Колодец Вейса

1. Самохват – эксцентриковое устройство, позволяющее перемещать его по веревке при отсутствии нагрузки, и накрепко блокировать любые перемещения под нагрузкой. Применяется альпинистами, горными туристами и спелеологами для подъема по предварительно навешенной вертикальной веревке или фиксации на ней.
2. Стремена – закрепленные на дополнительных веревочных тягах самохваты. В описываемые времена мы пользовались длинными стременами, проходящими через грудную обвязку. Позднее стали использовать другие схемы: «стопа-колено», «стопа-пояс», «стопа-грудь» и др. варианты.
3. «Адская смесь» - оччччень калорийная штучка! Делается из смеси сухофруктов, орехов, порошка какао, сахара или меда и сгущенного молока. (возможны варианты).
4. «Транс», он же «транспортник» - мешок их технического капрона или другой прочной и легкой ткани. Диаметр примерно 20-30 см, а длина около 80 см. В пещере не везде можно пролезть с рюкзаком, и «трансы» очень помогают для упаковки и доставки различных грузов -  и снаряжения, и продуктов.
5. «Кембрик» - ПХВ трубка для изоляции проводов. Только мы ее иначе использовали: вытаскиваешь из кармана свернутый в кольцо кембрик, и сосешь воду из ближайшей лужи, не поднимая мути.
Остальные термины объяснять не буду. Кому интересно – прочитайте у меня в «Шкуродере».

Экспедиция «СЭКС-83» (Спелео Экспедиция Кутук Сумган) состоялась, как следует из аббревиатуры, в 1983 году.
Костя Серафимов, создатель и бессменный руководитель спелео-клуба «Сумган» в Усть-Каменогорске, (в настоящий момент живет в Израиле) умел уговаривать. И в состав экспедиции вошло много людей, до того далеких от спелеологии. Народу набралось порядочно.

Добирались до места встречи в Мелеузе (этот город находится в Башкирии, южнее Уфы) разными путями: кто поездом, кто самолетом. И в относительно разное время. Я  поехал поездом в компании с двумя девчонками и еще одним парнем. А те, кому предстояло лететь, скинули нам свои трансы, чтобы не платить за лишний груз. Получилось такое соотношение: 4 человека и 26 трансов, включая и мои собственные. Первая пересадка – в Барнауле. Я заранее договорился с проводницей, и мы загодя перетащили весь груз в нерабочий тамбур. Так что с выгрузкой никому не мешали.
До Уфы доехали нормально. Здесь я снова договорился с проводниками, и… нам открыли не ту дверь, что выходит на платформу, а ту, что между путями! Выгрузились, сложили трансы штабелем. В это время по соседнему пути проходит товарняк, в составе которого есть цистерны. А у ж/д цистерн сбоку торчат лестницы для доступа к горловинам! Пришлось весь наш штабель раскатать по земле, чтобы не искать груз потом по всей территории.
Посылаю одну из девочек, Иринку Созину, на вокзал, закомпостировать билеты. Через несколько минут прибегает, запыхавшись, и сообщает, что билеты закомпостированы, и поезд стоит на 3-ей платформе, до отправления 7(!) минут. А мы – между 6-м и 7-м путями! Тут, наконец, поезд, на котором мы прибыли, трогается. Дорога свободна! Только вот нас всего четверо, а нужно выскочить с грузом на платформу, спуститься в подземный переход и подняться на другую платформу к нашему поезду! После первой ходки оставляю Ирину в вагоне. Если что – стоп кран дернет! А на платформе сидят и курят на лавочках несколько парней «дембельского» вида. Увидели, как мы носимся, и кинулись на помощь. Спасибо мужикам! Я, конечно, запрыгивал с последними трансами на подножку уже тронувшегося состава, но это – пустяк! Главное  - успели…

Лешка Васюков летел самолетами. И в одном из аэропортов записал песню, которая начинается словами: 
                «Горы кругом, горы кругом знакомые.
                Сванские «башни» рвут на куски облака.
                С каждой минутой ближе и ближе к дому мы…
                Видно, оттуда достала нас эта тоска!»…
Только совсем недавно узнал через интернет, что автором этой отличной песни является Анатолий Зазнобкин. Это ж надо же! 33 года пели песню неизвестного автора!

