Стихийная улыбка

Я не заметил: год прошёл. Даже чуть больше. И теперь, когда всё закончилось, когда после череды безумных дней я вновь вернулся в родную деревню, я могу, наконец, вздохнуть с облегчением и, вслушавшись в голоса своей памяти, заново оживить перед глазами воскресный вечер 29 ноября, волшебный вечер 29 ноября.

…Москва, станция метро «Тургеневская». На часах четверь шестого. В кои-то веки я не опаздываю, в кои-то веки у меня есть даже запас времени, – чтобы найти правильный выход из метро, от которого я каждый раз успеваю здорово отвыкнуть.

Москва, станция метро «Тургеневская», выход к Сретенскому бульвару. Господи, как же много людей вокруг! Как же много здесь шума, в этом городе, укрытом сумерками цвета тёмного ультрамарина, тут и там вспоротого янтарными сполохами уличных фонарей! На ступеньках сидит бездомный, и я с радостью протягиваю ему горсть монет; ведь я, если подумать, счастлив. Здесь, в этом шумном месте, в этих каменных лабиринтах я – счастлив!..

…Когда я пишу эти строчки, сердце бьётся чаще. Благословен тот, кто придумал память! Ибо именно память позволяет мне переживать эти моменты снова и снова…

…Кафе «Ex:Libris» расположилось в старинном здании – библиотеке-читальне имени Тургенева (по крайней мере, в этом меня убеждал Яндекс накануне отъезда в столицу). Пройдя через калиточную арку, я оказываюсь во внутреннем дворике; на часах половина шестого, во дворике у скамеек устроена импровизированная «курилка», и здесь уже довольно людно. Я понимаю, что улыбаюсь во весь рот, и невольно радуюсь темноте осенних вечеров: этот вечер скроет меня, нескладного бородача в бесформенной куртке и нелепой шапке, от любопытных взглядов.

Ох, и ненадолго же!..

…17:35. Девушка быстро идёт ко входу в кафе. На девушке серая пушистая куртка с белыми «пёрышками», синие джинсы и синий вязанный шарф, замечательно рифмующийся с цветом вечернего неба. Волосы у девушки чёрные, и на несколько секунд – не больше! – меня охватывает сомнение: а ну как обознался? Но фигура, но походка… А она уже заходит в кафе… и через минуту выходит обратно! И сомнения покидают меня.

Я подхожу поближе, всё так же глупо улыбаясь, и всматриваюсь в её лицо. Она замечает меня и сперва не может понять, чего хочет от неё этот странный субъект. Но вдруг она ахает и улыбается. Я иду ей навстречу.

– Привет, Стэф.

…Как оказалось, концерт Питерского Поэта Стефании Даниловой, на который я так спешил, должен пройти в другом зале кафе «Ex:Libris», и зал этот примечателен: по сути, это небольшой погребок, где покатые своды покоятся на массивной центральной колонне. Потолок украшают созвездия винных пробок, смешные оранжевые стулья ненавязчиво заставляют усесться по стойке «смирно», а в углу, освещённая неровным светом ламп, возвышается небольшая сцена. На сцене пара массивных колонок и стойка с микрофоном; чуть позже к этой маленькой компании присоединяется очередной оранжевый стул. Тем временем зрителей «обилечивает» приятный молодой человек из администрации, а Стэф настраивает звук. Я обилечен, и я улыбаюсь, – а что я могу ещё? Я вспоминаю концерт октября 2014-го и августа 2013-го. Заметили мы или нет, но время успело пройти, пролететь, (похлопав по плечу), и хоть мне кажется, что три года – это совсем немного, но за эти три года многое успело измениться, – правда, Стэф? И прежде всего ты сама, ты и твои стихи. Ты-позавчерашняя похожа на тебя-сегодняшнюю не больше, чем лирически-хулиганские «Хроники упоротого лиса» на неукротимую «Неудержимолость». Впрочем, я «завидую знавшим тебя в семнадцать»; мне немножко обидно, что я не видел твоих ранних концертов, тогда, в 2012-м, 2011-м, во времена Даны Рэтски, чёрной широкополой шляпы, «Реминисценций» и «366 революций».

Но я безумно счастлив быть сейчас. И это, чёрт возьми, бесценно.

…А стихи уже звучат со сцены, музыка – из колонок; я отмечаю в одном из треков любимый мной дудук и улыбаюсь ещё шире. Я не могу перестать улыбаться, – разве что когда ты читаешь совсем невесёлые, напряжённые, порой трагичные стихи. «Рейс 9268», «Бабушка и Альцгеймер», или то, про кошмары и обитающие в них «ленд роверы», или про жестокость выпускников к девочке, читающей со сцены Пушкина… а ещё то, про магов, обитающих в огне. И отчего эти рукописи не горят, когда нужно…
…Зато там, где в стихах прорастает ирония («почему вы, данилова, не метите в большую литературу»), мне трудно сдержать смех, – потому что ты играешь, Стэф, и как играешь! Незабываемые интонации, ярчайшая мимика!

