Упала

  -Он козел – сказала Вера  Нечаева. Я тебе с самого начала говорила, что он  животное.
 -Я его любила   –  возразила Вика.
 -Значит,   ты   занималась  скотоложеством – заключила  Вера.
 -Не говори  гадостей!
   Из окна открывался вид на  реку, по которой полз украшенный флажками  прогулочный теплоход. На стоянку внизу заехал, сверкнув стеклами,   внедорожник  цвета корицы, и встал около вериного  “Пежо”.
 - Заказываем? - спросила молоденькая коротко стриженая  официантка –  похоже, здесь    нанимали на каникулы  студенток.
           Вера приподняла увесистое  меню, переплетенное в искусственную кожу с желтым  тиснением.
 -Крабовый салат,  пожалуйста. Феттучини с кальмаром.  И... “Бланко Риоха”.
 -Мне тоже,  – сказала Вика. -Салат  и -  как это...
 -Феттучини – проговорила официантка,  записывая.
 - Это вроде макарон, – пояснила Вера.- Паста.
 -Зубная? ... Шучу... А как ты обратно поедешь после белого?
 -Я позвоню Славику, он   подскочит  на метро и развезет нас по домам когда мы обе будем в дым пьяные.
  Вера сняла очки, и вынув из футляра специальную тряпочку,   смахнула пылинку с линзы. Вика   глядела на полупрозрачную руку подруги с безупречным маникюром.  Рука, украшенная тонким золотым колечком  выглядывала из рукава  ослепительно белой   деловой блузки, над которой клонилась  скромная   деловая прическа. Рука   аккуратно  сложила очки и тряпочку  в футляр и мягко прикрыла крышку. Вика машинально глянула на свои неровно обрезанные ногти,  сжала  кулак и положила на стол. Второй,   с зажатой в нем   салфеткой,  опустила на колени. 
 -Думаю прооперироваться,  – сказала Вера. - Сейчас лазером оперируют. Очки   мне не к лицу, а с контактными линзами очень  хлопотно. Чистить  -  настоящая  мука.
-Тебе все, что ты носишь,  к лицу...
-Ты не представляшь, какого  труда  стоит выглядеть.И каких денег... 
-Дорого стоит сия чистота...
-Что?...
-Не обращай внимания... Мне кажется, тут  vachement pas pas chere, как говорила одна моя знакомая француженка... Недешево то есть...
-Не страшно. День рождения  - только раз  в году. Я же тебе сказала, что  мой подарок – обед в ресторане.
-Спасибо! – поблагодарила Вика.- Здесь действительно шикарно. В самом деле...
За столик метрах в пяти подсел мужчина  в расстегнутом пиджаке и  галстуке с заколкой, в  наружном  кармашке пиджака  сверкал  клип  золотой авторучки. Он устроился так,  чтобы видеть реку и девушек. 
-Как тебе этот? – спросила Вера, чуть скосив глаза в сторону делового гражданина.
Вика повернулась  посмотреть. Мужчина перехватил ее взгляд, и улыбнулся.
-Не в моем вкусе... От него капустой пахнет...  И  жиром...
-Что бы ты понимала  - это “Черный Афгано”...   
Некоторое время они молчали. Вика ела маленький хлебец, намазывая его маслом. Масло было в шариках и с какой-то ароматной травкой. Вера сидела, сцепив кисти рук на столе и глядя на реку. Прогулочный теплоход уже  уплыл, зато  из-под моста показался  буксир, который  бодро толкал  баржу. Появилась  официантка, принесла  салаты и вино  и  наполнила бокалы.   
-За твои восемнадцать. Пусть до сорока нам будет восемнадцать. А после  -  двадцать пять.
Они чокнулись.
-Восемь  лет прошло,  – сказала Вера. -Восемь лет с выпускного – как одна копеечка. Помню, толстая  Женька бегала по классу, и спрашивала у всех подряд какого цвета волосы были у Ленского. Никто не знал. Подошла к Сергееву, тот   даже не задумался.  Женька  думала, что  угадал,  но он ей сходу  зачитал  полстрофы.
-“...Он из Германии туманной привез учености плоды: вольнолюбивые мечты, дух пылкий и довольно странный, всегда восторженную речь и кудри черные до плеч. "            
       Вера поставила “Бланко  Риоху“ на стол и подчеркнуто зааплодировала. Вика скромно наклонила несколько раз голову, словно раскланиваясь перед публикой. 
-Поэтому, наверное, он с тобой и ходил. Ты единственная в классе могла не мычать в ответ, когда его заносило черти куда -  я и имен-то таких не слышала.
-Мм, вкусно! – сказала Вика. -Если бы еще не так дорого...
-Расслабься – Витор Викентьевич платит – он моему папе по гроб жизни должен. Но я честно отрабатываю свой  нелегкий секретарский хлеб.
 Вера взяла с тарелки хлебец и начала намазывать масло ножичком.
-Сергеев - на голову выше всех, кого я знала. Стоит  ему открыть рот, и сразу становится ясно кто есть кто...
-Но все равно – козел,  - вставила Вера. 
-Не называй его козлом... По нему все девчонки в классе сохли. Ты тоже. И не притворяйся, что такого не было. Ты ему стихи писала...
-Но дружил он только с тобой...
-Дружил... Собака – друг человека... - сказала Вика. А кошка гуляет сама по себе. А Сергеев со всеми как кошка с собакой...
-Вот именно -  животное,  – отозвалась Вера.
Официантка  принесла  еще  две  тарелки. 
-Все в порядке? Что- нибудь не хватает? 
-Счастья нам  не хватает,  – философски заметила Вика. Официантка понимающе улыбнулась.
-За мужчин, которые нас будут любить! – сказала Вера.- Даже если они – животные. Как Славик.
-Восемь лет – сказала Вика.- Восемь лет я притворялась какая у нас с ним прекрасная дружба. Читала книжки, которые он читает, училась на том же факультете, где он учился. И все прахом...
-Он что, импотент или голубой? - спросила Вера.
-Нет...
-А ты откуда знаешь?
-От верблюда, – сказал Вика. -В конце концов я не выдержала. Я его совратила. Напоила и совратила.
-Так почему же вы расплевались?
-На следующий день он прислал мне длинное письмо, в котором объяснял, что я для него упала с пьедестала, и что он больше не может видеть во мне друга. А еще  через месяц уехал в аспирантуру в Германию.
   В бутылке оставалось совсем немного. С лица Вики текли слезы и по капле  падали в остатки феттучини с кальмаром. Вера автоматически отметила, что если бы Вика  употребляла  косметику, то ее лицо было бы сплошным несчастьем.