытия врат. Уведи оставшихся нимхов из этого мира.
- Я не понимаю, - удивилась Вера.
- Что здесь непонятного? – демон обошел Веру, заглянув ей в лицо слева. - Станешь спасительницей не только эльфов, но и нимхов. Даш им возможность возродиться. Возможно, из двух потерянных и почти вымерших народов получится новая сильная раса. Какой плюс к твоей совести!
- Так просто? – недоверчиво покосилась на него Вера. – Но я бы сделала это и без твоей просьбы. А ты поможешь Сарлису, если я помогу им? Тебе дорог этот народ?
- В некотором роде, - демон опустил глаза, слегка улыбнувшись. – Их души весьма ценны. Так что? Ты согласна? Ты сделаешь это по моей просьбе? Для меня, а не для своей совести?
- Сделаю. Но, все же, зная тебя, мне кажется, что-то ты недоговариваешь? – прищурилась Вера, глядя, как демон обходит её. – Что-то важное. То, что мне не понравится.
- Ты проницательна, - Валарэ блеснул фиолетовыми глазами. – Еще одно условие. На твоем пути много смертей. Каждого, кто погибнет от твоей руки, при твоем участии или по твоей вине – прямой или косвенной – я заберу.
- Разве это мне решать? – поразилась Вера. - Как я могу распорядиться другими людьми? Их душами, тем паче?
- Легко, - пожал плечами Валарэ. – Представь, что мы играем. Иные игроки в твоем мире и не такое проигрывали. Города на кон ставили.
- Когда же ты насытишься?! – Веру передернуло.
- Эта жажда неутолима, - Валарэ улыбнулся Вере широкой откровенной улыбкой, блеснув многочисленными иглоподобными зубами. - Твой возлюбленный тебе дорого обойдется. Но ты ведь желаешь ему счастья и долгой жизни, да?
Вера, кипя от негодования, смотрела в бесстрастные глаза демона. Потом вызывающе бросила ему в лицо.
- Желаю.
- Я люблю людей, - демон снова улыбнулся Вере. – Больше чем всех остальных. Они так щедры… и так жадны! Очень похожи на нас.
- Просто мы ценим жизнь.
- Свою – да, цените, причем, весьма дорого. А вот чужую… Чужими жизнями и душами люди распоряжаются весьма свободно, не ставят ни в грош. С людьми приятно иметь дело.
Валарэ расправил крылья, медленно тая в сумраке комнаты.
- Береги своих друзей. Больше тебе платить нечем.
Утром Эркель обнаружил Веру крепко спящей на полу у кровати. Маг переложил её на постель. Она не проснулась, даже не пошевелилась, когда он опустил её на ложе. Подошла Анарниэлль, и, взглянув на Веру, тронула Эркеля за руку.
- Посмотри на неё.
Только сейчас он заметил, как осунулось и побледнело её лицо, как обширна синева под запавшими глазами. На её верхней губе Эркель заметил потеки крови, обшлаг рукава тоже был обильно запятнан алым.
- Она просто выжала себя, - он покачал головой, и вернулся к Сарлису.
Эльф был жив, но в беспамятстве. Маг осторожно размотал повязку, отогнул тряпицу и пораженно присвистнул. О смертельной ране напоминали лишь красные рубцы на шее эльфа.
- Я на такое не способен, - сглотнул маг. – Даже Гилэстэлу было не под силу оживлять мертвых.
Подошедший Моран изумленно выглянул из-за плеча мага.
- Кто она? – шепотом спросил охотник у Эркеля.
Эркель призадумался. А и в самом деле – кто она? Он столько времени провел рядом с Вайрой, но никогда не задумывался над этим всерьез. Женщина, полукровка, чародейка, чужестранка, проводник. Он знал о ней многое, но не знал ответа на заданный ватгерном вопрос.
- Наш друг. К счастью.
