Прости сынок

               

- Я смотрю фотографии своей свадьбы, школьные фотографии сына,  армейские, студенческие и другие, а вот и фотокарточка его дочери – моей внучки Динарочки; ей три года, беленькая, красивая девочка. Сын лежит в другой комнате и смотрит телевизор: « Сынок,  а,  сколько сейчас  лет  Динарочке?», - он отвечает: « Десять».

 Я вспомнила,  как мой сын познакомился с красивой девушкой из Тбилиси.  Мы с мужем забеспокоились очень; муж работал врачом в МЧС; жизнь была по нашим меркам обеспеченная и мы хотели, чтобы он женился на русской. От бабушки нам осталась  однокомнатная квартира  в центре Волгограда, а наша – трехкомнатная была рядом в другом доме. Сын много времени проводил с Тамарой – так звали грузинскую девушку, мне казалось, что  там это имя самое распространенное. Тамара приехала в Волгоград по линии связи с общественностью; группа из Грузии встречалась со студентами – музыка и молодость объединяла их.


- Я  вспомнил, как познакомился  с красивой грузинской девушкой  в театре. Она приехала из Тбилиси по приглашению нашего театра;  по профессии – она сценарист. Черноволосая красавица, лицо, будто выточено из мрамора, глаза, как две миндалины. Я сразу подумал – вот моя будущая жена, а то  «засиделся в женихах», как без конца повторяла мама.  Тамара ненадолго уехала, а потом вернулась, и мы  решили пожить вместе. Родители испугались, когда я сказал, что будем жить в бабушкиной квартире; опасались, что Тамара, со временем будет иметь претензии на нее. Я им не перечил; во многом по жизни они были правы.


- Мы с мужем видели, что  их отношения перерастают  в  близкие к свадьбе. Мы не хотели иметь сноху грузинку; наши страны враждовали друг с другом, и  это в полной мере переносилось на нас. Сын однажды сказал: « Давайте, мы с Тамарой  будем жить  в  бабушкиной однушке, ведь она пустует». Я загорелась: « Приехала, не зная, откуда, и хочет сразу завладеть нашей квартирой, сколько наслушалась таких афер» Я все высказывала сыну напрямую, не заботясь, как он это перенесет на Тамару. Надо отдать должное, что Тамара была терпеливой, умной девушкой и ее особенное воспитание сразу было видно


- Я был счастлив: нам все хватало и денег, и времени, и любви. Конечно, я знал, что родители, особенно мама, были против Тамары.
 Куда бы мы ни приходили, Тамара затмевала всех своей красотой, хотя одевалась скромно – джинсы и майки  - по-американски.


- Прошло два года, они поженились, но я  не прописывала Тамару, беспокоясь за квартиру; не прописала и тогда, когда родилась  у них дочь Динарочка. Один раз Тамара съездила в Тбилиси, проведала родителей, показала  дочку им, а когда вернулась, то стала уговаривать сына уехать в Америку. Она без конца звонила в Нью-Йорк своим друзьям; я приходила в ужас – сколько денег она тратила на эти разговоры, но она продолжала звонить и уговаривать сына уехать туда.


- Тамара  рассказывала, что много грузин уехало в Штаты,  часто звонила друзьям, которые были рады, что она  вышла замуж и родила дочку. Друзья приглашали ее и обещали с обустройством. Мне она постоянно говорила: «Уедем, ведь здесь нет никакой  перспективы,  заняться  настоящим программированием, да и  скучно здесь, город мне не нравится».


- Мы с мужем твердо решили повлиять на сына, чтобы он  забыл про Америку – ведь и она наш враг. Тамара работала в театре сценаристом, отзывы были хорошие, но наш город ей не нравился, она хотела уехать с мужем  - домой в Грузию или в Америку.  Но нас ей не побороть было.  Следующий раз, когда она поехала навестить родителей, то уже не вернулась. Я перед ее отъездом, как чувствовала,  попросила у нее прощение за такое отношение к ней. Динарочка несколько раз звонила и говорила: « Бабушка Люба, я очень люблю тебя»,- после этих слов, я плакала.
 