И любовь, конечно. Знаешь, так интересно получилось: ты говоришь, что больше не пишешь стихи о любви – но я сижу там, в этом уютном зальчике, и понимаю, что весь он заполнен любовью. Даже не так – Любовью. Именно ей проникнуто всё твоё творчество, ты сама и Мир, который ты создаёшь каждый миг своей жизни; Мир, в котором теперь оказались все мы, пришедшие в этот вечер на твой концерт. Быть здесь сегодня, слышать эти стихи, слушать тебя, – всё это словно глоток кислорода в разреженном городском воздухе. Глоток кислорода, когда от лёгкого опьянения до взрыва порой один вдох (так что бросайте курить, господа!)…

…А потом антракт, в котором я, получив заветные автографы в драгоценных томиках «Веснадцати» и «Неудержимолости», отчего-то вдруг оказываюсь в центре внимания, неосторожно задержавшись возле сцены, и за несколькими репликами неожиданно следует почти что профессиональное микро-интервью от одной из зрительниц:

– Вы улыбались, как только слышали каждое стихотворение; вы их знаете наизусть? (Да куда ж наизусть, просто знаю и люблю).
– А что вам нравится в Стэф?

Ну уж нет, говорю я, вот только не надо мне таких вопросов, в стиле «дорогой, а что тебе во мне больше всего нравится?» Потому что Стэф – это не просто красивая девушка и талантливый Поэт. Стэф – это явление в современной поэзии, многогранное и волшебное. А вы… Я говорю: это всё равно, что спросить: что вам нравится в планете Земля? А разве можно Землю оценивать по кусочкам? Это же наша родная планета, живём мы тут! Куда нам, если не сюда, на Луну, что ли?

Такой ответ, похоже, всех устроил (или озадачил), но как бы там ни было, воспользовавшись общей заминкой, я под шумок линяю обратно на свою «камчатку», к вешалкам. Антракт продолжается и, несмотря на свою одичалость, я не могу не различить в себе этого странного чувства лёгкости, влюблённости, необычайной яркости эмоций и остроты чувств. Этот концерт рождает ощущение праздника… В сущности, к праздникам я отношусь скептически: Новый Год ассоциируется у меня с бесконечными хлопотами и нездоровой пищей, день рожденья – с этой осенней грустинкой, той самой, от которой всё бегут по лужам неуклюжие пешеходы… Но единственный праздник, которого я жду с нетерпением и трепетом, это концерт Стэф в Москве! Да, он тоже случается только раз в году – но, Боже мой, спасибо за этот раз! Спасибо за волнительный август 2013-го, за душевный октябрь 2014-го, за бесконечно улыбчивый, радостный ноябрь 2015-го!..

…Потом, после, когда закончился антракт и продолжился концерт, когда прозвучали стихи, уже ставшие классикой, стихи новые и лучшие, стихи, услышанные мной в первый раз; когда от тридцати четырёх бусин осталась одна (во всяком случае, в стихотворении), когда, обрадованная, ты станцевала на сцене; когда пополнилась моя коллекция открыток, когда нас в третий раз сфотографировали, когда я внёс свой письменный вклад в твой блокнот, когда мы покинули гостеприимное кафе, о чём-то весело болтая… Даже когда в конце концов мы снова попрощались, и ты уехала в наступающую ночь, а я побрёл в сторону метро…

Знаешь, я и тогда не переставал улыбаться. И знаешь, так смешно: Мир улыбался мне в ответ. И случайные прохожие, и славные полицейские в метро, и даже суровый водитель автобуса… Даже моя старая Дружба показалась мне не всегдашним некрополем, а местом куда более светлым, каким она и была когда-то…

Потом, конечно, волшебство понемногу рассеялось. Праздник остался позади. Ушли в прошлое безумные разъезды, треклятые врачи, шумные родственники, пустые хлопоты и долгая дорога домой.

Но остались они – две книжки с автографами и стопка открыток, бережно сложенных в конверт.

А ещё – память о лучшем событии этого года.

И я уже запасаюсь терпением, пусть моя жизнь и равняется слову «жди». Ведь пройдёт ещё один год, всего один год, и я снова увижу тебя на сцене и наяву.

Правда, Стэф?



5.12.2015, Москва – Дружба – Ладышкино.