Первое, что увидела Вера, проснувшись, было лицо Сарлиса. Она с тревогой дотронулась до его руки. Рука была теплой. Спокойное размеренное дыхание говорило о том, что эльф жив, просто еще не пришел в сознание. Вера приподнялась на локте, рассматривая свободную от повязки шею эльфа, облегченно выдохнула. Рана почти затянулась, а нормальное кровоснабжение должно было скоро восстановиться. На полное выздоровление уйдет не один день, но главное у неё получилось. Она протянула ладонь к голове эльфа, коснулась черных прядей, погладила по волосам. Сарлис шевельнулся. Вера, испугавшись, что он откроет глаза и увидит её с этим дурацким умильно-нежным выражением на лице, поспешно сползла с кровати, встала на ноги.
В ушах зашумело, голова закружилась. Она постояла, ловя равновесие, отбросила занавес и вышла в общую комнату.
- Ты зачем встала? – вскочил Троди, подставляя ей плечо. Он помог ей дойти до лавки и сесть. – Тебе бы лежать надо.
- Я есть хочу, - улыбнулась Вера.
К ней бросилась Анарниэлль, крепко обняла.
- Спасибо, Вайра…. Спасибо!
Эркель сел рядом, глядя на них с улыбкой. Мидо и Моран стояли поодаль и тоже улыбались во весь рот.
- Спасибом сыт не будешь, - ухмыляющийся огон поставил на стол миску, воткнул в кашу ложку. – Ешь, набирайся сил.
Сарлис очнулся вечером. Анарниэлль кинулась на тихий шепот, приникла к брату, обвив его руками и целуя.
- С возвращением, счастливчик! – Эркель присел на край кровати, легко похлопав эльфа по плечу.
Сарлис смотрел на обступивших его улыбающихся друзей. Анарниэлль наклонилась, и что-то тихо стала говорить ему на ухо. Эльф внимательно слушал сестру. Потом отыскал глазами Веру.
- Спасибо, - шевельнул губами почти беззвучно – поврежденные голосовые связки давали о себе знать.
Вера коротко кивнула в ответ, и опустила глаза, вспомнив, как мягки его волосы.
- Воздух за пределами Эдельтелад определенно вреден для нас, - попробовала сострить Анарниэлль. - Теперь у нас с братом по паре новых шрамов.
- Значит, нужно быстрее возвращаться, - прошелестел принц.
- А вот с этим проблемы, - нахмурился Эркель. – Врата в Серой обители разрушены. Надо думать, как быть дальше.
Думалось плохо. Спорить было не о чем. Выход виделся один – идти на восток через Мескину, Рогри, Довогорию и Варгхорн. Путь предстоял неблизкий. На дорогу только до Карнейского ущелья, при благоприятных обстоятельствах, требовалось не меньше трех месяцев. А оттуда еще до дома Тар-Хаирэ…
- Можно было бы через Уросс, как в прошлый раз, - несмело вставил слово Мидо.
Моран, который пока не спешил расставаться с новыми приятелями, криво усмехнулся.
- В Уроссе ронзейцы.
- Что?! – испугался Мидо, подумав о Марице.
- То. Пока Уния дохнет от чумы, южане прибирают к рукам Уросс.
- Откуда вы знаете?
- Птички нашептали. На крыше обители голубя поймал, с письмом оттуда.
Мидо растерянно замолчал. Что же с Марицей?! Все сидели понурые. Вера взглянула на Эркеля, который облокотился о стол и разглядывал щели в его досках.
- Сколько идти до Северных гор?
Огон встрепенулся, улышав про горы. Ему уже порядком осточертело скитаться, и хотелось домой. Эркель дернул плечом, не поворачивая головы, ответил:
- Это, смотря по тому, куда ты намереваешься попасть.
- В дом Лейнолла. Там же есть переход?
Эркель обернулся, выпрямился. В его глазах читалось одобрение.
- Дней в двадцать можем уложиться. Вайра, ты прелесть.
