Последний сон марта...

После нескольких дней солнца и синего неба, пыльных улиц и тепла в тени под +14С, полного отсутствия снега, но ещё не набухших почек, не ждущих пока устойчивого тепла.  Уже вчера было ясно: погода изменится. Что и подтвердил вечерний теле-прогноз:  дождь, снижение температуры до 5-6 градусов,- но тепла. Слава Богу! Вчера же, после относительно неплохого самочувствия и безобразного переедания сладкого в течение последних четырёх дней, – что за стресс? – вернулась резкая боль в бедре и прогулка на улице была сокращена до часа вместо планируемых двух, как это было накануне, в солнечные дни. Перемена погоды, - мой враг. То есть, не сама плохая погода. А именно её излом, смена. Давний и беспощадный враг. Всё более грозный с возрастом. Ранняя поздняя осень жизни моего тела. Кто-то бегает на свиданья в 60… Счастливое состояние души у них. Дай Бог. У меня свои радости, а на свиданья я бегала и в самую свою красивую пору не так уж и часто. Натура такая. И судьба.

Проснулась с чувством удивительной радости, почти счастья. С  улыбкой. Потрясённая. Надя, Наденька. Открыла глаза в тот самый момент, когда увидела во сне свою дорогую подругу, одноклассницу, сокурсницу по университету. Надя ушла внезапно, как молния в паре с громом. Её машину  сбил некий мерзавец, который и освободился-то не так давно за аналогичное преступление. Опасный участок дороги на пути от города к ближнему городку. Резкий спуск и тут же резкий подъём.  Неизбежно всегда у меня сжималась сердце  в детстве и юности на этом участке дороги. Особенно  зимой, когда скользкий, укатанный северный снег, и весной, когда дорога становилась ледяным катком. Там не раз бывали аварии. Мерзавец спускался по встречной на грузовике, Надя поднималась после прохождения спуска. Мерзавец решил, что спускаться удобнее и безопаснее для него по центру дороги. В Надину хрупкую машинку он влетел со стороны  водительского места и смял его, как картонку. Вместе с Надей. Потом сказали, что Надя была ещё жива, бес сознания, с черепно-мозговой и другими травмами, врачи пытались сделать её операцию. Не получилось.  Удивительного для нынешних крутых времён  светлого человека не стало. Так просто. А ехала она по вызову на работу, на завод, в бухгалтерию. Где обеспечивала работу компьютерного хозяйства. Было это 31 декабря, три года назад. Она была счастлива в тот день: наконец, из Москвы в гости ждала своего единственного сына. Впервые за много лет она была ещё и влюблена. Но, пришло горе.

Во сне я сидела за каким-то столом, на улице, с кем-то вдвоём.  Было тепло и солнечно. Подняла глаза и увидела со спины Надю. Точно поняла: она! Закричала: Надя, Надя! И она обернулась. Надя! Как же так, куда ты исчезла совсем?! И солнце в глаза: Надя ослепительно красивая, молодая, с улыбкой во всё лицо обернулась и пошла к нам. Спокойное, безмятежно радостное лицо, красивые локоны вокруг него, светлое, лёгкой ткани, разлетающееся от колен платье в цветах, тонкая талия. Шла и улыбалась, подошла и остановилась. Сплошной радостный свет. Она улыбалась и молчала.  Я уронила голову на руки и заплакала. Почему же ты молчишь?! Где ты была так долго?!

И я проснулась. За окном было серое небо, мокрые крыши. Всё по прогнозу. И моё ощущение счастья от увиденного света и тепла.

Пока я обдумывала это явление. Пыталась вспомнить: перед  этим сном, в эту же ночь я, точно, -  видела ещё два сюжета. Какие? Не такие радостные. Но, какие?

Вспомнила… Разорванными эпизодами. Первый: Я и Он. Второй: Галя. Моя бедная сестрёнка – боль моя на всю жизнь.

«Я и Он». Кто он? Не вспомню никак. Мы, вдвоём, за руки куда-то бежали, бежали. Шли. Дороги, тропинки. День. Ночь. Страшно не было. Но не было и радостно. Осталась в памяти чётко одна картина. Только одна. Вагон поезда, много людей. Мы должны выйти. Он впереди, я за ним. С высокого пола вагона мне не спрыгнуть вниз. Он протягивает руки - и я стою на земле. Темно. Куда мы шли?.. Не знаю. Не помню больше ничего из этого сна.

«Галя». Галочка, Галчонок. Сердце щемит и сейчас от того сна. От горькой памяти о сестре. Галя ушла год назад. Она была моложе меня на три года. Даже не дождалась внуков. Своих единственных сыновей мы родили  одинаково поздно – в 33 года. В моём сне мою  Галю обижали: какой-то мужчина, потом дама в каком-то пансионате. Я на обоих громко кричала, отпихивала мужика. Угрожала даме. Галя молчала. Почти равнодушно. Но я знала, - ей плохо, одиноко и не радостно. Она была такая беззащитная.  Снова нет любви и заботы о ней. Я решила там, во сне, что ей срочно надо сшить тёплую пижамку, в рубашке могут замёзнуть ноги. Мне было больно за Галю.

Такие сны я увидела в ночь перемены погоды… Последний - был светлый, но тоже – с моими слезами.