Пеший наш путь до урочища Сумган подробно описывать не буду. Ничего особенного в дороге не случилось. Обычная «пахота». Ноют плечи под лямками рюкзака. Время от времени – небольшие привалы. Можно перекурить и слегка обсохнуть от пота. Перевал Яман-тау («Чертова гора» в переводе) не слишком крут, да и вроде не очень высок, но сил отбирает… тащишься все вверх, вверх, вверх. А «дорога» (тракторный след) скользкая после дождя. То и дело приходится брать в сторону, обходя очередную глубокую лужу. И кажется, что этому никогда не будет конца! Но потом – ночевка на Ташильгане, в избушке, и снова – под рюкзак.

Однако дорога все-таки имеет свойство кончаться.
Ставим базовый лагерь, распределяем обязанности, составляем графики выхода в пещеры и графики дежурств по лагерю, по кухне…

Народу много. И пещер вокруг много, разных. Но в основном – не слишком глубоких и протяженных. Делаем в эти пещеры «радиалки» на несколько часов, группами. Сходили и к Сукурайскому источнику. Возле отвесной скалы озерцо странно зеленого цвета. Из него вытекает ручей и бежит к реке под названием Белая. А вода в озерцо попадает не откуда-то еще, а из подземной реки в пещере Сумган через систему сифонов.

Входной колодец Сумгана поражает своими размерами. Это – пропасть глубиной 70 метров и такого сечения, что туда свободно можно было бы скинуть автобус типа «Икаруса». Только вот на стенках колодца много плохо держащихся камней самого разного размера. Поэтому, чтобы не вызвать камнепад себе и другим на голову, двигаться вдоль стенок нельзя.
Вяжем «паук». Горизонтальные растяжки на все четыре стороны с узлом в центре, от которого вниз висит вертикальная веревка. Для спуска нужно сначала добраться до этой веревки, пристегнуться к ней и… медленно кружась, ехать вниз, стараясь не делать сильных рывков, чтобы не раскачивать всю систему. Оказалось, что это не так уж и страшно. То есть очень страшно, пока ползешь к узлу и перестёгиваешь свою «сбрую» на вертикаль. Еще страшнее – отстегнуться от «паука». Но, когда вверх ползут, постепенно теряя дневной свет, стены колодца, страх куда-то уходит! Не совсем, конечно: те, кто теряет свой страх, чаще всего теряют и жизнь. Однако все равно начинаешь замечать, как это здорово – вот так попасть в совершенно для тебя НЕИЗВЕСТНОЕ! И самое интересное – это чувство не ослабевает при повторных посещениях пещеры. Может быть, потому, что двух одинаковых ситуаций просто не бывает?
Вот уже видны светлячки налобников тех, кто ждет меня внизу. Они все ближе, ближе… есть! Приплыл! Дно!..

Нас – несколько десятков человек. Но всем сразу в Главную пещеру, в Сумган, идти нельзя. Кто-то должен обязательно оставаться наверху, потому что в составе – новички. Да и вообще, при достаточном количестве участников так и легче, и безопаснее.

Поэтому под землю спускались звеньями. Одно звено отработало – поднимается на поверхность и уступает место другим. Правда, не все так делали. Те, кто уже имел опыт, не всегда уходили наверх со своей сменой. В том числе и я.

Французский спелеолог Мишель Сифр в своей книге «В безднах Земли» описывает эксперимент, когда он находился под землей больше месяца, не имея при себе часов. Уже через несколько земных суток его личный биоритм сбился с 24-х часового и приблизился к 48-и часовому.
До такого предела мы не доходили. Наши «внутренние часы» через несколько дней стали работать по такому графику: 22 – 26 часов работаем, затем 14 – 16 часов отдыхаем. Но часы (в смысле – наручные) у нас были, и мы к тому же не сидели на месте, как Сифр, а совершали походы в разные места пещеры.