- Я знаю, - с улыбкой потупилась она.
Они задержались в Мескине на неделю. Сарлис быстро поправлялся, отпаиваемый снадобьями Эркеля. На рекомендацию Морана снять медальон Серого братства маг гневно сверкнул глазами – «Ни за что!».
- Тогда спрячьте его под одежду и не покидайте дома, лорд Эркель, - сказал охотник. – Иначе я за вашу жизнь не ручаюсь. Чем меньше людей знает, что вы имеете отношение к Серому братству, тем в большей безопасности вы и ваши друзья.
И Эркель, под просящим взглядом Анарниэлль, безвылазно торчал в старом домишке. Да и остальные не горели желанием выходить на улицы умирающего города. Моран ушел в первую же ночь, и появился только через два дня – принес полпуда муки, крынку молока и два десятка яиц.
- Откуда это? – спросил Троди, перебирая и нюхая продукты.
- Заработал, - устало ответил ватгерн и, свалившись на кровать, проспал до самого вечера.
Их собственные запасы подходили к концу, а купить что-либо съестное было сложно – на оскудевшем рынке ломили за продукты небывалые цены. Огон, однажды выбравшийся с намерением прикупить съестного, вернулся ни с чем и в бешенстве.
- Ворье! Мародеры! Мошенники!
- Ты чего такой злой? – Вера взглянула на раскрасневшуюся физиономию огона.
- Злой?! Это я еще добрый! Злой я был на этом крысином базаре! Думаешь, там добропорядочные торговцы стоят? Как бы не так! Ворье там торгует! Пограбили кладовые с погребами – и на рынок!
Огон был прав. В городе буйно цвел разбой и мародерство. Опустевшие дома разграблялись, то, что можно было продать - продавалось. Городская стража уже не в силах была сдерживать это безобразие, и просто наблюдала за беспределом с фатализмом потенциальных покойников.
Вечером Троди, Мидо и Моран долго разговаривали, сбившись в уголке, а потом все вместе ушли. Вернулись они перед рассветом, и, стукнув тихонько в двери, заволокли в дом тяжелые мешки и корзины. Вера ахнула, увидев добычу.
- Троди!
- Не корысти ради, а токмо ради пропитания, - расплылся в улыбке огон, выставляя из корзины на стол узкогорлые кувшины.
- Ого, красное сайельское! – усмехнулся Эркель, взяв в руки кувшин, и глядя на оттиск на глиняном боку. – Вы что, в дом к наместнику залезли?
Мидо, с улыбкой до ушей, выкладывал на стол крендели, пряники, палочки засахаренных орехов и фруктов.
- Ворье растет, - покачала головой Вера, взглянув на него, в душе стыдясь за своих спутников.
Анарниэлль рассмеялись. И даже Сарлис, приподнявшись на постели, одарил добытчиков легкой полуулыбкой. Раскрыв мешок, эльфийка достала из него копченый окорок, связку вяленых колбас, сырную голову.
- С тобой не пропадешь, - Троди подмигнул Морану.
- Где вы все это взяли? – Вера с укором взглянула на огона.
- Не переживай, - ответил тот. – Мы никого не убили, не обездолили. Мы взяли это у воров. Слегка приуменьшили их доходы.
Эркель расхохотался.
- Робин Гуд чертов, - проворчала Вера.
- Это кто такой? - заинтересовался Троди.
- Потом расскажу.
Как бы то ни было, раздобытых припасов им хватило вплоть до того дня, как они покинули Мескину. Увязывая вещи в тюки, Эркель взглянул на ватгерна, что наблюдал за их сборами.
- Идем с нами на Север. Что тебе тут делать?
- А там мне что делать?
- С твоими талантами найдется, что.
- С моими талантами я и здесь не пропаду, - хмыкнул охотник. – Еда есть, крыша есть, работа есть.
- А потом?
