В поле, про собак. Часть 1

Пролог
Мы летим на высоте 9 000 километров.В салоне самолета тепло, слегка светло и еще шумно. Пассажиры  на своих местах продолжают копошится в сумках,  обсуждать взлет,  переглядываться с соседями. Кое-кто фотографирует, открывшийся  из окошка иллюминатора, вид,а кто-то, устроившись поудобней, просматривает  бортовой журнал.  Немного ошалев от вскриков моей сорокалетней соседки, которая  первый раз оказалась в небе, я пытаюсь собраться с мыслями.  Летим …  Летим? ДА, наконец-то летим! Мне, здесь в салоне,   комфортно, действительно тепло и светло, скоро принесут напитки, а вслед за ними вкусный обед. Но легкое волнение не отпускает.
Как там ОНА? Пить ей не придется  еще часов девять, да и ужин, который случиться неизвестно когда, будет не так изыскан как мой. Ей наверняка сейчас тесно, прохладно или даже холодно и однозначно темно. Там где летит  ОНА – свет не нужен. Мы знакомы с ней чуть больше месяца, вместе встретили новый год и живем под одной крышей, но за это время  не стали родными. Я не в восторге от ее характера,  темперамента и привычек. От таких тихонь не знаешь чего ожидать. Смотрит на меня своими карими печальными глазами, как будто хочет сказать: «Мир так несправедлив ко мне. Боже, что я здесь делаю?»  Но не говорит. Наверное еще скажет, когда будет подходящий момент. Но пока молчит. Может валяться целыми днями на боку, не шелохнувшись, но когда  слышит, что ужин готов, мгновенно оказывается на кухне и буквально набрасывается на еду. Не обращая внимания на мое: «Аккуратно!»,  ест жадно, чавкает, разбрасывает еду, как будто тысячу лет  не ела.  Прямо скажем – характер у нее скверный. По крайней мере, я лично от него не в восторге.
И все же, какое-то волнение не оставляет меня.  А вдруг ОНА замерзнет? И ведь понимаю, что с такой шикарной шубой, как у нее, этого не случится, но волнуюсь. А длительное отсутствие воды? Как она это перенесет? Все эти мысли продолжают  путаться в моей голове, пока сама себе мысленно не говорю: «Хватит! Все будет хорошо! Все уже хорошо! Мы вместе! Мы летим!»
Наш борт самолета  продолжает свой рейс Владивосток – Москва, за стеклом иллюминатора  – 108,  в салоне +18, в грузовом отделении +3. Мы  вместе, я в салоне, ОНА -  в грузовом.Но мы - вместе, я и моя служебная собака  - Загадка Востока Ирис. Мы летим.


Первый опыт.
Отлично помню свою первую собаку. Звали ее Жучка. Размера она была небольшого, с хорошую кошку. Коричневая, с белыми ушами. Блестящие глаза и такой же нос. Все в ней было хорошо, я ее очень любила.  И любила бы ее, наверное, еще больше, если бы она не была плюшевой, набитой ватой. 
Было мне тогда года четыре или пять, и я не помню, была ли у кого-то из соседских детей своя домашняя собака. Дворовые конечно были. Две  или три. Их кто-то кормил, они лаяли на прохожих, которых считали чужими и сопровождали детвору в их шумных играх.  Но ошейников у них не было, и никому в голову не приходило забрать их домой и водить на поводке. Да и условий к домашнему содержанию не было. Жили мы в то время в доме барачного типа.  Длинный такой деревянный дом и на обе стороны от коридора маленькие комнатушки.  На 12 метрах люди жили семьями, для собак места не находилось. У нас с мамой комнатка была и того меньше, метров восемь. Конечно  же,  ни о каких домашних животных речи не шло.
Уже в том возрасте мне хотелось быть особенной.  Что с того, что у меня нет отца, отдельной комнаты, много игрушек. Зато есть собака. Почти на-стоящая.  Долго я не думала. Сняла с маминого трикотажного платья пояс, привязала к нему Жучку и повела гулять.
Надо сказать, Жучка слушалась меня плохо, вместо того чтобы бодро перебирать лапами, она сразу же упала набок и стала тащиться по земле. Я подняла ее, отряхнула от пыли и повела снова. Но идти, а тем более бежать она не хотела,  кувыркалась как попало в дворовой пыли на длинном трикотажном поводке. Рушились все мои мечты. С таким послушанием у собаки, произвести впечатление на  приятелей у меня наверняка не получится. И вот уже кто-то из детей подбежал ко мне, и почти сразу стал посмеиваться над моим домашним питомцем. А я,  еще надеясь показать Жучку с лучшей стороны, командовала ей: «Сидеть!», «Лежать!», но и эти команды она выполнять отказывалась. Конечно, мне было обидно. Ведь дома у нас с ней все отлично получалось!
В это время из магазина пришла мама и, увидав меня, стоящую посреди двора с поясом от платья, к которому была привязана перепачканная игрушечная собака, загнала меня домой. Влетело мне тогда здорово. Гулять с Пролог
Мы летим на высоте 9 000 километров.В салоне самолета тепло, слегка светло и еще шумно. Пассажиры  на своих местах продолжают копошится в сумках,  обсуждать взлет,  переглядываться с соседями. Кое-кто фотографирует, открывшийся  из окошка иллюминатора, вид,а кто-то, устроившись поудобней, просматривает  бортовой журнал.  Немного ошалев от вскриков моей сорокалетней соседки, которая  первый раз оказалась в небе, я пытаюсь собраться с мыслями.  Летим …  Летим? ДА, наконец-то летим! Мне, здесь в салоне,   комфортно, действительно тепло и светло, скоро принесут напитки, а вслед за ними вкусный обед. Но легкое волнение не отпускает.
