Мой Донецк

Недавно зашел на страницу в Одноклассниках к одному обеспеченному известному человеку. Из сильных мира сего, из Донецка. Да, человек богатый, уважаемый, демонстрирует в фотографиях красивую жизнь. Семья, дети, жена, родители, друзья, работа, охота, отдых. Это слова,  из которых складывается счастливая жизнь. Нужно чтобы складывалась, так правильно.
Человек любит себя, семью, любит работу, любит красивую жизнь.

Любит город, в котором он родился и вырос. Родную землю, свою, ради людей на этой земле и трудится. Уважаем, и имеет всесторонне признание.

Отдыхает в Крыму, в Ялте очень хорошо отдыхает. Заслуженно. Отдыхает семьей в России.

Захожу дальше, на его страницу, где заметки и понимаю для себя страшную вещь. То, что меня бьет как обухом по голове, я для него враг. А знаете почему? Потому что я украинец, а он Донецкий. Потому что я житель Киева, пусть и не был на Майдане и далек от политики, но я украинец. А значит враг!


Война в ДНР и ЛНР НИКОГДА НЕ ЗАКОНЧИТСЯ!!!!!!

Трудно представить себе весь масштаб пропасти, которая пролегла между нами. Пропасти, которая, поселилась глубоко в уме и сердце. Масштаб ненависти к нынешнему политическому руководству страны. Где издевки и голая правда в глаза, всем майданутым. Страшно видеть получасовой ролик, проезда по селу в Донецкой области утопающему в зелени лета, а дома уничтожены, разрушены войной. Страшно видеть жертвы войны, искалеченных людей, видеть горе, убитых детей.

 Война никогда не закончится, потому что все это в массах, внутри людей, впитанное ими, и у каждого в руках оружие, и у каждого безумный котел злобы. Любой не задумываясь, выстрелил бы мне в упор из своего охотничьего ружья. Потому что за спиной в Донецке, кладбище, мемориальные доски погибших: АЛЛЕЯ АНГЕЛОВ памяти погибших детей Донбаса с указанием фамилий имен и сколько было лет – список из 66-ти жертв, пока за спиной мемориальные доски памяти погибшим жителям Донбаса. Россия не воспринимается у них там агрессором, они считают, что это США. То, что нам преподносят с экранов телевизора, гнусная клевета и ложь, так считают на Донбасе. И ни одного слова на украинском языке, ни одного намека на украинизацию, какие там вышиванки, какой там украинский триколор. Георгиевская ленточка, и смерть во взгляде многих.

И я, попытавшись взглянуть их глазами, был бы таким же, но я украинец, и живу на Украине, и дети мои ходят в украинскую школу. Вот так нас разделили, как будто скальпелем разрезали, одни на одной стороне, другие на другой и у каждой стороны глаза горят, от ненависти.

Страшное слово Война! Братоубийственная!

Я жил в Донецке в далеком 1999 году месяца три. Жил в центре, в старом доме сталинской постройки на пятом этаже, у одной пожилой женщины. Мне тогда было всего 20 лет. В благодарность за то, что организация, в которой я работал, доставала в Киеве редкий сердечный клапан, для этой женщины, она и приютила меня у себя на время моей командировки. Отчетливо помнятся летние тихие вечера в этом душевном городе, дворик буквально утопающий в зелени. Я стою на балконе, и смотрю на летучую мышь норовящую залететь ко мне. Слышен тонкий ее писк, характерный только для этого животного звук. Свежесть вечера, после проливного дождя, и особый запах, так пахнет только в Донецке. Приятно, особенно пахнет. На ужин у меня хлеб и копченая колбаса, жидкий суп, любезно предложенный этой приветливой старой женщиной. Короткие, но очень душевные разговоры.
 Запомнилось утро, как ни в каком другом городе, а я в свое время поездил по Украине, утро только Донецкое, потому что нигде больше я такого не встречал. Во двор входят торговки и начинают кричать
- МолокоУ
-МаслоУ
-ТворогаУ
Ходят и протяжно так предлагают свой товар, и это был особый шарм большого рабочего города. Каждое утро меня ждет вымытая внутри обувь, неизвестно кем и зачем вымытая, меня никогда дома родители не приучали мыть собственную обувь. У хозяйки же квартиры свои были соображения на этот счет. Мне никогда не забыть ее слова : - Далеко ты пойдешь, уверенной походкой ступаешь ты по этой земле.

Я не работал в Донецке, слабую кассу удавалось мне собрать, приходилось выезжать автостопом в близлежащие города, Красноармейск, Краматорск, Горловку, Мариуполь. Там  брал хорошие кассы. В Донецке же, как то сразу понимали, что не стоит покупать пасту или средство от тараканов, или дымовую шашку, дамские колготки у парня с полной сумкой через плечо. Я столкнулся с проблемой того, что мне трудно войти в доверие к жителям этого города. И чем больше я говорю, тем сильнее раздражаю. Поэтому в самом городе я работал мало, это было не мое Канадское поле, и на ретрейнах показать класс было достаточно сложно.
Вечером мы собирались в офисе, фасадном помещении одного из домов, состоящем из трех кабинетов. Сдавали кассы, каждый свою, получали 30-40% от выручки, в зависимости от сложности проданного товара, прощались и расходились по домам. Набор сотрудников происходил еженедельно, так работать могли далеко не все.
Утром снова встреча в офисе, получение товара, заряд энергии коллективным спичем и опять в поля.
Таким был мой Донецк, и я совершенно не хотел из него уезжать обратно в Киев.