- Видно будет. Может, кого из наших найду. Сколотим артель…
- И? Это все твои планы?
- Да что вы пристали?! – вспыхнул Моран. – Какие планы могут быть в этом аду?! Выжить – вот и все планы! Лучше подумайте о том, как из города уходить будете! Не выпускают же никого.
- Это не проблема, - махнул рукой Эркель.
Это и вправду оказалось нетрудно. Кошелек, переданный в руки начальника стражи, стал лучшим доводом для того, чтобы всех шестерых всадников свободно пропустили в ворота. Моран стоял поодаль, глядя им вслед. Огон обернулся и махнул на прощание. Ватгерн тоже поднял руку.
Когда ворота за лордом и его спутниками закрылись, Моран вернулся в дом, ставший его обиталищем, и лег спать - ночью предстояло много работы. Он все же выжил в Мескине. Не просто выжил – он разыскал других охотников, и, сколотив «артель», через много лет приплыл на Итамен со своими соратниками и двумя десятками мальчишек-учеников. Возрожденный им остров получил новую жизнь и новую историю.
Оставив позади городские ворота, Эркель свернул к речному берегу. Глубокая Толла, огибающая Мескину с восточной стороны, плавно несла свои воды от Северных гор до Южного моря. Пик весеннего половодья уже миновал, и река, подступавшая в разлив к самым стенам Мескины, вернулась в свое русло.
Он шли вверх по течению, не задерживаясь в мертвых деревнях. Воду брали из реки, пока однажды Троди не вернулся с пустым котелком.
- А где вода? – взглянула на него Анарниэлль.
- В реке, - ответил огон и выругался по-своему. – Сами посмотрите, что там делается.
Все вышли на берег и увидели плывущих по реке мертвецов – почерневших, разбухших. У самого берега в ветвях ракит застрял труп ребенка. Эркель, нахмурившись, повел ладонью, ветки обломились и волна, подхватив тело, понесла его дальше. Пришлось запасаться водой из колодцев.
Через пять дней наткнулись на большую одномачтовую лодку, стоявшую у берега недалеко от деревни. Парус был аккуратно свернут, палуба пуста, на берег сброшены сходни.
- Торговая, из Мескины, - определил Троди. – Вон и вымпел на мачте.
Подъехали ближе, окликнули. Никого. Эркель и Сарлис взошли на палубу. Вера и Анарниэлль поднялись вслед за ними. На палубе было пусто, а вот в каюте… Вере, чей взгляд уже не вспыхивал паникой при виде ежечасно попадающихся жертв чумы, все же стало дурно. В маленькой каюте находились шесть тел – двух женщин и четырых детей, лежащих в обнимку на узких койках. Послышался голос Сарлиса, и Анарниэлль с Верой выскочили из каюты. Из грузового трюма выбрался Эркель.
- Что там? – подошла к нему эльфийка.
- Посмотри сама, - отступил с дороги маг.
В трюме стояли сундуки и корзины, наполненные золотом и серебром – кубками, подносами, чашами, кувшинами, подсвечниками, статуэтками. Рядом со всем этим богатством лежали тела трех мужчин.
- От чумы не убежишь. И золотом не откупишься, - прошептала Вера.
Когда все вернулись на берег, Эркель забросил сходни на корабль, повел руками, заставляя корабль отойти от берега, и, метнув огненный шар в парус, поджег его.
- Золотишко жалко, - с сожалением сморщился огон. – Вытащить бы можно было.
- Без него здоровее будешь, - отрезал Эркель.
- Здоровее – это да, - вздохнул Троди, наблюдая, как удаляется горящее судно. – Но жалко.
Эркель развернулся и направился к деревне.
- Вайра! Идем со мной.