Как там ОНА? Пить ей не придется  еще часов девять, да и ужин, который случиться неизвестно когда, будет не так изыскан как мой. Ей наверняка сейчас тесно, прохладно или даже холодно и однозначно темно. Там где летит  ОНА – свет не нужен. Мы знакомы с ней чуть больше месяца, вместе встретили новый год и живем под одной крышей, но за это время  не стали родными. Я не в восторге от ее характера,  темперамента и привычек. От таких тихонь не знаешь чего ожидать. Смотрит на меня своими карими печальными глазами, как будто хочет сказать: «Мир так несправедлив ко мне. Боже, что я здесь делаю?»  Но не говорит. Наверное еще скажет, когда будет подходящий момент. Но пока молчит. Может валяться целыми днями на боку, не шелохнувшись, но когда  слышит, что ужин готов, мгновенно оказывается на кухне и буквально набрасывается на еду. Не обращая внимания на мое: «Аккуратно!»,  ест жадно, чавкает, разбрасывает еду, как будто тысячу лет  не ела.  Прямо скажем – характер у нее скверный. По крайней мере, я лично от него не в восторге.
И все же, какое-то волнение не оставляет меня.  А вдруг ОНА замерзнет? И ведь понимаю, что с такой шикарной шубой, как у нее, этого не случится, но волнуюсь. А длительное отсутствие воды? Как она это перенесет? Все эти мысли продолжают  путаться в моей голове, пока сама себе мысленно не говорю: «Хватит! Все будет хорошо! Все уже хорошо! Мы вместе! Мы летим!»
Наш борт самолета  продолжает свой рейс Владивосток – Москва, за стеклом иллюминатора  – 108,  в салоне +18, в грузовом отделении +3. Мы  вместе, я в салоне, ОНА -  в грузовом.Но мы - вместе, я и моя служебная собака  - Загадка Востока Ирис. Мы летим.


Первый опыт.
Отлично помню свою первую собаку. Звали ее Жучка. Размера она была небольшого, с хорошую кошку. Коричневая, с белыми ушами. Блестящие глаза и такой же нос. Все в ней было хорошо, я ее очень любила.  И любила бы ее, наверное, еще больше, если бы она не была плюшевой, набитой ватой. 
Было мне тогда года четыре или пять, и я не помню, была ли у кого-то из соседских детей своя домашняя собака. Дворовые конечно были. Две  или три. Их кто-то кормил, они лаяли на прохожих, которых считали чужими и сопровождали детвору в их шумных играх.  Но ошейников у них не было, и никому в голову не приходило забрать их домой и водить на поводке. Да и условий к домашнему содержанию не было. Жили мы в то время в доме барачного типа.  Длинный такой деревянный дом и на обе стороны от коридора маленькие комнатушки.  На 12 метрах люди жили семьями, для собак места не находилось. У нас с мамой комнатка была и того меньше, метров восемь. Конечно  же,  ни о каких домашних животных речи не шло.
Уже в том возрасте мне хотелось быть особенной.  Что с того, что у меня нет отца, отдельной комнаты, много игрушек. Зато есть собака. Почти на-стоящая.  Долго я не думала. Сняла с маминого трикотажного платья пояс, привязала к нему Жучку и повела гулять.
Надо сказать, Жучка слушалась меня плохо, вместо того чтобы бодро перебирать лапами, она сразу же упала набок и стала тащиться по земле. Я подняла ее, отряхнула от пыли и повела снова. Но идти, а тем более бежать она не хотела,  кувыркалась как попало в дворовой пыли на длинном трикотажном поводке. Рушились все мои мечты. С таким послушанием у собаки, произвести впечатление на  приятелей у меня наверняка не получится. И вот уже кто-то из детей подбежал ко мне, и почти сразу стал посмеиваться над моим домашним питомцем. А я,  еще надеясь показать Жучку с лучшей стороны, командовала ей: «Сидеть!», «Лежать!», но и эти команды она выполнять отказывалась. Конечно, мне было обидно. Ведь дома у нас с ней все отлично получалось!
В это время из магазина пришла мама и, увидав меня, стоящую посреди двора с поясом от платья, к которому была привязана перепачканная игрушечная собака, загнала меня домой. Влетело мне тогда здорово. Гулять с Жучкой мне больше не пришлось. Она долгие годы стояла потом у нас на шкафу и грустила. Но я не унывала. Я знала, что когда-нибудь у меня обязательно появится настоящая, живая собака.
 мне больше не пришлось. Она долгие годы стояла потом у нас на шкафу и грустила. Но я не унывала. Я знала, что когда-нибудь у меня обязательно появится настоящая, живая собака.
Белянка
Через два года  после описанных выше событий, наш барак расселили, всем дали квартиры в новостройках. Нам с мамой досталась двухкомнатная! квартира на первом этаже.  Счастью не было предела. Переезжали в ноябре и все старались до холодов побыстрее обустроиться, чтобы встретить новый год на своей, уже законной жилплощади со спокойной душой.
Почти сразу я стала интересоваться у мамы, когда мы заведем собаку. Ведь теперь-то у нас достаточно места, да и я выросла, все-таки уже перво-классница! Но мамочка, прекрасно понимая прелести содержания маленького щенка и представляя, что произойдет с ремонтом, на который было потрачено много усилий (мама делала все сама), отвечала уклончиво.
Говорила и о том, что у нее аллергия на шерсть, и о том, что собакам и кошкам лучше жить на улице на свежем воздухе, и что у меня не будет достаточно времени, чтобы ухаживать за щенком, так как мне нужно делать уроки. В общем, отговорок было много. Но я не отступала и продолжила клян-чить собаку перед своим днем рождения. Я была убеждена, что в связи с таким событием мне не откажут. Но мама была непреклонна и в подарок я получила фарфорового мраморного дога.  Красавчик, но не настоящий!
Помощь пришла откуда не ждали. Моя двоюродная сестра, сжалившись надо мной, решила подарить собаку на день рождения … моей маме! Как го-ворится, дареному коню в зубы не смотрят. Так что расчет моей сестры был верный. Мамуля покричала, повздыхала,  поохала и подарок приняла!
Боже мой! Какая это была чудесная болонка, понятное дело «дворянских» кровей!  Белая - пребелая, пушистая - препушистая, глазки – бусины, носик – пуговкой, и слегка рыжеватые ушки.  Я не верила своему счастью! Неужели?! Назвали мы щеночка незатейливо – Белянкой.