- Тамара уехала с дочкой  в Грузию. В письме написала мне – приезжай, здесь решим нашу будущую жизнь, так как в Волгограде ты не можешь принять самостоятельное решение – слишком большое влияние родителей.  Ты хороший программист,  мои друзья уже предлагают тебе работу в Штатах. Я ответил отказом; Тамара больше мне не писала. Сегодняшней работой я не доволен, только обслуживаю технику, я терял навыки, стал ленивым, пассивным к жизни. Кроме работы, я вообще перестал,  чем-либо интересоваться, только лежу и смотрю в ящик. Мать говорит: «Пойди куда-нибудь,  развейся», но я отвечаю: « Раз развеялся, хватит».


- Прошло некоторое время, и я уговорила сына съездить в Грузию. В то время были серьезные отношения на границе. Накануне отъезда, сын отказался ехать, но я решила поехать одна; что меня тянуло туда - посмотреть на внучку и  как-то уладить  семейные отношения  сына, виновницей их раздора я все-таки себя чувствовала. Пробиралась через Украину окольными путями, натерпелась страху, но добралась. Динарочка подросла, волосы такие же белые, как у сына.

 Семья  жила в большом доме – двухэтажном; родители Тамары были  очень образованными людьми; со мной обращались деликатно. Я поняла, что они ждали не меня, а сына моего, но вопрос этот не прозвучал. Как мне было неудобно за себя и за сына, я выглядела нежданной гостьей,  но они не дали мне это почувствовать, не так как  я,  Тамаре это постоянно показывала. Были они очень обеспеченными людьми; я просто была потрясена этим.

 Они мне  показывали  красоты Грузии, свозили на дачу – красивый летний дом и огромный сад. Я, как одержимая, решила, как-то оправдать свой приезд – стала наводить порядок в саду. Мне и сейчас за все стыдно- для этого ли я приезжала?

Обедали мы в столовой; стол сервировали красивой посудой с вензелями; разговаривали за обедом по-русски, видимо уважая гостью. Три дня я  провела в Тбилиси и вернулась в Волгоград, той же дорогой. Они подарили мне огромное фарфоровое блюдо с гравировкой на  грузинском, я его уберегла и довезла. Сейчас думаю – зачем взяла его, ведь у нас нет столько еды, чтобы положить на него.


- Мы  в начале собирались вместе с матерью ехать в Тбилиси, но потом я отказался, не помню по какой причине, но мать поехала  одна.   Они  ей подарили семейное блюдо с грузинской надписью, зачем такой подарок сделали, или это предназначалось мне. В первый же вечер, когда я его мыл, то  нечаянно разбил  вдребезги; мы с матерью остолбенели, это был знак.


- Когда муж был жив, мы с ним советовались по многим вопросам в части семейной жизни  сына. Сейчас мне  не с кем посоветоваться, но проанализировать свое личное поведение никто не мешает.
 Соседка, мудрая женщина, несколько раз мне говорила: « Используй свои площади во благо семейного счастья сына, пропиши сноху, не лезь в их жизнь, до каких пор ты будешь сторожить эти квартиры?». Я, не желая, сделала несчастным своего сына; он до сих пор  не женат и не хочет жениться, видно внуков я не дождусь. Любовь к Тамаре в нем не погасла, но наше негативное влияние раздавило его. Тамара  давно вышла замуж, и все-таки уехала в Америку. Они не переписываются и не звонят; какая стала  Динарочка,  мы не знаем.


- Одиннадцатый год идет дочке, а я не видел, как она растет, как смеется и вообще, как выглядит сейчас;  остались волосы белыми или почернели? Что я за человек? Поддался родителям. Вина родителей есть, но я должен был сам сохранить свою  семью,  а я не сделал это. Как размазня, слушал, что  они скажут; я ведь также думал об этих квартирах.  Сейчас  вижу, что я тюфяк, и жизнь за это наказала меня: семью потерял, с матерью живем, как  чужие. Я думаю, что для Тамары я не подходил совсем: она тащила меня вверх, а я не мог выползти из своей раковины.
 

- Чтобы я изменила сейчас, если бы вспять повернуть время и остановиться на той точке, когда они поженились? – Все!   Любую квартиру отдала бы; благословила отъезд в Америку или Тбилиси. Ценности у меня в голове были не те тогда.  Из-за этого я потеряла сына и внучку. Зачем я держалась за эти квартиры, не прописывала Тамару несколько лет, а что оставалось ей делать? Жизнь прошла,  а квартиры с их сторожами остались.