Они обошли все дома. Живых не нашли никого. И тогда Эркель стал поджигать дома. Вера, скрепя сердце, делала то же самое. Вскоре вся деревня полыхала, и дым заволакивал небо. Следующие два селения без единого жителя Эркель тоже сжег. А потом в деревнях стали попадаться люди. Чем дальше – тем больше. Эркель останавливался, спрашивал – есть ли умершие от чумы. Если получал положительный ответ – уговаривал жителей жечь дома, в которых умерли заболевшие соседи. Его - уверенного, вооруженного, в сопровождении всадников – охотно слушались. Уезжая из деревень, Вера видела вьющиеся столбы дыма.
Слушались до тех пор, пока в одной из деревень жители не увидели серебряного медальона, блеснувшего из-под рубашки. Вера и остальные сидели в седлах, ожидая Эркеля. А тот, со всех сторон окруженный крестьянами, говорил. Обступившие его селяне слушали убеждающие слова о необходимости сжечь все, что могло быть источником заразы. Внезапно один из мужиков подался к полуэльфу. В глазах под насупленными бровями загорелся огонек.
- Эй, того! - мужик поднял палец, указывая на грудь Эркеля. – Робя! Это ж чародей! Вона, висюлька у его на шее!
Эркель с достоинством приосанился, приготовившись получить должное уважение. Предупреждающий возглас Сарлиса раздался одновременно с мужицким воплем:
- Бей их!!!
К магу потянулись руки, хватая за одежду. Сарлис подал коня вперед, и, выхватив из ножен меч, ударил плашмя наугад с криком – «Пошли вон!». Народ всколыхнулся, половина рванулась прятаться за сараи и плетни, а в руках второй половины встопрощились вилы и колья. Подбежал крестьянин с цепом на длинной рукоятке и со всей силы хрястнул им по спине Эркеля.
- Бей ворожбеев! Коли окаемышей! Энто их козня люд косит! Сжечь их!
Эркель пошатнулся под ударом, и, молниеносно развернувшись, перехватил цеп. Вырвав его из рук мужика, переломил рукоять и воткнул её в живот нападавшему. Острый обломок вошел глубоко, и селянин, обливаясь кровью, рухнул под ноги магу. Вопль негодования и ярости раздался из двух десятков глоток.
К Анарниэлль и Вере потянулись руки, норовя стащить их с седел. Лошадей похватали под уздцы. Анарниэлль зло взвизгнула, и, схватив лук, принялась хлестать им наседавших селян. Вера выдернула одну ногу из стремени, пнула кого-то в раззявленный рот. Мидо, стоявший поодаль, рванул коня к ней, отбрасывая людей с дороги, и уворачиваясь от нацеленных в него кольев. Хуже всех пришлось Троди. На своей низкорослой лошадке он оказался легкой добычей. Его свалили на землю вместе с ней, топча ногами и замахиваясь вилами. В этот миг воздух пронзил высокий звук, от которого заложило уши, а в глазах померк свет. Хватаясь за головы, люди выли и валились наземь. Звуковая волна оглушила всех. Лошади заржали и взвились на дыбы, сбрасывая всадников. Вера свалилась с Уванимо, стиснула зубы, из глаз хлынули слезы - голову словно разорвало на части. Но через мгновение все прошло – Эркель присел рядом и, приложив ладонь к её лбу, унял боль.
- Помоги остальным! – крикнул он, подскочив к Анарниэлль.
Вера успокоила мечущуюся Уванимо, и подбежала к огону. Обхватив его голову, уняла боль от звуковой волны. Потом занялась Мадиусом и их лошадьми. Эркель привел в чувство эльфов.
- Уходим!
Они вскочили в седла и помчались вон из деревни, оставив селян корчиться от боли. Скакали долго. Наконец запыхавшиеся лошади, вздымая потные бока, замедлили ход. Остановились в безлюдном месте, в ольховой рощице на краю поля с прошлогодними стогами. Эркель сполз с лошади и ничком лег в траву. Рядом с ним опустилась Анарниэлль, с тревогой коснувшись его плеча.
- Эркель?