Ах, если бы тогда хоть кто-нибудь рассказал мне, как растить щенка. Начиная с кормления, прогулок и  ухода, не говоря уже о дрессировке. Ничего из этих знаний у меня не было, и взяться им было не откуда.  Вот дали тебе животинку и что хочешь с ней, то и делай. А ЧТО ДЕЛАТЬ-ТО?!
Вот здесь  и началось осмысление того, что за «ХОЧУ» обычно следует «МОГУ» и «ДОЛЖЕН».  И если с «ДОЛЖЕН» мне помогала справляться мама, путем требований и напоминаний, то «МОГУ» у меня получалось плохо, так как в этом она мне помочь не могла. Сама не умела.
Любому щенку нужно протравить глистов и сделать необходимые прививки. Иначе здорового, жизнерадостного друга не вырастишь.  Мамуля решила потравить Белянке глистов какими-то таблетками, купленными в человеческой аптеке. Не помогло. Отвар полыни, возможно бы помог, но как влить его собачке в пасть никто не знал, а сама его лакать Белянка отказыва-лась. А если учесть, что гулять 2-х месячного щенка, я выводила раза 3 за день, то малоприятная уборка пола мне была гарантирована.
Нет, я не струсила. Я несла свой крест как могла. Сдалась мамуля. Фанатично любящая чистоту и порядок в доме, она просто устала перемывать после моих «уборок» пол. Возможно, были съедены новые плинтуса или обои. Этого я не помню. Но однажды я пришла из школы домой, а Белянки  нет. Мама отдала мою крохотулю в котельную, где работал мой дядька. Мою маленькую, беленькую, пушистенькую Белянку – в КОТЕЛЬНУЮ! Где все пылит и грохочет! Конечно, я горько плакала, но не просила ее вернуть. Пла-кала от бессилия и от понимания, что это предательство.  Я и сейчас плачу, пока пишу. Сейчас бы я смогла поднять ее, вырастить. А тогда нет. Маленькая была.
 Что стало дальше с Белянкой, я не знаю. Единственное, что я усвоила, это то, что такое ОТВЕТСТВЕННОСТЬ.












Если с другом  вышел в путь…
Надолго я и  думать забыла о том, чтобы завести собаку, а тем более, чтобы озвучить это вслух.  Все время занимало посещение общеобразовательной и   музыкальной школ, пионерские дела, прогулки с друзьями-приятелями.  В этой ребячьей суете постепенно  горькие воспоминания о Белянке стали стираться из моей памяти.
Где-то в классе 7 моей любимейшей подруге Любе родители разрешили взять щенка. Породистого щенка немецкой овчарки! Но с одним условием: щенок должен быть выращен, выдрессирован и отдан на заставу служить Ро-дине. Честно говоря, даже сейчас для меня такое условие  звучало бы довольно жестко. Как можно полюбив, воспитать собаку, друга, а потом с ним расстаться!? Но отец моей подружки, действующий офицер российской армии, это условие поставил: «Хочешь собаку?  Хорошо! Помоги Родине, воспитай хорошего рабочего пса для службы на границе!»
Так в доме моей подруги появилась Рена - пушистый комок чепрачного окраса, вечно скулящий, хотящий есть, пить, писать, какать и просто тепла и внимания.  В школе  Любанька появлялась невыспавшаяся, но с удовольствием рассказывавшая, о своих маленьких победах в деле воспитания настоящей служебной собаки. 
Рена перестала-таки скулить и проситься с теплой подстилки на полу  на теплую перинку Любиной кровати.  Запомнила свое имя и отзывается на него. Со своими маленькими потребностями успевает добежать на газетку. Кушает одинаково хорошо и овсянную кашку с мясом и творожок (вспоминая те голодные времена, представляю теперь, чего это стоило, обеспечить натуральное питание щенку).  Промежуток между прогулками становился все больше. Хорошо знает, где ее место. Ну и наконец! Рена стала учиться выполнять первые команды.
Процесс дрессировки шел непрерывно, и был почти незаметен для окру-жающих. Во-первых, Люба  посещала занятия, которые проводились опытными инструкторами в ДОСАФ два раза в неделю, во-вторых, неустанно  повторяла научение командам  дома. На прогулках показывался только достигнутый результат.
А какие замечательные это были прогулки!
Людей собиралось, на мой взгляд, прилично. Человек 5-6 с собаками,  плюс к ним сопровождающие лица. Я естественно была в группе сопровож-дающих и чувствовала себя скромно. То ли дело ОНИ – владельцы собак! Им есть о чем рассказать,  что обсудить, похвастать достижениями своего до-машнего питомца. Из постоянно гуляющих, были  немецкие овчарки, болонка, и парочка  собак «дворянской домашней» породы. От «дворянских», понятное дело никто ничего не ожидал, а «породники» достигнутыми результатами хвалились. 
Чемпионом по выполнению команд была двухлетняя немецкая овчарка Индира, ее хозяйка – студентка, очень серьезно относилась к воспитанию со-баки, и результаты действительно были впечатляющими. Также была немецкая овчарка по кличке Дина, абсолютно черная и агрессивная, что подтверждало народную теорию о там, что если у собаки черное небо – она будет злой. На мой взгляд,  это действительно только теория, но никак не аксиома, конечно, и темперамент собачий важен, но все же главное это воспитание. Хозяином Дины был Костя - мальчишка на год старше нас с Любой. С  собакой он занимался,  общий курс дрессировки худо-бедно она усвоила, но печально было то, что Динкину агрессию  он воспринимал, скорее как преимущество, нежели как недостаток. Как только терялось внимание хозяина,  Дина кидалась на собак, иногда получала отпор, но повторялось это снова и снова. А все потому, что хозяином собачья агрессия не пресекалась.  «Злая как Дина» - стало клише. Однажды, когда мы с Любой спорили и я стала кричать, так что слюни летели во все стороны, она мне сказала: «Будешь так себя вести – станешь злая как Дина, и будет у тебя муж Костя» и рассмеялась. Орать я перестала, посмеялись вместе. Не скажу, что я злая, но мужа у меня зовут Константин. Как говорится  «устами младенца глаголет  истина»!