Надо сказать, что пещера Сумган, в основном, имеет два яруса, на глубине 70 и 110 метров, которые соединяются между собой несколькими колодцами. В основном – потому что это настоящий лабиринт из широченных галерей, узких шкуродеров, больших и малых залов, которые вовсе не намерены лежать в одной плоскости.

Один из колодцев уходит прямо от входного, но опасен жуткими ледопадами. Мы под эти ледопады не совались, но звуки их слышали не раз. Жуть!
Второй колодец идет вниз от Актового зала, и в него падает ручей, вытекающий из одной из галерей.
А третий… вот он-то и носит имя Вейса, потому что официально его открытие принадлежит «Бороде» Вейсу, московскому спелеологу.

Одна из наших вылазок как раз и была в колодец Вейса. В группе было больше 10-и человек. Два с лишним часа мы шли по кольцевому ходу, местами довольно узкому, перемежающемуся большими и малыми залами. Залы эти – красоты необыкновенной, так что шли не торопясь, с остановками.
Пришли. Но самого колодца пока не видно: к нему ведет этакий пандус нескольких метров длиной. Удобная точка крепления веревки находится в самой почти верхней части пандуса.
А сам колодец, глубиной 26 метров, имеет форму бутылки. Когда проходишь «горлышко», стены колодца раздвигаются в стороны, и ты до них уже не можешь достать. Закрепляем веревку и по очереди уходим вниз. Только вот «протектора» с собой у нас нет. Нечего подложить под веревку на краю пандуса, чтобы исключить ее перетирание о скалу.

Дно колодца – «гуровые ванны». Так называются интересные образования, немного похожие на вылущенную шляпку подсолнуха. Торчат вверх тонкие и острые известняковые ребра, а в углублениях между ними – вода. И только в стороне есть относительно сухая площадка.
Я не помню точно, кого из ребят Костя послал вниз первым. Но ему удалось раскачаться на веревке и попасть на эту площадку. Там он и принимал всех остальных, оттягивая веревку к себе.

Побродили мы по системе «Вейса». Перекусили «адской смесью». Насмотрелись на красоты всякие. Пора и наверх (в смысле, на Верхний ярус) возвращаться.
 
Там, между натечными «ушами», горит свечка.(фото в заголовке)

Первым Костя послал меня.
Лезу вверх на своих стременах. Веревка пружинит под каждым шагом. Стараюсь не попасть в резонанс, а то вертикальная «раскачка» в несколько раз сильнее нагружает веревку. Вот и карниз надо мной. Поднимаюсь еще на несколько сантиметров, и в свете своего налобника вижу – о, ужас! – что оплетка веревки совершенно перетерта о край карниза, и несколько нитей сердечника тоже… Ко всему прочему, веревка прочно придавлена к скале моим же собственным весом, и провести под нее скольжением самохват я не могу. Поскольку пандус здесь имеет выпуклую форму, то веревка прижата не в одной точке, а на длине примерно метра. Значит, до точек, где она не прижата, мне никак не достать!
 Крикнул вниз: «Веревка перетерта!». В ответ – тишина. Потом голос Кости: «Решение есть?». Отвечаю: «Пока нет!». Молчание. Все понимают, сколько сейчас зависит от моего решения.
Другого выхода из системы «Вейса» нет. А если где и есть, то на его поиски может уйти несколько суток, а столько наши налобники не прослужат. Да и вообще: пока я вниз по этой веревке спущусь, она может окончательно перетереться. А жить хочется! И, желательно, не калекой.
Снял рукавицу и на ощупь стал искать хоть какое-то место, куда можно просунуть самохват. Но – ничего! Во всяком случае, в пределах досягаемости.
Каким образом мне удалось протиснуть под плотно прижатую веревку палец, а за ним второй и третий, уму непостижимо. А ведь не только просунул, ну и сумел, упираясь локтем в «клюв» пандуса, оттянуть веревку от скалы левой рукой, а правой раскрыть один из стременных самохватов и  - УРА! – зафиксировать его выше перетертого места.
Все остальное было просто.
Вылез на пандус, встал на само страховку, завязал на перетертом участке узел «бабочку» (центральный проводник по-научному). Крикнул: «Веревка свободна!». И стал ждать, когда вылезет следующий. А следующим пришел кто-то из молодых парней. Не помню уже точно, но, кажется, Андрюша Пантюхин. Он маленький, легкий. Когда подошел под «клюв», я его просто вытащил на пандус. А теперь, уже вдвоем, с остальными справиться не так уж и трудно.
Вышла группа.