- Анэль, - отстранился Эркель. – Спину только не трогай. Это надо же… обмолотили, как колосок. Поделом мне.
- Снимай одежду, - требовательно произнесла эльфийка.
Сарлис, встав над распростертым на траве магом, оценивающе присвистнул.
- Вот это удар! Точно в цель - по твоему самолюбию. А, Эрк?
- Издеваешься? – промычал маг. На его спине красовался огромный кровоподтек.
Вера склонилась над Эркелем.
- Давай- ка, я тебя подлатаю.
- Не надо, не надо, - ухмыльнулся Сарлис. – Пусть помнит о людской благодарности. Побои - очень эффективное средство от спеси и самомнения. По себе знаю.
Эркель засмеялся, и тут же закряхтел от боли.
- Хватит издеваться над собой и другими, - Анарниэлль одарила брата и мужа негодующим взглядом. – Вам смешно? А мне грустно. Вайра, сделай так, чтобы он не стонал и не давил на жалость.
- Я и сам могу себя вылечить, - сказал маг.
Вера улыбнулась и склонилась над полуэльфом. Обезболив магу спину, она сделала острием ножа пару мелких надрезов и выдавила скопившуюся под кожей кровь. Синяк под действием её чар рассосался, боль ушла окончательно. Анарниэлль ополоснула спину Эркеля, и с земли он поднялся вполне себе здоровым. После мага Вера занялась огоном. Крестьянские ноги основательно потоптались по его ребрам и голове. Лицо Троди опухло и лиловело ковоподтеками. Борода и усы слиплись от крови.
- Бок болит, - пробулькал он разбитыми губами.
Вера помогла ему снять порванный кафтан, провела ладонью по груди и боку.
- Два ребера сломаны. Потерпи, сейчас поправлю.
Вдвоем с Мидо они туго перевязали огону грудь. Вера срастила сломанные кости, сняла опухоль и свела синяки с тела Троди.
- Хватит альтруизма, - высказался Эркель, глядя, как морщится огон от прикосновения к больным местам. - Больше в деревнях не останавливаемся.
Сарлис на это замечание одобрительно кивнул. Они разбили лагерь здесь же. Наутро, оглядывая завтракающую компанию, Эркель заявил:
- Похоже, дальше чума еще не расползлась. Деревни, которые мы проезжали, почти не пострадали. Думаю, нам можно больше не опасаться. А вот тем, кто живет дальше, мы можем принести много вреда.
Все повернулись к нему.
- Что ты имеешь в виду? – спросил Троди, облизав ложку.
- Раздеваемся все, - велел Эркель. – Снимайте всё до последней нитки.
- Это еще зачем? – округлил глаза огон. Остальные тоже устремили удивленные взгляды на мага.
- Затем. Одежда и вещи насквозь чумой пропитаны. Вы хотите эту гадость по всей Унии разнести?
- Ты собираешься все сжечь? – обеспокоенно спросила Анарниэлль.
- Нет. Всего лишь убить заразу, - успокоил её маг.
- Я нагишом перед вами шастать не буду, - в карих глазах Троди разгорелся возмущенный блеск. – Что, на мне одёжу нельзя очистить от заразы?
- Можно. Зараза исчезнет вместе с твоей шикарной шевелюрой, бородой и остальной порослью на теле. Хочешь быть первым лысым огоном? Лысым и гладким, как яйцо?
Мидо хохотнул, за что получил от огона уничтожающий взгляд. Троди открыл, было, рот, но тут же захлопнул его. Аргументы Эркеля были очень убедительны. Он подобрался к магу, поднял на него страдальческий взгляд.
- Ну не могу я голышом на всеобщее обозрение … перед девочками тем паче.
- Да почему на всеобщее? – досада в голосе Эркеля смягчилась, он усмехнулся. – Вон, стог вам в помощь. Самые стеснительны - ройте норки и прячьтесь. Мальчики налево, девочки направо.