Рена имела куда более скромный набор выполняемых команд, но зато самый лучший контакт с хозяйкой. Добивалось это предельным Любиным вниманием к собаке. Будь то дрессировка на площадке, прогулка или пребывание дома. Никакое действие Рены не оставалось без внимания. Постоянная выработка навыков. Сделала плохо – получила порицание, исправилась, выполнила требование – получила поощрение. Любаня постоянно и терпеливо доказывала своей собаке, что она Люба – главная.
Запомнился мне такой случай. Я была у Любы в гостях, мы читали книгу, наряжались в мамины украшения, пекли печеньки. Каких дел  только не переделали. Было поздно и я собралась домой, а Люба просила меня остаться еще чуть-чуть. Но мне действительно надо было идти, и я отказалась. Подруга моя, решив, что и в нашем с ней тандеме она будет главной, сказала:
- Ты никуда не пойдешь. 
- Ну и что ты сделаешь? Как ты меня можешь не пустить? Захочу и пойду!
Я встала с дивана и пошла в коридор. Но в дверном проеме, откуда ни возьмись, появилась Рена.  Она просто села и стала смотреть на меня.  Я сде-лала пару шагов ей навстречу, Рена оскалила зубы, я сделала шаг назад, оскал пропал.  Я снова попыталась подойти к ней вплотную, чтобы пройти в коридор, Рена показала зубы и зарычала. Я была в шоке! Рена никогда ни на кого не рычала, тем более на меня! Я действительно не понимала, что проис-ходит.
- Почему она на меня рычит?
- Потому, что я сказала ей охранять дверь и не пускать тебя.
- Когда ты ей сказала? Я не слышала.
- Ты не слышала, а Рена слышала команду «Охраняй!». И отлично ее вы-полняет.
Вот тут я стала плакать, но не от того, что Ренка рычала на меня. Мне было обидно, что моя подруга могла так со мной поступить.  Я ведь не собака, я человек и сама решаю, что и когда мне делать!
Любанька тут же сжалилась надо мной, похвалила Рену за выполненную команду, дала команду «Гуляй», и та радостно виляя хвостом, пошла провожать нас к входной двери, как будто ничего и не было. Любаня обнимала меня и просила прощения, и, конечно же,  я простила свою любимую подругу и стала уважать ее еще больше.  По моему мнению, это каким человечищем надо быть, чтобы так воспитать собаку!








Встречи – расставания.
Настал тот день, когда Любанька с Реной отправились на площадку ДОСАФ сдавать нормативы.  Я с еще одной нашей подружкой тоже были приглашены. Добирались мы с ней сами, получилось долго и подоспели уже к «шапочному» разбору.  Людей было много. Владельцы собак со своими пи-томцами и, конечно же,  родные, близкие и просто любопытствующие про-хожие. Все нормативы уже были сданы. Началось объявление результатов, награждение лучших, выдача сертификатов. Мы бегали между людей, пытаясь отыскать Любу. И, наконец, увидели ее, радостно замахали руками, стали пробираться поближе.  Любанька, заметив нас, пошла навстречу, но была со-всем не радостна. На глазах блестели слезы.
- Ты что? Не сдала?!
- Сдала…
- Так радоваться надо! Плачешь чего?
- Очень хорошо сдала. У меня Рену на границу забирают. Служить…
- Как забирают? Ты что, обязана отдать ее?
Вот тут-то Люба и рассказала о папином условии, о котором мы ничего не знали, а она выполнила его полностью. Воспитала отличную служебную собаку. Приобрела опыт, потеряла друга. Хотя, нет! И то, и другое осталось с ней навсегда.  Одно в памяти, другое в сердце.
Казалось бы, ну что могло быть хуже того дня. Но это случилось. Нет не сразу. Прошли летние каникулы, начался новый учебный год и близился уж к завершению, Люба взяла в клубе трехмесячного щенка немецкой овчарки от хороших рабочих родителей. Планировала воспитать и оставить себе. Родители были согласны.  Он прожил у Любы почти месяц  и его не стало.  Подхватил чумку, хоть и прививки были сделаны, и ушел за два дня.
В школе Любаня не появлялась несколько дней, а когда вернулась к учебе, на нее было страшно смотреть, не то, что спрашивать о чем-либо. Потом рассказала.
- Я все равно возьму собаку. Не сейчас. Через год, раньше нельзя.
Но пес появился раньше. После летних каникул, я первым делом позво-нила  любимой подружке, договорились встретиться.  После радостных вскриков и объятий Любаня сказала:
- Пойдем ко мне, я тебя с кем-то познакомлю.
Я могла на 1 процент предположить, что это будет щенок. Почему на один? Потому что Люба уже тогда была супер ответственной и волевой на 99 процентов! Она не могла подвергнуть опасности неокрепший иммунитет но-вого щенка и привести его в дом, где недавно от чумки погибла другая собака. Но эти 99 процентов воли компенсировались 1 процентом безрассудности. То, что я увидела, меня повергло в шок! Когда мы открыли входную дверь и зашли в коридор, из Любиной комнаты выглянула собачья голова.  Размером с ведро, ну или с лошадиную голову, если вам так угодно.  Живо представив себе, каких размеров тело у данной особи, я хотела выйти их квартиры, но ноги приросли к полу. А Любанька щебетала….
- Ну! Иди сюда! Покажись нам, красавчик! Иди сюда, мой хорошенький! Поздоровайся!
В еще большем оцепенении, я представила, как ЭТО  будет со мной здороваться. А в голове роем неслись мысли: Господи! Что это, кто это? По-чему она не взяла щенка? Где этого раздобыла? Это вообще собака?! Как он ее не съел еще? Кстати, а сколько он съедает? Наверное, ведро! Точно! Ведро, не меньше.
Судя по всему, псина находилась не в меньшем ужасе, чем я. Он бук-вально, крадучись, стал выходить в коридор. Он шел и шел, а его тело тянулось и тянулось! Наконец, когда он весь оказался в коридоре, мне открылась «чудная» картина!
Это был абсолютно непропорциональный субъект неопределенной по-роды. Какая-то немыслимая помесь немецкой овчарки, дога и возможно вол-кодава. При этом переросток! Огромная, как я уже говорила, голова; длин-нющее, как у удава тело; еще более длинные лапы; какой-то обрубок вместо хвоста; ободранные уши и несчастные, полные боли, глаза.