Какое это странное чувство: снова оказаться на земле! Как тут, оказывается, тепло и светло! Сколько красок, запахов! А обзор какой! Не метры, а километры перед глазами! И одновременно – смутное сожаление, что ты уже не видишь тех подземных чудес…
И еще один эффект, о котором никто не рассказывал, да и я не задумывался. А именно – «туннельное» зрение. В то время мы ходили либо с самодельными налобниками, либо с «Кузбассами» (шахтерскими фонарями).  Под землей, чтобы посмотреть куда-то, нужно было повернуть туда голову. Каска ведь на голове, а налобник – на каске. Луч фонаря узкий, и боковое зрение не работает. Так вот, этот эффект сохраняется еще несколько часов после выхода из пещеры.
Потом, правда, народ стал использовать «карбидки» (ацетиленовые горелки). Те давали почти круговой обзор, и побочных эффектов уже не было. Ну, а сейчас ходят с такими мощными светодиодными фонарями, о которых мы тогда не то что мечтать не могли, но даже слыхом не слыхивали!

Несколько суток провел я на поверхности. Ходил в «радиалки» к другим пещерам. Да разве они чета Сумгану! Только вот сломанная еще в 1980-м году нога болела все сильнее. Из одной из «радиалок» только дошел до базового лагеря, и упал, прошептав: «Дошел!». Перелом в лодыжке правой ноги, конечно, давно сросся. Но наплывший хрящ ограничивал подвижность сустава, а при длительных нагрузках вызывал боль. Я старался никому не показывать своей слабости. Как же: Я – и вдруг чего-то не могу!?
И снова ушел в Сумган. Как оказалось – напрасно.

У Кости Серафимова отлично развито чувство направления, которое не покидает его и в пещере. Он нашел один тупиковый ход, который, по его мнению, должен куда-то привести, к неизвестным и не пройденным еще никем частям пещеры. Ходок узкий и низкий. Особо в нем не размахнешься. Но стали долбить по очереди стенку, которая, действительно, на слух отличалась от остального монолита.
Пока одни долбили, другие пошли на Нижний ярус, но уже не через «Вейса», а через окно в Актовом зале. Вот там, внизу,  меня и скрутило. Сказалось, видно, многонедельное нервное напряжение, и организм не выдержал: прихватило у меня «мотор». Так что на верхний ярус меня просто вытащили ребята на веревке.
Отлежался я несколько часов. Полегчало.  Однако ясно: надо на поверхность. Здесь я буду только обузой.

Тут и время смены звеньев подошло.
Сидим мы с Костей под аркой возле Главного колодца. Камешки время от времени падают сверху, звонко щелкая об своих собратьев, тех, что раньше успели упасть, но до нас даже осколки не долетают. Курим. Примусишка складной на осыпи шипит под котелком с «змеиным супчиком» (это мы так незабвенные «Супы вермишелевые с мясом» прозвали). Вот, вскипел! И тут одна из девчонок в запарке пробегает, и… опрокидывает котелок! Вот же, блин!!!
Картинка: сидим на корточках, и, как пинцетами, вылавливаем пальцами из щебенки кусочки мяса и «звездочки» вермишели.

Я ушел наверх. Сам. А через два дня мужики продолбили-таки эту стенку.
И назвали открытую ими совершенно неизвестную часть Сумгана: «Галерея Фортуны».
Вот ее я никогда не видел.
А теперь уже не увидит, наверное, никто. После строительства плотины и создания на реке Белой водохранилища вода в Сумгане поднялась, и «Фортуну» затопило. И многие еще красивейшие и уникальнейшие места тоже.