Горели четыре костра. Обнаженный Эркель ходил меж ними, то и дело подсыпая что-то из своих магических запасов в пламя. Красный дым, валивший от костров, окутывал навесы с развешанной на них одеждой, оружием и прочим скарбом. Вера, укрывшаяся в сенном гнезде, взглянула на Анарниэлль. Та смотрела на мага, откровенно любуясь, и не скрывая нежности во взгляде.
- Он очень красив, правда? – улыбнулась эльфийка.
Вера повернула голову туда, где из алого жаркого марева время от времени выплывала фигура Эркеля. Каштановые волосы его стекали огнем по крутым плечам. Идеальное тело, свободное от предрассудков и ханжества, посверкивало искрами пламени, отражающегося в капельках пота.
- Да, - согласилась Вера. – Он очень красив.
Сарлис, не посчитавший нужным прятаться в сено, и вольготно расположившийся на склоне стога, услышал слова девушек и выплюнул изжеванный стебелек.
- Стыдоба какая. Ох, срамота, - из стога слышалось причитание огона и интенсивное шуршание. Огон целиком зарылся в сено, сгорая от стыда перед спутниками. Эльфийка заглянула в его нору.
- Троди! Ну, перестань так переживать! В конце концов, мы с тобой провели в одной камере немало времени.
- Там было темно! – прорычал огон. - И я был одет!
- Мы закроем глаза, - нежно проворковала эльфийка, подмигнув Вере.
Первым Эркель позвал эльфа. Сарлис поднялся и пошел к кострам. Его тень скользнула у подножия стога, притянув Верин взгляд. Анаринэлль же проводила брата теплой, ласковой улыбкой.
- Вайра, - дотронулась она до её руки.
- А?
- Спасибо тебе.
Вера удивленно взглянула на Анарниэлль. Эльфийка сжала её ладонь.
- За брата. За то, что ты сделала в Мескине. Смотри, какой он. Если бы не ты…
Вера, помедлив, подняла вгляд на фигуру меж костров. Сарлис стоял, широко разведя руки и запрокинув лицо к небу, словно собираясь взлететь. Его силуэт то расплывался в алом дыму, будто тая, то вновь обретал четкую форму. Вера затаила дыхание, не в силах оторваться от созерцания игры света и тени. Почувствовав взгляд, эльф повернул голову в её сторону. В черных глазах сверкнули отсветы огня. Вера отвернулась, выдернув вспотевшую ладонь из руки Анарниэлль и унимая сердцебиение. Сарлис вернулся к стогу и снова упал на его упругий склон.
- Анэль! Вайра!
Анариэлль легкой походкой направилась к Эркелю. Вера выбралась из сенного укрытия, и быстро пошла за ней. Сарлис с легким прищуром следил за ними.
- Зенки свои бесстыжие отверни, стервец, - послышалось из стога ворчание огона.
Эльф удивленно вздернул брови, покосившись туда, откуда донесся голос.
- Мадиус, забодай тебя комар, я тебе что сказал?
Принц усмехнулся, но глаз на девичьи фигуры все же больше не поднимал.
- Троди! – кликнул Эркель. - Твой черед.
На голос мага из сена вылез огон. Чресла его прикрывала наспех скрученная опояска из сена, которую он придерживал на боках.
- Не смотреть! Не смотреть на меня никому! – ругался огон, забегая в дым. Вера и Анарниэлль хохотали в голос, не смея, однако, подглядывать. Мидо обреченно ждал своей очереди, вертя в руках сенный фартук. На призыв мага юноша отбросил опояску и, выбравшись наружу, шмыгнул к кострам.
Облачившись в пропахшую дымом одежду, их маленький отряд продолжил путь на север.
Часть 8 Черный пепел, красный снег
© Copyright: Рони Ротэр, 2016
Свидетельство о публикации №216033001771
Свидетельство о публикации №216033001771
Рецензии