И вот, когда я разглядела эти глаза, мне многое стало понятно.
Встретились они на улице, возле каких-то гаражей. Этот  собачий взгляд произвел на мою подругу такое впечатление, что она сразу предложила своему новому знакомому прогуляться к ней домой. И он такой недоверчивый, настороженный пошел за ней. И переступил незнакомый порог. Без поводка и ошейника. Добровольно. Родители потеряли дар речи, да и говорить что-то было бессмысленно. Они хорошо знали свою дочь.  99 процентов воли и ответственности и 1 процент безрассудства.
Так у псины появилась семья. Назвала его Люба Чинаром.
Она взахлеб рассказывала мне, как отмывала его от грязи и блох, травила глистов и заживляла раны, как приучала его к ошейнику и поводку (видимо, были у Чинара плохие воспоминания на этот счет), потихоньку откармливала его, остерегаясь  давать большой объем пищи, хотя, видя его тощие бока, очень этого хотела.
Мы гуляли с ним. Чинар выправился, поднабрал бока. Стал даже помахи-вать остатком хвоста. Одно плохо, как только оказывался без поводка, момен-тально находил какую-нибудь помойку и, вспоминая голодные времена, пытался жрать всякую дрянь. Извините меня за употребление этого слова, но какое либо другое просто не подходит! Однажды на прогулке Люба отпустила его с поводка и уже через пять минут застукала его за подхватыванием с земли какого-то непонятного куска. Как у него это получалось? Ну, вот вроде бы гуляет, делает свои дела, нюхает травку и кустики… Мгновенье и Чинар уже пытается что-то схватил в пасть! Люба всегда успевала предупредить этот момент. В этот раз не успела. Отлупила его тогда поводком. А я плакала и орала.
- Ты злая! Он же всегда хочет есть! Сама говорила, что поводком бить нельзя, а сама что делаешь.
- Лучше, я его сейчас ОДИН раз отлуплю поводком, чем потом он ОДИН раз умрет. НАВСЕГДА.
У каждого из них была своя история.









Наверное, это любовь…

А дальше все завертелось, закрутилось.  Любин отец ушел в отставку, заработав военную пенсию и получив квартиру в Санкт-Петербурге. Чинар был пристроен к очень хорошим друзьям Любиных родителей. Ему пред-стояло охранять частный дом, хотя, на мой взгляд, ему самому требовалась защита. При такой устрашающей внешности это был самый добродушный и доверчивый пес. Конечно, расставаться с ним было грустно, но я знаю, что все в его жизни сложилось хорошо!
И меня с Любаней жизнь развела территориально, но не душевно. Мы продолжали общаться, писали письма, полные интересных историй, делились новыми впечатлениями. Много событий происходило. Это и понятно. Юность – время мечтаний, желаний, открытий, новых знакомств и интересных событий. Окончание школы, поступление в институт, встречи, знакомства, первая любовь, первый поцелуй – все это было в наших письмах.
И наступил тот день, когда я встретила того единственного, кто был по-слан мне свыше – моего будущего мужа - Константина.  Звучит это, конечно, крайне пафосно, но, учитывая историю  и предысторию нашего знакомства (по этому поводу можно писать отдельную главу, и не в этой книге) – это просто реальность. 
Сейчас мы уже 21 год вместе, у нас двое детей, две собаки и дом полная чаша, а я вспоминаю, как когда-то впервые переступила порог квартиры своего суженного, и кто меня там встретил.
Это такие одновременно чудесные  и грустные воспоминания!
Мы только зашли в квартиру, как на меня буквально набросился с поцелуями и объятьями какой-то лохматый комок счастья.  Это был любимый пес моего будущего мужа – русский спаниель Лаки. Он подпрыгивал высоко и лизал меня прямо в лицо, куда придется, потом кружился и прыгал снова. Костя и его родители стояли  остолбенев. Как мне потом пояснили: Лаки имел очень недружелюбный характер и такой радостный прием незнакомого человека в их квартире они видели впервые. А уж как мне было радостно и приятно!
Костина мама меня встретила более сдержано. После охов и ахов по поводу нашей встречи с Лаки она строго спросила у меня:
- Это что такое! Что происходит!?  Что ЭТО такое!?
Что это такое? Я просто ответила:
- Наверное, это любовь.
Самое интересное, что я этого своего ответа совсем не помню. Мне об этом иногда напоминала моя свекровушка. И вспоминала она об этом с  удовольствием. Каждой матери хочется, чтобы ее сын встретил девушку, которая будет его любить и заботиться о нем.  В общем, тогда этот ответ ее примирил  с моим появлением, да и сейчас жизнь говорит о том, что все правда и все правильно.
Почему я так подробно об этом пишу? Потому, что тогда я поняла, насколько собаки чувствительны энергетически. Лаки видел меня в тот момент впервые, хозяина не было дома примерно неделю, а целовать-обнимать он бросился не Костю, а меня. Он сразу все понял, почувствовал! Этот обмен энергиями и этот свет и тепло между нами.
У меня еще раз была возможность убедиться в экстрасенсорных способностях Лаки.
Уже поженившись, мы с мужем затеяли ссору. И понятное дело из-за какой-то ерунды, но страсти накалялись. Мы метались по комнате и  выска-зывали друг другу претензии. Лаки, обычно находившийся на своей подстилке,  переполз под  диван и стал наблюдать за нами.  И вот, когда я в очередной раз  пробегала мимо дивана, Лаки цапнул меня за ногу. Слегка прикусил передними зубками. К слову сказать, даже следа не осталось, но как же было обидно! Лаки куснул меня, потому что почувствовал агрессию со стороны хозяина. Потом уже, когда мы с мужем помирились, Лаки тоже пришел ко мне просить прощения. Подошел, положил голову мне на колени, глянул из-подлобья. Увидел, что глаза мои улыбаются, вильнул хвостом и ушел на свое место. Скромный мальчик был и немногословный. Впрочем, как и его хозяин, не слишком щедрый на любовные признания.
Больше мы в присутствии Лаки не ругались.




В самолете успели поспать, поесть, попить, пофотографировать небо, снова поспать, и снова поесть и снова поволноваться о том, как там собаки и как нас встретят.
 Наконец-то земля! Идем получать багаж,  а на встречу уже бегут какие-то незнакомые, но такие родные люди.
- Дальний Восток? Здравствуйте! Собак еще не выгрузили. Мы сейчас все узнаем, а вы пока получайте свой багаж.
Не смотря на то, что не успели  познакомиться, мы понимаем –  это свои! Все в порядке будет. И с нами и с собаками.
Мы еще не успели получить багаж, а к нам уже подбежал человек в форме.
- Подходите к грузовому лифту, собак выгрузили!
Бежим. Вот они в боксах! Живые-здоровые! Выдыхаем.
Грузимся. Едем в расположение встречающего нас кинологического отдела. Наконец-то можно выпустить собак погулять. Открываем клетки и все трое: Лаки, Дагир и Ирис вылетают пулей. Несутся на огороженный выгул все, кроме Ирис. Она останавливается и смотрит на меня. Боится меня потерять, вдруг сбегу.
- Ирис, гуляй! Можно! Можно!
Наконец-то отбегает и делает все свои дела, потом сразу же возвращается ко мне, в отличие от остальных. Лаки носится кругами по свежему снегу, Дагир, отводя душу, лает на нее. Подождав еще полчаса, снова грузим собак в клетки и отправляемся к конечной точке назначения -  Кинологический центр   ФТС России.
Там нам предстоит 3 месяца обучаться самим и дрессировать наших служебных собак. Как-то  трепетно и волнительно. Что нас ждет впереди? Как нас встретят в Центре, какой коллектив курсантов соберется?
Как будто прочитав мои мысли, наш сопровождающий говорит:
- Не переживайте, девчата, все хорошо будет! Коллектив правильный подбирается, пятьдесят на пятьдесят.
- А что это значит?
- Ну как же, половина парней, половина девчат. Где гвоздь забить, где еще чем помочь!
- Да мы и не переживаем! Дальневосточные девчонки настолько суровые, что  сами кому хочешь помогут  гвоздь забить.
  Потом на долгое время это станет нашей поговоркой: «Дальнево-сточные девчонки настолько суровые, что…» и далее по смыслу в зависимости от ситуации.
Смеемся. Балагурим. И так, за разговорами, незаметно прибываем на ме-сто.
А дальше, пока ждали осмотра ветеринарного врача и заселения  в вольеры собак, приключилась еще  одна анекдотическая ситуация.
Наша коллега – Ольга, после получения багажа, в суматохе, случайно за-бросила в бокс к Дагиру целлофановый пакет со своими вещами. Дагир, только что после перелета почуявший свободу, и вновь, после коротенькой остановки, заточенный в клетку, разозлился не на шутку и этот пакет разодрал в клочья. Естественно все вещи, которые были в пакете, ровным слоем покрыли дно бокса. И только  бигуди-липучки все оказались на Дагире. Запутались в шикарной шнауцеринной бороде, на лапах и даже на купированном хвосте. Когда Ольга увидела это, стала хохотать так, что не могла даже толком объяснить нам, что произошло. Она крутилась возле собаки, теребила ее шерсть, смеялась, одновременно всхлипывала, пытаясь нам что-то сказать.
Пятнадцать часов в пути, темно, холодно, неизвестно сколько нам еще ждать, я устала, а у Ольги есть силы веселиться?! Я разозлилась.
- Оля! Хватит смеяться! У тебя Дагир в пасть что-то схватил.  Забери у него!
- Да я же и говорю, это он  пакет разорвал, а там бигуди лежали, а он на них накрутился, красивым захотел стать.
До нас дошел весь смысл произошедшего. Смеяться стали  втроем. И наконец-то нас отпустило. Обучение началось!


Бытовые условия для обучающихся были созданы отличные. Все что нужно для жизни, а главное широкие кровати с мягкими матрасам. После такой длинной  дороги мы упали и заснули богатырским сном. Проснувшись утром, первым делом мы побежали к собакам проверить как ночевалось им, да и, вообще,  посмотреть,  как все здесь устроено.
Путь от учебного корпуса (где на первом этаже, кстати, находились наши жилые комнаты)  к вольерам был недолгий, метров 100, не больше. По сути, вольеры -это длинное одноэтажное здание в одной половине которого располагались кухня для приготовления корма для собак, ветеринарные смотровые, служебные помещения, а в другой половине по обе стороны от коридора внутренние вольеры с выходом из каждого во внешний вольер. Собак расселили по разному. Кому-то достался только внутренний, кому-то только внешний вольер, а вот Ириске повезло, она  стала  хозяйкой «двухкомнатных  хоромов». 
 Собаки выглядели бодрыми, и естественно, с удовольствием отправились гулять. Выгул – это все, что находилось за территорией кинологического центра: огромное поле, небольшой лесок, река, озерцо, и снова лес. Есть где разгуляться, побегать. Но мы решили пока своих собак с поводков не спускать. Береженного, как говориться, бог бережет.
Какое же это неудовольствие гулять на поводке!
 Но зато после прогулки снова в вольер и ЗАВТРАК! Для Ириски до текущего момента это было основное удовольствие жизни, после обучения  добавилось еще одно – ИГРА. Но в тот момент завтракала и ужинала она с большим удовольствием. Дали бы ей волю, она бы и обедала и полдничала. Но, извините за каламбур, на режимном объекте все по режиму, еда по рас-писанию два раза в день, утром и вечером. После кормежки необходимо было сделать влажную уборку вольера. И тут выяснилась еще одна интересная подробность: Ириска боится швабры.
Надо сказать, что когда я забирала ее с передержки, мне выдали коро-тенькую информацию о ее жизни. Молодая семейная пара без детей приобрела себе милого щеночка-девочку золотистого ретривера. Жена кормила ее, холила, лелеяла, муж водил гулять. И все у них было хорошо, пока в семье не родился ребенок. Все поменялось, любимая собака вдруг стала несносной, слишком шумной, слишком активной, хотела играть, когда новорожденный малыш спал, и конечно: «Везде эта шерсть!». Пришлось отдать собаку в первые попавшиеся «добрые руки». Возможно, это была автомобильная стоянка, где в первую же течку, Ириску «повязал» пес кавказской наружности. И в результате этой страсти образовалось то ли 12,  то ли 14 щенков. Если бы не кесарево сечение, Ириска бы погибла. После операции из ветеринарной клиники ее забрала к себе Лена - кинолог таможни, человек с действительно добрыми руками, которая приютила Ириску в своем небольшом частном домике, где уже жили две личные собаки: спаниель и китайская хохлатая.
Вот так, мне досталась, не смотря на свои жизненные перипетии, жизнерадостная собака, с прекрасным аппетитом, с незаживающим шрамом на животе, боящаяся швабры!


















Ты помнишь, как все начиналось…
Ты помнишь, как все начиналось.
Все было впервые и вновь.
Как строились лодки и лодки звались
Вера, Надежда, Любовь.
Эти слова хорошо известной песни  крутятся у меня на языке, когда я вспоминаю тот период времени, с которого началось мое увлекательное  пу-тешествие на волнах бескрайних вод океана под названием «Кинология».
Начиная с громкого плюха и бестолкового барахтанья, зацепившись за огрызок  чего-то деревянного, постепенно перебравшись на плотик, подвернувшийся кстати, и наскоро запрыгнув в счастливо встретившийся баркас, я с надеждой смотрела в будущее.
Не слишком мудрено написала?  Нет? Ну, что-ж, продолжим.
Знаете, когда я в 2008 году пришла устраиваться на службу в  кинологический отдел  N-ской таможни, для меня понятие кинология, равно как и данный вид деятельности  действительно были чем-то неизведанным. Даже сейчас, после 8 лет службы, не могу утверждать, что я что-то знаю, а уж тогда …
Конечно, к моменту моего решения стать кинологом, я имела некоторое представление о собаках: уши, лапы, хвост. И даже имела честь пытаться воспитывать  одного индивида собачьей наружности с подпольной кличкой «Пятнистый». Но материальная часть, как говорится, была не на высоте.
Собственно, для того чтобы подтянуть теорию и проводят всевозможные учебы, профессиональные подготовки, повышения квалификации.  По этому случаю оптимистичный русский народ придумал пословицу: «Век живи - век учись, а дураком помрешь». Конечно, русские -  оптимисты, потомучто вслух чаще произносится только первая часть фразы: «век живи – век учись».  Вот и я начала свое обучение кинологической науке, решительно отвергнув окончание пословицы.  С четкой уверенностью, что у меня все получится, только дайте в руки собаку!
Но в руки мне дали папку с приказами для изучения, с указанием, что кинолог таможни – это не просто любитель собак, а в первую очередь должностное лицо таможенного органа. Данное лицо должно иметь представление о структуре этого самого органа, его функциях, о правах и обязанностях специалиста-кинолога и прочее и прочее. Изучала я различные нормативные акты недели две, пока однажды утром на совещании начальник отдела решительно заявил, что достаточно уж «прохлаждаться без дела» и  завтра  за мной наконец-то закрепят собаку породы миттельшнауцер, суку 9 месяцев, по кличке «Металлик Исси Крисси».





















Нашина Кристя
Ну, наконец-то! За мной закрепляют служебную собаку! Теперь-то я с полным правом смогу называться специалистом-кинологом, а не просто должностным лицом таможенного органа.  Таких лиц в таможне много, а вот кинологов наперечет! Можно сказать – элита! Да, что там называться! Самое главное это то, что я начну ее дрессировать и «сделаю» со временем отличную поисковую собаку! Коллеги, правда, упоминали о каких-то сложностях то ли с темпераментом, то ли с поведением собаки, но это все ерунда. Сложности укрепляют характер и дают необходимый опыт!
Сейчас я могу в полной мере оценить тот бесценный опыт, который  я получила вместе с появлением в моей жизни Кристи.
Три милых суки миттеля прилетели из Санкт-Петербурга на землю дальневосточную служить в таможне. Жизненная история, характер, привычки у каждой были свои и надо сказать – еще те! Металик Исси Крисси была, пожалуй, самой романтичной и сентиментальной  из них. И, пожалуй, самой красивой, и самой доброй и … самой трусливой.
Я не трус,  но я боюсь! Это была самая большая основная проблема, из которой, вытекало множество других, более мелких, но не менее неприятных. 
Первоначально собаку закрепили за другим кинологом и сразу же от-правили на обучение. При входном тестировании собачка показала себя таким образом, что решительно и бесповоротно был поставлен диагноз: «отсутствие заинтересованности в поиске, тусливость, к обучению не пригодна». Честно говоря, трусливость – это слишком мягко сказано! При попадании в непривычную, новую для нее ситуацию, особенно при появлении перед ее очами особей мужского пола Металик Исси Крисси впадала в ступор, в анабиоз, в запредельное торможение. Натурально становилась чучелком собаки. Глаза становились с кофейное блюдце, мышцы деревенели, способность к мыслительной деятельности и передвижению в пространстве пропадала.
Причину, по которой Металик Исси Крисси обрела способность к прижизненному достижению нирваны, назвать никто не мог. Кое-кем выдвигались предположения, что прежние хозяева избивали ее до полусмерти и  держали в клетке, но данные инсинуации были отвергнуты человеком, ос-матривающим собаку при покупке. Утверждалось, что собачка была активная, заинтересованная в игре с человеком, социализированная, а «небольшая трусость» у нее появилась после перелета из Санкт-Петербурга во Владиво-сток. Возможно, злые грузчики стучали по транспортировочной клетке нога-ми, швыряли ее и таким образом вызвали стресс у животинки. Далее шли рассуждения о том, необходимо ли считать данное состояние хроническим и неисправимым или все-таки можно избавиться от него. Если можно избавиться, то какими способами, социализацией либо с помощью медицинских препаратов (например, брома) и сколько времени на это потребуется.  Каждый кинолог выдвигал свой вариант решения проблемы. Ну, а пока суд да дело,  на-чальником было решено, собаку доверить мне!
То, что собака, признана непригодной к обучению: «да что они ТАМ понимают!» и, стаж моей службы в кинологическом отделе 2 недели и, опыт мой равен ноль целых ноль десятых:  «это ерунда! справишься!», все это как-то растворилось в воздухе, стало тягуче серым туманом и накрыло меня пол-ностью.
Утром, как обычно бывает, туман рассеялся, и осталась прохладная звенящая тревога. Каким будет день?
Не помню ничего из того рабочего дня, до момента первой встречи.
И вот он этот момент!
Открылась дверь, и на пороге появилась заместитель начальника отдела, которая вела на поводке что-то серое, подстриженное, но все равно косматое. Это что-то бодро забежало  в кабинет вслед за поводком, увидело меня и остановилось.
- Ну, вот и твоя собака! Кстати, можешь коротко звать ее  Киса. Держи.
Поводок переходит в мои руки, собака остается на месте и, о Боже! что это?! Извините за каламбур, ее глаза на глазах  начинают увеличиваться до немыслимых размеров. Правду говорят, что у страха глаза велики, но чтоб настолько. Тогда я обозначила этот размер - по шесть рублей, то есть больше, чем самая большая металлическая монета номиналом в пять рублей.
Это были самые красивые собачьи глаза в мире! В них был скорее не ужас, а некое смятение, удивление, бесконечный наив, и даже надежда. На-дежда на то, что все, конечно, когда-нибудь закончится, но возможно не сейчас. И мне молниеносно трепетно захотелось эту надежду в ней укрепить. Закончится, но не сейчас! Не завтра, не скоро! Помучаемся еще!
Позвала заискивающе - ни какой реакции. Потянула за поводок, стоит не шелохнется. Вот что с ней делать?  Что-то мне подсказывало, что и лакомство и игрушка сейчас ее мало заинтересуют. Пока размышляла, кто виноват и что де-лать, не заметила, как  чучелко ожило и переползло под стул. Дверь снова открылась.
- Дина, ты, наверное, иди с ней домой, контакт налаживай, ей привыкать к тебе надо, социализироваться.
- Ага,… да…уже?…  ладно.  До завтра…
Сама, выйдя из ступора, встаю, решительно беру поводок.  Нужно сказать кличку собаки и отдать команду: «Рядом!». Так. Все просто. Кличка. Металлик Исси Крисси – слишком длинно, нужно что-то покороче. Как же они сказали ее называть? Киса? Нет, ничего из прошлой жизни! Нужно что-то свое! Металлик? Исси? Крисси? Кристи. Да! В часть моей любимой Агаты Кристи! Хотя она конечно не благородная Кристи, а безумная… кто? Кристя! Кристина!  Ну, с Богом!
- Кристя! Рядом!
И как ни странно, МЫ ПОШЛИ!
И шли, и я боялась вздохнуть, и ехали на автобусе, и я боялась сглазить, и мы снова шли до самого дома,  и открыли дверь, а там Даша, моя младшая дочь, которую пораньше забрали из детского сада.
- Папа! Мама с собакой пришла! Мамуля, а ОНА - НАШИНА теперь будет?
- Нашина, нашина…
- А как ее зовут?
- Кристя она...
- Ура! У нас теперь нашина Кристя есть!






Плох тот солдат, что не хочет быть генералом
И началось!
Доверив мне непригодную к обучению собаку, от меня требовалось, ни много ни мало, установить контакт с собакой, социализировать ее среди других собак и людей, обучить поиску запаха искомого вещества. На все эти мероприятия сроку мне дали ровно месяц, а потом по результатам этого безнадежного мероприятия должны были провести зачет. Посмотреть, так сказать, чему собака научилась.
Может быть, это звучит не скромно, но контакт с собакой был налажен единожды и бесповоротно, в тот момент, когда Кристя решила пойти со мной домой. Никаких особых усилий к тому, чтобы приручить ее, я не предпринимала.
Учитывая то, что дома уже жил Пятнистый, социализация среди собак у Кристи также прошла быстро -  методом погружения.  Две подрощенные собаки, кобель и сука, быстро нашли общий язык. Эти двое носились по всей квартире, кусаясь, валяясь и радуясь друг другу.
Совсем по-другому дело обстояло с социализацией среди людей. Первые дни Кристя боялась моих домочадцев, как огня. Муж и младшая дочь подлизывались к ней как могли: и вкусняшку предлагали, и погладить пытались, и разговаривали с ней льстиво-заискивающе. Ничего не помогало. Старшая дочь, глядя на все это «безобразие», сразу же вынесла новой собачке вердикт: «Припадочная!» и  замечать ее перестала.  Конечно, со временем Кристина привыкла ко всем членам семьи, с удовольствием принимала вкусные кусочки  из их рук, радостно встречала каждого, кто приходил домой, играла в перетягивание апорта.
Совсем иначе дело обстояло на улице, в общественном транспорте, на территории кинологического отдела. Словом везде, где были ЧУЖИЕ люди. Люди которые ходят, размахивая руками и топая огромными ногами, говорят громко, нависают всем своим огромным телом над маленькой собачкой, да еще и пытаются дотронуться! Первое время, идя на работу, мы выглядели, наверное, довольно странно. Девушка с блаженной улыбкой на лице, разговаривающая вслух, ведет на поводке какое-то косматое существо, которое шарахается то к хозяйке, то от нее, в зависимости от того с какой стороны от них прошел человек. От коллег-кинологов  я узнала, что любая служебная собака должна спокойно проходить сквозь группу людей, не показывая страха  либо агрессии. И не у каждой собаки получается спокойно относиться к незнакомым людям. Этому их обучают. Сначала в группе людей мало и они находятся на значительном расстоянии, потом приближаются все ближе и ближе, потом добавляется большее количество людей. В общем, собаку приучают постепенно. К сожалению, у нас этой постепенности не случилось. Нам с Кристиной приходилось идти по улице на остановку общественного транспорта, ехать в переполненном автобусе, снова идти по дороге к рыбному порту, где находился отдел, и наконец, заходить в  помещение для кинологов, где уже все собрались, балагурили и обменивались последними новостями.
Сложно представить как Кристя жила в этом постоянном стрессе.